Текст книги "Дышать тобой (СИ)"
Автор книги: Татьяна Артемова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
Глава 18
Счастье короткое Бог нам отмерил,
Непостоянна людская душа.
Я ведь не зря в эту сказку не верил-
Слишком она хороша.
(В. Меладзе. Как ты красива сегодня)
Наконец-то я лечу домой, к своей малышке, совсем скоро я смогу её прижать к себе и никуда не отпускать. Надеюсь, она согласиться переехать ко мне, иначе с ума сойду без неё.
Как-то мне не по себе, весь полёт. Странное чувство тревоги, почему то не отпускает. И с чем это связано, не могу понять. Вроде ничего не забыл, дела все завершил и передал. Может, накручиваю себя? Ещё десять минут, и мы приземлимся, а там, ещё 40 минут и я дома. Поскорее бы увидеть Лисенка…
Через двадцать минут после посадки, выхожу на площадь перед аэропортом, беру такси и еду домой. Даже заезжать в магазин не стал, потом, вместе с Алисой схожу. А сейчас самое главное, пока моя девочка не пришла, сходить в душ, смыть с себя эту усталость.
Надо ещё родителям позвонить, наверняка ждут. Мама так точно у телефона сидит.
Набираю номер отца, считаю гудки:
– Да. – с того конца.
На одном дыхании:
– Привет. Всё нормально, я долетел. Домой еду.
– Хорошо. С приездом. – и с шумным вздохом: – Спасибо тебе.
Бросил шутливо:
– Обращайтесь.
Отец добро засмеялся в ответ:
– Надеюсь, не скоро придется.
Хмыкнул, посмотрел в окно:
– Ладно, дамам привет. Пока.
– Пока.
Сбросил вызов, откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Не заметил, как задремал, проснулся от сухого: «Приехали». Расплатился, взял свою сумку с вещами, и пошёл к дому. Открыл подъездную дверь, поздоровался с охраной и пошёл проверять почтовый ящик. Разные счета на оплату, реклама… а это что? Конверт. Смотрю на него, не понимая. Пощупал – плотный, толстый, явно с фотографиями. Чувствую, как подступает раздражение – иду к лестнице, игнорируя лифт. Поднимаюсь на свой этаж, открываю в квартиру дверь и, не снимая обуви и верхней одежды, открываю конверт.
Сердце пропустило удар… один, второй, и забилось с бешеной скоростью. Горло сдавило невидимыми тисками, так что и не продохнуть. Сел на пол, и уставился на снимки, не веря своим глазам – всего три снимка, в главной роли с Алисой…
Лежит, под каким-то мужиком, явно довольная, аж глаза прикрыла… А внизу дата и время… вчерашние. Сразу вспомнил отмазку Алисы про учебу, про то, что звонки мои не слышала. Обхватил голову руками, посмотрел перед собой – зеркало. Сжал руки в кулаки, поддался чуть вперёд, удар, и ещё удар, и ещё… зеркало в дребезги, на руках глубокие царапины, капает кровь на паркет… Больно, но в сердце ещё больней. Внутри ураган, будто сейчас все внутренности вырвет.
Трясёт от злости, от безысходности… Ну почему?!
Слышу шорох в двери, поднимаю глаза – в дверях стоит Алиса и ошалелым взглядом осматривает мною содеянное.
Кривлюсь в ухмылке:
– Ну что же ты стоишь? Ничего мне не хочешь сказать!? – на последних словах срываюсь на крик.
Дергается, и дрожащим голосом:
– Что происходит?
Встаю, сжимаю руки в кулаки, чтобы не задушить ненароком и выплёвываю:
– Это ты у меня спрашиваешь?! Ты же мне говорила что любишь! – подхожу ближе, нависаю над ней: – Ты мне врала! Вчера, тебя не было дома. Где ты была?!
Закрыла глаза, беззвучно плачет. Рваный вдох:
– Я не помню. – почти шёпотом.
– Ах, не помнишь… – едко, резко.
Наклоняюсь, поднимаю одну из фотографий и тычу ей в лицо:
– На, освежи в памяти! – сломлено: – Какая же ты сука!
Закрывает рукой рот, сотрясается в рыданиях. Смотрит – пораженно глазами хлопает. Переводит взгляд на меня:
– Такого не может быть…
Стискиваю челюсти, хватаю её за шею:
– Неужели тебе меня было мало?!
Отталкивает меня и, срываясь на крик твердит:
– Этого не было, не могло быть! Этого не было! Ты меня слышишь?!
Не выдерживаю этого спектакля, больно хватаю за руки:
– Шлюха! Уходи, иначе я тебя с лестницы спущу.
Замерла, в глазах шок. Хрипло:
– Кирилл, поверь мне…
Прерываю её шёпот звонкой пощёчиной:
– Вон, пошла вон!
Дернулась, взялась за щеку, вся сжалась, заскулила. Подняла на меня мутный, затравленный взгляд, резко развернулась и выбежала из квартиры, бросая на ходу ключи.
Прислонился к стене, закрыл глаза, всё тело трясёт, ломает. Помотал головой, осмотрелся вокруг – картина как после хорошей драки. Хмыкнул такому определению в своей голове и побрел в ванную. Включил воду и стал смывать кровь с рук. Поднял голову, посмотрел в зеркало – взгляд бешеный – таким убивать можно, скулы заострились, побледнел весь. Закрыл воду, обмотал руки полотенцем и пошёл в кабинет – надо выпить, иначе свихнусь. Открываю бар, беру бутылку Black Velvet, откручиваю пробку и пью – большими глотками прям из горла. Янтарная жидкость обижает горло, но мне всё равно.
Кажется, моя жизнь разрушена – в ней наступил полные пи***ц! Человек, которого я люблю, втоптал меня в грязь… Она меня убила.
Зазвонил телефон, несмотря на дисплей, кинул его в стену, следом полетела и бутылка.
Всё к черту! Не хочу никого не видеть, не слышать… я для всех умер…
Так и сидел – вливая в себя алкоголь. В душе полный раздрай, ощущение полной безысходности и жуткой злобы, на весь мир, включая себя.
Сколько просидел, не знаю. Так и уснул – в кабинете…
Глава 19
Всё то, что не сказать словами,
Не выразить, не описать,
Не удержать в себе руками,
Горячим сердцем не объять,
Что в нас стучит сердцебиеньем
Тревожит и болит в тиши,
Читаем мы как откровенье,
В глазах, как в зеркале души.
Утром еле встала, жуткая слабость и головокружение, кажется, только усиливаются. Пары для меня сегодня тянулись долго и нудно, я наверно только и делала, что на часы смотрела. Хотелось побыстрее увидеть Кира. Как же хочется к нему прижаться и вдыхать его, такой родной запах…
Посмотрела ещё раз на часы, осталось семь минут до конца пары. Улыбнулась, предвкушая нашу встречу. Посмотрела ещё раз на часы – 6 минут.
Рядом сидящая Машка, хихикнула и закатила глаза:
– Хватит уже на часы смотреть, от этого время быстрее не пройдет.
Улыбнулась ей:
– Ничего ты не понимаешь…
Хмыкнула:
– Ну да, куда уж мне.
– Ладно, не обижайся: – состроила умильную рожицу.
Машка захохотала, одновременно с прозвеневшим звонком.
Быстро закинула вещи в сумку:
– Всё девчонки, я побежала.
– Удачи. – ответили одновременно – как сговорились.
Сдала практическую работу, и помчалась в гардероб. Оделась и пошла на остановку. От резких движений закружилась голова, пришлось сбавить темп.
На остановке сразу запрыгнула в подъехавший автобус. Села у окна, глубоко вздохнула и попыталась хоть немного расслабиться. Как-то тревожно на душе, наверное, это от предстоящего разговора с Кириллом. Пол ночи думала, как начать разговор, но так и не решила.
Вышла на остановке и посмотрела на небо – хмурится, опять снег пойдет. Вздохнула – не о том думаю, надо идти.
Чем ближе подхожу, тем тревожнее. Сердце стучит как у воробья, отдавая в виски легкой болью. Я боюсь, боюсь реакции Кира. Я не знаю, что делать, если он откажется от ребенка… Понимаю, что накручиваю себя, что Кир так никогда не поступит, но всё равно страшно.
