Текст книги "Unbearable (СИ)"
Автор книги: Танечка Моторина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Дым от кальяна смывал правильные черты его скульптурно вылепленного лица, но мне от этого было только легче: его внимательный взгляд серых глаз не прожигал меня, как обычно. Тёмно-русые волосы Женя в излюбленной привычке держал в творческом беспорядке, зачёсывая передние отросшие пряди пятернёй назад, чтобы не падали на лоб, открывая светлую кожу без единого изъяна заинтересованным взглядам рядом сидящих девушек.
Юная красавица, густые рыжие волосы которой ниспадали на его плечи, изящно выпрямив спинку, сидела на коленях шатена и что-то с улыбкой щебетала ему на ухо, пока его рука в собственническом жесте покоилась на её бедре.
Они были красивой парой: Женя, со своими вечно прищуренными хитрыми глазами, острыми скулами и обаятельной улыбкой, и Лера, обладательница модельной фигуры и ангельски-нежного личика. Каждый, кто видел их вместе, считал своим долгом сказать о том, что они чудесно смотрятся вместе, и что они просто обязаны пожениться в скором времени и родить просто невероятно красивых детей. Лера всегда только глупо смеялась над подобными заявлениями, потому что на данный момент ещё не была совершеннолетней, и продолжала смотреть на Евгения влюблёнными глазами. А шатен лишь снисходительно улыбался, отмахиваясь от навязчивых вопросов.
Я смотрела на сидящую напротив в мягком кресле парочку и улыбалась, пытаясь скрыть за фальшивой улыбкой свои собственные чувства, которые вгоняли меня в смятение.
Мне было тепло и уютно в объятиях сильных рук моего нового знакомого, который был обладателем обалденных голубых глаз, но его руки не давали мне ощущения абсолютного комфорта, которым мне удавалось насладиться лишь в объятиях одного единственного человека.
Человека, который в данный момент обнимал совсем не меня.
На подобных студенческих вечеринках я была редким гостем, на самом деле: алкоголь на меня почти не влиял, травку я не курила ещё с первого курса, а быть в адекватном состоянии на подобных посиделках, имеющих модное сленговое название «вписки», откровенно скучно. Но сегодня я решила принять приглашение девчонки с потока, потому что знала, что Женя никогда не пропускает подобные сборища. И не прогадала.
Немногие знали, что мы вообще с ним знакомы, потому что в университете мы совершенно не пересекались, а на подобных тусовках общались в разных компаниях, и только самые наблюдательные могли заметить случайные откровенные взгляды, которые мы изредка бросали в сторону друг друга.
А взгляды были действительно откровенными. Вызывающими до дрожи, испытующими. Словно каждый из нас пытался показать собственную независимость.
На, смотри: на моих коленях сейчас сидит удивительно красивая девушка. Моя девушка. И это не ты, Маша.
На, смотри: меня обнимает восхитительный горячий парень, а я позволяю ему влажно целовать свою шею. Ему, Женя. Не тебе.
И эта странная игра нацелена лишь на одно: узнать, кто сорвётся первым. Кто выйдет из комнаты, не в силах больше видеть на предмете своего слепого обожания чужие руки. Кто первый задохнётся и зажмурит глаза от обиды. Кто всем своим видом покажет, что готов сдохнуть прямо сейчас, лишь бы привлечь ещё больше внимания любимых глаз.
Каждый из нас ненавидел проигрывать в этой игре, поэтому начинал использовать грязные уловки.
Уловки в виде широкой ладони Евгения под неприлично короткой юбочкой Леры, или моего показного поцелуя с голубоглазым брюнетом. Нет, его поцелуи совсем не завораживали так, как поцелуи шатена, сидящего напротив. Брюнет целовал слишком мокро и яростно, опошляя невинную ласку: так нужно целоваться без чужих глаз, предаваясь страсти.
Хотя сейчас мне это было даже на руку: глаза привлекаемого зрителя потемнели от недовольства, а челюсти стиснулись крепче, как только Женя заметил довольную усмешку на моих губах.
А что ты хотел, малыш? Правила этой нелепой игры я знаю не хуже, чем ты. А ещё знаю, что самообладание совершенно тебе не свойственно. Именно поэтому ты раздражённо смахиваешь со своей щеки ладошку рыжеволосой красавицы и подрываешься с кресла. Именно поэтому ты покидаешь прокуренную сладковатым дымом комнату, делая заметный лишь мне жест-приглашение следовать за тобой.
Отвязаться от тискающего меня брюнета было совсем не сложно. Чёрт, как же его зовут-то вообще?
Впрочем, мне без разницы. Сейчас я вижу перед глазами лишь узкую щель света, который мерцает сквозь приоткрытую дверь в ванную комнату. В ванную комнату, в которой сейчас находится вышедший из себя Женя. М-м-м, отлично: то, что нужно.
Шатен сидел на бортике ванны, встречая меня своим укоризненным взглядом: это помещение было чересчур тесным, поэтому, когда я вальяжно уселась на массивную стиральную машинку, оказалась совсем рядом с взбешённым парнем. На самом деле, во мне тоже клокотала злость, просто я могла её скрывать куда успешнее.
– Не появлялась в поле моего зрения полтора месяца, а тут вдруг решила почтить студенческую вечеринку своим присутствием, – сквозь зубы протянул парень, буравя меня взглядом холодных глаз. – Назло мне припёрлась?
Я искренне надеялась, что мой взгляд был равнодушным, несмотря на то, что внутри всё переворачивалось от ярости.
– Напротив, я предполагала, что ты будешь рад меня видеть, – звонкими льдинками мой голос выводил его из себя ещё больше: Женя подорвался с места, подходя ко мне вплотную. Между нами всегда было что-то безумное, неконтролируемое, что определённо находилось не в нашей власти. Одним жестом я могла вывести его из себя. Одним прикосновением он мог заставить меня задохнуться.
– О, ты даже не представляешь, как сильно я рад, – прошептал парень, сокращая расстояние между нашими лицами. Словно невзначай он опустил взгляд на мои губы, неосознанно приоткрывая рот и снова встречаясь с моими глазами. – Самой-то не надоело бегать от меня?
Мои ладони медленно повели по его твёрдой груди вверх, оглаживая мягкую кожу его шеи, и остановились на впалых щеках. Я провела большими пальцами рук по его острым скулам, которые обожала ласкать губами. Которые мне нельзя было ласкать.
– Я не бегала от тебя, Женя, просто была занята, – снисходительно ответила я, замечая, что мои слова еще больше подливают масла в огонь. – Жизнь не стоит на месте, и я хочу двигаться вперёд вместе с ней.
– Да, вперёд-назад, вперёд-назад: ты это дело любишь.
– Оставь грязные намёки при себе, пожалуйста.
– Не могу. Ты ведь не просто так сегодня засовывала язык в рот Лёхи весь вечер, – кончик его носа практически касался моего, а завораживающий шёпот был скорее не обвиняющим, а заводящим.
– Хм, так его Лёша зовут…
– Что, даже не удосужилась спросить его имя перед тем, как начать облизывать? – а вот теперь его тон был действительно осуждающим. Но его осуждение не шло в сравнение с той силой, что оказывала на меня его близость.
Женя провёл руками по моим бёдрам, распахивая их перед собой, удобно устраиваясь между моих ножек. Несмотря на то, что противоречия, касающиеся этого парня, сжигали меня изнутри уже больше двух лет, я податливо позволила Жене быть ещё ближе.
– А зачем мне его имя? – насмешливо спросила я, чувствуя, что шатен тянется к моим губам.
Конечно, я опять сдаюсь, цепляясь за возможность ещё немного побыть в окружении его рук. Они большие и тёплые, обволакивающие меня, притягивающие ближе, дающие ощущение защиты и необходимости. Словно я – единственное, что ему нужно. Впрочем, скорее всего, так и есть. У Жени есть всё, кажется, кроме возможности сделать меня своей.
Его губы привычно шершавые и тёплые, до безумия нежные, ласкающие мой рот воздушными, практически невесомыми прикосновениями. Скучал, я чувствую. Я тоже, правда.
– Ненавижу, когда тебя трогают другие, ты ведь знаешь, – оторвавшись от моих губ, шепчет шатен совсем тихо. – Зачем назло делаешь? – почти устало спрашивает Женя, обречённо заглядывая мне в глаза. А я не знаю, что ответить. Зачем я то притягиваю, то отталкиваю его от себя? Зачем каждый раз играю в эту жестокую игру? Зачем сорвалась и пришла сюда, прекрасно зная, что он будет здесь с девушкой. Заранее предполагая, что найду здесь игрушку для вызова ревности в Женьке.
– Я ведь ничего тебе не говорю про Леру, малыш, – спокойно отвечаю я, старательно скрывая любые проявления эмоций, которые могут выдать моё… неравнодушие.
Если бы ты только знал, Женя, насколько я неравнодушна.
– Маш, ты издеваешься? – нетерпеливо прорычал он, ударяя ладонями по гладкой поверхности стиральной машинки по обеим сторонам от моих бёдер. – Лера – моя девушка, и ты прекрасно знаешь, что…
– Хватит, – ощущение того, что привычного разговора уже не избежать, обволакивало, но я надеялась, что он внемлет моему слабому протесту. – Ты сам не устал каждый раз обсуждать одно и то же?
Его рука вцепилась в ткань моей свободной футболки с эмблемой малоизвестной рок-группы, притягивая к себе ближе. В попытке вытрясти из меня дурь, наверное.
– Я тебе, блять, больше скажу, Маша. Я не устал – я заебался каждый раз обсуждать одно и то же. Ты, как китайский болванчик, только киваешь головой постоянно, улыбаешься, а потом снова делаешь по-своему!
Я кивнула и насмешливо улыбнулась, читая раздражение в его взгляде.
– Может просто стоит оставить эту тему в покое? – весело протянула я, лукаво изгибая бровь. Чем я действительно гордилась всю свою сознательную жизнь, так это умением искусно врать. Знать, что мне сейчас хочется позорно разрыдаться Жене вовсе не обязательно.
Шатен резко, но совсем безболезненно зарылся руками в мои волосы, задирая мою голову выше, вынуждая смотреть в потемневшие от злости глаза. Я знала, что моё лицо было безмятежно, но дышать из-за тугого кома в горле становилось всё труднее. Улыбаться сквозь сдерживаемые слёзы чертовски сложно.
– Я бы оставил, Маш. С огромным удовольствием бы вычеркнул тебя из своей жизни и никогда бы больше не вспоминал. Я клянусь, я ненавижу тот день, когда увидел тебя впервые. А ещё этот же день, кажется, самый счастливый в моей жизни. Потому что уже два года я влюблён в самую восхитительную девушку на планете. Но, кажется, моей любви ей мало. Да, малышка? – издевается, сученыш, пытается вывести на эмоции.
– При чём здесь много или мало? Ты ведь сам прекрасно знаешь, что у нас нет будущего, и даже маленького шанса на него тоже, – рационально ответила я. Совершенно неэмоционально. Раздражая шатена ещё больше.
Я всегда была уверена в том, что могу его просчитать. Каждый его шаг, каждое действие: я изучила его вдоль и поперёк, кажется. Но улыбка, озарившая его губы, заставила меня опешить.
– Тогда зачем ты исчезаешь, но потом снова появляешься на горизонте? Если бы ты была уверена, что нет шансов, ты бы никогда больше не мелькнула в моей жизни. Что тебя останавливает? Что не позволяет признать свои чувства ко мне и стать… моей? – я хотела ему ответить сразу же, но была перебита. – Только не заливай про Леру снова, хорошо? Мы уже два года с тобой регулярно и сочно трахаемся, и о рыжей ты не часто вспоминаешь.
Я опустила глаза и чуть отвернула от него лицо, благо, его руки уже не держали меня так крепко. Сдерживаться становилось сложнее.
– Лера не чужой мне человек, наши встречи должны были рано или поздно закончиться, – прошептала я, потому что, скажи я это вслух, могла бы выдать себя сорвавшимся голосом.
– Закончиться? – он непонимающе всматривался в мои глаза и дышал через рот. – Ты что несёшь вообще, а? Я люблю тебя, как проклятый, сука! Слышишь?
Абстрагироваться от окружающего мира с каждым разом становилось всё легче, потому я никогда не чувствовала боли от того, что он яростно трясёт мои плечи. Срывал свою ярость на мне Женя не впервые. А я никогда его не винила, ведь причиной его ярости являюсь я сама.
Отголоски его признаний бились о стенки моей черепной коробки. Я знала, что он меня любит, сильнее, чем когда-либо. Сильнее, чем кого-либо. И, чёрт, больше всего на свете мне бы хотелось ответить на его чувства, но…
– А я не люблю тебя, Жень. Не люблю, слышишь? – я сказала это практически одними губами, но шатен вздрогнул так, словно я закричала ему это в ухо. И казалось, что взгляд его в мгновенье опустел: что-то внутри меня сжалось от боли, но я не смела больше сказать и слова.
Он не мог быть ещё ближе, ведь мы и так стояли почти вплотную. Его горячие руки крепко обняли меня: парень уткнулся носом в мою шею, щекоча дыханием нежную кожу.
– Ты врёшь, Маша. То, как ты смотришь, как тянешься ко мне, как трёшься носиком о мою щёку в излюбленной привычке: не смей мне врать. Я ведь знаю, знаю, что любишь, – в полубреду шептал Женя, пока я перебирала пальчиками его волосы и смотрела в пустоту перед собой. – Ты ведь не можешь без меня, поэтому возвращаешься. Перестань меня мучить, слышишь? Нам будет замечательно вместе, пожалуйста… просто скажи, что любишь. И всё встанет на свои места.
Преданность в его глазах разрывала изнутри. Хотелось прижаться к нему, такому холодному для других, такому горячему для меня. Но принятое мною решение, правильность которого осенила меня минутой ранее, заставила собрать силы в кулак. Снова спокойно улыбнуться. И совсем осторожно оттолкнуть от себя обессиленного любимого человека.
– Через две недели я отвезу документы в университет другого города, там образование престижнее, и меня примут даже без вступительных, потому что я… неважно, – я не отводила от него взгляда, который тускнел с каждым сказанным мною словом. – Так будет лучше, ты ведь понимаешь. Эта неконтролируемая страсть, что есть между нами, совсем не стоит твоего будущего с Лерой.
– Я не чувствую к ней и сотой доли того, что чувствую к тебе. Я люблю тебя, Маш. Не уезжай, я прошу тебя. Мы справимся, ладно?
Давай, малыш. Добей меня. Ты ведь не знаешь, чего мне стоит эта игра в равнодушие.
Я спрыгнула со стиральной машинки и запечатлела короткий поцелуй на его губах. Его усталый вгзляд, сквозивший обречённостью, говорил сам за себя. Он всё понимал: я твёрдо решила, и это действительно конец.
Он не пойдёт за мной, потому что сделал всё, что мог, не станет унижаться ещё больше. И правильно сделает, потому что я никогда не скажу ему, что сама cхожу с ума от желания быть рядом с ним.
Женя никогда не узнает, как сильно я люблю его: эти больные чувства сломали меня, но я не позволю ломать его. У него всё впереди, я верю. Лера – замечательная девушка, самая лучшая.
Я ведь до сих пор помню, как рыжая привела его в наш дом, знакомить с родителями. Ей было уже шестнадцать, и эти отношения казались ей до ужаса серьёзными. Впрочем, Лера с Женей были вместе уже два года, а то, что шатен периодически трахался с её старшей сестрой, девушке знать совсем не обязательно. Как и то, что он встречался с ней до сих пор лишь потому, что влюблён в эту чёртову старшую сестру.
Я заплетала её шелковистые рыжие волосы в косички, когда собирала малышку в детский садик. Я выбирала ей платье на выпускной бал в начальной школе. Я читала ей сказки на ночь, а потом учила краситься. Читала ей нотации из-за позднего возвращения домой. Она была всей моей жизнью. Она и есть вся моя жизнь. И я вижу, как она смотрит на Женю, как любит и мечтает только о нём. Как я могу забрать это у своего любимого солнышка?
Я предала моего рыжего котёнка, и, единственное, что я сейчас могла сделать – это уйти в сторону. Со временем он полюбит её, я знаю. У них всё наладится, я уверена.
Буду повторять это, как мантру, на ночь, засыпая на общажной койке в другом городе, вдалеке от всех моих близких.
Так будет правильно.
И плевать, что невыносимо больно.
