Текст книги "Опасное сходство"

Автор книги: Татьяна Казакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

1 Мая в нашем клубе по установившейся традиции будет мужской стриптиз. Конечно, мы пригласили Юльку и Любу.

– Опять стриптиз?! – Возмутился Юра. – Саш, как ты это терпишь.

– Я привык, поверь, это даже неплохо, – Саша подмигнул ему и повел в кабинет.

– Вот интересно, что они там обсуждают? – Проявила интерес Наташка.

– У нас все равно интереснее, – заметила Лариск.

И она права. Разве можно сравнивать наши важные женские проблемы и дурацкие мужские.

В воскресенье с утра нам позвонила мамуля, сообщила, что они все сегодня обедают у Левочки, и предложила нам присоединиться. Но Саша уехал раньше, ему надо было кое с кем встретиться, а я пока наряжалась, немного припозднилась и, не успела войти в ресторан, как раздалос.

– Абрам!! – Посетители, как по команде обернулись в мою сторону. Надо принять отстраненный вид, как будто это обращение не ко мне. Не тут-то было, надо знать Левочк.

– Абрам, наконец-то! Почему так поздно, все уже собрались. Давай свой жакет. Да, должен заметить, Абрам, ты хорошо выглядишь.

– Спасибо, ты тоже, – процедила я, краем глаза следя за окружающими.

Одни недоуменно пожимали плечами, другие улыбались, третьи удивленно таращились на меня и перешептывались. Может, они решили, что я… этот… трансвестит. – Левочка, – пропела я ласково, задержавшись у вешалки, – послушай, почему все-таки Абрам? Подбери мне другое имя, если уж тебе так мое не нравится.

– Хорошо, – добродушно согласился Левочка, – знаешь, я сейчас вспомнил своего дядю из Харькова. Его звали Сруль Мордухаевич Зильберман. – Он оставил меня и резво поскакал к бармену. И пока я переваривала информацию, для чего Левочка сообщил мне имя его дяди, кстати, совершенно неудобоваримое, он заорал на весь за.

– Срулик!! Ты какой коктейль будешь пить.

Тут уж не только посетители, но и все наши в изумлении уставились на меня, а я просто остолбенела. Это что ж такое? Сруль?! Теперь я – Сруль? Господи, так Абрам – это просто счастье. Я быстро подошла к Левочке и, широко улыбнувшись, доверительно сказал.

– Знаешь, я так привыкла к Абраму. Давай оставим все, как прежде. Абрам, так Абрам. А что? Отличное имя. Да.

– Ну, как хочешь, – невозмутимо пожал плечами Левочка. – А зря ты от Сруля отказалась. Так по дяде соскучился.

За нашим столом уже все хохотали, надеюсь, не надо мной.

Я заняла место рядом с Сашей и Нинкой.

– Срулик, передай, пожалуйста, мидии. – Ну, думаю, началос.

– Нинка! Ты тоже решила надо мной поиздеваться? Впрочем, мне уже все равно, называйте, как хотите. Держи свои мидии.

– Ладно, не обижайся, останешься Абрамом.

– Объясни, почему тебя он называет приличными именами, а меня черти как.

– Знаешь, это необъяснимо. У него странные ассоциации.

– Но почему именно я ассоциируюсь у него с Абрамом.

– Не бери в голову.

Им хорошо, «не бери в голову», а я весь обед ловила на себе удивленные взгляды окружающих и сдерживаемые смешки.

* * *

Погодка стоит классная. Солнышко греет, листья начали распускаться. На кустах уже распустились, а деревья были в такой серо-зеленой дымке. Самое лучшее время в году. Я была на работе, когда позвонила наша бухгалтерша и попросила привезти какие-то недостающие бумаги в банк на проспекте Мира. Лариска была занята, а Наташка сделала вид, что ничего не слышит. Когда я вызвалась отвезти документы, она быстро вышла из состояния задумчивости и сказала, что ей надо сделать кучу звонков. Собственно, на улице было так хорошо, что я с удовольствием решила прогуляться пешком, без машины. Просто прокатиться на метро. Но когда на эскалаторе спустилась вниз, сразу потужила о своем благородном порыве. Народу полно, все толкаются, меня просто отпихнули от дверей вагона, но я решила не обижаться, в конце концов я не спешу, а люди торопятся. Даже когда мужчина, дыхнувший в лицо перегаром и чесноком, буквально придавил меня своим туловищем, я не возмутилась, а, с сочувствием поинтересовалас.

