Текст книги "Лабиринты Роуз (СИ)"
Автор книги: Татьяна Абалова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Но для дороги Бахримана Петр должен был стать ее любовником? Не так ли?
– Он был ее любовником, и давно. Она совратила Петра еще пятнадцатилетним. Растерянный, лишенный опоры, он искал в ней замену матери, а нашел опытную любовницу.
Старик прекратил рассказ, видя, что Роуз сложилась пополам. Слова жреца оглушили ее: Петр – любовник Лолибон! Принцессе испытывала боль от осознания, что у Петра есть другая женщина. А кто Роуз для него? Пленница, заложница?
Пусть старик говорит, что страсть Бахримана пробуждает переход, но Роуз ни за что не поверит, что она всего лишь трава-бессет для Петра. Принцесса старалась спрятать чувства, не замечать, но пришло время признаться: она видела, с какой нежностью он смотрел на нее, думая, что она занята рисованием. Да, она сомневалась. Стоило ей поднять глаза, как он тут же делал каменное лицо. Но теперь она уверена, что ей не приснился этот шепот-вздох: «Роуз, любимая Роуз!». Она сама себе стеснялась признаться, что желала и ждала его тесных объятий каждую ночь, и прояви он чуточку больше рвения, она точно не устояла бы!
– Дитя, я могу тебе помочь? Может подать воды? – старик начал подниматься.
– Нет, – глухо ответила Роуз. Она не могла вздохнуть, горло перехватило обручем.
Жрец терпеливо ждал, когда девушка начнет глубоко дышать, потом пытаться остановить слезы разочарования.
Когда она смогла говорить, первое, что спросила, было:
– Петр согласился заменить Анвера?
– Да.
– И когда случился их переход?
– Перехода не было. Вернее, переход произошел, но не с королевой. Он притащил тебя.
– В этом состояла задумка королевы?! Притащить меня?
– Петр нарушил ее намерения. Та, узнав, что свадьба не состоится, выместила злость на Анвере, избив его до полусмерти. А он ползал у нее в ногах и целовал их. Королева не могла понять, что произошло в Эрии. Твои родители распустили слух, что невеста заболела. Я оказался глуп, доверившись Петру. Мой бедный сын все равно пострадал. Лолибон заставила его совершить переход, чтобы самой убедиться, что свадьба сорвалась.
– Хватит ходить вокруг да около, – Роуз сама удивилась, услышав в своем голосе сталь, свойственную отцу, но не остановилась. – Рассказывайте, что произошло. Какие намерения были у Лолибон против Союза пяти королевств?
– Рассорить их. Удобный случай представился в день твоей свадьбы, дитя…
– Не называйте меня «дитя». Обращайтесь ко мне Ваше Высочество. Хотите вы или нет, но я сейчас представляю Союз пяти королевств. И если вы пришли ко мне, значит, я вам нужна. Я больше не позволю использовать себя вслепую.
– Вы правы, Ваше Высочество. Вы мне нужны. Я вытащу вас из плена, а вы замолвите словечко перед вашим отцом, чтобы он взял трех Бахриманов под свое крыло. Вы мой последний шанс спасти сыновей. Анвер станет свободен только после смерти Лолибон. Справиться с ней сможет лишь Союз.
– Почему Петр выкрал меня и скрывал от всех в замке? Чего он ждал?
– Я не могу сказать, чего он ждал. Я узнал о том, что вы находитесь в замке только вчера вечером, когда Лолибон отправила на вашу поимку драконов. Я могу рассказать первоначальный замысел.
– Рассказывайте.
– В первый же раз, когда королева отправилась дорогой Бахриманов с Анвером, они посетили ваш дворец в Эрии. Оттуда она вернулась воодушевленной. Лолибон поняла, как рассорить два из пяти королевств, что повлечет распад Союза. По ее задумке, она тайно появится в покоях новобрачных, а утром Руфф Бреужский проснется убийцей молодой жены и не сможет оправдаться. На вашем теле несчастная мать насчитала бы тридцать ножевых ран.
– Почему тридцать? – прошептала Роуз. У нее стучало в висках, и кружилась голова. Она поняла, какой страшной смерти избежала. Никто не поверил бы Руффу. Возле королевских покоев всегда дежурят стражники, которые подтвердили бы, что посторонние в комнаты не проникали.
– Почему тридцать? – эхом повторил жрец. – Не знаю. Но Лолибон говорила, что это послужит для кого-то знаком.
– Получается, Петр, спас мне жизнь?
– Выкрав невесту, он сплотил Союз, заставил действовать сообща в поиске принцессы.
– Но почему Петр спас меня таким варварским способом? Почему он не рассказал о готовящемся покушении родителям? Они не допустили бы кровавой драмы. Папа защитил бы меня.
– Об этом вам, Ваше Высочество, лучше спросить у самого Петра. Я думаю, Лолибон даст вам увидеться. Она захочет помучить Петра, потому что он отверг ее любовь.
– А как же ваш сын?
– Мой мальчик стал орудием мести Петру. Королева сделала их врагами. Анвер ради развлечения Лолибон сутки избивал плетью привязанного к столбу Петра. Такого наследник Верховного жреца простить не может. Петр при случае убьет Анвера. А я этого не могу допустить.
– Как вы поможете оказаться мне на свободе?
– Я провожу вас через все девять лабиринтов.
– Девять?!
– Первый лабиринт – сам дворец, второй – выход из него, третий Ваше Высочество, могли видеть из окна башни. Остальные шесть – это лабиринты-города. В них живут люди. Последний, девятый, только строится. Города кольцами окружают столицу, и ни один житель своего лабиринта не знает, как пройти к следующему. Они, в лучшем случае, ориентируются только на тех улицах, что примыкают к их дому. В этом могущество Тонг-Зитт. Народ разделен. Только избранные, доказавшие преданность Лолибон Великой, могут переместиться в соседний город. Чем ближе город-лабиринт к столице, тем лучше в нем жизнь. Во дворце собраны сливки тонг-зиттцев. Уже светает, – старик оглянулся на окно, где слышались одиночные трели утренней птицы. – Мы с вами еще не раз увидимся, и я подробно расскажу об устройстве Тонг-Зитта. А пока, вам нужно поспать. Лолибон собирается устроить вам встречу. Будьте осторожны, не показывайте ей ваши истинные чувства.
– Истинные чувства?
– Я видел, какую боль принес словами о том, что Петр – любовник Лолибон. Вы к нему неравнодушны. Этого не должна увидеть ревнивая королева. Я надеюсь на ваше благоразумие.
Старик поднялся, поклонился Роуз, взмахнул рукой и прошептал:
– Дорогу идущему Бахриману.
Сияние, за которым клубилась тьма, поглотило сгорбленную фигуру.
ГЛАВА 6
Нескольких часов до прихода Салимы Роуз хватило, чтобы выспаться. Ее так вымотал разговор с Фарухом, что она заснула, даже не сняв халат.
– Госпожа, Лолибон Великая пригласила вас в полдень посетить ее Райский сад, – служанка пришла с подносом, на котором были кувшин с молоком, круглый хлеб и сыр. Все то же самое, что оставлял ей на завтрак Петр.
Пока Роуз умывалась и ела, Селима достала из сундуков новую одежду, скрутила длинный шарф в замысловатый тюрбан и скрепила его складки несколькими золотыми булавками.
– Я похожа на фазана, – оглядела себя Роуз, но, не смея капризничать, послушно пошла следом за Салимой.
Череда путаных переходов вывела их в сад. Пение птиц, благоухание цветов не смогли погасить тревогу, в которой пребывала принцесса. Тенистые деревья стояли плотной стеной, и Роуз не сразу рассмотрела, где находится Лолибон. Она пошла на звук женского голоса и застыла в изумлении. На широкой скамье сидел Петр, а на его коленях в приступе смеха трясла ножками, с которых упали остроносые туфли, королева. Ее золотой палантин сполз с головы и лежал на плечах. Черные волосы, заплетенные в косу, украшал узкий царственный венец.
– А! А вот и наша малышка! – поднимаясь, весело произнесла она. – Присоединяйся! Доставь Петру удовольствие.
Роуз сжала похолодевшие пальцы в кулак. Первая растерянность прошла, и принцесса старалась спрятать бушующие чувства под маской равнодушия. Сосредоточив взгляд на каменьях венца, грани которых вспыхивали искрами под солнечными лучами, она подошла ближе и присела в приветственном поклоне.
– Ваше Величество.
Боковым зрением Роуз видела размытый образ Петра: тот сидел не шелохнувшись.
