Текст книги "Трудный выбор"

Автор книги: Татьяна Казакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Ладно, забегу послезавтра. Ты поздно придешь?

– Я в семь всегда дома. Это ты работаешь допоздна.

– Ну я постараюсь пораньше… Слушай, Лиль, а как у вас сейчас с деньгами?

– Честно? – Помедлила с ответом, вздохнула – Мама не говорит, но, по– моему, денег мало. Да откуда им взяться? Родители никогда не копили на «черный день». Я думаю, может где-нибудь подработать? Помнишь, ты курьером работала в турфирме? Ну что ты так смотришь? Я как представлю, что надо за учебу платить и надо просить у мамы деньги.

– Лилька, а сколько же ты платишь за уебу?

Услышав ответ, присвистнула.

– Ни фига себе! А сколько еще тебе учиться?

– Да совсем немного, сейчас экзамены сдам, потом лето, потом, полгода и диплом. Я бы хоть летом поработала.

* * *

Чертовы пробки! Опять Милена будет дуться. Горин ухмыльнулся, наверняка она придумала себе это имя. Интересно бы и в паспорт заглянуть, заодно узнать, сколько ей лет и откуда родом. Милена! Черт знает, что! И угораздило же его связаться с этой куклой! Сколько они вместе? Кажется, месяца четыре… нет, пожалуй, уже пять. Вроде привык. Но к этому «масик, котик, мальчик» – к этому привыкнуть невозможно. Может, купить ей колечко и попрощаться. На Гаваи свозил, в Карловы Вары отправил, шубку купил… вроде она на машину намекала, н-да… однако, дороговато она обходится.

Вчера соседку залила – шланг с машинки сорвало. Конечно, она не виновата, но могла бы и проследить, что там эти уроды делали. Да повернет когда-нибудь эта курица на «Мазде»? Слава богу! Повернула. Черт! Теперь светофор. Нет, надо на метро ездить. Зазвонил его мобильник. Опять этот дурацкий «пупсик, мой сладкий пупсик»!

– Алло!

– Масик, это я.

– Я догадался по мелодии. – Сегодня что-то особенно его раздражал ее голос.

– Послушай, я же просил тебя убрать этот «пупсик». Я встречаюсь с солидными людьми – и вдруг «пупсик».

– Ну это же так миленько. Я не понимаю, чего ты сердишься?

– Зачем ты звонишь?

– Сержик, я забыла, куда мы сегодня идем?

– На юбилей к Хубларяну.

– А кто там будет?

– Все твои знакомые.

– Ты что?! – Взвизгнула Милена.

– Что случилось?

– Ты что, не мог раньше предупредить? Я бы что-нибудь купила. Мне совершенно не в чем идти.

– Опять двадцать пять, – процедил сквозь зубы. Сейчас начнется нытье и перечисление, в чем она была на открытие выставки, на презентации и в театре и т. д. и т. п.

– У Камориных костюмчик… в «табакерке»… платьице…, вспомни, в чем она была… Чернобурка. А я как всегда в этом… Как дура, просто как дура!

– Хватит! Надоело!! – Завопил он, не сдержавшись.

На том конце наступила тишина, потом обиженный голосок жалобно пропищал.

– Масик, что с тобой? Зачем ты так кричишь на меня?

– Милена! Мне надоело постоянно выслушивать твои жалобы. Если тебе нечего надеть, сиди дома. – Он с силой вдавил кнопку и отключился. Настроение вконец испорчено. Как же она его достала! И как это у нее получается? Проехав квартал, он немного успокоился. Сам дурак. Прекрасно видел, что собой представляет эта девушка, да она, собственно, никогда и не скрывала, что ей нужно от него. Только деньги. Вытянуть, как можно больше. Сзади засигналили, Сергей не заметил загоревшуюся стрелку. Нет, так невозможно. Сейчас дома начнутся разборки. Пожалуй, с него хватит. Достала!

Горин стоял у подъезда и искал в кармане кодовый ключ, когда внезапно отворившаяся дверь едва не хлопнула его по носу. Он отпрянул, пропуская пролетевшую мимо девушку.

– Ненормальная, – пробормотал вслед Девушка остановилась, обернулась и прищурилась.

– Это вы мне?

– А-а, это вы? Ну, тогда понятно.

Девушка сделала шаг навстречу, с явным намерением поругаться, потом махнула рукой, бросив негромко – Да черт с тобой, – и скрылась за углом.

