Текст книги "Самое ценное в жизни (СИ)"

Автор книги: Татьяна Герцик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Татьяна не сразу поняла, что спрашивают ее. Оторвалась от художественного размазывания гарнира по тарелке только после воцарившегося напряженного молчания.

– Что вы сказали? – Лариса терпеливо повторила вопрос. – Нет, мы не ссорились. Вечером пойдем куда-нибудь, погуляем.

– А куда? – Лариса в лучших традициях авантюрно-исторических романов вздумала нечаянно повстречаться им на пути. Никогда не знаешь, что в жизни пригодится.

– Не знаю. Как получится.

Таня догадалась о ее замысле, но это её не встревожило. Даже показалось забавным. Если б она знала, куда ее поведет Вадим, непременно бы сказала, хотя б для того, чтобы не оставаться с ним наедине.

Взяла из общей тарелки фрукты и ушла, в рассеянии забыв попрощаться. Соседи понимающе проводили ее сочувственными взглядами.

В номере долго думала, что надеть. Глупый вчерашний фокус с сарафаном решила не повторять. Да и холоднее сегодня. К тому же не стоит дразнить Вадима, он и без того слишком восприимчив.

Надела костюм из тонкой шерсти цвета ультрамарина, от которого ее глаза сразу стали темнее и таинственно заблестели. Обтягивающая юбка до колен и короткий пиджачок были достаточно нарядными, но скромными. Подкрасила ресницы и нанесла на веки тонкий слой голубоватых теней. Покрыла губы темно-розовой жемчужной помадой, капнула за уши и на запястья дорогие французские духи. Немного подумала, что делать с волосами. Распустила их, тщательно расчесала, и повертелась перед зеркалом.

Не понравилось, показалась себе какой-то распущенной Мессалиной. Собрала волосы в пучок, закрепила перламутровой заколкой, постаравшись, чтобы держались понадежнее, одела туфли на шпильках и неуверенно вышла, чувствуя себя подавленной и невесть чем обиженной.

А чтоб она делала, если бы на месте Вадима волшебной силой очутился Владимир? Только от одной этой мысли сладко потянуло низ живота, и заныла грудь, требуя его сильных объятий. Всё стало ясно. Спохватившись, строго велела себе забыть о беспочвенных мечтаниях и стала спускаться по лестнице, не дожидаясь лифта. И тут же об этом пожалела, неустойчивые каблуки подворачивались, рискуя сломаться, а за компанию свернуть шею и ей. Татьяна заколебалась, раздумывая, не поменять ли ей туфли, но тут увидела Вадима, стоящего внизу и глядящего на нее с откровенным восторгом.

Он терпеливо ждал, засунув руки в карманы, что придавало ему несколько небрежный вид. На нем был строгий темно-серый костюм в тонкую полоску, светло-серая рубашка и перламутрово-серый, с розовым отливом, галстук.

Застыв, напряженно наблюдал, как девушка осмотрительно спускается с лестницы. Она напомнила ему молодую породистую кобылку, гарцующую перед зрителями. Точеные коленки, обтянутые тонкой лайкрой, оказались серьезным испытанием для его и без того поизношенной выдержки. Пришлось сильно сжать пальцы в кулаки и глубоко вздохнуть, чтобы погасить возбуждение.

Она подошла и неловко извинилась:

– Надеюсь, я не опоздала?

Вадим ласково улыбнулся ее встревоженным глазам и взял под руку.

– Нет, конечно, нет! Это я пришел пораньше. Осмотреться. Мне разъяснили, что на территории санатория есть два бара и кафе. Не очень хорошие, по отзывам.

Вопросительно повернул голову, помогая ей спуститься с довольно крутых ступенек крыльца. Зацепившись за выбоину в камне, та с трудом удержалась на опасном каблуке, с силой вцепившись в Вадима.

С отчаянием воскликнула:

– Зачем я надела на свои несчастные ноги эти шпильки! Пыточный инструмент, а не обувь! Только ноги ломать!

Он засмеялся, радуясь поводу крепко обнять ее за талию и прижать к себе.

– Ничего страшного! Я тебя держу! А ножки у тебя, – он перешел на хрипловатый интимный шепот, – высший класс!

