Текст книги "Девушка с Китом"

Автор книги: Татьяна Грац

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Татьяна Грац
Девушка с Китом

Случайная встреча

Это место может показаться слишком мрачным для встречи, но на то она и жизнь. В ней часто бывают случайности, непредвиденные обстоятельства и удивительные повороты, которые порой слишком сильно будоражат чувства людей.

Итак, место встречи: Елец, Орловское шоссе, 6 – городское кладбище.

Егор припарковал свою синенькую «ладу-гранту» у самых ворот, заглушил мотор и устроился поудобнее на сиденье. Он приготовился терпеливо и покорно ждать клиентку, которая и вызвала такси на кладбище. Да, Егор – водитель такси. На крыше его машины имеется желтая шапочка с шашечками, а по бокам на дверцах расположены яркие наклейки с указанным телефоном для вызова.

Все выглядело как нельзя лучше: смуглый кареглазый брюнет, работающий таксистом, приезжает на вызов на кладбище, чтобы встретить особенную девушку, которая полностью изменит его жизнь.

Таксист долго смотрел по зеркалам, чтобы убедиться, что в такую погоду на кладбище есть люди. Это был апрель с пронзающим ветром, надоедливым дождем, то и дело переходящим в ливень. С холодом, пробирающимся под куртки до самой кожи. С влагой и мерзкой сыростью, которые заставляли продрогнуть до самых костей. Ко всему прочему, городское кладбище отличалось открытой местностью без малейших древонасаждений. Здесь ветер мог разгуляться, ничем не ограниченный в своей силе.

Но все это там, снаружи. У Егора в салоне было тепло и сухо. Он сидел за рулем в черной майке и темных джинсах. На ногах надеты легкие кроссы, позволяющие без лишних усилий управлять машиной. На заднем сиденье лежала его кожаная куртка.

Парень уже несколько раз за сегодня заставлял себя вылезти из авто, чтобы протереть номера тряпкой. Встречные машины постоянно окатывали передок «гранты» грязью из луж, выросших до океанских размеров. Последняя вылазка случилась примерно час назад. В тепле короткие волосы и всклокоченная челка Егора вполне успели высохнуть и встать торчком. Да так, что хозяин этих волос оказался бессильным уложить их обратно в былую аккуратную прическу.

Прошло около десяти минут, прежде чем позади машины показался силуэт девушки. Едва Егор заметил ее в боковом зеркале, сразу же завел машину и включил печку. Девушка шла без зонта, в короткой черной кожанке и в совершенно промокшем черном платье, черных тонких колготках. На голове кричащий атрибут утраты – черный платок. Лишь ботинки выбивались из этого мрачного образа. Здесь присутствовали красные пуговки. Черные ботинки и красные пуговки. Тогда пуговки казались намного ярче, чем сама девушка. По крайней мере, Егор издалека приметил их, они были своеобразным ориентиром для него. Пуговки говорили о скором прибытии клиентки на место.

Щелчок ручки двери – и в автосалон врывается холодный сквозной ветер, а вместе с ним и косые струи дождя, спешащие окропить переднее пассажирское сиденье. Но девушка быстро садится в машину, поднимает ноги над землей и стучит ботинками друг о друга. Когда девушка полностью оказывается в машине, Егор понимает, что миссия с очищением ботинок абсолютно провалилась. На ребристую подошву обуви налип толстый слой грязи вперемешку с глиной. Сырой глиной. А от этого не так просто избавиться. Таким образом, девушка получила достаточно высокую платформу на подошве ботинок, созданную исключительно из природного материала. Липкого, как пластилин.

Девушка в очередной раз окинула взглядом свои ноги и виновато оглянулась на водителя, убрав пальцами прядь своих черных волос за ухо. Взглядом серых глаз она извинялась за причиненное неудобство в виде запачканного автомобильного коврика, теперь слегка прилипшего к ее ботинкам. Егор поймал этот ее взгляд и покачал головой. Мол, ничего страшного. Он понимает.

– На Советскую, 17, пожалуйста, – попросила девушка.