Ее поведение неожиданно развеселило. Ну и ну, просто фурия.

Поднимаясь на лифте все вспоминал, как она грозно обернулась. Черт! А ведь она интересная девка. Длинноногая – это он вчера отметил, когда она мелькала перед ним в коротком халатике. Глазищи горят, волосы развеваются – настоящая фурия. Он не заметил, как остановился лифт, и тут же послышался щелчок захлопнувшейся двери. Милена!

Он не стал звонить в дверь, открыл ключом. Краем глаза заметил ее скорбно сидящей в кресле. Слезы выдавливает. Сделав вид, что ее не замечает, разделся и прошел в ванную. Все-таки у воды есть неоспоримое качество – успокаивать. Вот постоял немного под душем, и все раздражение и злость, «как водой смыло».

«Ладно, – подумал он, растираясь полотенцем, – пойду мириться».

Он, как ни в чем не бывало, вошел в гостиную и, посмотрев на часы, заметил:

– Через сорок минут пора выходить. Ты успеешь собраться?

– Ты что не понял, мне же не в чем выйти.

– Замечательно.

Он направился в спальню одеваться, оставив ее в недоумении. Что это с ним? Неужели не видит, что она обижена, расстроена, заплакана. Может, мало глаза потерла – незаметно? Но если сильнее потереть, потом так и будут красные весь вечер. Милена поерзала, посмотрела на себя в маленькое зеркальце, лежавшее рядом, потерла кулачками глаза, глубоко вздохнула и со скорбным личиком пошла в спальню. Может, он догадается, наконец, дать ей хотя бы денег.

Сергей стоял почти полностью одетый, выбирал галстук, на нее даже не взглянул.

– Сержик, этот галстук не подходит к этому костюму.

– Зато к рубашке подходит идеально.

Со вкусом у нее проблема – иногда так вырядится, хоть падай. Но красивое личико и хорошая фигура, а также апломб, с которым это все носилось, ее выручало, даже некоторым нравилось.

– Ты идешь?

В ответ – вздох со всхлипом, потом трагический шепот.

– Если ты настаиваешь, я пойду.

– Как раз, не настаиваю.

– Ладно, я пойду.

Трагизм из интонаций убрала, значит, испугалась.

– Кстати, у нас есть что-нибудь перехватить?

– Что ты имеешь в виду? Обед?

– Неужели приготовила? – Он замер в ожидании ответа Вначале сопение, потом вздох.

– Я не кухарка. И потом, мы собирались уходить.

– Хорошо, – он опять начал раздражаться, – мне не нужен обед, но какой– нибудь элементарный бутерброд с колбасой. У нас в холодильнике мышь удавилась, непонятно, для чего он вообще стоит. Разве трудно сходить в магазин и купить колбасы какой-нибудь, сыра… У нас даже хлеба нет!

– Масик, но ты же согласился со мной, что хлеб – это вредно. Не только мне надо за фигурой следить. У нас есть йогурт, ростки пшеничные, отруби, сухарики финские. Ну чего тебе еще надо?

– Все. Ничего не надо. Пойду хоть кофе выпью.

На кухне со вчерашнего дня было не прибрано. Ну да, все правильно, ведь Елена Васильевна на сегодня отпросилась. Он все – таки открыл холодильник, хотя не надеялся там найти что-нибудь съедобное.

Захлопнул дверцу и зашуршал сухарями. Есть охота – просто сил нет. Конечно, в ресторане все будет на высшем уровне, но пока все соберутся, пока усядутся.

– Я готова, – тихо прошелестел голосок.

Он обернулся и чуть не прыснул. Сиреневая узкая юбка с разрезом впереди по самое некуда, розовая прозрачная кофточка и сверху оранжевые перья – боа.

– Тебе что, не нравится?

– Убери эти ужасные перья, у тебя же есть меховая накидка.

– Масик, ты просто ничего не смыслишь в женской моде.

Он хотел было возразить, но подумал, что переодевание затянется еще на полчаса, и он тогда уж точно умрет с голода. Черт с ней! Пускай будут перья!

Открывая дверь в ателье, Ирка услышала шум, выделялся визгливый голос закройщицы. Она заглянула в комнату.

– Вот она! Явилась! Полюбуйтесь! Что наделала, а? Кто за это заплатит? – Антонина Семеновна потрясала куском белой ткани на свадебное платье.

– Что случилось?

– Еще наглости хватает спрашивать!

