Текст книги "Трон Знания. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Такаббир Рауф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 26 страниц)

Хозяйка перешла к следующей стойке с нарядами:

– Вы знаете, что серый цвет и его оттенки считаются бесцветными, как и белый с черным?

Малика заметно напряглась:

– Знаю.

– И получают его путем смешивания трех основных цветов – красного, синего и зеленого, – говорила хозяйка, двигая плечики с платьями. – Спросите, откуда я это знаю? Мой отец работал на швейной фабрике. Он считал, что если человеку нравится какой-то цвет, то на уровне подсознания человек прикипает к краскам, из которых этот цвет состоит. Мудрено, согласна. Но красный, синий и зеленый – ваши цвета, как бы вы не сопротивлялись.

– Простите, мы торопимся, – сказала Малика и выскочила из магазина.

Она ждала Вилара на углу дома.

– Что на тебя нашло? – спросил он, приблизившись.

– Ничего. Просто не хочу вас задерживать.

– Адэр не ограничил меня во времени.

Малика натянуто улыбнулась:

– Тогда пошли.

– В другой магазин?

– Нет. – Она посмотрела по сторонам и указала на пешеходный переход в конце улицы. – Туда.

В небольшом скверике недалеко от гостиницы толпились люди. Подойдя ближе, Вилар рассмотрел картины, расставленные на скамьях с высокими спинками. Среди зевак важно прохаживались люди в широких цветастых рубахах навыпуск и в клетчатых шапочках с пушистыми помпонами. Малика что-то тихо сказала одному из них. Вскоре ее окружила толпа художников. Вилар, увлеченный удивительным пейзажем, не слушал их разговор.

За спиной прозвучал хриплый голос:

– Заинтересовало?

Вилар обернулся.

– Красиво. Не правда ли? – промолвил пожилой человек.

– Не устаю удивляться фантазии художника.

– Это написано с натуры. Ущелье Испытаний.

– Ваше творение?

– Сына.

– Как он умудрился такое написать?

Мужчина мизинцем пригладил седую бровь:

– Если бы вы были местным, задались бы другим вопросом: как он умудрился пронести туда холст и краски?

Вилар вознамерился расспросить незнакомца о тайне ущелья, но вниманием завладело оживление в толпе художников.

– Это надо сделать быстро! – донесся голос невидимой среди пушистых помпонов Малики. – Растормошите воображение, нарисуйте воздушные замки и предложите мне эскизы.

– Аспожа! Творческую личность нельзя толкать в спину.

– Представьте ваши работы на стенах гостиницы. Я куплю их, если вы предложите мне соответствующий картинам интерьер.

После недолгого бурного совещания кто-то спросил:

– Когда нам приступать к работе?

– Прямо сейчас, – последовал ответ.

Вынырнув из толпы, Малика приблизилась к Вилару:

– Идем дальше?

Через полчаса они переступили порог строительной конторы. Броская вывеска не соответствовала тому, что предстало их взору: небольшое окно, засиженное мухами; на подоконнике закопченный чайник; в углу ворох рабочей одежды.

Из-за стола с поцарапанной крышкой резво вскочил паренек и торопливо спрятал за пазуху тоненькую книжку:

– Чем могу служить?

– Я хотела поговорить о крупном заказе. Но вижу, что ваша контора не работает, – сказала Малика и сделала шаг назад.

Сбоку, из приоткрытой двери вышел поджарый, как скаковая лошадь, человек:

– Я Таали, начальник этого беспорядка и отец этого олуха. – Вытащил из-за пазухи сына книжицу, бросил ее на подоконник. – В роду все строители, а он надумал стать ботаником. Хохма, ей богу. Тащи стулья.

Пока паренек выносил из соседней комнаты стулья и потрепанные папки, Таали говорил, протирая стол:

– Контора работает, но туго. Заказов мало. Все хотят обойтись дешевой рабсилой. Набирают сезонников, а потом не знают, что с ними делать. Зовут нас. Но мы предпочитаем работать с нуля, а не исправлять чужие ляпы. – Указал на стулья. – Прошу.

Когда все разместились вокруг стола, Таали вытащил из папок фотографии и разложил их веером перед Маликой и Виларом.