Они вышли за территорию санатория и неторопливо пошли по тенистой аллее, вдыхая приятный аромат незнакомых цветов. Через полчаса добрели до небольшого полукруглого ресторанчика в виде шатра, из которого завлекательно доносилась томная восточная мелодия. Посмотрев друг на друга, без слов решили зайти. У каждого были свои цели. У Татьяны отваливались ноги от неудобной обуви, и она мечтала хоть немного передохнуть, а Вадим хотел добиться другой, более важной для него задачи – в уютном ресторанчике приступить к ее соблазнению. А что еще делать? Ухаживать по-настоящему времени нет. Чрезвычайные ситуации требуют чрезвычайных действий.

Он по-хозяйски прошел вперед, осмотрелся в затемненном зале. Выбрав местечко за двухместным столиком в самом укромном уголке, усадил за него Татьяну, сел напротив, загородив ее широкими плечами от остальных посетителей. Осторожно проведя пальцем по выбившемуся из строгой прически локону, признался:

– У тебя поразительно красивые волосы. Я еще не видел такого изумительного оттенка. Насколько я понимаю, цвет естественный?

Она кивнула, заставив волосы шевельнуться шелковым ручейком.

– Да, я не крашусь, если ты это хотел спросить. Но в детстве меня изрядно дразнили. Помнишь: «рыжий, рыжий, конопатый»? В то время я ужасно хотела иметь сильного старшего брата. У моей подруги Шуры был такой замечательный брат. Он никому ее в обиду не давал. Ну, иногда и за меня заступался. За компанию.

Он сдержанно поинтересовался, опустив глаза и делая вид, что изучает меню.

– И где теперь этот замечательный брат?

Татьяна призадумалась, слегка приподняв тонко очерченную бровь. Сказала с вздохом сожаления:

– Да я с Шурой не виделась уже лет пять. Детство кончилось, дороги разошлись. Знаю, что ее брат сразу после армии женился. Когда я заканчивала институт, у него было уже трое ребятишек. Сейчас, может, уже и больше, я не в курсе.

Вадим откинулся на спинку кресла, чувствуя непонятное облегчение.

Мелкой семенящей походкой, театрально выгибаясь, как под лучами рампы, к посетителям подплыл тучный немолодой мужчина в черном национальном костюме с серебряными позументами. Татьяну заинтересовала толстая золотая цепь на его бычьей шее. Такая больше подходила для цепных псов, сторожащих крепкие крестьянские дома. Она цинично прикинула, сколько же должна весить эта маленькая цепочка, если она не из дутых звеньев. Килограмма три, не меньше. Всю шею оттянула, наверняка. Остеохондроз ее владельцу обеспечен. Да уж, не надобно нам подобных украшений.

Хозяин вел себя шумно, с излишним, на ее взгляд, панибратством. Низко склонившись к столику, до назойливости любезно представился:

– Я владелец ресторана. Вы позволите мне самому обслужить такую красавицу?

Вадим напрягся и предупреждающе произнес, жестко постукивая пальцами по столику:

– Мою красавицу? Ну что ж, пожалуйста. Только без лишнего шума. Не хочу, чтобы на нее пялились посторонние мужчины.

Татьяне почудилась в его словах спесивость восточного владыки, недовольного посягательством на свой гарем. Хозяин успокаивающе поднял руки в примирительном жесте:

– Конечно, конечно! Я вас прекрасно понимаю! За такой красивой женщиной нужен особый присмотр! Не то быстро украдут! – Ткнул толстым пальцем в меню, не отрывая, однако, слащавый взгляд от девушки. – Для начала рекомендую хорошее молодое вино, потом седло барашка, десерты у нас все очень вкусные…

Вадим нетерпеливо прервал его излияния, желая прекратить разглядывание своей спутницы сим тонким ценителем женской красоты:

– Несите всё, что считаете нужным! Мы доверяем вашему безупречному вкусу!

Татьяна испуганно добавила, заметив на соседних столах внушительные порции на огромных тарелках, которым больше подходило старинное название «блюдо»:

– Мне много не надо, я недавно поужинала!

Хозяин еще раз бросил восхищенный взгляд на гостью и нехотя уплыл, расхлябанно виляя пухлым задом, а Вадим повернулся к смущенной спутнице.