Ирка нахмурилась, подошла поближе и увидела на платье темное пятно от утюга. Она непонимающе уставилась на закройщицу. Подошел Анатолий Николаевич и, поджав губы, стал рассматривать подпалины.

– Кто это гладил?

– Она, кто же еще! – Показала пальцем на Ирку.

– Я не гладила это, только подкладку, вы же сами мне дали!

– А! Ты еще спорить!? Нахалка!

Это был предел.

– Ах ты, старая галоша! Сама скроить толком ничего не может, а на других сваливает! – Ирка, выпятив грудь, грозно пошла на закройщицу.

Та явно не ожидала отпора и несколько растерялась.

– У тебя руки, как крюки! Надоело за тобой переделывать, да еще воровка!

– Заткнись!

– Я тебе щас заткнусь! Я тебе щас сделаю бледную улыбку и макаронную походку! Зараза! – Она обернулась к начальнику – А вы?… Вместо того, чтобы разобраться с ней, всегда покрываете. Вы что, ослепли? Не видите, что она вещи портит, да остатки ворует? А это платье я в руки не брала, наверное, сама и испортила. – Ирка оглядела собравшихся вокруг женщин.

– Ну-ка, кто видел, кто это платье гладил?

– Я видела, – неуверенно сказала Катька. – Антонина Семеновна, что же вы? Я позавчера, когда уходила, платье вот тут лежало совершенно целое, а Ирки уже и не было, вы одна оставались.

– Сговорились, – всхлипнула закройщица. Потом вытерла глаза, подняла голову и произнесла – В общем, так – или я или она. Я с этой грубиянкой работать не буду.

– Я сама здесь не останусь. Напугала ежа голой жопой!

– Подожди, Ира. – Анатолий Николаевич прокашлялся. – Нужно разобраться. Зачем горячку пороть? И потом за тобой еще несколько вещей.

– Я доделаю и уйду. Все!

Никто не настаивал, чтобы она отрабатывала две недели, и через три дня Ирка весело шагала по Чистым прудам и ела мороженое, которое обожала. Но веселье было напускным, в душе она была расстроена увольнением. Куда пойти? Что делать? Работать в ателье? Ни за что!

Можно брать заказы на дом. Вон, Полина Федоровна из пятой квартиры просила юбку сшить и… И все. Ладно, подсчитает свои сбережения и тогда что-нибудь придумает.

Она перешла площадь и пошла дальше по Сретенскому бульвару, потом повернула на Сретенку. Проходя мимо цветочного, решила купить букетик для Софьи Ильиничны, ей будет приятно. В магазинчике был один покупатель, молодой, хорошо одетый парень с объемным, неудобным свертком подмышкой. Ирка встала рядом и наблюдала, как этому растяпе продавщица подсовывала сломанные цветы. Он только поправлял очки на носу да возился со свертком.

– Девушка! – не выдержала Ирка, а продавщица вздрогнула. – Вы что, не видите? Эти герберы полчаса не проживут. Дайте вон те, темные. А у этой розы сломанная ножка.

Продавщица стиснула зубы и бросила на нее совсем не дружелюбный взгляд, а парень, в очередной раз поправив очки, неожиданно попросил.

– Вы не могли бы мне помочь подобрать цветы. Это для мамы, – пояснил он.

– Тогда это все не годится.

– Доверьтесь лучше профессионалу, – вмешалась продавщица. – Зачем слушать случайных прохожих?

– Значит так, – не обращая на нее внимания, начала Ирка, расхаживая по магазину. – Вот эти розы. Нет, не те, те слишком темные, – она обернулась к мужчине. – Вы на какую сумму рассчитываете?

– Это неважно, выбирайте, что нравится.

– Отлично, – пробормотала Ирка и продолжила выбирать.

Букет получился не очень большой, но выглядел ярко и нарядно.

– Добавьте пару веточек аспарагуса. Все. Достаточно. – Она сама залюбовалась букетом и обернулась к мужчине.

– Ну как? Вам нравится?

– Очень. Весьма благодарен.

Пока он расплачивался, Ирка выбрала три нежно-розовые розы и полезла за кошельком. Но парень не дал ей заплатить.

– Это в благодарность за помощь.

Девушка хотела отказаться, а потом передумала, да пускай платит, если деньги есть. Они вместе вышли на улицу.

– Вы любите классическую музыку?

Она хотела уже мотнуть головой, но вспомнила про Лильку и закивала.

– Тогда предлагаю два билета в консерваторию на мой концерт.

– Так вы музыкант?