Захожу в подъезд, прохожу, пост охраны и поднимаюсь, на лифте, вверх. Ничего не подозревая, открываю дверь и застываю в шоке на пороге. Зеркало разбито, кровь смешалась с осколками, Кир, сидя на полу, зло ухмыляется:
– Ну что же ты стоишь? Ничего мне не хочешь сказать!? – на последних словах уже кричит.
Дёргаюсь, от испуга и дрожащим голосом:
– Что происходит?
Встает, часто и глубоко дышит, сжимает руки в кулаки:
– Это ты у меня спрашиваешь?! Ты же мне говорила что любишь! – подходит ближе, нависает надо мной: – Ты мне врала! Вчера, тебя не было дома. Где ты была?!
Закрыла глаза, сердце бешено стучит где-то в районе горла. Такого Кира я никогда не видела. Внутри всё сжимается, по щекам покатились слезы. Вдох:
– Я не помню. – почти шёпотом.
– Ах, не помнишь… – едко в лицо.
Наклоняется, поднимает фотографию и нервно подносит мне к лицу:
– На, освежи в памяти! – с болью в голосе: – Какая же ты сука!
Посмотрела на снимок и земля стала уходить из-под ног. Закрываю рукой рот, пытаясь заглушить рыдания. Смотрю, пораженно на снимок с моим участием и не верю своим глазам. Перевожу взгляд на Кира – из горла вырывается хрип:
– Такого не может быть…
Глаза потемнели ещё больше, на скулах заходили желваки. Резко подался ко мне – больно схватил за шею:
– Неужели тебе меня было мало?!
Всё тело пронзает дрожь и холод. Отталкиваю, срываясь на крик:
– Этого не было, не могло быть! Этого не было! Ты меня слышишь?!
Опять подлетает, больно хватает за руки:
– Шлюха! Уходи, иначе я тебя с лестницы спущу.
Замерла в шоке, всё тело сковало. Последняя попытка достучаться. Хрипло:
– Кирилл, поверь мне…
Внезапно замахивается и в воздухе зависает звук звонкой пощёчины:
– Вон, пошла вон!
Дернулась от удара, щеку обожгло болью. На душе стало невыносимо больно, гадко. Взялась за горящую щеку, непроизвольно заскулила от безысходности и боли. В последний раз посмотрела на разъярённого Кирилла, резко развернулась и выбежала из квартиры, бросая на ходу ключи.
Куда и сколько бежала даже не знаю. Слёзы нескончаемым потоком застилали глаза, все тело дрожит, в висках отбойным молотком стучит сердце. Останавливаюсь от резкой боли в низу живота. Сгибаюсь, охая, хватаюсь за живот. Резкие движения дрожащей рукой – стираю со щек дорожки слёз.
Первая мысль – «так нельзя». Осматриваюсь – какой-то двор. Дохожу до лавочки, сажусь и пытаюсь успокоиться.
Так, домой нельзя, родителям в таком состоянии показываться не стоит. К Машке тем более нельзя, она сестра Кира, да и живёт с родителями… Оксана – вот у кого можно попросить о помощи.
Достаю телефон и набираю номер Ксюши. Долгие гудки и ленивое:
– Слушаю.
Набираю в грудь побольше воздуха и, стараясь не сорваться на истерику:
– Оксан, можно я к тебе приеду? Мне надо привести себя в порядок. Я просто не могу домой, там родители. А я сейчас в таком состоянии… – на последней фразе голос предательски срывается на плачь.
Взволнованно перебивает:
– Подожди, не тараторь. Скажи где ты, я тебя сейчас заберу.
Судорожно вздыхаю. Оглядываюсь по сторонам, вижу табличку на углу дома – читаю:
– Проспект Октябрьской Революции, дом 22 корпус 15.
Вздыхает:
– Жди меня там. Я минут через 15 буду.
Звенящим от слёз голосом:
– Хорошо.
Сбросила вызов, закрыла глаза.
Это какой-то ужас… как же так?! Неужели это конец? Что же теперь с нами будет? То, что Кирилл теперь не поверит ни единому моему слову – это без сомнений. И как теперь быть? Отпустить? Забыть? А как же наш ребенок? Или всё же теперь – мой…
Из печальных мыслей меня вырвал голос Оксаны:
– Алиса! – бежит. Лицо взволнованное: – Что случилось?
Из горла вместо слов вырвались только всхлипы.
Оксана вздохнула, приобняла меня за плечи:
– Пойдем. Сейчас приедем ко мне, выпьем чаю или чего покрепче, ты успокоишься и всё расскажешь. Хорошо?
Судорожно вздохнула:
– Хорошо.
Дошли до машины, сели и резко сорвались с места.
До дома Ксюши доехали быстро. Поднялись в квартиру – Оксана пошла, заваривать чай, а меня отправила в душ. Вышла я минут через 15 – уже без истерики и с мало-мальски ясными мыслями. Прошла на кухню, и застыла на пороге. Оксана обернулась, улыбнулась:
– Ну чего ты стоишь? Садись, рассказывай.
Села за стол, вздохнула и начала рассказывать, иногда вытирая замершие на ресницах капельки соленых слёз…
– На фотографии была я, это точно. Но я не могла переспать с другим!
Оксана нахмурилась:
– Что ты последнее помнишь?
Задумалась на секунду и выдала:
– Как из автобуса вышла. А дальше не помню. Потом как очнулась…
Ксюха окинула меня задумчивым взглядом:
– М-да… Это капец. Что делать собираешься?
Набрала в грудь побольше воздуха:
– Сначала рассказать родителям о беременности.
Оксана поперхнулась:
– Что?! Пи***ц…
Посмотрела на меня взглядом, со смесью вины и удивления:
– Прости, я то конечно за тебя в этом плане рада… А Кир знает?
Отвела взгляд, закусила нижнюю губу:
– Нет.
Бросила на меня сочувствующий взгляд:
– И не скажешь?
Вздохнула, опустила глаза:
– Да он меня даже слушать не хочет. Да и не поверит он теперь.
Кивнула задумчиво, вздохнула:
– Дело твоё. А Машке?
Задумалась:
– Нет. Пока не буду.
Хмыкнула, встала из-за стола:
– Ладно. Маме позвони и ложись спать. Тебе отдохнуть надо. – улыбнулась ласково и вышла из кухни.
Позвонила маме, сказала, что останусь у Оксаны. Дошла до гостевой комнаты, легла на кровать и провалилась в беспокойный сон.
Глава 20
Больше не хочу, не хочу расставаться,
В шорохе любом твои слышать шаги.
Больше не хочу, не хочу ошибаться,
В холоде ночном изнывать от тоски.
(В. Меладзе. Странница-осень)
Проснулась я только в девять утра, с жуткой головной болью. Оксана меня накормила завтраком, и сама отвезла домой. На мои утверждения, что я смогу доехать сама, ответила категорическим – «нет».
Пока ехали, позвонила маме – они оказались дома и ближайшие часа два никуда не собираются. Тем и лучше – сразу всё обговорим.
Подъехали к дому минут через 20.
Повернулась к Оксане, чуть поддалась вперёд и обняла её:
– Спасибо тебе. Даже не представляю, что бы я делала, если бы не ты.
Прижала меня крепче:
– Не за что. Прорвемся. Ты только не раскисай. Помни – ты теперь не одна. В тебе жизнь новая растёт.
Сердце сжалось, глаза зарезало то проступающих слёз:
– Всё у нас с маленьким будет хорошо. Мы со всем справимся.
Ксюша отстранилась, улыбнулась:
– Вот это правильно. Ладно, иди – удачи.
Взялась за ручку, приоткрыла дверь:
– Пока. Я позвоню.
Вышла и, не оборачиваясь, пошла домой.
Дома меня встретили с волнением и кучей вопросов:
– Алиса. Что случилось? – с порога спросила мама.
Сняла верхнюю одежду, посмотрела на взволнованную маму:
– Мне с вами надо серьёзно поговорить.
Мама кивнула:
– Это я уже из телефонного разговора поняла.
Глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду:
– Где папа?
Немного растерянно:
– На кухне…
Кивнула:
– Пойдём, разговор очень долгий и серьёзный.
Развернулась и пошла на кухню. Поприветствовала отца, села за стол, подождала пока сядет мама.
Тяжело сглотнула и начала свой рассказ:
– Первое что я хотела бы вам сказать: я вчера рассталась с Кириллом. Второе – я беременна.
Вскинула голову, посмотрела на ошалелых родителей и быстро произнесла:
– Подождите, сейчас я вам всё расскажу.
И стала рассказывать, периодически смахивая слёзы. О фотографиях с моим участием, о том, что Кир мне не поверил – даже слушать не стал, о том, что поругались, и он меня выгнал (Конечно, без подробностей) и, конечно, о беременности…
– Он не знает. Я не успела ему сказать.
Папа нахмурился:
– Может мне с ним поговорить? Он что, ребенка бросит?
Дернулась как от удара. И надрывным голосом:
– Не надо! Он всё равно не поверит. – и уже тише: – Да и не хочу я… Не смогу я его сейчас видеть.
Слезы покатились одна за другой, в горле встал ком – не протолкнуть. Чувство отчаяния и боли затопили всё внутри.
Мама молча встала и подошла ко мне сзади – погладила по плечам и крепко обняла:
– Алиса, доченька. Всё будет хорошо, не плачь. Ты со всем справишься – ты сильная. А мы тебе обязательно поможем.
Прижалась к маме плотнее, судорожно вздохнула:
– Я на заочное отделение после этой сессии перейду – я уже решила. И если можно то я уеду из города, не могу я здесь находится. – чуть отстранилась и посмотрела с надеждой на маму: – у нас же в соседнем городе осталась комната в общежитии?
Отец удивленно вскинул бровь:
– Зачем же в общежитии жить? У меня там квартира двухкомнатная осталась. Если тебе так будет легче, то можешь пожить там…
Мама прошлась по мне оценивающим взглядом – нахмурилась:
– Ты уверена, что так тебе будет лучше? Ты же там будешь совсем одна?
Убедительно кивнула:
– Да, для меня так будет лучше. Не смогу здесь находится. Я вернусь, не обещаю что скоро, но вернусь. Мне нужно время…
Мама нежно улыбнулась:
– Мы понимаем, если ты так хочешь, то мы согласны.
Тяжело вздохнула, грустно улыбнулась:
– Спасибо вам. Я пойду, хочу отдохнуть немного…
Встала и вышла из кухни. Зашла в свою комнату, легла на кровать и закрыла глаза – такое чувство, что меня внутри разорвали на куски. Постоянно в голове всплывают его действия, слова, выражение лица – всё это как будто камнем на шее висит и всё тянет и тянет вниз и уже не разогнуться. Тянет вниз – в пропасть. Круговоротом нескончаемой боли и отчаяния в неизвестность – темноту и не известно, будет ли когда-нибудь просвет…
Весь следующий месяц ходила с надеждой, что это всё сон – неправда, что придет Кирилл и всё у нас будет хорошо. Но чуда не случилось, даже на Новый год. Разозлилась – решила, что хватит с меня страданий, запретила себе даже думать о нем.
Сессию сдала на «отлично» – готовилась я к ней основательно, лишь бы не думать не о чем другом.
Через три дня – я уехала, перед этим поговорив с Машей. Я ей рассказала о беременности и о своём решении – не объясняться по этому поводу с Киром. Она моё решение приняла, но по глазам её увидела – не по душе оно ей…
Знаю, приезжал потом, спрашивал у всех – где я. Попросила родителей и девчонок не рассказывать ему ничего. Решила забыть, вытравить эту больную любовь – хорошего от неё все равно ничего нет…
Восемь месяцев спустя… Август…
Сквозь сон слышу звонок телефона, уже минут пять звонит. Повернулась, на ощупь взяла телефон, открыла один глаз и посмотрела на дисплей – мама.
Вздохнула, прочистила горло:
– Да мамочка.
В ответ счастливое:
– Доброе утро, доченька! С Днём рождения! Успехов тебе, исполнения желаний, здоровья, и самое главное – счастья.
Невольно улыбнулась:
– Спасибо.
Зашуршала, зашипела. Вздохнула:
– С тобой тут папа поговорить хочет.
