Текст книги "Сердце Берсерка"
Автор книги: Таша Строганова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Глава 3
Уже дома Юра обнаружил, что не взял ничего с собой из текущих дел.
Обычно тащил какие-то папки, чтобы изучить перед сном. Или вместо сна. А тут забыл. Это всё Лисецкий, будь он неладен. Заболтал его. Не лиса, а змеюка. Прямо как Юрина бывшая одна.
Десять лет прошло, а Берсенева периодически передёргивало при воспоминании о ней. Не к ночи помянута будет. Юре с женщинами в принципе не везло. И нет, не все были ведьмами и грымзами. Некоторые просто оставались недолюбленными и забытыми. Всему виной, конечно, была работа Берсенева, ей он был предан всей душой. Да и в двадцать пять, будучи совсем зелёным спецом ещё, мотался по всей Москве, чтобы заработать себе репутацию. Ну и радел за общее дело, что уж там.
Но, наверное, проблема крылась ещё и в том, что женщины Юру, мягко говоря, не привлекали. В том, что у него в принципе были какие-то отношения, заслугой являлась лишь его внешность. Берсенев отдавал себе отчёт в собственной привлекательности, но никогда не пользовался этим ни в личной жизни, ни на работе. Как-то оно само происходило. Женщины оказывали ему знаки внимания, а он, чтобы не разочаровать родителей, не отказывался и пытался что-то с ними построить.
Правда, рано или поздно, все попытки терпели крах. Мама расстраивалась, вздыхала, а отец хлопал по плечу и говорил, что все бабы – стервы. Мама расстраивалась ещё больше, но потом ставила чай, они ели пирог, и всё налаживалось.
Ни мать, ни отец вслух этого не говорили, но оба, наверняка, про себя думали, пусть внуков и нет пока, зато хотя бы не гей. Как Илья.
То, что Юре нравятся парни, он понял ещё в пубертатный период. Но он рос в такое время, когда заикнуться об этом было стыдно. Засмеют, побьют, не поймут. Так и запихивал подобные мысли поглубже. Пытался с девушками, выходило криво. Но и с парнями какой-то бешеной страсти не случалось. Или, может, Берсенев просто научился так хорошо контролировать свою сущность. Особенно, когда младший брат признался родителям в том же самом. И его выгнали из дома.
Юра всегда был молчуном по натуре, но тот случай заставил его ещё больше замкнуться в себе. Он хотел поддержать Илью, но не особо умел. Да, они общались, но как-то коряво. И вот только в этом году, когда Илья попал в аварию, всё поменялось.
Кардинально так. Его брат и любимого человека встретил, и с родителями наконец впервые за долгие годы поговорил. Конечно, те не до конца приняли его ориентацию, но стали куда терпимее, да и чувствовали глубокую вину за то, что когда-то сделали. В общем, общение налаживалось.
Но Юра понимал, что второго сына-гея они, вряд ли, переживут.
Допив бутылку безалкогольного пива, Берсенев поставил её на край стола и взял из коробки кусок уже остывшей пиццы. Почему его пропёрло на подобные мысли именно сегодня?
Неужели всё-таки тому виной стал Влад Лисецкий? Да, Юра сколько угодно мог отрицать свою ориентацию, но Влад вызывал в нём эмоции. За годы работы в полиции Берсенев настолько очерствел, что люди давно не вызывали в нём особых эмоций. Тем более, в сексуальном плане.
А тут… Да, сначала Юра разозлился просто из-за того, что ему подсунули какого-то приблатнённого консультантика. Но сейчас мог уже признаться хотя бы самому себе. Лисецкий волновал его как мужчина.
Вот только делать ничего с этим Юра не собирался. Он был уверен, что в ближайшие дни Влад исчезнет из его жизни.
***
Утром Берсенева разбудил звонок телефона.
Он резко сел в кровати и потёр лицо. Потом бросил взгляд на настенные часы. Семь двадцать. Кто там в такую рань решил, что он бессмертный?
Номер был незнакомым, и Юра со вздохом ответил.
– Доброе утро, капитан! – бодрый голос Лисецкого выбесил до невозможности. Сразу представилось, что он встал с рассветом, как диснеевская принцесса впустил в дом свежий воздух и птичек, потом сделал несколько асан из йоги и выпил сельдереевый смузи. Только после всего этого, никак иначе, можно было быть таким раздражающе бодрым.
