Текст книги "Перевёртыши. Часть 2"

Автор книги: Татьяна Фёдорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Старый воин сел в кресло у окна и рассеяно потер так не вовремя разнывшееся колено. «Кто мог быть подстрекателем к перевороту? В Клане Хранителей Кан самая первая кандидатура на право Печати, и по крови, и по достоинству. Им нет смысла менять претендента. В Купеческом Клане самый властолюбивый это Глава Клана. Но хитрец Цак прекрасно понимает, что даже если он попытается подкупить весь Совет Старейших, никто не станет устраивать переворот для того десятка лет, которые которые Цак будет держаться за Печать. Ни одному из его сыновей его оборотистость не досталась, а потому им не светит даже главенство в Клане, не то, что Печать Хранителя. А без поддержки всего Купеческого Совета, никому из купеческих сыновей не прыгнуть так высоко. И на пустую забаву Глава Купеческого Совета не станет тратить и медной монеты. Так что, остается только Военный Клан. Ни один из моих сыновей, достигнув брачного возраста, не изъявил желания взвалить себе на плечи заботу о государстве. Сейчас мой старший сын – шпионы донесли – увлекся новой содержанкой и каждый вечер пропадает в Доме Веселья. Он слишком простодушен и прямолинеен, чтобы плести интриги исподтишка. Второй сын – что ж, у него достаточно и ума и амбиций, но он слишком честен и никогда не нарушит слово. Тем более, что я никогда не скрывал, что именно его вижу своим преемником. Тогда кто? Третий сын? Этот чудаковатый мальчишка (Глава, с легкостью, называл мальчишками всех моложе тридцати, а заодно и своего младшего сына, который, уже четыре года, как должен был перейти, по собственным меркам Главы, в мужчины) чуть ли не изгой в собственной семье. Он с головой зарылся в чертежи, мечтая построить самый быстрый корабль в мире. Так кто же? Мальчишка Рас, старший внук, – вот он, действительно, достоин Печати. После нескольких недавних расследований, показавших Раса с самой лучшей стороны, о нем заговорили, его признал весь Клан. Именно это подтолкнуло Главу к мысли о смене Хранителя и Испытании. Если бы не упрямство мальчишки, в этот раз Печать вполне могла бы перейти в Военный Клан».

В истории Саккара наследники Военного Клана часто выставляли свои кандидатуры на Испытаниях за право Печати. И четырежды становились правителями. На протяжении веков Военный Клан и Клан Хранителей соперничают за могущество с переменным успехом. Поэтому, когда Рас появился в Столице и оказался ровесником Кана, многие жены министров захотели подружиться с матерью Раса. По настоянию Вещуньи, Раса отправили в лицей Законников, понимая, что это только усилит противостояние Кланов. И хотя на всех экзаменах мальчишки всегда шли голова к голове, врагами, как ожидалось, они не стали. Кажется, это даже сдружило их. Настолько, что, совсем недавно, когда пришло время отправлять корзины для голосования, Рас заявил, что не хочет проходить Испытания, и роль правителя ему не по душе. В своем упорстве мальчишка даже готов был отказаться от ранга, и Воевода отступил, решив дать внуку передышку на год, закон допускал повторное Испытание через год правления нового Хранителя. «А что если ему стал известен какой-то секрет, дающий Кану лазейку в открытом соперничестве? И он, все же, решил потягаться с Каном, но другим способом? Если подумать, у Кана только одно преимущество – он ближайший родственник Хранителя. И если это затея Раса, то как далеко он готов зайти? И насколько я готов ему помогать?»

Воевода потянулся к шнуру звонка, дернул два раза. Вошел Бор, второй секретарь.

– Пошли за Расом, я хочу его видеть. И возьми донесения на него.

Секретарь вышел и вошел с небольшой тетрадкой в руках.

– Есть что-то новое в его поведении?

– Новое за какой период?

– Говори!

– Последние три года ваш внук каждый вечер исчезает в неизвестном направлении. Стажеры ни разу не смогли за ним проследить, он умело заметает следы.

– Почему ты сразу мне не доложил?