Егор снова использовал молчаливый жест для ответа. Отделавшись коротким кивком головы, он вернулся к приборной панели и тронулся с места. Вырулив на главную дорогу, они не спеша поехали по указанному адресу.

Бывало, что Егору приходилось привозить-забирать людей с кладбища. Они были разные. Скорбящие люди, люди издалека и люди, которые осознали.

Скорбящие люди всегда плакали. Кто-то тихо, а кто-то навзрыд. Они прятали свое лицо, закрываясь ладонями. Любое движение или вопрос порождали в них лишь новые всхлипы и приливы горя. Со скорбящими нельзя было разговаривать. Только довезти до места и сказать: «До свидания». Иногда в порыве вежливости Егор вставлял свое «соболезную», отчего получал очередную порцию слез на соседнем сиденье.

Люди издалека могли быть и скорбящими. Но к этому пункту Егор относил людей, которые не заливались слезами. Такими считались родственники или близкие друзья, прибывшие из других городов или даже стран, чтобы попрощаться с умершим. Разумеется, они тоже горевали. Но, как правило, находились в адекватном состоянии. Они могли говорить. Чаще рассказывали, откуда приехали, что их связывало с умершим, какие-нибудь житейские истории. К слову, с ними было ехать проще.

Люди, которые осознали. Сюда Егор относил тех, кто ехал со спокойной улыбкой. С размеренными словами. С теплом души. Эти люди оставили скорбь где-то в прошлом. Они грелись воспоминаниями об умершем. Их можно было спрашивать. И они отвечали. Отвечали уютно, тихо и без лишней суеты. Такие люди излучали умиротворение одним лишь своим видом. После них Егор видел жизнь намного светлее, а в голову приходили добрые мысли. Мир приобретал иные оттенки. Ненадолго. До следующего серого клиента. Но никак нельзя отрицать, что такие просветы все же случались.

Теперь Егор с интересом посматривал боковым зрением на свою клиентку. Ему жутко хотелось определить, к какой из трех категорий она относится.

Девушка с черным каре по шею и густой челкой сидела в кресле, будто в кредит. Все ее тело ежилось от холода промозглого апреля. Красные, Егор готов был утверждать, что еще и холодные, ладони были сложены между бедер. С волос стекали бывшие капли дождя. Девушка морщилась, когда они проскальзывали на голую кожу ее шеи. Очевидно, печка в машине пока не спасала. И девушка продолжала мерзнуть. Тем не менее Егор не видел на ее лице слез. Не видел улыбки или потерянного взгляда, так что пока ее категория оставалась для него загадкой.

Егор, по-прежнему смотря на дорогу и держа одну руку на руле, слегка повернулся корпусом назад и захватил с заднего сиденья плед. Это не совсем плед для клиентов такси. Это любимый плед его дочери. Но сегодня он потребовался и для работы. Кареглазый таксист осторожно положил сложенный плед на колени девушки.

– Накройтесь. Холодно, – сказал он.

Девушка удивленно посмотрела на таксиста, вытаращив свои серые глаза с пушистыми ресницами и удивительно стойкой черной подводкой. Егор принципиально смотрел на дорогу, улавливая боковым зрением справа появившийся интерес к его персоне. Она непозволительно долго разглядывала парня, задержавшись немного подольше на его пухлых розоватых губах и бронзового цвета руках, впившихся в руль. Егор оставался сдержанным и невозмутимым.

– Спасибо, – наконец протянула девушка и коснулась пледа.

Развернув полотно, она увидела маленьких динозавриков, гуляющих по желтому песчаному фону. Диплодоки поедали листья с высоких деревьев. Трицератопсики, играя, купались в реке, а стегозавры с красными пластинами на спинах уютно грелись на воображаемом солнышке. Девушка улыбнулась, разглядывая картинки детского пледа.

– Не похоже, что он ваш. – Не скрывая свою улыбку, девушка уставилась на водителя.

– Почему же? Мне нравятся динозавры. Я бывший поклонник Тирекса, кстати. Но вы правы: плед не мой, он принадлежит маленькой шестилетней девочке, – с такой же улыбкой ответил Егор.