– Ну, же. Не стесняйся. Я осмотрела ваше гнездышко – вы спали в одной кровати. Отчего же вдруг такая робость?
– Мы не были любовниками, Ваше Величество. Только брат и сестра, как в детстве.
– Тем более. Разве ты не соскучилась по брату? – Лолибон больно схватила Роуз за предплечье и силой усадила на колени Петра. Он застонал.
Роуз замерла.
Его горячее дыхание шевелило прядь волос, выбившуюся из-под ее тюрбана. Что-то тяжелой каплей упало на открытый участок шеи. Роуз оглянулась на Петра и увидела тонкую струйку крови, вытекающую из прокушенной губы.
– Ему плохо! – не удержав возглас, Роуз соскочила с колен. Петр вдруг наклонился вперед и уперся потным лбом ей в руку. Только сейчас принцесса заметила, что он прикован к скамейке.
Забыв о наставлениях Фаруха, она присела у ног Петра, обхватила ладонями его лицо и заглянула в глаза. В них отражалась тоска.
– Что с тобой, Петушок?
– Уберите ее, – сквозь зубы проговорил граф.
Роуз отшатнулась и, не удержав равновесия, села на траву. Она не ожидала проявления такой жгучей ненависти.
– Может, лучше ее убить? – Лолибон наслаждалась. – Твои мучения сразу прекратятся.
– Нет. Сейчас смерть принцессы не принесет выгоды Тонг-Зитту, – превозмогая боль, произнес Петр.
Роуз не могла отвести взгляд от искусанных губ и видела, как от напряжения мелко трясется его щека.
– Говори, – хищная улыбка слетела с губ королевы.
– Я должен был выкрасть Роуз, пока она не вышла за дверь своей комнаты.
– Но у нас были совсем другие намерения… – начала Лолибон.
– Похищением Роуз я спас тебе жизнь, Лоли, – звякнула цепь, когда Петр с усилием выпрямился. – Вы не смогли бы свалить вину на Руффа. Вы ошибались.
– Почему? Все знают о вспыльчивости жениха. В Бреуже ценится чистота. А невеста развлекалась до свадьбы. Тому есть свидетели. Правда, милая?
– Я… – Роуз вовремя осеклась. Ни к чему оправдываться, что ее могли видеть только с Руффом.
Ее лицо загорелось, когда она встретилась с внимательным взглядом Петра.
– Нет. Ты не достаточно подготовилась, Лоли, – он поднял глаза на королеву. – Ты не смогла бы застать жениха с невестой наедине во время брачной ночи. По законам Бреужа консуммация происходит на глазах у королевской семьи и избранных дворян: они должны убедиться в непорочности невесты. Никто не расходится до самого утра, пока над дворцом не поднимут простыню с кровавым пятном.
Роуз чувствовала, как у нее пылают уши. Она быстро отогнала от себя мысль, зачем Руфф пытался соблазнить ее до свадьбы. Сейчас ее занимали другие вопросы.
– Вас схватили бы, как только открылся портал, – в голосе Петра слышалась усталость. – Все помнят и ненавидят жрецов.
Последние слова он произнес, опять глядя на Роуз.
– М-м-м, оказывается ты нас спас? – нараспев произнесла Лолибон. – Отчего же тогда, любимый, ты не предупредил меня? И почему прятал бреужскую невесту?
Слово «любимый» больно резануло слух Роуз. Она поморщилась, но не отвела глаз от Петра.
«Господи, что он сейчас ответит? Неужели все, сказанное им, правда, и он не спасал меня от убийц, пусть даже таким отвратительным способом, а заботился о королеве и Анвере?»
– Лоли, ты умная женщина. Мне пришлось думать и действовать быстро. Я боялся упустить момент. И потом, не я ли сообщил тебе, что свадьба в Эрии сорвалась? Но ты не поверила, пока сама не убедилась.
– Но почему укрывал ее от меня? – Лоли гневно посмотрела на Роуз, и та сжалась под ее колючим взглядом.
– Не от тебя, Лоли. Я не раз докладывал, что во дворце есть предатель. Как ты думаешь, сколько времени понадобится Союзу пяти, чтобы стянуть войска к девятому лабиринту? Месяц? Отсчет пошел, Лоли.
Королева стиснула зубы. Куда делась ее саркастическая усмешка? Роуз готова была поклясться, что в глазах Лолибон мелькнул страх.
– У нас неприступная оборона и…
– Лоли, не при ней, – Петр указал глазами на Роуз. – Прикажи ее увести. И предупреди, чтобы с принцессой хорошо обращались. Не дай бог, волос с ее головы упадет. Эдуард Эрийский сотрет Тонг-Зитт с лица земли.
Лицо Лолибон скривилось. Она подняла руку, чтобы позвать стражников, но отвлеклась на спешащего к ней Анвера.
В этот момент Петр наклонился к сидящей на траве Роуз и шепнул:
– Малявка, найди в четвертом лабиринте солнце.
Роуз смотрела на него во все глаза.
– И закрой рот.
Роуз закрыла рот.
– Кто-нибудь уберет ее от меня? – громко и раздраженно произнес Петр.
Возле них, словно вырос из-под земли, появился стражник.
– Верните его в подземелье.
Роуз видела, как засветилось удовольствием лицо Анвера.
Когда Петра уводили, граф даже не взглянул на Роуз, хотя она ждала от него еще какого-нибудь знака. Она не знала, как относиться к его словам. Шутил ли он над ней? «Найди в четвертом лабиринте солнце».
Какое солнце? Понятно, не то, что светит и в первом, и в четвертом лабиринте. У четвертого есть свое солнце? Или его изображение? Например, на ковре. Что за ребус он загадал?
Принцессу отвлек голос королевы.
– Наш разговор еще не окончен. Следуйте за мной.
Углубляясь в сад, они вышли к озерцу с плавающими на зеркальной поверхности водяными цветами. В открытой беседке стоял низкий стол с вазами, наполненными фруктами и сладостями. Королева удобно расположилась среди подушек, скрестив на восточный манер ноги. Анвер услужливо подложил ей под локоть еще одну, а сам устроился за спиной Лолибон.
Роуз поняла, почему в замке женщины носят шальвары – им привычнее сидеть на полу и они могут не беспокоиться о задравшемся платье. Она сомневалась, что сидеть, как королева, удобно, поэтому устроилась на краю ковра и спустила ноги вниз. Салима тут же сунула ей под спину подушку в виде валика и застыла, ожидая приказаний.
– Роуз, ты хочешь замуж?
Принцессу уже не смущало, что королева обращается к ней то на «ты», то на «вы», ее озадачил вопрос.
– За кого?
– Я еще не решила. Но свадьбе быть.
Лолибон лениво оторвала ягоду от грозди винограда и раздавила ее зубами. Сок брызнул в разные стороны, и она, досадуя, вытерла кончики пальцев о поданую Салимой салфетку, недовольно зыркнув в сторону своих слуг. Их лица побледнели.
– Сначала я рассердилась на Петра, но теперь понимаю, что он правильно поступил, выкрав тебя. Если твоя смерть после свадьбы могла рассорить Бреуж с Эрией, то твоя жизнь позволит отхватить лакомый кусок в виде Северной Лории. Я разрушу Союз пяти, находясь внутри него.
– Почему вы ненавидите Союз? Насколько я знаю, не устраивай вы набеги на соседние государства, у Союза не было бы причины заинтересоваться Тонг-Зиттом.
– Нельзя давать застаиваться армии. Она воюет с тобой или против тебя, но воюет. Насколько за последние двадцать лет расширились границы моего королевства? На одно кольцо нового девятого лабиринта? С твоей помощью я увеличу свое состояние на одну горную страну.
– Ваше Величество, вы не боитесь сломать шею? Один из Бахриманов попробовал, и где он сейчас?
Хлесткий удар по щеке заставил Роуз замолчать. Над ней стоял Анвер. Его глаза полыхали гневом. Королева громко рассмеялась, как тогда, когда сидела на коленях у Петра. Разве что не дрыгала ножками.
– Анвер, ты мой защитник! – воскликнула она. – Хочешь, я сделаю тебе подарок? Северная Лория станет твоей, и ты сможешь учить уму-разуму молодую жену.
Кровь отлила от его лица, и Бахриман затравленно обернулся на Лолибон.
– Ну, ну. Я пошутила. Хотя очень неплохой вариант. Ты беспрекословно подчиняешься мне и сможешь держать в узде бойкую кобылку.
– Не рано ли вы отдаете Северную Лорию замуж? – Роуз держалась рукой за горящую от удара щеку. – Моя прабабушка жива и здорова…
Принцесса замолчала, встретив ироничный взгляд королевы.
– Беатрис Шестая не вынесла исчезновения наследницы. Уже сорок дней, как Северная Лория скорбит по умершей королеве. Петр лихо решил и эту проблему.
Королева внимательно наблюдала за Роуз и наслаждалась сменой чувств, которые так легко читались на ее лице.
– А может тебя отдать за Петра? За того, кто ускорил смерть Беатрис Шестой и ненавидит твоих родителей? Но, боюсь, молодая жена очень быстро отправится следом за старой королевой. Так всегда случается, если свяжешь свою жизнь с Бахриманом. Он вечно рвется обрести свободу.
– Вы не боитесь Анвера? Он тоже Бахриман.
– Поверь, я справлюсь.
Роуз поверила. С Анвером королева справится. Но она не стала задавать вопрос, как Лолибон справится с Петром, боясь вызвать у той приступ гнева.
Зря королева тешилась тем, что выставила Петра убийцей и вызвала к нему ненависть Роуз. Его последние слова, пусть и звучали загадочно, но вселили надежду. На пути к свободе нужно лишь отыскать солнце.
Роуз не находила себе места, пока ждала Фаруха. После встречи с Лолибон она долго плакала, вспоминая прабабушку, родителей и прежнюю беспечную жизнь. Какие еще несчастья постигли ее родных? Наверняка, Фарух что-то знает, а она, увлеченная рассказами жреца, совершенно забыла расспросить о том, что происходит в Эрии.
Вскоре сон сморил Роуз, и она не заметила, как Салима сняла с нее туфли и укрыла, а потом долго вглядывалась в лицо принцессы, казавшейся ей обиженным ребенком, на ресницах которого дрожали слезы.
Фарух появился, когда луна заглянула в окно. Он вновь вышел из серебристого сияния, увидев Роуз, поклонился ей и сел на вчерашнее место.
– Скажите, Фарух, что сейчас происходит у меня дома?
Старик вздохнул:
– Я сожалею, Ваше Высочество, но мне не ведомо.
– Разве вы не можете пройти дорогой Бахриманов и посмотреть? Или послушать, не открывая вторую дверь. Помните, вы рассказывали о такой способности?
Старик молчал.
– Мы заключили договор: вы помогаете мне, я помогаю вам. И я ожидаю, что вы будете со мной откровенны, – настаивала Роуз. – Может быть, вы щадите мои чувства? Прошу вас, не скрывайте от меня ничего. Я уже знаю, что Беатрис Шестая умерла.
– Я скорблю вместе с вами.
Старик помялся:
– Я не знаю, сколько Бахриманов осталось на свете, и вправе ли открывать наши тайны…
– Если вы хотите покровительства Союза пяти, вам придется рассказать все начистоту. Я обещаю, что не использую полученные от вас знания во вред вам, как и вы должны поклясться, что не станете применять магию против моего народа.
– Теперь я понимаю, почему вам прочили трон Северной Лории. Вы истинная правительница.
Фарух немного помолчал. Роуз не стала его подталкивать: старик собирался открыть тайны, о которых, наверняка, не написано в книгах.
– Каждый Бахриман рождается магом, – начал он. – Но магия просыпается не сразу, многим навыкам приходится учиться. Но в первую очередь ребенку внушают, что женщина – зло, высасывающее магию. Мы тщательно скрываем от окружающего мира, что не всесильны, что запас магии не безграничен. Каждый из нас награжден небесами своим резервом, и расходовать его нужно с умом. Иначе можно остаться вовсе без магии и скатиться на самую низшую ступень пирамиды Сулейха. О, если бы мы могли обходиться без женщин! Но мир, увы, не знает иного способа продления рода, а без детей вымирает всякий народ, в том числе маги. Поэтому Бахриманы придумали, как заводить сыновей и сохранять магический запас. Пусть наш способ кажется вам странным, но если им пользуются веками, он воспринимается как единственно верный. Мы, во всяком случае, старались, чтобы время, отведенное нашей избраннице, было самым счастливым в ее жизни. Каждый жрец превращался в любящего мужа, оберегал и лелеял свою женщину, а она приносила ему в подарок здорового и сильного ребенка. Но как только она выполняла свое предназначение, ее умерщвляли.
– Зачем? Даже если вам нужен был лишь сын, могли бы забрать его, зачем убивать мать? Пусть бы жила. Страдала без дитя, но жила!
– Вы не понимаете, Ваше Высочество. Представьте, перед вами бочка с вином, – жрец взглянул на возбужденное лицо Роуз и поправился: – Нет, не с вином. С молоком. И вы со своим мужем каждый день черпаете из бочки по стакану. В конце концов, молоко заканчивается. Но если бы вы не пили его, вашему мужу молока хватило бы надолго. Так и с нашей магией. Женщина, родив ребенка, начинает тянуть ее у Бахримана, а если родилась дочь, то запас истощается вдвое быстрее. Несколько лет, и жрец превращается в простого смертного. Только сыновья не высасывают магию, они уже обладают ей.
– Вы все боялись быть простыми людьми, поэтому убивали женщин и дочерей? Магия так много значит для вас?
– Я объяснил на простом примере. Но прибавьте сюда сильнейшую привязанность к беременной женщине, когда кожей чувствуешь каждый ее вдох, движение души, боль. Появившаяся на свет дочь воспринимается, как трагедия, потому что привязанность удваивается. Единственный способ перестать чувствовать, как из тебя вытекает магия – избавиться от источника беспокойства.
– Вы безумцы. Зачем магия, если вы боитесь чувствовать, любить?
– Если бы не умерла моя Асилия, сейчас я бы был обыкновенным стариком и влачил жалкое существование где-нибудь в девятом лабиринте, а не служил придворным магом у Лолибон Великой.
– Асилия? Мне знакомо это имя. О, Боже! Фарух и Асилия! У вашей жены был старший брат?
– Лантер из Андаута, выживший после пожара на мое корабле и попавший к пиратам…
– Я читала о вас книгу! Вы дважды провели Асилию дорогой Бахриманов!
– Нет, не дважды. Я не могу назвать точное число. Мы скрывались от преследования до тех пор, пока не погиб ее брат. О нас написали книгу? Не знал.
– Вы стали рабом Асилии, поэтому убили ее?
– Нет, я не убивал. Просто не смог бы. Я ее любил.
Старик замолчал, опустил голову. Роуз даже показалось, что заснул, но он вздохнул и заговорил вновь.
– Жрец может двумя путями лишиться магии. Быстрый путь – провести женщину дорогой Бахриманов несколько раз. Число переходов до полного опустошения у всех разное. Кто-то наделен огромным запасом – это Верховный жрец и его потомки. Кто-то меньшим – он находится на более низких ступенях иерархии Бахриманов. Человек, лишившийся магии, никто, низшее сословие. Я был готов стать никем. Я привязался к Асилии настолько, что не смог бы поднять на нее руку. Это второй – длинный путь опустошения: жить с любимой женщиной, с каждым ее вздохом, движением души, болью. Я не хотел иного. Я любил. Но за мной присматривали. Верховный жрец никогда не выпустил бы из рук наследство жены Бахримана, и всегда находился тот, кто делал за тебя черную работу. Мне повезло, Асилия умерла сама, и на мне нет ее крови.
Фарух встал и подошел к окну. Луна безразлично смотрела ему в лицо.
– Простите, я слишком долго говорил, хотя мог сразу ответить на ваш вопрос.
Роуз встала рядом с ним.
– У меня просто не хватит магических сил, чтобы переместиться в Эрию. Да что там! Мой предел – Тонг-Зитт. Слишком много я отдал Асилии. Поэтому я не знаю, что происходит вне стен Лабиринтов. Анвер иногда делится со мной новостями.
– Когда Бахриман переходит портал в одиночестве, запас магии не уменьшается? Я правильно поняла?
– Нет, ее вытягивают только женщины. Если я не оторву своего сына от Лолибон, она опустошит его.
– Но Анвер останется жив?
– Он будет похож на птицу, которой оторвали крылья…
– А его болезненная страсть к королеве прекратится?
– С последней каплей магии. И королева выбросит его, как выпитый коксовый орех.
– Неужели Лолибон не понимает, что владеет источником, который нужно беречь?
– У нее есть запасной.
– Петр?
– Да. Поэтому она взбесилась, узнав, что кто-то пил из ее источника.
– Два перехода – два глотка? Я правильно поняла.
– Да. Пока не понесли дитя.
Роуз тут же вспомнила дурно-пахнущее варево и шепот Петра: «Давай, малявка! Ты ведь не хочешь забеременеть?».
И опять ее сердце прошила боль. Он не о ней заботился, он боялся за свою магию!
Как доверять Петру, если магия так важна для него? Он и Лолибон не поддается только потому, что бережет свои силы!
– Скажите, а почему Петр терпит Лолибон, почему не покинет Тонг-Зитт? Я понимаю вас, вы здесь из-за Анвера, понимаю Анвера – он привязан к Лолибон, но что держит Петра?
– Я думаю, что он не уходит из-за нас. За шесть лет мы стали ему семьей. Он любит Анвера, как брата, хотя тот сейчас плохо относится к нему из-за ревности к королеве. Но Петр понимает, сам болен той же болезнью.
– Я видела графа.
– Знаю. Я был в Райском саду. Незримый.
– Стояли за второй дверью? – Роуз улыбнулась.
– Вы понимаете, что Петр исказил правду. Ему пришлось.
– Мне сейчас трудно разобраться, где ложь, а где истина. Все перемешалось. Вы слышали, что он сказал мне на прощание?
– Нет. Я почувствовал его боль. Он сильный мальчик, на его месте я давно бы сорвал голос от крика. А он молчит. Не хочет королеве доставить удовольствие. Так что он сказал?
– «Найди в четвертом лабиринте солнце».
– Это все меняет, – старик пошатнулся, но успел схватиться за оконную решетку. – Это все меняет.
– Что? – Роуз испугалась, что Фарух упадет замертво. – Что это значит?
– Он здесь не из-за нас. Он не уходит из-за Солнца.
– Я не понимаю! – Роуз не могла без удивления смотреть, как у только что спокойного и рассудительного старика сбилось дыхание. Он цеплялся за решетку так, словно комната наполняется водой, и его единственный шанс уцелеть – прорваться через ажурное плетение. – О каком солнце вы говорите?
Волнение старика передалось и принцессе. Только-только она пребывала в уверенности, что жрец, ради спасения сыновей, поможет ей выбраться из лабиринтов, но прозвучало всего лишь одно слово, и свобода стала призрачной! И виной всему какое-то солнце!
– Что меняют слова Петра? Ну же! Почему вы молчите?
– Тише, Ваше Высочество, тише! – старик схватил Роуз за руку, как будто бы это могло заставить ее замолчать. – Окно открыто, и нас могут услышать.
Сухая ладонь Фаруха обожгла кожу даже через шелк одежды. Жрец потянул принцессу вглубь комнаты, и, когда она шагнула за ним, отдернул руку, поняв, что сделал недопустимое.
– Прошу извинить меня, Ваше Высочество, – он раболепно склонил голову. – Ваше сообщение настолько ошеломляюще, что у меня помутился разум.
– Объясните толком, что происходит? – громко зашептала Роуз. О, как она ненавидела, когда вместо важных слов люди начинали произносить десятки ненужных фраз, следуя дворцовому этикету.
Жрец доплелся до дивана за ширмой и рухнул на него. Словно какая-то неведомая сила рывком вытянула остов у крепкого с виду старика, и на подушки упали мощи, облаченные в тряпки. Фарух сгорбился и сцепил руки на острых коленях. Его пальцы мелко дрожали. Свет, хоть и не яркий, позволял различить их беспрестанное движение.
Роуз решилась было вцепиться в плечи старика и как следует тряхнуть его, так ее угнетала воцарившаяся тишина, но взяла себя в руки и постаралась справиться с охватившей и ее дрожью. Принцесса села в кресло напротив Фаруха.
– Я думал, она погибла, – Роуз едва различила, что выдохнул жрец. – Я был уверен, что Солнца нет.
– Солнце – это имя женщины? – догадалась Роуз. Она проговорила вроде негромко, но Фарух осуждающе посмотрел на нее и прижал трясущиеся пальцы ко рту.
– Прошу вас, тише. Только за произнесение этого имени нас могут казнить, – он наклонился вперед и поманил Роуз пальцем. Когда она придвинулась так близко, что лицо жреца расплылось перед глазами, он одними губами произнес:
– Солнце – единственная дочь Могучего Орраха. Если она жива, Лолибон есть о чем волноваться.
– Кто такой Могучий Оррах?
– Почивший правитель Тонг-Зитта. И если Солнце жива, то она законная наследница лабиринтов, а не чужачка Лолибон.
– Но как мы найдем ту, чье имя произносить нельзя?
– Нужно следовать совету Петра и идти в четвертый лабиринт. Он сказал искать Солнце? Значит, нужно искать знаки. Истинный вход в лабиринт с этой стороны один, вы не ошибетесь.
– Разве вы не пойдете со мной? Вы обещали вывести меня из Тонг-Зитта – таково условие нашей сделки, – Роуз распрямилась. Что за день сюрпризов!
– Я не смогу покинуть дворец, вдруг мое отсутствие заметят? Но я дам вам описание переходов и помогу с одеждой, чтобы вы не отличались от жителей лабиринтов. Если найдете Солнце, обязательно передайте ей, что я помню милость ее отца и буду во дворце стеречь ее интересы.
Роуз нестерпимо захотелось остаться одной. Ее мучили досада и разочарование, она чувствовала, что старик начал относиться к ней прохладнее.
Она сама себе не смогла бы объяснить, что только что случилось, но вспомнилась игра в карты, яркие образы дамы, короля, валета, созданные придворным художником. Вот козырная дама червей – в ней принцесса видела себя, полную сил и надежд. Но вдруг кто-то передернул карты, и дама перестала быть козырной. Или нет, немного иначе: Фарух делал ставки на козырную даму, но вдруг к нему в руки попал козырной туз, и он смело пожертвовал более слабой картой. Жрец вроде и не разрывал договора, но перестал волноваться за судьбу принцессы: вот вам рисунки лабиринтов, вот одежда, а вот толчок в спину. Идите и ищите. А у него более важные дела. И имя им – Солнце!
Роуз встала, жрец поднялся следом. Она видела, как он подыскивает слова, чтобы как можно быстрее покинуть ее, сбежать от напряжения, потрескивающего в комнате. Он даже шевелил губами, пытаясь начать говорить, непроизвольно потирая ладони. Шелест сухой старческой кожи резал ее слух сильнее звука битого стекла, захотелось крикнуть: «Прекратите!», но она, набрав в легкие воздуха, произнесла почти без дрожи в голосе: «Уже поздно. Я устала».
– Да-да! – с облегчением проговорил Фарух и тут же забыл о принцессе. Взмах руки, слова просящего дорогу, и клубящаяся тьма поглотила жреца.
Роуз не хватало воздуха.
Не помогало открытое окно, частое плетение решетки будто бы не пропускало ни дуновения ветра, хотя умом принцесса понимала, что воздух не мог стать настолько тягучим и густым. Она металась по комнатам как тигрица, разрывая руками ворот глухого платья, душившего ее, выдирая из ткани сопротивляющиеся застежки.
Резкий стук об пол костяных пуговиц подстегнул Роуз искать выход наружу. Не думая больше ни минуты, она толкнула дверь и вылетела в полутемный коридор. Как ни странно, стражников там не оказалось. Перестала пленница быть опасной для Лолибон или та посчитала, что никуда гостье из дворцового лабиринта не деться, Роуз могла только гадать, но попробовать выбежать за пределы душного помещения стоило. Принцесса направилась в сторону противоположную купальням и очень скоро распахнула дворцовые двери.
Даже если бы за ними стояло целое войско, Роуз его не заметила бы – так велико было ее желание глотнуть свежего воздуха. Только отбежав достаточно далеко, она обернулась на металлический лязг, но успокоилась, увидев, что стражники, которые все-таки несли службу у дворцовых дверей, опять скрестили свои пики и застыли, не обращая на нее никакого внимания.
Роуз поспешила в темноту сада, откуда веяло прохладой, слышалось пение сверчков, далекое уханье ночной птицы, лягушачьи трели. Знакомые по прежней жизни звуки заставили замедлить шаг. Родной дом! Где он? Сумеет ли она выбраться из лабиринтов и вернуться к нему? Роуз задрала голову к небу. Россыпь звезд и большая луна заставили сильнее биться сердце. Они казались совершенно такими же, как в Эрии. Как жаль, что она не увлеклась астрономией следом за Генрихом, и только лишь раз взглянула в его стеклянную трубу, так как впечатление от небесных светил быстро померкло после заумного объяснения брата. Астрономия – совсем не романтическая наука, как ей представлялось.