– Расскажи, как твои дела. Как ты стала художницей? Как рисуешь картины?

Татьяна не стала поправлять, что картины пишут, а не рисуют. Просто порадовалась, что сестра не проболталась о ее довольно скромном, по меркам настоящих знаменитостей, успехе. Попыталась отговориться общими фразами, тщательно фильтруя информацию:

– Нормально. Работаю помаленьку.

Подлетел хозяин с бутылкой «Хванчкары» и она замолчала, довольная, что больше о себе говорить не нужно.

Склонившись в низком артистичном поклоне, хозяин патетично провозгласил:

– Попробуйте это вино, и вы будете знать истинный вкус истинной «Хванчкары»!

Он плеснул немного вина в бокал мужчине. Тот попробовал, кивнул головой, и только после полученного одобрения хозяин долил бокал гостя почти до верха. Кокетливо взглядывая из-под длинных ресниц, наполнил бокал даме, не пролив при этом ни капли. С удовольствием подмигнул, беззастенчиво любуясь на покрывающуюся густым румянцем девушку, и вновь уплыл под раздраженным взглядом Вадима, мелко перебирая коротковатыми ножками. Тот угрожающе пробурчал себе под нос нечто недовольное, из чего его спутница разобрала только «подлец» и «стукну».

Вино действительно оказалось удивительно вкусным. Не заметив как, Татьяна выпила почти два полных бокала под нежный салат из поразительно сладких, как фрукты, помидоров, и сочного болгарского перца. Вадим молча следовал ее примеру, периодически отрываясь от еды, чтобы без помех полюбоваться ее нежным личиком.

Не успели они закончить, как из дверей кухни раздался громкий звон, и появился хозяин в сопровождении молодого официанта в таком же черном с серебром костюме. Хозяин шествовал впереди, рассекая сгустившийся перед ним воздух, подбоченясь и подкручивая несуществующий ус, а следом за ним, гордо расправив плечи, с большим серебряным подносом в руках на цыпочках семенил официант. Над блюдом плыл горячий запах приправ и мяса. Подойдя к ним, хозяин торжественно объявил:

– Мое коронное блюдо! – Он сделал широкий жест, указав на официанта, так что можно было подумать, что это тот является коронным блюдом и именно его подают к столу. – Седло барашка!

Поставили поднос на столик, разрезали мясо на порции и разложили на тарелки. Еще раз церемонно прижав руки к сердцу пожелали гостям приятного аппетита и удалились.

Предусмотрительно отрезав малюсенький кусочек, Татьяна осторожно попробовала поданное блюдо, но оно оказалось для нее чересчур острым. Из глаз брызнули слезы и горло перехватило жаркими тисками. Пришлось залить возгорание во рту еще одним бокалом кисловатого вина.

Посмеиваясь, Вадим с аппетитом съел свою порцию, и подлил ей еще вина.

Принесли десерт – восхитительнейшую, тающую во рту пахлаву. Татьяна попробовала и, не удержавшись, съела всё, запивая слишком сладкое блюдо приятным, слегка терпким вином. Хозяин предложил еще фрукты и вино, но она, напуганная обилием еды и питья, решительно отказалась.

Вадим рассчитался. Подхватив под руку, вывел чуть пошатывающуюся спутницу на улицу, почтительно провожаемый до дверей огорченно вздыхающим хозяином и завистливыми взглядами оставшихся. Пирующие в ресторане посетители были убеждены, что для сопровождающего ее мужчины девушка послужит особо приятным десертом.

Город затих. Темная ночь спустилась над холмами и поглотила все звуки. Стояла оглушительная тишь. Вадим с Татьяной медленно брели по дорожке, болтая и смеясь. Ей всё казалось умопомрачительно смешным. Она беззаботно хихикала, спотыкаясь на высоких каблуках и цепляясь за своего напряженного спутника. У большого пирамидального тополя остановилась и попробовала снять неудобные туфли и дальше идти босиком. Он остановил:

– Не надо, порвешь колготки! Да и босоножки где-нибудь оставишь!

Рассмеявшись, Татьяна уверенно опровергла эту сверхосторожность:

– Колготки вместе с босоножками положим тебе в карманы! Если и потеряем, то вместе с твоим пиджаком!

Содрогнувшись, он решительно воспротивился:

– Не надо раздеваться! Мне этого не выдержать! Я и так еле сдерживаюсь! Я же хочу тебя который день!

Это показалось ей таким забавным, что она расхохоталась во все горло, икая между приступами смеха. Вадим сердито остановился, загородив дорогу.

– Тебе смешно? А вот мне очень тяжело. – И горячо предложил, сжав ей руки: – Таня, поедем со мной в Питер? У меня есть квартира, работу я тебе найду. Хватит тебе жить в общаге, ты ведь уже не девочка.

Она фыркнула. Ей все казалось чрезвычайно уморительным.

– А где предложение руки и сердца? Клятвы в вечной любви?

Он отмел эти наивные требования резким движением руки.

– Тебе муж клялся в этой самой любви? И что теперь стало с мужем и его клятвами?

Она разгневанно уперла руки в бока. Хмель сделал ее бесшабашной.

– Вот как! Значит, я должна все бросить, ломануться к тебе в Питер, а там ты наиграешься и заявишь: прощай, дорогая, освободи-ка жилплощадь для следующей подруги? Кстати, ты меня в своей квартире прописывать собираешься?

Вадим, положив руку ей на шею и прикидывая, не слишком ли она пьяна для серьезного разговора, всё же сказал:

– Конечно, без прописки на приличную работу не возьмут. Но без права на жилплощадь, естественно. Извини, но я уже стреляный воробей.

Она возмутилась:

– А почему это «естественно»? Ты мне не доверяешь?

Он мягко объяснил, развернув ее в сторону выплывшей луны и заглядывая ей в глаза просящим понять его взглядом:

– Дорогая, к сожалению, у меня, как и у тебя, за плечами неудачный опыт совместной жизни. Три года назад, я, как и ты, развелся. Катя казалась очень славной девушкой, и женой была отличной, но лишь до той поры, пока не встретила кандидата поперспективней. Разводясь, она попыталась разменять мою квартиру, затеяла судебную тяжбу. Ничего не получила, поскольку квартиру мне купили родственники еще до женитьбы, а детей мы, к счастью, не завели. Но нервы помотала изрядно, причем не только мне, но и всей моей родне. Мама после этого долго болела. Я понимаю, что ты совсем другая, и всё же боюсь. Давай поживем сначала так, а там видно будет!

Татьяна боязливо задала мучивший ее сакраментальный вопрос:

– А как ты относишься к детям?

Он пожал плечами.

– Нормально отношусь. Но не сразу, конечно. Сначала нужно притереться друг к дружке, а там видно будет.

Татьяна хотела решительно возразить, что «там видно будет» ее в принципе не устраивает, у нее на это времени нет по медицинским показаниям, но он властно привлек ее к себе, прижался к губам и стал неторопливо, очень умело целовать.

В ее груди под действием алкоголя и томной южной ночи начала разгораться, казалось, уже навсегда погасшая жажда мужского тепла и участия, примитивного животного удовольствия.

Почувствовав отклик женщины, мужчина сильнее прижал ее к себе, так, что она ощутила его твердую плоть между своих ног, и стал медленно водить большим пальцем вокруг ее напрягшегося соска.

По женскому телу отзывчиво прошли горячие волны. Она тоже обхватила его за твердую талию и покорно подняла лицо, чтобы ему было удобнее ее целовать. В голове пронеслась шальная мысль: «а, будь, что будет!»

Он прерывисто застонал, яростно выдохнув: «не могу больше, нет сил!» и стал медленно клонить ее к земле, и она готова была уже упасть на мягкую пышную траву, как кто-то гневно воскликнул: «Татьяна!», – и, разорвав их объятия, раскинул в разные стороны.

Она в недоумении взглянула на вмешавшегося, и пораженно замерла. Перед ней, яростно сверкая глазами, стоял Владимир.

Глава шестая

– Какого черта! Что тебе нужно?! – Не помня себя, Вадим разъяренно двинулся на пришельца, сжав кулаки.

Не обращая внимания на соперника, Владимир повернулся к девушке, судорожно прижавшей руки к груди в попытке утишить оглушительное биение сердца.

