Текст книги "Этюд о Марсе (СИ)"

Автор книги: Таланты Литмировские

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Этюд о Марсе, времени, пиратах и немного о любви.

–

1.

Вид с вершины кургана открывался довольно паршивый.

(кнопка бакспейс; возврат назад; предыдущая запись удалена, при желании она может быть сделана полностью недоступной для восстановления; вновь бакспейс)

Вид с вершины кургана открывался довольно паршивый, и это казалось несправедливым.

Звонок таймера, пробуждение, последние приготовления и вещи собраны. Тряска на метро через весь мегаполис, первая проверка. Час ожидания, когда загруженный диспетчер выкроит пару минут, подтвердит допуск и найдет подходящий транспорт. Вторая проверка, затем посадка в самый конец душного вагона, моё место между рабочими буровой платформы и ящиками удобрений, спать не хочется. Скучный сосед слева, справа симпатичная стажерка, у неё уже с полсотни выходов на поверхность, не запоминающееся имя и милая улыбка, а мой страх перед последней проверкой она считает забавным. Обменялись данными, на моё счастье выездная практика будет рядом. Наконец поезд миновал исполинского великана, автономный сторожевой бот, обреченный в одиночестве вышагивать по мертвой пустоте, шлюз открыт и вот он – мой долгожданный выход наружу, за пределы внешнего купола, и ...ничего.

В смысле никаких эмоций, а вид с вершины кургана довольно паршивый.

(много посторонних шумов, шорохи, вой ветра, смех и тишина)

Первые несколько дней на плато бездарно потерянны.

Ребячество и восторг, когда вокруг столько свободного места. Жизнь под куполом приучает к скученности и самоограничению, каждый третий страдает боязнью открытого пространства, а тут никого в радиусе десятка километров. Чтобы разжиться банкой колы нужно тащиться по жаре не меньше пары часов.

Решил навестить девушку с которой ехали вместе. Пока шел опасался, на радостях, свернуть шею в ближайшей расщелине, тем более, что путь в поселок не близкий, а обратный транспорт проедет только через несколько недель.

(лакун; посторонние шумы; вновь запись)

Двадцатидневная вахта, среди кратеров Лабиринта Ночи, подарила грандиозную попойку в лагере буровиков, первую настоящую драку, разбитый нос, и примирение, закончившееся еще одной грандиозной пьянкой. В итоге, помимо головной боли, в знак дружбы, я получил бессонную ночь, долгожданную близость с красивой девушкой и её подарок.

Среди мусорных отвалов и пустых пород, Циббила нашла настоящую марсианскую рукопись, которая, увы, больше всего походит на подделку. Долго не знала куда её девать, пока не появился я.

Вблизи книга выглядит дешевой бумажной копией, бледные рисунки и ворох страниц, исписанных крючковатыми иероглифами. В антикварных лавках, такие, обычно выдают за реликвии, а довольные земляне везут их домой. Сейчас, когда города и каналы давно погребены многометровым слоем бетона и по обе стороны тянется купол бесконечного мегаполиса, почти невозможно найти осколок старого подлинного Марса.

Первое, что приходит в голову – она удручающе обыкновенна. Толстый, слегка заплесневелый кирпич, к тому-же пахнет подозрительно противно. Второй мыслью стало – очень неудобно. Не понятно, как и почему далекие предки ухитрялись любить такую скучную вещь как чтение. Самое обидное, что окончательно рушило ореол таинственности, читалась книга по старинке.

Берешь толстенный бумажный том, первая и еще с десяток следующих страниц вырваны и давно истлели, открываешь и начинаешь произносить по слогам.

"– ...он идет, он идет!

Длинный как жердь мальчишка, еле усидевший на самом краю скалы, первый вскочил с места и начал выкрикивать приветствия. Вскоре к нему присоединились и остальные дети, взмахами рук они указывали в сторону дюн и смеялись.

