Текст книги "Допустимая погрешность некромантии (СИ)"

Автор книги: Тальяна Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Я не настолько хорошо умею читать, господин, чтобы прямо вслух… Да можно сказать, что и вовсе не умею…

Он забрал у меня книгу и уже через секунду вновь сидел в своем кресле.

– Теперь понимаешь, Тайишка, почему я никак не могу избавиться от подозрений?

– Это ничего не доказывает! – я пыталась говорить отчетливо, но голос дрожал. – Да, я не умею читать. И соврала... зачем-то. И что, это сразу делает меня демоном?

– Не делает. Только указывает на то, что ты что-то скрываешь, – признал он и все же выдал тень улыбки. – Кстати, мне очень нравится, как ты волнуешься.

Я ухватилась за предложенное изменение темы – хоть о чем, лишь бы не о пытках!

– А мне, кстати, очень нравится ваш прежний вид. И прямо любопытство разъедает, почему вы теперь выглядите иначе?

– Постарел, – нет, теперь он совершенно отчетливо улыбался.

– Ве-ерю, – я улыбнулась в ответ. Вот именно этот тон полу-флирта и нужно поддерживать, во всех ситуациях помогает. – А с ростом что случилось, если вы были меня на голову выше, а стали на голову ниже?

– Ничего себе. И как же двухлетней девочке удалось даже рост мой запомнить?

Опачки. Снова прокалываюсь и по-прежнему выгляжу подозрительной.

– Мама рассказывала!

– Ве-ерю, – тем же тоном, что недавно я, сказал некромант.

Я поймала это ощущение так отчетливо, что сердце сжалось. Невзирая на его внешний вид, на опасности и угрозы, он был намного больше похож на Дмитрия Александровича, чем Тайишка на меня! Вот именно в этот момент, когда разрешил себе улыбнуться и отдаться настроению. И на вопрос мой не ответил, потому я рискнула повторить:

– Господин Шакка, так почему теперь вы выглядите иначе?

– А может, это вовсе не я тебя спас в детстве? Об этом не думала?

На размышления ушло секунды две:

– Вы. У вас глаза и голос…

– Это ты уже говорила. Вероятно, мой голос тоже твоя мама описывала? Хочешь откровенности, но сама откровенной быть не хочешь.

– А ведь вы специально отводите тему! Не думайте, что не замечаю!

– Я тоже многое замечаю, Ольга.

– Как вы меня назвали? – я округлила глаза так сильно, как только могла округлить.

Он усмехнулся:

– Многое.

– Например?! – произнесла почти с вызовом. Да что же это такое – я тут выкручиваюсь-выкручиваюсь, а в итоге в одну и ту же точку впечатываюсь.

– Например то, что ты не сгораешь от желания. А должна бы.

Ну почему же? Тайишка внутри вполне себе сгорает. Старый, некрасивый, даже страшный – все ей нипочем. А он еще и улыбаться принялся, делая из моей застенчивой помидорки ко всему готовый кетчуп.

– Сгораю! – заверила я. – Просто я стеснительная очень. И как уже сказала раньше, ваш теперешний образ слишком сильно противоречит моим… девичьим грезам. Кстати, а почему вы так выглядите?

Он проигнорировал и эту мою попытку:

– Обескураживает?

– Местами.

– Книг, говоришь, много читала?

– Врала я. Сильно на дыбу не хочу, если вы понимаете, о чем я. И потому от страха вру.

– Тогда просто расскажи – кто ты и зачем ты здесь?

– Тайишка я, господин Шакка. И здесь для того, чтобы рассказать вам все, что вы хотите. Только пока не понимаю, что именно должна рассказывать.

Его голос оставался бесконечно спокойным:

– Может, и Тайишка. Но Тайишка, каждое слово которой надо ставить под сомнение.

– Ваши сомнения связаны только с тем, что я не оправдала ваших ожиданий.

– Книг много читала?

– Ни одной!

– И обладаешь уникальной памятью? Какого цвета было твое платье, когда я зашел в ваш дом?

– Фиолетовое! А если вы запомнили другой цвет, так то от грязи!

– Убирайся. У меня много дел, – произнес тем же ровным тоном.

– Что?

– Иди в свою комнату, чтобы я в порыве гнева не пришиб тебя на месте. До завтра можешь быть свободна… в пределах моего дома.

– Как прискажете, господин.

Уж не знаю почему, но вылетая из кабинета, я улыбалась от уха до уха. И пребывала в твердой уверенности, что он смотрит мне в спину и тоже улыбается. Жуткий тип, конечно. Но что-то в этом старичке есть такое, что порождает не только страх. Возможно, и не просто так внутри Тайишка сладко вздыхает.

* * *

Поскольку на ночь у меня были планы здесь, я решила навестить гостеприимную реанимацию. И уснуть получилось быстро. Возможно, теперь одного моего желания переместиться в другой мир хватало, чтобы погрузиться в сон.

– Да неужели? Наташ, наша пациентка вернулась, чтобы поесть самостоятельно.

Медсестра, взглянув на меня, ахнула. Не привыкла еще, видимо.

– Вот зря вы, Дмитрий Александрович, сразу ругаетесь. Я ведь всегда возвращаюсь!

– Вижу. А я сижу и размышляю, пора тебе зонд в нос вставлять для искусственного питания, или ты сама явишься.

– Не надо мне зонд! Кстати, а что у нас на ужин? Капусточки бы тушеной…

Медсестра вытащила из моей руки иглу и вместе с капельницей направилась на выход, без конца оглядываясь. Это ничего. Не пройдет и года, как все тут будут воспринимать мои отключки и возвращения, как само собой разумеющееся. Я обратилась к реаниматологу:

– Дмитрий Александрович, мне прямо как-то неудобно оттого, сколько хлопот я вам создаю.

Он почему-то выглядел очень уставшим. В ответ просто кивнул.

– Ладно, Ольга, тогда рассказывай – где была, что видела?

– В сказке была. Знаете сказку «Красавица и чудовище»? Вот примерно в ней и была.

– Ясно. И кто там был красавицей?

– Очень смешно!

– Ладно, мне работать надо. Скажу, чтобы тебе принесли поесть.

Как только он вышел, Тайишка поинтересовалась:

– Оль, а мне эту сказку расскажи!

Пришлось. И даже вместе посмеялись над предположением, что некроманта нашего можно попытаться обратить в красавчика с помощью искренней любви или что там в первоисточнике звучало. А потом подружка моя уснула, оставив меня скучать в одиночестве и безотчетно улыбаться потолку, вспоминая некрасивую улыбку «чудовища».

* * *

Ночью я уснула, чтобы попытаться выполнить задуманное. Подсказка Эльрика не давала покоя. Трусливая Тайишка отговаривала, но и она смирилась, понимая, что мы обе можем выжить, только собирая информацию, а не зарываясь с головой под одеяло. Одеяло наше еще недолго будет служить крепостью – улыбки улыбками, но некромант дал отчетливо понять, чего ждет от меня. Открыв глаза, я с удивлением уставилась на Марушку. Та перевела равнодушный взгляд от окна ко мне:

– Господин Шакка приказал накормить вас и приготовить горячую ванну, когда вернетесь из своего мысленного путешествия.

«Вернусь из мысленного путешествия» – не слишком обнадеживающая формулировка. Слишком близкая к его версии событий. Кажется, разговор откладывать больше нельзя – утром придется объяснять, куда я попадаю, и молить о понимании.

Марушка, как только я ей ответила, что с дальнейшим справлюсь сама и помощь в мытье волос мне точно не потребуется, попросила разрешения уйти к себе. И так, по всей видимости, вынуждена была отрабатывать сверхурочные, вопреки своему зомби-графику. Но я еще несколько минут ее мучила:

– Господин упомянул сегодня какие-то дела. Какие у него могут быть дела, кроме как на всех своими жгучими глазами зыркать?

– Неправда. Господин очень часто бывает занят.

– Чем же?

– Нередко приходят просители: тяжело больные или родственники недавно почившего…

– И что, он всех подряд лечит и воскрешает? – не поверила я.

– Зачем же всех? Господин помогает только тем, в ком видит долгосрочную выгоду.

Несложно было догадаться. Нужны ведь средства, чтобы такой домище отгрохать и содержать. Да и не производит мой некромант впечатление рубахи-парня.

– Что еще он делает?

– Читает книги, ищет ответы на свои вопросы.

– Какие вопросы?

– Вам лучше спросить у него самого. Я могу уже идти?

– Постой. А он раньше выглядел другим? Как давно он изменился?

– Нынешний облик господина появился пару лет назад.

– О! – заинтересовалась я всерьез. – А почему это произошло?

– Понятия не имею. Мне-то какая разница? Это же господин. Могу я идти?

Обреченно махнула рукой. Такие слуги в качестве информаторов не годятся. Может, он потому бездушных марионеток и предпочитает, раз у них стойкое равнодушие ко всем хозяйским тайнам.

В особняке было устроено что-то наподобие примитивной канализации. Тайишка помогла мне разобраться, как набирать воду и где расположен слив. Никаких аналогов шампуня или мыла я не обнаружила, но имелись странные заменители – жесткая губка, на которую Тайишка посоветовала сыпать белый порошок из непромокаемого мешочка, и этим же порошком нам удалось отмыть ее длинные волосы. Потом отыскали в комнате расческу и подходящую одежду: тканевую блузу и простую длинную юбку. Я бы предпочла джинсы, но никому здесь в голову не пришло подложить их мне в шкаф. Все время я прислушивалась к звукам в коридоре – гробовая тишина. Но на всякий случай, когда вышла из своей комнаты, заглянула в соседнюю. Там на узенькой кровати спала Марушка. Она лежала на спине, недвижимая, даже дыхания не слышно. Интересно, я выгляжу точно так же, когда «ухожу путешествовать»? Позвала по имени, подошла ближе и коснулась плеча – никакой реакции. Эльрик сказал правду: куклы некроманта на ночь просто выключаются.

И все равно по дому я передвигалась как можно тише. Несколько шагов, замереть, чтобы в очередной раз прислушаться, еще несколько шагов, поднять масляную лампу и оглядеться. Покои господина, если я правильно поняла, находились в другом крыле, а слуги признаков жизни не подавали, как и Марушка. Вход в подвал я нашла не сразу, но здесь здорово помогла Тайишка. Она, еще недавно работавшая в богатых домах, навскидку перечислила несколько мест, где чаще всего бывают лестницы: за кухней или с улицы – перед любым входом. Нам повезло – нужная нам дверца располагалась в небольшой прихожей перед столовой.

На масле в этом доме не экономили. Даже в подвале на стенах висели горящие светильники. Осторожно спустилась вниз и поежилась от прохлады. Да и запах оставлял желать лучшего. Но чего я ожидала от подвала? Помещение было битком заставлено банками с соленьями, грузными мешками и флакончиками с неизвестными мне приправами. Очевидно, пленников держат не здесь. Но я не сдавалась, и когда нашла узкий проход дальше, едва не вскрикнула от радости. За проходом другая комната, заваленная старой мебелью, потом еще одна и еще… Очередная лестница вниз. Интуиция подсказывала, что я приближаюсь к цели, а иначе эти лабиринты под домом ни к чему, и оттого волнение нарастало.

И вот наконец-то я нашла то, что искала: в самом низу, в самом холодном подвале уже не было старых вещей или продуктов. Только каменные стены и металлические решетки. Здесь тоже горели светильники, но так тускло, что моя лампа все же пригодилась. Не было ни единого сомнения, для чего предназначено это помещение – особенно железные крюки на стенах убирали последние сомнения. Я уж было подумала, что никого здесь нет, когда из дальнего угла расслышала стон. Метнулась к решетке, села на каменный пол.

Внутри клети сидел мужчина в лохмотьях. Изможденный – кожа да кости – грязный старик с колтунами в длинных волосах. Из полумрака он посмотрел на меня испуганно и прохрипел:

– Новый образ, дружище Керин? А ты ничего получился. Заходи сюда, я покажу, что из себя представляет настоящий мужчина. Ну же, Шакка, не тяни!

Слова он произносил трудно и с непонятным акцентом. Я подняла лампу выше:

– Я не Шакка! Меня зовут Тайишка. Я, как и ты, здесь пленница.

– Сомневаюсь, что именно как я… – в его усмешке не было и толики веселья, зато мне стало стыдно за свои чистые волосы и целую одежду.

– Как тебя зовут? – я попыталась снова. – И почему он здесь тебя держит?

Он подполз чуть ближе, обдавая зловонием, но я не отшатнулась.

– Как меня зовут? Задать бы тебе этот вопрос чуть раньше – до такого количества пыток. До того, как он воскресил меня, после очередной, наиболее забавной игры. Какое счастье, что воскрешать можно только единожды... Задать бы тебе этот вопрос до того, как он сломал во мне последние остатки человека.

Страшный сон. Сейчас мне, как никогда до сих пор, захотелось, чтобы все оказалось страшным сном. Мистика, угрозы, улыбающиеся гаки – все это было лишь антуражем. Но вот он – человек, такой же реальный, как я. Возможно даже, что более реальный! И его боль настолько сильная, что даже я, с расстояния, чувствую липкий холод.

– За что?.. – едва выдавила.

– Сначала он придумал, что я демон. А потом решил, что раз я не сойду за демона, то вполне могу оставаться его любимой игрушкой. И сейчас он пришел в виде молодой девы, чтобы издеваться в очередной раз. Но мне ничего… издевайся, смейся! Мне уже давно все равно.

– Я не Шакка!

Теперь подобное подозрение вызывало во мне протест. А ведь совсем недавно я с тем самым извергом сидела в кабинете и флиртовала. Я отвечала на его поцелуй. Я представляла, как он улыбается мне вслед! Как если бы он был достоин хоть одной хорошей мысли…

Глава 7

– Если ты не Шакка, то отпусти, – старик давил из себя смех, но веселья по-прежнему не звучало.

 Я глянула на тяжелый металлический замок. Возможно, стоит попытаться отыскать ключ. Вряд ли господин слишком сильно опасается подвоха от своих слуг. И точно, связка ключей висела на противоположной стене. Пленник не прикован, и вывести из дома я его смогу – точно тем же путем, что пришла сюда. Но оставалось только устало поморщиться:

 – Ты не сможешь покинуть двор… Он поставил какую-то защиту по всему периметру.

 – Тогда хотя бы умереть… Или убей – просто убей! – он вдруг оживился и потянулся грязной рукой к решетке. – Убей, если ты не Шакка!

 После таких просьб никто не смог бы развернуться, уйти в теплую постель и сделать вид, что все забылось. После таких зрелищ о своем страхе вспомнить сложно. Я поднялась на ноги и схватила связку. Нужный ключ оказался третьим. Толкнула ногой дверцу, а сама развернулась к выходу. Мне нужно успеть попасть в свою комнату и обеспечить себе алиби.

 – Будь добр, дай мне несколько минут…

– Конечно!

Я уж было шагнула к выходу, но то, как прозвучало это самое «конечно», заставило замереть и медленно повернуться. Этот тон слишком сильно отличался от предыдущего. Оставался только заметный акцент.

 Старик уже стоял передо мной в полный рост… и он оказался вовсе не стариком. Теперь я могла разглядеть – под грязными патлами, за клочковатой бородой скрывалось знакомое лицо, только до болезненности иссушенное! Но больше удивило не сходство с портретом некроманта или Дмитрием Александровича, а то, что он улыбался. Подобие этой улыбки я уже видела… у гаки! Отступила. Глаза недавнего пленника сверкнули красным.

 – Какая хорошая девочка. Прониклась чужой бедой, спасла, хоть и сама рисковала. Люблю таких.

Я сделала еще шаг назад, Тайишка закричала:

– Это асур! Белыми духами леса клянусь, асур! Демон, питающийся разумом!

– А раньше ты об этом сказать не могла?..

Он шагнул ближе и улыбнулся шире – по-прежнему истощенный донельзя, но уже не производящий впечатление умирающего.

– Ты выглядишь аппетитно, добрая девочка. И я очень голоден. Я слишком долго не получал пищи, которая…

Демон не закончил – бросился на меня. Казалось, он хочет вцепиться в горло, но, повалив на пол, он крепко обхватил мою голову и посмотрел в глаза. Питается разумом? Не имея представления, что это значит, я заорала в полную глотку. Попыталась зажмуриться или отвернуться, но во лбу возникло тянущее ощущение – сначала просто неприятное, будто кость сильно чешется, а потом прорезало болью. Я кричала еще громче, оглушаемая внутри Тайишкой. Треснула его рукой по лицу, от этого сосущее ощущение заметно ослабло, потому я перестала тратить силы на истерику – лупила со всей мочи. Даже удалось выползти из-под демона и вскочить на ноги. Он намного сильнее! Попыталась пнуть в голову, пока не поднялся, но существо с неожиданной ловкостью увернулось и уже тоже стояло, направляя на меня красные огоньки глаз. Оно смеялось, словно получая энергию от моего страха.

 Меня ухватили сзади и отшвырнули в сторону. Я только могла наблюдать за тем, как господин Шакка вцепился рукой демону в горло, но не удержал. Асур, забыв обо мне, теперь всю ярость сосредоточил на некроманте. Пара вспышек голубого огня, которого так боялась гака, его не остановили, хотя и оставили на коже ожоги. Господин Шакка резко наклонился вбок, а потом поднырнул снизу и полоснул демона каким-то лезвием. Асур схватился двумя руками за горло и осел на пол. Некромант ухватил его за плечи, рванул вверх и со всего размаха плашмя ударил спиной сначала о решетку, потом бросил на пол. И сразу присел перед ним на колени, направив руки на рану.

Он что-то бормотал, закрыв глаза, а из его пальцев сочился едва заметный зеленый свет. Тонкая рана на горле начала затягиваться, но демон так и не очнулся. Я не могла оторвать взгляда от этого зрелища, да и бежать уже было поздно, потому неуверенно подошла ближе.

– Он мертв?

Господин Шакка убрал руки, встал, но на меня не посмотрел.

– Асур мертв, мое тело живо. Осталось его отмыть и одеть… Два года работы насмарку.

– Ваше тело? – единственное, что я уловила, хотя это уже было очевидно.

Но, как оказалось, значение я придала отнюдь не самой важной проблеме. Когда некромант посмотрел на меня, стало понятно, насколько он зол. Темные глаза прищурены, губы сжаты так, что побелели. Теперь я снова отступала, как совсем недавно от асура. И, как совсем недавно асура, господин Шакка схватил меня за горло и впечатал в стену.

 – А вот теперь повтори, что ты не демон, – в каждом слове звучал яд, хотя тон голоса некромант не повысил. – Два последних года показали, что не только гаки могут вселяться в человеческие тела. Асура тоже можно переместить, но для этого требуется намного больше магии в крови, чем они могут найти в обычных людях. Мое тело оказалось единственным подходящим сосудом из всех, что удалось отыскать… Два года опытов! И что же, ты явилась затем, чтобы избавить своего приятеля от мучений?

Я могла только скосить взгляд на лежавшее внизу тело. Было больно, а горло сжато так, что я скоро и дышать перестану, не то чтобы говорить… Получается, что некромант поместил демона в свое же тело? Свое же тело годами пытал и изучал? Пусть он сам ничего и не ощущал, но такое даже представить себе сложно. Если он не полный психический урод.

– Я не… – выдавила кое-как.

Господин Шакка втянул воздух сквозь зубы – лишь это и его темные глаза подсказывали, насколько он зол:

– Так кто ты, фальшивая Тайишка? Асуры могут овладеть человеческой речью – с этим ты справилась лучше, чем наш общий друг. Но как тебе удалось заполучить воспоминания владелицы тела? И как тебе удалось прикрепиться к ее крови, если в Тайишке вообще не было магии?

Он чуть ослабил хватку, позволив мне произнести:

– Я не демон…

Тихий смех, от которого кровь похолодела:

– Конечно, ты не демон. И настоящая Тайишка непременно бы почувствовала, что в подвале у меня сидит асур, и бросилась бы его выручать. Все идеально сходится, никаких сомнений.

– Да я… – осеклась. Мгновенно дошло понимание. Эльрик – будь он трижды неладен – подставил меня! Отомстил за мои выкрутасы. Я сжала пальцы на запястье некроманта, жестом прося прекратить давить. – Я все… расскажу, только перестаньте…

Он неожиданно отпустил, позволив мне бессильно сползти по стене. Потом схватил за волосы и потащил в сторону. Зашвырнул в ближайшую клеть и с грохотом захлопнул.

– Осмотрись пока. Тебе здесь теперь долго сидеть, раз из-за тебя погиб мой подопытный.

Я терла шею, но скорые синяки на фоне услышанного совсем не беспокоили. Да и зрелище крюков на стенах никак поднятию настроения не способствовало. Может, попытаться уснуть? В прошлый раз мне удалось это сделать мгновенно, как только захотела переместиться в свой мир. Пусть потом терзает мое бездушное тело, пока мы с Тайишкой в надежном месте… Подружка моя, не стесняясь, ревела. Будто без этих рыданий было недостаточно тошно.

Некромант остановился перед телом, что-то зашептал и вдруг упал – просто свалился мешком на пол. Мне было плохо видно, что там происходит, но дальнейшее уничтожило все мысли о возможности уснуть: тело с пола поднималось, но не так, как поднимается обычный человек. Оно, не сгибаясь и опираясь лишь на стопы, меняло угол наклона. Как доска, которую медленно ставили в вертикальное положение… Грязное бородатое лицо выглядело мертвенно бледным, и я невольно вскрикнула, когда глаза резко открылись. Сначала бездушные – мутные глаза мертвеца, но начинающие темнеть, оживать. Потом в локте согнулась рука – как на невидимой веревке. Неловкая, деревянная. Затем такое же движение повторила другая. Похоже, что некромант постепенно возвращал контроль над своим телом, но со стороны это выглядело до дрожи страшно. Словно труп шевелится. И я все равно не могла оторвать взгляда от жуткого зрелища, которое меня будет преследовать долгие годы в кошмарах… если мне посчастливится прожить долгие годы.

Через несколько минут он уже мог шагнуть в сторону. До сих пор еще неестественно заторможенный, но тянущий руку к стене… Я пригляделась – некромант выбрал палочку с тонким небольшим крючком на конце и после медленно повернулся ко мне.

– Мне нужно быть очень осторожным, – его голос был прежним. – Твое тело уже воскрешали, второй раз не получится. Потому мы с тобой будем аккуратны, правда, Ольга? Но я вполне могу залечить вырванный глаз. Мой двухлетний опыт показывает, что демоны намного более склонны к искреннему общению, когда…

Я в ужасе отлетела к другой стороне клетки и завизжала, даже не пытаясь обуздать волну паники:

– Не надо, господин! Я сама все расскажу!

– Расскажешь, безусловно. У тебя было два дня, чтобы рассказать, если ты того хотела. Но ты предпочла менее приятный путь. Неужели в самом деле считала, что сможешь сбежать, когда освобождала своего друга? Ладно. Скоро ты мне и об этом расскажешь.

 Я начала задыхаться от страха, а Тайишка вообще, кажется, потеряла сознание. Я не ощущала ее присутствия, как всегда было во время ее сна. Я зажмурилась. Давай же, давай! Успокойся и переместись! Выиграй время, дай ему остыть! И очнись с уже выдранными этим жутким крючком глазами…

Слушала, как он приближается – каждый шаг равен удару моего сердца. Слышала тихий скрип решетки. Но только жмурилась еще сильнее. Все это сон, просто сон. Нет ничего сложного в том, чтобы…

* * *

Я очнулась с криком, просто не смогла его сдержать. Ко мне подскочила санитарка, потом она же позвала врача. Дмитрий Александрович, вероятно, был не на смене, но я вцепилась в белый халат вбежавшей женщины и позволила себе разрыдаться. Нет ничего позорного в том, чтобы разрыдаться от облегчения. Врач поначалу опешила, но потом неловко похлопала меня по спине.

Тайишка даже в себя не пришла. Я, немного успокоившись, все же выпустила женщину из объятий и покраснела. Извинилась за истерику. Но ей было некогда долго меня утешать, она сообщила только, что все мои показатели в норме, но она пришлет медсестру, чтобы пока за мной приглядели.

Еще через полчаса я ушла в туалет, чтобы сбежать от медсестры. Там вытащила сотовый. Костя не был рад ночному звонку.

– Ты живая еще? Так чего звонишь?

– Костя, есть очень важное поручение для тебя.

– Соколова, ты там вообще охренела? Позвони родителям, друзьям – пусть они твои поручения исполняют. А я тебе никто!

В чем-то он прав. Но я пока не была морально готова к тому, чтобы впутывать в эту историю других людей. Самой бы разобраться!

– Костенька, ради нашей прошлой любви… умоляю!

– Какой еще любви?

Ну да, при расставании мы много чего друг другу наговорили. Но сейчас у меня не было выбора:

– Моей любви к тебе! Которая до сих пор еще мучает меня и не дает спокойно спать!

– Да ладно заливать… – Костя был очень нудным, но вряд ли тупым. – Ладно, говори, что там тебе нужно.

Я коротко вздохнула.

– Утром приди в больницу. Мой врач обещал, что проведет тебя. Принеси мне кофе и энергетиков – столько, сколько сможешь!

– Чего?!

– Я тебе деньги на карту сейчас перекину. Все перекину, какие есть. Умоляю!

– У тебя там совсем крыша поехала, Соколова?

– Да! А может, я умираю? Только представь себе, что я завтра умру, а ты всю оставшуюся жизнь будешь помнить, как не выполнил мою последнюю просьбу!

Кое-как его уговорила. Утром Дмитрий Александрович вошел в палату сразу с моим приятелем. Костя не подвел: он ждал врача на входе. Его завернули в полиэтиленовый халат, надели странную шапочку… и в руках у него ничего не было! Как только мы остались наедине, объяснил:

– Ничего нельзя проносить, Оль!

Я готова была второй раз разреветься, но Костя подмигнул. А потом занырнул рукой под халат, в штаны и вытащил несколько пачек кофе «три в одном».

– Вот! Теперь меня уже никто не обвинит, что я последнюю твою просьбу не выполнил.

С благодарностью взяла хотя бы предложенное. Слишком мало, но он на самом деле сделал все возможное. Напоследок взял с меня клятву, что больше ни о чем не попрошу, и поспешил слинять. Я припрятала пакетики под матрасом. Так себе спасение, долго не продержусь. А в фантазиях-то я рисовала себе ящики энергетиков…

Тайишка, когда вернулась из обморока, долго ныла. Она, видите ли, совсем не ожидала от предмета своих мечтаний такой жестокости! Я ее утешать не собиралась. Ей надо как-то бороться со страстью к некроманту, такие откровения очень даже способствуют. Да и своих забот полно – например, времени у меня не так уж и много, чтобы придумать выход. Оставалось только надеяться, что господин Шакка за время моего отсутствия остынет и согласится сначала выслушать, а потом уже пускать свои мерзкие крючки в дело.

* * *

– С тобой сегодня что-то не так, – заметил Дмитрий Александрович после очередного своего выигрыша в карты. – И ночью была истерика. Не хочешь рассказать? Я плохой слушатель, но могу пригласить к тебе психиатра, если дело совсем запущено.

– Не надо мне психиатра.

– Что случилось, Ольга?

Я посмотрела на него – впервые за весь день смогла это сделать. Теперь его карие глаза уже не казались красивыми, они ассоциировались с ужасом, который я испытала.

– Дмитрий Александрович, вы все равно не поверите.

– Я вижу перед собой коматозницу-рецидивистку, которая по всем показателям совершенно здорова. Есть ли еще что-то, что может меня удивить?

Устало улыбнулась. Сил на самом деле не осталось.

– Это совсем другое. И вы не сможете помочь. Дмитрий Александрович, просто знайте, что я вас считаю самым лучшим врачом… и, кстати говоря, вы просто классный. Не смейтесь.

Он и не собирался:

– Ты… как будто прощаешься или что-то в этом духе. Что происходит? Ты чувствуешь себя хуже?

Я покачала головой. Я оптимистка, всегда такой была. Но сейчас как раз тот самый момент, когда ситуация требует объективного осмысления:

– Я чувствую себя хорошо, Дмитрий Александрович. Но после следующей моей комы… вполне возможно, что я не смогу к вам вернуться. Или вернусь не такой… боевой.

– Ты хотела сказать «наглой»?

– Да, не такой наглой. А может быть, я вернусь быстро и уже навсегда.

– Откуда такие мысли? – реаниматолог хмурился.

– Просто… предчувствие, что будут какие-то изменения.

– Тогда возвращайся навсегда.

– Постараюсь.

Я всю ночь доставала персонал, а когда у Дмитрия Александровича выдавалась свободная минутка, уговаривала его на партию в дурака. И постоянно проигрывала: с картами не везло и собраться не могла. Но в этой искусственной суматохе получалось спокойно обдумать свои планы. Я понимала, что бесконечно это продолжаться не может. Позавтракаю напоследок и усну. А там уж пусть все будет, как будет, раз неизбежно.