Текст книги "Ты ведь хочешь... (СИ)"

Автор книги: Тамара Габриель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

В квартире было темно и тихо. В ванне не ественно громко капала вода. Казалось, что вода капает везде, в каждой комнате. Будто всю квартиру затопили звуки капели, и эти звуки были самым страшным, что можно было услышать. Они, как мёртвый перезвон одиночества, затапливали пространство вокруг себя… Эхо летело по квартире и умножалось стократ, и угнетало души, даже тех, кто его не слышал. 

– Это выход… Так будет лучше… – летел несуществующий шёпот воспоминаний. Эти слова летали и кружились по всей квартире, и не скрыться было от них. Эта ужасная квартира была частью чего мерзкого и чего-то грязного. Сама природа этого дома, этой семьи была отвратительна… Грязный коридор, в котором стены были покрашены наполовину краской «цвета морской волны». И хотя этот цвет, видимо, был выбран для красоты, но за 70 лет он превратился во что-то отвратительное до блевоты. Краска полопалась и местами облезла. Штукатурка обваливалась и висела кусками на стенах и потолке. В коридоре лежал линолеум жёлто-коричневого цвета и гнил уже не первый год. Сквозь дыры линолеума проглядывали мощные доски пола, покрашенные в грязно-бордовый цвет. В этих местах краска на досках стала стираться, и появлялись новые слои другой уродливой краски светло-коричневого цвета. Вдоль стены валялась старая, пыльная обувь, а пауки свили в них свои гнёзда. На грязном полу виднелись следы босых ног, которые вели в одну из комнат. 

Это была спальня… когда-то давно. Может быть, она даже была милой. Но сейчас этого нельзя было сказать. Стены  побелены много лет назад. Извёстка пожелтела и обвалилась вплоть до штукатурки, которая тоже начала крошиться. Окна в деревянных рамах и очень грязные. В этой квартире они никогда не мылись. Никогда… Рама иссохлась, краска отвалилась, замазка выделила какую-то масляную пыль и грязь. Без отвращения к этому окну и подоконнику просто невозможно было прикоснуться. Люстры в комнате не было, просто лампочка на грязном проводе. Из мебели в комнате стоял только старенький, рваный диван, рождённый в славные советские 70-е годы и каким-то чудом доживший до наших дней, и такой-же старый, облезлый стол из фанеры, любимого материала советских мебельщиков. 

На этом жутком диване, в котором наверняка живут не только клопы, но и черви, лежала грязная, худая женщина. Она была полностью обнажена и лежала почти не подвижно, её грудь лишь изредка вздымалась для вдоха. На вид ей было лет 40, хотя не было и 30-ти. Грязные чёрные волосы, сальными патлами лежали на лице женщины и её грудях. Губы были в болячках и трещинах. Тело покрыто гнойными струпьями и язвами. От неё пахло, как от разлагающегося трупа, но она была ещё жива… Её рука свисала с дивана и почти доставала до пола, где валялся грязный шприц с остатками жёлтой жидкости. 

Кухня этого дома также представляла собой помойку, помещенную за стены и под крышу. Тараканы здесь были, как украшение, они плотно облепляли стены, потолок, ползали по пустому холодильнику марки ЗИЛ и даже внутри свили себе гнездовье. На грязной плите «Лысьва», также бегала противная чёрная живность. Она бегала везде, только не по железным ёмкостям. Все кастрюли и кружки были грязными и вонючими, в них виднелись остатки жидкости то жёлтого, то коричневого, то бесцветного цвета. Всё воняло нестерпимой химией и аптекой. Сейчас на кухне лежал слой пыли и сюда уже давно никто не заходил. 