– У вас, наверное, руки болят.

– Это почему же? – Прохрипел он в отве.

– Вы не можете держаться руками, предпочитаете облокачиваться на меня. Я не возражаю, если вам тяжело, я вас поддержу какое-то время но, знаете, я не очень-то сильная, надолго меня не хватит.

– Извините, я не хотел.

Ну вот, главное – не дать выплеснуться своим отрицательным эмоциям, и человек все понял. Прямо передо мной сидела бабулька с каменным лицом и недовольно сдвинутыми бровями. Я доброжелательно ей улыбнулась. Она моргнула и невольно улыбнулась в ответ. Довольно симпатичная старушка. Но мне уже пора выходить, на пересадку. Господи! Сколько народу! Главное не поддаваться панике. Так, надо вспомнить, как себя вести в толпе. Я храбро вошла в поток и расслабилась. Все. Теперь думать о хорошем и просто идти. В этот миг меня больно толкнули в спину. Я притормозила и уступила дорог.

– Извините, пожалуйста, если помешала.

– Это вы извините, меня сзади толкнули, а я нечаянно вас.

Все в порядке – вот и желанная станция. Опять толпа перед поездом, опять тесный вагон. Непонятно – вроде сейчас не «час пик», куда все едут-то.

Наконец я вышла из этого грязного, душного, пахнущего потом и пылью, подземелья. На улице, показалось, стало еще лучше. Воздух… Хотя, какой уж тут воздух? Одни машины, газующие в пробке, но все равно хорошо. Одним словом, весна. В банке я быстренько отдала нашей бухгалтерше бумаги, она что-то сверяла и бормотала себе под нос. Убедившись, что все в порядке, я ушла из банка и пошла пешком в сторону Колхозной площади. Может мне не стоит спускаться в метро? Я остановилась, раздумывая, как быть, и тут краем глаза заметила высокого интересного парня. По-моему он идет за мной. Кажется, хочет познакомиться. Нет, дорогой, ничего не выйдет, я замужняя женщина и вообще… Нет, все-таки поеду на метро, пешком очень далеко тащиться, а такси смысла нет брать – пробка ужасная. Я вошла в вестибюль и стала рыться в кошельке, подняла глаза – парень стоял рядом. Ну вот, сейчас подойдет, и начнется совершенно ненужный разговор. Приложив билет к красному глазку, я уже сделала шаг вперед, когда меня остановил милиционе.

– Что такое? Что вы хотите.

– Пройдемте с нами – Передо мной стоял парень, который шел за мно.

– С вами? С какой стати я с вами куда-то пойду? – Но тут же осеклась – около меня появился еще один парень, непонятно откуда взявшийся и, меня, как преступницу, впереди милиционер, по бокам два парня в костюмах, повели в комнату милиции.

– А в чем дело? Я не тот билет приложила? Да что я сделала.

Но сопровождающие молчали, а у меня почему-то стали подгибаться ноги. Господи! Не помню, чтобы я так волновалась, даже, когда защищала диплом и один лысый дядька парализовал меня взглядом, а мне было страшно, и я улыбалась изо всех сил, чем в конце концов, смягчила его сердце. Он перестал цепляться и задавать каверзные вопросы. Сейчас тоже надо взять себя в руки и собраться. Быстро вспомнить, что я натворила. Меня уже доставили на место, а в голову так ничего и не пришло. Неужели я не совершила ни одного проступка? А вдруг это связано с кем-то из моих близких.

– Быстро отвечайте на мои вопросы. – Передо мной за столом сидел мужчина в сером костюме и в очка.

– Скажите, пожалуйста, в чем дело? И вообще, что я сделала? Может, я сказала что-то не то.

– Служба ФСБ – Он развернул удостоверение, в котором от волнения я все равно ничего не увидела, и строго продолжал – Отвечайте быстро. Итак, фамилия, имя, отчество.

– Птичка… то есть, Петровская Светлана Михайловн.

И дальше, в том же духе, мне задавали вопросы, я отвечала, и все больше нервничала.

– Послушайте, позвоните моему мужу, и все сразу выяснится. В конце концов, это глупо спрашивать меня одно и то же, проще позвонить моим родственникам или на работу.