– Я докладывал – вы махнули рукой, сказав: «Пусть мальчишка развлекается». Поэтому, опытных следопытов я посылать за ним не стал.

– Значит, пошлешь. Я хочу знать, где он пропадает. Пошлешь трех самых лучших. Нет, пятерых, но чтобы отследили каждый его шаг. Ступай.

Полководец возбужденно потер руки: – Неужели, мальчишка затеял Большую Игру? Что ж, прикинем, какой у нас расклад.

Заброшенная деревушка получила вторую жизнь. Первые два дома у края дороги так и остались пустыми полу-развалинами, остальные дома были отстроены заново и обжиты. Вместительная конюшня отсвечивала свежими дощатыми перегородками, а за ней начинался спуск в отработанный глиняный карьер. Две фигуры, густо перевязанные травой, распластались за кустом орешника, наблюдая, как на дне карьера усиленно отрабатывали приемы рукопашного боя до тридцати мужчин в сине-коричневой униформе рекрутов военного Клана. Услышав знакомую птичью трель, разведчики медленно отползли назад, не привлекая внимания караульного на кромке карьера. К ним присоединились еще две такие же закутанные фигуры. Крадучись, перебежками, лазутчики добрались до заброшенного дровяного сарая в лесу, огляделись по сторонам, и только затем вошли в ветхое строение. Внутри они тоже тихо постояли, прислушиваясь. Один из них поднял большую корзину с ветошью, стоявшую в углу, открывая другим узкий спуск в подпол. Спустившись последним, он привычно поставил корзину на место, закрывая вход от посторонних глаз. Небольшое помещение освещалось через широкие щели помоста, ведущего к дверям сарая, и установленного именно для этих целей.

– Говорите.

– Двадцать лошадей, на всех клеймо городской конюшни.

– Арсенал. Два десятка пик, тридцать арбалетов, около сотни болтов к ним, без опознавательных знаков, три игломета и по четыре полных обоймы к ним.

– Впечатляет.

– И на площадке не подростки-стажеры, а взрослые воины – похоже, готовятся серьезно.

– Похоже. Доложишь обо всем Старшему Школы, а мы возвращаемся.

Один из лазутчиков кивнул и повернулся к лестнице, но главный его остановил, прикоснувшись к руке: – Второй, пожалуйста, будь предельно осторожен. Эти люди уже убили шестерых, и никто пока не ответил за это. Они сейчас считают себя безнаказанными.

Когда корзина вновь закрыла проход, главный скрылся за висевшей поперек угла циновкой, а двое оставшихся достали из-под лестницы тюки с одеждой и переоделись в сиренево-коричневую униформу дворцовой охраны. Вскоре из-за циновки появилась девушка, одетая в сиренево-желтую форму дворцовой служащей, с желтой кружевной вуалью на лице. Парни отодвинули одну из панелей и все скрылись в потайном проходе.

Кан пришел навестить матушку в ее покоях. Как всегда в последнее время, она оказалась очень занята и ему пришлось ждать. После недавней травмы, Кан старался по-больше ходить, чтобы вернуть ноге прежнюю выносливость. Прохаживаясь в ожидании по комнате, Кан нечаянно задел и сбросил со стола пару свитков. Подняв их, он увидел, что это карта Дворца и карта охотничьих угодий, с отмеченным на ней местом происшествия. Когда вошла матушка, Кан внимательно рассматривал значки на карте.

– Матушка, что это? Зачем вам эта карта?

– Желаю здравствовать, Главный Секретарь.

Кан тяжело вздохнул: – Желаю здравствовать, Глава Дома.

Матушка была единственным ревностным исполнителем этикета во Дворце. Каждое утро она наносила на лицо маску из белил, хотя именно ей, по статусу, можно было ходить с открытым лицом. Если бы не торжественные мероприятия, где открытое лицо подчеркивало высокое положение, Кан, наверное, мог бы забыть, как выглядит на самом деле его матушка.

– Как, по-вашему, я могу управлять Дворцом, не имея карты?

– Но это не карта Дворца. Это карта охотничьих угодий. А они не под вашей опекой. И здесь обозначено место засады и нападения на обоз.

Матушка пожала плечами: – Разве я могу остаться равнодушной к такому происшествию? Я хочу быть в курсе событий. И это входит в мои обязанности. Вы давно были у бабушки?

– Откуда у вас эта карта?

Матушка нетерпеливо дернула плечом.

– Управляющий принес. Я спросила, давно ли вы были у бабушки?

– У Госпожи Верховной Хранительницы Мудрости? – Не удержался от колкости Кан, – вчера.

– О чем говорили?

– Ее как раз пришли навестить старые подруги. Так что мы мило поболтали о том, какой замечательной была жизнь лет тридцать-сорок назад. Мне рассказали несколько девичьих уловок, как привлечь внимание нужного парня. Потом долго спорили, почему мои глаза гораздо ярче, чем ваши, а волосы намного темнее. Ведь саккарской крови во мне больше, чем в вас.

– Вы же понимаете, что я спрашиваю не об этом!

– А о чем?

– Как отнеслась бабушка к сплетням о листовках?

– Никак. Мы не говорили об этом.

– … Наверно, она не хотела показывать, как расстроена, посторонним.

– Матушка, вы кого-то подозреваете?

– А вы разве нет? Это же очевидно!

– Расскажите. Мне не очевидно.

– Это дело рук наследницы.

– Что? Как такое пришло в вашу голову?

– Сын! Подумай сам! Сейчас она имеет титул Советницы, и считает себя хозяйкой страны. Через год Совет Старейшин назовет нового Хранителя, и ее власти придет конец. Вот она и старается всеми способами спровадить бабушку в Обитель Старейших, а сама, сев на ее место, будет перекраивать законы под себя.

– Это невозможно.

– Сын! Очнись от наваждения! Ты все еще считаешь Айю босоногой малюткой? Разве ты не заметил, как сильно она изменилась за последнее время? Ты ни разу не замечал ничего странного? А я всегда говорила, что девчонка – змея, сидящая в засаде! Неужели ты забыл о Предсказании?

Как всегда, от матушки Кан вышел с головной болью. Он решил прогуляться по свежему воздуху, и столкнулся со свитой Советницы. Кан направился к сестре: – Доброго вечера, Госпожа Советница.

– Желаю здравствовать, Главный Секретарь. – Айю церемонно поклонилась и прошествовала мимо него. Похоже, два охранника и горничная, поджидавшие на дороге, заинтересовали ее больше, чем он. Да, Айю действительно, сильно изменилась в последнее время.

Глава 3.

Форма дворцовой охраны – сиреневая туника и коричневый сюрко, черные кожаные нарукавники, сапоги и портупея – служила прекрасным прикрытием в городе, среди множества таких же охранников. Для леса она была слишком пестрой, но зато давала право не отвечать на вопросы и прятать лицо. Кан, в униформе рядового дворцовой охраны, подъехал к месту нападения. Сейчас здесь следы искать бесполезно. Кроме нескольких темных пятен в пыли он ничего не увидел. Кан направился в лес, к ручью – к тому месту, где на матушкиной карте стоял непонятный значок. Один берег довольно широкого ручья был пологим, другой представлял собой невысокий каменистый обрывчик. Кан привязал лошадь у куста и вошел в ручей. Он внимательно осмотрел вдоль каменный край утеса, затем вернулся, и осмотрел еще раз. Так и есть. Если знать, что искать, то можно найти две ровные вертикальные трещины. Кан навалился на камень у одной трещины, затем у другой – ничего. Он осмотрел стену еще раз и попробовал потянуть за толстый корень, торчащий между камнями, – и стенка поддалась! Кан потянул сильнее и обнаружил дверцу, замаскированную под стену утеса. Проход был достаточно просторный, чтобы провести лошадь, но Кан только взял из вьючной сумки лампу и игломет, накинул на плечо ремень обоймы, погладил морду лошади и вернулся к проходу.