Из коридора была видна ещё одна старая дверь с облупленной бело-жёлтой грязной краской, но пыль перед дверью говорила о том, что никто не входил туда и не выходил уже давно. Однако, прямо на пыльном полу виднелись страшные следы босых ног, которые шли туда и обратно. Первые следы за много-много лет… Если попасть по ту сторону двери, может показаться, что вы попали в другую реальность… Может быть так оно и было… Комната была маленькой, но очень светлой и удивительно чистой. Окна со старенькими рамами, аккуратно выкрашены в белый цвет. Страшненькая, но чистенькая тюлевая шторка с цветами была прибита неумело гвоздями, но это ни сколько не портило вид комнаты, а наоборот делало её более уютной. Хотя сейчас в вечернем сумраке и гнетущей тишине, она была похожа на саван привидения. На полу лежал ковёр, тоже старый, но целый и даже не обтрёпанный, всё-таки умели шить ковры в советские времена. У окна стоял стол, из светло-жёлтой фанеры, в углу красовалась старинная этажёрка. Вероятно, она была выброшена и подобрана, а затем не очень аккуратно отреставрирована, но всё равно, смотрелась очень модно, что-то в стиле «Ретро» или «Прованс», только вместо искусственного старения натуральное. В другом углу стоял старинный и очень массивный дубовый шкаф. Его просто невозможно было сдвинуть с места и он, скорее всего, лет 70 стоял здесь и столько же ещё будет стоять. За шкафом в укромном углу лежал большой матрас. На нём лежали одеяла и подушки, а постельное бельё сверкало первозданной белизной, контрастируя с тёмными, почти чёрными пятнами крови. На матрасе лежала молодая девушка, смертельно-бледная. Она была очень молоденькой, лет 15-16. Её глаза свело-голубые, даже почти белёсые, безжизненные, смотрели в потолок. На бледных впалых щёчках застыли солёные дорожки от слёз. Её тёмные каштановые волосы лежали на подушке, и отливали тусклым светом. Губы, тёмно-красные, наполненные жизнью, резко контрастировали с бледностью девушки. Она была одета в старенькие джинсы и белую футболку с коротким рукавом. Её запястья были разрезаны, и из ран громко капала кровь. Всё в этом доме было мёртвым, но так было не всегда. Лучше, конечно не было, просто всё было по-другому. 

В голове у девушки всё звенело и гудело, мыслями она унеслась в ТОТ момент ушедшего дня… В тот момент, когда всё началось. 

Летний будний день выдался пасмурным и душным. Все куда-то торопились, куда-то шли, кому-то звонили. Из полупустого кинотеатра «Мурманск» вышла стайка подростков и молодых людей. Завершился дневной сеанс фильма «Мистер и миссис Смит». В стайке подростков замелькала красивая шатенка с голубыми глазами. Девочка была неимоверно худа, и казалось, что одежда ей великовата. Рядом с ней, смеясь, шла красивая брюнетка, которая выглядела гораздо старше своего возраста. Она была упитанной девочкой, но не полной, однако на фоне подруги, могло показаться, что девочка полная. Обе были одеты почти одинаково: джинсовые куртки, джинсовые юбки, цветастые блузки. Только на брюнетке всё было очень новым, а на худышке видны потёртости джинсовой одежды и блёклые краски блузки. 

– Ну, что, Каира? Ты не передумала сегодня идти домой? – спросила брюнетка. 

– Нет, Лайза, не передумала, – сказала худая шатенка. – Нужно проверить мою мамашу, да переодеться. 

– Каира, ты ведь знаешь, что можешь брать мою одежду? Тебе опасно ходить домой, твоя маман хуже смерти. Однажды она увидит твою красоту и будет продавать тебя за наркоту жутким дядькам. Не ходи. Пойдём ко мне. Мои родители любят тебя, как родную. 

Каира улыбнулась и крепко обняла подругу. 

– Лайза, всё будет хорошо! Я проверю что там и как, а завтра вернусь к тебе домой. Мне почти 16, в следующем году я окончу школу и уеду навсегда из этого города! Нужно просто потерпеть и сходить сегодня домой. Показать соседям, что я жива, здорова и помощь мне не нужна. 

