Текст книги "Выброшенная жена дракона. Вернулась почти добровольно (СИ)"

Автор книги: Таня Драго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Таня Драго
Выброшенная жена дракона. Вернулась почти добровольно

Глава 1

– Сколько за клеймо? – мой голос звенит, как натянутая струна. – И эти оковы с шипами, тоже беру.

Торговец железом смотрит так, будто я на его глазах превратилась в демона. Его взгляд скользит от моего лица к мужчине, которого я держу за волосы, заставляя стоять на коленях.

А я не могу удержаться, чуть приподнимаю застонавшего Дьярвета и кидаю ближе к колоде, на которой обычно у Рокла тут клеймят. Пленник пытается избежать удара о деревяшку, но ничего не выходит. .Он шипит, как змея.

Но это не имеет значения.

– Ринтана Кераль, вы уверены? – продавец оков нервно облизывает губы. – Я вас пять лет знаю, вы даже мышеловки не покупали, чтобы...

– Сколько? – обрываю его, чувствуя, как внутри разгорается пожар.

Дьярвет дёргается, пытаясь освободиться. Его лицо – маска презрения, несмотря на разбитую губу и кровоподтёк под глазом. Даже сейчас, на коленях, в пыли рыночной площади, он умудряется выглядеть так, словно это я должна перед ним склониться.

– Ты спятила, девочка? – шипит он. – Когда я освобожусь...

Я бью его по рёбрам, вкладывая в удар всю силу. Не магию – просто ярость. Он сгибается, но не кричит. Конечно. Великий халидэл Дьярвет никогда не покажет слабость. Только тут не твой халид, мой дорогой, тебя сюда притащили связанным, я заплатила за тебе, ублюдка, золотом, и сейчас ты мне за все ответишь.

Еще и потому, что на тебе антимагические браслеты. Что, не действует твоя хваленая боевая магия? Не работает? А мне нравятся эти тонкие железяки, едва видно переливающиеся синим. Кто-то очень хорошо постарался тебя лишить сил.

Спасибо доброму человеку.

Вокруг нас собралась толпа. Шушукались, показывали пальцами. Добрая госпожа Кераль, которая растила цветы одним прикосновением и никогда не повышала голос на слуг, выбирает орудия пытки.

– Два серебряных за клеймо, ринтана, – торговец наконец называет цену, голос его дрожит. – И золотой за оковы. Они... они из Шакира, с внутренними шипами, как вы и хотели.

Я бросаю на прилавок три золотых. Достаю из сумки тавро – его можно на стандартную ручку нацепить. Ни разу не доставала. А тут пригодилось.

– Сдачи не надо. Разогрей. И – я сама.

– Какая же ты мстительная сука, Кераль.

Эти слова для меня звучат музыкой. О, еще какая.

Торговец медлит, и я вижу в его глазах страх. Не за себя – за меня. Он знает меня как добрую чудачку, которая поднимает урожаи, делает чайники-самогрейки и выращивает розы размером с кулак.

Но он не знает главного – в доброй соседке и спасающей рабов магичке убили пять лет назад влюбленную доверчивую девочку. В тот день, когда Дьярвет выбросил меня из моего дома, как надоевшую игрушку.

– Немедленно, – мой голос звучит как треск льда.

Дьярвет смотрит на меня снизу вверх, и в его зеленых глазах я вижу не страх, а что-то похожее на любопытство. Будто я – редкий экземпляр в его коллекции диковинок.

– Неужели маленькая Кераль научилась кусаться? – он усмехается, и на его губах выступает свежая кровь. – Ты всегда была такой... послушной.

Я подхожу к нему, снова хватая за волосы, заставляя запрокинуть голову. Посмотреть мне в глаза.

– А ты всегда был слишком самоуверен, – шепчу я ему на ухо. – Это тебя и погубит.

Торговец возвращается с раскалённым клеймом. Даже жаль сейчас, что это не какая-то уродливая метка, а красивый растительный узор, веточка с тонкими листиками – сама рисовала. Я делаю знак своим охранникам – держать пленника крепче, подношу раскаленное железо к нему.

О, теперь не поверить в мою месть безумно сложно.

– Подождите, госпожа, подождите! – кричит купец, который продал мне Дьярвета. Он бежит через площадь, размахивая руками. – Он же связан! Верёвки не входили в цену!

Я оборачиваюсь, и что-то в моём взгляде заставляет его остановиться на полпути.

– Сколько за верёвки?

Он переминается с ноги на ногу.

– Д-два медяка, ринтана.

Я бросаю ему серебряную монету.

– Оставь себе. И забудь, что видел нас.

Я с холодным удовлетворением прижимаю тавро к предплечью. На видном месте. Дьярвет не кричит, надо отдать ему должное, стискивает зубы от боли. По спине проходится волна дрожи, но и только. Мне должно быть его жаль. Должно. Но внутри – только холодное удовлетворение.

– Ты пожалеешь об этом, Кераль, – говорит Дьярвет, и его голос звучит почти ласково. – Когда я выясню, кто за этим стоит, ты будешь первой в списке мертвецов.

Я наклоняюсь к нему, так близко, что чувствую запах его кожи – пот, кровь и что-то ещё, знакомое, от чего сжимается сердце.

– Ты уже убил меня однажды, – шепчу я. – Второй раз не страшно.

А я смотрю и не узнаю себя. Кто эта женщина с каменным лицом? Что стало с девочкой, которая плакала над сломанным крылом воробья? Её уничтожил человек, у которого на предплечье теперь горит несмываемая метка: преступник, убийца, раб. И почему-то от этой мысли мне не становится легче.

– Тарн, Вейл, – киваю я своим телохранителям, которые молча наблюдали за происходящим с каменными лицами. – Закуйте его. И следите, чтобы не сбежал.

Они переглядываются, но выполняют приказ. Тарн, здоровенный северянин с рыжей бородой, берёт оковы с шипами, а Вейл, бывший солдат с шрамом через всё лицо, хватает Дьярвета за плечи.

– Осторожнее с ним, госпожа, – тихо говорит Тарн, защёлкивая кандалы на запястьях Дьярвета. – Он не похож на обычного раба.

– О, он не обычный, – я улыбаюсь, и от моей улыбки Тарн отводит взгляд. – Он особенный. Очень особенный.

Дьярвет не говорит. Вот только выглядит это так, словно он не снизошел. Ну ничего, это только начало, дорогой. Но чуть морщится, шипы, вероятно, впиваются в кожу. О, ваша нежная аристократическая кожица. Приятно посмотреть, как капает с запястий кровь.

Мы идём по улицам маленького городка, который стал моим домом пять лет назад. Пять лет я строила здесь новую жизнь. Сажала сады, заводила знакомства, создавала репутацию странной, но безобидной чудачки из далёкого Атала. Покупала рабов – часто не для работы, а чтобы спасти их от жестоких хозяев. В моём доме никто не носил цепей, у всех были свои комнаты, свои деньги, своя жизнь.

И вот теперь я тащу человека на цепи по пыльной дороге, и это доставляет мне невероятное удовольствие.

– Кераль, – Дьярвет спотыкается, цепь дёргается в моей руке. – Кераль, ты не такая. Я знаю тебя.

О, последняя попытка воззвать к чувствам.

Даже похоже на что-то человеческое.

Только вот нет у Дьярвета Авельтана ничего человеческого. Он высокомерный ящер. И только.

Я останавливаюсь и оборачиваюсь. Его лицо – маска боли и недоумения. Будто он действительно не понимает, за что с ним так обращаются.

– Ты ничего обо мне не знаешь, – отвечаю я. – Ту девочку, которую ты знал, ты уничтожил. Выбросил из дома, как ненужную вещь. Без денег, без вещей, без права вернуться.

– Я дал тебе свободу! – он почти кричит.

Я дёргаю цепь так сильно, что он падает на колени. Скорее всего, это больно. Но мне все равно. Я тяну его вверх, чтобы встал.

– Лжец, – шепчу я. – Всегда был лжецом.

Мы продолжаем путь. Люди расступаются, отводят глаза. Я чувствую их взгляды спиной – недоумённые, испуганные, осуждающие. Пусть. Они не знают, кто этот человек и что он сделал.

Мой дом – двухэтажное здание с белыми стенами и красной черепичной крышей – виднеется в конце улицы. Вокруг него – сад, мой маленький рай, созданный магией и трудом. Розы и аветы, те самые, атальские, которые цветут круглый год, травы, которых нет больше нигде в Донке.

Я толкаю калитку и веду Дьярвета по дорожке к дому. На крыльце стоит Мира, моя кухарка, и её глаза расширяются при виде нас.

– Госпожа, что...

– Позже, Мира, – обрываю я её. – Приготовь ужин на всех.

Я веду Дьярвета через дом в задний сад. Там, среди цветущих яблонь, стоит каменная скамья – массивная, вросшая в землю.

– Прикуйте его здесь, – приказываю я Тарну и Вейлу. – Крепко.

Они выполняют приказ, и Дьярвет оказывается вдруг беспомощным, рычащим от невозможности вырваться. О, он даже в спальне ни разу не был настолько мой.

Руки над головой, притянуты к спинке скамьи, он на коленях, спина открыта.

Хорош, собака. И сейчас, скованный, злой, Дьярвет красив. На его теле – старые и новые шрамы. Вот этот – большой, через левую лопатку, еще не видела. С кем ты там умудрился воевать? Кто снова напал на твой халид? Или, может, на весь благостный Атал?

Сейчас тебе будет больнее. Ни один враг тебя так не достанет. Потому что я хуже, я злее.

– Оставьте нас, – говорю я телохранителям.

Они колеблются.

– Госпожа, он опасен, – говорит Вейл.

– Я знаю. Идите.

Когда они уходят, я достаю плеть. Новую, только что купленную.

Кожаную, тяжелую, красивую.

Предвкушаю удовольствие.

– Знаешь, – говорю я, проводя пальцами по плети, – я никогда в жизни не била никого. Даже когда покупала рабов с синяками и шрамами, я клялась себе, что в моём доме никто не будет страдать.

Дьярвет молчит, но я вижу, как напрягаются мышцы его спины.

– Но для тебя я сделаю исключение. Ты – исключительная тварь, Дьяр.

Первый удар неуклюжий – я не умею обращаться с плетью. Но второй уже лучше. А к третьему я вхожу во вкус. Я бью его, вкладывая в каждый удар всю боль, всё унижение, все слёзы, выплаканные за эти пять лет. Каждый удар – это воспоминание. Как он смеялся, когда я умоляла его не выгонять меня. Как стража вытолкала меня за ворота его замка. Как я шла пешком до ближайшей деревни, голодная и замёрзшая.

Дьярвет стонет, стискивает зубы, но не кричит. Его спина превращается в кровавое месиво, но он держится. Конечно. Он всегда был сильным. Сильнее меня.

Но не сегодня.

Я бью, пока гнев не иссякает, оставляя после себя пустоту. И только тогда я останавливаюсь и оглядываюсь. Мои домочадцы стоят полукругом у входа в сад. Мира прижимает руки ко рту. Садовник Эрл смотрит в землю. Служанки жмутся друг к другу. Даже Тарн и Вейл, привыкшие к насилию, выглядят потрясёнными.

Они боятся. Боятся меня.

Я опускаю плеть и смотрю на свои руки.

Они в крови Дьярвета. Как и моё платье. Как и моя душа.

– Госпожа, – тихо говорит Мира, делая шаг вперёд. – Что нам делать с ним... на ночь?

Её голос дрожит. Мира, которая никогда ничего не боялась, боится меня.

И тут до меня доходит: у меня нет камеры для заключённых. Нет цепей, вмурованных в стены. Нет решёток на окнах. Потому что мой дом никогда не был тюрьмой.

До сегодняшнего дня.

– Отцепите от лавки руки. Дайте ему поесть, – говорю я, и мой голос звучит странно, будто чужой. – И воды. А потом – оставьте его здесь на ночь. Он опасен. Мира, Кая, не подходите к нему близко. Только мужчины.

Я бросаю плеть на землю и иду к дому, чувствуя, как все расступаются, прижимаясь к стенам, будто боясь даже случайно коснуться меня. И почему-то это причиняет боль сильнее, чем всё, что сделал со мной Дьярвет.

Я захлопываю дверь своей комнаты и прислоняюсь к ней спиной, словно за мной гонятся. Сердце колотится, руки дрожат. Что я наделала? Что со мной произошло?

Медленно сползаю на пол, обхватываю колени руками. Платье в пятнах крови. Его крови. Я смотрю на свои ладони – под ногтями запеклась кровь Дьярвета Авельтана.

Дьярвет Авельтан. Халидэл Куара, ближайшей к столице, самой богатой провинции Атала. Потомок правящего рода, пусть и далекий от основной ветви. Человек, чье имя произносят шепотом даже в соседних государствах.

Что он делает в Донке? Как оказался на рабском рынке?

Да и антимагические браслеты, если подумать… Сковать магию дракона, это вам не шутки шутить. Это очень и очень затратное и невероятно опасное занятие. Но кто-то пошел на риск.

Я встаю и начинаю мерить комнату шагами. Мысли путаются, но постепенно складываются в логическую цепочку. Дьярвет – слишком значимая фигура, чтобы просто исчезнуть. Его отсутствие заметят. Будут искать. И если найдут здесь, в рабстве, с моим клеймом... Или в том-то и дело, что не найдут?

Холодок пробегает по позвоночнику. Кто-то очень хотел, чтобы он оказался здесь. Кто-то, кто знал о нашем прошлом. Кто-то, кто рассчитывал, что я...

Что я его убью.

Я смотрю в окно. Ночь опустилась на Донк, в саду горят фонари. Я вижу силуэт Дьярвета, прикованного к скамье. Я должна что-то решить. И быстро. Пока этот монстр в очередной раз не разрушил мою жизнь.

Хотя, право, Кераль, кто тут монстр.

Сад погружен в тишину, нарушаемую только стрекотом цикад и шелестом листьев. Я иду по дорожке, стараясь ступать бесшумно. Луна освещает мой путь, делая всё вокруг серебристо-синим. Дьярвет не спит. Я вижу блеск его глаз еще издалека.

– Пришла закончить начатое? – его голос хриплый от жажды и боли, но в нем все равно слышна насмешка.

Я молча подхожу ближе и смотрю на его спину. В лунном свете раны кажутся черными провалами. Кровь запеклась, но некоторые порезы всё еще сочатся. Мое клеймо – выделяется на предплечье воспаленным красным пятном.

– Замковые лекари, наверное, справятся с этим, – говорю я тихо, больше себе, чем ему.

– Какая забота, – он пытается усмехнуться, но выходит гримаса боли. – Не знал, что в тебе столько сострадания, Кераль.

Я касаюсь его спины – легко, кончиками пальцев. Он вздрагивает.

– Кто тебя сюда послал, Дьярвет? – спрашиваю я. – Кто настолько тебя ненавидит, что отправил в Донк? В рабовладельческий Донк, о котором в Атале столько страшных сказок? И почему именно сюда, где живу я?

Он молчит, но я чувствую, как напрягаются мышцы под моими пальцами.

– Не знаешь? Или не хочешь говорить? – я обхожу скамью, чтобы видеть его лицо. – Кто-то очень хотел, чтобы ты попал ко мне. Кто-то, кто знал о нашем прошлом. Кто-то, кто рассчитывал, что я сделаю то, что не смог сделать сам.

– И что же? – его глаза сверкают в темноте.

– Убью тебя, – просто отвечаю я. – Кто-то хотел твоей смерти, но не хотел марать руки. Или не мог. И решил использовать меня.

Дьярвет смотрит на меня долго, оценивающе.

– И что же помешает тебе исполнить их желание? – он наклоняет голову. – Ты ведь хотела этого. Я видел твои глаза. Ты наслаждалась моей болью.

– Да, – я не отрицаю. – Я хотела, чтобы ты страдал. Чтобы почувствовал хоть часть того, что чувствовала я, когда ты выбросил меня из моей жизни.

Я сажусь на землю рядом с ним, подбираю камешек, верчу в руках.

– Но убить тебя? Нет. Это не мой способ, хотя временами жаль. Я не стану марионеткой в чужих играх.

Он молчит, и в этом молчании я чувствую что-то новое. Не презрение, не ненависть.

– Я могу отправить тебя домой, – говорю я. – У меня есть свиток с заклинанием телепортации. Одноразовый. Берегла на крайний случай.

– И это твой крайний случай? – в его голосе слышна горечь. – Спасти человека, который причинил тебе столько боли?

– Нет, – я встаю. – Это способ сказать "катись к демонам, Дьярвет Авельтан". Я не хочу быть частью того, что с тобой происходит. Не хочу, чтобы ты снова разрушил мою жизнь.

Я достаю из кармана свиток – маленький, потертый, с печатью мага. Стоил целое состояние, но я всегда знала, что он может понадобиться.

– Я отправлю тебя в твой замок, – говорю я, разворачивая свиток. – С антимагическими браслетами, с цепями, с моим клеймом. Пусть это будет моим последним подарком тебе. Напоминанием.

Я начинаю читать заклинание. Слова древнего языка срываются с губ, воздух вокруг нас начинает мерцать.

– Кераль, – Дьярвет смотрит на меня, и в его глазах что-то меняется. – Давай поговорим.

Что это с ним? Кожей чувствуют, что его не убьют? Говорить. Нет.

То, что я дам сейчас, и так многовато.

– Нет, – отвечаю я, продолжая читать заклинание. – Я выхожу из игры.

Последнее слово заклинания, вспышка света – и Дьярвет исчезает. Обрывки цепей на земле, следы крови на скамье. Ну вот и хватит. Побыла чудовищем денек. Мне не понравилось. Я стою в пустом саду, сжимая в руке пустой свиток. Чувство облегчения накатывает волной, смывая напряжение последних часов.

Он ушел. Исчез из моей жизни. Снова.

Но почему-то я уверена, что ненадолго.

Дьярвет Авельтан, халидэл Куара, материализовался посреди собственной спальни с грохотом падающих цепей. Один миг он был прикован к каменной скамье в саду Кераль, а в следующий – лежал на ковре в своих покоях, всё ещё скованный, окровавленный, с клеймом.

– Милостивые боги! – вскрикнула служанка, вошедшая сменить свечи. Поднос с канделябрами с грохотом упал на пол. – Господин!

Она выбежала в коридор, крича о помощи. Вскоре комната наполнилась людьми – стражники, слуги, советники. Все они застыли в дверях, не решаясь приблизиться к своему господину, распростёртому на полу в цепях и крови.

– Не стойте столбами, – прохрипел Дьярвет. – Снимите с меня эти проклятые браслеты.

Управляющий Гортен первым пришёл в себя. Он опустился на колени рядом с хозяином, осматривая антимагические браслеты.

– Нужен ключ, господин. Или кузнец с инструментами.

– Так найдите кузнеца, демоны вас раздери! – Дьярвет попытался подняться, но тело пронзила такая боль, что он рухнул обратно.

– Лекаря! Немедленно! – закричал Гортен, и кто-то из слуг бросился выполнять приказ.

Через час Дьярвета освободили от цепей, перенесли на кровать и обработали раны. Старый лекарь Фаррен, служивший ещё отцу Дьярвета, качал головой, осматривая спину халидэла.

– Кто это сделал с вами, господин? – спросил он, накладывая мазь на рубцы от плети.

Дьярвет молчал, уткнувшись лицом в подушку. Что он мог сказать? Что его бывшая жена, которую он выгнал пять лет назад, купила его на рабском рынке и отхлестала плетью? Звучало бы как бред сумасшедшего. Если бы ему кто такое рассказал, он бы посмеялся над неудачником.

А вот поди ж ты, большая удача, на самом деле, что он тут, и лекаря выслушивает.

– Это не важно, – наконец ответил он. – Как скоро я смогу встать?

Фаррен задумчиво потрогал клеймо.

– Раны от плети неглубокие, хотя и многочисленные. Удары были... неумелыми. Скорее эмоциональными, чем рассчитанными на причинение серьёзного вреда. Я бы сказал, на языке тех, кто действительно умеет оставлять страшные увечья плетью – вас скорее погладили, чем по-настоящему решили калечить. Через неделю сможете встать, через две – вернуться к обычным делам.

– А это? – Дьярвет кивнул на клеймо.

– Клеймо останется навсегда, господин, – тихо сказал лекарь. – Можно будет позже сделать поверх него татуировку, чтобы скрыть форму, но полностью убрать... нет, это невозможно.

Дьярвет закрыл глаза. Что ж, она навсегда останется с ним. Кераль. Её метка на его теле. Он посмотрел на предплечье. А у его жены неплохой вкус. Тонкая ветка и пять красивых резных листочков. Так и не скажешь, что клеймо, если не знать.

– Оставьте меня, – приказал он.

Когда все вышли, Дьярвет позволил себе погрузиться в размышления. Что он чувствовал? Гнев? Да, безусловно. Унижение? Ещё бы. Но было что-то ещё, что-то, чему он не мог дать названия.

Эта чертова женщина его спасла. Могла убить – и не убила. Могла оставить в рабстве – и отправила домой.

Эта женщина его ненавидит. И имеет на то полное право.

И эта чертова женщина, надо признать, права – кто-то целенаправленно отправил его именно к ней. Зная их историю. Зная, что она может с ним сделать.

Дьярвет перевернулся на бок, морщась от боли. Кто мог организовать его похищение? Кто знал о Кераль? Кто хотел его смерти настолько, что разработал такой изощрённый план?

Список врагов халидэла был длинным. Слишком длинным. Но тех, кто знал о его браке и о том, как он закончился... таких было немного. По-настоящему знал.

Он вспомнил Кераль, какой она была пять лет назад. Тихая, послушная, вечно смотрящая на него с обожанием. Заглядывала ему в рот целый год, ни слова упрёка, идеальная пресная жена. Ну конечно, стало скучно. А с её приданым расставаться не хотелось.

И... он просто её выкинул, как вещь. Они даже не развелись официально – зачем, если она сбежала из Атала, решив, что это позор, клеймо на всю жизнь.

А теперь, смотрите, какая. Говорят, женщины, попадающие в Донк, сразу становятся рабынями. Но она не просто выжила, она стала... интереснее.

И красивее. Раньше она делала сложные прически – хотелось понравиться ему, собственной семье, людям вокруг. Теперь плевала на это, ей нравились распущенные волосы – теперь темная волна с редкими красноватыми прядками, всегда на воле. И это красиво.

В ее глазах раньше была покорность и обожание – черта с два, теперь они, темные, горят таким огнем, что и не потушишь.

Ее руки раньше прикасались несмело? А теперь как она отходила его плетью.

Демон, не женщина.

В ней появился стержень, которого не было раньше. Воля к жизни и к сражению за жизнь. Решимость в голосе. Она смотрела на него не как на божество, а как на равного. Нет – как на врага, которого она не боится.

И это... это было захватывающе.

Дьярвет усмехнулся, несмотря на боль. Кераль думала, что избавилась от него, отправив домой. Что вышла из игры, как она выразилась. Но игра только начиналась.

– Ну что ж, дорогая женушка, – прошептал он в темноту комнаты, – погоди, я с тобой ещё поговорю.

Он закрыл глаза, представляя её лицо – не прежнее, мягкое и покорное, а новое – с жёстким взглядом и решительно сжатыми губами. Лицо женщины, которая больше не боялась его. Женщины, которая осмелилась поставить на нём своё клеймо.

Такую Кераль стоило вернуть.