– Мне нужна Татьяна. Мы давно не виделись, но, надеюсь, она меня не забыла.

Татьяна оцепенело смотрела на раздосадованных мужчин, стоявших друг против друга, готовых к настоящей схватке, и не знала, как ей быть.

Вадим, напрягшись и чуть сгорбившись, пошел на соперника, готовясь ударить.

– Нет! – взвизгнула Татьяна, и не узнала собственный голос.

– Не мешай! – рявкнул Вадим и попытался нанести удар противнику в челюсть.

Владимир иронично усмехнулся и легко уклонился, сделав шаг в сторону. Изрядно отяжелевший от съеденного и выпитого Вадим замедленно развернулся и попытался снова атаковать противника. На сей раз Владимир, решив, что уклонение от драки может быть воспринято соперником как трусость, встретил его на полпути и, приняв на себя вес его тела, перебросил через бедро.

Вадим тяжело упал на колени, тряся рукой, грязно ругаясь от боли и гнева.

Татьяна испугалась.

– Ты ему руку сломал! – закричала, чуть не плача, и бросилась к Вадиму.

Владимир перехватил ее по дороге, обняв за талию и не давая вырваться.

– Да нет, хоть и очень хочется. – Обратился к медленно поднявшемуся сопернику: – Слушай, если ты в состоянии спокойно мыслить, то поймешь, что нам надо разойтись без увечий. Но если ты опять попытаешься поиграть мускулами, как в кино, то я действительно могу тебе что-нибудь сломать.

Вадим презрительно фыркнул, не думая сдаваться из-за такой ерунды, и постарался сконцентрироваться. Услышав испуганный вскрик, посмотрел на потрясенное лицо Татьяны и остановился, понимая, что примитивным мордобоем только настроит ее против себя.

– Откуда ты взялся? Черт тебя принес, что ли?

Владимир задумчиво ответил, внезапно перекрестившись.

– А вот этого я не знаю. Но, кто бы это ни был, я ему всю жизнь буду благодарен.

От торжественности его тона у Татьяны мурашки побежали по спине. Ухватившись за ствол чинары, чтобы не качаться, внимательно посмотрела на него, ничего не понимая. Что происходит? Ведь он женат!

Вадим тоже понял серьезность ситуации, и, отступив на шаг, стал наблюдать за ней, не сводящей изумленно-напуганных глаз с пришельца.

– И что ты собираешься делать? – спросил так обыденно, будто для него появление соперника в самое неподходящее время – самое обыденное дело.

Владимир задиристо ответил, еще не придя в себя от напряженной схватки:

– Это я тебе докладывать не буду. Об этом мы с Татьяной наедине поговорим. Но обещаю – баловаться с ней на травке я не буду.

У Вадима заходили желваки на скулах. Владимир, не обращая на него внимания, взял Татьяну за руку, вывел на асфальтовую дорожку и повел к корпусу, крепко придерживая за талию. Она не сопротивлялась, чувствуя себя разбитой и подавленной. Да и возражать совершенно не хотелось. Внезапное появление Владимира казалось ей самым потрясающим чудом в жизни. Взбешенный и недоумевающий Вадим остался позади, но вмешиваться не стал, не желая примитивной животной разборки.

На развилке дорожки Владимир притормозил, не зная, куда поворачивать.

– Тебе в главный корпус?

Она покорно кивнула. Он осторожно довел ее до вестибюля, сумрачно поглядывая на ее зеленоватое лицо.

– Какой у тебя номер?

Она глубоко задумалась, блуждающе водя глазами по сторонам. Число напрочь вылетело у нее из головы. Владимир попытался докопаться до истины.

– Хорошо, номер не помнишь. Ключ у тебя или ты сдала его портье?

Татьяна пошарила в сумочке, медленно перебирая помаду, расческу, кошелек и другую женскую мелочь. Руки дрожали и не слушались. Ничего не найдя, удивленно пожала плечами. Взяла она с собой ключи или нет? В голове господствовал полный туман.

Проигнорировав ее недовольство, Владимир забрал у нее сумочку, быстро выудил со дна яркий брелок с ключом.

– Триста семь. Пойдем по лестнице или вызовем лифт?