Девушке понравился ответ, она еще немного полюбовалась пледом и накинула его на себя, предварительно расстегнув молнию на куртке. А Егор в это время исключил ее из категории скорбящих людей. Оставалось выяснить, из какого города его клиентка. Живет здесь или приехала специально к мероприятию? Но напрямую никак нельзя. Егору следовало быть тактичным и вежливым. Так он всячески перебирал в голове, как продолжить разговор.

– Ну и погода сегодня! Извините, что не подъехал ближе, побоялся засадить машину в грязи, – Егор избрал свою тактику.

– Да, не самая лучшая погода для поездки на кладбище, верно? – усмехнулась девушка.

Ее улыбка спала с лица, кажется, она вспомнила, зачем вообще была на кладбище. В голове закрутились события минувшего часа. Это было видно по ее глазам. Взгляд остановился на лобовом стекле, но на самом деле там мелькали другие картинки. Егор разрешил себе посмотреть в ее сторону, чтобы убедиться, что она в порядке. Еще минута молчания, и он принесет свои запоздалые извинения. Но девушка опустила глаза на колени и на укрывший их плед. Уголки ее губ поползли вверх. Этот жест стал решающим в распределении: клиентка, занявшая пассажирское сиденье такси, была из осознавших. Егор теперь был уверен в этом. За тихой улыбкой девушки последовали и слова.

– Моя бабушка была из тех, о которых снимают фильмы и пишут в книгах, – начала она с дрожью в голосе, но по-прежнему улыбаясь. – В детстве я приезжала к ней почти каждые выходные. Играла во дворе с девчонками, мы гоняли в мяч, в салки, прятались за гаражами. На завтрак всегда были какао и бутерброд с хлебом и докторской колбасой. Конечно же, моя бабушка позволяла мне больше, чем родители. Помню, как поздно вечером, когда все почти спали, я взялась ползать на животе по полу до ее спального кресла и обратно. Это была своего рода детская миссия: остаться незамеченным. И задание явно было проваленным, но… бабушка долго скрывала, что видит меня на полу. А еще у нее были самые отменные и тонкие блинчики! Она готовила их, затем всегда сворачивала в треугольнички и подавала на маленькой тарелке с чаем…

Девушка остановилась и на мгновение вдохнула воздух в автосалоне, прикрыв глаза. Точно так, будто здесь только что испекли те самые бабушкины блинчики. Затем внезапно открыла глаза и с отчаянием посмотрела на приборную панель.

– Я ни разу не видела бабушку с клубком ниток и крючком, хотя родители говорили, что она умела вязать… Еще я узнала, что бабушка любила оладушки и селедку под шубой. Будучи ребенком, я не задумывалась о том, что нравится бабушке. Я просто любила ее за то, что она есть. За то, что заботилась обо мне. Лишь теперь, когда она умерла, я постоянно думаю, что могла бы сделать для нее намного больше приятных вещей. Испечь оладушки, подарить ее любимые пионы, приходить в ее дом почаще. Поговорить с ней или даже просто посидеть рядом… – Девушка хваталась за слова, возникающие в ее голове. Она пыталась вобрать все важное в свой монолог, старалась ничего не забыть.

Но вот девушка замолчала, уткнувшись взглядом в окно. Егор мог видеть ее затылок с мокрыми черными локонами. Зато ее тело уже не дрожало, динозаврики на пледе старались как можно быстрее спасти девушку от холода.

До конца поездки осталось всего ничего, добрых пять минут. Егору совсем не хотелось прощаться с девушкой на ноте недосказанности, обрыве слов и фраз. К тому же он еще не узнал, из какого она города.

– Извините, что заставил вас это вспомнить, – негромко произнес Егор, но хорошо знал, что она услышит.