– Да, скрипач.

– Я приду с подругой, она обожает такую музыку.

– Я буду очень рад. А если не сможете, позвоните, я вам дам билеты на другой концерт, – он полез в карман, придерживая подбородком свой сверток, достал визитную карточку, протянул и представился – Евгений, – и выжидающе посмотрел.

Ирка похлопала глазами, потом спохватилась.

– Ира… Ирина.

– Ну, до встречи. Только после концерта сразу не убегайте, хорошо? Пойду искать машину, где-то оставил в переулке.

Так приятно было вновь оказаться в квартире у Раскиных. После смерти Марка Семеновича атмосфера стала другой, то есть, дом был по-прежнему гостеприимным, но хозяйка почти не смеялась и говорить стали как-то тихо, как будто боялись кого-то разбудить.

– Ирочка, здравствуй, моя хорошая. Ой, какие цветы! Спасибо… спасибо Она ушла за вазой, у Ирки сжалось сердце – от Софьи Ильиничны осталась тень. Она действительно очень похудела…и вообще совсем не такая.

– А что Лильки еще нет?

– Сейчас должна прийти. Пойдем, я тебя покормлю.

– Нет, Софья Ильинична, пока ее нет, давайте померяем, что вы хотели переделать.

– А, ты про вещи. Ну пойдем в спальню.

В глаза бросился портрет Марка Семеновича, стоящий на тумбочке. Цветы Софья Ильинична поставила рядом с портретом. Открыла шкаф и достала две юбки и брюки.

– Вот, Ирок, смотри. Видишь, как я похудела.

– Да вы сейчас, как фотомодель, Софья Ильинична. Так, надевайте эту юбку, посмотрим, на сколько ушить.

Ирка стояла на коленках, загибая и подкалывая ткань. Про себя отметила болезненную худобу женщины. Они заканчивали, когда вернулась Лиля.

– Привет, – заглянула в спальню и, заметив цветы, добавила. – О, цветы! Какие красивые. Мам, я купила молоко и творог.

– Вот и отлично. Вы пока посплетничайте, а я разогрею жаркое.

Девушки расположились в Лилиной комнате.

– Слушай, Лилька, Софья Ильинична жутко похудела, надо ее врачу показать, хоть анализы сдать.

– Да не слушает она меня.

– Ладно, я сама попробую. Лилька, ты любишь классическую музыку?

– Ты же знаешь, что люблю.

– Вот два билета в консерваторию на какой-то там скрипичный концерт.

– Ну ка, – Лилька посмотрела билеты и с удивлением уставилась на Ирку.

– Только не говори, что ты их специально купила.

– Вот еще! – Фыркнула Ирка. – Стану я на всякую тягомотину деньги тратить, – и рассказала, каким образом у нее оказались эти билеты.

– А парень-то симпатичный?

– Не знаю… Так, растяпа какой-то……Но, вроде, хороший.

– Ну ты даешь, Белова! Тебя мужик на концерт приглашает, а ты даже не рассмотрела его как следует.

– Да чего мне его рассматривать?! Он цветы покупал, а его дурили, подсовывали уже увядшие, а он, полный лопух, только ушами хлопал да очки поправлял.

– Так, выяснили, что в очках. А рост?

– Что рост?

– Какого роста?

– Нормального. Господи! У меня бумажка есть. Визитка! – Она вышла в прихожую и принесла свою сумку – Вот, смотри.

– Евгений Полянский. Хм. Звучит.

– Девочки, – заглянула Софья Ильинична, – идите мыть руки и ужинать.

– Надо же, – произнесла Лилька, когда мать скрылась, – улыбается… как прежде. Это потому что ты пришла. – Они вдвоем, как прежде зашли вместе в ванную. – Ну что тебе трудно приходить почаще?

Ирка вытерла руки – Теперь могу хоть каждый день, я пока безработная.

– Да ты что?

Они уселись за стол.

– Мам, а Ирка теперь безработная.

– Как же так, – забеспокоилась Софья Ильинична. – Тебя что, уволили?

– Ну да? – Ухмыльнулась Ирка. – Меня уволишь? Как же! Держи карман шире! Сама ушла. Так что. В общем, пока не найду работу, может, вы, Софья Ильинична поспрашиваете у знакомых. Я могу пошить юбки, брюки, могу переделать что-нибудь.

– Хорошо, Ирок, поспрашиваю. Ну вы кушайте, я пойду, прилягу.

Лилька проводила ее любящим взглядом и вздохнула.

– Тяжело ей без папы…

После ужина девушки прошли в Лилькину комнату и Лилька, открыв ноутбук, стала смотреть заочные учебные заведения, но Ирка сказала, что пока не найдет работу, даже думать не хочет ни о какой учебе.

Перед уходом заглянула в спальню, где прикрывшись пледом, лежала Софья Ильинична.

– Софья Ильинична, вы почему к врачу не идете?

– Да ну их. Начнут всякой химией пичкать.

– Вы это бросьте. Что вы как бабка неграмотная рассуждаете? Мне даже неловко слушать. Лилька, – обернулась к подруге, – ну-ка, позвони, узнай, когда там врач принимает?

– Какой?

– Терапевт, какой же еще. Пусть направление даст на анализы. Надо провериться.

Лиля открыла компьютер.

– Чего ты не звонишь-то?

– Сейчас все в компьютере можно узнать… Так… открылось. Ну вот, завтра с утра. Непонятно есть запись или нет.

– Ни фига! Не надо никакой записи. Я сама с ней завтра пойду. Все, Софья Ильинична! Отговорки не принимаются. Давайте пойдем последними, значит, в 11 я у вас. Договорились?

– Раз отговорки не принимаются, Договорились!

* * *

Очередь была большая – Ирка насчитала перед ними 7 человек, а до окончания приема оставалось сорок минут. Ирка посадила Софью Ильиничну, сама встала у двери, бормоча под нос.

– Это на каждого примерно по пять с половиной минут. Класс!

Вдруг вспомнила про карту и умчалась в регистратуру.

– Вы по записи?

– Без записи.

– Тогда не положено.

– Значит, так. Вы сейчас мне даете карту, а врач пусть решает, положено или нет. Женщине очень плохо, может, ее сразу в больницу надо.

– Ладно, – устало махнула женщина за стеклом, – вот вам карта, если врач не примет, то не знаю…

– Пусть попробует, – пригрозила Ирка и порысила к кабинету.

Высунулась медсестра, посмотрела на Ирку.

– Вы что, тоже к нам?

– К вам.

– Как фамилия?

– Раскина Софья Ильинична. Вон она сидит, я сопровождающая.

– А вы не записаны. Без предварительной записи врач не принимает.

Ирка разозлилась.

– А ты что, врач? Ты чего за нее решаешь, кого принять, кого не принять?! Я сейчас позвоню в Департамент и будешь у меня иметь бледную улыбку и макаронную походку.

Медсестра быстро скрылась за дверью, но следующей вызвала Раскину. Ирка хотела зайти вместе с ней, но Софья Ильинична попросила подождать ее в коридоре.

– Не вздумайте деньги совать, – зашипела Ирка, – а то я вас знаю…

Софья Ильинична вышла через некоторое время с кучей бумажек, присела на банкетку.

– Ну вот, видишь, сколько, – со вздохом стала разбирать. – Запутаешься в них.

– Ну-ка, дайте сюда. – Ирка бесцеремонно отобрала у нее бумажки и стала молча читать, потом подняла глаза на Софью Ильиничну и улыбнулась.

– Вот, зараза, ни черта не понятно. А знаете, говорят, чем непонятнее почерк у врача, тем выше у него квалификация.

Софья Ильинична засмеялась.

– Как хорошо, что ты со мной пошла. Спасибо тебе большое.

– Да за что спасибо то? Мы еще ничего не сделали. Сейчас сбегаю узнаю, когда тут анализы сдают.

Она сбегала на второй этаж, внимательно изучила расписание сдачи анализов, потом сбегала на третий в кабинет УЗИ. Оказалось, что там сейчас идет прием. Заняла очередь и пулей за Софьей Ильиничной. Усадив ее у кабинета УЗИ, побежала на первый, там снимали кардиограмму. Узнав, что везде нужна карта, опять пошла в регистратуру и выпросила карту на руки.

– Софья Ильинична, не забудьте карту забрать, пойдем кардиограмму сдавать.

Почти до четырех часов они пробыли в поликлинике, Софья Ильинична совсем побледнела, Ирка даже встревожилась. Она проводила ее до дома, а сама вернулась к себе и занялась шитьем.

Еще несколько месяцев назад она купила себе отрез на юбку. Этот шелк сразу привлек внимание. На черном фоне узор из желтых, светлокоричневых и терракотовых геометрических фигур. Ирка разложила ткань на столе, притащила журналы и задумалась, какой фасон лучше выбрать. Неожиданно в дверь позвонили, она чертыхнулась и пошла открывать – оказалось, это соседка с десятого.

