Текст книги "Пара для принцессы вампиров. Книга четвертая"

Автор книги: Татьяна Абиссин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Татьяна Абиссин, Фэй Родис
Пара для принцессы вампиров. Книга четвертая

Глава 1. Шкала отчаяния. Часть первая

За портретом Селена оказалась потайная дверь, а за ней – узкий и длинный коридор, ведущий вниз.  Симон освещал дорогу с помощью заклинания, стараясь не скользить по каменным плитам, которые, из – за времени и сырости, стали ненадежной опорой.

В душе ученика утреннего курса было также мрачно, как сейчас в этом коридоре. Меч, который Спенсер крепко сжимал другой рукой, больше не светился, видимо, потратив магию на разрушение заклинания  Кима.

    … В какой-то момент стало трудно дышать, и Симон понял, что оказался под землей. С потолка  капала вода, отдаваясь в ушах громким чавкающим звуком. И вдруг коридор закончился, и он оказался в огромном подземелье, больше напоминавшем залу. Слабое сияние исходило из самого центра.

    «Это он…Он?» – сердце пропустило пару бешеных ударов. Симону на миг показалось, что мир вокруг сузился до размеров его тела.

 В центре подземелья, холодно улыбаясь, замер человек. Он был невероятно красив, настолько, что, глядя на него, можно было забыть обо всем. Так, словно бы этот мужчина с длинными серебристыми волосами,  являлся воплощением древнего бога.

       Селен был одет в  изумрудную мантию, которая ниспадала на пол ровными складками.  И, если Симон и почувствовал какое – то человеческое чувство, исходящее от него, то это была ненависть.

Кроме этого, юноша ощущал нечто опасное, леденящее душу, что, несмотря на  удивительно яркую внешность мужчины, вызывало желание сбежать и разжечь костер, чтобы согреться. Красота вернувшегося к жизни древнего вампира, была такой же мертвой, как и он сам до недавнего времени.

– Так ты все-таки пришел, Симон. Прошу, подойди ко мне. – Фиалковые глаза задумчиво мерцали, и Спенсер почувствовал острое желание приблизиться, подчиниться. Сила этой магии поражала. Но не настолько, чтобы Симон забыл о своей главной цели.

«Сейчас душа Эммы спит в этом теле. Она ждет, что я верну её».

– Почему я должен слушать того, кто пытается разрушить наше с Эммой будущее?

– Браво, мой юный друг. Значит, будущее вампиров и людей, сейчас стоящее на кону, тебя не волнует, – Селен хлопнул в ладоши, губы его изогнулись  в подобие улыбки. Нет, в предвкушающем оскале.

Симон попытался оценить ситуацию.  В прошлый раз, с Кимом, он угодил в ловушку рыжего только потому, что был недостаточно собран и внимателен. Тогда на полу была нарисована пентаграмма, сковавшая его. Стоит ли попадаться на один и тот же крючок дважды? Нет, сейчас на пыльном, кое-где затянутом паутиной, полу не было заметно никаких знаков. Но…

– Хочешь поймать меня на еще один дешевый трюк? – Симон взмахнул палочкой, разметав вековую пыль. Да, Селен действительно  стоял в центре круга. – Пентаграмма, круг…Ты повторяешься, Селен.

– Заблуждаешься, Симон, моей силы хватит, чтобы справиться с тобой без всяких  хитростей, – древний вампир слегка нахмурился, от чего на ровном высоком лбу пролегла морщинка. – Этот видимый круг – тому доказательство. И ты все еще жив, благодаря моему милосердию. Скажи, что ты знаешь о древних магических дуэлях?

– Только мы двое?

    Селен рассмеялся. Его смех был приятным и одновременно пугающим:

– Ты смешной, Симон. Я столько времени за тобой наблюдал, сначала – её глазами, а теперь – собственными. В тебе так мало от Алестера, но ты не перестаешь, на что-то надеяться. Но, мой дорогой Симон, мне и тебе подобные штучки не нужны, чтобы выяснить, кто же, из нас прав.

