Текст книги "Компромисс"
Автор книги: Таша Строганова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
Часть 1. Глава 3
***
И вот вроде бы ничего не случилось, все хорошо, а что-то под ложечкой зудело.
Лешка успел искупаться, переодеться и уже накрывал на стол к ужину. А Максим торчал в дверном проеме и нет-нет да потирал грудь, в которой что-то неприятно тянуло. Не болело, но как-то…
Он наблюдал за тем, как Орлов раскладывал по тарелкам вчерашний плов, как строгал салат и ставил чайник. Такие это были простые, привычные вещи, но так от них веяло теплом.
Они оба давно привыкли друг к другу. И, наверное, порой была нужна подобная встряска, чтобы остановиться и осознать. Вот оно твое счастье. Прямо перед тобой. Родное, любимое. Береги его.
Максим не выдержал. Подошел сзади, обнял крепко, накрыв широкой ладонью плоский живот Лешки, и уткнулся носом ему в шею. Прямо по кромке волос. Там одуряюще пахло их общим шампунем, а еще самим Орловым.
От этого запаха, от ощущения крепкого тела в руках, Максима повело. Он задрожал, мурашки побежали по коже. Стиснув Лешку еще сильнее, он короткими поцелуями исследовал всю его шею.
– Фадеев, ты чего? – тихо и чуть смущенно спросил Леша, не делая при этом попыток повернуться. – Что за нежности? Я есть хочу.
– Поешь, – выдохнул Максим, проводя языком по теплой коже на холке. – Но потом.
Возбуждение накрыло как-то внезапно. Будто по щелчку тумблера.
Вдавив бедрами Лешку прямо в кухонную тумбу, Максим потерся пахом о его задницу. Орлов со свистом втянул воздух и чуть подался назад. Вот, что нравилось Фадееву в нем, заводился Лешка с пол-оборота.
Хотелось его сейчас до одури. Именно такого, теплого, родного, без мишуры и пафоса. Так хотелось, что уже руки тряслись, пока Максим стягивал вниз его домашние шорты.
Конечно же, под ними не было ничего. Когда бы Орлов заботился о том, чтобы носить дома трусы. К чему. Все равно спали они всегда голыми.
Не сняв шорты до конца, Максим наклонил Лешку вперед, прямо на тумбу. Тот рукой чуть не смахнул миску с салатом на пол и привстал на цыпочки, чтобы лечь животом нормально.
Фадеев сплюнул на пальцы и растер слюну между ягодиц Лешки. Дыхание у того сбилось, а с губ сорвался тоненький сладкий стон. Орлов всегда был разный во время секса. Иногда ему хотелось долго-нежно-ванильно. А порой сам нарывался на быстрый и жесткий трах.
Сейчас было что-то среднее. И это тоже нравилось Максиму. Он чувствовал, как Лешка дрожал и сжимался судорожно задницей вокруг его пальцев. Те проникали с трудом, потому что только по слюне. Но они трахались буквально прошлой ночью, поэтому больно быть не должно было.
Да и не принцесса Орлов, потерпит. Можно было, конечно, дойти до спальни или зала, где валялась смазка, но отчего-то хотелось именно так и именно тут. Чтобы до черноты перед глазами, до сбившегося дыхания, до сорванного голоса. Чтобы почувствовать максимально остро и максимально близко.
Максим почти приподнимал Лешку на своих пальцах. Тумба была слишком высокой, тому приходилось вставать буквально на цыпочки. Черт, неудобно.
Подхватив Орлова под живот, Максим просто поднял его и развернул, как куклу, лицом к столу.
– Если мы побьем тарелки моей мамы, я тебя придушу, – пообещал Лешка, когда Фадеев уложил его лицом на скатерть. Да, у них была и скатерть, и красивый сервиз.
На который Максиму сейчас было откровенно плевать, честное слово.
Он сдернул шорты Орлова до конца, те повисли на его щиколотках, и погладил его ягодицы. Крепкие, круглые. Лешка всегда любил спорт, и тело у него было просто загляденье.
Сплюнув на пальцы еще раз, Максим растер слюну по головке члена, а остатки – по всей длине. Он не мог отвести взгляда от красивой задницы перед собой. Вот вроде бы столько лет вместе, а вело как мальчишку.
Ухватив Лешку за бедра покрепче, он чуть развел ягодицы в стороны и толкнулся вперед, проехавшись между ними, получив в ответ рваный вздох.
Да, горело и зудело у обоих уже знатно.
Головка с трудом толкнулась внутрь. Все-таки почти насухую. Максим добавил еще слюны, пошло легче.
Лешка дрожал под ним, дыша громко и с хрипом. Он постанывал, пока член, сантиметр за сантиметром, буквально втискивался внутрь.
Максим оперся одной рукой о стол, вгоняя его до конца. До звонкого шлепка яйцами по коже. До гортанного вскрика Лешки.
Как же, блядь, это было хорошо.
А потом он просто начал двигаться. Ничего нового, ничего необычного. Старые как мир движения. Вперед-назад.
Под скрип деревянного стола, под звон почти летающих по скатерти тарелок с вилками, под стоны и хрипы Лешки.
В какой-то момент стало слишком горячо, слишком туго. Максим на секунду прикрыл глаза, перед которыми потемнело. Капля пота с его лба упала Лешке на спину. И разве что не испарилась с шипением, таким горячим был Орлов. Раскаленным буквально.
Максим провел ладонью по его спине, зарылся пальцами в волосы и потянул на себя, заставляя поднять голову.
Руки тряслись, он весь трясся от накатывающего удовольствия, от раздирающей на части, чуть неуместной сейчас, нежности.
– Давай, – попросил еле слышно Орлов, и все.
Сорвало последние тормоза.
Максим до синяков стиснул рукой его бедро, второй цепляясь за волосы, и трахал. Трахал, что есть силы. Пока хватало дыхания, пока еще мог оставаться в сознании.
А потом все. Темнота.
Оргазм накрыл внезапно и оглушающе. Только кровь громко бухала где-то в ушах.
Они еще несколько минут приходили в себя, лежа на столе. Потом Лешка завозился и недовольно проворчал:
– Слезь, бугай. Слезь, блядь, – добавил он, когда Фадеев никак не отреагировал.
Кое-как собрав себя в кучу, Максим с трудом отлепился от Орлова и подтянул свои шорты. Похуй, в душ перед сном сходят. Лешка тоже наплевал на все и просто оделся. Не привыкать ему ходить с задницей, полной спермы. Потому что порой им могло приспичить совсем в уж неподходящих местах.
– Кобель озабоченный, – продолжал бухтеть Лешка, дрожащими руками поправляя скатерть и ебаные мамины тарелки. – Все остыло. Снова греть теперь.
Максим лишь посмеивался, наблюдая за ним. Его отпустило. Напряжение этого вечера, дурных мыслей и чудом прошедшего мимо несчастья наконец ушло.
Он снова обнял Лешку со спины, на этот раз куда мягче и нежнее. Просто наслаждаясь теплом родного тела. И стараясь не мешать, пока тот опять ставил еду в микроволновку, заправлял салат и наливал им чай.
– Пусти, дурак, – Лешка попытался вывернуться, чтобы повернуться к столу. Но лишь оказался лицом к лицу с Максимом.
Тот улыбнулся, обхватил его лицо ладонями и поцеловал. Долго, медленно и со всей той нежностью, которая так и разрывала, заставляя трястись при одной только мысли, что что-то могло их разлучить.
– Я тоже тебя люблю, Фадеев, – сверкая счастливыми глазами, сказал смущенный Лешка, вывернувшись наконец из объятий. – Давай уже ужинать.
***
Они валялись на диване перед телевизором, лениво обнимаясь.
В комнате не горел свет, только мерцание от экрана чуть освещало на пару метров вокруг. Максим перебирал Лешкины волосы, пытаясь разобраться в хитросплетениях сюжета очередного фильма Нолана.
Лешка любил такое кино, а сам Фадеев как-то больше тяготел к чему-нибудь старому, советскому. За что Орлов его постоянно дразнил.
– У тебя когда отпуск? – спросил Лешка, не отрывая глаз от экрана.
– А? – Максим с недоумением посмотрел на него, потом тряхнул головой. – А то ты не знаешь. В июле уже только.
– Ладно, – Орлов немного повозился, устраиваясь удобнее и снова замолчал.
Но хватило его минут на десять, не больше.
– Я просто вот что думаю, может нам в Карелию рвануть? – предложил он, когда Максим снова сосредоточился на сюжете. Но, видимо, не судьба, раз его благоверному прижало поговорить. – Снимем домик на месяц, отдохнем от цивилизации.
– Идея шикарная, – Максим улыбнулся и поцеловал Лешку в лоб, заглядывая сверху в его глаза. Сейчас в темноте они казались почти черными, но Фадеев знал, какими голубыми они были.
Он, как сейчас, помнил, как впервые увидел их и чуть не утонул. Они тогда столкнулись в университетском коридоре. Буквально в начале сентября.
За окном еще жарило солнце, студенты вокруг сновали туда-сюда, пока беззаботные, ведь до сессии несколько месяцев. Шум, гомон. А Максим застыл у кафедры философии и понял, что пропал.
Невысокий, загорелый и смотрящий с легкой насмешкой шатен тоже замер. Они так и пялились друг на друга, пока кто-то из знакомых не толкнул Фадеева в плечо и не увел на пару.
Он все не мог перестать думать об этих глазах. Словно привязанный, обернулся. Чтобы увидеть, как мальчишка смотрит ему вслед.
Столько лет прошло, а ничего не поменялось.
Тонул Максим в этих глазах. И совершенно не мог им сопротивляться.
– Вот и хорошо, – Лешка удовлетворенно выдохнул и снова повернулся к телевизору. – А что эта твоя студентка? Отстала?
– Если бы, – Максим скривился. Ему не хотелось расстраивать Орлова, поэтому не стал рассказывать о разговоре в столовой. – Пообещала отстать, но веры ей мало. Попросила только занятия не отменять.
– То есть, в эти выходные снова разыгрывать из себя примерную женушку? – хмыкнул Лешка, он поймал руки Фадеева в свои ладони и стал их поглаживать.
– Зачем? – наигранно удивился Максим. – Тебе не надо ничего разыгрывать. Ты ведь и есть примерная женушка.
– Ах, ты козлина, – со смехом взвился Лешка, мигом забывая и о фильме, и о Верещагиной.
Он развернулся, толкая смеющегося Фадеева спиной на диван и забираясь на него сверху.
– Готовься к мести! – кровожадно провозгласил он, забираясь руками под футболку Максима. – Она будет страшна!
Ох, черт.
Щекотки Максим действительно боялся. И Лешка, конечно же, прекрасно это знал. Бой был заведомо проигран.
Часть 1. Глава 4
***
Вторник и среда выдались совершенно непримечательными и спокойными.
Максим готовил вопросы к очередному коллоквиуму и параллельно писал статью для конференции. Она должна была пройти только в мае, но завкафедрой Ульрих постоянно торопил.
Вообще у Фадеева складывалось ощущение, что Ульрих давил. Кое-где пережимал. Словно хотел выжать из Максима как можно больше и быстрее. Странно, что еще с ножом у горла не стоял по поводу кандидатской.
Ее Максим писал довольно лениво. Точнее, медленно. Еще точнее, почти не писал последние пару лет. Он больше сосредоточился на преподавании. А Ульрих, как доцент старой закалки, грезил лишь научной работой.
– Максим Игоревич, – завкафедрой сделал приглашающий жест рукой, указывая на кресло напротив своего стола. Кресло было хорошим, как и вся мебель в их вузе. Не даром же коммерческий.
Фадеев с комфортом устроился, закинул ногу на ногу и раскрыл папку с правками, которую ему сунул Ульрих. Он быстро пробежал по тексту глазами. И, в принципе, практически со всем был согласен.
– Давид Германович, – Максим чуть нахмурился, – правда думаете, что это стоит выносить на конференцию?
Он указал на правку третьей страницы. Ульрих поморщился, потом возвел глаза к потолку и наконец выдал:
– Максим, будем честны. Этот вопрос глобальный, да. Но если ты его затронешь сейчас, а после – осенью в Париже, то это будет чудесным шансом для твоей кандидатской.
Ага. Вот оно. А то Фадеев уже расслабился. Ничего этот хитрый жук так просто не делал. И на конференцию эту посылал Максима только с одной целью – подвести его плавненько к основной теме.
Если честно, Максим еще не определился.
Слишком в его жизни все шло словно по рельсам. На третьем курсе начал думать над темой диплома. С подачи все того же Ульриха. Потом поступил в аспирантуру. А там уже и о кандидатской речь зашла. И на всех этих этапах Фадеев, будто слепой кутенок, шел за своим научруком. Его мнением особо и не интересовались. Просто совали все новые и новые задания. Ставили перед фактом. И двигали вперед.
Не то чтобы Максим был таким уж слабовольным, впрочем, наверное, где-то был, но это скорее будто бы было предопределено. Никаких мук совести, мытарств, бессонных ночей.
Слишком легко. Слишком по плану.
Возможно, это и не так плохо. Но Фадееву, будто Лермонтовскому герою, хотелось чуть больше страстей. Каких-то роковых событий. Какой-то борьбы. Надлома.
Скучно было ему в научном мире, вот что.
Нет, преподавать Максиму нравилось. Этого не отнять. Нравилось дискутировать со студентами, нравилось гордиться их успехами, нравилось видеть их отдачу. Да даже недовольство порой нравилось. В этом была какая-то жизнь. Какое-то движение.
А кандидатская – это просто серая пыль на вековых полках научной библиотеки. Ни на что не повлияет. Ничью жизнь не спасет. Простая формальность. Вся будущая научная карьера Максима Игоревича Фадеева – простая формальность. И был ли смысл?
Почему он решил познать экзистенциальный кризис именно в кресле перед Ульрихом этим вторником, Фадеев не знал. Не знал, но понимал, что стоило об этом поразмыслить.
Но бросив взгляд на горящие вечно перевозбужденного от науки глаза Давида Германовича, Максима вздохнул и кивнул.
– Да, вы правы.
Ну вот, он снова поплыл по течению. Как брошенная в воду десять лет назад ветка. Бессмысленно, формально.
Этот разговор немного ввел Фадеева в уныние. Но он постарался выкинуть его из головы и сосредоточиться на работе. В принципе, получилось.
Все в жизни Максима получалось легко. По плану.
А, собственно, ничего более занимательного до четверга и не произошло.
***
В четверг утром Лешка появился в кухне красивым и одетым в деловой костюм.
Максим, который поджаривал тосты, тут же сделал стойку. Нечасто Орлов одевался столь формально.
Даже будучи директором своей, пусть и небольшой, но все же фирмы, он обычно отдавал предпочтение джинсам и легким рубашкам. Изредка дополняя их джемперами. А то и вовсе носил старые добрые толстовки и кеды.
– Какой-то крупный проект? – Максим улыбнулся, выключая тостер. Он разложил поджаренный хлеб на деревянной доске, давая чуть остыть. А сам сверху намазывал его маслом. Его еда всегда была незатейливой. Максимум сверху потом авокадо или красную рыбу положит. На большее фантазии не особо хватало. Это Лешка в их семье отвечал за кулинарию.
– Пока не знаю, – Орлов приблизился и потерся носом о гладковыбритую Фадеевскую щеку. Они уже несколько лет пользовались одним парфюмом. Потому что ароматы постоянно перемешивались, создавая не всегда приятный симбиоз. И когда-то друзья именно из-за этого их спалили в определенный момент. – Но денег предлагают много. Съезжу сегодня на встречу, разузнаю.
– Ты как будто не особо доволен? – Максим вопросительно приподнял брови. Он повернул голову, ожидая своего законного поцелуя. И Лешка не разочаровал. Привычно чуть приподнялся на цыпочки и коротко, но нежно поцеловал его.
Вроде бы легко, но так, что внутри все переворачивалось. Столько лет вместе, а все равно сердце начинало биться чаще от таких простых мелочей.
– Да вот знаешь, – Орлов нахмурился, бездумно разглаживая несуществующие складки на белой рубашке Максима, – не особо люблю толстосумов. С ними вечно много проблем. Или сроки ставят нечеловеческие. Или запросы нереальные. Или потом работу принимают месяцами. Считают, что раз уж они много платят, то спрашивать должны втройне. А по факту платят они обычно. Просто масштабы заказа другие.
– Уверен, ты найдешь на них управу, – Максим улыбнулся и, вытерев руки от крошек кухонным полотенцем, обнял Орлов за талию. Прижал к себе и зарылся носом в красиво уложенные волосы. – Леша. Лешенька.
– Ты чего? – Орлов фыркнул, вроде бы недоуменно, но на самом деле смущенно. Не так часто Фадеев проявлял «телячьи нежности». – Случилось чего?
– Неа, – Максим улыбнулся и поцеловал его в висок. – Просто люблю тебя, вот чего.
Лешка что-то проворчал для виду, потом повернулся, обнимая сам. И так они и стояли несколько минут, прижавшись друг к другу, просто наслаждаясь теплом и уютом.
Максим и сам не мог понять, что на него нашло. Просто ни с того ни с сего возникла потребность сжать Орлова до костного хруста, впаять в себя, впихнуть под кожу. И не отпускать.
***
Пары шли своим чередом, Максим вел их, признаться, на автомате.
Его мысли занимал предстоящий вечер. Если у Лешки выгорит хорошая сделка, то, наверное, стоило устроить какой-то праздничный ужин. Или, может, все же завтра?
Но вот сегодня, например, у Максима занятия всего до четырех. Он придет домой раньше и мог бы все подготовить. Конечно, заниматься готовкой в его случае было смерти подобно. Да и травить любимого мужчину совершенно не хотелось. Но заказать что-то из ресторана, как Фадеев уже, бывало, делал, вполне было можно.
Улыбаясь своим мыслям, он отправил Орлову сообщение с вопросом, как прошла встреча. И только отложил телефон, как в аудиторию заявились студенты.
Увидев, что в двери входит Хорошева, Максим внутренне поморщился. Нет, сама Лиза была отличной студенткой и нравилась Фадееву. Но он прекрасно помнил, старостой чьей группы она являлась.
Впрочем, на удивление, Верещагина вела себя довольно сдержанно. Даже не подошла поздороваться, как обычно. Неужто действительно решила взяться за ум. Усмехнувшись, Максим покачал головой.
Хотелось бы верить, но верилось с трудом.
– Записываем тему лекции, – он подошел к доске и размашисто вывел мелом, проговаривая и вслух: – Возвратные глаголы в настоящем времени.
– Ох, уж эти развратные глаголы, – раздался чей-то громкий шепот с последних парт. Студенты дружно заржали. А Максим лишь закатил глаза.
Потом вспомнил себя в девятнадцать, когда смешила и возбуждала любая мелочь, и продолжил:
– Итак, кто приведет пример? Да, Верещагина?
– Я занимаюсь с тобой любовью, – нахально глядя Максиму в глаза, выдала Ольга под всеобщее хихиканье. Дети, что с них взять.
Ну да, ну да, успокоилась она, как же. Впрочем, ничего, кроме смеха или легкого раздражения, ее выпады не вызывали.
– Прекрасно, – кивнул Максима, стряхивая мел с пальцев. Он уселся обратно за стол. – И хоть на первый взгляд эта конструкция может показаться подходящей, сейчас Верещагина расскажет нам, почему же она все же некорректна. Да, Ольга?
Та недовольно поморщилась. Видимо, рассчитывала, что сможет смутить Фадеева своим глупым выпадом. Да вот только далеко ей было до человека, способного вызвать смущение у Максима.
Орловым она точно не была.
Совершенно не к месту вспомнился их первый с Лешкой раз. Когда именно Максим чувствовал себя неопытным девственником. Хотя все было совершенно наоборот на деле. Но Лешка, любимый, желанный, выносящий мозги и треплющий нервы, был таким до одури прекрасным, что у Фадеева рвало крышу. Что у него тряслись руки и предательски горели щеки.
А Лешка лишь улыбался хитро и как-то бесхитростно одновременно. Заставляя кровь бежать по венам быстрее. Заставляя забывать обо всем на свете. И заставляя Максима открывать собственную сексуальность заново.
Он, взрослый, пусть и не особо опытный парень, чувствовал себя совершенным профаном перед той лавиной чувств и эмоций, которые вызвал в нем секс с парнем. Не просто с парнем, а тем, в которого он, потеряв голову, влюбился. Вмазался с разбегу, растеряв все инстинкты самосохранения.
Воспоминания отозвались слегка сбившимся пульсом. Максим совершенно не слушал, что там вещала Верещагина. Ему было так плевать на нее в тот момент. И даже, наверное, в чем-то жалко. Она, наивная, действительно верила, что ей когда-нибудь удастся вызвать хотя бы сотую толику тех эмоций у Максима, которые в нем вызывал Орлов?
Смешно.
– Хорошо, Ольга, – прервал студентку Фадеев. – Думаю, вы уже осознали ошибку. Давайте перейдем к следующему вопросу.
Девушка, которую так бесцеремонно заткнули, покраснела, но смолчала. Хоть на это ума хватило. Хорошева, сидящая через парту, покосилась на одногруппницу и вздохнула.
Максим не особо понимал, что Лиза нашла в Верещагиной. Но, видимо, что-то ее все же зацепило. И хоть Фадеев никогда не слыл интриганом, это прерогатива Ульриха вообще-то, но он решил, что это знание все же можно было как-то использовать.
В конце концов, раз уж ему была скучна научная работа, то хотя бы интриги можно было поплести.
– Как вы знаете, – сказал он в конце пары, – через три недели у нас будет коллоквиум. – Студенты разочарованно загудели. – Я решил, что вместо обычной контрольной работы вы можете сделать что-то полезное, например, совместный проект. К следующему занятию подготовлю десять тем, разделю вас на пары и буду ждать что-нибудь интересное.
Студенты восприняли новость по-разному. В основном, конечно, недовольно. Такой формат был не совсем привычен. А все новое, как известно, всегда принимается в штыки. Но вот у Хорошевой, к примеру, глаза так и загорелись.
Она снова покосилась на Ольгу, и Максим ухмыльнулся. Да-да, Лизонька, не переживай, у тебя будет шанс. Фадеев подготовит все условия, а там дело только за Хорошевой.
Довольный собственной идеей, Максим отпустил группу пораньше и проверил телефон. Орлов писал, что клиент оказался весьма "жирным" и чертовски лояльным. Они подпишут договор уже завтра.
Чудесно. Максим отправил в ответ пару сердечек и порадовался за Лешку. Все шло просто великолепно. Осталось только заказать в ресторане ужин.
Лешка любил всяких морских гадов. И сегодня Максим ни в чем ему не откажет. Гады, так гады. Даже они не могли исполнить Фадееву хорошего настроения.
***
В приятном полумраке и неверном свете от пары зажженных свечей Лешка выглядел невероятно хорошо.
Максим накрыл стол в гостиной, решив, что праздничный ужин не должен проходить на кухне. Он даже постелил скатерть и достал фарфоровый сервиз. Очередной подарок Лешкиной мамы. Та постоянно пыталась как-то облагородить их быт.
Тихая музыка совершенно не мешала разговору. Максим поставил подборку старой-доброй классики. Да, он был довольно консервативен в своих предпочтениях. Ему нравилось старье, как это называл Орлов. Но Лешка все равно с удовольствием слушал и Led Zeppelin, и The Doors, и даже Uriah Heep.
Сейчас из колонок звучала как раз их «July morning», и Максим кайфовал, наслаждаясь не только чудесной музыкой, но и всей атмосферой в целом.
Они не так часто устраивали подобные вечера, предпочитая довольно унылый досуг перед телевизором или в собственных ноутбуках. Тем ценнее оказывались такие моменты, как сейчас.
Даже морские гады, которых не особо любил Максим, сегодня ощущались вкусными и уместными. Орлов же их обожал, поэтому с видимым удовольствием высасывал содержимое устриц и наслаждался запеченными мидиями.
– Они серьезно предложили тебе такую сумму за летний домик? – Фадеев подлил им обоим шампанского. Лешка сделал глоток, рассмеялся и кивнул.
– Не поверишь, – с улыбкой ответил он. – Я до последнего искал подвох. Сроки довольно сжатые, но я уже прикинул, что смогу снять одну бригаду с другого объекта, где осталась только отделка. Поэтому точно все успеем. Конечно, придется, подключиться и самому. Это было обязательным условием. Этому типу кто-то посоветовал нас, но он решил, что мои парни – семимесячные младенцы, поэтому никак не справятся без начальственного надзора. Впрочем, ладно. За эти деньги могу и почтить их своим присутствием.
– Такой ты важный стал, – Максим тихо рассмеялся и нашел ладонь Орлова, расслабленно лежащую на столе. Он чуть сжал его пальцы. – Я очень горжусь тобой.
– Ладно тебе, – Лешка смутился. – Это пока что фигня. Вот когда начнем выходить на госсзаказы…
– А у тебя губа не дура, – Фадеев хохотнул.
– Да я и сам не дурак, – Лешка подвигал бровями, но вдруг нахмурился, словно что-то вспомнил. – Только мне, наверное, придется почти без выходных пахать. По субботам так уж точно. Но мне не привыкать. Справишься тут без меня? – он усмехнулся, переплетая пальцы с пальцами Максима и поглаживая его кольцо.
– Ну уж как-нибудь не умру с голода, – Максим закатил глаза. – Или ты про Верещагину? Так я придумал, как ее отвлечь. Скоро не до меня станет.
– А ты коварный тип, – Лешка чуть потянул его за руку. – Давай потанцуем?
От пары бокалов хорошего шампанского чуть кружилась голова. Максим прижал к себе Орлова, пряча лицо в сгибе его шеи, жадно втянул запах его кожи и прикрыл глаза.
Они покачивались под «Kashmir». Растворяясь в приятной неге этого вечера и объятиях друг друга.
