Текст книги "Чем черт не шутит"

Автор книги: Татьяна Казакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Ой, Димочка, как хорошо, что мы тебя встретили. Ты не мог бы посмотреть у нас на чердаке. Там ходит кто-то и еще черный ход почему-то открыт – Наташка знала, что он к ней неравнодушен, – так и стреляла глазками. Дима метнулся было к ломбарду, но махнул рукой.

– Ладно, пошли. Попадет мне от Ивана Васильевича, я ведь только за сигаретами отпросился. – Мы вернулись в клуб и стали подниматься наверх. Впереди Димка с Наташкой, за ними я и Лариска.

Дверь на чердак была закрыта. Наташка открыла ее и быстро спряталась за Димку. Он бесстрашно вошел в темноту, а мы остались снаружи, напряженно прислушиваясь. Делая ремонт, про чердак как-то забыли. Один раз сунули туда нос, увидели какую-то старую мебель и еще разное старье. Конечно, по-хорошему надо было и там сделать ремонт, но денег на чердак было жалко, и мы решили отложить это до лучших времен. Вдруг внизу хлопнула дверь. Переглянувшись, стали спускаться вниз. В это время на чердаке раздался крик, и мы, толкая и отпихивая друг друга, развернулись и бросились на чердак.

– Ларис! Где здесь выключатель? – закричали мы, бестолково топчась в темноте. Свет проникал только через маленькое окошко.

– Я не помню.

– Давай быстрее вспоминай! Темно, как у негра в жопе! Димон! Дима! Ты где? – Где-то в стороне раздался стон. Наташка метнулась туда, я за ней.

– Ой! – Заорала я, больно треснувшись обо что-то.

– Что с тобой? – Испуганно спросила Лариска.

– Да тут палка какая-то болтается. Вот черт! Теперь шишка будет.

– Подождите! – закричала Лариска, – я вспомнила, где выключатель, – Ну что, горит?

– Ни фига не горит.

– Девчонки, идите сюда, – позвала Наташка. Мы подошли и увидели лежащего Димку. Он стонал и держался за голову. Наташка присела рядом.

– Димочка! Где? Где больно? – Она тихонько отвела его руку. Я быстро отвернулась и зажмурилась, боясь увидеть что-нибудь страшное, но какой-то зуд внутри заставил приоткрыв глаза, косить в ту сторону. Сильный толчок в бок вернул мои глазки в исходное положение.

– Хватит корчить рожи! Позвони лучше в «Скорую», – прошипела Лариска.

– Не надо «Скорую», – слабым голосом сказал Дима.

– Так он жив? – удивилась я.

– Дима, тебя, что ударили? Кто это сделал? – допытывалась Наташка, помогая ему встать. Опираясь на Наташку, кое-как он спустился вниз.

– Ну рассказывай! Что произошло? – Тормошили его, когда мы разместились в маленькой гостиной.

– Значит, так – начал он. – Я вошел, а там темно.

– Это мы заметили, – пробормотала Лариска.

– Ну вот, я вошел, а там темно, – опять начал он.

– Про темноту мы в курсе, – с раздражением сказала Лариска, – дальше-то что было?

– Ну, там темно было, – забубнил Дима.

– Тебя, что заклинило? – заорала Лариска. «По-моему, сейчас ему будет действительно темно, у Лариски рука тяжелая». Взглянула на Наташку, та еле сдерживала смех.

– Дима, – решила я попробовать, что-либо выяснить, – тебя кто-то ударил, или ты сам ударился?

– Понимаете, там темно было, – Лариска вскочила, а он испуганно глядя на нее, продолжал, – я споткнулся обо что-то, и в это время меня огрели по голове, ну, я упал.

– Очнулся, гипс, – мрачно вставила Лариска. Мы осмотрели его голову и обнаружили небольшое покраснение и все.

– Наверное, шишка будет, – неуверенно сказала Наташка, – пойдем, я тебя провожу до ломбарда. – И она повела стонущего Димона объясняться с Иваном Васильевичем.

– А дверь? – подскочила Лариска. Мы подошли к черному ходу. Дверь была закрыта.

– Я точно помню, что она была открыта. Ты же видела, Ларис? – Она в ответ только часто заморгала, волновалась здорово, еще Дима этот ее довел.

– Не волнуйся Ларис. Всему должно быть объяснение, – попыталась успокоить ее.

– Попробуй, объясни.

Я задумалась – Возможно, ветром захлопнуло.

– Ага, и на ключ повернуло.

– Да, как-то не получается.

Вернулась Наташка. Услышав про дверь, в начале растерялась, а потом махнула рукой.

– Что тут думать да гадать? Замки поменяем и от этой двери и от чердачной. Пошли домой, уже поздно.

– Подожди, Наташ, – я остановила ее. – Если Димку кто-то стукнул, то куда он делся?

– Надо проверить чердак, – решительно сказала Лариска.

– Ну уж фигушки, я туда больше не пойду, смотрите, какую шишку набила, – я потрогала лоб.

– Ой, правда, – Наташка затараторила, – ну, надо же, Димку по башке огрели и ничего, а ты слегка лбом приложилась, и такая шишка. Кошмар! Давай холодненькое приложу.

– Чего теперь прикладывать, если вылезла. Теперь бесполезно. Лучше позвони Петьке, попроси заехать, и чтоб фонарь взял. А завтра надо на сигнализацию ставить.

Наташка долго уговаривала Петьку, мы с Лариской переглянулись и подумали об одном. Изменился Петенька. Раньше стоило Наташке глазом моргнуть, и он был тут как тут, а теперь вот уговаривать надо.

Ждать его вышли во двор, все не так страшно. Петька пришел со снаряжением, в одной руке фонарь, в другой – газовый пистолет. Мы вкратце изложили ему суть дела. И теперь дубль два… Опять восхождение на чердак, только вместо Димы впереди идет Петька. Он бодро потопал вверх, открыл дверь и спросил. – Где у вас выключатель?

– Петя, – терпеливо ответила Наташка, – если бы здесь горел свет, мы не попросили бы тебя захватить фонарь.

– А, ну да, – Петька зажег фонарь, но заходить не торопился.

– Если боишься, так и скажи, – фыркнула Лариска. Тогда он решительно шагнул вперед, размахивая перед собой газовым пистолетом. Мы, держась кучкой, еле протиснулись за ним. Петька подошел к окну.

– Все ясно, – заявил он.

– Что тебе ясно? – Мы подошли поближе, окно было открыто.

– Вот отсюда он и ушел, – изрек Петька, – видите, по второму этажу лепнина образует выступ. Он спокойно вылез, прошел по этому выступу до угла и спрыгнул на крышу ломбарда. Решетки сюда надо ставить, – наставительно добавил он, закрывая окно. – Смотрите, и лампочка вывернута. Явно, здесь кто-то был, вот только зачем залез, не понятно.

Мы не стали больше задерживаться в клубе и отправились домой. Конечно, мне захотелось все рассказать Саше, но тема «Женский клуб» была закрыта, и пришлось молча переваривать это в себе. Вообще у нас был мир, хорошие отношения, близость и все такое, но о моих делах он слушать не хотел. Если я начинала говорить что-то про ремонт, Саша вставал и уходил в другую комнату или на кухню. Я злилась, плакала, пыталась доказать, что я права – все было бестолку, отношения только портились. Как-то позвонила мамулька, и я в сердцах ей пожаловалась. Она искренне удивилась.

– Ланочка, подумай об этом позитивно. Это же замечательно, что муж не сует свой нос в твои дела. Какая прелесть! Не дает тебе советы, не заставляет делать то, что тебе не нравится. Это же прекрасно!

Мамусик молодец, всегда поднимет настроение. Так, что Саше ничего не рассказала о наших делах, зато проявила интерес к его. Вот это можно спрашивать, сколько угодно. Он с удовольствием сообщал все новости. Иногда было непонятно и скучно, тогда я думала о чем-то своем, о девичьем. Главное, время от времени кивать и поддакивать. Не зря же я посещаю курсы по психологии. Не знаю, как мои знания пригодятся в работе, но дома пригодились – это точно.

Я прошла на кухню, проверила сковородки. Все съедено. Отлично, значит, понравилось. Готовлю теперь сама, конечно, без изысков, но Саше нравится. Заварив зеленый чай, задумчиво уставилась на коробочку с эклерами, сомневаясь, есть или не стоит.

– О, эклерчики! – Саша сел напротив и налил себе чаю. Глядя, как он, зажмурившись от удовольствия, откусывает пирожное, я не выдержала и присоединилась к нему.

– Птичка! – Саша отложил эклер и отвел мои волосы со лба, – Что это?

– Шишка, – ответила я, дожевывая пирожное.

– Я вижу, что шишка. Откуда?

– Ударилась в клубе на чердаке. Там темно было, и кто-то туда залез. – «Стоп! Это запретная тема».

– У вас что, охранника нет? – нахмурился Саша.

– Зачем нам сейчас охрана? Вот когда откроемся, тогда и наймем.

– Может мне с Юрой поговорить, пусть подберет вам охранников – предложил Саша. «Ого, какой прогресс». – Не стоит, Шурик, мы сами – ответила я и подошла к нему. – Хочешь, я исполню номер с платьем? – Он удивленно поднял брови. – Ну, тот, который на бис? – и сделала «глазки».

– Я пошел занимать место, – он быстро побежал в спальню. А я надела новую ночную рубашку, больше похожую на вечернее платье, включила музыку и вошла. На этот раз «платье» соскользнуло как надо и лежало у моих ног. Там же через несколько минут оказался и Саша. У нас была настоящая «ночь любви», как в первый раз.

Я еще нежилась в постели, когда раздался телефонный звонок. Что за манера, звонить в такую рань? Удавлю Наташку.

– Алло! – специально сонным голосом сказала в трубку, чтобы она почувствовала раскаяние. Но в ответ – тишина. – Наташка! Говори, все равно разбудила. – В ответ ни слова. Видимо, ошиблись. Ну что ж, раз разбудили, придется встать. К сожалению, занятия на курсах окончились, было очень интересно. Может мне получить второе высшее образование? А что? Учиться мне нравится, надо подумать над этим вопросом. Звонок!

– Алло! – Пауза, потом придушенный голос, – Думаешь, тебе так все сойдет? Не надейся! Кончилась твоя спокойная жизнь, Птичка, – и повесили трубку. Я растерялась. Это что, шутка? Ошибка? Нет, ошибки быть не может, он сказал «Птичка». Выходит, звонили мне. Голос незнакомый и непонятный. То ли мужской, то ли женский. Все-таки больше на мужской похож. А, это, вероятно, Петька с дурацкими шуточками. Точно он. Вот придурок. Даже не буду с этим заморачиваться. Мне сейчас надо на курсы заехать, узнать, когда экзамены, а потом в клуб. Поездка на курсы заняла совсем немного времени, и через час я была уже в клубе. Там как раз меняли замки и делали замеры на чердачное окно.

– Я договорилась с Димой, – сообщила Наташка, – он две ночи здесь подежурит.

«Да черт с ним, с этим Димой, у меня была такая ночь». Лариска оторвалась от своей писанины и уставилась на меня.

– Наташка, посмотри-ка на нее. Она сегодня какая-то странная.

– Точно, – подхватила Наташка, – как кошка, обожравшаяся сметаны.

– Что за дурацкое сравнение? – Обиделась я.

– Нет, правда, что-то у тебя произошло, – припиявилась она.

– Просто у нас вчера была ночь любви, номер с платьем, только безо льда, ну и все такое.

– Какой номер с платьем? – вытаращилась Наташка.

– Здрасьте, приехали! Ты же сама меня учила. Помнишь? Повела плечом, потом другим, платье у твоих ног и муж там же.

– Ну и как? – серьезно спросила Наташка.

– А ты что, сама не делала? – Подозрение закралось в душу. – И со льдом не делала? А ты, Ларис? – Они отрицательно покачали головами.

– Да вы, что? – «Ах, так» – Меня Саша после этого на руках носит. А эффект со льдом просто потрясающий. – Я живо вспомнила эту картину и чуть не расхохоталась, но во время удержалась. – «Пусть тоже попробуют» – мстительно подумала я. Судя по их задумчивым рожам, о результатах будет известно завтра.

– Кстати, – очнулась первая Лариска, – я тут в интернете полазила. Знаете, кому принадлежал наш дом?

– Вот уж совсем некстати – проворчала Наташка. – Ну, кому?

– Князьям Черкасским. Сам особняк снесли, а этот флигель остался.

– И что из этого следует? – спросила я.

– А вдруг здесь клад зарыт? – встрепенулась Наташка. – Точно, здесь обязательно должен быть клад, и наследники будут искать его, а мы их опередим, и сами найдем. А еще тут должны быть привидения. Может, вчера на чердаке как раз привидение ходило и дверь захлопнуло. – Наташка так увлеклась, что, кажется, действительно поверила во все, что говорила.

– Хватит, Наташ, – остановила ее не в меру разбушевавшуюся фантазию Лариска. – Если бы наследники объявились и искали клад, они давно бы его нашли, а про привидения вообще чушь.

– Вот ты всегда так. Никакого полета фантазии. Помечтать-то можно?

– Давайте вернемся к нашим баранам, – Лариска опять уткнулась в свои записи. – Значит так, с рестораном мы определились. Директор сам будет подбирать персонал. Но, кроме ресторана нам нужны охранники, массажист, уборщицы.

– Почему во множительном числе? – я прервала ее.

– Потому, что, во-первых, одна не справится, все-таки два этажа. Во-вторых, если одна заболеет, ее будет, кем заменить. Понятно?

– Вот теперь.

– Теперь, психолог, – она прищурившись посмотрела на меня, – что-то я сомневаюсь в твоих психологических способностях.

– Почему это? – заступилась за меня Наташка. – Мы же решили, что это не будет официальное учреждение, и совершенно нам не нужен дипломированный психолог, а Птичка прекрасно справиться. Она умеет позитивно мыслить.

– Ладно, посмотрим. Хоть на психологе сэкономим. В общем, я дала объявление в газету, дня через два начнут звонить. Давайте назначим собеседование на пятницу.

Мы согласились.

– Как твоя шишка, болит? – участливо спросила Лариска. Я приподняла волосы.

– Можешь не поднимать и так видно. Обо что ты так треснулась?

– Не знаю. Темно было. А лампочку там ввернули? – Услышав утвердительный ответ, сказала – Пойду посмотрю. Ларис, дай ключ.

– И мы с тобой, – подскочила Наташка и, выхватив у Лариски ключ, поскакала вверх по лестнице. Щелкнув выключателем, мы вошли. Сегодня здесь было совсем не страшно, даже очень мило. При свете можно отлично все рассмотреть.

– Смотрите, какой шкафчик допотопный или тумбочка, непонятно – Наташка с любопытством разглядывала этот предмет мебели.

– Это киот. На него раньше иконы ставили. У моей бабушки такой был, – объяснила Лариска.

– А это что?

– Это верхняя часть от бюро осталась, а нижнюю, взял себе на дачу один из рабочих. Выбросить, наверное, надо.

– Жалко. Смотри, сколько здесь разных ящичков, – Наташка по очереди стала выдвигать их. – Фу, тут какие-то грязные бумажки, – она брезгливо задвинула ящик и повернулась к нам. – Пошли, ничего интересного. – Она обо что-то споткнулась, отлетела в сторону и заорала – Ой! Как больно!

– Что, Наташ? Где? – переполошились мы. Оказалось, она треснулась о какую-то трубку, которая свешивалась с крыши.

– Вот! И я из-за нее вчера пострадала, теперь у меня шишка, – я подошла поближе и подергала за нее. Но она крепко держалась. – Ну и черт с ней! Пошли отсюда. – Мы вовремя спустились вниз, как раз привезли мебель для гостиной. Это были диваны, кресла и столики: два низких, журнальных и два трансформера. За ними можно было слегка закусить, нарисовать что-нибудь вроде выкройки, ну, мало ли еще для чего.

– Да, – протянула Лариска, плюхнувшись в кресло, – интересно, будет ли здесь кто-нибудь сидеть кроме нас.

Я вздохнула, Наташка любовалась в зеркале на свой синяк, но оптимистично сообщила.

– Еще как будут, вот увидите. Мы такую рекламу забебеним, телевидение пригласим, устроим презентацию для журналистов. Кстати, а как ее устраивать надо? – Мы молча пожали плечами.

– Ничего, я все узнаю. Вот, черт, как некстати этот фингал. Я же настроилась на романтический ужин при свечах.

– Свечи будут лишним, – заметила Лариска.

– Почему?

– Фонарь твой будет светить, – мы засмеялись.

– Очень остроумно, – поджала губы Наташка. – А что? В нем даже что-то сексуальное есть.

Дома Саша радостно мне сообщил.

– Наконец-то приезжает бабушка.

«Большое ей спасибо за это».

– Ну, Слава Богу! – Воскликнула я, как будто ожидала этого момента всю жизнь, в душе проклиная Питерский климат и вредную бабусю. Саша с подозрением покосился на меня и продолжал. – Надо будет ей квартирку подыскать недалеко от нас.

Это разумное предложение я с энтузиазмом поддержала, предложив прямо завтра съездить в контору по недвижимости. Но Саша охладил мой пыл.

– Ты можешь не торопиться. Знаешь на бабушку трудно угодить. Пусть лучше они сами этим займутся.

«Они? Я не ослышалась? Он сказал они».

– Прости, ты сказал «они»? Кого ты имеешь в виду?

– Бабашку, конечно, и Веру, – и спокойно уселся перед телевизором.

– А при чем здесь Вера? Она что, тоже приедет?

Он молча кивнул.

– И будет у нас жить?

– Мы же не можем оставлять бабушку на весь день одну. С ней должен кто-то находиться. Вера любезно согласилась с ней пожить. Что тебе не нравится? – Вопрос прозвучал иронично. – Тебя же целыми днями нет дома, ты у нас бизнес-вумен.

Возразить мне было нечего. Ладно, завтра позвоню Семену Аркадьевичу и попрошу подобрать квартиру поближе к нам. А может быть, она захочет в зеленую зону. Где-нибудь в районе Речного вокзала или Новое Косино. А что? Возможно, все не так и плохо. Я позвонила Люсе, сообщить ей «радостную» новость. Она долго орала на меня, что нельзя этого допустить.

– Ты же сама говорила, что она еще тот фрукт.

– Я и не отрицаю. Мне совсем не светит жить вместе с чужой бабкой еще и вредной к тому же. Но как сказать об этом Саше?

– Да, он, пожалуй, обидится. Надо побыстрее найти ей квартиру где-нибудь в зеленом районе.

– Я тоже так думаю. Слушай, Люсь, ты мамуське пока ничего не говори, а то начнется…

– Конечно, не буду. Что же я ее не знаю?

На следующий день утром, едва переступив порог клуба, я сразу увидела девчонок и поделилась с ними, рассказав, какая перспектива меня ожидает в ближайшем будущем. Они как-то вяло на это отреагировали.

Что-то вы сегодня какие-то задумчивые? – озабоченно спросила их, – ну, я же вижу, – в ответ на протестующие жесты. – Что-то случилось?

– Лариска вздохнула и повернулась ко мне другой стороной, я увидела ее заплывший глаз.

– Ой! Что это?

Наташка не выдержав, набросилась с упреками.

– Спрашиваешь, да? Не догадываешься?

Я непонимающе заморгала.

– Какая ты подруга после этого? Ты что, предупредить не могла?

– Что ты взъелась? Объясни хоть, в чем дело?

– Перестань, Наташ, – вступилась Лариска. – Ты же сама тогда про этот фокус со льдом рассказала. Короче, когда я это сделала, ну, со льдом, Витька от неожиданности судорожно дернулся и нечаянно мне в глаз заехал.

Живенько вообразив эту сцену, я поняла, что сейчас засмеюсь, и Лариска обидится. Терпеть не было сил, и, наклонив низко голову, я сделала вид, что рассматриваю пятно на юбке. Нечаянно встретилась глазами с Наташкой. Первой не выдержала она, я присоединилась, а потом и Лариска затряслась. Оказывается, у Наташки тоже не все гладко прошло.

– У Петьки пропало желание, и он собирался меня удавить. – «А, значит, это все-таки он звонил. Ну, все ясно!» – Вспомнила я утренний звонок. Опять я виновата. Еще пугает дурацкими звонками.

– Наташ, выходит, ты что, все на меня свалила? Я, между прочим, ничего тогда Саше не сказала. А ты, Ларис, тоже сказала, что это я вас научила?

Лариска выглядела виноватой.

– Значит и Витька меня хочет удавить?

– Ага.

– Ну, подруги, удружили!

Приход Димы избавил нас от выяснения, кто прав, кто виноват. Окинув нас взглядом, он присвистнул. – Кто это вас так?

– Бандитские пули, – буркнула я.

– Зачем пожаловал? – Совсем не любезно спросила Наташка.

– Да вот, хотел к вам на работу попроситься. Вы же все равно будете брать охранников.

Ну что ж, своевременное предложение. Мы действительно собирались нанять двух человек для охраны.

– Ты увольняешься из ломбарда? – поинтересовалась я.

– Нет, я хотел по совместительству. Я же по сменам работаю.

Мы согласились. А еще он обещал нам прислать классного бармена.

Потом позвонил Левочка и сказал, что нашел директора для нашего ресторана, и что тот сейчас к нам подъедет. Через час мы имели возможность познакомиться с ним. Это был маленький, круглый, лысый еврей лет 70, Наум Григорьевич Арский.

– Куда нам такого старого? – прошептала Наташка. Но, узнав его поближе, мы поняли что это именно то, что нам нужно.

Очень деятельный, шумный и на редкость симпатичный дядька. Осмотрев помещение, он поцокал языком, и сразу же потребовал денег на оборудование и мебель для ресторана. Лариска насупилась, но деньги выделила. Но, когда он все закупил, повеселела, Наум Григорьевич сэкономил примерно треть от выделенной суммы. Вскоре он сообщил, что найдет такого шеф-повара, «вы будете рыдать и плакать от счастья». И, правда, мы плакали, только от смеха. Зоя Тимофеевна, несмотря на солидный вес, была необыкновенно подвижна, остра на язык, весела и совершенно бесподобно готовила. Единственный недостаток – жуткая матерщинница.

Через неделю все было готово для открытия, персонал набран, продукты закуплены, я сдала экзамены и получила диплом и теперь все время торчала с девчонками в клубе.

Реклама в газеты и журналы потребовала немалых средств, а тут еще Наташка все уши прожужжала с презентацией и телевидением. Лариска вопила, что денег на это не даст. Наташка орала в ответ, что она скупердяйка, потом стала подлизываться, ныть и, в конце концов, Лариска согласилась, ехидно заметив, – Хочу видеть, как ты это провернешь.

Наташка в начале обрадовалась, стала названивать куда-то, но все в пустую – то денег просили немеренно, то не было какого-то начальника, то он не подписывал договор. Короче, она пришла ко мне и стала просить позвонить Илье Алексеевичу, чтобы он помог. Мне очень не хотелось его подключать, хотя он был в курсе наших дел и идею одобрил.

Наташка долго ныла и уговаривала, и я позвонила. Илья Алексеевич с радостью нам помог, не сам, конечно, а его помощник. Он договорился с телевидением, пригласил журналистов. Зоя Тимофеевна расстаралась с закусками. Наши мужья наотрез отказались от приглашения. Петька бы пошел, но из солидарности с остальными, остался дома.

Ну и ладно, пусть по телевизору посмотрят на нас. Надо было сказать несколько слов, и это дело поручили Наташке, как самой речистой. Мы были все из себя и очень волновались. Наташка выступила с небольшой речью, и проникновенно сказала, как замечательно будут чувствовать себя женщины, посещая наш клуб, можно будет расслабиться, поболтать, получить консультацию психолога, позагорать, узнать новинки моды и косметических средств, пообедать в ресторане, выпить коктейли в баре и посоветоваться с диетологом. Потом все набросились на закуску и напитки.

Нас хвалили, делали комплименты, мы были на седьмом небе от радости. Все прошло отлично, на следующий день мы не выключали телевизор, все боялись пропустить. Обзвонили всех родных и знакомых, чтобы они тоже могли на нас полюбоваться. Когда прошел сюжет, Саша коротко сказал – Поздравляю – и больше ничего не добавил. Зато другие звонили без конца.

Мы ожидали толпу посетительниц, но желающих записаться было немного. В первый день приехали Люся с Нинкой. Им все понравилось, Нинка обещала дать адресок своим подружкам.

Зашли две женщины из ломбарда пообедать, забежала девушка из турагенства. Мы угостили ее коктейлем, поболтали и все. На второй день – тишина. Наум Григорьевич носился и орал, что его «без ножа зарезали», продукты портятся, и вообще он не знает, что закупать и сколько. Естественно его стенания не прибавили нам оптимизма. Мы даже не хотели спускаться в зал, отсиживались в кабинете. Потом к нам записались три пожилые дамы. Они были одинокими, и им нравилось приходить в клуб просто поболтать и выпить чашечку чая.

Через несколько дней записались еще несколько девушек. Они ходили в солярий и сидели за барной стойкой, строя глазки нашему бармену Руслану. Руслан был красивый парень. Фигура атлета, шапка темный кудрявых волос, а усы и серые глаза – делали его просто неотразимым. Но не только внешность привлекала внимание, он виртуозно работал, это было представление. Он жонглировал стаканами, бутылками и шекером, у него в руках все летало.

– Он перебьет нам всю посуду, – жаловался Наум Григорьевич.

Но посуда осталась цела. Свое умение жонглировать Руслан объяснил очень просто. Он окончил цирковое училище. Места у барной стойки никогда не пустовали, зрительницы были в восторге.

Потихоньку жизнь в клубе как-то налаживалась. Приближались праздники – Новый Год! Москва была похожа на огромный сумасшедший дом, причем без медперсонала. Сумасшедшими были покупатели, которые с вытаращенными глазами носились по магазинам. Продавцы с безумным блеском в глазах метались за прилавками. Сумасшедшими выглядели автомобилисты, которые заполонили все улицы переулки и дворы. Мы тоже немного сошли с ума. Надо было все подготовить в клубе к празднику, и надо было купить подарки близким и родным. Саша предложил нам всем поехать на праздники в Прагу. И мы, подумав, что за три дня в клубе ничего не случится, решили поехать. Три дня прошли, как в угаре, я практически ничего не помню. Мы жили в замке, недалеко от Праги. Нам показали все достопримечательности этого сказочного по красоте города. Впечатление портили закрытые магазины, нам с девчонками совершенно нечего было делать. Зато наши мужчины во всю наслаждались чешским пивом и другими напитками. Поэтому Новый Год прошел довольно скучно. А вот дома произошли перемены, и пока не знаю, к чему они приведут.

«Наконец» приехали Ольга Андреевна и Вера. Ольга Андреевна совсем не изменилась, а Вера еще больше похорошела. Это факт меня как-то не обрадовал.

По случаю их приезда я попросила Зою Тимофеевну приготовить что-нибудь эдакое, объяснила, как это важно для меня. Она прониклась, и обед получился классный. Ольге Андреевне все понравилось, Вера больше помалкивала, но улыбалась вполне дружелюбно. Спасибо, что улыбается. Больше всего не люблю людей, которые молчат. Никогда не знаешь, что у них на уме. Пускай глупость ляпнут, ну, будешь знать, что дурак или наоборот что-нибудь умное ввернут, значит ролик какой-нибудь ученый, но когда молчат, меня это угнетает, я теряюсь и не знаю, что говорить, а если еще и не улыбаются, просто катастрофа.

Дня через два я намекнула, что в центре дышать нечем, в магазинах полно народу, про машины лучше не говорить, дорогу перейти невозможно. Ольга Андреевна на это возразила.

– Но здесь рядом бульвар, а шума совершенно не слышно. – «Так, – мрачно подумала я, значит, зеленая зона не пройдет, но не буду заранее портить себе настроение». Надо сказать, Ольга Андреевна была на редкость покладиста, доброжелательна и тактична, и самое главное, не говорила по-французски, только иногда вставляла словечки. И, еще меня порадовало, что она каждый раз обрывала Веру, когда та пыталась что-то сказать на этом языке.

Вскоре я заметила, что квартира наша засияла чистотой. Надежда Ивановна, была хорошая тетка, но убиралась она плохо, а сказать ей об этом было как-то неудобно. Иногда, после ее уборки, я сама брала тряпку и вытирала пыль, которую Надежда Ивановна принципиально не замечала. Поэтому, обнаружив необычайную чистоту в квартире, я спросила бабулю, – Ольга Андреевна, вы что, убирались?

– Вот еще, – засмеялась она. – Просто я сделала замечание Надежде Ивановне. – Увидев мое испуганное лицо, пояснила.

– Послушай, mon chere, ты же платишь деньги за работу. Когда работа выполнена, что ты говоришь?

– Спасибо большое!

– Это неправильно. То есть, спасибо говорить надо, но дать при этом оценку работе. Обязательно сказать хорошо, но при этом сделать замечание, что тебе не нравится.

– А вы, как сказали?

– Я сказала «Надежда Ивановна, вы хорошо убрались, но мне бы хотелось, чтобы под мебелью, что на ножках стоит, пол тоже был протерт. И еще, каждый раз не обязательно протирать мебель полиролью, достаточно одного раза в неделю». Кстати, она вообще не протирает пыль, не говоря уже о пользовании полиролью. На прощание я еще раз ее похвалила. Учти, хвалить надо чаще… Похвалой добьешься большего. А замечания не стесняйся делать, ты за это деньги платишь, – наставляла она меня.

Да, легко сказать. Странное дело, с тех пор наша домработница обожает Ольгу Андреевну. Мне она тоже стала симпатична. Между тем, Вера продолжала помалкивать, но именно из-за нее кончилась моя спокойная жизнь. Утром я не могла, как обычно валяться в кровати, пока Саша собирался на работу. Я должна была вскакивать, причесываться, умываться и бежать на кухню, потому что Вера, причесанная, одетая в красивый домашний халат и подкрашенная уже готовила ему завтрак. И как бы я не торопилась, она всегда меня опережала. При этом она, как бы невзначай меня подкалывала.

– Сашенька, придется тебе сегодня кофе пить с молоком, у вас ведь нет сливок, а я помню, ты любишь со сливками. Давай я тебе тосты поджарю. Правда, у вас нет твоего любимого абрикосового джема. Ничего, я сегодня куплю. – И все в том же духе.

Я как дура, сидела напротив Саши, а эта Вера-холера порхала по моей кухне в веселеньком халатике, сверкая безупречными коленками, и ухаживала за моим мужем, при этом невинно улыбалась мне. Я уже хотела плюнуть и пойти досыпать, но что-то эта картина мне напомнила. Стоп! Точно! Вот также и тетя Рая порхала вокруг моего папы. Ну, уж нет! Не дождешься! Буду хоть в шесть часов вставать. Нет, в шесть очень рано, можно и в семь.

Еще я обратила внимание, что Вера крутилась вокруг Саши только утром. Вечером при Ольге Андреевне этого не происходило. Ну вот, он уехал, и она тут же ушла к себе в комнату, а я как неприкаянная бродила по квартире. Звонок!

– Пора отдавать деньги, Птичка – сообщил придушенный голос.

– Петька, брось свои дурацкие шуточки.

– Я не шучу. Ты присвоила чужие деньги. Лучше отдай по-хорошему. Иначе тебе не поздоровится. Ни тебе, ни твоим сучкам-подружкам. Поняла? – послышались короткие гудки. Меня как будто холодной водой окатили, ноги сделались ватными, и противно похолодело в животе. Господи! Неужели всплыла та история? Отдай деньги! Миленькое дело! Как же я их отдам? Там и половины не осталось. Кто же это мог быть? Кто знал? Я с девчонками и наши мужья. Вадим и Андрей убиты. Игоря Моисеевича задержали, но он сразу попал в больницу и, кажется, умер. Нет, точно умер. В таком случае, кто? Выходит, еще кто-то знал. Кто же это?

Мы с девчонками закрылись в кабинете и ломали голову, что теперь делать.

– Сколько денег надо вернуть? – по-деловому спросила Лариска.

– Он не назвал сумму, просто сказал – «Верни деньги».

– Мало ли, какие деньги! Почему ты сразу решила, что про те деньги кто-то вспомнил. Там и в живых никого не осталось. Кто мог знать сумму? Дискету видели только мы, – рассуждала Наташка. – Странно. Знаешь что, если еще раз позвонит, постарайся уточнить сумму.

– А сейчас что делать?

– Ничего не делать. Подождем, – решительно ответила Наташка. – Пошли вниз, хватит здесь отсиживаться, работать надо, – и важно спустившись по лестнице, уселась за барную стойку, изображая большую начальницу, не забывая при этом строить глазки Руслану. Увидев Лариску, Наум Григорьевич, как всегда поцокал языком, восхищаясь ее «формами», и не делая паузы, завопил, – Лариса! И где была какая копейка, я все вложил в это дело. А вы что делаете? Вы без ножа меня режете! – «Так, подруги при деле. Пойду-ка я на кухню» – я тихо ретировалась, делая вид, что не замечаю Ларискиных красноречивых взглядов.