Ты – потомок Алестера и Ариадны Слэй, в твоих жилах течет  кровь сильных магов, так что ты справишься. Если же нет, просто умри. Дай мне выпить свою кровь до полного истощения тела.

– Ариадны Слэй? – одними губами прошептал Симон. Порыв ветра, возникший  в подземелье из ниоткуда, сшиб его с ног.

– Ты так некрасиво меня прервал.  Продолжу то, с чего мы начали. Круг, который ты видишь перед собой, доказательство моей доброй воли. Ты сейчас для меня – все равно, что насекомое. Но, судя по всему, меч Алестера одобрил тебя,  и есть смысл закончить твою жизнь… героически, насколько это возможно. Мы будем драться по правилам древней магической дуэли. Сейчас тебе ничего не остается, как просто принять мое предложение и войти в круг.

   Симон поднялся на ноги, стараясь унять дрожь во всем теле. Интуиция подсказывала ему, что в словах Селена есть какой-то подвох. Ведь, всего несколько минут назад, он силой пытался заставить Спенсера подойти к нему, используя… заклятие принуждения?

«Интересно, почему тогда он не забрал и меч? Или просто не может?»

    В какой-то момент Симону стало все равно. От меча, сжатого в ладони, исходило приятное тепло.  Пора было принимать решение…

«В конце-концов, я – магический партнер Эммы. Я могу что – то изменить, и доказать ему, почему он должен вернуть Эмму. Ведь пока, судя по всему, он считает меня жалким».

    Стоило ему преодолеть линию круга, как стены  подземного зала словно отдалились, теряясь во мраке.

– О, вижу, ты все же довольно храбр. Что ж, знай, я не обманул тебя. Но и шансов выжить  во время дуэли у тебя будет меньше, чем в этой магической школе.

Слышал  выражение: «дома и стены помогают»? Замок был построен  четырьмя магами,  и я боялся, что, по крайней мере, двое, могут встать на твою сторону. А теперь – остались только мы… В смертельном магическом поединке, – голос Селена был повсюду и нигде.

Мир рассыпался миллиардами слепящих огней.

 «Круг на полу – это портал?» – внезапно догадался Симон. Спустя мгновение он  лежал на холодной земле, глядя в усыпанное звездами ночное небо…

Глава 2. Шкала отчаяния. Часть вторая

   Небо было бархатным, темно-синим, создавая контраст с серыми монолитами, слегка мерцавшими  в свете   звезд. Симон поднялся с земли и осмотрелся. Он никогда прежде не бывал в этом месте. И все же, оказавшись здесь, он не мог побороть  странного волнения – как будто  какая-то часть его помнила это место, и чувствовала с ним особую связь.

   Селена не было видно. А потом вдруг небосвод расколола  молния, ударившая в десятке ярдов от древних валунов. Симон зажмурился и открыл глаза лишь, когда сияние, исходившее откуда-то из глубины каменного круга, созданного плитами,  стало менее ярким. Спенсер обогнул холодные и равнодушные ко всему монолиты, и устремился к источнику света.

  Селен рассматривал его с нескрываемым интересом, словно подопытную зверушку.

Первым заговорил Спенсер:

– Где мы? Что это за странное место?

– Симон, ты, должно быть, очарован этим местом, так же как и я, раз забыл, что находишься перед лицом своего злейшего врага.  Но я прощу тебе легкомыслие юности. Мы оказались здесь не случайно. Это  Стоунхендж – колыбель силы, которая разделяет границы миров – мира живых и мертвых. В прошлом, именно сюда, в «хоровод синих камней», место, перенесенное великим Мерлином с горы Киллараус, приходили маги, чтобы сразиться в соответствии с правилами магической дуэли. Силы, которые здесь используются, слишком велики, и, чтобы не навредить окружающему миру, создается «барьер».

