Текст книги "Любовь? А что? А вдруг!"
Автор книги: Татьяна Герасимова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Татьяна Герасимова
Любовь? А что? А вдруг!
"И сердце вновь горит и любит – оттого,
Что не любить оно не может".
А. С. Пушкин
Аве Мария…
Самолет стал набирать высоту и вдруг в салоне раздались чарующие звуки: «Аве Мария…» Франца Шуберта.
Я вздрогнула, привстала с места, и полная какого-то суеверного волнения, стала оглядываться по сторонам. Рядом со мной сидели двое мужчин, впереди, сзади, везде, насколько я смогла охватить своим взором, сидели только мужчины. На их лицах было выражение торжественности и отрешенности от всего земного. Они пели… Когда мы регистрировались и проходили на посадку, мне бросилось в глаза, что вокруг много мужчин. Мужчин среднего возраста, то есть не молодых, не старых. Они тихо переговаривались и «кучковались» небольшими группками. Такое впечатление, что все они были между собой знакомы. Я удивилась, но поскольку я летела одна, свое удивление я отнесла на счет излишней с моей стороны подозрительности и занялась самыми обычными для пассажира делами. Начала с DutyFree. Перебрала, наверно, десяток флаконов с духами. Нанюхалась до такого состояния, что все духи мне стали казаться одинаковыми. Так, что купила не по запаху, а по форме. Красивый флакон определил мой выбор. Затем отправилась пить кофе с пирожным. Я вообще то люблю пирожное «Картошка», но именно сегодня мой выбор остановился на пирожном«Эстерхази». Почему? Для меня это загадка. Обычно я не меняю свои пристрастия, остаюсь верной раз и навсегда единожды выбранному. А тут, вдруг мой взгляд остановился на «Эстерхази». Ну, раз остановился, так тому и быть. Очень вкусно! Недаром его называют гордостью австрийской кухни. Ну, и все. Съела и съела.
В поместье графа Эстерхази Франц Шуберт появился незаметно, приехав вечером в маленьком экипаже. На улице шел дождь, было темно и душно. Дорога утомила его, и у него было одно желание – отдохнуть. Однако, граф решил по-другому. Зная, как семья ждет обещанного музыканта, граф распорядился собрать всех членов семьи и пригласить Шуберта для того, чтобы познакомиться, а за одно, и устроить маленький музыкальный вечер.
Семейство графа быстро собралось в маленькой гостиной, не было только младшей дочери Каролины. Шуберт подошел к роялю, и музыка наполнила весь дворец. Жена графа, красавица Розина, пропела две-три музыкальные фразы, граф подхватил конец одной из них. Он пел басом. Получилось очень красиво и торжественно. В этот момент распахнулись двери и в гостиную вбежала очаровательная девочка и тут же пропела своим нежным детским голоском то, что только, что пели ее мать и отец. Все рассмеялись, граф чопорно представил свою младшую дочь новому учителю музыки. Шуберт, встав из-за рояля, раскланялся, а маленькая графиня, присев в реверансе, зардевшись, во все глаза смотрела на него. Кто знает, может быть она поняла, что это и есть тот человек, который скоро займет все ее мысли и чувства.
Вечер подошел к концу, все разошлись по своим комнатам. Маленькая Каролина долго не могла уснуть. Музыка не давала ей спать, она звучала в ее голове и будоражила ее воображение.
В самолет я вошла одна из последних. В нашей хвостовой половине самолета оказалось две женщины, двое детей и их отец, а остальные пассажиры были мужчины (отец не в счет, то есть он, как бы, не мужчина, так как одна из женщин была его женой, а двое детей были его детьми. А вторая женщина была я.) Не пугайтесь, самолет был маленький (Boeng 737-500), по моим дилетантским подсчетам, всего то человек на сто, а в нашей хвостовой половине, ну, человек сорок не больше.
Пробираясь по проходу в самолете, я оказалась под пристальным вниманием 40 пар мужских глаз. Онипосматривали на меня, улыбались, и предлагали свою помощь в нахождении места. Это меня смущало, и я пыталась ускориться, но все-таки оглядывалась по сторонам – не часто можно встретить такое количество мужчин одновременно. Однако я никак не могла на ходу выделить кого-то из этих мужчин, рассмотреть и запомнить. Они казались мне все на одно лицо.