– Где вы родились.

– Где? …А ну да, … на Соломенной Сторожк.

– Что за сторожка? Где это.

– Как где? В Москве, разумеется. Если вы не москвич, тогда, конечно, вы не знаете…. Да что такого я сказала?.. Нет у меня документов. Какие были, я отдала сейчас в банк, а больше ничего нет… Паспорт? Зачем я буду таскать с собой паспорт? Чтобы потерять его?… А вообще он у меня остался на работе….нет, наверное, в машине лежит… Что значит, где машина? … Она осталась у клуба, там, где я работаю. Почему пешком?…. Просто… Просто погулять захотелось, знаете весна, и все такое. Опять документ… Ну нет у меня никаких документов!

– А вы знаете, что, если у вас нет документов, мы имеем право, вас задержать до выяснения личности.

– Ну так выясняйте быстрей, меня, между прочим, на работе ждут.

Мужчина в очках вышел из комнаты, я оглянулась – сзади стоял милиционер. Улыбнувшись, я попросила разрешения позвонить, но он только покачал головой. Дверь открылась, вошел тот же мужчина и еще один совершенно лысый. Он пристально меня рассматривал, я заерзала.

– Здравствуйте, ответьте на несколько вопросов, пожалуйста.

Культурное начало, ничего не скажешь.

– Пожалуйста, пожалуйста, мне не трудно, спрашивайте.

– Итак, вас зовут…

– Птичка, то есть, Светлана…

– Почему вы сказали Птичка?

– Это прозвище.

– Интересно… Значит, Птичка….У вас есть еще прозвища?

Я задумалась, стоит упоминать про Абрама или нет, а он прямо впился мне в лицо.

– Говорите все.

Я вздохнула, ну все, так все.

– Итак, Птичка… еще?…

– Еще Абрам, но так называет меня только один человек…

Мужчина часто заморгал и выглядел озадаченным

– Почему Абрам? Кто этот человек?

– Это муж моей двоюродной сестры Нинки, Левочка. А почему Абрам, совершенно непонятно.

– Хорошо, оставим это. Еще?..

Интересно, а про Сруля надо упоминать или это лишнее, но он, видя мои сомнения, строго бросил

– Говорите!

Ну что ж, пусть вам будет хуже

– Сруль!

– Как?!

– Сруль. Дело в том, что я попросила Левочку не называть меня Абрамом, ну знаете, все-таки я девушка, а тут мужское имя, да еще такое мм… своеобразное, но тогда Левочка вдруг вспомнил своего дядю, Сруля Мордухаевича Зильбермана. Возможно, я что-то путаю, не знаю, как точно…

– Встаньте!

– Что?

– Встаньте, пожалуйста, – «пожалуйста» он процедил сквозь зубы.

Я встала, хотя, честно скажу, ноги подкашивались. Дядька смотрел на меня, задумавшись

– Вы не могли немного пройтись?

– Конечно, хотя походка у меня сейчас будет несколько напряженная, поскольку я очень волнуюсь

Я прошлась по комнате, мужчина подошел ко мне и быстро сказал

– Сбежала очень опасная преступница, вы на нее поразительно похожи. Извините, можете идти

Хорошенькое дело, «можете идти». А как идти, если ноги не слушаются? Так, быстро собраться, взять себя в руки. Я выпрямилась, вскинула подбородок, небрежно кивнула и вышла.

Спускаясь на эскалаторе, я без конца оглядывалась, все казалось, что за мной следят. Зайдя в вагон, я окинула бдительным оком пассажиров и расслабилась только, когда какой-то ребенок показал на меня пальцем и спросил – Это строгий контролер? У нас билетики будет проверять? – Я быстро улыбнулась ребенку и покачала головой. Но всю дорогу до клуба я озиралась и пристально вглядывалась в прохожих. Конечно, не успев подняться в наш кабинет, с порога стала рассказывать про свое задержание. Ха, ха, ха, надо было видеть Наташкину рожу! Даже не представляю, как она это пережила?

– Нет, ну скажи, где справедливость? Почему с ней всегда что-нибудь случается, а тут хоть пропади! Даже ФСБ стало интересоваться. Это ж надо же! На преступницу она похожа, а я только на родителей. Ларис! Может, ты тоже на кого-нибудь похожа? Ой!! Мама!!