Включив лампу, Кан осмотрелся у входа: стены выложены камнем, обильно поросшим мхом – проход, похоже, очень старый. В полу вырублены довольно широкие ступени – лошадь вполне могла по ним пройти. И судя по состоянию мха, не так давно проходом воспользовались. Кан потянул за корень, закрывая за собой дверь и скрылся. Спустя какое-то время кусты орешника, росшие на противоположном берегу ручья, зашевелились, пропуская двух человек в темно-синей, с черными разводами, форме военных разведчиков. Они осмотрели оставшуюся лошадь, тихо посовещались и ушли. Им вслед с дерева раздалась птичья трель, немного погодя, вдалеке прозвенел ответный сигнал. Бесшумно, словно белка, с дерева спустился еще один лазутчик, в серой одежде Школы. Он подошел к лошади и внимательно осмотрел ее. Судя по сбруе, лошадь не из городской конюшни, а из дворцовой, а то как она косилась на посторонних, говорило, что хозяин у нее только один. Приблизился еще один разведчик в серой униформе.

– Уехали оба?

– Да. Один по дороге к городским воротам, другой по лесу на запад.

– Доложи. И скажи, что проход нашел еще один, в форме стражи Дворца. Лица я не видел, но судя по лошади, он не из рядовых, и сейчас он там.

Старший белкой взлетел на дерево и затих там, а младший побежал в сторону дороги и ловко взобрался на скальную стену.

Подземный ход оказался безлюдным и не слишком извилистым. Когда начался медленный подъем вверх, Кан насторожился, стал прислушиваться и опять поднял на лицо ворот капюшона. Широкие ступени привели к каменной кладке. Молодой человек налег на каменную дверь, и она медленно, но тихо отворилась. Кан огляделся. Похоже, сейчас он находился в каком-то заброшенном сарае, где-то вдалеке слышался шум голосов, но вблизи было тихо. Три стены небольшого сарая были из каменной кладки, одна – из старых, не плотно пригнанных досок. Кан заглянул почти в каждую щель. Похоже, эта стена сарая была обращена на городскую стену. Удивительно, но наружный засов легко открывался изнутри, через выдолбленный паз и стержень. Послышались шаги – несколько человек поднимались по ступеням на крышу сарая, а затем еще выше.

– Смену сдал.

– Смену принял.

Вышка! Он находится в подножии охранной вышки у стены города. Кан положил в угол игломет, обойму и фонарь, быстро забросал их густо разбросанным по полу сеном, прислушиваясь к шагам сменившийся стражи. Затем осторожно приоткрыл дверь и осмотрелся. Рядом с вышкой находилась караулка, куда сейчас вошли стражники для отдыха, а дальше – купеческие склады и рыночная площадь, заполненная людьми. Кан тихонько закрыл дверь, и с видом очень занятого человека прошел на рынок. У последнего склада сидел грязный оборванец, возившийся с лаптем, пытаясь его подлатать с помощью соломы. Но когда Кан прошел мимо, оборванец сунул драный лапоть за пазуху, вытащил оттуда целый, натянул на ногу и отправился вслед за парнем. Он не очень торопился, заглядывал жадно в каждую кадушку, пялился на дорогие товары в лавках, но при этом ни разу не упустил Кана из виду. Проводив его до городской конюшни, он сунул свой нос и туда, едва не столкнувшись с выезжающим Каном. Нищий проводил его взглядом до городских ворот, затем вошел в конюшню и показал дежурному бирку Военного Дознавателя.

– Человек, что только что выехал – что за бирка, по чьему поручению?

– Стража Дворца, по поручению Главного Секретаря.

К воротам постоялого двора острожно приблизилась женщина в крестьянской одежде, опасливо заглянула во двор. За ней следом подошел мужчина, бережно поддерживающий хромающего подростка. Он остановился, давая передохнуть больной ноге сына.

– Может, поискать что-то поменьше? Лавку какого-нибудь торговца?

Женщина покачала головой: – В большом заведении всегда работы больше. Хотя… да, ты прав, и требований здесь может быть больше. Но, я думаю, попробовать стоит.

– Вы кого-то ищете, дайна? Дайна Нака, помощника судьи? – Мин возвращался с рынка с корзиной пряностей, остановился возле них.