– Лучше лифт.

Они двинулись к лифту. К ним тут же подошел портье, перегородив дорогу.

– Гражданин, вы здесь проживаете?

– Нет, в коттедже. Сейчас провожу даму и уйду.

Портье моментально оценил состояние дамы, понял, что без сопровождения ей до номера не добраться, сделал шаг в сторону, пропуская пару, и бдительно предупредил:

– Хорошо, но долго не задерживайтесь!

Подошел лифт. Заходя в него, Татьяна запнулась высоким каблуком о металлический порог, чуть не потеряв босоножку. Чтобы удержать, Владимир крепко ухватил ее за плечи. В лифте она в изнеможении прислонилась к пластмассовой стенке и тяжело вздохнула. Ноги не держали, в коленях нарастала противная мелкая дрожь, мутило.

Владимир нажал на кнопку нужного этажа, саркастично комментируя слова портье:

– А я-то думал, что в наше время никто за нравственностью не следит. Но ошибался – есть еще отдельно взятые блюстители морали.

Заведя спутницу в номер, задвинул шторы, усадил в кресло и, наклонившись, снял босоножки. У нее кружилась голова, глаза разбегались в разные стороны. Она никак не могла сфокусировать взгляд на стоящем перед ней мужчине.

– Да ты пьяна, голубушка! – Владимир с сочувствием погладил ее по руке. – Он настоящий подонок, если напоил тебя и хотел воспользоваться твоим состоянием!

Татьяна слабо запротестовала.

– Да нет, это я сама. Не подозревала, что такое легкое вино может так подействовать. – Она обессилено прижала дрожащую руку к вспотевшему лбу.

– Ты-то не подозревала, а вот он-то знал наверняка!

Она попыталась прикинуть, возможно ли такое, но мысли, как зайцы, разбегались в разные стороны и ни одну ухватить за хвост было невозможно. Задумчиво протянула:

– Н-не знаю…

Не отвечая, он обхватил ее одной рукой, легко поднял и повел в ванную. Она полуобморочно подумала: Какие у него твердые руки… Как из железа…

Наклонив ее голову над умывальником, собрал волосы в хвост, чтобы не намочить, и, одной рукой придерживая ее за плечи, другой бережно умыл лицо холодной водой. В ее бедной голове несколько прояснилось.

– Тебя не тошнит? – голос звучал так спокойно, как будто ухаживать за нетрезвыми девицами давно вошло у него в привычку.

Она в испуге замотала головой.

– Нет-нет, только ноги не держат!

Владимир молча подхватил ее на руки. У нее так закружилась голова, что она, не протестуя, уложила ее, как на подушку, на его мускулистое плечо и затихла. Он осторожно усадил ее в кресло, быстро расправил постель. Стянул с нее пиджак, юбку и блузку. С сомнением посмотрел на тонкие прозрачные колготки, покусал губы и решил оставить как есть. Соблазн не должен превышать пределы разумного.

Уложил на постель, укрыл простыней, подставил на всякий случай рядом пластмассовый тазик из ванной, повесил на спинку кровати вафельное полотенце, и двинулся к выходу. Она одним глазом посмотрела ему вслед.

– Ты не останешься? – голос звучал разочарованно.

Он стремительно развернулся на пятках, одним прыжком подскочил к кровати, поцеловал ее в бледную щеку и горячо пообещал:

– Обязательно! Но не сегодня, любовь моя!

Вышел и захлопнул за собой дверь.

Внизу важный портье заботливо поинтересовался:

– Всё в порядке? Как себя чувствует ваша спутница?

– Нормально! Завтра голова слегка поболит, но это ерунда в сравнении с тем, что могло бы произойти.

Насвистывая, вышел из сияющего огнями главного корпуса. Медленно направился к своему коттеджу, стоящему в уединении за высотными жилыми корпусами. Можно было, конечно, привести Татьяну сюда, вдруг ночью ей станет плохо? Но вот как она посмотрит на это завтра? Если разобидится на него за бесцеремонность, успокоить ее будет не просто. Уж лучше не рисковать. Ничего страшного с ней произойти не должно, ну, может, стошнит разок.