Впереди меня по проходу пробирался молодой человек.Невысокий рост,тонкая талия, широкие плечи – типичная фигура современного молодого качка, да еще и длинные, почти до талии, волосы с тщательно закрученными концами, такое впечатление, что он всю ночь спал на бигуди, как это делают женщины. Добравшись до своего места раньше меня, он легким движением снялкуртку и повернулся ко мне лицом, скорее всего он просто оглядывал всех, кто находился в самолете. Увидев мое несколько ошарашенное лицо, он улыбнулся. Его глаза превратились в забавные щелочки, а у меня на сердце потеплело, как будто я встретила доброго старого знакомого.
Каждый день во Дворце начинался с урока музыки. Домочадцы собирались в большой гостиной, рассаживались полукругом у рояля, Шуберт входил в условленное время легким шагом. Смущаясь приветствия собравшихся, быстро садился за рояль. И Дворец наполнялся музыкой, она перетекала из комнаты в комнату, заполняя каждый уголок.
Между Шубертом и Каролиной установились легкие отношения влюбленности маленькой девочки в своего учителя. Она по-детски впитывала в себя все, что говорил и играл ее учитель.
Францу Шуберту, в то время, было 19 лет. Вырвавшись из-под опеки отца, получив долгожданную свободу и самостоятельность, он полностью погрузился в музыку, в сочинительство песен, сонат и симфоний.
Каролина была первой слушательницей всех его произведений. Сочинив очередную песню, Шуберт уединялся с Каролиной в маленькой гостиной, где они пели эту песню на два голоса, что-то меняли или дополняли по желанию маленькой принцессы. И только потом, спустя день-два, эту песню уже могли послушать домочадцы.
Устроившись на своем месте, оно оказалось около окна, я оглянулась по сторонам.
– Не хотите с нами за взлет? – раздался справа приятный мужской голос.
Поворачиваюсь и вижу, что один из мужчин держит в руках распечатанную шоколадку, а другой, низко склонившись к полу, чтобы не видела стюардесса, откупоривает бутылку конька. Скорее всего, они тоже, не теряя время даром, в ожидании нашего рейса, также, как и я, посетили DutyFree.
Стаканчиков или чашечек не было и они, улыбаясь, протянули мне крышечку от бутылки коньяка.
–Пятнадцать капель (столько вмещает крышечка) крепкого напитка,не помешает перед взлетом, – воскликнул один из соседей. Я засмеялась и подхватив крышечку двумя пальца и чокнулась с соседями, которые подняли откупоренную бутылку.
Ароматный глоточек коньяка настроил меня на лирический лад и пока мужчины и не только те, которые сидели со мной рядом, произносили какие-то тосты и выпивали за взлет, стала размышлять о том, почему в самолете так много мужчин.
Мои измышления по этому поводу не увенчались успехом. Я не могла определить их статус, ну, то есть, кто они, кем работают. Не было ничего особенного, что могло выделить их из общего числа людей или, точнее, мужчин. Одежда, прически – все самое обычное.
Я решила просто спросить их, что называется «в лоб». Но мне показалось, что сейчас не очень удачный момент -самолет начал взлет.
И вдруг, тот, кто пробирался со мной по проходу в самолете, привстал в своем кресле, быстро и зорко окинул взглядом нашу половину самолета, и взмахнул руками… И, что вы думаете, все мужчины, моментально подтянулись, собрались и … запели.
Возвышенная мелодия «Аве Мария», которая уже почти два века возносит, всех, кто слушает ее, в мечты о чем-то не земном, прозвучала в самолете, как нечто нереальное, потусторонне и мистическое.
Мне стало страшновато. У меня побежали мурашки по спине. Я забыла все. Куда лечу, зачем, что хотела спросить у соседей… Я завертелась и беспокойно закрутила головой, переводя взгляд с одного мужского лица на другое. Но никак не могла запомнить ни одно лицо, вернее, все поющие мужчины казались мне на одно лицо. Почему так? Ах, я поняла! Это были не мужчины, это были певцы! И то, что они пели неземную музыку Шуберта, еще больше подчеркивало их нереальность, их как бы не было, были только их голоса.