Три раунда, Симон, всего  три раунда, и, если выдержишь,  то спасешь свою жизнь…  Уж, постарайся, – слова слетали с красивых губ жестко и били не хуже любого заклинания. Спенсер вдруг понял, что сделал бы все, лишь бы этого не слышать.

   Но тот, кто столетиями лелеял свою месть в Чистилище, не собирался ограничиваться одними словами. Подняв руки и разведя их в стороны, Селен коротко спросил:

– Принимаешь ли ты такие условия, лорд Симон?

Симон невесело улыбнулся, понимая всю фальшивость этой ритуальной фразы. Что-то подсказывало ему, что никто не мог потревожить покой мертвых в Стоунхендже и просто сбежать, передумав в последний момент.

– Я принимаю, лорд Селен, – Спенсер развел руки в стороны, копируя движения древнего вампира. И, неожиданно для него самого, с кончиков его пальцев сорвались золотистые искорки и устремились вперед, на середину, туда, где их встретила серая, словно туман, пелена магии Селена.

Круг, образованный камнями Стоунхенджа, разделился надвое, на золотистую и серую сторону. «Наверное, граница будет смещаться, в зависимости от того, кто в данный момент побеждает…»

Но времени на размышления уже не было.

– Venenatis lacus! – нараспев произнес  Селен, и земля под ногами Симона  содрогнулась. Спустя мгновение ее поверхность стала белой, словно припорошенной  первым снегом. И не только земля. Симон с ужасом осознал, что его тело очень быстро покрывается коркой льда, при этом лед превращался  в изящные орхидеи. Смертельно опасные орхидеи.

– Симон, ты погибнешь в муках. Так же, как и я, когда-то. Мои орхидеи не просто холодны.  Они наполнены ядовитой страстью. Ты же чувствуешь, как немеет тело? Как больно эти красивые цветы ранят, и не только из-за холода?

Знаешь, я ведь могу пытать тебя очень долго. Миг за мигом, час за часом, день за днем. То, ослабляя контроль над заклинанием, то восстанавливая его. Ты будешь умирать медленно, и просить о пощаде. И перед твоей смертью я хочу узнать ответ только на один вопрос. Почему твой далекий предок женился на Ариадне Слэй и предал наши с ним чувства? Ты расскажешь мне, Симон… – Селен убрал с лица серебристую прядь длинных волос, а потом сжал ладонь в кулак сильнее, и парень не смог подавить крик, рвущийся из горла.

– Ты был ему очень дорог, – это все, что смог прошептать  Симон в ответ.

… Тело болело, словно пронзенное  тысячами иголок. Рот заполнился кровью, такой горячей и соленой, что Симон подавился. Дышать с каждой секундой становилось все труднее. Он спрашивал себя, почему это происходит именно с ним?  За что? Даже вампиры не в силах причинить такую боль. Эта ломающая кости и суставы боль, обжигающая кожу, словно кислота.

 Симон знал, что это – накопленная за века ненависть Селена. Но вот ответа на его вопрос, Спенсер дать не мог. Все, что он видел, благодаря Хулии, это обрывки чужих воспоминаний, и их было слишком мало, чтобы понять, почему в свое время Алестер совершил тот роковой шаг.

 Перед его глазами все стало расплываться.  И вдруг Симон услышал голоса:

«Смертный, ты слышишь нас? Мы – души, упокоенные в Стоунхендже, хочешь присоединиться к нам? Зачем ты терпишь такие муки, ради чего? Мы, чьи тела были когда-то сожжены здесь, ради защиты мира,  взываем к тебе… Просто – присоединяйся…»

 Симон не мог говорить. Но духи могли слышать его мысли. Что ж, хоть какая-то польза от его магии «туманного». Или силы партнёра Эммы?

Те, кто погиб здесь, способны ли они помочь? Этим вопросом и задался Симон.