Сквозь медное облако проступил огромный пыльный силуэт, тень слегка подтаяла по краям, а затем превратился в восхитительный серебристый цветок. Рыжее небо на мгновенье успокоилось, разгладило тучи и теперь, даже подслеповатому старику, стал отчетливо заметен, медленно разворачивающийся посреди песчаных волн корабль.

Порядком уставший ветер напоследок попробовал вновь порвать парус и опрокинув, завалил судно на бок, но это были пустые жалкие попытки. Высокие холмы надежно укрыли бухту, её обитателей и гостей от непогоды. Если-бы капитан, все-же решил продолжить свой путь в пустыню, то дальше прятаться от бури было негде.

Боцман, сопроводив всё смачной заливистой трелью, выругался и выкрикнул команду – темнокожие моряки бросились к мачтам. Корвет развернулся во фронт, качнувшись в горделивом великолепии еще пару раз, торжественно отсалютовал встречающим и вплыл в старую городскую гавань. Теперь, на пузатом боку, стала видна строка из зеленовато-изумрудных букв – "Загадка Сердца".

Сходни были перекинуты и таможенные клерки поднялись на борт. Уладив сопутствующие формальности, первым на землю спустился капитан. Затем вышли офицеры, судовой капеллан и врач в одном лице, старшие матросы и наконец, самым последним, на сушу, незаметно сошел пассажир. Он уселся в повозку рикши, назвал адрес и вскоре тележка запетляла в лабиринте улочек.

Скрип убаюкивает, оборот колеса оставляет в дорожной пыли колею, а может отмеряет жизнь. Раскаленное солнце пощадило полумертвого рикшу, согнало тучу со скалы и теперь, ненадолго, воцарилась темень. Сквозь пелену удалось разглядеть сторожевую башенку, а за ней и сам храм. Идти осталось не долго.

Комната, в которую его проводили, была не многим лучше лачуги, где они встречались в последний раз. Те-же циновки, чаша воды, фрукты и под ворохом тряпок лежит она. Вечно голодная и нагая.

Ближе к вечеру буря, так долго собиравшаяся с силами, начала бесноваться за стенами. Монахи суетливо занавесили единственное окно, в комнате стало темно, и лишь иногда, сквозь треугольную щель, пробивался луч света и свист.

– ...меня смущает форма в которую воплощено послание, – не здороваясь, Даркхан продолжил разговор, словно он не прерывался долгим отсутствием. – Подарок в виде рукописи слишком не надежен.

– Позволь успокоить тебя, книга единственный и лучший выбор. Получив её, пусть не сразу, он сумеет во всем разобраться.

Тень, сидящая на вязанных циновках, шевельнулась. Из вороха тканей вытянулась ухоженная рука, выбрала из горстки сморщившихся плодов один, и, поднеся его ко рту, добавила.

– Хотя не уверена, что в его мире, кто-то вообще, ещё умеет читать. Кроме того, рано или поздно он все поймет, и ему придется сделать выбор.

Раскаленный воздух в долине, пополам с эхо, всегда чудит. Близкие звуки не слышны, а бывает порывами ветра, издалека, приносит голоса и обрывки слов – как сейчас.

– Снаружи, какой-то сумасшедший весь день кричит, что "...он уже идет" – это утомляет. Когда все повторяют эти слова, каждый на свой лад, истинный смысл предсказания теряется.

– Сейчас не самое удачное время вспоминать или жалеть об этом. Упомянув о неминуемом, вместе с пророчеством, ты породила новую веру.

Сивилла не обратила внимания на скрытый упрек, лишь взяла с чаши еще кусочки и продолжила есть.

– Сейчас ты здесь, а завтра утром исчезнешь. Прошлой весной мы виделись в долине, месяц назад был кабак в портовом городе, скачки во времени слишком неравномерны. Куда мне отправиться дальше?

Наконец-то насытившаяся женщина села на колени и потянувшись, как не выспавшийся ребенок, зевнула. Ткань скользнула вниз, обнажив плечи и грудь.

– Теперь сядь рядом, – Сивилла капризно надула губы.

– Меня раздражает как легкомысленно ты относишься...

Она не дала ему договорить, тихо смеясь притянула к себе, коснулась прохладными пальцами щек и встав на колени, с усилием расстегнула мужской ремень. Даркхан закрыв глаза запустил пальцы в её волосы.

– Прошу остановись, начинает казаться, ты хочешь меня, только потому что я единственный мужчина рядом.

Сивилла гладила ему грудь, ласкаясь покусывала живот, а потом взяв за руку потянула вниз. Спустя мгновение он осел рядом, не глядя, снял с неё причудливо уложенные ткани, освободился от одежды сам и начал целовать голое тело.

Порыв бури, кошма, занавешивающая окно, дрогнула и край оторвался. Возбужденные лица, мокрая спина и шея покрылись слоем песка. Прыгающие верх и вниз груди, ложбинка, вдоль которой сбежала струйка кислого пот и нежная кожа губ окунулись в горячую струю пыли. Женщина, скачущая верхом на задыхающимся мужчине, вскрикнула, а тоскливый вой ветра, поднявшийся до хрипа, сник.

Сквозь щель в комнату проник рассеянный свет и упругое тело, исступленно бившееся в крепких руках, бессильно расслабилось. Даркхан открыл глаза, потянул её к себе, чтобы поцеловать, но Сивилла остановила мужчину, приложив к губам палец."

2.

В университетской библиотеке информации по древнейший истории практически не было. Большую часть хранилище занимали голографические файлы теории игр, остаток распределялся поровну между основами стратегического мышления и уравнениями математической физики. Вся современная галактическая история умещалась в паре десяток дат, которые легко ложились в длинную строку. Вот только для доколониального Марса места там не нашлось.

– Удивительно встретить кого-то еще интересующегося подобной архаикой. Что именно вы ищете?

Университетский библиотекарь, седой анахронизм, олицетворяющий тоску по лучшем временам, мельком взглянув на Питера. В течение минуты на библиотечный сервер поступало более тысячи заявок, но некоторые запросы требовали участия живого человека.

– Летняя практика, выбрал археологические раскопки на плато Фарсида, но точных координат найти нигде не могу, – видя заинтересованное удивление Питер добавил. – Слышал, вы были там и сами составляли первичное описание. Расскажите мне, какими они запомнились, марсианские города.

– Вся их история это несколько оазисов в пустыне, неминуемые пиратские войны, ожидание гибели и вера во спасение.

Библиотеку закрыли рано. Старик вытянул усталые ноги на стул, а Питер, усевшись напротив приготовился внимательно слушать.

– Если когда-то здесь были реки и плодородная земля, то тысячелетия спустя все оказалось поглощено пылью. Перед тем как мы высадились на поверхность, спутники сделали километры снимков. Тогда на них отчетливо выделялись крыши и сеть каналов, но уже был заметен упадок. Пять заброшенных городов в жерлах потухших вулканов.

– А марсиане, что стало с ними?

– Сейчас трудно понять, почему их цивилизация исчезла. Возможно сами они давно чувствовали как угасают, наше появление лишь подтолкнуло их, только мы приземлились – они ушли в никуда. Дома покинуты, улицы медленно уходят в песок, а высокие сухопутные корабли никому не нужны. Ну а когда горнодобывающая компания обнаружила, что гигантское плато состоит на три-четверти из минералов судьба руин была решена.

Не стоит думать плохого. Первопоселенцы, случайно встречаясь с аборигенами всегда предлагали им помощь, была выделена резервация, создавалась комиссия по культурному обмену, но все зря. В чем-то они были похожи на нас, совсем как люди, просто взяли и ушли в никуда.

Морщины разгладились и ненадолго, сквозь усталую маску, выступило грустное лицо человека сожалеющего о содеянном.

– С рукописью тебе повезло, но больше удачи в том, что попалась именно пси-книги, такие сейчас встречаются редко, – видя недоумение Питера, старик с улыбкой пояснил. – Неужели, ты поверил, что основ языка, преподаваемого в университете, достаточно, чтобы свободно читать на марсианском.

Библиотекарь взял в руки книгу.

– Пси-книги пожалуй единственное, что мы переняли у аборигенов. Сейчас они мало известны, но раньше, лет эдак пятьдесят назад, пси-живопись или пси-литература были в моде. Чтобы открыв такую, понимать о чем идет речь, вовсе не обязательно быть носителем языка. Произведение требует эмоционального контакта, если первое прикосновения вызывает сопереживания, то между человеком и книгой устанавливается прямая связь, и информация идет напрямую в сознание. Но если при контакте эмоционального отклика не было, рукопись останется набором бессмысленных символов.

Старик откинулся назад, закрыл глаза и сказал:

– Прочти её вслух.

"...осень в пустыне ласкова, переменчива и, часто, с нежностью толкает на отчаянные поступки. На вторую ночь, после прибытия в порт, стая бродяг захватила "Загадку Сердца", и, вывесив разбойничий флаг, покинула гавань.

Ветер приносил беглецам острые запахи цветов, а крохотные оазисы прятали от преследователей. Каждый раз, Даркхана легко уводил корабль корсаров от погони, следуя к своей, только ему понятной цели на карте. Казалось так будет длиться вечно, но охотники за головами все-же загнали их в клещи.

Лениво обогнув скалы, полуденное солнце неподвижно замерло над черной дорогой. Справа и позади были острые камни, пытаясь вновь ускользнуть, беглецы обогнули скелет обрушившегося моста с левой стороны, но при этом "Загадке Сердца" пришлось пройти под огнем вражеских корабельных пушек.

Вначале наемники расстреляли её одним бортом, корпус застонал и осел. Густой, жидкий как смола дым заволок палубу, мачты треснули и невредимой казалась лишь зеленовато-изумрудная надпись. После, они развернулись и дали залп с другой стороной, гордые белоснежные паруса поникли, а серебристый силуэт, приводивший портовых мальчишек в восторг, окончательно надломился. Под тяжелым орудийным огнем корвет не продержался и часа, остатки команды в отчаяние готовились отразить абордажную атаку, когда перед ними возник исполинский великан.

Всякий раз, глядя на величественную фигуру, в одиночестве пересекавшую пустыню, Даркхан задавался вопросом – куда он вышагивает, вокруг огромного моста, по бесконечной черной дороге. Однажды, пират не выдержал и отдал приказ выкопать вдоль ущелья ямы, а после ждал, когда колос провалится, но ровная цепочка следов, пересекающих широкую равнину, указала лишь, как он, аккуратно обходит ловушки и исчезает в дюнах. Мужчина злился и, потеряв терпение, приказал себе забыть об этом, но столкнувшись с машиной, которая неподвижно замерла между "Загадкой Сердца" и их преследователями, вновь проникся сомнениями.

– Я тебя не боюсь...

Даркхан тяжело поднялся во весь рост, приложил ладонь к груди, из раны толчками булькала кровь, и начал вглядываться, как медленно расступается пелена зыбкого дыма. Вынырнувшая из полуденной жары исполинская тень, тяжелое дыхание и маслянистая вонь железа, накрывшая весь корабль, подсказали – он уже здесь.

Каждая встреча непредсказуема, хотя чаще всего, великан великодушно молчал. Щели тусклых глаз и борозды на плоской маски ширились в такт дыхания, а безымянная фигура, по стариковски накренившись, встала над судном.

– Я тебя не боюсь, – Даркхан стиснул от боли зубы и не отвел взгляд.

– Неужели ты не видишь, – дверь была приоткрыта и из полумрака распахнутой каюты раздался голос, – присмотрись, он, как доверчивый ребенок. Только и ждет, когда ты отдашь приказ.

Не выходя из тени Севилла повернулась в великану, голос зазвучал спокойно, словно её любовник не умирал, а вокруг не было пляски смерти: – Я нуждаюсь в помощи, приказываю, немедленно защити меня.

Исполин на мгновенье склонил голову, словно не расслышал слова женщины, а потом развернулся и раскинув четыре уродливые руки зашагал в сторону извергающих снаряды преследователей.

Разрывы бомб, залпы в упор со всех бортов, опрокинули и сбили с ног, но упав на колени машина не остановилась. Не обращая внимания на крики ужаса великан прошел сквозь первый корабль, переломил корпус пополам и повернулся к следующему судну. Шестипалые руки, оставляя на песке грязные борозды, мяли и давили железо, камни и живые тела, скоро на месте боя осталась лишь молчаливая фигура сосредоточенно вытаптывающая мертвую темно-красную кашу.

– Теперь, перенеси нас к тому месту, где жили и умерли твои создатели."

3.

(запись без номера; мысли имеющие только личную ценность)

Три часа ночи, проснулся и поднялся с постели, дольше не выспаться. Прежде чем поток времени окончательно сойдет с ума, свернется и начнет воспроизводить себя, по кругу, до бесконечности, остались минуты подумать и привести мысли в порядок.

Вчера, вернувшись после занятий, случайно столкнулся с ней, она опоздала на лекцию и мы провели весь день в парке.

Я неумело рассказывал ей пессимистически красивую историю Даркхана, пирата который погрузился в глубь забвения, рядом с черной дорогой, а Циббила тратила свободное время, пытаясь мне втолковать модную в среде физиков фишку, новое понятие, объясняющее все не стыковки и противоречия высшей математики. К вечеру уставшая Цибби пришла к выводу, что умный и тонко чувствующий мужчина это женская фантазия, меня же от казуистики квантовой физики тошнило.

Сейчас, забавно вспоминать, как она упорно подсовывала ответ, а я его не видел. Контрамоция, вот слово, от которой математики сходят с ума. Движение времени или объекта в обратную сторону, непрерывное или дискретное, но чаще нелинейное.

Только перемещение идет иначе, чем принято считать, скачки направленны исключительно в противоположную сторону. Осталось лишь выяснить, что поменяло прошлое и будущее местами.

Удивительно, как в одночасье все может измениться, несколько дней назад, в память о сумбурной встречи, малознакомая девушка подарила беспечному парню изъеденную столетиями рукопись. После той ночи все мои дни уходили на глупое хождение по кабинетам – смешно.

Ни для кого не секрет, современная история как наука востребована исключительно в виде статистики, длинная колонка цифр и прикладной анализ. Поэтому в деканате наглую просьбу недоучившегося аспиранта слушать не захотели, зато, когда с кафедры экспериментальной физики раздалось требование увеличить расходы, очередная попытка вопроизвести Большой Взрыв – возражений не было. Попробовал заикнуться о археологических раскопках, стало только хуже. Больше всего возмущался факультет лингвистики, минут пятнадцать они рассматривали книгу, потом начали доказывать – на данный момент еще никому не удалось полностью перевести, а тем более так легко читать на мертвом языке.

Начал рассказывать им историю кораблестроения, рисовал схему сухопутной гавани и её положения на карте – меня подняли на смех.

Это выглядело так жалко и глупо, что я не выдержал и высказал все что о них думаю, по-первых они...

(последний абзац удален; дальнейшая запись разрушена)

Женщина прижалась к груди Питера, укрылась и уснула, он тоже закрыл глаза.

Красное смешалось с черным. Океан вышел из берегов, затопил горизонт, а потом вернулся к очерченным ветром и временем границам. Зажурчала вода, повеяло прохладой, запахло морской солью и медом, и лишь когда солнце, потемнев до черноты, растворилось в двух серых лунах, он проснулся, но рядом никого не было.

Питер взял в руки книгу, раскрыл последнюю, не прочитанную страницу, осталось перевернуть лист, и он будет знать где она сейчас.