Самолет, тем временем, набрал высоту. Чтобы успокоиться, я посмотрела в окно. За окном самолета – белые, пушистые облака. Красиво! А над облаками? Бесконечность.
Что же мне делать: все, все, что было вокруг меня, было нереально – бесконечность небес, лица соседей и их голоса.
– Вы испугались?
Я вздрогнула и резко повернулась на голос. В проходе, наклонившисько мне, стоял тот самый мужчина, с которым мы пробирались по проходу в самолете.
Посмотрев мне в глаза, он наклонился ниже, собираясь, что-то мне сказать, и его длинные волосы коснулись моей руки. Я опять вздрогнула и резко отдернула руку. Он засмеялся. И тихо сказал: «Ну, что Вы? Это просто мужской хор, собранный из лучших певцов Москвы, который летит в Болгарию для участия в конкурсе».
Лето пролетело быстро, оно было наполнено солнцем, теплом и музыкой. Шуберт возвращался в Вену. А маленькая девочка оставалась в Эстерхази.
Перебирая рукописные ноты произведений Шуберта, она вспоминала жаркое лето и музыку, доносящуюся из открытых окон дворца, с грустью понимая, что вряд ли когда-то встретится вновь со своим учителем.
– Я сяду рядом, Вы не против?
Он поменялся местом с моим соседом и сев со мной рядом, задумчиво посмотрел на меня. Мне опять стало не по себе. Рядом сидел странный человек, да, и человек ли он был? Одному его взгляду или взмаху рук подчинялось сорок мужчин, даже не мужчин, это я опять как-то не так выразилась. Такое впечатление, что он управлял их голосами. И голоса эти, после взмаха его рук, становились неземными.
– А я Вас помню, – вдруг тихо сказал он.
Я пожала плечами и придвинулась вплотную к окну. Но сразу одернула себя. За окном – бесконечность, я не смогу найти там защиту и опору, надо надеяться только на себя. Я отодвинулась от окна и встряхнула головой: «Меня? Мы с Вами не знакомы! Я никогда Вас не видела и не слышала. Вы ошиблись».
– А я помню. Одно время Вы очень часто бывали в консерватории. Причем проходили туда с заднего хода. С Вами был молодой человек, он смотрел на Вас с восторгом, а в руках у него почему-то всегда был японский зонтик, не закрытый до конца.
Явздрогнула, повернулась к нему и внимательно посмотрела в его глаза. Серо-голубые глаза смотрели серьезно, было понятно, что он не шутит.
Его слова заставили меня вспомнить очень давний эпизод из моей жизни. Я усмехнулась.
– Он был чудак. Японским зонтиком он просто хвастался. Его отец преподавал в консерватории, и поэтому нас пропускали туда бесплатно. -сказала я.
У меня перед глазами, как яркая вспышка, пронеслись воспоминания тех лет. Мы поднимаемся по бесконечной лестнице черного ходана самый верх Большого зала консерватории. Я в прискок бегу впереди, а мой сопровождающий пытается меня догнать и удержать за руку. И, как бы невзначай, чмокнуть куда придется. В руку, плечо и даже в щечку. Я уклоняюсь от него, и, перескакивая через две ступеньки, мчусь дальше. Наверху жарко и душно, но все хорошо слышно и видно. Балкон в консерватории устроен так, что ты, находясь на нем, как будто паришь над всеми остальными. На этом балконе собиралась молодежь. Попадая в консерваторию в последующие годы, я всегда оглядывалась назад и пристально рассматривала галерку. Какого-то искала? Может быть…
– Как Вы узнали про это?
– Я учился в консерватории и тоже приходил на самый верх послушать музыку.
– Я Вас не помню.
– Не мудрено. Помимо музыки, которую Вы слушали увлеченно, был еще и поклонник Вашей красоты. Ему тоже надо было уделять внимание.
– Увы, этот поклонник интересовал меня, пусть Вы сочтете меня меркантильной, но я, все равно, скажу, как возможность попасть бесплатно на концерт.