– Ты что?! – Мы с Лариской испуганно таращились на Наташку, а она в свою очередь таращилась на меня, как на Кентервильское привидение.

– Говори быстро, что случилось, чего ты так заорала?!

– Ты что, еще не поняла, убогая?

– Грубо говоря, нет, – я раздраженно нахмурилась.

– Вспомни про «Ашан». Что там было? Вспомнила? Ну вот….

– Может, вы меня введете в курс дела, а то я как-то не в теме? – Лариска терпеливо ждала объяснений.

Я рассказала, как в «Ашане» ко мне подсел один тип и передал записку, а потом за соседним столиком появилась брюнетка, которая читала тот же журнал, что и я, и была очень на меня похожа. Она посидела немного и ушла. Все.

– Вы хотите сказать, что это была та самая преступница, которую разыскивает ФСБ?

– И которая, как выяснилось, сбежала, – уточнила Наташка

– Слушайте, это может быть все очень серьезно. Я не желаю впутываться в это дело, уже вижу по вашим мордам, что вы что-то замышляете

– Я замышляю? – Запротестовала я.

– Я не про тебя, – отмахнулась Лариска. – Ты только посмотри на Наташку, прямо загорелась в жопе сера.

– А ну вас, тут такое дело, такое дело… – Наташка не могла усидеть за столом. – Мы просто обязаны вмешаться и тем самым предотвратить преступление

– Какое преступление? – Пролепетала я, уже понимая, что Наташка от своего не отступится.

– Как это, какое? То, что готовит эта самая преступница, на тебя похожая и этот тип, что подсаживался к тебе.

– Наташ! Это опасно и вообще… Давайте пойдем в милицию и все расскажем, – Лариска, как всегда, была рассудительна

– Я тоже так считаю, – я была солидарна с Лариской, надо поддержать подругу.

– Господи! Ну что вы такое говорите!? Глупости! Кто вас будет слушать в милиции?

– Тогда давай заявим в ФСБ

– А ты знаешь, как туда попасть? – С ехидством спросила Наташка

– Как-то ведь туда попадают. Можно у Юры спросить, пока он еще бывает у нас.

– Вот-вот, спроси у Юры. Он вцепится в тебя клещами и все выпытает

– А я не собираюсь делать из этого тайну

– Ты что, с ума сошла? За тобой ведь могут следить

– Кто? – Пролепетала я, напуганная и совершенно сбитая с толку

– И те, и эти, – авторитетно произнесла Наташка и, не давая нам опомниться, продолжала развивать свою мысль

– Вот, когда мы узнаем, что лежит в этой ячейке, позвоним этому типу и выясним, что к чему, вот тогда можно будет сообщить Юре и в ФСБ, так сказать, принесем им на блюдечке с голубой каемочкой раскрытое преступление. Тебе даже могут дать награду за содействие в поимке опасных преступников, возможно, орден. Я ни на что не претендую, просто из солидарности постараюсь тебе помочь по мере сил. – Наташка скромно потупила глазки.

– На черта мне их орден? – Запротестовала я. – Мне, может, придется жизнью рисковать.

– Так на благо Отечества. Вспомни, ты же у нас всегда была патриоткой. – Видя, что я непреклонна, она добавила последний аргумент – Представляешь, как Саша будет гордиться тобой? Ты в его глазах будешь героиня… Не каждая решится на такое…

– Наташ, так нечестно, – некстати влезла Лариска, как раз самое интересное пошло.

– Подожди, Ларис, действительно, стоит подумать. Конечно, тут замышляется какое-то преступление, и наш долг – предотвратить его.

– Правильно! Умница! – Наташка скакала, как коза, а Лариска нахмурилась и для убедительности встала, возвышаясь над Наташкой. Она хлопнула по столу, прерывая Наташкины пируэты, и решительно сказала

– Значит так, вы немедленно выкидываете эту дурь из головы, или я сейчас же звоню Юре и рассказываю, что вы тут напридумывали.

Наташка замерла, а потом состряпала невинную рожу и процитировала из «Женитьбы Бальзаминова»

– «Вот всегда вы так, маменька, уж и помечтать нельзя». Ларис, ну что ты шуток не понимаешь? Я же знаю, что это опасно, что мы дуры, так рисковать? – Она стояла ко мне спиной, и показала мне скрещенные пальцы. Как будто я ей поверила. Лариска тоже, вроде, сомневалась и на всякий случай, погрозила ей пальцем

– Смотри у меня, без фокусов. Все, девчонки, поехали по домам. Птичка, ты будешь Саше рассказывать о сегодняшнем задержании?