– Привет, Лена Васильевна.

– Ир, я к тебе вот с каким предложением. Ты знаешь, что я убираюсь в 58, так там, у жены хозяина проблема одна – надо переделать кое-что, говорит, что выйти не в чем. Чудная, ей-богу, шкаф забит, а носить нечего.

– Все правильно, – подтвердила Ирка. – У нормальной женщины так и должно быть – шкаф забит, а носить нечего. Что надо-то?

– Я ей сказала, что есть у нас одна портниха, все переделает и очень удобно, прямо здесь, в нашем доме. В общем, если ты свободна, давай я тебя познакомлю.

– Так это что, надо мной, что ли? – Нахмурилась Ирка.

– Ну да.

– Да она придурочная какая-то… – Вспомнив, как та обращалась к мужу, и фыркнула. – Масик… котик.

Елена Васильевна развеселилась и замахала руками.

– И не говори, просто умора слушать, а он скривится весь, как от зубной боли, ох, не могу, – закатилась она.

– Да ну их, Лена Васильевна, не пойду.

– Ты что, дуреха, там же заработать можно. Ты же вроде сейчас безработная.

– О! Уже разведка донесла.

– А ты как думала? Ладно, Ирка, давай соглашайся, что у тебя деньги лишние?

– Хорошо, пойдем, только переоденусь.

Она быстро скинула халатик, натянула джинсы и футболку.

Им открыла девушка, лицо которой было намазано клубникой. Запах стоял обалденный. Ирка невольно сглотнула. Вот балда, нет, чтобы съесть такую вкуснятину. Вздохнула – у богатых свои привычки.

– Ой, это вы к нам приходили тогда?

Ирка кивнула.

– Ну вы утрясли этот вопрос?

– Вполне, – процедила Ирка, раздражаясь. Могла бы хоть извиниться.

– Елена Васильевна порекомендовала вас, как хорошую портниху Ирка промолчала.

– Ну, я не знаю, – протянула девушка, а Ирка подумала: «Фальшивка».

– Как хотите, я не навязываюсь, у меня итак работы полно.

– Ладно, – милостиво кивнула та головой. При этом кусочек клубники отвалился. Она даже не подумала поднять, отвернулась к Елене Васильевне.

– Не забудьте убрать, – кивнула на пол и поплыла по квартире, остановилась.

– Ну что же вы? Идите за мной.

Ирка скрипнула зубами, но все-таки пошла.

Огромная кровать была завалена кучей одежды, дверцы зеркального шкафа раздвинуты, а там… Ирка никогда не видела столько одежды.

– Вот, – девушка выудила из одежды, сваленной на кровати, брюки.

– Эти брючки надо немного расставить.

– Они же новые, – заметила Ирка, удивляясь про себя, на фиг нужно было покупать новые брюки, которые малы.

– Да, видимо, новые, но я их давно покупала, не помню, кажется, в Париже. Ирка стала разглядывать швы.

– Только с боков можно. Вы померяйте, я выйду.

– Елена Васильевна! – Позвала хозяйка. – Побудьте пока с девушкой.

Ирка в недоумении переглянулась с соседкой, потом только дошло – не доверяет. Стало обидно и тошно.

– Можете зайти, – донеслось из спальни.

Брюки действительно были маловаты и слишком длинные.

– Длина – это ерунда, а вот где можно расставить… В общем, я распорю, а потом померяете. Давайте я мерку сниму.

Потом были две юбки, одну переделать полностью, а другую подкоротить, еще два платья, вечерних, наверное, которые тоже надо было полностью переделать.

– Сколько вы берете?

Ирка прикинула и назвала цену несколько выше, но заказчица согласилась. Ирке выдали объемистый пакет, в который уложили вещи и на прощание кивнули головой – аудиенция окончена. Елена Васильевна проводила до двери.

Переделка иногда занимает больше времени, чем пошив новой одежды. Надо распарывать, отглаживать, в общем, мутотень, но Ирка с энтузиазмом взялась за работу. В первую очередь для Софьи Ильиничны. Ее вещи были готовы к вечеру, а вот соседкины.

Ирка долго разглядывала платье – какое красивое, только вот эту пелеринку к нему надо убрать. Не удержалась – померила. Платье сидело точно по фигуре. Ирка долго разглядывала себя и пришла к выводу, что ей нужно сшить такое же платье. Ничего сложного там нет, но ткань…

В магазине было еще мало народа, продавщицы не спеша, бродили по залу, поправляя товар и вывешивая новый.

– Девушка, – обратилась Ирка к одной продавщице, – вы не поможете мне подобрать ткань. Вот у меня такое платье, я хочу такое же. Может, у вас есть что-нибудь подобное?

– Хм, а вы знаете, мы как раз получили почти такую же. – Она обернулась к витрине и откуда-то снизу вытащила кусок ткани. – Ну-ка, взгляните.

– Господи! Один в один. А как же такое можно? Вроде, тут написано «Канада».

– Правильно, они получают из Украины и мы оттуда. Ну как, берете?

– Конечно, даже нечего говорить.

Дома, она как ненормальная, кроила, шила, гладила, мерила. Вечером вспомнила, что не пообедала. Быстро отварила пельменей. Хотела с каким – нибудь соусом, но в холодильнике ничего не оказалось. Ну и ладно, можно и без соуса. Вспомнила, что есть уксус. Разбавила его с водой, солью и перцем. Поставила на стол тарелку, приборы и собиралась уже выложить пельмени, как раздался звонок в дверь. Кого еще принесло?!

– Здрасьте, это я, – в дверях стояла Катька Кузякина.

– Вижу, – мрачно ответила Ирка и посторонилась, пропуская ее.

– Ир, а чем это у тебя так пахнет? – Принюхалась вечно голодная Катька.

– Пельменями. Проходи, сейчас есть будем.

– Ой, а я кекс купила, «Столичный».

– Здорово, вкусный кекс. Давай, иди руки мыть.

Она поставила еще одну тарелку, заглянула в холодильник – там был эн. зе. – банка шпрот. Вздохнув, достала ее и открыла.

– У-у, у тебя тут пир.

– Не обольщайся. Пира никакого нет, только шпроты и пельмени.

Кузякина уселась за стол и скромно сидела, положив руки на коленки.

– Руки должны быть на столе.

– Чего? – Встрепенулась Катька, – а-а, – положила руки рядом с тарелкой и выпрямила спину. – А теперь чего?

– А теперь ешь.

Ирка сама положила ей на тарелку несколько шпротин. Катька потянулась вилкой за хлебом.

– Хлеб руками берут.

– Да? – Удивилась Катька. – А я думала, так культурнее будет. Слушай, Белова, а ты откуда знаешь, как надо? Вроде у тебя предки тоже алкашами были, как и мои.

– Во-первых, они не всегда были алкашами, вначале были нормальными людьми, а во-вторых, общалась с интеллигентными людьми.

– Ну да, это мы лимита, – засопела Катька.

Ирке стало стыдно, она вспомнила, что Софья Ильинична ни разу не сделала ей замечания.

– Кать, не обращай внимания, ешь, как хочешь.

Катька не дожидаясь повторного приглашения, набросилась на еду.

Ей не так повезло, как Ирке – она жила вместе с родителями, которые не просыхали, а она одна работала и кормила семью. Еще отсылала часть денег в деревню, бабушке у которой находилась младшая сестренка. Конечно, она очень нуждалась, и Ирка ее жалела и иногда подкармливала, а для Катьки было лучшее время, когда она могла вот так спокойно посидеть и не думать, что сейчас начнется очередной скандал с дракой и милицией или приставания бесконечных дружков. Она даже некоторые свои вещи хранила у Ирки – боялась, что родители пропьют.

– Кать, а вы в Москву давно приехали?

– Папка давно… лет двенадцать, наверное, а мы, как я девятилетку кончила.

– А зачем приехали-то? Там что, плохо было?

– У нас в Ямках очень даже хорошо было, и сад был, и яблони, и вишни, огурчики, картошка, редисочка… – Она вздохнула, – мы-то с мамкой на огороде, а папке совсем нечего делать. Вот он и подался в Москву, в Мытищи. Там на стройке работал, потом его в бригаду взяли строительную, они дома богачам строили, а он плотник, знаешь какой – на всю округу один.

– А вы потом приехали?

– Ну да, продали наш дом, сестренку маленькую у бабушки оставили, у нее там тоже домик стоит, и купили в Москве комнату в коммуналке… А потом бригада распалась, папка без работы остался и запил, а мамка за ним, а я вот в ателье устроилась.

– Так ты в Москве живешь?

– Ну да, в Мытищах.

Ирка хотела возразить, что Мытищи – это не Москва, но решила не переубеждать ее.

– Ир, а ты работу нашла? – Катька с фантастической быстротой поглощала пельмени.

– Не-а, – Ирка встала, поставила воду, чтобы сварить оставшиеся пельмени.

– А как же теперь? – Вытаращилась Катька.

– Пока беру на дом.

Катька задумалась, даже жевать перестала, потом вздохнула.

– Черт, а я не могу, итак боюсь, что машинку пропьют… Ир, а можно я ее к тебе притараню?

– Ну притарань.

– Я ведь могу иногда у тебя чего-то пошить, правда?

– Правда, – она помедлила, но решила расставить точки над «и», чтобы зря не обольщалась. – Кать, ты иногда можешь тут переночевать, но жить я буду только одна, поняла?

– Поняла, – поникла та. – А сегодня можно переночевать?

– Можно. Кстати, я тебе могу халтурку подбросить.

– О, – она потерла радостно руки, – вот это здорово.

– Раз у нас машинка пока одна, ты сегодня будешь распарывать. Только, смотри, чтобы аккуратно.

Уже лежа в кровати, подумала, что если они с Катькой вдвоем будут шить, можно было бы набрать заказов. Только, где их брать? Катька скрипела диваном в соседней комнате, видимо, тоже не могла заснуть. Ирка усмехнулась, а ведь они похожи. В свое время ей помогали Софья Ильинична и Лилька, а теперь вот и она помогает. А это приятно помогать.

* * *

Платье получилось шикарное. Вот в нем она и пойдет в консерваторию. Наверное, к нему надо бы сумочку небольшую, а не такую торбу, как у нее. Ладно, сумку она у Лильки попросит, а обувь… Она залезла в кладовку.

Так, что у нее с обувью? Черные туфли, которые она купила в прошлом году «на все случаи жизни», ну никак сюда не подходили. Она вспомнила про бежевые босоножки на высоком каблуке. Купила их по дешевке, вроде красивые, но жутко неудобные. А вдруг будет дождь? И что надеть вместо куртки? Вот черт! Может, ну ее, эту консерваторию!? Надо Лильке позвонить.

– Ой, хорошо, что позвонила, я сама как раз думала звонить.

– Лиль, я хотела сегодня зайти, вещи мамины ушила, хотела занести. Ты когда будешь?

– Приходи к обеду, я сбегу с последней пары.

Ирка вдруг вспомнила, что не платила за квартиру, достала квитанцию и стала пересчитывать деньги. Ни фига себе! Неужели она столько потратила? Стала вспоминать, на что ушли деньги. Ну конечно! Это чертова ткань на платье! На нее рассчитано не было. Как же быть? За квартиру надо заплатить, иначе в следующем месяце придется платить сразу за два. Что у нее остается?… Две тысячи триста пятьдесят рублей. Черт! Надо срочно искать работу.

Перед выходом она поднялась наверх, позвонила. Открыла Елена Васильевна.

– Здрасьте. Лена Васильевна, а хозяйка ваша дома? Я бы ей шмотки ее отдала.

– Дома. Пойду, спрошу.

Ирка топталась в прихожей, из гостиной послышался капризный голосок.

– Мне сейчас не до того… Ну пусть позже зайдет, какая ей разница?

– Слышала? – Развела руками Елена Васильевна. – Зайди попозже.

– Я попозже не могу, ухожу. Ладно, в другой раз зайду.

Вот связалась на свою голову! Если бы не деньги, ни за что не стала бы ей шить! Ладно. Надо попробовать завтра с утра, может барыня будет в хорошем расположении духу и примет ее. Вот зараза!

По дороге к Лильке все-таки зашла в сбербанк и заплатила за квартиру. Будь, что будет!

Перед обедом померили вещи, все сидело замечательно.

– Ирочка, – Софья Ильинична оглядывала себя в зеркало, – какая ты молодец, у тебя просто золотые руки. Знаешь, я тут говорила с моей приятельницей, она тоже хотела кое-что переделать. Возьмешься?

– Еще спрашиваете! Конечно, возьму.

– Тогда запиши ее телефон и адрес. Это недалеко от нас.

– Мам, – заглянула Лилька, – вы скоро?

– Все, мы готовы.

Софья Ильинична достала деньги и протянула Ирке.

– Да вы что, Софья Ильинична!? Что же я вам за деньги буду делать?

– Возьми, Ира, ты же пока без работы, а деньги имеют неприятное качество исчезать.