Женщина осмотрела его фартук, корзину: – Ты здесь работаешь?

– Да. – Мин попытался улыбкой подбодрить встревоженную женщину.

– А ты не знаешь, хозяину не нужны еще работники? Мы ищем работу.

– Работу?

Мин очень удивился: обычно крестьяне крепко держались за свою землю. Чтобы согнать их с места и заставить идти в город, искать работу, должно случиться что-то чрезвычайное. Мин осмотрел бледного подростка с недавно отстриженным хвостиком волос. Он был явно измучен, губа разбита, на виске огромный синяк.

– Дайн, пройдемте. Думаю, вашему парню лучше присесть. – Мин всучил свою корзинку растерявшейся женщине, закинул вторую руку парня себе на плечо и повел их во двор. Усадил мужчину с подростком за ближайший свободный столик и огляделся. Мать Мина как раз выходила из курятника.

– Матушка! Кажется, им нужна помощь.

Дайна Юла́ подошла к ним, поставила корзинку с яйцами на стол: – Что случилось?

– Вот! – Мин показал на парня. – И еще они ищут работу.

Матушка осмотрела гостей, села за столик и сказала: – Для начала, принеси три тарелки супа. И подготовь комнату на первом этаже.

Женщина вернула Мину корзинку с пряностями и торопливо приблизилась: – У нас есть деньги, мы можем заплатить за еду и ночлег. – Но когда женщина увидела яйца в корзине, на глаза ей навернулись слезы.

Дайна Юла улыбнулась: – Вот и замечательно. Присаживайтесь, отдохните и расскажите, что с вами приключилось.

Гости уже отдыхали в своей комнате, когда пришли Ани и Дин. Мин позвал их в комнату, где собрался семейный совет. Там они узнали, что гости пришли из государственной деревни, где прожили всю жизнь, работая на правительство. Два года назад, в деревню назначили нового управляющего, который сразу стал устанавливать свои порядки. Ссылаясь на указания из Дворца, он несколько раз опускал расценки, одновременно поднимая нормы. Крестьяне начали роптать, но управляющий показывал им свою бирку, и говорил, что действует строго по указанию правительства. А их недовольство приравнивается к бунту и всем им грозит переработка. Самым строптивым и вовсе стал совать палки в колеса: не давал лошадей на поездку в город для продажи своей доли товара, занижал количество получаемых брикетов, да и при распределении старался оставить им самые плохие овощи и зерно. Вот и они впали к нему в немилость. Как раз два года назад, эта семья женила старшего сына, они построили ему дом и разделили хозяйство, подписав договор с новым управляющим на заем и рассрочку выплаты. Весь прошлый год обе семьи жили затянув пояса, стараясь поскорее выплатить долг. Но, как выяснилось, проценты по долгу оказались в три раза выше, чем сам долг. Недавно управляющий праздновал новое назначение своего сына, пригласил из города много гостей, и прислал свою охрану, чтобы забрать всех кур из их курятника, в счет погашения долга. Когда муж попытался им помешать, говоря, что ничего этого не было в договоре, его ударили, сбили с ног. Младший сын выскочил на защиту отца, стал требовать справедливости, но его избили еще больше. Они всю ночь думали, что делать дальше. А утром глава семьи пошла к управляющему и спросила, сколько еще они ему должны, и сколько стоит их дом. Возможно, если бы во дворе управляющего не было столько посторонних людей, вряд ли он отдал бы им договор. Но в присутствии своих гостей, тот вынужден был признать, что долг выплачен, и их семьи ничего ему не должны. Распродав соседям остатки своего имущества, они разделили деньги со старшим сыном и ушли из деревни. Теперь крестьянская семья пришла в Столицу в поисках работы и жилья, в надежде, что со временем, им удастся забрать сюда и старшего сына с невесткой.

– Что ж, работу я им, конечно, найду. – Госпожа Юла осмотрела двор гостиницы. – Но вот мальчишке, кажется нужен лекарь. Мин, завтра с утра сбегаешь в городскую лекарню.