– В начале хотела, а теперь раздумала, зачем его лишний раз волновать, у него и без меня своих проблем хватает.

– Наверное, ты права. Наташ ты со мной?

– Нет, я с Птичкой, ей без меня скучно.

– Ладно, как хочешь. Все, до встречи, пока.

Наташка прислушалась – шаги стихли. Для убедительности она открыла дверь и повертела головой в разные стороны. Мне стало смешно

– Можно подумать, мы в разведчиков играем

– Да, в разведчиков, – подтвердила Наташка страшным шепотом, – и не играем, а всерьез.

– Я так и знала, что всерьез, только не поняла, что надо делать

– Для начала надо забрать то, что лежит в ячейке… Кстати, а где она находится?

– Не знаю, он не сказал. На вокзале, наверное.

– Почему ты не выяснила, где? А, что уж теперь? Придется это самим выяснить. Сколько у нас вокзалов?

– Надо посчитать. Белорусский, Казанский, Ярославский, Ленинградский

– Курский, – продолжила Наташка и запнулась. – Где-то был справочник, я точно помню. – Она стала рыться в столе и через минуту с ликующим криком потрясала небольшой книжицей. – Вот он, давай посмотрим. Так, так, так… Вот! Савеловский, Павелецкий, Киевский, Рижский…

– Господи, как же узнать, на каком из них?

– Придется все объездить.

– Ты представляешь, сколько на это уйдет время? – Я подошла к двери и ждала, пока Наташка оденется. Боже! Бесподобные туфли. И где она их только отхватила? – Наташка, где ты купила такие туфли?

– Не поверишь. В Детском мире. Ты что, забыла, какой у меня размер? Это у вас с Лариской самый ходовой, а у меня ножка маленькая. Ну, пошли, пошли…

Во дворе нас окликнул Миша Поздняков, директор «Фитнес-клуб», мы теперь с ним лучшие друзья.

– Что-то вы совсем пропали и на тренировки не ходите и вообще не заходите, а Ларису вообще не видно.

Мы перекинулись с ним парой слов, пообещали зайти, и я стала выруливать, чтобы не задеть соседние машины, вдруг Наташка вцепилась мне в руку

– Подожди!

– Что? Забыла что-то?

– Знаешь, мне пришла в голову отличная мысль. Если нам понадобится помощник, лучше Позднякова не найти.

– Ага, все больше людей будут хранить нашу тайну,… а вообще мне нравится ход твоих мыслей, и такой помощник нам не помешает, но, сомневаюсь, что он согласится

– Будь уверена, – усмехнулась Наташка, – согласится, как миленький. А пока давай-ка подъедем на Комсомольскую площадь. Там сразу три вокзала

– Нет, сегодня не получится, уже поздно, дома будут волноваться. Давай завтра с утра

– Идет…. Трогай…

* * *

– Ланочка, куда подевалась та кухарка? – Поинтересовалась тетя Соня, когда все сели ужинать. – Помнишь, которая все время отлынивала от работы? – Саша громко фыркнул, а тетя, посмотрев на него неодобрительно, продолжала – Мне очень нравилась рыбка, которую она готовила, помнишь, запеченная с грибами.

Разговоры о кухарке меня несколько нервировали, поскольку напоминали, что тетя первое время упорно меня не узнавала, а принимала за кухарку.

– Я же уволила ее, но ничего, этот рецепт я знаю и приготовлю вам рыбу

– Боюсь, у тебя так не получится, – задумчиво жевала тетя, уставившись на Сашу.

Он, напротив, обожал эти разговоры о кухарке и очень веселился, поэтому немедленно включился в беседу

– Тетя Соня, Птичка постарается, а если у нее не получится, придется пригласить старую кухарку.

– Спасибо, дружок. Хорошо, хоть на тебя можно положиться в этом доме.

Мне это нравится «хоть на тебя», ничего себе, заявленьице. Зря я не согласилась на сиделку, которую нашла мамуля. Совсем недавно она сказала, что нашла очень приличную женщину, которая согласна жить с тетей Соней и ухаживать за ней, но в последний момент мне почему-то стало ее жалко. Она уже привыкла к нам, и потом у нее здесь поклонник. Вряд ли он будет ездить к ней в Москву. Все это я высказала мамуле, и она со мной согласилась, правда посетовала – Ее, конечно, трудно выдержать, иногда она совершенно невыносима.

