Текст книги "Владыка Иллюзий"

Автор книги: Танит Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

И он кивком головы указал на испачканный кровью кирпич в двух шагах от серебряного копыта его коня.

Чузар подбросил свои игральные кости и поймал их. На этот раз они были серыми.

– Безумием зовут меня. Безумие я и принес. Люди хотели вторгнуться в жилища богов. Боги сбросили их вниз.

– Боги? – спросил Азрарн. Двое ваздру плюнули на песок, и песок на секунду засветился в этом месте как огонь. – Боги – это старо.

– Старо или нет, но эта история просто так не кончится. Вот увидите, после этой ночи люди начнут строить новые алтари, возводить новые часовни и выказывать в страхе невероятное почтение старым богам. Будешь им завидовать, брат Азрарн?

– Что за ужасное столетие предстоит нашему Владыке Владык? – печально высказался один из ваздру, все еще не решаясь открыто взглянуть на Чузара. – В одно мгновение ока в Драхим Ванаште здесь пройдет столетие.

– За столетие человечество многое позабудет, – заметил Чузар.

– Что поддерживает твои силы, Чузар? – спросил Азрарн. – Ты, должно быть, утомился. Так долго быть вдали от дома… Я больше не буду тебя задерживать.

– Тебе будет не хватать меня, – сказал Чузар. – Даже ты, мой дорогой, не властен над Безумием.

Затем Чузар исчез. Ваздру напряженно молчали, беспокойно ожидая реакции повелителя. Через некоторое время Азрарн тихо сказал: «Здесь пахнет безумием. Давайте уйдем».

И, как кошмарный сон, ваздру исчезли. Пустыня опустела, но не совсем. Она осталась лежать, залитая светом равнодушной луны…

Часть первая
ГНИЮЩИЙ ПЛОД

Глава первая
СКАЗИТЕЛИ

В небе звучала громкая музыка – музыка заката. На западе сверкала стена чистого красного янтаря, сквозь которую проходило солнце. Остальная часть неба имела дымно-розовый цвет, подобный аромату мускуса. Земля теряла строгость своих очертаний: возвышенности, низины и обширные дюны растворялись в воздухе. Тем не менее на земле тоже гремела музыка. Музыка больших и малых барабанов, колокольчиков и труб; слышались голоса, крики, скрип колес и топот шагов. А когда необъятное небесное светило погасло, внизу зажглась масса огоньков. Все они двигались, и все – в одном направлении. Музыка садящегося солнца и музыка земли текли вместе к западу.

– Куда вы идете? – спрашивали путников на больших дорогах, на узких тропинках, на границе пустыни и оазисов, у деревенских оград. – Куда вы идете с такими песнопениями?

И в ответ звучала песня:

– Мы направляемся в Белшевед, поклониться богам.

Вопрос и ответ являлись призывным сигналом для тех, мимо кого проходила процессия. Люди прекращали покупать и продавать, бросали сельскохозяйственные работы, переставали ссориться и заниматься любовью. Они вливались в движущуюся массу паломников, добавляя к ней свою музыку и новые огни. Танцуя под грохот барабанов, семь тысяч человек шли через пустыню к таинственному Белшеведу. И это была лишь одна процессия из многих.

Когда зашло солнце, паломники остановились, но звуки музыки не затихли. Под этот аккомпанемент люди разбили огромный лагерь. Загорелись костры. Разбросанные по пескам, они напоминали упавшие с солнца капли огненного дождя. Запахи жарящегося мяса и пекущегося хлеба наполняли воздух вместе с мелодиями и светом огней. В лагере не устанавливались какие-нибудь особые порядки. Ведь здесь не было и намека на существование обмана или злобы. Никто не выставлял охрану. Какой смысл? Религиозный порыв вел этих танцующих людей через пустыню. Их не пугал ни ночной холод, ни жуткие завывания голодных хищников. А грабители и злодеи долго в такой компании не задерживались.

Небо тускнело, становясь бледно-синим, как пепел цветов. Зажглись звезды. Из пустыни появился человек, высокий и худой. Он тихо, словно пантера, пробирался мимо шатров и костров.

В сумеречной темноте какая-то девушка, стоя на коленях, кормила трех или четырех черных овец. Она подняла голову и посмотрела вслед мужчине. Когда из шатра вышла ее рыжеволосая сестра, девушка кивнула в сторону удалявшегося человека.

– Смотри, Зарет, он опять здесь.

– И правда, его ни с кем не спутаешь, даже со спины, – отозвалась сестра, и ее глаза засветились, словно огоньки. – Он идет, как король.

– Но с ним нет ни слуг, ни охраны.

– Может, такому, как он, они не нужны.

– Но кто хоть раз видел, чтобы он появлялся среди нас днем?

Рыжеволосая девушка подумала: «Я бы не отказалась встретиться с ним и ночью». Ей предстояло выйти замуж за своего двоюродного брата, которого она никогда не видела. Она закрыла глаза, представляя незнакомца своим женихом.

Но к тому времени незнакомец в чернильном плаще уже скрылся с их глаз. Хотя другие все еще видели его, смотрели ему вслед и сонно шептали:

– Кто это?

– Кто-нибудь видел его при свете дня?

– Я видел его при лунном свете.

– Может, это призрак или дух?

– Возможно, если они бывают такими же красивыми, как он.

Другие отзывались о нем менее восторженно.

– Вон идет черный человек. В таком путешествии, как наше, не должно быть недовольных, а он, я думаю, решил перессорить нас.

– Сколько лет я ходил в Белшевед – никаких проблем не было, ни у кого ничего не украли ни разу. А теперь… Третьего дня ночью черная коза моего кузена исчезла из загона. Нашли только кости…

– Он осторожен, как убийца.

– Он бродит, как тень.

Лишенные изящества говорили:

– Он слишком изящен, чтобы быть честным.

Те, кто не выдался ростом, утверждали:

– Он слишком высок, чтобы ему можно было доверять.

А наделенные интуицией вздрагивали, хотя и не знали почему.

Когда незнакомец проходил по лагерю, происходили необъяснимые вещи. Домашняя птичка проклевала прутья своей клетки. Три ночи подряд она принималась старательно долбить их клювом, когда мимо проходил незнакомец, и наконец вылетела из клетки. Через отверстие в шатре птичка ринулась за человеком в темном плаще и стала порхать вокруг него. Не замедляя шага, он протянул руку и взял птицу.

У незнакомца была особенная рука, выразительная и сильная, с очень длинными пальцами. А ногти – как у могущественного властителя, который проводит свою жизнь в праздности, тоже довольно длинные, но не заостренные, а ровно обрезанные, и каждый помечен серебряным крестом.

Птичка затрепетала в этой прохладной и нежной руке и пристально посмотрела в лицо повлекшего ее за собой человека – лицо, едва различимое за складками плаща. Через мгновение крошечная птичка уже парила в темнеющем небе. Казалось, что она почувствовала себя орлом или какой-то огромной мифической ночной птицей. Она бросилась к небесному своду со страстным воодушевлением, пожалуй, слишком сильным для ее слабых крыльев.

Нечто похожее произошло с черной козой. Она рогами продолбила дыру в стенке своего загона и последовала за незнакомцем в пустыню, где к ним подкрался лев. Увидев человека в Плаще, лев распростерся на песке и стал кататься на спине, урча и мурлыкая, как огромная кошка. Но когда человек ушел, лев вспомнил о козе и немедленно повернулся к ней, чтобы убить и съесть. Человек обернулся и бросил через плечо один-единственный взгляд. Его глаза, появившись на мгновение из подобного ночи плаща, блеснули, как две черные звезды, с жестокой жалостью, ироничным сочувствием и безжалостным сожалением.

На песке перед шатром стоял бурдюк с вином. Когда тень незнакомца упала на него, из бурдюка вылетела пробка. Он опрокинулся, и вино пролилось, напоив песок.

Тощая собака завыла без видимой причины и забилась в подушки на хозяйской постели.

Механическая кукла, которая в течение нескольких лет не двигалась, внезапно принялась ходить вперед и назад.

Роза в цветочном горшке ни с того ни с сего сбросила все свои лепестки.

На сухой ветке в охапке, приготовленной для сожжения, вдруг набухла почка.

У большого костра в центре лагеря расположились философы, мудрецы и старцы. Рядом под лампадами с благовонными курениями разместились сказители. Многие участники праздничного паломничества в Белшевед собрались вокруг, чтобы послушать их. Как и подобало случаю, в сказаниях традиционно восхвалялись боги и их благие деяния.

В этот час, перед восходом луны, старцы, как нельзя более кстати, рассказывали старинное предание о глупости Нейура, правителя Шева. О том, как этот богохульник пытался унизить богов и построил высоченную многоярусную Башню, чтобы проткнуть небо. Но боги решили, что знание и сила Верхнего Мира принесут людям вред, и осмотрительно разрушили Башню. Они пощадили только королеву, жену Нейура, которая вымолила у них прощение. Впоследствии эти земли стали священными. Люди приходили отовсюду, чтобы увидеть развалины громадной Башни и руины близлежащего города, покинутого жителями. Они приносили жертвы и возносили молитвы владыкам небес.

В этот момент рассказ прервал ребенок из толпы. Он громко и испуганно спросил, страшны ли на вид боги. Рассказчики улыбнулись и поклонились мудрецам. Один из мудрецов, почтенный старец, важно ответил ребенку:

– Конечно, нет. Боги прекрасны и справедливы. Тем, кто почитает и слушается их, нечего бояться. Боги награждают верующих в них. Тех же, кто спорит, они наказывают. Тогда боги ужасны, ужасны в своем совершенстве и великолепии.

– Но как они все-таки выглядят? – спросил ребенок.

На этот раз старец промолчал, и сказители продолжили повествование.

– Ш-ш-ш, – резко зашикала на ребенка его няня.

– Но, – спросил ребенок, – если я не буду знать, как они выглядят, как же я смогу их узнать и остеречься, чтобы не обидеть?

Тогда к ребенку обратился голос. Он зашуршал в ушах мальчика совершенно неожиданно, как шум моря в морской раковине.

– Боги бесцветны, как хрусталь, потому что в их жилах нет крови. Они бесполы. Их глаза холодны, как и их страна, где все заиндевело от мороза. Но тебе, наверно, не удастся их увидеть – они избегают людей.

– О, – только и сказал ребенок. Он посмотрел наверх и увидел бледное лицо человека, склонившегося над ним. Это удивительное лицо слепило, словно полная луна.

Ребенок моргнул, и тотчас человек исчез.

Сказители теперь повествовали о последующих столетиях, пролетевших над пустыней. О том, что предсказания важнее пророчеств, предзнаменования играют большую роль, чем предсказания, а предвидения еще ценнее. О том, как несколько отшельников, живших в развалинах Шева, призвали паломников построить новый город на развалинах старого; город, каждый камень которого будет заложен во славу богов.

Люди на многое способны из ненависти. Но из любви они сделают больше, значительно больше.

Строителей подгоняла любовь так же, как некогда агония и страх смерти заставляли торопиться рабов, возводивших Башню безумия Нейура. То, что время оставило от Шева, они разрушили до основания. Из разбитых камней, как мираж, расцвел новый город. Удивительный город. Исключительный город, совсем не похожий на другие. В нем нет места торговле и уютной семейной жизни. Мимо колоннад и под куполами его храмов каждый год проходят массы паломников. Когда толпы богомольцев приходят совершить поклонение, они оставляют мирские заботы за воротами. Ведь город должен сохранить свою сакральную чистоту, так как это не просто город, а огромный храм: Белшевед.

Когда строители прокапывались сквозь завалы древних улиц Шева, они наткнулись на воду, голубое золото пустыни – затерянное озеро. И этот бирюзовый глаз, глядящий в небо, стал знаком благоволения богов к их замыслам.

Толпа стала расходиться. Люди непроизвольно начали петь еще одну песню, традиционную для такого путешествия. О том, как каждый год в одно и то же время люди бросают все свои дела и идут к Белшеведу. Как они стекаются к священному городу с запада, с севера, с юга и с востока, как овцы в стойло, как вино в бурдюк, как усталый человек клонится ко сну; так же естественно они двигаются по направлению к Белшеведу. «И мы, – громко пели люди, – идем с востока на запад, следуем каждый день за солнцем, которое само летит к Белшеведу, чтобы прославить богов. Мы движемся туда, где забываются все печали, исцеляются все боли».

Когда песня закончилась, толпа выглядела еще более счастливой и воодушевленной. Кто-то попросил рассказать легенду о том, как боги спасли мир, когда Злодей, князь демонов, пытался уничтожить ее.

Рассказчики усмехнулись; эта история слишком хорошо запечатлелась в их памяти, потому что была очень популярна. И они выбрали именно ее для следующего рассказа:

«Владыка ночи, Черный Зверь, скрывающийся под землей (такой отвратительный, что сам избегает смотреть на свое отражение), увидел благочестие и красоту человечества и повел несметные силы зла, чтобы покорить землю. Но боги вняли молитвам людей. Они метнули золотую стрелу из самого солнца, которая так сильно обожгла демона, что ему пришлось отступить со всеми своими отвратительными ордами».

При шумном песенном описании беспорядочного бегства чудовищ в свое подземелье толпа громко хохотала. Но нашелся и тот, кто не смеялся. Например, человек в черном плаще. Капюшон не скрывал его лица, освещенного бликами, падающими от лампад сказителей. Этот чужестранец был не просто бледным, он был белее, чем мел. Его глаза горели сухим неугасимым черным огнем. Он был настолько спокоен и тих, что постепенно это спокойствие и тишина разлились от него по рядам слушателей, как будто его неподвижность стала единственной струной, звучавшей в ночи снова и снова.

Даже рассказчики услышали этот беззвучный аккорд. Они почувствовали спокойствие и повернулись, чтобы посмотреть на его источник, жмурясь от света лампад. Мудрецы тоже с интересом вглядывались в незнакомца. Наконец, когда тишина охватила все собрание паломников, человек заговорил, и его голос волной пронесся над песками:

– Если уж создание, о котором идет речь, настолько отвратительно, как вы утверждаете, я бы посоветовал вам остерегаться его.

Толпа заворчала. Мудрец, который отвечал на вопрос ребенка, теперь обратился к незнакомцу:

– Господин, нам нечего бояться этого демона. Мы всего в дне пути от Белшеведа. Здесь, как ни в каком другом месте, боги смогут защитить нас от него.

– Да, действительно, – согласился незнакомец и в первый раз улыбнулся.

Мудрец моргнул, но вовремя вспомнил, что находится на пути в святой город. Сейчас внешность и поведение незнакомца не могли сбить его с толку.

– А если бы Злодею все же удалось нанести нам вред, – произнес мудрец, – это означало бы, что боги прогневались на нас и теперь наказывают.

– А… – вздохнул незнакомец. Он опустил веки, как будто в раздумье. Когда он снова открыл глаза, его взгляд напоминал рассвет. – Я тоже расскажу вам кое-что, – сказал незнакомец.

Он был настолько красив и обладал таким прекрасным голосом, что лишь немногие паломники смогли оценить всю его красоту. Как человек, смотрящий на ночное небо и восхищающийся звездами, не может охватить их все одним взглядом, так и они любовались им, думая про себя, что незнакомец очень красив и удивительно говорит, но чувствовали, что он во всем несравнимо лучше их; он смог заинтересовать, околдовать и ошеломить их одним лишь своим присутствием.

Незнакомец вышел прямо на середину освещенного лампадами пространства, и рассказчикам пришлось освободить ему место. Было заметно, что они нервничали, завидуя его умению привлечь слушателей. Легкий ночной бриз пронесся над пустыней и лагерем, заиграв пламенем слабых огней светильников. Полы плаща незнакомца разлетелись, словно их подхватил ветер, хотя это был не ветер. Плащ сам по себе сложился за его спиной, как два черных крыла, и на волосы чужака упал свет далеких звезд. Ветер утих и улегся на песок, как собака, у его ног, и незнакомец начал свой рассказ:

– Однажды прохладным вечером один владетельный князь прогуливался вдоль границы с соседней страной. В той стране царило беззаконие. Поэтому правитель не удивился, когда узнал, что ее жителей одного за другим убивало страшное чудовище. Тогда князь, а он всегда принимал близко к сердцу судьбы своих соседей, видя их бедственное положение и понимая, что они обречены на уничтожение, решил найти чудище и избавиться от него.

Решив так, он покинул свои владения и отправился странствовать по стране беззакония. На своем пути он встречал ужасные разрушения, которые произвело чудовище. Наконец князь обнаружил его логово и, стоя на голой скале, он вызвал чудовище на бой. И оно вышло, ужасное, жирное и лоснящееся от крови. Чудовище, пресыщенное людскими страданиями, впитало в себя всю их силу. Но князь не дрогнул. Он вытащил из серебряных ножен свой единственный меч и вступил в неравную схватку с этой грязной тушей. Сверкали молнии и грохотал гром. Земля трещала и раскалывалась. Чудовище изрыгало ядовитый огонь и осыпало князя дождем из стальных осколков. Осколки обжигали и ранили его, тонкие иглы вонзались в тело. Князь лишился глаз, но, даже ослепнув, он не сложил оружия. Ему казалось, что он бьется уже целое столетие, испытывая смертельную боль и ужас. И вот наконец мертвое отвратительное чудовище распласталось перед ним. Но князь замертво рухнул на труп поверженного соперника.

Здесь незнакомец прервал рассказ и медленно обернулся, чтобы посмотреть на слушателей. Он вгляделся в каждое лицо, впился в каждую пару глаз своим проницательным нечеловеческим взглядом. Его голос околдовал всех. Рассказ произвел впечатление. С невыносимой болью люди слушали его, и им казалось, что сам рассказчик испытывает такую же боль. Хотя никто не понял, откуда им известно о его чувствах, ведь голос незнакомца был очень спокойным, а лицо лишено всякого выражения. Рассказчик продолжил:

– Подданные князя отправились на поиски и случайно наткнулись на его тело. Они неплохо разбирались в колдовстве и решили воскресить его. Но для этого нужны были слезы. Казалось бы, в таких обстоятельствах не составит труда раздобыть этот важнейший компонент. Подданные князя немедленно пошли к жителям соседней страны, ради которых он принес себя в жертву, и попросили их поплакать о нем. Но эти добрые соседи лишь отворачивались со словами: «Мы знаем, кого вы имеете в виду, но не верим вам. Вы – лжецы, и мы не пророним ни единой слезинки ради вашего владыки…»

– Вам это не кажется странным? – обратился рассказчик к толпе. Некоторые поежились, услышав вопрос. У некоторых появилось странное чувство вины, стыда и страха… – Но самая удивительная часть рассказа еще впереди…

Подданные князя пролили немало слез, этого и оказалось достаточно для того, чтобы наконец поднять их повелителя из мрачного преддверия ада, в котором тот пребывал все это время. Благородный владыка воскрес. Возвращаясь в свои владения, он случайно взглянул в сторону соседней страны. Все пребывало, как и прежде, в полном запустении, но теперь там проходило всеобщее празднество. Движимый любопытством, князь подъехал поближе. Он увидел, как его соседи воздвигли бесформенный камень и танцевали вокруг него под веселые звуки труб и барабанов. Время от времени кто-нибудь обнимал камень, возливал на него масло или вино. Изумленный – его взору предстало поистине удивительное зрелище – князь спросил, какой здесь совершается обряд.

– Мы почитаем нашего доброго бога, – ответили соседи. – Он спас нас от ужасного чудовища.

Князь некоторое время смотрел на камень, но видел лишь обычную скалу. Мертвую, лишенную всякой божественности. Грубую, бесстрастную, бесчувственную.

Тогда он произнес:

– Простите, мою глупость, но я слышал, что в соседней с вами стране есть князь, который нашел чудовище и убил его мечом.

На что соседи возразили:

– Мы тоже слышали такую ложь, но этот гнусный предатель из соседнего королевства для нас более отвратителен, чем само чудовище. Пожалуйста, не упоминай больше его имени.

Незнакомец давно закончил говорить, а люди все продолжали сидеть в тишине. Они опустили головы и погрузились в глубокую задумчивость, словно от стыда и унижения. Пока еще толпа не осознала, что именно с ней произошло, откуда возникло это неприятное ощущение в разгар праздника.

Тогда мудрец громко и четко ответил незнакомцу:

– Любопытный намек, господин. Если я правильно тебя понял, ты, кажется, внушаешь нам мысль, что тот, чьего имени не принято называть, Владыка Тьмы, когда-то спас мир.

На этот раз темный рассказчик не стал оглядывать толпу. Он ответил:

– Вы полагаете, что боги настолько ценят людей, что спешат их спасать? По-моему, вы ошибаетесь.

– А ты считаешь, что они просто камни? – строго возразил мудрец.

– Что ж, признаюсь, что погорячился. Если ударить камень, то он может внутри оказаться драгоценным или из него забьет родник. Из камня строят дома, на них вырезают надписи. Камень на что-нибудь да сгодится.

– Твое богохульство отвратительно, – возмутился мудрец, и толпа в свою очередь недовольно заворчала. – Лучше вспомни Башню Бахлу и то, как ее разрушили боги, чтобы излечить человечество от гордыни.

– Гордыни? – спросил незнакомец ласково. – У вас есть то, чем можно гордиться? Например, жизнью, пролетающей в мгновение ока? Или еще более короткой памятью? А может, головой, которая так пуста, что паук с легкостью сплетет там паутину? Или религией? Вы ведь так гордитесь этим сладким и сочным плодом веры? Но плоды портятся. Что ж, если Владыка Тьмы повел себя недостаточно мудро в прошлом, спасая вас от самих себя, он не сделает этого больше никогда.

И лишь через какое-то время все заметили, что человек в черном, говоря о человечестве, употреблял местоимение «вы», а не «мы».

Когда незнакомец замолчал, произошло нечто невероятное. Хотя воздух был неподвижен, вдруг налетел ветер и бесшумно задул пламя в каждом светильнике. Все огни вокруг погасли, так что внезапно весь лагерь оказался в темноте под блеском далеких звезд.

В темноте незнакомец ушел. А когда люди снова зажгли лампады, то обрадовались, что он исчез, хотя так и не узнали в нем Азрарна. Некоторые, однако, разозлились и начали его искать. К тому же и мудрецы решили, что такое богохульство должно быть наказано.

Возможно, в течение веков они уже не раз наказывали Азрарна, они и их предки. Хотя, по правде говоря, он не имел права так вести себя с ними. Абсолютно никакого права, даже в справедливом гневе. Он играл с человечеством веками. Он начал свою игру еще до того, как возникли люди, хотя прекрасно знал, что не стоит играть с этими маленькими созданиями, которые выползли из моря хаоса на плоскую четырехугольную землю; с этими частицами и атомами, с которых началась смертная жизнь. Азрарн так часто играл с людьми, словно ребенок, который не может расстаться со своими игрушками, что вскоре стал чужим среди них. Однажды он уже пожертвовал собой для спасения мира. Владыка Страха прекрасно понимал, что без мира, который можно терзать и в котором можно переворачивать все с ног на голову, его собственная вечная жизнь станет скучной. А может, это все легенды, выдумки поэтов и рассказчиков.

Конечно, Азрарн не сомневался, что его деяния позабудут и исказят в Верхнем Мире. Но так ярко продемонстрированная забывчивость человечества уязвила его. Вероятно, этот удар оказался еще сильнее из-за того, что запоздал. Если он всего лишь завидовал безразличным ко всему богам, наблюдая, как безумно почитают их люди, то насколько горше оказалось увидеть, что забыт он сам, а воспоминания о нем настолько искажены. Это невероятно, чтобы Азрарна Прекрасного вспоминали как отвратительного убийцу. Но, возможно, сильнее всего его разозлило неуважение людей.

Или, может быть, этот Владыка Страха однажды показал, что способен на любовь, и ожидал, что взамен полюбят и его самого? И теперь обнаружил, что это не так. Он понял, что над ним смеются. Испытал самое ужасное из всего возможного – разочаровался в собственных ожиданиях.

Группы молодых людей рыскали по лагерю в поисках нечестивца. Каждый нес палку, некоторые держали наготове ножи, а один или два размахивали длинными кожаными бичами, взятыми в поход, чтобы отпугивать хищников, а если придется, то и людей.

– Мы не можем допустить, чтобы вместе с нами в святой город пришел и этот негодяй, – рассуждали они между собой. – А что, если в городе не зазвучат гимны в честь нашего приближения? Вдруг он застонет от гнева, если этот демон подойдет близко. Надо поскорее найти нечестивца и отколотить как следует.

С этими словами расхорохорившиеся юнцы разошлись. Они излазили весь лагерь вдоль и поперек, поднимая страшный шум, опрокидывая кухонные котлы и ненадежные стойки шатров, спотыкаясь среди коз и овец, пугая детей и молоденьких девушек. И при этом свирепо выкрикивали проклятия и угрозы.

Сначала они не нашли даже следа незнакомца. Может, он растворился в воздухе или превратился в песок? Но потом они все чаще стали замечать вдали его фигуру – то на том повороте, то на этом. Незнакомец то таился в тени между двумя шатрами, то пересекал загон для скота, беспокоя их при этом не больше, чем сама ночь.

Среди молодежи были три брата, каждый с бичом в руках. Они изрядно хлебнули вина, что особенно подхлестнуло их религиозное рвение. Довольно скоро они отчаялись поймать человека в черном совместно со своими товарищами и решили поохотиться отдельно.

– Я надеюсь, что почтенный мудрый старец одарит нас какой-нибудь особой реликвией из Белшеведа, возможно, даже золотым талисманом, если мы приведем злодея в суд, – поделился с остальными младший брат.

– Не думаю, – вздохнул средний. – Но кто знает, какое благословение могут ниспослать боги на своих защитников?

– Постойте, – прервал их старший брат, теребя свою плеть, – у меня есть подозрение, что этот нечестивец – маг, способный менять облик. Иначе как ему удается так долго водить нас за нос?

Как раз в этот момент они вышли на открытое безлюдное пространство между шатрами. Здесь в свете звезд, на угольно-черном песке стоял тот, кого они искали.

Увидев его, младший брат быстро развернул кнут и хлестнул им незнакомца. Тот вскинул руку и поймал конец кнута так легко, словно это был шарф.

Парня поразило то, что незнакомец даже не вскрикнул, словно не испытал боли. Но молодому человеку предстояло изумиться еще раз. Холодный дикий огонь выпрыгнул из кулака незнакомца и заскользил, пульсируя, вдоль по кнуту. Парень уставился на этот свет, а когда осознал, что движется он к его руке, то попытался бросить кнут. Но тут он почувствовал, что не может даже отпустить рукоятку. Поняв это, он громко завопил. А полоска огня уже бежала по ручке. Он ждал боли, потому что свечение кнута напоминало скользящую по металлу молнию. Но как только огонь вошел в его руку, он сразу понял, что никакой боли не будет, только наслаждение. Через суставы пальцев, запястье, локоть и плечо это чувство постепенно растекалось, словно расплавленное серебро, и наполнило собой все его тело, конечности и голову. Со стоном парень упал на землю и в экстазе лишился чувств.

После этого Азрарн отпустил конец кнута, и огонь в нем погас.

Два старших брата удивленно глядели то на лежащего в обмороке юношу, то на чародея. Весь их боевой задор вдруг улетучился, и они опустили руки.

– Видите, я отплатил ему наслаждением за удар, – наконец произнес Азрарн.

– Мы видим лишь то, что ты волшебник, – отозвался старший брат.

– Вы льстите мне, – сказал Азрарн. Его голос был холоден, слишком холоден, чтобы они могли понять его истинный холод, но в то же время казался теплее, чем был, словно горящий лед.

– Волшебник путешествовал бы по стране со слугами и всем своим богатством, – упрямо возразил средний брат. – Или прискакал бы по небу на черном коне с крыльями, как у ворона.

Младший брат, лежавший на песке, пришел в себя и прошептал:

– Он не волшебник, он – бог.

Таков был приговор удовольствия.

Но Азрарн повернулся вполоборота, шагнул сквозь ткань вечера, будто протиснулся через узкую дверь, и пропал.

Старший брат подошел к тому месту, где только что стоял князь демонов, и взглянул вниз. На земле лежали три сверкающих драгоценных камня. Они были похожи на самые темные рубины, и казалось, что они очень твердые, тверже обсидиана. На парня накатилась необъяснимая волна ужаса, и он торопливо поддал ногой песок и засыпал их. Он не смог бы точно сказать, что это были за камни, но в глубине души наверняка догадывался, что это вовсе не камни, а три капли ценнейшей крови ваздру, упавшие с пальцев Азрарна. Князь демонов мог без труда защитить себя от любого вида оружия, от любой силы, кроме силы солнца. Солнца, ради которого он однажды пожертвовал своей жизнью, чтобы спасти мир. Но Азрарн предпочел принять свистящий удар кнута, разрезавший, словно нож, его ладонь.

Это был символ, возможно, тайный знак, который князь демонов подал земле. Знак, говоривший, что, поранив его, земля поранила себя. Воистину, Азрарн был ранен этой ночью, и не только в руку.