– Какого чёрта? – выругался Берсенев. – Кто дал тебе мой телефон?
– Узнал в дежурной части, – Влад улыбался, если судить по голосу. Потешался – будет точнее. – У меня к вам предложение, капитан.
– У тебя есть десять секунд, – процедил Юра. – И они истекли за минуту до твоего звонка.
– Вы всегда такой напряжённый или только утрам? – фыркнул Лисецкий. – Вам бы в СПА сходить, массаж сделать…
– Лисецкий, – с угрозой в голосе перебил его Юра. Он уже поднялся, понимая, что больше не уснёт, и сейчас искал второй носок.
– Понял не дурак, дурак был бы не понял бы, – скороговоркой ответил Влад. На что Берсенев закатил глаза. Сейчас Лисецкий его не видел, так что можно было. – Как вы знаете, я пока без колёс. Предлагаю честный обмен, вы подберёте меня у дома, а я куплю вам кофе. Идёт?
– Нет, – без раздумий ответил Юра.
– Мне кажется, у вас явные проблемы с коммуникацией, – фыркнул Влад. – Это отличное предложение, вы всё равно едете в ту же сторону. Или боитесь, что своим кислым лицом испортите мне настроение на весь день? Так на работе я бы его так и так увидел.
– Сдаётся мне, товарищ психолог, проблемы с коммуникацией тут у вас, – парировал Берсенев. Он наконец нашёл носок и присел на край кровати, чтобы надеть оба. – Кто так реагирует на отказы? Двенадцатилетка?
– Я всего лишь сказал вам правду.
– Чёрт с тобой, – сдался Юра. Ему просто надоело спорить. Этого болтливого гада всё равно переспорить нереально. Ты ему слово, он тебе десять. – Чтобы в восемь тридцать был у подъезда. Я ждать не буду. И кофе мне чёрный.
– Ага, понял, как ваша душа.
Он захихикал и успел положить трубку до того, как Юра сообразил, что ответить. Сучонок такой.
***
В участке царила привычная утренняя суета.
Пропустив вперёд Лисецкого, который сразу пошёл к автомату со снеками, Юра задержался у окошка дежурной части. Сегодня снова дежурил Паша Короткий, как и вчера. Подманив его пальцем, Берсенев кивнул в сторону Влада.
– Чтобы этому досужему гражданину больше никакой информации обо мне не давал, понял?
– Так он же вам по делу помогает, товарищ капитан, – Павел занервничал.
– Он гражданский, – отчеканил Юра. – И я ему не доверяю.
– Капитан, а вы всех, кому не доверяете, на машине подвозите? – голос Риты Рогозиной Берсенев узнал бы из тысячи. Одна из тех самых сплетниц-сводниц, которые всё пытались наладить или, скорее, расстроить его личную жизнь.
– Ну тебя ведь я подвозил, – ответил Юра с каменным выражением лица. – Так что делай выводы.
Рогозина недовольно фыркнула, а Паша неумело замаскировал смех кашлем. Берсенев не стал дожидаться продолжения концерта и направился в свой кабинет. С Риткой, конечно, собачиться себе дороже. Злопамятная баба. Вот вроде бы всё при ней. Ноги, сиськи, личико милое. Но характер такой, что всех мужиков отпугивает на раз. Потому и два развода уже за плечами. Пару лет назад она приметила Юру на «развод №3», но он не дался. Тогда, видимо, и затаила обиду. При каждом удобном случае пыталась поддеть или зацепить. Стоило рядом с Берсеневым оказаться любой особи женского пола, как у Рогозиной случался приступ желчевыделения. Хуже Ритки была только её подружка из кадров, Виталина Афанасьева. Имечко для семидесятилетней матроны. Но Вита была умна, свежа и молода. И невероятно стервозна. Порой Юре казалось, что баб в ментовку отбирали только с определёнными чертами характера.
Какое счастье, что консультанта ему выделили мужского пола. Иначе разборок с этими двумя мегерами было бы не избежать.
Впрочем, тогда самому Берсеневу было бы проще. Он с нечитаемым выражением лица глянул на задницу Лисецкого, которой, наклонившись, выскребал сдачу из автомата, и пошёл дальше по коридору.