Да, все это так, но я сама к ней привыкла, и бабушка, и Валентина Петровна, и Владимир наверняка будет скучать. Дейзи, и та привыкла, всегда встречает ее с радостью, зная, что тетя угостит ее чем-нибудь вкусным.

После ужина, когда я складывала грязную посуду в посудомоечную машину, ко мне неожиданно подошла тетя и зашептала

– Ланочка, тебе надо следить за мужем

– Зачем?

– Я видела вчера вечером, он целовался с маникюршей

– Это еще кто?!

– Ты не знаешь, ты поздно приходишь, а я все вижу.

Я понимала, что это бред ее больного воображения, тем не менее, червь сомнения уже закрался и неприятно щекотал нервы. Надо все выяснить

– Тетя Сонечка, а где вы их видели?

– В бассейне, конечно

– В бассейне? – Изумилась я. – Когда?

– Да буквально вчера вечером. Я пошла в бассейн, поплавать, а там они целуются.

У меня отлегло от сердца – это была я. Мы поплавали немного, а потом незаметно стали целоваться. Черт! Ведь просила же закрыть дверь, а он «Кто войдет?»

Тетя с беспокойством смотрела на меня

– Лана, с этим надо что-то делать. Хорошие мужья на дороге не валяются.

– Да, да, тетечка, не волнуйтесь, у меня все под контролем.

Когда пришел Саша, я рассказала ему про тетины подозрения, он хохотал, как безумный и заявил, что тете цены нет. Вечером за ужином я обратила внимание, что бабушка была необычно задумчива.

– Лана, – обратилась она, – сегодня Валентине Петровне (няне моего сына Владимира) звонила дочка, просила ее приехать хоть на несколько дней.

– Конечно, я не возражаю, пусть едет

– Я вот, что подумала, может, мне тоже стоит поехать, так хочется… – Голос у нее дрогнул, и глаза повлажнели. Саша подошел к ней и обнял сзади, прижавшись щекой к ее волосам, он ласково похлопала его по плечу.

– Знаете что, давайте я вас отвезу туда сам, возьмем с собой Юру и Владимира, а то мои родители обижаются, давно внука не видели. Птичка, может, и ты с нами махнешь?

– Нет, сейчас вряд ли получится, и потом тетю одну оставлять нельзя, а вы конечно, поезжайте. Может, я с мамулей договорюсь, она поживет у нас, а я к вам приеду. А когда ты сможешь поехать?

– Да хоть завтра. У меня как раз дела там. Все. Решено. Собирайтесь. Завтра вылетаем

– Ты что? – Испугалась бабушка. – Надо же собраться. Давай послезавтра.

– Хорошо, договорились…

На следующий день я даже на работу не пошла, столько дел надо было переделать. Владимир хотел взять с собой все свои паровозики. Большого труда стоило его уговорить взять только два, самых любимых. Саша обещал ему купить в Петербурге много паровозов и еще обещал показать корабли.

Накануне вечером к нам приехала мамуля, она сообщила, что пока наши не вернутся, она поживет у нас. Рано утром мы с ней вышли на улицу проводить отъезжающих, неожиданно окно на втором этаже с шумом открылось, и показалась тетя Соня. Она вдруг вытащила огромный белый платок и стала им размахивать. Если бы она периодически не сморкалась в него, можно было предположить, что это неприятель вывесил белый флаг, а потом она долго махала им вслед, свесившись наполовину из окна, я даже испугалась, что она упадет.

Мы вернулись в дом, мамуля легла спать, а я стала собираться на работу, вернее на встречу с Наташкой, которая меня достала звонками.

* * *

Маша и представить не могла, что будет так тяжело. Она думала, что это совсем нетрудно шваброй помыть полы, но оказалось, все не так просто. Маша рассчитывала убраться к обеду, но получилось почти к ужину. К вечеру ломило поясницу, немели руки и дрожали коленки. Маша недоумевала, как же так, ведь она видела, что уборщицы уже в двенадцать часов не было и в помине, наверное, она слишком тщательно моет и часто меняет воду. Но последнее время подъезд вообще никто не убирал, так что по-другому пока не получается. Ничего, она привыкнет, это только в начале тяжело, а потом все наладится, зато она часто бегала домой, кормила сына обедом, помогала с уроками. Но физическая усталость была не самым неприятным, оказалось, тяжело встречаться с жильцами, которые ее знали. Маша уговаривала себя, что это не стыдно убирать подъезд, что всякий труд почетен, но все равно, когда кто-то проходил мимо, она старательно отворачивалась. Жильцы тоже реагировали по-разному. Одни делали вид, что незнакомы, другие наоборот, здоровались, подчеркнуто любезно, а были и такие, кто брезгливо морщил нос. Зато ее зайчик стал гораздо веселее и разговорчивее, даже бледность ушла. Пожалуй, можно и в школу его отправить.

На следующей неделе, убедившись, что Сережа хорошо себя чувствует, Маша отправила его в школу и пошла мыть подъезд. Она убирала первый этаж, когда услышала, как хлопнула дверь, кто-то поднимался по лестнице. Она выпрямилась и посторонилась

– Вы?!

Маша подняла глаза. Перед ней стоял Беляев. Он был одет в шикарный кожаный плащ, и пахло от него дорогими духами. Маша покраснела, а потом вызывающе спросила

– Не ожидали? Да, я убираю подъезды, и мусор выношу, и пахнет от меня плохо. Вот…

Она не решалась посмотреть ему в глаза, а он сам растерялся и от этого не мог подобрать нужных слов, чтобы не обидеть ее.

– Да я, собственно, не к вам —

Он прошел к лифту, нажал первую попавшуюся кнопку, в душе ругая себя последними словами. Как он мог?! Что он ляпнул? Ведь она поняла, что он к ней приехал. Выходит, увидел, что она убирается, и сбежал? Фу, как некрасиво получилось. Ничего, сейчас он спустится и все объяснит. Нормально скажет, что его не смущает ее работа, что ему совершенно все равно, чем она занимается. И приехал он к ней. Лифт остановился на первом этаже. Никого…. Куда же она подевалась? Он неловко потоптался на месте, прислушался – все тихо. Тогда он вышел на улицу и увидел, как она идет вдоль дома. Он заколебался. Что он с ума сошел? Это ж черт знает, что! Увлекся уборщицей. Но, не слушая голос рассудка, Беляев бросился за ней.

– Стойте! Маша! – Он остановил ее, дернув за рукав. Она обернулась и на этот раз смело посмотрела ему в глаза.

– Дома не застали? Ну тех, к кому пришли?

– Маша, я пришел к вам. Просто я растерялся, я хотел…

– Не надо ничего объяснять, и так все ясно. Вы разочарованы и…

– Маша! Не перебивайте меня. Да, я разочарован, да, я не ожидал увидеть вас в таком… виде. – Она дернулась, чтобы уйти, но он не позволил. – Я действительно приходил к вам. Вы мне нравитесь, и я хотел вам….

– Все. Извините, мне некогда. Мне еще один подъезд убрать нужно…. Поймите, мы не пара. Неужели вы не видите? Всего хорошего.

Она вошла в соседний подъезд, Беляев хотел войти за ней, но в это время зазвонил телефон. Звонил его партнер по бизнесу и давний друг Марат Бакиров. Он напомнил, что сегодня собрание акционеров и что присутствие Беляева обязательно. Беляев только чертыхнулся, с тоской посмотрел на закрытую дверь и решительно направился к своей машине. Ничего, в следующий раз все будет по-другому…

Маша убиралась, слезы застилали глаза. Она рукавом их вытирала и пыталась успокоиться. Ужасно, что он увидел ее в этом халате, такую страшную, в каком-то кошмарном платке. Он такой элегантный и красивый. Конечно, ему нужна другая женщина. Для серьезных отношений она не годится, а для других и тем более. Но она заметила, что он был расстроен, и это было приятно. Ничего, желающих утешить найдется предостаточно. Все, эти глупости она выкинет из головы раз и навсегда. У нее сейчас другие заботы – где взять деньги? Вчера она зашла к Зинаиде Александровне, та наверняка знала стоимость их квартиры. Соседка сразу пригласила ее в комнату, краем глаза Маша заметила на кухне букет алых роз.