– Вот, как? Ха-ха! А я Вас запомнил в первый же раз. И сказал себе, что, увидев во второй, обязательно познакомлюсь. Но так и не решился.
– А потом?
– Потом Вы исчезли. Что с Вами случилось?
– Ничего. Я не помню. Наверно, появилось новое увлечение, – со смехом ответила я.
Перед глазами опять пронеслись, как кадры из фильма, воспоминания тех давних лет. Я улыбнулась.
На нашем факультете появился новый студент – красивый, высокий и со своей маленькой машинкой. На этой машинке мы, ну, наверно, человек восемь одновременно, после лекций отправлялись в кафе отмечать успешно прожитый день. Отмечали мороженным, но ведь не в этом дело! Было шумно и весело. А потом… Потом он пригласил меня в консерваторию. На нем был серый костюм, светлая рубашка и классные ботинки. Места в партере. Все было так помпезно! И совсем не похоже на наши музыкальные вечера на галерке. Но это уже совсем другая история.
Вы внимательно и пристально рассматривали меня. Не могу сказать, что взгляд был тяжелый, но под этим взглядом я вернулась из своих воспоминаний и спросила: «А с Вами?»
– Я с Дальнего Востока. Отучился и уехал домой. А Вас я вспоминал долго. Даже на улице оглядывался, все искал и думал, если встречу, уж в этот раз не отпущу. Подойду, возьму за руку и все.
Он взял меня за руку. У него была тонкая рука с длинными пальцами. И хотя, он только слегка прихватил мою руку, я почувствовала силу его пальцев.
Прошло шесть лет. И Шуберт вновь оказался в поместье Эстерхази. Маленькая девочка выросла. Ей исполнилось 19 лет. Она была в полном расцвете молодости и обаяния. Увидев ее, «бедный музыкант» влюбился по уши.
Круг замкнулся! Первая встреча – 19 лет Шуберту, вторая – 19 лет Каролине! Любовь ли это или увлечение? Кто может определить это сейчас? Но ведь чувство влюбленности посещает нас только тогда, когда рядом с нами человек, который предназначен только нам!
Я попыталась высвободить свою руку, но он сжал пальцы, и моя рука осталась в его ладони.
– Что Вы хотите услышать, нет я неправильно задал вопрос, что Вы хотите, чтобы мы спели для Вас?
– Вы певец или музыкант?
– Я? Я немного пою. Немного играю. Вообще-то я органист.
– А здесь? Среди «лучших певцов Москвы»? Вы дирижер?
– Нет, нет! Я просто руководитель и организатор.
– Органист – это, на мой взгляд, очень серьезно.
– А Вам нравилась органная музыка, я помню. Вы слушали Баха замерев и не отрывая взгляд от сцены.
– Да. Я помню! Мы сидели на самой «верхотуре», и органист казался маленькой точкой. И этот маленький, маленький человечек на сцене заставлял весь огромный зал замереть, не дышать и впитывать в себя его музыку.
– А Ваш ухажер, вертелся, ему, явно, не сиделось на месте. И смотрел он совсем не на сцену, а на Вас.
Я засмеялась: «Вы помните такие подробности!»
Она встретила его с восторгом. Каждый день, проведенный вместе был наполнен музыкой и общением. Произведения Шуберта трогали Каролину глубоко и сильно. Вечерами они подолгу гуляли в саду и могли говорить часами. Она восхищалась его музыкой, а он ее красотой.
Какое для Шуберта было счастье, играя на фортепьяно в четыре руки, как бы случайно касаться рук Каролины. Она вздрагивала, щеки ее загорались румянцем, не переставая играть и не поднимая глаз, перенося руки на соседнюю октаву, она тоже, как бы невольно, касалась рук Шуберта. Шуберт замедлял темп игры и затаивал дыхание, щеки его рдели румянцем, а все домочадцы отводили глаза.
– Ну, что же Вам спеть? Хотите про Сибирь? Про могучие реки, про непроходимые леса?
– «Сказание о Земле Сибирской»?
– Вы помните этот фильм и музыку Николая Крюкова?
– Музыку помню, но, что это Крюков – нет. Извините.