– Нет. Мы сделаем по-другому. – Ани говорила тихо, но твердо. – Завтра в полдень наследница поедет в Купеческий Дом. Мин, ты в это время поведешь парня в лекарню. Постарайся, чтобы наследница обязательно увидела его. Обязательно. Сможешь? – Мин кивнул.

В третий раз пустив стрелу мимо цели, Военный Глава сердито отбросил лук, развернулся и с досадой ушел со стрельбища. Он пришел сюда, чтобы отвлечься, но невеселые думы мешали сосредоточиться и его стрелы трижды отклонились от центра мишени. Такого он никогда раньше себе не позволял. Заложив руки за спину, военачальник с хмурым лицом шел по верхней площадке крепостной стены, заставляя караульных замирать от его угрюмости. Но Военный Глава досадовал не на них, а на себя. Накануне военачальник позвал двух старших сыновей, чтобы обсудить ситуацию без посторонних ушей. Но его первый сын, не вникая в причины вызова, с порога начал так старательно врать, глядя отцу в глаза, как много у него работы, что Военный Глава пообещал выгнать из страны ту Хризантему, у которой сын проводит целые дни в Доме Веселья, сбросив расследование на младших офицеров.

Прогнав старшего, и оставшись со вторым сыном наедине, Глава прямо спросил, кто, по его мнению, может быть зачинщиком смуты. И был сильно раздосадован, когда сын, не колеблясь, назвал Раса.

– Все знают склонность Раса к поспешным решениям – что, если он пожалел об отказе от Испытания, но гордость не позволяет признаться в этом? Да и время посылать корзины голосования уже упущено. Остается только переворот. И самое подозрительное – мальчишка каждый вечер скрывается в ремесленном квартале и ловко уходит от слежки.

– Плохие у тебя шпионы. Мальчишка каждый вечер встречается с лекарской девчонкой низкого ранга. От того и прячется, зная, что никто не одобрит этого увлечения. Возможно, Рас и порывист в своих решениях, но от данного слова никогда не отступал, даже в детстве. И ты хочешь сказать, что теперь он так возжелал власти, что с легкостью отнял жизни у шестерых охранников? Разве не ты отбирал воинов ему в подчинение? Что они говорят?

– Они ничего не знают.

– Тогда ему пришлось бы искать помощников на стороне. Судя по умениям, или в городской страже, или среди охраны Дворца. Думаешь, такое возможно?

Сын нехотя соглашается:

– Вряд ли. Только, если Рас решил отказаться от Клана. Но тогда он участвовал бы в заговоре не в свою пользу.

– А в чью? Кому выгоден переворот?

– Тогда… только наследнице. Если она решила занять место Верховной. Но листовки говорят не в ее пользу.

– А кто еще может претендовать на место Верховной?

Сын пожимает плечами:

– Может, … сестра?

– Глава Дома? Которая мысленно уже надела Солнцеликий Обруч на голову своего сына? Я скорей поверю, что она станет устранять соперников Кана, чем мешать ему пройти Испытание.

– А что если… – сын собрался с духом и выдал казалось бы, невероятное, – Это только видимость переворота? Передать титул Верховной напрямую Советнице, минуя Хранительницу, Основы не позволяют. Но если обвинить Военный Клан в попытке переворота, то такой шаг можно оправдать необходимостью защиты самих Основ. Вспомни, отец, погибли пять охранников из Военного Клана, и только один Законник.

– Что ж, если это так, и если у них получится – и власть окажется в их семье на долгие годы, и Военный Клан потеряет свою честь и влияние в Совещательном Совете. Но тогда к этому должен быть причастен лично Хранитель… Или Советница получила власть над его личными тайными воинами. Что ж, при его потакании наследнице, такое кажется вполне возможным. Подозреваю, что они и есть те самые «Тени».

Теперь воевода был несказанно зол. С одной стороны – если догадка верна, то семья Хранителей, вопреки Основам, собирается устроить кровопролитие в стране. И только ради того, чтобы поднять статус наследницы. С другой стороны – особой необходимости в этом нет. Ведь, когда Рас отказался от Испытаний, у Кана не осталось достойных соперников. А уж Кан точно, не станет лишать сестру титула. Да и прежние решения Хранителя говорили скорее о стремлении к равновесию в стране, чем о желании власти. Значит, есть что-то еще, чего он не знает.

Воевода всегда отмахивался, когда дочь, живущая во Дворце, начинала жаловаться на интриги Советницы. А что, если дочь оказалась права? Что, если сопливая девчонка оказалась хитрей и амбициозней, а он, Военный Глава, не сумел ее разгадать? Конечно, старый воин не особо к ней и присматривался. Она всегда была ровной и бесстрастной, встречались ли они в Совете или на каком-либо празднестве. Ну что ж, наследнице уже двадцать, и она решила показать свои зубки? Если это, действительно, ее интриги. Все зацепки, которые смогли отыскать военные следопыты, вели во Дворец. Но ни одна из них не подтверждала вину наследницы напрямую. Не дожидаться же, когда та выступит в открытую и устроит в стране переворот и гражданскую войну? Военный Глава не сомневался в выучке своих воинов, но если вся дворцовая стража на стороне наследницы, то крови прольется немало. Кажется, городская стража пока не втянута в противостояние, но кто знает, как далеко на самом деле заговор протянул свои щупальца. Нет, этот вариант заведомо проигрышный. Нужно подстроить девчонке ловушку, пусть сама себя раскроет.

Военный Глава развернулся, и так же угрюмо зашагал в обратную сторону. Да, кровопролитие само по себе вещь ужасающая, но сейчас оно особо не вовремя, и Хранитель не может не понимать этого. Но́руланд, их западный сосед, опять бряцает оружием. За последние одиннадцать лет, им удалось увеличить свои границы за счет двух соседних государств и Сала́мских островов. Восемь лет назад харуз Норуланда провозгласил себя императором, подчинил жизнь всей страны военной диктатуре, и похоже, сейчас оглядывается, в какую еще сторону направить свой аппетит. Саккар, остров-государство отделен от них океаном, но вдвое меньше по населению. И благодаря климату и большой территории может показаться лакомой добычей. А вот Зинда́рия граничит с ними напрямую. Король Зиндарии последовательно усиливает свою армию, скупает вооружение. Несколько раз зиндари́йцы присылали письма с просьбой продать им партию иглометов. Но Глава Купеческого Совета каждый раз ссылался на секреты Военного Клана и даже не докладывал об этом Хранителям. Шпионы доносят, что сейчас король Зиндарии подыскивает «вкусное» предложение для него или для Хранительницы, чтобы получить тысячу этих самострелов. Только в Зиндарии они будут бесполезны – для зарядки оружия нужны брикеты. А уж секреты брикетов Верховная никому не откроет – это Основы. Только Хранительница владеет секретом изготовления брикетов.

Игломет и в Саккаре довольно дорогое оружие, разработанное всего четыре года назад. И да, секретом его производства владеет только Военный Клан. Внешне он выглядит как металлическая труба диаметром с мужской кулак и длиной чуть больше локтя. Но стреляет эта труба железными иглами, длиной почти с ладонь. По сравнению с арбалетом, точность стрельбы у игломета меньше, хотя разят иглы на таком же расстоянии. А при попутном ветре и дальше. Но вся привлекательность игломета в том, что он может бесшумно выпустить сразу десяток игл, либо одним залпом, либо поочередно, на четыре счета. Ковать иглы и вкладывать их в катушки, а затем в обоймы, есть много мастеров. Но пока только четыре оружейника владеют наукой собирать иглометы. Военный Глава открыл дверь в комнату секретарей, сказал через порог: – Мне нужны карты округи, бумага, Старший Оружейников, и через два асура соберите мне генералов на Совет. – Закрыл дверь и быстрым шагом прошел в свою комнату. Пожалуй, это решение сейчас наиболее важное, девчонкой он займется на досуге.

Глава 4.

Мин готов был провалиться сквозь землю. Он медленно вел через площадь хромающего крестьянского мальчишку и мысленно костерил себя на чем свет стоит. Нога у Хина распухла и болела все сильнее, а он, Мин, вместо того, чтобы позвать лекаря, тащил мальчишку в лекарню. Мин прекрасно знал, что в его дом, по первому зову, явится не только городской лекарь, но и сам Старший смены. Но ему надо обязательно показать мальчишку наследнице. Мин досадливо оглядел площадь. Кортеж Советницы наконец-то выехал на площадь и медленно приближался. Мин облегченно вздохнул и остановился.

– Дорогу дайне Советнице!

Люди поспешно разошлись в стороны. Три самохода с высокими закрытыми балдахинами из розово-золотых полос двигались по оставленному для них коридору. Их окружали конные охранники в сиренево-коричневой униформе и капюшонах, закрывающих лица. Вообще-то самоходы быстро не ездят, но в этот раз Мин просто изнывал от нетерпения. Увидев среди зевак Эрима, Мин, обычно дружелюбный со всеми, скрипнул зубами: – Вот ведь, увязался.

Когда лошадь передового стражника, наконец, поравнялась с ними, Мин, со словами: «Прости, парень», просто вытолкнул Хина вперед. Неожиданность и больная нога не дали мальчику удержаться на ногах, и он упал на мостовую, громко вскрикнув. Самоход Советницы резко остановился, следующая повозка едва не столкнулась с ним. Двое охранников соскочили с лошадей, подхватили Хина под руки, подняли. Люди на площади загомонили, подтянулись по-ближе, стараясь рассмотреть происходящее. Только Мин, весьма довольный собой, постарался выбраться из толпы. Не особо торопясь, и не слишком скрывая удовлетворение на лице, Мин направился к гостинице.

Ни одно из движений Мина не ускользнуло от внимательно наблюдавшего за ним Эрима. Легкий в общении и тактично любознательный, Эрим легко подружился с хозяевами гостиницы и навещавшими их детьми. Всегда помня, что он здесь только гость, Эрим больше наблюдал и слушал, и только потом задавал вопрос: – А правильно ли я понял?

Сегодня утром он с интересом наблюдал необычный спектакль во дворе гостиницы. Вместо того, чтобы пригласить лекаря в дом, как несколько дней назад, когда соседской старушке стало плохо, вся семья хозяина гостиницы наперебой убеждали новых постояльцев, что в лекарню нужно идти только в определенное время и только к их знакомому лекарю – иначе их и слушать не станут. Затем, Мин взялся проводить приезжего мальчишку в лекарню, причем непременно сам, без посторонней помощи. Когда отец парня стал настаивать, что он тоже пойдет, госпожа Юла быстро нашла для него срочную работу. Но когда Эрим, с огромной любезностью, предложил в помощь одного из своих «компаньонов», Мин, добрый и веселый подросток, злобно сверкнул глазами и, чуть не волоком, потащил мальчишку на площадь. Наблюдая за местными жителями, Эрим частенько удивлялся: как с такими мягкосердечными и милыми хозяевами, гостиница до сих пор не прогорела? Сегодняшнее необычное поведение всего семейства заинтриговало его и, кликнув телохранителей, Эрим пошел вслед за подростками. Мин явно кого-то ожидал, нетерпеливо поглядывая совсем не в сторону лекарни. Когда на площади появился кортеж Советницы, Мин успокоился и огляделся по сторонам. Заметив неподалеку от себя любопытных зиндарийцев, Мин потянул деревенского мальчишку в середину кучки набежавших зевак. Эрим лишь усмехнулся, увидев недовольство на лице Мина, – уходить он не собирался. Эрим подумал, что парень просто хочет скрыться от него среди людей, но тот вдруг, твердым, хорошо рассчитанным движением, просто вытолкнул хромающего мальчишку под ноги охране наследницы. Затем спокойно развернулся, и направился домой, едва не насвистывая от хорошо выполненной работы. Будто только ради этого он и пришел на площадь. Эрим кивнул Атару на парня, и тот поспешил следом за Мином. А зиндариец остался на площади с другим телохранителем, с интересом ожидая продолжения.