– Ой! Я, кажется не вовремя. – Маша кивнула на цветы и с удивлением заметила недовольство на лице Зинаиды Александровны. Извинившись, она прошла на кухню и через минуту скрылась с букетом в соседней комнате. Маша никогда там не была, дверь была всегда плотно закрыта. Интересно, зачем Зинаида отнесла букет туда, а не поставили здесь на столе? Как будто спрятала. Странно. Но вот соседка вернулась и уже обычным тоном стала расспрашивать про работу, про Сережу. Отвечая, Маша отметила, что глаза у Зинаиды заплаканные. Она мысленно отругала себя. Нельзя же быть такой эгоисткой, кроме своих проблем чужих не замечает. Что-то случилось у Зинаиды Александровны, а она даже не поинтересовалась, да и спросить неудобно.

Узнав, что Маша хочет продать квартиру, чтобы заплатить за операцию, соседка спросила:

– А муж ваш здесь прописан?

– Конечно, ведь это его квартира.

– Он-то согласится продать квартиру?

– Честно говоря, я об этом не подумала, но ведь это для сына.

– Надо с ним поговорить, а квартиру эту продать проще простого, желающих на нее много.

На прощание Зинаида Александровна похвалила ее, сказав, что подъезд стал значительно чище.

– Только зря вы так стараетесь? Они все равно не оценят, они привыкли к грязи

Маша удивленно захлопала глазами, вопрос не задала, но, кого она имела в виду, говоря «они не оценят». После разговора остался неприятный осадок, но она вскоре об этом забыла.

Маша поднялась к себе, скоро идти за Сережей. Хоть он и просил не встречать его, она все равно бегала к школе, издали смотрела, как он выходит, не подходила, пока рядом были ребята. Ждала, когда он повернет за угол и махнет ей рукой. Тогда она подбегала и сразу снимала с него тяжелый ранец. А пока время есть, она, пожалуй, выпьет чашку чая

В квартире было тихо, Маша подумала, что жильцов нет дома, но вскоре из их комнаты послышались голоса. Они что-то возбужденно обсуждали на своем немного гортанном языке. В прихожей стояла большая сумка. Видимо, опять посетители. Интересно, что они таскают в этих огромных сумках? Наверное, тряпки, когда они заселялись, то упоминали, что занимаются торговлей. Больше они ничего не говорили, и вообще были немногословны. Все больше «спасибо, здравствуйте, до свидания». Да и видела их Маша редко. Жильцы уходили рано утром, а приходили поздно вечером и часто уезжали, говорили, что за товаром. Но это их дело, деньги они платили исправно, и Машу все устраивало. Но сейчас она вдруг подумала, что даже паспортов у них не спросила. Наверное, это неправильно, так не делают, но теперь вообще неудобно об этом говорить. Господи! Хоть бы решить вопрос с квартирой! Неужели Андрей откажет? Нет, этого не может быть. Пусть он не приходит и не звонит, но продать квартиру, конечно, согласится, ведь это для его сына. Так, утешая себя, Маша прошла к себе в комнату, надо прилично одеться и накрасить губы, чтобы Сереже не было стыдно за нее. Опять вспомнился Беляев, вспомнилась их первая встреча. Он очень понравился ей, а Сережа несколько дней только и говорил, какой он замечательный, и какая у него огромная машина. Вот было бы здорово, если бы он еще раз их подвез. При этом Сережа вопросительно смотрел на Машу, она делала вид, что не понимает, а сама ругала себя. Дура она непроходимая, почему не дала ему высказаться? Ведь видела, что и она понравилась ему, недаром же он приехал. И деньги у него, конечно, есть. Возможно, он бы ей помог… Нет! Получится из-за денег. Так она не сможет, и не хочет. Все! Надо выкинуть его из головы. Все равно ничего хорошего из этого не вышло бы, так что все правильно. У нее есть Сережа, и думать надо только о нем.

* * *

Пришлось врать Лариске, что мне надо заехать на Соломенную Сторожку, кое-что забрать для мамули. Лариска вяло заметила, что Наташка тоже задержится, но ей совершенно все равно. Да, она так и заявила – Делайте, что хотите, мне совершенно все равно. – И голос при этом был какой-то странный, прямо скажу, без вредных Ларискиных интонаций, как будто ей действительно все равно. Может, заболела? Ничего потом все выясню. Ну вот и Наташка примчалась