Открыл дверь, разделся и встал под холодный душ. Впрочем, называть эту воду холодной он бы не стал, температура была в лучшем случае плюс двадцать. Но и так стало полегче. Последние ее слова подействовали на него не лучшим образом.

Какой удивительный случай привел его именно сюда! И тогда, когда надо! Решил сразу по приезде домой пойти в церковь, хотя прежде никогда этого не делал, и поставить самую большую свечку Николаю-чудотворцу за заступничество.

Снова подивился неисповедимости путей Господних – ведь всё время после приезда в санаторий никуда не ходил, жил спокойной размеренной жизнью. Но именно сегодня почему-то совершенно не спалось, настроение было преотвратным, хотя и не мог понять, почему. Решив слегка прогуляться, вышел в темноту южной ночи. Ноги сами понесли его по этой старой тропке в заросшем саду, хотя прежде он никогда в ту сторону не ходил.

Когда увидел обнимающуюся парочку, хотел повернуть обратно, чтобы не мешать, но заметил яркие бронзовые волосы и его как магнитом потянуло ближе. Он сразу узнал Татьяну, причем узнал сердцем, а не глазами. В жилах снова бешено забурлила кровь, как в тот первый момент, когда он понял, что собирается делать тот тип.

Припомнил поведение соперника и был вынужден признать, что тот вел себя достойно – не стал кидаться в драку, не орал дурным голосом, не матерился и, по сути, никого не оскорблял. Может, струсил? Вызвал в памяти угрожающее лицо соперника и уверенно решил – не похоже. Мужик смелый и за себя постоять умеет, тем более за свою женщину. А что он так легко его свалил, так это просто случайность, ну да еще вино помогло. Тот хотя пьян и не был, но всё же… И еще неизвестно, чем бы дело кончилось, продолжи он драку. Что же его остановило?

Внезапно всё понял и с силой стукнул себя ладонью по лбу.

Он же пожалел Таню! Точно! Не стал пугать ее еще больше! Его и самого несколько обеспокоил ее перепуганный вид и затравленный взгляд, но вот не придал им должного значения! А надо бы! Должно быть, она до паники боится подобных стычек.

Не выдержав накала досады, соскочил и выглянул в темный сад. Одурманивающе пахли растущие около коттеджа пряные цветы и травы.

Несколько раз глубоко вдохнув пьянящий воздух, твердо решил найти его завтра и извиниться. Но что случилось, то случилось, и он ни о чем не жалеет. Соперник всё равно должен уйти. Не может быть, чтоб он тоже так неистово был влюблен в Татьяну и столько времени мечтал о ней, лежа по ночам без сна.

Чтобы охладить пыл, открыл холодильник, налил себе холодной минералки. Выпил, чувствуя, как в желудок льются прохладные пощипывающие струйки. Немного побродив по комнате, лег в кровать, уговаривая себя поспать, хотя бурлившая в жилах кровь требовала совершенно иного.

Татьяна очнулась посредине ночи, вся мокрая от удушающей жары. В голове слаженно работали отбойные молотки. Причем в каждом ухе свой, персональный. Встала, чуть пошатываясь на нестойких ногах. Крепко зажмурилась, пытаясь преодолеть головокружение. Пошла в ванную, разделась, поплескалась под прохладными струями. Стало полегче, отбойные молотки затихли и неприятные ощущения в желудке прошли. Вернувшись в комнату, включила кондиционер на полную мощность. Нырнула в постель, как в море, и мгновенно заснула, машинально отметив монотонный шум кондиционера, нагнетающего в комнату прохладу.

Утром проснулась от назойливого трезвона. Спросонья пошарила рукой по столу, чтобы выключить звонок. Ничего не обнаружила, и недовольно приоткрыла чуть слипшиеся веки, отыскивая причину беспокойства. С трудом догадалась, что шум издает не будильник, а сотовый. Пришлось встать. С трудом нашла его в кармане пиджака. И как только она его вчера не потеряла?

Недовольно просипела:

– Алло!

В ответ послышался жизнерадостный голос сестры:

– Таня, это ты? Голос-то пропила, что ли?

