Текст книги "Рабы Нью-Йорка"

Автор книги: Тама Яновиц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Тебе понравилось? – спросил Борегар у племянницы. У детки было пухлое надутое личико. Я бы ей дала от силы года полтора.

– Очень понравилось, спасибо, – ответила она.

Вид у обоих молодых людей был довольно хмурый.

– А вам самим-то понравилась Златовласка? – спросила я. Они промолчали. – На соседней улице вчера была ярмарка, – сказала я. – Может, и сегодня там что есть, зайдите проверьте. – Я показала им кожаный напульсник в заклепках. – За эту штуковину я заплатила всего два доллара. Надо было еще купить. Там были и с шипами. Честно говоря, я бы носила десяток сразу – до плеча. И тогда никто бы ко мне не полез.

Борегар внезапно встрепенулся.

– Куда ты переехала, Элинор? – спросил он. – Выглядишь ты просто замечательно.

– Точно, Элинор, – подтвердил Марк.

Короче, я и их пригласила.

Потом я пошла в кафе, заказала гамбургер и картошку фри. Мне нужно было как-то себя поддержать. Еда была до того омерзительна, что это даже привело меня в восторг. Почти ледяная полусырая картошка, водянистый кетчуп и тощий кусочек мяса между двумя холодными кусками булки. Отвратительно. Я, дрожа от нервного возбуждения, смотрела на часы, следя за неумолимо бегущим временем. Посетители в этот час были только случайные. Я чувствовала, что токи, от меня исходящие, влияют и на окружающих. Какой-то бородатый хиппи донимал официанта.

– Что с тобой? – повторял он все время. Официант явно плохо понимал по-английски, он был темен и угрюм. – Почему ты такой мрачный? – допытывался бородач. – Иди сюда, я тебе помогу. Ты откуда? – Официант не отвечал. – Ты классный, – сказал хиппи. – Такой красавчик, но еще и классный.

За моей спиной разговаривали две женщины. Они, видимо, только что навещали кого-то в больнице.

– По-моему, ее врач спятил, – говорила одна другой. – Ты видела ее карту? В графе Диета он написал постельный режим.

Наконец я выкатилась оттуда, купила вина и пошла домой.

На автоответчике была куча сообщений от моих гостей. Я совсем забыла, что наговорила следующее: Привет! Сегодня на завтрак я съела пончик, выпила кофе и стакан клюквенно-яблочного сока. У меня вечером гости. Приходите, если хотите. Оставьте сообщение после гудка.

Я стала слушать запись, и почти все говорили: Привет! На завтрак я съел яичницу из двух яиц и тосты и выпил шоколаду. Увидимся вечером, и я никак не могла сообразить, почему мне все рассказывают, что они ели на завтрак.

Плохие новости были все одинаковые – женщины, которых я пригласила, прийти не могли. Одна заболела, другой надо было уезжать, третья придумала какую-то дурацкую отговорку. Они все так долго жаловались на одиночество, что мне и в голову не могло прийти, что они решат пропустить столь волнующее событие. Короче, остались две дамы – я и моя подруга Эми. Она только что рассталась с мужем и наверняка постарается одарить своим вниманием как можно больше мужчин, чтобы доказать себе, что не потеряла формы.

Перед приходом гостей я так нервничала, что чуть не вывесила на дверь табличку Умерла вчера. Просьба разойтись и не беспокоить. Но, как впоследствии выяснилось, замок у входной двери внизу сломался, и большинство гостей все равно в дом не попало. Все шло шиворот-навыворот. Стол мне пришлось накрыть бумажной скатертью (скатерть у меня была как на Хэллоуин, разрисованная тыквами, другой не нашла), из угощения – немного сыру и крохотные треугольные тарталетки со шпинатом, которые я купила в супермаркете.

Должна признать, что бывает угощение пошикарней и поизысканней.

Но сама я выглядела великолепно: я как раз купила китайскую пижаму зеленого атласа, а на ногах у меня были золотые босоножки. Я зарядила фотоаппарат и даже вставила в него новые батарейки, поскольку твердо намеревалась запечатлеть сие событие.

Начали прибывать гости: Майк, Фриц, Барри, Марли, Джон и Тед. А еще Билл, Стэн, Ларри и Рассел. Я рассадила их на диван, на стулья и на пол. Все кидались ко мне на шею, а я с трудом вспоминала, кто из них кто. Все мужчины пришли с вином и цветами. Эми явилась в прозрачной леопардовой блузке, леггинсах и на высоченных шпильках. Она стояла у раковины и пыталась разморозить паштет, который стащила из кафетерия, где работает.

– Пойди познакомься с Марли, – сказала я. – Отличный парень, скромный. Между прочим, гетеросексуал.

– Не могу, – ответила Эми. – Боюсь. Я из тех гостей, которые предпочитают прятаться на кухне.

– У меня нет кухни, – сказала я. – Это же просто ниша. И почему раньше не предупредила? Ты же здесь, кроме меня, единственная женщина.

Комната была вся в сигаретном дыму, мужчины обшаривали в поисках вина холодильник. А я казалась себе Одри Хепберн в фильме Завтрак у Тиффани: Трумэн Капоте сидит в углу (на самом деле это был не Трумэн, а один мой приятель, который обожает меня вышучивать), в комнате полно мужчин и только одна подружка хозяйки. Я все представляла себе немного иначе, но так уж вышло.

Конечно, во время самой вечеринки пищи для размышлений хватало. Нормально ли общаются Майк с Фрицем (они говорили о ловле тунца, а потом стали обсуждать, как одеваются теннисисты из Восточной Европы), не слишком ли долго Эми рассказывает Марли про свой развод. Надо было опорожнять пепельницы, подливать вина, менять кассету Нино Роты (саунд-треки к фильмам Феллини) на африканскую музыку с бонго-бонго. Я, как могла, старалась поменьше общаться с гостями. Как, черт возьми, Холли Голайтли удавалось находить в этом удовольствие? Звонок внизу звонил не переставая, но наверх никто не поднимался (я тогда не знала, что в середине вечера замок заело). Мне казалось, что с минуты на минуту придет еще сотня человек, а когда этого не произошло, я вылезла на пожарную лестницу, чтобы посмотреть, кто внизу может, они позвонили и убежали.

– Стой, Элинор! – услышала я крик одного из гостей. – Не делай этого! Не прыгай!

На секунду я почувствовала себя на вершине успеха. Выползая в своей зеленой пижаме из окна на пожарную лестницу, я, конечно же, выглядела блистательной хозяйкой.

Теперь оставалось только, чтобы в дверь позвонил мужчина, который бы меня действительно интересовал. Тогда вечер, безусловно, удался бы. Но я не ждала никого, кто бы мне хоть мало-мальски нравился.

Наконец звонок таки раздался, и я слетела с пожарной лестницы. Это был Ян, причем с чемоданом. Я залпом допила свое вино.

– Привет, – сказал он. – Как дела?

– Нормально, – сказала я. – Проходи. Надеюсь, ты не собираешься ко мне переехать. Здесь и так повернуться негде. – Меня сбил с толку чемодан.

– Не волнуйся, – сказал Ян. – Просто как раз сегодня моя подружка меня выгнала. Я решил заглянуть к тебе, а уж потом пойду в гостиницу.

– Выпей вина, – предложила я и повела его в комнату, где в позе испанской махи, отдыхающей на коробках из-под мыла, возлежала Эми. На самом деле возлежала она на футоне Футон – японское ватное одеяло или тюфяк., который обычно служил мне и кроватью, и креслом. Я достала фотоаппарат, чтобы сделать несколько компрометирующих снимков. А потом взглянула на часы. Не то чтобы мне было совсем тошно, просто я не могла дождаться, когда все это закончится и я смогу наконец расслабиться. Мне осточертело веселиться. Веселье дается мне с трудом, оно меня травмирует. В некотором смысле гораздо веселее обходиться без него. По мне, веселиться – то же самое, что нервничать. Я подумала, что, пожалуй, предпочла бы в одиночестве предаваться депрессии.

Тем временем появились Марк и Борегар, причем пришли они явно вместе.

– Привет, ребята, – сказала я. – А где Тина и Бетой? – Я полагала, что они приведут с собой жен.

– Ох, – сказал Марк, вытащил сигарету и пошел искать зажигалку.

– Мы не знали, что надо приходить с женами, – сказал Борегар и со смущенным видом направился к столу взять что-нибудь закусить. Наверное, он зацепился за ножку стола, с размаху на него навалился, и стол рухнул. Недопитое вино в пластиковых стаканчиках и остатки сыра полетели на пол. Сразу трое бросились все убирать.

– Господи! Извини, – сказал Борегар.

Ян поднял стол, залез под него и все подкрутил как надо. Я взглянула на него с интересом.

– Не беспокойся, – сказала я. – Не думаю, что этот стол предназначался для практического использования. Он был всего лишь платоновской идеей.

Все курили, но – странная вещь-ни у кого не было спичек. Кажется, все вокруг было усеяно пустыми спичечными коробками. Но пока кто-то один курил, другой мог прикурить у него. У холодильника меня поймал Тед.

– Как ты считаешь, Элинор, – спросил он, – дети рождаются такими, какие они есть, или родители все же могут влиять на формирование личности? – У Теда восьмилетний сын, который далеко пойдет. Он уже организовал рок-группу, и они записали какой-то хит.

– Не знаю, – сказала я, пытаясь улизнуть. – Я на днях была в Сохо и видела женщину с огромным шимпанзе, одетым в костюм и ботинки. Странно, правда?

– Я видел в Воге фотографии твоих украшений, – сказал Тед.

– Прошу прощения, – сказала я и заперлась в ванной. Когда я вышла, оказалось, что почти все вино кончилось, и у меня, наконец, появился шанс избавиться от гостей. Удивительная вещь: каждый из мужчин решил, что я пригласила его потому, что в него влюблена, хотя на самом деле все было совсем не так. И каждый целовал меня на прощание и говорил, чтобы я не волновалась – он скоро мне позвонит.

– А ты познакомился с моей подругой Эми? – спрашивала я.

Я решила, что все разошлись, но Марк с Борегаром и Ян сидели на диване и приканчивали двухлитровую бутылку вина, которую они припрятали. Поняв, что уходить они не собираются, я легла на футон и протянула свой стакан, чтоб и мне налили.

– Боже мой! – сказала я, обхватив голову руками. – Напомните мне, чтобы я больше ничего подобного не устраивала.

Они сидели – ни дать, ни взять герои из Трех бездельников Три бездельника – телевизионный комедийный сериал. – и ждали, что я буду делать дальше.

– Мне было б легче, если бы у меня был парень, – сказала я, – с которым можно было бы разделить ответственность. Я начинаю думать, что уже никогда никого не встречу.

– Позволь мне кое-что тебе сказать, – пробормотал Борегар заплетающимся языком. – Зачем по пустякам впадать в отчаяние?

– Позволь мне кое-что тебе сказать, – заявила я. – Я и при Стасе постоянно впадала в отчаяние. Я вообще считаю, что жизнь есть акт отчаяния. – Борегар озадаченно посмотрел на меня.

– Она терпеть не может оценочных суждений, – сказал Ян.

– Спасибо, – сказала я. Несколько минут все молчали. Кассета закончилась, и в комнате воцарилась тишина. – Что ж, – сказала я наконец, слава богу, все позади.

– А что, собственно, у тебя было на уме, Элинор? – спросил Марк.

– Это была просто вечеринка, – сказала я. – А куда ты дел Тину?

– Я сказал ей, что не хочу, чтобы она сюда шла, – ответил Марк. Он успел здорово накачаться. – Сказал, что мне необходимо иногда выходить без нее. – Интересно, а почему в таком случае он проводит столько времени с Борегаром? Значит, не независимости ищет, просто с ней не хочет быть.

– Наверное, я скучаю по Стасу, – сказала я. – Я делала сегодня что-нибудь ужасное?

– Ничего плохого ты не делала, – сказал Борегар.

– Не больше, чем остальные, – сказал Марк.

Я была пьяна и чертовски устала.

– Сама знаю, – сказала я. – Знаю и все равно непрерывно терзаюсь.

– Никогда из отношений с другим человеком не получается того, что ожидаешь, – сказал Ян.

– Значит, это невозможно, – сказала я.

Борегар потянулся за сигаретой.

– Черт, все время забываю, что нет спичек, – сказал он. – Послушайте, а может, я попробую прикурить от плиты?

– Она не работает, – ответила я и вспомнила, что, когда была маленькой, родители учили меня пользоваться электроприборами – не совать пальцы в розетку, не включать ничего мокрыми руками. Они наверняка упустили что-то важное.

– Плита не работает? – переспросил Борегар.

– Завтра придется звонить в Кон Эд, – сказала я. Марк налил нам еще вина.