«Вы, давно ушедшие, те, кто пожертвовал собой ради других… Это место было священной землей, и столетиями отделяло мир от Хаоса. Здесь силы  добра и зла сражались насмерть, я чувствую это. Допустите ли вы, чтобы баланс сил поколебался в сторону Тьмы? Вы… мой последний шанс…Я прошу вас…»

Голоса ненадолго смолкли, а терзавшая его боль вдруг прекратилась. Симон очнулся в пламени, теплом, но не обжигавшем, словно он заснул в доме, у горящего камина.  До него донесся тихий голос:

«Симон, твой долг – продолжить нашу миссию и защищать мир от Хаоса.  Обратившись к нам, ты вернул себе то, что уже не нужно Селену. Мы передали тебе силу Эммы Конни, твоей партнерши…»

– Понятно… Её огонь разрушил заклинание Селена… – Симон почувствовал, как по щекам стекают слезы.

Эмма заботится о нем. Заботится даже сейчас. Значит, сегодня он сражается не один. Его любимая защищает его, надеется на него, и Симон не может её подвести…

«Слишком много ошибок  я  совершил из-за собственной наивности, а где-то – мелочности и ревности. Но сейчас все будет иначе. Я справлюсь. Просто, дождись меня, Эмма…»

– Проклятье, – Селен, из которого духи вытянули энергию,  излучал неподдельное  раздражение. Он поднял ладони к небу, призывая дождь, чтобы потушить пламя.

Симон неотрывно наблюдал за стройной фигурой – магом прошлого, способного управлять  разными стихиями с такой легкостью.

По лицу Селена стекали слезы. Нет, всего лишь дождь. А потом его губы искривила очередная ухмылка:

– Не думал, что ты можешь общаться с духами. И, тем более, заставить их помочь. Что ж, первый этап пройден, Симон. Пройдешь ли ты остальные два?

Глава 3. Шкала отчаяния. Часть третья

   Симон видел, как между ним и Селеном сверкнула молния заклинания.  Небо затянуло тучами, поднялся северный ветер, поднимая тучи пыли и песка. А потом он услышал голос Эммы. Всего на одну секунду. Но это было так больно, что Симон подумал, труднее представить более острую боль.

– Тебе достаточно сказать: «хватит…»

                                                 *       *       *

   Симон очнулся в небольшой церкви. Он сидел в третьем ряду. У алтаря слабо сияли свечи, отражаясь в разноцветных витражах стекол.

 Как он оказался здесь? Что произошло? Сила заклинания Селена забросила его сюда? Десятки  вопросов, на которые не было ответов…

   Деревянные скамьи были украшены букетами белых роз и лилий, пол устилали алые лепестки. «Свадьба?» – удивился Симон. Вокруг него негромко переговаривались люди в роскошных одеждах, украшенных драгоценными камнями, ничем не напоминавших современные.

«Эта свадьба… неужели…?»

  А потом Симон увидел их. Они шли, рука об руку, спокойные   и равнодушные ко всему, что происходило вокруг. Ариадна Слэй в белоснежном платье, отделанном тончайшим кружевом, напоминала ангела. Ее лицо скрывала вуаль, но Симон точно знал, что это она. Ведь, рядом с ней шел Алестер…

Но, если Ариадна ступала величественно и гордо, расправив плечи, словно победительница, несмотря на то, что в ее лице не было ни капли счастья, то Алестер… Несмотря на красивую одежду, изысканную обстановку и очаровательную деву рядом, оставался бесстрастен. От него веяло пустотой и какой-то безысходностью. Нет, эта молодая и очень красивая пара была совершенно не похожа на тех, кто вступает в брак по любви.

    Симон хотел встать, закричать, чтобы они остановились. Но ноги будто приросли к полу, а губы не могли издать и звука. Спенсер не понимал, зачем Алестер это делает. И не хотел принимать ситуацию, хотя люди, сидевшие вокруг него, шумно радовались  и отмечали, что это – великий день и новая страница в истории страны.

  «Зачем  ты делаешь это? Ведь твоя судьба, твое сердце и твоя душа навсегда связаны только с одним человеком. И это – Селен… Я бы… Я бы никогда не поступил так на твоем месте, Алестер. Когда-то я хотел стать похожим на тебя, Перворожденный. Но, если ты действительно предатель, забывший свою любовь, преступивший клятву, то, что мне делать? Значит ли это, что я с самого рождения – проклятое дитя, тот, кто не должен был рождаться на свет? Смогу ли я, зная это,  спасти Эмму?»

 Симон ощутил щемящую боль в сердце. Внезапно мир вокруг снова ь изменился, и, когда он открыл глаза, у алтаря появилась новая пара.  Ариадна и Алестер исчезли, будто роса с первыми лучами солнца.

Зато на их месте стояла… Эмма Конни, счастливо улыбающаяся своему супругу Араму Джонсону. Ладони невесты  сжимали руку Арама,  и она что-то говорила. А потом жених наклонился к ней и коснулся легким поцелуем ее губ.

    Мир поплыл перед глазами Симона.  Словно бы резким порывом ветра задуло  костер, который до этого горел в груди. Сколько бы он не повторял себе, что все это – лишь иллюзия, созданная Селеном,  видеть этих двоих вместе было выше его сил.

«Это не мой мир, не моя реальность. В моем мире, Эмма любит меня. Но, почему же так больно? Откуда эти слезы, бегущие по щекам? Кажется, я  начинаю понимать Селена – нельзя простить тех, кто убил любовь…»

И тут в голове Симона прозвучал знакомый голос, словно бы напоминая и призывая к ответу:

—Тебе достаточно сказать: «хватит». Помнишь?

Симон вздрогнул и вдруг пришел в себя. Собственные мысли показались ему отвратительными. Похоже, кровь Ариадны достаточно сильна в нем, раз подбрасывает в голову подобное. Все, что происходит сейчас, – не более, чем иллюзия, умело созданная древним вампиром. Историю своей жестокой мести, здесь пишет только он.

«Но, если бы Эмма полюбила  кого-нибудь другого, хватило бы у меня сил от неё отказаться? Смог бы я совладать с собой и просто оставить её, позволить чужим рукам согревать её, любить её? Но, ведь настоящая  любовь – это то, что отдаешь, а не получаешь… И тогда прав я. Что бы не сделала  Эмма, это не изменит моих чувств. И я приму любое её решение».

В ту же минуту молодые и их гости бесследно исчезли. Постепенно высохли и слезы. Симон подумал, что Арам Джонсон сейчас непременно прочитал бы ему лекцию о том, каким должен быть настоящий партнер благородной вампирки, и как важно сохранять трезвую голову. Но не успел он прийти в себя, после двух видений, как появилось новое…

                                                                     ***

Симон очнулся глубоко под землей. Его окружал холод, сырость и… черви. Почувствовав, что к горлу подкатил соленый комок, Спенсер сплюнул  и принялся руками разгребать землю. Он не знал, сколько прошло времени. Ужас, который он сейчас переживал, нельзя было сравнить ни с чем.

 Но, хуже всего, выбравшись из могилы, было увидеть безжизненное лицо Эммы и других учеников их магической школы, которые смотрели сквозь него. Как бы он не пытался привлечь к себе внимание, никто даже не оглянулся в его сторону. Кажется… Симон был на собственных похоронах.

«Похороны после свадьбы… Начало и конец… Как это эпично…» – Попытался усмехнуться Спенсер, но получилось у него плохо. Ощущение, что он –  мертв, было настолько сильным, что трудно было поверить в обратное. Может, пока его сознание был захвачено иллюзиями, Селен убил его тело? И теперь душе просто некуда возвращаться?

«Если человек рождается и умирает в одиночестве… Ради чего все это тогда?»

Симон заломил руки. Боль… Она была с ним. Но что с того? Он не знал, что сейчас по-настоящему реально. Когда-то он читал книгу о «развоплощении», которую написал человек, побывавший в состоянии клинической смерти.

Автор пытался донести главное – многие умершие  просто не в состоянии принять тот факт, что их время на земле закончилось. Таким образом, они рано или поздно превращаются в привязанных к земле призраков, лишая себя дальнейшего пути. Но, на самом ли деле, он стал «развоплощенным»?

И снова послышались знакомые слова:

– Тебе достаточно сказать: «хватит». Помнишь?

Симон вдруг охватило острое желание жить и бороться.

– Нет, я не скажу этого. Назло всему миру, назло Селену. Я не сдамся. Мое и Эммы время еще не закончено. У нас одна общая дорога. Сегодня я буду  биться до последнего, –  с  этими словами Симон наотмашь ударил по могильной плите, расколовшейся от его удара на сотню частей, и резко зажмурил глаза от внезапно разлившегося вокруг яркого света.

Дым вокруг него рассеивался, не оставляя и следа от предыдущих видений. Симон вернулся в Стоунхендж. Селен стоял в пяти шагах от него, рассматривая Симона неприязненно, точно таракана, которого следует как можно быстрее раздавить.

  Спенсер улыбнулся пересохшими губами:

– Я  прошел второе  испытание, верно?

Глава 4. Шкала отчаяния. Часть четвертая

        Симон смотрел на Селена и видел… Эмму. В этом чужом человеке он чувствовал ауру любимой и желал, хоть на мгновение, прикоснуться к ней. Однако, фиалковые глаза Селена были безжизненны,  как истлевшие угли. Страсти в них давно отгорели. Симон не мог бы дотянуться до струн его души, даже если бы попытался. Там ничего не было, лишь пустота и мрак.

  «Последнее испытание… Справлюсь ли я?  Хватит ли у меня сил? Смогу ли я пройти весь этот путь, чужой ненависти, до конца?»

– Согласно правилам магической дуэли, ты имеешь право выбрать последнее испытание, Симон. Предыдущие раунды были за мной… Теперь я просто обязан дать тебе возможность реванша.  Скажи, каким способом хотел бы убить меня, и  магия Стоунхенджа услышит твое желание. Если, конечно, оно будет достаточно сильным.

– Будет ли сильным мое желание… убить? – Симон показалось, что земля уходит из-под ног.  Думал ли он прежде, что слова самого близкого человека могут ранить сильнее, чем заклинание вампира? И почему он не может, отбросить  в сторону мысли о том, что, за маской Селена, где-то еще жива Эмма?

– Я не хочу тебя убивать, – спокойно ответил Спенсер, сделав пару шагов по направлению к Селену. – Не думаю, что древнюю вражду можно решить чьей-то смертью. Возможно, если бы ты рассказал мне больше о прошлом, мы смогли бы вместе найти ответ, и, наконец, упокоить твою измученную душу.  Я отказываюсь выбирать оружие и сражаться…

– Отказываешься?! – Вокруг Селена стала собираться тьма,  сквозь которую буквально просачивались электрические разряды. – Да как ты смеешь! Ты настолько горд и глуп, чтобы подарить последний шанс  тому, кто смертельно ненавидит тебя?… Что ж, тогда приготовься к смерти. Тебе не спастись, жалкая тень Алестера!

    …Симон успел заметить, как луну на небе закрыли  тучи. Вокруг все потемнело, а потом ров вокруг Стоунхенджа засветился ярко-зеленым светом. Стена странного света оградила барьером землю Стоунхенджа, отделив от остального мира.

      А затем появились они. Странные огоньки, вспыхнувшие  во тьме. Сотни огоньков, загоравшихся на когтях женщин в белых, развевающихся одеяниях. Они стояли по ту сторону рва и равнодушно смотрели  перед собой, словно бы в трансе. На их ладонях мерцало зеленое  пламя.

«Женщины – вампиры… Их так много. Зачем они здесь?!»

– По приказу господина мы явились, чтобы провести  обряд вызова. Вся наша сила даруется господину во имя его великой мести, – женщины говорили громко и отчетливо, но их голоса были лишены и намека на эмоциональность.

А потом сотни огоньков, сорвавшихся с тонких бледных рук, метнулись к центру Стоунхенджа, к месту, где каменным изваянием замер  бесстрастный Селен. Он был неуязвим для Симона, находясь в центре большого, ярко-зеленого, шара.

Огоньки змейками стягивались к нему, и Симон широко раскрыл глаза, потому что впервые видел подобное… превращение. По мере того, как энергия вампирш питала тело своего господина, оно покрывалось чешуей…

Резкий порыв ветра поднял в воздух  пыль, и Симон вдруг почувствовал, что земля под ним дрожит и сотрясается. Пришлось отбежать в сторону, и вовремя, – в том месте, где он стоял секунду  назад, возникла широкая трещина. А на месте Селена блистал серебристой чешуей огромный  змей, разбивающий землю и камни вокруг себя всего лишь ударом  хвоста.

Симон услышал протяжный стон, и оглянулся. Сотни вампирш бессильно упали на землю.  «Умерли? Нет, не может же  господин быть так жесток к своим  же сородичам? Наверное… Они  просто лишились энергии…»

– Вампиры  счастливы отдать  жизнь за мгновение триумфа своего господина. – Змей говорил человеческим голосом, выдыхая огненными струями. Симон еле успел уклониться, чтобы не быть сожженным в мгновение ока. Меч Алестера засиял в руке, разгоняя мрак, и у Симона словно прибавилось сил.

Кажется, ему суждено стать  рыцарем и победить чудовище. Но, в отличие от героев прошлого,  для него  нет никого дороже этого монстра, так как же быть? Обнажить свой меч для ответной атаки, толком не зная, к чему это приведет? Или же…  сделать то, что всегда делал Алестер, – обнажить свой меч ради защиты?

В этот миг змей взмыл в воздух  и принялся кружить над Стоунхенджем, распространяя пламя вокруг Симона. Отступив к самому краю барьера, прикрывая лицо от обжигающих искр и чувствуя, как тлеет одежда,  Симон вдруг вспомнил слова духов, о том, что, на время дуэли,  они передали ему, и силу его партнерши.

«Не можешь достать  противника на земле, попробуй в воздухе!» – Симон попытался вспомнить то чувство восхищения, охватившее его,  когда он увидел Эмму, на вершине башни, с белыми крыльями за спиной.  И  вдруг почувствовал острую резь между лопаток. Это было больно, но того стоило. Стать хотя бы на шаг ближе  к Эмме… и в очередной раз вызвать ярость Селена.

С легким шелестом развернулись крылья  за  спиной юноши, когда он поднялся  в небе, обнажив меч. Кто-то чужой в голове нашептывал уничтожить змея, вонзив меч в незащищенную область напротив сердца.  Но в душе что-то  отчаянно сопротивлялось убийству.

«О, древний Стоунхендж, силы которого безграничны. Ты видел немало дуэлей. Подскажи, верную ли дорогу я выбрал? Могу ли я спасти ее? Ведь, если  все это –  бесполезно,  тогда  проще было сдаться в самом начале и  умереть…»

        И, словно в ответ на свой призыв, Симон услышал тихий шепот: «Магический камень  в центре Стоунхенджа принял немало жертв. Часть людей, погибших здесь, так и не смогла обрести покой. Верни их души в обитель, где им надлежит быть. И  дуэль решится в твою пользу, если не пожалеешь ни себя, ни собственной магии…»

Симон с трудом уклонился от просвистевшего в воздухе когтя змея. А затем,  столкновение с землей, превратило в кровавое месиво его крылья. Болела каждая косточка, каждый нерв. Но он сжал зубы и пополз к центру, к гладкому серому камню.

Вонзив меч в центр камня, он сложил ладони на рукояти. И замер от ослепительного света, разлившегося вокруг…

А потом наступило забытье. Когда Симон очнулся, то оказался на полу в магической школе в центре пентаграммы. Селена рядом не было…