– Давай.
Секунды ожидания и тёплым голосом:
– Привет. С Днём рождения! Присоединяюсь к пожеланиям мамы. Как ты себя чувствуешь?
Искренне улыбаюсь:
– Спасибо. Всё хорошо, ходить, конечно, тяжело, но мы справляемся.
Тяжело вздохнул:
– Может лучше к нам? Я тебя заберу.
Улыбнулась, покачала головой – как будто он меня может видеть:
– Нет. Я же уже здесь договорилась, мне нельзя уезжать.
Вздохнул виновато:
– Ты извини, что не приехали…
С пониманием в голосе:
– Я всё понимаю, не переживайте. Вы на выходные приезжайте, а то меня в понедельник обещают в больницу положить – уже до родов.
– Ну хорошо. Если что, звони.
Засмеялась:
– Ладно. Пока.
Аккуратно встала, потянулась и потопала умываться. Посмотрела на себя в зеркало – маленькая, худенькая с огромным животом. Улыбнулась своему отражению и начала водные процедуры.
Часа через полтора, приведя себя в порядок и плотно позавтракав, решила сходить на улицу. Взяла сумку, закинула в неё ключи и телефон, как смогла нагнулась, чтобы поправить на кедах шнурки – хлопок и по ногам хлынула вода. Сообразив что произошло, беру сумку, нахожу телефон и набираю номер врача, с которым договаривалась о родах. Как только она отвечает, сразу объясняю что случилось:
– Валентина Александровна, это Лисонвецкая Алиса. У меня только что отошли воды.
Ровным, уверенным голосом:
– Здравствуйте, Алиса. Не волнуйтесь, я сейчас к вам отправлю бригаду скорой помощи. Собирайтесь, берите всё необходимое и ждите – вас заберут.
– Хорошо. Я поняла.
Пока переодевалась и смотрела – всё ли я собрала, приехала скорая. Поднялись, помогли мне спуститься и вынести вещи. Вышла на улицу, глубоко вздохнула, расслабившись после очередной схватки, села в машину, посмотрела в окно – и поехала сдаваться…
Через семь часов на свет появился мой сын – Максим. Это самый лучший подарок на день рождения…
Не знаю, чего хотел добиться… Выжечь, вытравить её из души своей – из сердца. Или просто по средствам алкоголя хотел душевную боль свою заглушить. Но почти две недели употребления горячительных напитков – душевного спокойствия мне не принесли. Спасибо Стасу – вытянул, мозги немного вправил. Чтобы не думать, не копаться в себе – весь ушёл в работу. Но по вечерам не могу – хоть на стену лезь. Такое ощущение, что с меня кожу снимают… Мне не хватает её… Голоса, взгляда, тепла её тела рядом… Её запаха грейпфрута. Без неё не жизнь, какая-то ломка. И, кажется, не дышу вовсе – задыхаюсь.
Думал, забуду – всё пройдёт, воспоминания сотрутся, боль уйдет, а с ней и любовь проклятая. Но нет – каждую ночь вспоминал, думал. Собирался – к дому её приезжал, но – уезжал обратно домой, так и не поговорив. Запрещал другим разговаривать о ней – ругался с родителями, с Машкой. Ждал: звонка, что на работу придет или домой – знал, что не вернется и, всё равно ждал.
Дурак? Да… наверное. Для меня оказалось проще сгореть, умереть, просто перестать дышать, чем принять, простить…
А было ли что прощать? Вот этого вопроса – мысли, я боялся больше всего. Боялся, что совершил ошибку.
Про себя до сих пор называю её малышкой… Своей маленькой девочкой… Лисенком…
В феврале узнал, что она уехала. Кажется, моя душа – моё сердце, уехали вместе с ней… Хотел поехать следом, но адрес мне никто не дал – не разрешила…
Сегодня 16 августа – у Лисенка день рождения. Как же хочется её увидеть, обнять и никуда не отпускать. Но, вряд ли я ей нужен, уже восемь месяцев прошло, наверняка рядом с ней тот, кто никогда не поступит так, как поступил я. От таких мыслей еще больней.
Я до сих пор надеюсь, что когда-нибудь у меня появится второй шанс…