– Ладно, тогда буду ждать тебя вечером. До встречи. 

Девочки вместе дошли до остановки и сели на автобус №10. И, хотя они жили рядом, в 15-ти минутах ходьбы от кинотеатра, пешком всё равно не хотелось идти. Девочки вместе вышли на проспекте Ленина, только Лайза пошла по Папанина домой, а Каира пошла по проспекту Ленина, до первого перекрёстка, где свернула на Либкнехта. 

Жизнь Каиры и Лайзы легко сравнить, они разительно отличаются даже внешне. Лайза живет на улице Папанина, которая содержится в чистоте и дома приличные, Каира жила на улице развалюх – Карла Либкнехта. Дом Каиры напоминал сарай из фильма ужасов. Двухэтажное строение из шлакоблока, построенное в военные времена. Крыша была наполовину разрушена, и во время дождя топила оба этажа. Каира с матерью жила на первом этаже. Её окно было так низко, что в него можно было залезть и карлику. Но в квартиру к наркоманке и её тощей дочери вряд ли кто-то бы полез, их нищета сквозила сквозь окна и закрытые двери. Вонючий подъезд с деревянными лестницами, которые должны вот-вот обрушиться, скрипучий пол… Каира никогда не заходила через дверь, она боялась встретить мать. Поэтому девочка умудрилась поставить к себе в комнату решётки и закрывала их на замок. Это была защита не от внешнего мира, а от внутреннего. Мать страшнее воров и убийц, особенно, если она ищет дозу. 

Каира шла медленно, стараясь оттянуть возвращение домой. На самом деле она не хотела возвращаться, просто хотела побыть одна. Её подруга Лайза не любит думать, тем более быть в одиночестве, поэтому она и нравится Каире. Лайза не позволяет киснуть и грустить, она тормошит чересчур спокойную Каиру. Девочка шла и думала о фильме, он ей понравился и даже очень, но чего-то ему не хватало. Каира подумала, что опасная любовь должно быть глубоко ранит, но это чувство столь прекрасно и искренне, что мечтаешь именно о такой любви: злой, опасной, жестокой, но искренней и всепоглощающей. Вот чего не хватало супругам Смит – злости и всепоглощения чувств. Каира подумала, что её желания продиктованы неопытностью и вряд ли люди могут всё это ощущать одновременно. 

Тут Каира подошла к своему обшарпанному, розовому дому, открыла окно, которое плохо закрывалось даже зимой, и отперла навесной замок на решётке. Она залезла в свою комнату и плотно закрыла окно, заперев решётки на навесной замок изнутри. Она откинула прядь со лба и повернулась… Всего лишь полустук сердца и жизнь, казалось рассыпалась на осколки. С комнатной двери исчезли доски, которыми она забила вход в свою комнату, значит внутри побывала мать. Секундная мысль, еле уловимое движение в углу комнаты и её пронзил дикий страх, которого она не знала прежде. Она инстинктивно отходила в угол, пытаясь, защитится от возможного нападения. Она стала, как загнанный кролик, осматривать комнату и её взгляд уперся в противоположный угол. Всё ещё продолжая отходить, она увидела незнакомого мужчину с острыми и холодными чертами лица и огненно-рыжими волосами. Он внимательно наблюдал за ней, а Каира в этот момент упёрлась спиной в стену, и пути отступления у неё больше не было. 

Он отпер эту дверь без умысла, он и не ожидал здесь кого-то встретить. Когда она влезла в окно, он затаил дыхание. В его голове рождались сотни планов, что делать с этой досадной помехой… Кто бы мог подумать, что у одной из земных женщин, которые были тщательно отобраны для вынашивания и рождения полудемона и получеловека, есть уже ребёнок. Этот план был тщательно разработан начальниками и одобрен Самим! Найти человеческих женщин, которые могли бы выносить и родить адское отродье, было неимоверно сложно. Ведь им всем суждено умереть или во время родов или стать первой жертвой нечеловеческого детёныша. 

Дети, рождённые людскими женщинами от демонического семени, не являются людьми. Их ДНК человекоподобное, но не человеческое. Они порождение тьмы, не имеют души, не имеют чувств и рождаются на погибель людям. Их зовут психопатами и социопатами. Люди не могут объяснить, почему рождаются дети, которым нравится убивать, разрушать, сеять хаос и боль. Люди не могут понять и того, почему иногда рождаются люди, не способные чувствовать. Потому что это всё порождение тьмы. Они пророщенные семена зла, которые должны исполнить волю Отца своего. 

Велиал стал рассматривать девчонку, как вдруг в комнату вплыла грязная и вонючая женщина. Она шла, как поломанная кукла, рывками. Каждая её конечность жила своей жизнью и дёргалась рывками в разные стороны. Она напоминала оживший труп, и Велиал улыбнулся, его веселила эта картина. Вдруг женщина упёрлась взглядом в девчонку и её глаза алчно заблестели. Девчонка вжалась в угол и с ужасом смотрела на женщину, которая вдруг начла проворно передвигаться по комнате. Женщина схватила девчонку за волосы и выволокла в середину комнаты. 

– Возьми её, – прохрипела она, глядя на Велиала. – Дай мне дозу. 

Велиал лениво наклонил голову, глядя, как женщину мучают страшные ломки. Она была готова сейчас на что угодно, чтобы получить желаемое. 

– У тебя ведь есть? – жадно спросила она. 

Велиал кивнул и усмехнулся, он посмотрел в глаза девчонки, его обожгло холодом, в них не было больше страха. В них горела ярость. Его возбуждала эта ярость юности. 

– Возьми её, – нетрепливо прохрипела женщина.– Это дочь моя. Возьми её, а мне дай дозу. 

Велиал достал готовый шприц с янтарной жидкостью и покрутил в руке. Наркоманку затрясло, она теряла контроль над собой. Женщина с силой толкнула Каиру к парню в чёрном, затем она проворно выхватила шприц и стремительно, почти не шатаясь, ушла в свою спальню. 

Каира с отвращением оттолкнула незнакомца, на что он усмехнулся. 

– Не суетись, дорогая. Ты теперь принадлежишь мне. Сделка, есть сделка! 

– Чёрта с два! – со злостью сказала Каира. Она приготовилась биться на смерть, но этого не потребовалось. Парень и не думал к ней приближаться. 

– Значит, ты живёшь здесь? – спросил он. 

– Почти. 

– Да, жить здесь, как в преисподней, – усмехнулся он, но Каира его не поддержала. 

– Не нужно меня бояться, – сказал спокойно Велиал. – Мне нет нужды причинять тебе вред. По крайней мере, пока ты мне не мешаешь. Меня зовут Велиал. 

Каира ему не ответила, она всё ещё смотрела на него с опаской. 

– Извини, что открыл твою комнату без спроса. Я не знал, что здесь кто-то ещё живёт. Не знал, что у Дины есть ребёнок. 

– Зачем тебе моя мать? – не выдержала Каира. – Ты прилично выглядишь, а моя мать конченая наркоманка. Трупы выглядят лучше, чем она. 

– И пахнут лучше, – поддержал её Велиал. 

Каира нервно засмеялась. 

– Знаешь, – сказал Велиал. – У меня на твою мать особые планы. Так что, если мы не будем друг другу мешать, твоя жизнь не особо изменится. 

– Что за планы? 

– Это не важно. Эти планы тебя не касаются. Скорее всего, твоя жизнь, через какое-то время даже улучшится. Просто нужно не вмешиваться и держаться от своей матери подальше. Ты это сможешь? 

Каира молча кивнула. В её голове возник рой мыслей. Что изменится? Как изменится? Почему изменится? А разве может быть лучше? Кто он? 

Велиал улыбнулся девочке с синими глазами, и ему показалось, что эти глаза, охладили адский огонь, бушевавший в его душе. На какой-то миг он почувствовал себя другим… прежним… великим… Как может эта обычная земная девочка вызвать такие чувства у сущности более благородного происхождения? Что происходит с его разумом, который в сотни раз превосходит человеческий? Но, если подумать, девочка-то не может быть обычной. Эта мысль сверкнула в голове у Велиала, и он вдруг по другому взглянул на Каиру. Каира дочь женщины, дочь избранной! Женщина, которая достаточно сильна, чтобы выносить ребёнка демона, не может быть обычной. В её генах должно присутствовать демоническое начало или что-то связанное с нефилимами и серафимами… Неудивительно, что Каира вызывает такие ощущения. Ему захотелось продолжить с ней общаться, и он для простоты превратился в обычного парня. В драгдилера. 

Каира ощутила какую-то волну силы, которая исходила от него. Велиал был очень красив. Даже божественно красив. У него был мелодичный голос, сладкий, бархатный. Никто и никогда бы не догадался, что голос сей не принадлежит человеку. Такой голос мог быть дан только демону.

Велиал не чета другим демонам, хотя бы, потому что он меньше всего похож на демона. Он льстец и искуситель, очень хорош собой. Он соткан из огня и пламени. У него яркие рыжие волосы, длинные ниже плеч, они густые и мягкие на ощупь. Цвет лица очень тёплый, не бледный и не тёмный, как у многих демонов, а очень человечный, телесный. Но вот глаза… Его глаза прекрасны. Каира влюбилась в его глаза, когда рассмотрела внимательнее. Они янтарного цвета, насыщенного, с золотинками и черными линиями. Его глаза то сияют, как раскалённое золото, то темнеют, как застывающий янтарь, то вспыхивают, как пламя. Каждая чёрточка его лица сквозит эстетичностью, красотой и человечностью.

Каира и Велиал очень быстро поладили, пока он помогал ей прикручивать замок к двери комнаты. Каира объяснила, что мать может и ночью завалиться в её комнату и отправить к ней наркодилера. Поэтому она виртуозно научилась от неё уклоняться. Велиал не увидел ни страха, ни горя в её рассказе. Она относилась к своей жизни, как чему-то очень обыденному и нормальному. Она не просила помощи и не жаловалась, но спокойно отвечала на его вопросы. Тогда Велиал предложил Каире лёгкий выход, если мать будет приставать к ней – давать ей то, что она просит.

– И где мне взять наркотики? Денег-то у нас нет.

– Я оставлю тебе запас. Будешь давать своей матери, когда очень нужно будет. Сейчас я буду рядом и позабочусь, чтобы она о тебе не вспомнила. А потом будешь сама ей давать… дозу.

Каиру передёрнуло от последних слов, но она понимала, что возможно он прав. Каира не отказалась от его предложения, подумав, что на чёрный день это может сгодиться. Осталось лишь полтора года протерпеть и всё. Присутствие Велиала придало Каире чувство защищённости, она рискнула остаться в своей комнате и переночевать.

Решение Каиры ночевать в отчем доме и привело к ужасным последствиям. Она слишком понадеялась на то, что мать будет в отключке. Но всё оказалось иначе…

Дина пришла к ней ночью. Неизвестно, что конечной наркоманке привиделось в её нирване, но она села на кровать и стала смотреть на дочь. Смотрела она с жалостью, как будто прощалась, может быть, так оно и было. Мать неожиданно быстрым движением прижала к носу дочери носовой платок, чем-то пропитанный. Это и не дало проснуться Каире, когда её мать вколола ей дозу. После этого женщина пыталась уйти, но споткнулась и упала у кровати. Дина не знала сколько времени она вот так пролежала, но, очнувшись, она увидела, что на кровати Каиры валяется шприц, а на руке виднеется след от укола. Дина закричала. Непонятно, поняла ли она, что наркотик ввела она – мать, своими руками. Но женщина вскочила и схватила со стола канцелярский нож и полоснула по запястьям Каиры.

-Лучше тебе умереть… – шептала она, – Лучше тебе умереть и не просыпаться… Да, так будет лучше. Это выход.

Женщина устало побрела к себе в комнату. Она вдруг подумала: «А может, стоит расслабиться в ванне? В горячей воде?» Дина разделась, но не успела дойти до ванны. Она завалилась на грязный диван и её затопило блаженное безразличие, которое не давало даже пошевелиться. Ей стало так хорошо и так спокойно, словно она попала в рай. 

И тогда закапала вода. Она закапала всюду. Было ощущение, что квартиру заливает невидимой водой. Эхо посмертной капели летело во все комнаты. Неожиданно в самом тёмном углу коридора словно исчез весь воздух, а тьма сгустилась в очень крепкий, осязаемый комок, а затем брызгами разлетелась в стороны, отодвигая реальность одного мира, чтобы впустить другой. На месте душного тёмного комка уже стоял и щурился молодой человек с рыжими волосами. Велиал слушал капель и хмурился. В доме что-то произошло, что-то не естественное. Велиал опустил глаза на пол и увидел две вереницы босых ног. Одна вереница шла в комнату Каиры, а вторая шла из её комнаты. Велиал прошёл в комнату девочки и увидел её. Бледная, испуганная она лежала и смотрела сквозь него. Лицо Каиры больше напоминало маску, оно словно окаменело. И только глаза, теряющие цвет, блестели жизнью.

Велиал подошёл ближе и всё понял. Он увидел и шприц, и след от укола, и раны на запястьях, и нож, лежащий на полу.

Сначала он не хотел ничего делать, но, когда его взгляд встретился со взглядом девочки, что-то щёлкнуло. Что-то заставило его сердце сильнее гнать кровь по венам. Он сел на матрас, взял руку Каиры и сильно сдавил руку, в том месте, где виднелся след от укола.

Каира услышала странные протяжные звуки, которых не было. Ей казалось, что где-то что-то шипит, а веки наливаются свинцом. Они стали такими тяжёлыми, что просто закрылись сами собой. Вскоре Каира почувствовала, что по локтю бегут какие-то горячие капли. И вместе с этим где-то далеко появилась точка боли, которая нарастала с каждой каплей. Через мгновение боль затопила её сознание, и она выгнулась дугой, издав крик.

Велиал смотрел, как из Каиры выходит всё содержимое шприца, а ранка затягивается. Вместе с этим к девочке вернулись физические ощущения, она чувствовала боль. Он молча взял в руки её запястья и кровь потекла в обратном направлении.

Каира слышала странные жужжащие звуки, которые прерывались. Как испорченной радио, всё жжужало и шуршало, а речь шла в обратном порядке. Она открыла глаза, но перед глазами мелькало что-то расплывчато и двигалось в обратном направлении. Ей казалось, что она не употребляет воздух для жизни, наоборот, это она производит воздух для других.

Кровь втягивалась в ранки, вся до капли. Она собиралась в капельки на простыне и полу и подскакивала вверх, будто в ранках стоял насос и втягивал их с огромной силой. Как только кровь вобралась в сосуды, ранка закрылась, будто её никогда и не было. В этот момент боль прошла, а Каира почувствовала, что очень-очень хочет спать, но Велиал не дал ей уснуть.

– Каира, иди к своей подруге, ты здесь не в безопасности. И я не смогу тебя уберечь. Иди к Лайзе.

Каира послушно кивнула и вылезла через окно. Велиал посмотрел, как темноволосая девочка, не торопясь исчезает в темноте, а затем прошёл в комнату её матери. Он разбудил Дину лёгким толчком и сказал: