Текст книги "Патруль (СИ)"

Автор книги: Тамара Воронина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Что бывает с севернами, когда хозяин умирает? – спросил Той сочувственно.

– Что бывает с человеком, когда умирает единственный друг?

Той вздохнул. Людей он особенно не жалел, но вот живность всякую оберегал, однажды так отметелил мужика, который собаку бил, что в карцере сидел, пока время патрулирования не пришло. Это ему, конечно, не мешало животными обедать, но если тот же Кирас с голодухи запросто и кошку сожрал бы, то следопыт скорее помер бы.

И снова бег с перерывами на ходьбу, и снова только на Талена ориентировались: когда он начинал спотыкаться, тут же устраивали привал. Мелт подстрелил пару кроликов, и вечером они рискнули развести огонь, тщательно замаскировав костер и подкладывая только бездымные ветки крашницы. Тален сказал, что дежурства можно не устанавливать, он попросил севернов поглядывать по сторонам (и понюхивать, тут же добавил чрезвычайно довольный собственным остроумием Кирас).

– Вы все могли погибнуть, – сказал эльф, не сводя с Тима странно напряженного взгляда.

– Могли, – согласился Тим. – Но не погибли. И хватит об этом.

Тален повесил голову, потом медленно ее поднял.

– Нет. Не хватит. Я хочу понять.

– Ты патрульный, – повторил Тим. – В Крепости будешь эльфом, я – человеком, а здесь мы оба патрульные. Что тут понимать?

– Даже Кирас понимает, – подколол Витан. Верзила не обиделся. Или отложил обиду до Крепости.

– То, что случилось, просто невероятно, – упрямо продолжил Тален, но Тим его перебил.

– Вот на эту невероятность мы рассчитывали. Разве ж твари могли вообразить, что мы так обнаглеем? Потому и получилось…

– Вообще-то мы шли тебя убить, – сообщил Мелт. – Чтоб ты умер легкой смертью. Но я подумал, что тварюку эту убить тоже надо, и первый болт в него выпустил. И тут паника… а паника – лучший друг диверсанта. Успокойся ты. Жив – и ладно.

– И ладно? – переспросил Тален со странной интонацией. – Я не понимаю вас, люди. Даже для вас естественно, если кто-то один умирает ради того, чтоб другие жили. Это даже не героизм. Это обыденность. По крайней мере, среди таких, как вы. Почему вы вернулись? Вас отпустили, вы могли спокойно уйти, приготовиться к большой войне, дать знать в метрополию. А вы…

– Не нервничай, – сказал Тим. – Мы отправили Шанги в Крепость. Он не герой, даже скорее трус, зато бегает очень быстро, а раз трус, то постарается живым добежать. Уже, возможно, добежал. Так что приготовятся.

– А если нет?

– А если нет, примут первый удар неподготовленными. Но Крепость наготове всегда. Мы – дальний патруль, но есть и ближние. Не волнуйся. Успеют. Раз большая война, то большая война.

– Вы вернулись, чтобы меня убить…

– Или спасти. Как получится. Никто не должен умирать так. Даже эльф, – выпалил Кирас и для убедительности пристукнул рукоятью топора о землю. – А ты еще повоюешь. Пусть с одной рукой, а все одно повоюешь. Поубиваешь этих тварей…

– Тварей?

Тима начала раздражать эта манера переспрашивать. Понятно, удивлен, понятно, малость не в себе… и понятно, что ответить ему так, чтоб он заткнулся, никто не может. Ни у кого нет объяснений. Что доконало Мелта? Почему решился Витан? Почему не возражали Той и Кирас? Почему сам Тим не приказал всем топать в крепость и не мечтать о несбыточном, а отправился с ними это несбыточное делать явью?

Ритуал?

Ритуал.

Прежде патрульных просто убивали. Или непросто убивали. Или просто жрали. Без всяких ритуалов.

– Всем спать, – бросил он особым командирским тоном, и никто не рискнул протестовать. Даже эльф.

Как ни странно, Тален не просто держался на ногах, но вроде даже и чувствовал себя лучше. Ссадины на ступнях поджили, рана на руке не воспалилась и не загноилась. Тим отдал ему меч, потому что гвардеец есть гвардеец, он и левой порубит немало. Северны по-собачьи радостно суетились рядом, норовили лизнуть ему ладонь, а он рассеянно гладил белые головы и все решал задачу – почему вдруг люди пошли на такой риск ради эльфа. А задача решения не имеет. Вот что удивительно.

Той вроде определил, где они находятся, да и Тиму казалось, что он узнает места. Дня два-три до крепости, если без приключений. Погони по-прежнему не было, и это пугало. Бывало, твари сидели на хвосте неотрывно, а патрульные драпали со всей возможной скоростью почти без остановок. Тут ведь и след запутывать не надо, даже тупые полузвери понимают, что направление у беглецов одно – к своим, а свои только там, в крепости, если напрямик – упрешься в Демоново ущелье, его не пересечь, ширина полмили, а глубина и того больше, и стены отвесные, а внизу поток бушует. Естественная граница, потому что твари тоже не могут через него перебраться. Так что только к Крепости.

Но северны вели себя спокойно. Повинуясь командам Талена, они отставали, потом возвращались, и Тален, отчего-то не удивляясь, сообщал, что позади чисто. Потому они уже не бежали, а ходко шли, делая краткие привалы и даже останавливаясь на обед. Зайцы больше не попадались, зато Той наткнулся на огромное змеиное гнездо, и они натаскали с десяток здоровенных полозов и наелись до отвала. Витан развлекал их застольной беседой, уверяя, что кое-где блюда из змей вообще деликатес, а остальные уминали за милую душу. Мясо и есть мясо, не было б огня, и сырыми сожрали бы, а жареными полозы были даже вкусными. И Тален не чванился, а если жевал с меньшим энтузиазмом, то лишь из-за своих мыслей. И Тим не выдержал.

– Послушай, птица утренней зари. Я вполне понимаю твое неласковое отношение к людям. И да, среди нас сволочей полно, а на границе собираются лишь самые распоследние сволочи, отребье, отбросы общества. Но мы, если тебе так понятнее, братья по оружию. Мы на одной стороне.

Ох не то я говорю, не то и не так… словно начальник гарнизона речугу толкает. Типа есть мы, а есть они, и хотя вы все тут подонки, только от вас и зависит спокойствие остального мира, и любой подонок все равно лучше этих тварей. Патрульные скучали, слушая эти речи. Пусть так, и прав был командующий, и любой подонок лучше, потому что те, которые вроде тварей… Вот оно.

– Мы сволочи, конечно. То есть в любом другом месте. Только любой из нас все одно лучше тварей, потому что те, что хуже, не выживают. Своих бросишь, не попытаешься спасти – остальные узнают, а тебе с ними в патруль. Тебя остерегаться будут, спиной не повернутся и спину не прикроют…

Опять не то. Почему так: знаешь, как должно быть, знаешь, почему оно так должно быть, но глубиной знаешь, нутром, сердцем своим окаменевшим, душой очерствевшей, а сказать не можешь. Слова пусты.

– Есть мы, – объяснил Кирас, – и они. И мы должны отличаться от них. Вот. Иначе зачем тогда все это?

Он повел ручищей, да так широко, что въехал Мелту в ухо, но тот только головой тряхнул.

– Ты не вернулся бы за кем-то из нас? – тихо поинтересовался Той. Тален медленно покачал головой. Потом кивнул. Очень логично.

– Если бы остался один – нет. Я… я никогда не видел от людей ничего хорошего. Я не хочу быть с вами на одной стороне. – Он замолчал, опустил голову и положил руку на голову северна. Тишина была долгой. Кирас зачавкал еще одним куском змеиного мяса, Мелт начал что-то править на арбалете, когда Тален наконец договорил едва слышно: – И не могу не быть.

– Где-то в другом месте – можно, – разрешил Витан. – А здесь, на краю света… Кстати, ты не знаешь, что там, за пустошами?

– Горы, – не удивившись, ответил Тален. – Не знаю, как они называются у вас, у нас – Предел Богов. Они так высоки, что любой, кто даже сумеет подняться к облакам, умирает. Там нечем дышать, там уже нет воздуха. Именно потому пустоши и были выбраны для резервации. С трех сторон непреодолимые естественные границы.

– Словно боги специально оставили это место, чтоб магам легче было, – хмыкнул Витан.

Тален пожал плечами. Вспомнив его историю, заворчал Кирас:

– Берут детей, да еще сирот и делают из них солдат… А после этого люди – плохие.

– Не после этого! – вскинулся эльф. – Когда-то обе наши расы спокойно жили рядом, и вдруг что-то изменилось и вы решили, что мы ваши враги. Не мы начинали эльфийские войны.

– А мне пофигу, – безмятежно сообщил Кирас, – кто и чего там начинал сто лет назад. Мне и эльфы пофигу. Люди всегда воевали, а с соседями ли, с эльфами ли... За войной всегда стоят деньги, а уже потом сочиняют трескучие объяснения. Жадность – вот главное. У вас, поди, земли были или еще чего. Вас мало, нас много, мы сильные, чего б не отнять?

Тим усмехнулся. Громила Кирас так всю жизнь и рассуждал: раз я сильный, так чего б не отнять вещицу, которая нравится. Доотнимался – в Патруле теперь.

– Каждый верит в то, что верит, – глубокомысленно изрек Витан. Тим поморщился. Сейчас его понесет. – Ты искренне веришь в то, что мы враги эльфам, мы искренне верим в то, что вы враги нам, и каждый так искренне верит в свою правоту, что оно так и стало.

– Можно еще раз и попроще, – перебил Мелт, но Витан только отмахнулся. Той привычно помалкивал, даже не смотрел ни на кого, а строгал палочки. Тонкие стружки мгновенно сгорали. Однажды Тим видел, что Той умеет делать с такими палочками.

– Историю пишут те, кто выигрывает. Но когда-то наши народы и правда были дружны. Я читал, что наши и ваши маги совместно запечатали эти места после проклятия Таумеля…

– Ваши маги? – снова переспросил Тален, да так, что, будь Тим магом, проткнул бы его на месте. – Ваши маги способны были разве что комаров отгонять от наших.

– А я все равно выше на стенку писаю, – равнодушно бросил Той, не отрываясь от своих палочек. – И хватит вам. Мне все равно, что было давно, мне даже все равно, знаю я правду или нет о тех временах. Думаю, не знаю. Зато я живу сейчас, знаю одного эльфа. И знаю, что он мне не враг.

Тален не отвел взгляда, но и не ответил. Ничего. Оботрется. Когда-то все они были… принципиальные. Шелуха быстро слетает.

А забавно: черные глаза Тоя и светлые Талена. Казалось бы, искры должны лететь, а нет, ничего, потаращились друг на друга, а потом Той нож спрятал, а палочки за голенище сапога засунул. Северн понюхал сапог, чихнул и положил голову на колени Талена. Ну чисто собака.

Скоро они добрались до реки, не Серебрянки, а до неширокого и, главное, неглубокого ее притока. Это был хороший ориентир: на другом берегу уже начиналось сравнительно безопасное место, куда в обычное время твари не заходили.

В обычное.

Они готовятся к большой войне? О больших войнах Тим только рассказы слыхал, а тот налет, в котором ему довелось подраться, войной не был. Твари накатили – и ушли, испуганные огнем.

А если им взбредет в голову не брать Крепость штурмом? Их много, так много… Что им стоит осадить Крепость и пойти дальше? Конечно, крепости, как им и положено, стоят в очень удобных местах, запирают путь на запад, к людям, но можно их обойти, ох, можно… Тим бы обошел. Путь, конечно, и дальше нелегкий, но перевал преодолим.

Послать туда Патруль? Послать за помощью в города?

Никакой помощи не будет. Короли да бароны запрутся в своих замках, а на людей им наплевать. Но хотя бы предупреждение послать надо…

Твое ли это дело, патрульный? Есть капитан, есть командующий гарнизоном, есть комендант крепости. Вот пусть и решают. Твоя задача – драться. А не думать.

Он догнал эльфа.

– Зачем им большая война, Тален?

– А вам зачем? – не глядя на него, отозвался тот. – Жизненное пространство. Ты видел, какая там скудная земля? Ты ж сам говорил: все жить хотят.

– Я не о том, – отмахнулся Тим. – Это понятно. Почему именно сейчас? Мы и вы начинаем войны, когда появляется тот, кому это нужно. Как ваш принц. У них появился лидер?

Тален долго молчал.

– Не знаю. Наверное. А может, их гонит инстинкт. Может, какое-то давнее поверье. Может, звезды так встали. Я не знаю.

Тим поверил. Да и откуда бы парню знать даже не о планах тварей, а об их побудительных мотивах? Поговорил с ними – и они рассказали? Чтоб он согласился быть съеденным заживо?

– Ты знал, что за ритуал тебя ждет?

Он кивнул. Тим поежился, хотя трусом не был никогда. Только б живыми в руки не даться. Второй раз уже не повезет, и хорошо, если перед тем как сожрать, их… приготовят.

– Не знаешь, почему Граница ослабла?

– Ее поддерживать надо, а магия... Теперь, считай, ее вообще нет. Когда ее создавали, никому, видно, и в голову не приходило, что магия может уйти. Она была естественна, как воздух, маги были величайшие, способные…

– Проклясть целую область, – подхватил Кирас, поравнявшись с ними. – Видал, до чего ваши великие допроклинались? Мы уж сколько лет расхлебываем. А ты еще обижаешься. Да вам еще платить и платить за это.

– За что? – вроде бы удивился Тален. И голос у него был ровный, но в светлых глазах клокотала ярость. Ого. – Тебе сказку рассказали, а ты радостно поверил? Вы, люди, словно дети, верите всему, что вам говорят. Еще сотню лет назад мало-мальски умный человек посмеялся бы, услышав этакую страшилку, а сейчас в нее верят все поголовно. Ладно бы только ты, а ведь и Витан, и Тим.

– Я – не очень, – вставил Тим. А эльф знает больше, чем все мы. Или думает, что знает. – А ты не подумал о том, что и вам сказки могут рассказывать, и такие же убедительные?

– У нас память не такая короткая, – огрызнулся Тален. – И книги сжигать не принято. Даже отдельно от тех, кто их написал.

– А ты расскажи мне сказку, – предложил Кирас, – я сказки люблю, а вот эльфячьих не слыхал допреж.

– Тебе же все равно, что было даже сто лет назад.

– Ага. Все равно, – широко улыбнулся верзила. – Я все едино этого не изменю, чего было – то прошло, не вернется…

– Но аукнется, – оборвал его Тим. Что-то шло не так. Не здесь, не вокруг них, никто не забывал прислушиваться да принюхиваться, все было тихо да спокойно, даже птички превесело чирикали. Что-то шло не так в самом Тиме. Он не боялся войны, ни маленькой, ни большой. Опасна нечисть, да убить ее можно, людей всяко больше, одолеют рано или поздно, пусть и большой кровью. Вся история человеческая кровью залита, и своей, и чужой. Да и эльфийская наверняка тоже. Чего уж, принц Силг, мятежник и последний их Сильгенов, так отчаянно за свою корону дрался, что не одну страну в крови утопил, и своих сколько положил, и людей, и ведь эльфы не лучше людей, тоже ни баб, ни детишек не жалели.

Наверное. Потому что патрульные только слухами кормились, рассказами вроде бы свидетелей, да ведь всякий очевидец и приврать мастер. Люди вообще любят привирать, особенно если собственную неправоту прикрыть надо.

Значит, эльфы были правы? Закон о расовой полноценности, конечно, стал поводом. Кому ж захочется считаться недочеловеком... А с другой стороны, обе расы давно жили врозь, если даже в одном городе. Какая разница… Тиму бы не понравилось.

И так всегда. Для людей – преступник, мятежник, разбойник. Для эльфов – герой. И наоборот.

М-да. Вешать принцев нехорошо. Вешают убийц да бандитов, а благородным головы рубят. Только эльф – он же неполноценный. Мало было убить, надо еще унизить. Надо выстроить гвардию перед эшафотом и заставить смотреть на казнь.

Тим так отчетливо представил себе главную площадь столицы. Темный высокий помост с виселицей. Толпа ликующих людей за ограждением. А между толпой и эшафотом – молчаливые гвардейцы, без мечей, но в цепях. Последние почести последнему из Сильгенов.

А потом они отправились сюда. В Патруль.

На привале Кирас снова привязался к Талену с просьбами об эльфийских – он упрямо говорил «эльфячьих» – сказках, Тален молчал, даже не огрызался, и тогда громила начал свои рассказывать. Про проклятие злого колдуна.

Для Кираса это в самом деле сказка. Он, конечно, верил, что так оно и было, как верил в истории про болотного духа, ворующего жизнь, или про русалок, заманивающих путников в омуты, или про спускающегося с небес огнедышащего дракона. Патрульные его даже и не слушали, каждый занимался своим делом, а вот Тален взорвался. Причем когда сказка уже кончилась и Кирас просто вспоминал, как твари лезли на стены крепости. Ну да, он тогда уже был патрульным.

– Твари? – севшим и оттого еще более страшным голосом повторил Тален. – Твари, говоришь? Которые появились, потому что эльфийский король и маг Таумель проклял местность?

– Ну а откуда они появились? – поинтересовался Мелт. – Я в проклятие как-то не особенно верю, но Пограничье есть, Патруль есть, и твари тоже есть. А границы уже вроде как и нет. Крепостей когда-то всего две имелось, а сейчас – восемь, там где граница истончилась. А что еще через сотню лет будет? Кто эти твари-то?

– Ваши дети, – холодно сказал Тален. – Ваши потомки.

Витан вскинул голову. Этот книгочей что-то слышал?

Тишина прерывалась только потрескиванием крушницы в костре. Даже похлебка в котелке еще не булькала, время не приспело. Все смотрели на эльфа, бледного, спокойного и такого… чистого. Пусть тело покрывала грязь, пусть кровь пропитала повязку, пусть немытые волосы свисали спутанными неопрятными космами, он отличался от них, таких же нечесаных и немытых. Светлые глаза? Светлое лицо?

– Когда-то наши расы жили рядом. Ваши мужчины любили наших женщин, наши мужчины – ваших. Женились между собой или просто… просто любили. Сейчас это бывает очень редко. Но наши женщины никогда не рожали от вас. Никогда. Потому что наши две прекрасные расы вместе дают монстров. Мы заметили это раньше, и наши женщины перестали рожать. Если же это случалось, если будущая мать понимала, что не сможет убить новорожденного, она убивала себя вместе с ним. Мы вас предупреждали, а вы отмахивались, вы всегда отмахиваетесь от опасности, пока она не становится неотвратимой. Твари расплодились, они не бывают нормальными. И добро бы рождались просто уроды, нет, рождались чудовища. В самой хорошей семье из них вырастали жестокие убийцы. А от них рождались уже нелюди. Мы создали и впустили в мир расу чудовищ.

Он замолчал, и патрульные ничего не говорили. Они просто поверили. Когда у человека, даже если он эльф, такие глаза и такая боль в голосе, он не может обманывать. Это их потомки. Дети двух прекрасных рас.

– Потом было решено собрать всех в одном месте, – тускло продолжил Тален. – Убить всех – не решились. Трудно убивать своих детей. Многие тысячи своих детей. Их привезли сюда, и запечатали эту долину. Никто не называл ее тогда Пограничьем. Долина Проклятых – вот ее истинное имя.

– Не могли всех собрать-то, – проворчал Кирас.

– Кто согласился жить, – уточнил эльф. – Остальных убивали. Полсотни лет охоты на монстров. Упоминания об этом есть даже в вашей истории. И уже потом сильнейшие маги во главе с Таумелем создали границу…

– Потратив все свои силы, – сказал вдруг молчун Той, – а заодно собрав все силы природы, потому следующие поколения магов становились все слабее, и теперь мы разве что о деревенских колдунах кое-что слышали.

Патрульные посмотрели на него с удивлением, даже Тален. Той смутился. Он не любил общего внимания, вот и сделал вид, что страшно озабочен состоянием похлебки.

– Слышал я такое… в детстве. Думал, сказки.

Голос Талена утерял серьезность и торжественность.

– Это не сказки. И у вас об этом знают… те, кому положено знать. Короли, ученые… Вы не знаете, так вы…

– Отбросы, – подсказал Кирас. – Подонки. И вообще. Что, Той, там еще не готово? Жрать охота, сил нет. А мне силы нужны, мне этих потомков убивать надо.

И он заржал, довольный своим тонким остроумием. Тим даже позавидовал. Временами ему казалось, что он тоже становится таким: какая разница, что было, что будет, смысл есть только сегодня, и смысл в том, чтоб пожрать, выпить, убить и в бордель сходить. Прошлое уж точно не имело никакого значения.

А будущее?

Утром Тален выглядел плохо. Держался, видно, уже только на нервах. Признаков заражения его рана по-прежнему не имела, хотя края ее воспалились. Перевязывая его, Мелт озабоченно покачивал головой. Похоже, парень все же лишится руки. Ничего. Найдут ему дело. Непременно найдут. Впрочем, с такого станется продолжать в патруль выходить – для меча и одной руки хватит, да и для пращи тоже. Тим слыхал и об одноруких, и об одноногих патрульных, говорят, они еще злее были, чем прочие. И уж Тален-то точно не осядет прихлебателем в Крепости.

Он хлопнул эльфа по плечу. Дойдет. Не так и далеко осталось.

Спал он плохо и знал, что только Кирас дрых безмятежно и крепко. Конечно, и Тим готов убивать детей двух прекрасных рас, и книгочею Витану философский смысл не помешает рубить рогатые да клыкастые головы, и Мелт арбалет не выбросит, и Той… Даже будь это их собственные дети, не отдаленные потомки.

Вообще-то Тим всегда думал, что любые метисы вроде мулов – потомства не дают, а эти, похоже, плодились и множились на скудных землях пустошей. И им становилось тесно? А граница слабеет и истончается, число крепостей растет, и действительно, что будет дальше? Короли, правда, ни денег, ни висельников для крепостей не жалеют, но пока их только восемь, а когда станет двадцать? Тридцать? Сто лет пройдет – и растает граница?

За все приходится платить. Создали расу – расплачивайтесь. Свалили вину на эльфов – деритесь теперь одни.

Талена покачивало. Северны забегали вперед и встревожено заглядывали ему в лицо, а потом прыгали вокруг людей. Помогите, мол. Сделайте что-нибудь. Нет, определенно до вечера не успеть, но завтра уж точно до Крепости они доберутся. И думать о будущем придется коменданту и командующему. Кирас набуянит в борделе, Витан напьется в библиотеке, Тим постарается забыть. И забудет. Это у него здорово получалось.

Как назло начал накрапывать дождь. Тим тут же снял куртку и велел Талену ее надеть: вовсе незачем мокрую повязку на такой ране носить. Тален натянул ее морщась, а ведь прежде никак не показывал, что ему больно. Патрульные молча признавали мужество товарища. Наверное, каждый, как и Тим, задумывался, сумел бы он сам вот так несколько дней идти по пустошам с обгрызенной рукой. Боль-то ведь адская.

Тален шел все медленнее. Лицо его стало сухим и сосредоточенным, а глаза – почти белыми. Вся его тонкая эльфийская красивость отступила перед страданием и усталостью. Ничего. Если что – Кирас на себе дотащит. Эльф, конечно, парень не мелкий, но и не здоровяк. А Кирас однажды восемь миль на себе Тима волок, когда он лодыжку вывернул на каменной реке. Посадил на закорки, как папаша сына, и топал, даже не замедляя шага, и никому не позволил себя сменить. И беспрерывно острил, так что Тим его чуть не придушил.

Привалы устраивали чаще. И Тален не возражал. Даже на ночлег расположились засветло. Дождь моросил чуть не весь день, и нет чтобы ему парой дней раньше начаться, все следы бы смыл, а сейчас уж их и без всяких следов найти – раз плюнуть.

Но ведь не ищут.

Ночь обещала быть неприятной. С неба уже не капало, но промокнуть патрульные успели, даже кожаные куртки набухли от влаги. Мелт живенько развел костер. Только у него сырые ветки разгорались сразу. Проверив повязку Талена – сухой осталась! – Тим удовлетворенно кивнул и придвинулся поближе, повесив рубаху на палку возле огня. Хорошо хоть не холодно. Впрочем, здесь зимы не бывает. За пятнадцать лет Тим уже забыл, как выглядит снег.

Еду добыли северны: принесли в зубах по здоровенной вороне. Жестковато, но сойдет. Здешние вороны вдвое против городских, наесться не получится, но в животе концерты прекратятся. Тален обессиленно прилег, положив голову на чей-то мешок. Мелт дал ему напиться.

– Не бойся, – произнес он, поймав взгляд Тима. – Я дойду. Это не опасно для жизни.

Тим кивнул. Дойдет. Не опасно. Просто он устал, боль его в конце концов доконала. Сколько дней он уже на ногах – пять? Кровотечение остановили сравнительно быстро, и именно что сравнительно, он все равно потерял много крови, ослаб…

Нахмуренный Той смотрел в огонь, напряженно о чем-то думая. Один из севернов деликатно лизнул его щеку.

– О чем мыслишь? – поинтересовался Витан. – Тебе это несвойственно, друг мой.

– Да о том же, о чем и все, – бухнул Кирас. – Почему нет погони.

– Может, не выследили, – неуверенно предположил Мелт.

– Не могли, – буркнул Той. – Не могли не выследить. Конечно, Патруль сто раз уходил от преследования, но от преследования одного отряда. В котором нет хорошего следопыта. От армии уйти нельзя. За нами просто никто не гнался. Только по первости. Это как-то связано с ритуалом, да, Тален?

Неуютно, наверное, чувствовал себя эльф под этими взглядами. Не обвиняющими, нет, в чем его обвинять – что не доеден остался? Но почему погони действительно нет. Тим шкурой, кишками, всем нутром чувствовал – нет. Да, поначалу опомнившиеся монстры ломанулись за ними следом, а потом ведь даже не отстали – просто ушли.

– Я не знаю, – вздохнул Тален. – Но скорее всего. Наверное, раз читарн меня коснулся, убивать меня уже нельзя.

– Коснулся! – заржал Кирас. – Здоровски сказал! Так – ам! – и коснулся! Ты такой вкусный?

Мелта передернуло, да и Тим едва сдержался, чуть ворона назад не вырвалась. Надо же, нежный какой… Всегда же знал, что твари… потомки двух прекрасных рас – людоеды. Потому и старались не попадаться им живыми, потому и старались возвращаться за теми, кому не повезло… Если был хоть один шанс. И даже если не было. Как сейчас.

Тален, казалось, дремал. Но когда все начали укладываться спать (кроме дежурного, конечно, северны севернами, а человеческий догляд тоже нужен), он вдруг заговорил.

– Думаю, что дело во мне. Пусть читарн мертв, я все равно принадлежу ему. А вы им неинтересны.

Неинтересны? А чего ж твари на патрульных частенько охоту устраивают, если неинтересны-то? Читарн – что это такое, кстати? – перед смертью поел, конечно, да остальные не успели.

– Читарн – это что? Я не самый необразованный человек в этих краях, да и в других тоже, но слова такого не слышал никогда.

Да уж. Не самый. В другой жизни Витан либо ученым был, либо профессором в каком-нибудь университете. И тоже, поди, руки в крови, сюда мошенников да воров не посылают. Научную истину с коллегой не поделил, видно.

– Я не знаю, как их называют у вас. У них каждое поколение рождаются такие вот... читарны. Огромные, сильные и безобидные. К ним относятся… ну как бы вы относились к богу, решившему пожить среди вас. Их берегут, охраняют, кормят… бараниной. Им не предлагают человечье мясо.

– Ждут, когда эльф забредет! – сострил Кирас. Тален сел, обхватил колени здоровой рукой и уставился в огонь.

– Ждут, когда эльф забредет, – согласился он. Тим вдруг понял, что не хочет знать продолжения. Что не хочет слышать ни слова. Он впервые остро пожалел, что предпочел в свое время Патруль, а не виселицу. Смерть не самое страшное, что может случиться.

Похоже, что так.

Стало совсем тихо. Патрульных словно коснулось что-то холодное и незнакомое. Поежился спокойный Той, напрягся неустрашимый Кирас, рефлекторно положил руку на арбалет Мелт, нахмурился Витан. Тим внезапно замерз, хотя огонь был жарким.

– Сам по себе читарн безвреден, – продолжил Тален голосом, начисто лишенным интонаций. – Живет себе, пока не родится другой, и тогда умирает… то есть тогда его убивают. Легко и быстро. А он вряд ли осознает и жизнь свою, и свою смерть. Помните, они. Когда напали, кричали: «Древняя кровь!»? Это обо мне. Читарн, вкусивший кровь и плоть эльфа, меняется. Он становится непобедим. Это не преувеличение.

– Непобедимых не бывает, – не поверил Кирас. – Всякого можно убить.

После долгого молчания Тален выдавил:

– Читарна – нельзя. Он бессмертен.

– Сказки, – отрезал Витан. – Бессмертия нет. Пусть даже его организм регенерирует со страшной скоростью, я готов это допустить, но не бесконечно. Ничто не бесконечно, даже звезды умирают, поверь…

– Звезды, может, и умирают, – согласился Тален. – И не спрашивай, почему не умирают читарны. Я не знаю. Может, в них сосредоточены остатки магии, может, они регенерируют мгновенно, но они не умирают. И обретают просто невероятную силу. Один читарн может разнести вашу крепость. Даже не ворота сломать, а стену. Его не ранят стрелы, не сжигает огонь, не губит кислота. Но он не один. За ним армия.

– Почему тогда мы не слыхали о них? – спросил Мелт. – Ну ладно я или Кирас, но Тим или Витан…

– Потому что ни одного на свободе и нет, – перебил Тален. – Но Витан не мог не слышать старых сказок про чудовищ, огромных и бесстрашных, сильных и неуязвимых. Даже я знаю эти ваши сказки. Конечно, в них непременно находится герой, который все же находит способ убить чудовище, но на самом деле… Их можно поймать и пленить. Пять читарнов замурованы в пещерах Ульмавина. На огромной глубине. Уже больше трехсот лет. В результате последней войны, в которой люди и эльфы сражались вместе.

А потом эльфы имели неосторожность сказать кому-то из людей, откуда берутся читарны, и пошло отчуждение…

– Триста лет назад граница еще держалась, – удивился Витан. – Читарны могут сквозь нее пройти?

– Они ее просто не видят. Не знают о ней. Потому и проходят. Они не знают, что такое смерть, потому и не умирают… Это из наших сказок. А уж теперь… Теперь сквозь границу пройдут не только они. – Тален поочередно посмотрел им в глаза и задержал взгляд на Тиме.

Молчали долго. Слишком долго, чтобы не понять, какой вопрос должен быть задан. И чтобы не понять, как страшно его задавать.

Предание о том, что патрульным неведом страх, в свое время сыграло роль в выборе Тима. Он никогда ничего не боялся, даже когда его приговорили к смерти, даже и глазом не моргнул. Никогда – ничего. Пока не попал в Патруль. И только здесь уже он понял прописную истину: страх чрезвычайно полезен. Со страху и дерешься лучше, и голова соображает лучше. Но такой страх… реальный. Сиюминутный. Вот пара чудовищ – а вот ты всего лишь с кинжалом. Нормально.

И ненормально, когда тебя охватывает ужас не просто перед клыкастым созданием, а перед чудовищностью чьего-то замысла.

– Потому принц и приказал вам идти в Патруль, – как можно более спокойно произнес Тим. Тален кивнул.

Одиннадцать гвардейцев уцелело. Одиннадцать читарнов. Одиннадцать бессмертных неуязвимых гигантов, каждый из которых способен в одиночку разнести крепость. И пойти на помощь своим собратьям в глубоких пещерах. Хорошее, должно быть, настроение у этих замурованных. И много нежных чувств.

Все снова молчали. Тим знал свой патруль, но не видел их такими смурными. И его таким никто не видел. Почему они, верящие только в то, что можно увидеть, услышать, пощупать и попробовать на зуб, не чтящие и даже не поминающие богов, безжалостные ко всем и ко всему, лишенные большинства обычных человеческих чувств, безоговорочно поверили Талену?

– И чего, вы должны посдаваться этим гадам? – неуверенно поинтересовался Кирас. Тален покачал головой.

– Нет. Эльфы не сдаются. Никогда. Мы должны были служить в Патруле, драться так, как дрались всегда. Но мы знали, что нас постараются взять живыми. И вот если это случится, мы должны были соглашаться на ритуал.