***
В десять Степаныч вызвал Юру на ковёр.
Берсенев бросил взгляд на Влада, который старательно корпел над блокнотом. Стоило отдать ему должное, кажется, ночью он не шатался по клубам, а действительно работал. Потому что сегодня уже не тратил время на чтение, а составлял тот самый пресловутый портрет.
Решив не тащить консультанта с собой, Берсенев отправился на летучку один. Впрочем, в кабинете и помимо него были люди. Юра кивнул коллегам, собравшимся за длинным столом в кабинете Старостина, и занял своё место. Он постарался слиться с колонной, но вряд ли получилось бы. Слишком серьёзное дело Берсенев вёл.
Степаныч привычно вправлял им мозги. Это было монотонно, скучно и совершенно бесполезно. Юра даже украдкой достал телефон и перечитал список покупок на вечер. Отметил, что надо бы купить молоко и гречку. Да и не он один занимался своими делами.
Наконец, Старостин закончил и начал опрашивать всех о текущем состоянии дел. Это заняло ещё минут сорок, пока очередь не дошла до Юры.
– Как продвигается расследование, Юра?
– Веду опрос свидетелей, – начал отчитываться Берсенев. – Сегодня запланированы повторные следственные мероприятия на местах первых двух убийств. Я подал заявку на группу и эксперта.
– Хорошо, – похвалил Старостин. Юра знал, что между их и другими участками царила негласная конкуренция, и Степаныч не доверял результатам расследования так называемых коллег. Берсенев не то чтобы ставил под сомнение, нормальными следаками были те ребята, просто рассматривали всё не с позиции серии. Поэтому и проверять нужно было заново.
В первый раз они мало что нашли. Но искать надо было снова и снова.
– Так вы же ездили уже, – подал голос Гришка Хворостян. Тоже капитан, занимал соседний с Юрой кабинет. Приятелями они не были, врагами тоже. Но Гришка воспринимал Берсенева как второго петуха в своём курятнике, хоть тот никогда и не покушался на местных куриц.
– А ты, капитан, всегда живёшь по принципе, не удалось сразу и ладно? – Юра посмотрел на Хворостяна тяжёлым взглядом. Он спокойно относился к комментариям и замечаниям Степаныча, но терпеть не мог, когда в его работу лезли посторонние. – Может мне и дело сдать в архив, я ведь попробовал, убийцу не нашёл. Что повторно головой биться.
Гришка побагровел, все вокруг захихикали, даже Степаныч что-то там хрюкнул. Но потом всё же стукнул кулаком по столу и повысил голос.
– Соберитесь! – рявкнул он и продолжил спокойнее: – Юра, поедите, возьми с собой Владислава.
– Он портретом занимается, – попытался отмазаться Берсенев. Тащить с собой Лицеского совсем не хотелось. Мало того что гражданский, так ведь отвлекать будет постоянно. Ещё влипнет куда-нибудь.
– Подождёт портрет, – Степаныч махнул рукой. – А вот на месте ему побывать не мешало бы. Вполне может помочь его восприятию и видению ситуации.
Юра едва не закатил глаза. Старостин едва ли не соловьём пел о Лисецком. Кто он, чёрт возьми, вообще такой? Надо будет навести справки.
– Так точно, – буркнул Берсенев, принимая неизбежное, и случайно столкнулся глазами с Хворостяном. Тот ухмылялся. Ну ещё бы, не каждый день Юру ставили на место.
***
Лисецкий никуда из кабинета не делся.
А жаль. Сидел на диване, снова по-турецки, грыз орешки и всё строчил в блокноте. Лев Толстой нашёлся.
У Юры после летучки хорошего настроения не прибавилось, так ещё и этот бесил самим фактом своего существования.
– Потрет готов? – из вредности спросил Берсенев. Он и сам прекрасно понимал, что нереально было что-то успеть за такой срок. Но не подначить Влада просто не мог.
Сам себе был противен. Будто мальчишка, который дёргает за косички понравившуюся девочку. Дьявол, надо держать себя в руках и не трогать лишний раз этого пацана.
– Почти, – ответил Лисецкий. Он даже головы не поднял. – Ещё минут тридцать и всё будет.
Юра удивлённо приподнял брови, но стоило Владу глянуть на него, сразу нацепил на лицо маску безразличия. Если Лисецкий хотел реакции, он её не получил. То-то же. Знай наших.
– Принято, – кивнул Берсенев. – Через два часа поедем на повторный осмотр мест преступлений. Беру тебя с собой.
– О, круто! – Влад воодушевился. Он стал выглядеть лет на пять, а то и больше моложе. Совсем зелёным. Хотя, конечно, это было обманчиво. Может и был каким-то там гением, но явно давно совершеннолетним. Нет, всё же нужно было узнать о нём побольше и побыстрее. Только аккуратно, если за парнем стояли какие-то высокие покровители, им могло не понравиться такое внимание к его персоне. – Тогда я закончу после поездки. Думаю, это поможет мне сформировать более полную картину…
Он трещал ещё что-то, но Юра его уже не слушал. Он включил рабочий компьютер и полез в интернет. Начать стоило с общедоступной информации.
Вбив имя своей жертвы в поисковую строку, Берсенев едва не поперхнулся от первого же заголовка.
«Влад Лисецкий – открытый гей и яркий представитель ЛГБТ-сообщества вернулся после месяца гордости в Европе и поделился с нами самыми свежими…»
Юра бросил короткий взгляд на Лисецкого, который снова сосредоточился на своём блокноте, а потом решительно ткнул на ссылку, собираясь лично выяснить, чем там поделился яркий представитель со всем миром.
Глава 4
Информации Юра узнал не много и не мало.
Ему хватило. Лисецкому стукнуло двадцать семь в прошлом феврале. Он закончил престижный ВУЗ, затем защитил докторскую, стажировался за рубежом, где помог местной полиции раскрыть особо тяжкое преступление, составив психологический портрет убийцы.
Стало понятно, почему в него так вцепился Степаныч. Другой вопрос, откуда Старостин вообще узнал об этом психологе? И вот тут уже информацией из интернета не обойтись. Личных данных Влада здесь оказалось кот наплакал, зато фото в плавках на пляже Сен-Тропе – пожалуйста.
Юра изучил их внимательно. Это нужно для дела, в конце концов. А когда понял, что рассматривает уже третью фотографию, со злостью закрыл вкладку и снова уставился на Лисецкого. Тот оккупировал диван и явно не чувствовал за это вины. А у Берсенева, между прочим, спина больная.
Постучав пальцами по столу, Юра всё же решился и написал знакомому спецу, чтобы тот аккуратно покопал под Лисецкого, но без фанатизма. Понимать, с кем имеешь дело, всё же важно.
– Я готов, – оповестил вдруг Влад. Он вскочил на ноги и потянулся. На этот раз Юра намеренно игнорировал его попытки оголиться. После новых вводных попытки неуместного флирта и заигрываний со стороны Лисецкого яро бросались в глаза.
Вестись на них Берсенев не собирался.
– Хорошо, – Юра кивнул и тоже поднялся. – Жди меня внизу. Надо ещё зайти кое-куда.
Влад явно сгорал от любопытства, но Юра не собирался ему потакать. Обойдётся. Впрочем, его важные дела заключались в том, чтобы заглянуть в туалет, а потом зайти за Петькой Корольковым, их штатным экспертом.
***
Когда Юра с Петром вышли на улицу, Влад стоял возле машины Берсенева в позе мальчика по вызову.
Ни дать, ни взять, как в фильме «Красотка». Ещё сигаретки с мундштуком не хватало. Юра в миллионный раз подавил желание закатить глаза, а вот неискушённый ещё Петька сдерживаться не стал.
– Это что за фифа такая? – с присвистом поинтересовался он. В ориентации Королькова сомневаться не приходилось, но какой натуральный мужик не отпустит шуточку про гея? – От Ритки, что ли, сбежал?
Рогозина как раз занималась разными неблагополучными элементами, жрицами любви в том числе. Видимо, легко находила с ними общий язык.
– Наш консультант, – сдержанно ответил Берсенев, невольно задержав взгляд на длинных ногах Лисицина. – Пойдём, покурим.
Они с Корольковым отошли к урне, возле которой разрешалось посмолить, и Юра достал сигареты. Петька, который бросал уже шестой раз за год, отказался, ну а сам Берсенев с удовольствием затянулся. Он поглядывал украдкой на Влада, а тот достал телефон и начал с кем-то переписываться. С любовником, может?
Отогнав от себя непрошенные мысли, Юра посмотрел наконец на Петра. Тот, сощурившись, разглядывал новенького.
– Лицо что-то знакомое. Видел его где-то.
– Да? – Юра сделал стойку. – Не у Степаныча на юбилее?
Он ткнул пальцем в небо. Сам на тот юбилей в конце прошлого года не ходил, но был очень наслышан. Народу в ресторане собралась уйма, и если Лисицын как-то был связан с полковником, то, наверняка, там присутствовал.
– Да не, – отмахнулся Корольцов. Он достал жвачку, которой пытался заменить себе никотиновую привычку, и забросил в рот сразу две пластинки. – По телеку будто бы.
– Серьёзно? – усмехнулся Юра. – Ну не хухры-мухры у нас консультанты. Сейчас сходу маньяка нам поймает. Останется только дырочки под ордена на груди сделать, вся грязная работа на нём.
– Ой, и язва ты, Юрий Владимирович, – Петька цокнул языком. – Вспомнил! Интервью с ним было большое. Рассказывал там о том, как во Франции помогал убийцу ловить. Я тогда не особо поверил, а оно вон как оказывается.
– Знаешь, Петь, – Юра сделал последнюю глубокую затяжку и бросил окурок в урну. – Наши с тобой навыки ничуть не хуже. И мы хотя бы опираемся на факты, а не на догадки и кофейную гущу.
– Не веришь, что поможет?
– Не хочу потом разочароваться, – отрезал Юра и направился к машине.
Стоило подойти, Влад тут же отлепился от крыла, которое полировал своим задом, и лучезарно улыбнулся. Улыбка ему шла, но Берсенев даже под страхом смерти не озвучил бы этого вслух.
– Товарищ капитан, представьте меня, пожалуйста, вашему очаровательному спутнику!
Это была даже не просьба. Лисицын просто требовал. А Юра у него на поводу идти не собирался. Поэтому просто обогнул машину и уселся за руль. Влад ничуть не расстроился и сам начал забалтывать Королькова. Пётр был хорошим спецом, одним из лучших в сфере баллистики и определения орудий преступления, да и просто как эксперт работал чётко и ладно, но потрепаться любил хуже бабы, ей-богу.
Вот уж они с Владом идеально спелись. Лисицын нагло устроился на переднем сиденье и всю дорогу сидел перегнувшись, расспрашивал Королькова о специфике его работы. А тот и рад был соловьём заливаться.
Юру бесили они оба. Но куда больше его злила собственная наивность. Он-то с чего-то решил, что Влад только с ним такой словоохотливый, хвостик, пёрышки распушил, обольстить пытается. А тот, похоже, флиртовал как дышал. Даже отец троих детей и примерный семьянин Петька Корольков развесил уши.
Поддавшись эмоциям, Берсенев резко вырулил руль на повороте, хоть манёвр того и не требовал. От этого Влад ожидаемо завалился в бок и громко ойкнул. А когда уселся обратно, то нахально посмотрел Юре в глаза и подмигнул ему. И что бы это значило?
***
Лисецкий был везде.
Постоянно крутился под ногами. И как же он бесил. Они приехали в Марьину Рощу, на место второго убийства. Юра решил начать отсюда, так как это было ближе.
– Эта подворотня выглядит иначе, чем в отчёте, – прокомментировал Лисецкий, едва они выгрузились во дворе жилого дома.
Юра даже не обратил на его слова внимания, они с Петром приступили к работе, досконально осматривая каждый камешек и кирпичик. Конечно, шансов на то, что за прошедшие месяцы тут осталось хоть что-то было мало, но Юра всё же хотел убедиться сам.
Конечно, как и сказал Хворостяну, он уже был здесь после того, как забрал дело. Но тогда просто осматривался, прикидывал, делал заметки, записи. А сегодня собирался начинать с нуля. Потому что топтались они на месте слишком долго.
– Это бессмысленно, – снова встрял Влад. Он и до этого что-то тараторил, переговаривался с Корольковым, но Берсенев фильтровал всё, что вылетало из огромного лягушачьего рта. – Ну, серьёзно, это действительно бессмысленно, – добавил он, когда Юра всё же посмотрел в его сторону. – Вы ведь и сами понимаете, что…
– Юр, глянь, – в этот момент Пётр выпрямился и протянул Юре маленький пакет, в который только что упаковал улику. – Синтетическая нить.
– А почему вы решили, что она принадлежит убийце? – недоверчиво фыркнул Влад.
– Ну, – Корольков почесал затылок. – Девушка лежала именно тут, – он указал местоположение тела, на асфальте даже до сих пор остались контуры меловой обводки. – А нитку я нашёл под кирпичом, куда обычному человеку, даже зеваке незачем было бы лезть.
– Петь, – Юра посмотрел не на эксперта, а Лисицину прямо в глаза. – Не оправдывайся за свою работу. Каждый занят своим делом. Ты ищешь улики, а Владислав Игоревич просто убивает время между походами в клубы.
Лисецкого слова Юры не задели, однако он с интересом взглянул на него и усмехнулся. Берсенев понял, что выдал себя. Выдал, что искал о нём какую-то информацию. Но он собирался до последнего уходить в несознанку. Чёрт, надо же было так проколоться.
– Куда дальше едем? – вместо того, чтобы прижать Юру к стенке, поинтересовался Влад. – В следующую подворотню?
– Ты прекрасно знаешь, что два других убийства произошли в квартирах, – Берсеневу не хотелось тратить силы на препирательства. Они минут сорок с Корольковым ползали тут на корточках. А им обоим далеко не двадцать, между прочим.
– В смысле? – Лисецкий так натурально удивился, что Юра даже пристально посмотрел на него. – Вы что, реально не поняли, что всех троих убили на улице? В относительно людном месте. А тела просто перенесли потом. Просто во втором случае его что-то спугнуло или кто-то.
Берсенев поиграл желваками. Он задумался. Потом посмотрел на Королькова, но тот лишь пожал плечами, мол, не я тут дела расследую, товарищ опер.
– В отчёте не было информации о том, что первое тело двигали, – наконец ответил Юра. – А в третьем случае понять это было нереально.
– Ну, – протянул Влад таким тоном, что его захотелось стукнуть, – во втором случае, вон, и улики не все собрали. И почему я не удивлён.
Он закатил глаза и демонстративно стал разглядывать прозрачное ноябрьское небо. Солнца не было, но в это время года, когда начинались морозы, оно всегда было чистым и голубым. Юре и смотреть не надо было.
Зато он почему-то пялился на вытянутую шею и кадык Лисецкого. Корольков прошёл мимо и случайно задел его плечом. Юра встряхнулся и достал сигареты.
– Сейчас четыре, – Берсенев глубоко затянулся и прикрыл глаза. Он думал. – Успеем только в одно место засветло.
Лисецкий молчал, продолжая разглядывать небо. Петька переминался с ноги на ногу, поправляя на плече тяжёлую сумку с оборудованием.
– Куда едем в итоге?
– В «Сокольники», – решил Юра. – Там меньше времени прошло, может что-то ещё удастся найти.
Влад тихо фыркнул себе под нос и даже не стал ничего комментировать. Спасибо хоть на этом.
***
Юра был чертовски зол.
В первую очередь, конечно, на Лисецкого, который оказался прав. Но куда больше на себя самого. За то, что ему в голову не пришла эта мысль. Опер тоже, блядь, выискался. Даже версию не попытался отработать.
Потратив почти два часа, они всё же нашли нужную подворотню. Очень похожую на ту, что была во втором случае. Улик почти не было, но им повезло. Корольков нашёл следы похожей нити.
– Конечно, нужен анализ, – заметил он. – Но смею предположить, что это лёгкий шарф. Вряд ли в первом месте мы его найдём, так как тогда стояла жара. Но, возможно, наш маньяк – весьма экстравагантный молодой человек.
– Не молодой, – поправил его Влад. На этот раз он уселся на заднее сиденье и сохранял задумчивое молчание почти весь обратный путь. Чему Юра был только рад, к слову. – Совсем не молодой.
– Ну, вам, товарищ консультант, конечно, лучше знать, – хмыкнул Пётр. Они с Юрой переглянулись. Но Лисецкий на колкость не отреагировал, видимо, слишком был погружен в себя.
Напомнило те моменты, когда он часами восседал на диване в одной позе, изучая материалы дела.
Ладно, стоило признать, что как минимум зачатки дедукции у него имелись, так что, возможно, только возможно, какую-то пользу расследованию он принесёт. Но Юра всё равно собирался ставить всё под сомнение и делить на два.
В участок они вернулись к семи. И сегодня у Берсенева было много работы, бумажной в том числе. Оставлять её на завтра было нельзя. Слишком много новых подробностей вскрылось. И завтра придётся ехать ещё и на Тимирязевскую, искать очередную подворотню. Учитывая давность преступления, на это мог уйти весь день.
Лисецкий домой тоже не ушёл, то ли ждал похвалы за сегодняшнюю догадку, то ли выслужиться хотел. Юру его мотивы в принципе мало интересовали. Но то, что он тут тёрся и мозолил глаза, напрягало.
– Влад, можешь быть свободен, я здесь надолго, – произнёс Берсенев, не поднимая глаз от стола. Он строчил отчёт практически на автомате, даже не прикладывая особых умственных усилий. Всё равно Степаныч больше на устный рассказ опирается.
– Не переживайте за меня, товарищ капитан, – елейным голоском пропел Лисецкий и поднялся с дивана.
Вот же, не буди лихо, пока тихо. Влад подошёл к Юриному столу и опёрся на него бедром, как в обед о машину. Да ещё и свой зад на краешек примостил. А зад был мясистый, хорошо устроился.
Юра медленно поднял взгляд от чужих ягодиц на лицо их обладателя. Он очень надеялся, что его собственное не выражало никаких эмоций. Берсенев просто ждал продолжения спектакля.
– У меня уйма времени, – Влад посмотрел на наручные часы. Юра не особо разбирался, но, наверняка дорогие, как и костюмы Лисецкого. – Клуб только в одиннадцать открывается.
Юра вздрогнул. Дерьмо. Запомнил.
– А тебе негде перекантоваться? – он вопросительно приподнял брови. – Здесь не ночлежка, между прочим. Тут люди работают, либо сидят в обезьяннике. Что предпочитаешь?
– Скажите, товарищ капитан, – Влад нагнулся вперёд, едва ли не ложась на стол, заваленный бумагами. Юра не отпрянул только большим волевым усилием. – А вы успели проверить, какие именно клубы я посещаю?
– Мне вообще без разницы, – отрезал Берсенев. – У меня брат твоего возраста, будто я не знаю, что в эти годы только по ночным клубам и шарахаются.
Юре было стыдно за то, что оклеветал Илью. Впрочем, тот бы отнёсся с весельем, наверняка.
– Ага, брат, – Лисецкий облизнул свои губищи и взял в руки карандаш, который Юра обычно использовал для заметок. И он начал буквально его надрачивать. – Я так и подумал.
Берсеневу стало жарко. Что это недоразумение себе вообще позволяет? Или это сам Юра позволяет ему себя так вести?
– А ну слез со стола, – рявкнул он и стукнул кулаком. – Устроил тут бордель. Запомни, я не позволю вносить деструктив в рабочую атмосферу. Не знаю, как ты там привык жить, но здесь мы ищем убийц, маньяков, педофилов, насильников. А не играем в игрушки. Оттачивай своё обаяние на ком-нибудь другом.
– Капитан, вы такой напряжённый, – Влад вздохнул и цокнул языком. Он даже не вздрогнул от удара по столу. Разве что чуть растерянно моргнул, но так быстро взял себя в руки, что Юра понял – легко его из себя вывести не удастся. Крепкий орешек. – Вам бы это напряжение как-то снять. А то точно диструктив приключится.
Юра едва сдержался. Почему это прозвучало так пошло? Почему его вообще волновало всё это дерьмо?
Он посмотрел на Лисецкого тяжёлым взглядом. Тот назвал Берсенева скучным и всё же вернулся на свой диван. А через несколько минут Юра услышал, как заскрипел по бумаге дорогой «Паркер».
Диструктив, блядь. Да у него в штанах едва такой диструктив не возник, когда Лисецкий схватил карандаш. Спасибо хоть в рот совать не стал.
Юра раздражённо выдохнул и поднял глаза на Влада. Лишь затем, чтобы увидеть, как тот задумчиво сунул ручку между губ.