Никогда еще сестра не была так близка к правде. Татьяна упала в кресло, не вынеся неприятной дрожи в коленках. Посмотрела на аккуратно стоявшие у входа в номер босоножки и сразу вспомнила всё – ресторанчик, поцелуй Вадима, его стычку с Владимиром. При воспоминании о том, как Владимир довел до номера, снова стало дурно. Но еще хуже стало при мысли, что разделась она явно не сама.

Сестра, не подозревая о ее сверхвеселом самочувствии, продолжала беззаботно трещать:

– Ну, вот и все новости!

Татьяна принялась угнетенно размышлять: – какие новости? Она ничего не слышала! И, чтобы не попасть впросак, перешла в решительное наступление. Откашлявшись, сурово спросила:

– Настя, ты зачем дала мои координаты Вадиму? Поразвлечься захотелось?

Тон был такой, что Анастасия почувствовала себя малым неразумным ребятенком, чего с ней не бывало лет этак пятнадцать. Осторожно переспросила, стараясь не рассердить сестру еще больше:

– А что случилось? Он тебе надоедает?

Старшая сестра, не считая нужным отвечать на каверзные вопросы, резко посоветовала:

– Настя, я тебя очень прошу, занимайся своими делами и не суй свой длинный нос в мои. Ничего хорошего из этого не получается. Ну всё, пока!

Присмиревшая Настя тихо попрощалась и повесила трубку.

Татьяне стало стыдно. Зря она накинулась на сестру, та ведь хотела как лучше. А всё ее дурное настроение после вчерашних излишеств. Похмельный синдром?

Оделась и поплелась в столовую на завтрак, как на эшафот, до жути боясь встречи с Вадимом. Как она будет смотреть ему в лицо? Стыд-то какой! Может, не ходить? Она притормозила, готовая вернуться обратно в номер, но тут желудок свел голодный спазм такой силы, что ноги сами рванули в столовую, не желая считаться с сантиментами хозяйки.

У входа она кинула взгляд на их столик. Вадим уже сидел на своем месте и с угрюмым видом слушал навязчивый щебет Ларисы. Татьяна неловко плюхнулась рядом, стараясь не выдать своих чувств. Вадим внимательно посмотрел на ее бледное лицо.

– Как самочувствие?

Она кисло призналась:

– Могло быть и лучше.

Он понимающе кивнул и никак не прокомментировал ее слова. Зато оживилась соседка.

– Что, чудненько вчера погуляли? То я смотрю, у Татьяны видок такой пожамканный, будто она на травке кувыркалась. – Лариса развязно хихикнула.

Вадим негодующе посмотрел на невежу, но сказать ничего не успел, в разговор внезапно вмешался молчавший до этого Дмитрий Иванович.

– А вам никто никогда не говорил, дражайшая Лариса Петровна, что делать подобные замечания верх бестактности?

Та замерла от внезапности нападения, не нашлась, что ответить, и, непривычно покраснев, стала усиленно пережевывать заказанную ею паровую котлетку с овощным рагу.

Вадим закончил завтрак первым, но подождал, когда завтракать закончит Татьяна. Вместе с ней вышел в коридор. Взял под руку.

– Не спеши! Давай поговорим!

Она обречено кивнула, не в силах поднять на него смущенный взгляд.

На улице оглушительно громыхнуло. Небо затянуло черно-фиолетовыми грозовыми тучами, и на землю полился поток такой силы, будто наступил конец света. Татьяна поежилась от неприятного чувства полнейшей беспомощности. Стихия пугала, демонстрируя людям их ничтожность.

Вадим обвел взглядом фойе. Везде толпились люди.

– Где будет разговаривать? У тебя или у меня?

От этой сакраментальной фразы у нее повлажнели ладони, но она храбро заявила:

– Лучше у меня! – надеясь, что на своей территории будет чувствовать себя увереннее.

Он согласно кивнул, и они дружно прошли по устланному зеленой ковровой дорожкой коридору к ее номеру. Едва войдя, он тревожно оглянулся вокруг, ища кого-то глазами. Татьяна сразу догадалась, кого, и снова залилась ярким румянцем. Никого не обнаружив, не смог скрыть облегчения и улыбнулся. Прошел к окну, сел в глубокое кресло, вытянул ноги и хмуро спросил:

– Таня, кто это был?

Она заколебалась, не зная, что сказать. Наконец нашла нейтральное слово: