Текст книги "Subordination (СИ)"

Автор книги: Танечка Моторина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

***

– Вот здесь подпиши, пожалуйста.

Вика не изменилась в лице, когда сделала шаг к рабочему столу своего босса, который, не желая встречаться с ней взглядом, всматривался в огни города через панорамное окно. Странное поведение молодого начальника настораживало, но задавать ненужные вопросы её уже давно отучили. Девушка улыбнулась, заметив своё отражение в глянцевой поверхности стола: её взгляд совсем не казался затравленным, а волосы по-прежнему отлично держали укладку. Она уверенно расправила плечи и пробежалась глазами по строчкам, напечатанным после слова «заявление».

– И что это? – голос не дрогнул, не сорвался, не был надрывно высоким. Когда это было необходимо, Вика умела держать себя в руках. Обычно подвижное улыбчивое лицо застывало, а спина становилась неестественно прямой, хотя девушка и так не имела за собой привычки сутулиться.

Станислав раздражённо повел плечами и повернулся к своей помощнице, вскинув подбородок. Ему хотелось, чтобы она как можно быстрее покинула его кабинет, пока он не успел передумать. Сомневаться в собственных решениях он ненавидел, но эта рыжая бестия заставляла делать это снова и снова уже двое суток.

Привычно окинув взглядом её фигуру, молодой человек зацепился взглядом за узкие бёдра, обтянутые чёрной юбкой. Одевалась Вика всегда с иголочки, не забывая расстёгивать пару пуговиц на брендовых рубашках, чтобы радовать его инвесторов. Впрочем, сообщать помощнице о том, что он и сам в последнее время всё чаще поглядывал на неё с неподдельным интересом, Станислав не собирался. Судя по всему, теперь она и так была в курсе.

– Там всего две строчки, Вика, ты за то время, что пялишься на эту бумажку, обычно успеваешь прочитать страницу контракта, написанного мелким шрифтом.

А вот он сегодня на эмоции не скупился: его тон с лихвой выдавал раздражение.

– Неправильно сформулировала вопрос, Станислав Алексеевич. Я хотела бы узнать: что это значит? – так же спокойно и тихо переспросила подчинённая.

Снова прокручивая реплику босса в своей голове, Вика немного опешила от холодной язвительности в его голосе, но вида, конечно, снова не подала.

Сжимая пальцами заявление об увольнении по собственному желанию, девушка не отрывала взгляда от своего босса, которому служила верой и правдой уже два года.

Она была старше его на несколько месяцев и до этого работала на его покойного отца, который передал бразды правления компанией своему талантливому сыну, а тот, в свою очередь, действительно неплохо проявил себя на посту генерального директора, хоть и занял эту должность, едва ли окончив университет. Почти все его подчинённые, более опытные и взрослые, первое время смотрели на него с недоверием, потому Станиславу зачастую приходилось действовать радикально, чтобы занять наивысшую ступень в иерархии этой корпорации и заставить всех считаться с ним.

– А что именно тебе там не понятно? – сев в своё кресло, даже глядя на неё снизу вверх, он всё равно умудрялся занимать выигрышную позицию доминанта. – Я хочу, чтобы ты освободила должность моей личной помощницы.

Виктория положила заявление на стол, чуть нахмурив брови. Как хорошо, что он не мог видеть, как её сердце начало трепыхаться в глотке. И если бы это было просто из страха потерять высокооплачиваемую должность…

– И в чём причина?

– Мне кажется, я не обязан объяснять это, – он совсем не хотел заводить этот разговор, но, заметив, как девушка безропотно потянулась за ручкой, чтобы оставить подпись, словно решил оттянуть этот момент на мгновение. – Я просто считаю, что между начальником и помощницей отношения должны оставаться исключительно деловыми.

Вика сжала ручку в пальцах и подняла на Станислава глаза. Он любил, когда она смотрела на него со своим лукавым прищуром, даже иногда, шутки ради, подтрунивая над тем, что он был младше и «ничего не смыслил в жизни и в бизнесе», потому холод в её глазах заставил шатена поежиться.

Но это был его выбор.

– Серьёзно? Уволишь меня, потому что мы переспали?

Молодой человек недовольно поджал губы, вспомнив, как восхитительно тело его помощницы извивалось под ним пару дней назад. Как её холодные пальцы зарывались в его волосы. Как худые бёдра стискивали его талию. Как от природы полные губы целовали его шею, а хриплый голос просил его двигаться быстрее.

Моргнув, чтобы отогнать наваждение, брюнет поднял взгляд на девушку, которую прямо сегодня собирался навсегда вычеркнуть из жизни.

– Если бы дело было только в этом, я бы не стал так поспешно принимать решений.

– Тогда в чём?

Её босс был рассержен, но его эмоции были ей на руку: только в порыве злости он был всегда честен, а сохраняя трезвый рассудок, умело хитрил и не стеснялся говорить откровенную ложь.

– В том, что ты, взрослая и, казалось бы, адекватная девушка, влюбилась в меня, как глупая малолетка, а я не хочу неоправданных рисков, – он звучал непоколебимо и уверенно, отчего её сердце продолжало пульсировать в местах, где ему вообще не положено было быть. – Мы, кажется, изначально договаривались именно на работу, и я всегда ценил тебя, как незаменимого специалиста. То русло, в которое начинают уходить наши отношения, меня не устраивает. Сегодня ты ложишься под меня, а завтра не выходишь на работу, потому что увидела меня с другой женщиной и нуждаешься в девичнике с подружками и мороженым. Сомнительная перспектива.

Вика перевела дыхание, чувствуя, что её хвалёная выдержка начинает иссякать. Но на то она и вышколила в себе железный характер, чтобы выгрызать место под солнцем, чтобы не сдавать позиции, даже будучи окружённой со всех сторон.

– Я, конечно, знаю, что твоему самомнению можно только позавидовать, но с чего такие выводы о моих чувствах, Стас?

Привычная ухмылка тронула его губы, но взгляд оставался холодным и яростным. Он словно злился на неё за то, что она сделала что-то не так.

– А нечего было верещать признания в любви, когда мы трахались.

– Ты веришь в «я тебя люблю» после оргазма? Брось, тебе ведь уже не шестнадцать, – Виктория даже немного расслабилась, сев в кресло напротив. Взгляда она не отводила, не желая быть проигравшей в этой игре.

– Я верю в то, что женщины, которые воспринимают мужчину в качестве любовника на одну ночь, не смотрят на него украдкой, не выходят на работу сверхурочно по первому зову и не пытаются всеми силами понравиться и угодить. Ты даже волосы перекрасила, а я только на днях вспомнил, как однажды вскользь ляпнул о том, что люблю рыженьких девочек. Сопоставить было нетрудно. Да и потом меньше надо трепаться на корпоративах с недо-подружками в обнимку с бутылкой вина. Всё, что мне нужно знать, доходит до моих ушей моментально, – Вика подобралась в ответ на его слова, но промолчала. – Если бы на твоём месте была наивная студенточка, которых и нанимают, собственно, для определённых целей, я бы не воспринял это всерьёз. А с тобой я знаком уже пять лет, два года из которых ты работаешь на меня, и, кажется, знаю тебя лучше, чем самых близких своих друзей. Можешь даже не пытаться мне врать. Лучше сейчас всё спокойно решим и мирно разойдёмся. Я обещаю, в долгу не останусь, премиальные и зарплату на три месяца вперед, чтобы зализала ранки, переведу сегодня же вечером.

– У меня твоих денег – жопой жуй, Стас, – она специально перевела их беседу в неформальный тон, что было гораздо привычнее. И так у нее было больше шансов его переубедить. – Я уже накопила на всё, что хотела, а сейчас работаю на голом энтузиазме.

Слово «голый» как-то совсем не во время подкинуло ему в голову пару откровенных сцен с участием Вики. Например, ту самую, где она стягивала с себя кружевное бельё и что-то щебетала об ударившем в голову шампанском.

– Отлично, теперь я чувствую себя менее виноватым.

– Брось, ничего ты не чувствуешь, – не ясно откуда взявшаяся уверенность в том, что ей удастся удержать обожаемую должность рядом с, чего уж греха таить, обожаемым мужчиной, окончательно развязала Вике язык. – А вообще, это не честно, Стас. Секс – это процесс, в котором оба принимают участие, а огребаю после этого только я.

– Я тебе уже объяснил, что дело не только в том, что мы переспали. Бог с ним с этим сексом, с кем не бывает?

А действительно.

Вика внезапно вспомнила, как он стонал и подолгу смотрел ей в глаза, вбиваясь в её тело, но для такого, как Стас, признать, что это что-то значило – слишком, конечно же.

– Допустим. Не будем ходить вокруг да около. Да, определённые чувства к тебе у меня есть, да, довольно давно. Но давай посмотрим правде в глаза? В этом месяце у тебя полный завал с отчетами и два контракта на очереди, один из которых с партнёрами из Германии, а твоя всё ещё не уволенная помощница, по счастливой случайности, как ты знаешь, владеет немецким в совершенстве. Если ты будешь искать нового человека на мою должность в сжатые сроки, то не разгребёшь всё это и за полгода. Я не говорю, что я незаменима, но сейчас не самое удачное время, чтобы вот так рубить с плеча, – девушка отодвинула от себя заявление, уверенно глядя в глаза своему начальнику, спокойно улыбаясь. – Закроем квартал со спокойной душой, будем считать это испытательным сроком, если в течение месяца данный инцидент никаким образом не отразится на нашей работе, я останусь, если нет – сама приду с заявлением, тебе останется только подписать.

Стас в очередной раз понял, что только одна женщина, после его матери, вообще имела представление, как можно им манипулировать. В ответ он сухо кивнул, а Вика, победно улыбнувшись и предложив ему кофе, покинула его кабинет, виляя точёными бёдрами, наверняка зная, что он следит взглядом за каждым движением.

***

Он видел, как Игорь посматривал на Вику, сидевшую на кожаном диване в его кабинете. Она всегда находилась рядом на совещаниях, делая вид, что занята какой-то документацией, но, на деле, наравне с боссом анализировала все отчёты и доклады присутствовавших. А потом, являясь и по натуре и по образованию прекрасным психологом, говорила, на что стоит обратить внимание, а что перепроверить.

Этакая палочка-выручалочка в новой юбке, которая была короче на добрый десяток сантиметров, чем те, что девушка носила раньше. И Станислав даже подумал бы, что это было типичной бабской акцией «смотри, мудак, что ты потерял», если бы не знал, что Вика уже вторую неделю уезжала с этим пресловутым Игорем из здания бизнес-центра. Значит, немного не дотягивающие до звания «шлюшьих» юбки были для нового ухажера.

Не для него.

Единственное, что Вика сделала показательно, так это обрезала волосы по плечи и вернула свой пшенично-русый цвет.

Стасу он нравился даже больше, чем неестественно-рыжий, но об этом он решил умолчать.

А вот молчать о том, что начальник финансового отдела Игорь Троцкий его бесил одним своим присутствием, уже не было сил. Он бы уволил его, не глядя, чтобы не мозолил глаза своей довольной рожей, но сотрудником он был действительно незаменимым и талантливым.

Стасу было хреново осознавать, что даже будучи генеральным директором, он не мог выгонять людей направо и налево, потому что все его «хочу» разбивались о рамки, в которые он был загнан системой.

К его сожалению, отчёт Игоря был безупречным. Не к чему было придраться. Хотя хотелось неимоверно.

Совещание было окончено, Вика с улыбкой прощалась с коллегами, а Стас задумчиво глядел в пустоту перед собой, до тех пор, пока за стол перед ним не села его помощница, раскрыв перед собой ежедневник с корпоративной эмблемой.

– Станислав Алексеевич, я сегодня просмотрела все отчёты до совещания: в целом, всё в порядке, только у Орловой и Шуваева цифры в отчетах и докладах немного не сошлись. Не критично, конечно, но есть вероятность, что они пытались что-то намудрить в бухгалтерии. Реализованный товар ушёл по одной цене, а вам сообщили немного другую. Не хочу думать о них плохо, но, возможно, какую-то сумму они забрали к себе в карманы. Хотя не исключаю, что часть была по безналичному расчёту, а по нему еще не все документы готовы, – и снова этот официоз, который Стаса уже выводил из себя. В конце концов, их отношения до того инцидента были почти дружескими, но теперь Вика всегда обращалась к нему на вы. И это при том, что им обоим было по двадцать пять лет. Идиотство. – У Троцкого всё прекрасно, как и всегда.

– О, я даже не сомневаюсь. У него вообще всё идеально, да? – не удержавшись, съязвил в ответ мужчина.

Вика подняла на него взгляд и неопределённо повела плечами.

– Именно. Больше мне добавить нечего. Всё, что вы просили, я уже скинула на почту, – девушка закрыла ежедневник и расслабленно откинулась на спинку кресла. – Немцев я уже разместила в отеле, сегодня вечером встречаюсь с ними в неформальной обстановке, проконсультирую их по всем вопросам, чтобы завтра здесь до ночи не сидеть. Можно я пойду сегодня домой пораньше?

Стас посмотрел в глаза своей помощнице, пытаясь сдерживать нахлынувшее раздражение. Чопорная сука.

– Какие-то планы на вечер?

– Да, я же сказала, встреча с вашими партнёрами.

– А после?

– А всё, что после, вас уже не касается. Это выходит за рамки деловых отношений, помните?

О, он прекрасно помнил. Настолько хорошо, что хотелось выйти за эти рамки прямо здесь, на этом глянцевом столе, на котором бы оставались следы от её обнажённого влажного тела.

Тела, которым теперь наслаждался этот Игорь. Кстати, об этом.

– И давно ты с ним спишь?

Уловив неподдельную ярость в его голосе, Вика моментально решила поспешно ретироваться из кабинета, оставив его вопрос без ответа. Конечно, такая реакция Стаса была для неё ожидаемой. Что греха таить, взгляды её начальника уже давно выходили за рамки делового интереса, и та ночь, что они провели вместе, должна была расставить всё по местам. Но он, упертый баран, сам выбрал правила игры, и теперь сам же пытался играть не по ним. Это раздражало.

Уже у выхода из кабинета девушка была прижата к стене крепким телом своего начальника. Дыхание перехватило, но дурацкая привычка всё держать под контролем снова не давала ей дать волю эмоциям.

– Что вы, Станислав Алексеевич, не нужно так радикально, не хотите отпускать пораньше, так бы сразу и сказали, – попыталась отшутиться она, но расцветавшая на губах улыбка тут же потухла, когда её затылок был ощутимо припечатан к стене.

Сухие пальцы Стаса обхватили её подбородок: он вынуждал смотреть в глаза.

– Я спросил, как давно ты с ним спишь?

Его начинало выворачивать. Ему дико хотелось вытрясти из неё всю дурь. Сказать, что запрещает ей видеться с этим Троцким, просто потому что она принадлежит ему, Стасу, и никому больше. И пусть он повел себя, как мудак, пусть пытался соврать ей, себе, пресечь на корню всё, что могло бы быть между ними, сейчас он хотел привязать её к себе. Не сделать преданной, а в прямом смысле привязать ремнем или веревкой, чтобы всегда безропотно была рядом. Ему было это нужно.

Ему была нужна Вика.

– А я спросила, можно ли уйти пораньше. Как грустно, что сегодня мы игнорируем вопросы друг друга.

– Какая же ты язва, – почти прорычал он перед тем, как сорваться.

Несмотря на явную агрессию, до которой, казалось, можно было дотронуться, Стас целовал свою помощницу нежно. Гладил щёки, волосы, тёрся носом о её нос, словно боялся причинить больше боли, чем уже причинил. Он вдыхал запах её духов, не отрывая губ от напудренной кожи, и сжимал пальцами каждую часть тела, до которой дотрагивались лихорадочно блуждающие руки.

Она не сопротивлялась. Словно понимала, что ничего сделать с этим всё равно не смогла бы. Или не хотела.

Разницы всё равно никакой не было.

Потому что при любом раскладе его выходка и случайно брошенное в губы «влюбился в тебя, как мальчишка» решали всё.

***

С непроницаемым выражением лица она положила на стол заявление об уходе по собственному желанию.

– И как это понимать? – спросил Стас, подняв строгий взгляд на свою подчинённую, с которой, как ему казалось, в ближайшее время у них должен был сложиться ещё более эффективный тандем.

Она не просто была бы его правой рукой. Она была бы его любовницей, его женщиной: всем его миром, и Стас, правда, уже свыкся с мыслью, что участь одинокого волка ему больше не грозит.

– У нас был уговор на месяц испытательного срока. Я его не прошла.

– Это не тебе решать.

Вика заправила короткие волосы за уши и устало выдохнула, словно была вынуждена объяснять элементарные вещи отсталому ребёнку.

– Зато мне решать, хочу ли я продолжать занимать эту должность или нет. Подпиши, пожалуйста.

– Я не буду это подписывать, – так же твёрдо ответил он, будучи уверенным, что последнее слово в любом случае будет за ним.

– Прекрасно, тогда я просто не буду ходить на работу, и тебе всё равно придется меня уволить. И кому это нужно?

Стас подорвался с места, вплотную приблизившись к девушке. Его ладонь привычным движением, но непривычно грубо скользнула по её талии. Она была тряпичной куклой в его руках, но все равно сохраняла непоколебимость во взгляде.

– В таком случае, я сделаю так, чтобы тебя вообще больше никуда не взяли на работу. Такое напишу, что твоё резюме будут стороной обходить даже самые захудалые конторки, ты поняла меня? – Стас начинал кидаться пустыми угрозами, которые всё равно никогда бы не воплотил в жизнь. Признак отчаяния.

– Поняла. Делай, как хочешь.

Стас встряхнул Вику, сжав рукой её затылок, чтобы зафиксировать её в своей хватке, чтобы она даже дёрнуться не смогла в сторону. Никогда.

– В чём твоя проблема? Я думал, мы вчера уже всё разложили по полочкам, ты от меня признание в любви хочешь услышать? Это, блять, и так очевидно, что тебе ещё нужно?

И это действительно было правдой. Вчера вечером они задержались в офисе на добрых полтора часа. Хоть подавляющее большинство времени они и трахались, как изголодавшиеся друг по другу кролики, разбор полётов Стас провести всё же успел, прямо сказав, что уже давно не равнодушен к ней. И что весь сыр-бор был исключительно из-за его принципа не мешать личную жизнь и работу. И что ради неё, Вики, он готов своими принципами поступиться. И что, если бы не оглушительная ревность, которая настигла его, когда он увидел её с Игорем, он бы, мудак, может, так и не решился бы заявить на помощницу свои права.

Но вчера одобрительно кивавшая на все его слова девушка, сегодня имела совершенно другое мнение на этот счёт.

– Жить я хочу спокойно, Стас. Я же не расходный материал, я человек. Сначала сам же затащил меня в постель, потом обвинил в некомпетентности, пытался вышвырнуть отсюда, затем, как ребенок, устроил игру в поревнуйку, опять полез ко мне под юбку. Я понимаю, тебе многое в жизни досталось очень легко, возможно, ты привык, что по первому щелчку пальцев ты получаешь всё, что захочешь. Я себя чувствую проектом, который был тебе неинтересен до тех пор, пока ты не узнал о спросе на него на рынке. И, конечно, Стас тут как тут, пытается увести у конкурента прибыль. Вот только в мире бизнеса всё легко решают деньги, с людьми немного иначе, ты ведь понимаешь? – рука на талии Вики сжалась крепче, но она даже не поморщилась, хоть в её голове и промелькнула мысль, что на коже обязательно должны были появиться новые синяки. – Когда ты имеешь дело с людьми, у которых тоже есть свои мысли, тоже есть свои «хочу», дела обстоят по-другому.

Словно не желая слушать весь этот бред, Стас потянулся к губам своей всё ещё подчинённой, но она отвернулась, потому ему пришлось просто уткнуться носом в её тёплую щёку.

– Я тебя понял, – практически в самое ухо, – в тебе взыграло недовольство, что я сразу не упал к твоим ногам? Похоже, я немного переоценил твои чувства ко мне, раз ты готова сбежать от меня из-за своего сраного самолюбия.

Самолюбием там и не пахло. Только обидой на то, как жестоко он с ней поступал, сажая на дурацкие качели своего переменчивого настроения. И на себя. Потому что от шёпота в ухо по телу снова бежали предательские мурашки. По телу, которое желало стоящего рядом мужчину.

– Чувства – это, конечно, замечательно, но я уже достаточно взрослая, чтобы не терять голову из-за них, – Вика чуть надавила ладошками на грудь босса, чтобы он отстранился и встретился с ней взглядом. – Я за последний месяц для себя поняла одну очень важную вещь – ты ни разу не тот человек, которого я хочу видеть рядом по жизни. Ты был для меня замечательным начальником, интересным собеседником и даже хорошим другом, но как мужчина, ты – кусок говна, Стас. И я рада, что наконец-то тебе об этом сказала.

– И чем же я так плох?

Вика улыбнулась, но как-то грустно и совсем беззлобно, словно уже давно свыклась с мыслью, что они видятся последний раз, и сказать она может всё, что угодно.

– Слишком часто переобуваешься. Раз не чувствуешь ко мне ничего – не тащи трахаться, я никогда не была просто девочкой с улицы, чтобы так со мной поступать. Раз уж натворил дел, не пытайся от них сбежать, просто избавившись от меня, а реши их по-мужски. Если позволил остаться, дай спокойно жить дальше, а не лезь, когда излюбленную игрушку из рук пытается утянуть кто-то другой. Не слишком сложные правила, да?

Хлестко, словно пощечина. Руки опустились. Вика отошла в сторону.

– Как бы потом не пожалела, – только и сказал он.

Просто из-за кома в горле сказать большего не представлялось возможным.

– Ты можешь начинать жалеть уже сейчас, – только и ответила она.