– Полагаю, вы сделали это намеренно. – Снова серые глаза метнули в него свой магический взгляд. Теперь он надолго остался здесь, на его лице. Однако Егор все не поддавался, продолжал смотреть перед собой. – Все хорошо, парень. Я все понимаю. Ко всему прочему, жизнь не дает людям времени на горечь и скорбь. Она постоянно преподносит новые сюрпризы и события. Сегодня я – гостья на кладбище, а завтра подруга, которую пригласили на день рождения. И работа. Работа всегда запрещает думать об одном и том же целый день. Хочешь не хочешь, а в голове появятся другие мысли. И вот ты уже переключился на совершенно новые дела. Как вам такое?

– Так и есть, – пожал плечами Егор.

Ему нравилось слушать, как говорит эта девушка. Ее голос: приятный, не писклявый и не грубый, а где-то между ними, в точке золотой середины, – этот голос отлично ложился на тихо работающий мотор «гранты» и стучащие по крыше капли дождя. Ее слова были словно спасением от непогоды и обыденности.

И Егор очень расстроился, когда понял, что в соседнем многоэтажном доме как раз таки и находится место доставки пассажира по адресу. Вот и все. Это все, что он успел спросить и сказать. А если бы не эта чрезмерная тишина между ними, длящаяся минутами, они могли бы еще кое-что узнать друг о друге.

Тактичность. Вежливость. Временами стеснительность. Может быть, гордость. Нормы. Эти факторы повлияли на медлительность их диалога. Существуют и другие, но Егор потерял счет их числу.

– Приехали, – кинул Егор в сторону переднего пассажирского сиденья.

Динозаврики в один миг сползли с колен девушки и приняли компактный вид. Будто фокусник сложился целиком в коробочку, так же аккуратно девушка сложила плед и протянула его таксисту. Егор был словно безоружен, его больше не отвлекала дорога, и не нужно было держаться за руль. Он спокойно сидел, полностью отдав все внимание пледу и руке, которая его протягивает. Он смотрел на ее пальцы, отчего-то не покрытые маникюром и с совсем короткими ногтями. Вот это неожиданность! Почему-то Егору казалось, что должно быть с точностью наоборот. Почти каждая девушка, да и женщина, украшает себя аккуратным маникюром, привлекающим внимание. Все зависит от длины ногтей. Иногда представительницы женского пола перегибают палку с длиной и формой, и это кажется больше угрожающим, чем привлекательным.

– Не похоже, что вас легко смутить. Так почему вы молчите? Сотрите эти никчемные границы в голове. Спрашивайте, а я подарю вам ответы на ваши вопросы, – девушка отреагировала на вопросительный взгляд кареглазого, остановившийся на ее руке.

– Вопросов не так много. Всего два. Откуда вы? И почему на руках нет маникюра? – деловито посмотрел в ее сторону Егор.

Девушка посмотрела в ответ. Она прыснула от смеха и показала свои белые зубки в улыбке. Снова этот жест. На этот раз девушка убрала локоны за ухо с двух сторон, и Егор теперь мог видеть ее серьги. По форме все те же кнопки, что и на ботинках, только эти черные, ничем не примечательные сережки.

– Я живу здесь, в Ельце, в этом доме, – мягко произнесла девушка и указала рукой на многоэтажку, приблизительно на второй этаж. Но Егор мог ошибаться. – Работаю массажистом, поэтому длинные ногти точно не для меня. Маникюр сняла неделю назад… Ну что, водитель такси, я утолила ваш интерес?

– Да, спасибо. Желаю вам повеселиться завтра на празднике! – ответил Егор.

– Надо же, внимательный таксист. Благодарю.

Она вышла из машины, быстренько поднялась по трем ступенькам к двери своего подъезда и сунула руку в карман кожанки. Достала ключи, прислонила их к домофону. Секунда – и девушки уже нет. Егор лишь посмотрел ей вслед.

Ему это не впервой. Он постоянно расстается с людьми вот так. Не успев толком познакомиться, он тут же прощается с ними. Это его работа. Встречать и провожать людей. Буквально – показывать им дорогу до определенного места. Быть их личным водителем на некоторое время. Становиться их собеседником на несколько минут или часов.

Они ехали всего пятнадцать минут. Егор не узнал, как ее зовут. Он узнал, что она живет в Ельце. А еще у нее умерла бабушка. Завтра эта девушка пойдет на день рождения. Она работает массажисткой. И маникюр у нее все же был, неделю назад.

Правда, к чему это знание? Можно его выбросить за ненадобностью. Не всегда таксисты встречают своих клиентов вновь. Так не проще ли вовсе забыть ее в этот же момент?! Однако можно и оставить кое-что. Ее уютные слова, ее личные открытия. Она видела его насквозь. Говорила с ним, не прикрываясь маской скомканных социальных ролей. Не была той, кем можно было посчитать ее изначально.

Именно это Егору и нравилось в людях. Их можно читать. И неизвестно, какая из страниц станет последней. Окажется ли человек из разряда фантастических людей или будет приписан к классическому жанру? Будет ли его история запутанной, или человек окажется словно сухое пособие, раскладывающее все факты по полочкам? Егор не был уверен насчет этой своей клиентки, к какому жанру ее стоило бы отнести. Однозначно он не прочел ее до конца.

Семейство Китовых

– Я дома! – крикнул из прихожей Егор.

Ответом ему была тишина, да и только. Егор скривился, слегка заглянул вглубь дома. В коридоре было темно, двери во все комнаты закрыты.

Егор стянул рабочую сумку с плеча, поставил ее рядом с полочкой для обуви, разулся и зашел в ванную помыть руки. Только тогда издалека послышались шаги. Егор снова вышел в прихожую, чтобы встретить ее. Эти маленькие настойчивые и спешащие шаги он узнает всегда, даже если в этом доме будут находиться сотни топающих детей.

Еще немного, и из коридора показалась девочка. Всего пара секунд отделяла эту встречу от объятий. Егор усмехнулся, заметив растрепанные светлые волосы дочери. Пышные длинные локоны кое-где небрежно стояли торчком, местами были перепутаны между собой, это были блестящие волосы до поясницы шестилетней девочки Оли. Его дочь звали Ольга Китова.

– Папа! – кинулась к нему девочка.

Егору пришлось опуститься на колено, чтобы заключить дочь в свои большие и теплые объятия. Он уютно прижал свою голову к ее плечу и уткнулся носом в ее волосы. В них еще чувствовался запах детского шампуня с ароматом персика, с прошлого вечера после купания. Белоснежные ручки Оли с абсолютным доверием и безмерным усилием обнимали за шею большого папу, спустившегося вниз к ней, словно лавина с вершины горы. Егор чувствовал, как маленькое детское сердечко постукивает в ее груди, как оно искренне радуется встрече. Как ее теплое дыхание попадает на его шею, делая горячим это место. Через секунду тепло начинает распространяться по всему телу Егора. Это значит, что он действительно дома. Он вернулся. Он стал по-домашнему теплым и нужным.

– Ну привет, мой Динозаврик! – Егор освободился из объятий и ласково потрепал ладонью и без того лохматые волосы девочки на макушке.

– Пап, пап, а мне мама купила книжку! Там тоже динозавры есть! Сейчас! Я сейчас покажу! – импульсивно и громко воскликнула Оля, сверкая от радости голубыми глазами.

В этот же миг девочка понеслась обратно в коридор, после чего так же спешно распахнула дверь в свою комнату и скрылась там. Егор мог только с улыбкой на лице покачать головой ей вслед. Он нисколько не сомневается, что через минуту, если Оля не отвлечется на что-то еще, она притащит ему свою новую книжку, которую он будет обязан не только посмотреть, но и почитать. Оля безумно любит динозавров. Но об этом, кажется, уже было известно. Это же ее плед лежит на заднем сиденье в машине отца.

«Динозаврики будут тебя спасать!» – когда-то сказала Оля и протянула плед со «спасателями» отцу.

Надо сказать, Егор был не против. Ему иногда приходилось забирать девочку из садика и колесить с ней в машине до позднего вечера, где она и засыпала. Вот тогда плед действительно спасал, укрывая собой спящую Олю.

Вопреки ожиданиям, первой в прихожую, а затем через арку на кухню вышла не Оля, а Геша. Жена Егора. Девушка прошла мимо вернувшегося с работы мужа совершенно молча, почти не посмотрев в его сторону. Зато Егор проследил за ней взглядом до самой плиты, где Геша остановилась. Он видел ее блондинистый затылок. Как всегда, длинные волосы собраны в пучок, на девушке все та же старая домашняя рубашка и те же свободные трикотажные штаны до икр.

Еще толком не разглядев ее спереди, Егор сделал вывод, что Геша снова ходит с кислой миной вместо приветливого и доброго лица. Он осторожно подошел к жене и как можно нежнее ухватил ее за талию ладонями, поцеловал в шею. Геша промолчала. Лишь как-то легонько дернулась, стараясь убрать руки Егора с себя. Но он не спешил сдаваться, просунул пальцы чуть дальше и заключил их в замок на животе девушки, затем положил голову на ее плечо, плотно прижавшись щекой к щеке.

– Привет, – протянул Егор. – Как ты?

– Оставь меня, я грею ужин. Нужно накормить детей, – буркнула она. И только когда Егор отпрянул от нее, Геша продолжила: – Олька опять целый день читала, я не смогла даже заставить ее зубы почистить! Представляешь?! И зачем я купила ей эту книгу… Димка устроил в доме полный разгром, настроил своих железных дорог и автомагистралей. Полдня убиралась. Потом пыталась вывести их на улицу. Вышли. Димка чуть не подрался с соседским мальчишкой. Все же успел изваляться, пришлось стирать вещи. Это просто кошмар какой-то! Как же тяжело, когда они теперь не спят в обед. Я валюсь от них с ног! А так все замечательно, Егор! Я в норме!

Геша говорила очень эмоционально, то и дело поддерживая свой монолог резкими выбросами рук. Егор, присевший на стул, внимательно смотрел в ее голубые глаза. К слову, они не сверкали, как у Оли. Они меркли. Их голубизна омрачалась с каждым днем, с каждым новым вечером, когда Егор возвращался домой. Геша снова и снова рассказывала о том, как устала, как ей надоело сидеть с детьми, как они ее не слушаются, как Егор совсем не понимает ее.

А потом Геша замолчала и снова повернулась к плите. Егор знал: теперь из нее и слова не вытянешь. Геша еще долго будет молчать, может быть, до того момента, пока все не лягут спать. Она будет грустно следить за детьми, чтобы они ели. Будет выполнять все то, что должна, без малейшего шанса на отдых. И, скорее всего, уснет раньше обычного, едва брякнувшись в кровать.

Нет. Геша, или Евгения Китова, не всегда была такой. Егору помнилась веселость ее характера, блеск голубых глаз, улыбка на тонких малиновых губах и ее манера рассказывать. Раньше Геша могла говорить часами – о себе, о детях, о фильмах, о книгах. О чем угодно! И это было интересно и увлекательно. Когда это было в последний раз? Иногда такое случалось, но теперь слишком редко. Егор решил, что жене слишком тяжело с детьми и это пройдет потом. Нужно только подождать. Может, полгода? Год? Или два? Сколько? Егор точно не знал. Но искренне верил, что однажды к нему вернется прежняя жена и наконец нежно обнимет его, когда он в очередной раз вернется с работы.

А пока этот момент не наступил, за столом на кухне собралось все семейство Китовых, состоящее из четырех человек. Худощавая блондинка Евгения Китова, кормилец семьи, смуглый и темноволосый Егор Китов, светлокожая и голубоглазая девочка, целиком и полностью походящая своей внешностью на маму, Ольга Китова. И Дима. Дима Китов. Старший брат Оли. Ненамного, всего на год. Вот как раз семилетний Димка перенял почти все внешние данные отца. Такой же, как и Егор, смуглый, с карими глазами и черными жуковыми волосами, пухлыми губами. Только у Егора губы пухлые от природы, а Димка мало того, что взял эту черту от отца, так еще обиженно надувал их дополнительно. Так губы казались намного больше, чем есть на самом деле. Такие же густые брови были недовольно сведены к носу. Димка научился у мамы хмуриться и ходить так целый день беспричинно.

Казалось, отец и сын были словно близнецы, внешне Димка маленькая копия Егора, чего нельзя было сказать о внутреннем мире. Егор простой и общительный, чаще с улыбкой, а Димка совершенно закрытый, грустный, задумчивый, такой себе на уме.

То же самое можно было сказать о Геше и Оле. Мать и дочь похожи только на первый взгляд, но их характеры отличаются с точностью до наоборот. Оля была скорее как Егор, а Дима как Геша. Егору легче удавалось находить контакт с Олей, а Дима и Геша не находили контакт ни с кем.

Тихий семейный ужин. Наверное, в голове обязательно должны появиться картинки из какого-нибудь фильма или рекламы, где на столе стоят тарелки с разнообразными блюдами. Дети с широкими улыбками на лицах спокойно сидят на своих стульях и едят все, что находится в их чашках. Жена в нарядном вечернем платье все еще носится по кухне, приятно хлопоча и заботясь о своих близких. Муж рассказывает о том, как прошел его день. И все домочадцы с искренним интересом в глазах внимательно слушают его…

На самом деле это редкость. Жизнь однозначно не является той самой рекламой или отрывком из того самого фильма. В действительности дети почти не улыбались. Может быть, Оля чуть-чуть, когда переглядывалась с папой. Геша не переоделась для столь «важного мероприятия» в платье, и на домочадцев, кстати, ей было почти все равно. Лишь бы дети немного поели из своих тарелок. Она сегодня кое-как добралась до плиты и приготовила на ужин макароны с котлетами и так себе салат из огурцов и помидоров. Сегодня у Геши не случилось кулинарного вдохновения. Оно и не было особо нужно, ведь дети предпочитали макароны, а не рис или гречку. И какой смысл что-то изобретать?

Егор уже не рассказывал, как прошел его день. Геша каждый раз закатывала глаза вверх, когда он начинал травить свои такси-байки. Их было всегда настолько много, что жена устала слушать. Егору пришлось на некоторое время переключиться на экран смартфона, лишь бы не видеть унылые лица вокруг.

Геша в этот самый момент переключилась на обстановку в комнате. Старый кухонный гарнитур со скрипящими и не закрывающимися до конца дверцами. Проржавевший поддон под стойкой с чистыми тарелками говорил о том, что гарнитур нуждается в ремонте или в суперуборке, на которую уже не было сил. Геша метнула взгляд на обои. С ними еще можно было жить, разве что зеленоватые стены с геометрическими фигурами были заляпаны ближе к мойке, а про место рядом с плитой лучше вообще промолчать. Хорошо, что однажды Геша заставила Егора поставить кухонный фартук…

Оля мотала ногами под столом и смотрела на плетеный коврик, расстеленный почти по всей комнате на полу. Девочка крутилась на стуле и покачивала головой, будто в такт какой-нибудь песенке. Оля жила в своем мире. Мире динозавров, книг и сказочных героев.

Уже после ужина она покажет папе новую книгу. Хорошо, если ей удастся заманить его в свою комнату, чтобы почитать. Оля любила, когда читали взрослые. Тогда не нужно было тратиться на буквы. Это как фильм, только внутри. Картинки ярче, не нужно одновременно читать и представлять.

Когда папа читает, Оля закрывает глаза и слушает его приятный, иногда хрипловатый, а порой звонкий голос. Все зависит от книги. Егор улыбается, когда дело доходит до динозавров. Оля чувствует его улыбку и тогда открывает глаза, чтобы увидеть ее. Теперь девочке не терпелось узнать, каким будет голос отца, когда он приступит к чтению новой книги.

Димка, в отличие от Оли, все же пытался есть. Правда, очень медленно. Он грустно и задумчиво ковырялся вилкой в тарелке, иногда накалывая на нее макароны и кусочки котлеты. Рассопатившиеся помидоры в той же миске, что и огурцы, его нисколько не интересовали.

Мальчик изредка посматривал на маму, еще реже на отца. Димка плохо ладил с ним. Егор энергичный, компанейский, иногда слишком настойчивый, любящий поспорить. Димка – одиночка. Мальчик часами мог кататься в парке на велосипеде совершенно один. Это было его отвлечением от всего. С этого года он уговорил маму записать его в велокружок. А еще Дима ходил на дополнительные занятия по английскому. Почти закончил первый класс. К слову, читать книги не любил, поэтому в библиотеке брал свежее чтиво исключительно для сестры. Бывало, что Егор звал сына с собой поиграть в бильярд или боулинг. Тот отказывался, ютясь в своей комфортной зоне и не желая выходить на контакт с кормильцем и авторитетом семьи.

Несмотря на угнетающую обстановку, популярность макарон с котлетами дала о себе знать. Ужин был окончен. Егор толком не успел встать со стула, как Геша понеслась к мойке и начала мыть посуду. Мужчина только пожал плечами. Димка кинул свое «спасибо» и ушел в комнату смотреть мультики. Егор хотел было пойти в зал и глянуть несколько обзоров на ютубе, но Оля крепко вцепилась в его руку. Ему не уйти.

Егор посмотрел на часы, висевшие на стене. Время доходит до восьми. Он снова вернулся с работы поздно. Егор, хотя и имел гибкий график, предпочитал работать выше своей нормы. В конце концов, деньги сами себя не заработают.

У семейства Китовых свой частный дом с тремя спальнями, залом, кухней, ванной комнатой, прихожей и длинным коридором. Разумеется, дом обходится дорого, и добрая половина, а иногда и большая часть зарплаты Егора уходит на оплату коммунальных услуг. А есть еще дворовая территория, где Геша иногда сажает какие-то цветочки-лютики.

Родители Егора обещали в мае помочь с посадкой картошки, посевом моркови и лука. А пока в огороде сырая и холодная земля. Тут Егору вспомнилось, как в прошлом году он вместе со своим отцом вбивал тротуарную плитку во дворе. Летом. В жару. С утра до вечера. Целых три дня. Но теперь эта плитка считалась благом. Особенно в моменты затяжного дождя. Раньше перед домом стояли огромные лужи и грязь, сейчас же лежала удобная и симпатичная плитка.

– Пап, пойдем? Пойдем? – послышался голос Оли.

Егор уютно сжал маленькую ладошку девочки в своей, и они уверенно зашагали в сторону ее комнаты. Оля чуть ли не прыгала от радости.

Оставив где-то позади себя кухню с Гешей и посудой, Егор и Оля уселись на кроватку с все теми же длинношеими диплодоками. Однако Оля утверждала, что это брахиозавры. И их здесь ровно сто пятьдесят штук. Так точно. Вопрос. Может ли Егор поверить шестилетней дочери, что на ее одеяле, подушке и простыне изображено ровно сто пятьдесят брахиозавров? Мог бы, если бы не знал, что Оля умеет считать только до пятидесяти. Поэтому он всегда улыбался, делая вид, что так оно и есть. Мол, брахиозавры пересчитались сами, ведь они у нее послушные!

– Что почитаем? – поинтересовался Егор. И тогда Оля с замиранием дыхания протянула ему свой клад, умещающийся всего в одной маленькой ручке. Егор посмотрел на обложку и прочитал вслух: – «Волшебные сны Зузочки»? 1

– Да! – захлопала в ладоши девочка.

Было не удивительно, что Оля и сама два раза прочитала новую книгу за день, особенно долго задержавшись на последнем сне героини. Это тоже предсказуемо, учитывая, что глава называлась «Праздник динозавров». Егору ничего не оставалось, как только читать. Читать и ждать, когда Оля захочет спать. А пока этого не случилось, Егор погрузился в мир маленькой девочки Зузочки.

Это была добрая сказка для маленьких, только что научившихся читать деток. Или для родителей, посвящающих своих детей в сны Зузочки. Почти на каждой странице Егора преследовали картинки, отлично дополняющие историю и позволяющие увидеть мир автора и художника вживую. Здесь. Посмотреть воочию, что происходит у творческих людей в голове.