– Да, что Вы! Вы же не профессионал. А кто Вы?
– Ой, лучше спойте мне, что-нибудь на Ваше усмотрение, пожалуйста.
– «Ревела буря, гром гремел…»
Для меня действительно прогремел гром! В самолете, в этом замкнутом пространстве прогремел гром голосов, красивых мужских голосов. Да, с акустикой здесь было плоховато, но в замкнутом пространстве самолета сила звука была такова, что хотелось закрыть ладонями уши, чтобы не лопнули барабанные перепонки. Голоса были такой силы, что проникали внутрь и доходили до самого сердца. Или это мне только казалось?
Тот, кто сидел со мной рядом, вступил на втором куплете. Когда он запел, все, певцы понизили силу звука, и он пел, практически, один. У него был красивый баритон. Такой голос может очаровать!
Взмах руками и все замолчали. Пел только он один. Он пел в пол голоса, наклонившись к моему уху, и иногда, как бы, невзначай, касался моих волос губами. Я каждый раз вздрагивала и пыталась уклониться от него, щеки мои горели румянцем. Он виновато улыбался, замолкал, а через некоторое время склонившись ко мне опять начинал петь.
– Вы придете послушать меня?
– На Сахалин, в Хабаровск? Или еще куда-то?
– Нет. Я давно живу недалеко от Москвы. В консерваторию. В Вашу любимую консерваторию.
– Забраться на самый верх, видеть, что на сцене находится маленький человечек и думать, что это Вы?
– Я буду играть для Вас. Чтобы Вы хотели услышать?
– Я не могу сказать. Я любую музыку, слушаю с восторгом и любопытством. На мой непросвещенный взгляд, любое музыкальное произведение – это рассказ о переживаниях, о жизни, о любви.
Но чувству влюбленности и взаимного интереса, не суждено было перерасти во что-то более глубокое. Простой музыкант, известный только в кругах венской молодежи и музыкантов, не мог рассчитывать на расположение семьи графа Эстерхази. Но все, что он сочинял, носило отпечаток этой юношеской, чистой и пылкой любви. Каролина была и оставалась его Музой.
– Мы в Болгарии будем неделю, всего одну неделю. Мой концерт состоится через две недели. Вы вернетесь к тому времени?
– Да, я еду всего на десять дней. Мы с подругой едем на горнолыжный курорт.
– Как горнолыжный курорт? – он засмеялся – сейчас лето, да, там и снега нет!
Я тоже рассмеялась, и со смехом сказала:
«Да, нет! У нас есть друг, который купил себе квартиру в Болгарии, в горах, чтобы не зависеть от проблем с жильем в сезон и кататься на горных лыжах, когда вздумается. Сейчас лето и эта квартира свободна, он дал нам ключи, вот и все».
– И, что Вы там будете делать? А море? Вы и море не увидите?
– А Вы и Ваш хор, где будет выступать?
– В Софии. Вы правы, у всех свои дела и проблемы. В Софии тоже нет моря!
Мы рассмеялись. И тот ледок, который был между нами немного подтаял!
Вот и посадка. Мужской хор «лучших певцов Москвы» пропел несколько жизнеутверждающих музыкальных фраз, стал собираться и потянулся к выходу. Выбравшись из самолета на трап, я оглянулась вокруг. Был вечер, но в воздухе чувствовалось жаркое лето. На последней ступени трапа, он подхватил меня за руку и повел между выстроившимися в две шеренги мужчинами – «лучшими певцами Москвы», которые прощались со мной почти, как с давней знакомой.
– Счастливо!
– Всего хорошего!
– Рады познакомиться!
– Приходите на концерт!
Это смутило меня, я не могла вымолвить ни слова, только улыбалась и улыбалась, наверно, глуповато. Заметив мое смущение, он развеселился и наклонившись, тихо сказали: «Смущение Вам к лицу!» После этого, я просто не знала куда деваться.
– Да, ладно, простите, что не так. Я просто очень Вам рад!
На прощание он поцеловал мне руку и сказал, что закажет мне билет на свой концерт и выберет самое лучшее место
– Вы придете? Я буду играть для Вас.
Я не ответила ни да, ни нет.
Спустя много лет в архивах Каролины Эстерхази были найдены рукописные ноты многих известных и неизвестных произведений Шуберта с посвящением: «Каролине», засушенные цветы и луговые былинки…
Она пронесла эту любовь через всю жизнь, пережив Шуберта на много лет.
Считается, что в Фантазии фа-минор Шуберта – гениальной темы света и тьмы, посвященной графине Каролине Эстерхази, в латинском названии нот, которые как бы перекликаются и обнимают друг друга, скрыты инициалы имен Каролины Эстерхази и Франца Шуберта.
Я пришла на его концерт. Правда, я не взяла в кассе, заказанный им билет, я купила билет сама, да еще почти самый верх. Оттуда он казался мне маленькой точкой. Играл он прекрасно! А как же может быть иначе? Ведь он играл для меня.
Любовь, похожая на сон…
Все чаще мы в своей жизни сталкиваемся, еще несколько лет назад полностью нам неведомым, киберпространством. Сейчас об этом пространстве говорят все: от юных мальчиков айтишников до президента США. Наверно, человечество, в скором времени, полностью погрузится в его бездну. Это будет уже другой уровень общения, при котором цениться будет только человеческая мысль. Интересно!
Вот встретятся, в этом самом пространстве, две человеческие мысли и что они будут делать? Мыслить? Для этого им не нужен будет телефон, скайп и даже чат в интернете, а уж тем более человек. Они будут летать, двигаться, пронизывать это самое киберпространство, и тем самым рассказывать другим мыслям о себе. Фантастика!
И как же в такой ситуации найти свою вторую половинку? Не зная, не видя человека, не слыша его голоса, выбирать себе вторую половинку, как? Оказывается, все очень просто! Если твоя мысль столкнулась с мыслью, которая мыслит с твоей мысльюв унисон – это и есть твоя вторая половинка! Нет, в это очень трудно поверить!
А почему нет? Уже сейчас люди почти перестали встречаться и общаются, в основном, по переписке в интернете, ну, иногда СМС сообщениями. Это произошло так быстро, что, не успев понять и во всем разобраться, мы все просто стали пользователями интернета и все!
Еще совсем недавно для многих людей письма, обычные человеческие письма, были единственной ниточкой, которая выделяла и связывала двух людей среди миллионов жителей нашей планеты. А сейчас? Вот, вдруг,вспомнила, что за сотни километров от меня, где-нибудь в океане на очень маленьком, по мировым меркам, корабле, находится близкий мне человек и пишешь ему: «Дорогой, так хотела тебя поцеловать… Сегодня… Весь день!» и эта письменная мысль летит куда-то, правда, странно – летит в пространство, ее не видно, не слышно, но она летит и попадает к нему. Он улыбается и отвечает: «Люблю и помню!» А ведь его кораблик в тот момент, находился над Марианской впадиной, представляете?
А скоро мы забудем и само слово «письмо», его заменит слово чат, а по-простому болтовня, письменная болтовня в режиме реального времени. Но ведь это письменная болтовня – значит письмо? Но письмо должно быть написано от начала до конца и только потом может быть прочитано. А тут? Совсем не похоже на письмо. Так что же это? Письмо или разговор?
Лично мне трудно это определить. А знаете почему? А потому, что я еще помню письма, обычные человеческие письма!
Какие они бывают, письма? Ну, конечно, деловые или письма друзьям, родным и близким. Кто читает такие письма? Тот, кому они адресованы. А потом? Письма теряются, забываются, но продолжающая жизнь делает новый виток, и появляются новые письма.
Нас с детства учили не читать чужие письма. Даже если и не учили, то, наверно, почти каждый из нас слышал, что чужие письма читать нехорошо.
А письма великих? Их письма можно читать? А письма, написанные очень давно, сто, триста и более лет назад? Вы скажите, ну, это удел историков! Не знаю… Ведь даже триста и более лет назад в переписке были письма личного характера, которые касались, как правило, только двух людей – мужчины и женщины. Их отношения, их трепетные чувства и т.д., и это все теперь через много, много лет может быть доступно людям? Конечно, не я первая и не я последняя задаюсь этим вопросом. Но я есть я, и буду говорить о себе.
Меня это смущает. Ведь то, что писали влюбленные друг в друга люди, в их время было тайной, а в наше стало достоянием всех.
Но та, нежность, который просто пронизаны эти письма, вызывает удивление, восторг и … зависть.
–Удивление? Зависть? – спросите вы.
Да, я не перестаю удивляться и завидовать (белой завистью, т.е., по– хорошему) тому, как можно было сохранить длительное время высокое чувство влюбленности только по письмам, которые в те давние времена шли к адресату месяцами. Хотя, не забывайте, это письма!
Чтобудоражило воображение влюбленных? Может быть, запах духов любимой, который источал клочок бумаги, на которомнаписано письмо? Или почерк?
«Неровные буквы истерзали мне сердце…», я не историк, не литературовед, эти строчки попались мне случайно, но у меня защемило сердце – это любовь.
Более чем 200 лет назад, эти строчки написал граф Габриэль Мирабо своей возлюбленной Софии. Это была непродолжительная страница его яркой жизни. Но сколько нежности, заботы и тепла вложил он в каждую строчку своих писем, адресованных Софии.
Я не хочу объяснять, как, почему и что произошло с ними, прочитаете его биографию сами. А лучше просто попросите у него прощения и прочитайте его письма о любви.
Учитывая современные скорости, наш виртуальный роман вспыхнул как искра. Нет! Это слишком банально! У нас все произошло вдруг. Вдруг! Да, именно вдруг!
У нас не былоклочков бумаги, исписанных мелким почерком с вензелями, по которым можно оценить и почувствовать за каждой буквой, каждым написанным словом переживания дорогого тебе человека.
В нашей переписке ровные буквы укладывались в стройные, аккуратные строчки на экранах наших смартфонов. На фотографиях у нас были умные глаза, улыбающиеся лица, застывшие позы.
Кстати, психологи всего мира, занимающиеся исследованием виртуальных знакомств, утверждают, что путь от клавиатуры и монитора к близким отношениям, не такой уж стремительный и короткий. Только 5-7 процентов людей, нашедших друг друга через Интернет, вступают со своим собеседником в брак или в интимные отношения, или превращаются в самых близких и верных друзей. А остальные 95 процентов?
Мне кажется, что мы попали в те самые пресловутые 5 процентов, а тот, кто попал в оставшиеся 95, пусть ждут и верят! Верят, что знакомство, даже виртуальное, еще впереди!
– Не удивляйтесь и не смейтесь надо мной! Сначала думал, что надо обратиться к тебе на «ты», но решил, что для первого раза, лучше на «Вы». Но все равно буду на «ты». Ты уже моя. Нашел твою фотографию на facbook. Ты сразу запала мне в душу, но о тебе там нет ничего интересного, ты только иногда ставишь «лайки» под фотками. Поэтому отложил твою страничку в долгий ящик. Но, представляешь, я тебя не забыл. И, вот, со второй моей попытки завести знакомство, ты ответила! Как хорошо я сделал, что вернулся на твою страничку!
«Мы совпали с тобой,
совпали
в день, запомнившийся навсегда
И навечно
совпало с нами
это время календаря»
Роберт Рождественский
Так началось наше знакомство.
– Когда ты прислала мне первую свою фотографию (кроме той, которая на facbook), знаешь, что пришло мне в голову: «Я этого не заслужил!», а вторая мысль была: «Я должен покурить» и третья: «Еще хочу!». Собирай весь архив своих фото, весь, какой есть, за всю жизнь по сегодняшний день! Я пока в себя малость приду, а потом будем разговаривать… Понимаешь, увидев тебя…я захмелел....
Разговаривать?Мы же переписываемся! А как по переписке понять, что надо и в какой момент сказать? И, кто из нас разговорчивый, а кто молчун?
– Знаешь, мне важно, что ты думаешь, а остальное – на втором месте. Имей в виду, если ты болтушка, у меня есть встроенная защита от словесного мусора. Я могу вовремя и точно говорить: «Да, милая; нет, милая; какая жалость, милая; иди поцелую тебя, бедненькая моя… Ну, как-то так».
– А как ты поймешь, что меня надо пожалеть и поцеловать? Ты же меня не видишь и не слышишь. А я? Что я должна? Подумать, представить? И… и поцеловать компьютер?
Конечно, компьютеры скоро заменят нам все. Машины без водителей, самолеты без летчиков и т.п., а люди то где? Они сидят за компьютерами и смартфонами.
Но нам всем так не хватает живого общения, правда? А целовать лучше не холодный экран компьютера, а теплые, мягкие и чувственные губы близкого тебе человека.
– Ты знаешь…я соскучился…Честно!!!!! Странно, но мне тебя......не хватает.... А теперь смейся…ЭТО сочинил я… вчера…для тебя:
Я приближусь…очень близко.
Близко чувствуя дыханье…и прижавшись…очень крепко…, я уменьшу расстоянье.
Буду слушать как клокочет…кровь твоя под платьем белом…
Буду видеть…как ты хочешь…разорвать его несмело…»
Вначале я отнеслась к тебе очень насторожено. Сам подумай, а что было делать? Какой-то мужчина, бравый офицер, смелый и отчаянный моряк, которого, может быть, я никогда не услышу и не увижу – судя по тому, что наше знакомство началось и продолжается виртуально, пишет мне замечательные чувственные стихи. Разве такое бывает? Ну, разве, что только виртуально, да, еще и в киберпространстве! А я, как чисто земной человек, во всем сомневаюсь. Это знаешь, как про самолет. Я еще со школы знаю, почему и как летают самолеты (по физике у меня пятерка), но когда вижу этих огромных птиц в небе, каждый раз удивляюсь: как они летают?
– Доброе утро… ручки, ножки… губки! Милая, ты мне сегодня снилась…
– С добрым утром, милый! Да, у меня утро! Я пью кофе, хочешь?
– Хочу! Хочу пить с тобой кофе. А можно «Мишку на севере»?
– Пей из моей чашки. А я люблю конфеты «Мишка косолапый»!
– Подожди… Сейчас доберусь до твоей чашки и, ох, узнаю все твои мысли!
Так, начиналось почти каждое мое утро. Ах, что это было за чудо! Когда ты все успевал? И рассчитав все до минут, каждый день пил со мной кофе. Где ты был в это время? Что делал на своем корабле, мой капитан? Радовала ли
тебя погода или там, где ты был шел дождь? А может быть холодок, такой бодрящий холодок, подкрадывался к твоему сердцу, когда твой корабль проходил над самым глубоким местом на нашей земле? Как далеко и как ты близко!
«Не привыкайте к счастью никогда!
Напротив, светлым озарясьгореньем,
Смотрите на любовь свою всегда
С живым и постоянным удивленьем».
Эдуард Асадов
– У нас тоже идет дождь. Ты не промокла, милая?
– Увы. Я опять забыла зонтик, а поэтому промокла и испортила прическу.
– Сейчас выйду и тоже промокну, чтобы сушиться вместе…
– Сушиться вместе? Хочу!
– Представь, что я футболке, а под ней ничего нет. Она намокла, и я начинаю ее снимать.
– Ой, да это, просто, мужской стриптиз!
– Это шутка, милая. Сейчас буду занят. Ох, поцеловать бы тебя, хоть один разочек. Потом поговорим. У нас с тобой впереди много-много времени. Мы будем жить долго и умрём в один день (понимай: одну и ту же дату), но ты – на много-много лет позже, потому что я так велю, а ты уже пообещала мне подчиняться.
«Скользит ладонь от пальчиков до шеи,
Тебе неловко, ты как лист дрожишь,
Так происходит не при каждой встрече,
А лишь когда любовью дорожишь»
ВиталийЮрков
И исчезает. Почему? Дела. У них там шторм, там служба, там корабль. Сегодня киберпространство явно не на моей стороне. Как я не стараюсь мыслить в направлении Тихого океана, ничего не получается. Мои мысли самые разные и те, которые в голове, и те, которые на смартфоне, почему-то никуда не летят. На смартфоне они просто застыли мелкими строчками и повисли без ответа. А в голове? А в голове – мысли как рой пчел, гудит и мечется во все стороны.