– Нам есть чем похвастаться. Смотрите: вот здания до ремонта. – Постучал по снимкам ребром мозолистой ладони. – А здесь после. Вот комнаты, а это залы. Работаем с хорошим материалом из Партикурама. В моем подчинении сорок человек. Ремонтируем и строим быстро. Но если надо быстрей, могу привлечь контору брата.

Малика повернулась к Вилару:

– Как вам?

– Ты хозяйка – тебе решать.

– Хорошо. Если сойдемся в цене…

– Аспожа! Мы простые люди. Договоримся, – промолвил Таали.

Создалось впечатление, что воздух в комнатке заискрил, словно его наполнила вылетающая из глаз начальника надежда вперемешку с боязнью сглазить удачу.

– Ты ничего не теряешь, – проговорил Вилар. – Пусть отправляются в гостиницу, составят смету. А там решишь.

Начальник громко выдохнул и потер руки.

Покинув контору, Малика направилась в другую сторону от гостиницы.

– Это еще не все? – спросил Вилар.

– У меня очень мало времени. Хочу все успеть, – сказала она и прибавила шаг.

Вилар недовольно косился на нее. Отвыкнув от длительных пеших прогулок, он чувствовал, как потяжелели ноги, дыхание участилось, к спине прилипла рубашка.

– Почему мы ходим пешком, а не ездим на машине?

– Я иду так, как мне сказали идти, а не ехать.

– Кто сказал?

– Бывшая хозяйка гостиницы.

– Если она такая умная, почему довела гостиницу до такого состояния?

– Не знаю. Может, у нее нет жемчуга?

Вилар недовольно вздохнул:

– Вечереет.

– Обещаю, это последнее место, куда мы сегодня заглянем.

Возле окна сидели две девушки, озаренные закатным солнцем. Их пальчики проворно переплетали тонкие шелковые нити. Кружевное полотно спадало с пяльцев на пол, застеленный белой тканью.

Посреди комнаты возле странного станка стояла, согнувшись, пожилая женщина. Свисающая с потолка лампа освещала распятый на станке ярко-зеленый ковер с вытканными цветами. Глядя на узоры, Вилар переступил с ноги на ногу. Появилось желание провести пальцами по лепесткам и убедиться, что они не настоящие. Держа в руках иглы, мастерица наблюдала за ним из-под поднятых на лоб очков.

– Удивительно, – сказал он. – Как это вам удается?

– Простите? – озадаченно проговорила женщина.

– Они выпуклые! – Вилар не удержался и потрогал лепестки. – Если бы ковер лежал на полу, я бы решил, что цветы рассыпаны.

Женщина расплылась в улыбке:

– Благодарю вас, господин.

– Вы выполняете чей-то заказ?

Мастерица горестно вздохнула:

– К сожалению, нет. Беднякам это не по карману, а дворяне предпочитают хвастаться друг перед другом заграничными коврами. А наш удел – давать пальцам работу, чтобы не забыли ремесло.

Отложив иглы в сторону, подошла к девушкам:

– Мои дочери. Плетут занавеси.

Поднесла кружевное полотно к стеклу. Виртуозное переплетение нитей превратило тусклое оконце в переливающееся окно дворцовой залы.

Вилар повернулся к Малике, рассматривающей ковер:

– Делай заказ.

Мастерица прижала кружева к груди:

– Вы хотите заказать занавеску на окно?

– Ковры и занавеси в трехэтажную гостиницу, – промолвила Малика.

Мастерица опустила очки на глаза, вновь водрузила их на лоб:

– Трехэтажную? Это ж сколько комнат?

Лоточники зазывали поздних прохожих. Из открытых дверей кафе и ресторанов вылетали голоса и музыка. Из распахнутых окон домов доносился смех. В конце улицы виднелось единственное темное здание гостиницы. К ней, еле волоча ноги, мечтая о горячем душе и мягкой постели, шли Вилар и Малика.

– Ты не говорила о жемчуге, – сказал Вилар. – Откуда он у тебя?

– Наследство.

– Почему с таким состоянием ты жила в чужом замке?

– Всему свое время.

– Ты сказала, что перевезешь сюда Муна. А сама?

– Слишком много вопросов для одного вечера, – проговорила Малика и устремилась к каменным собакам наверху лестницы.

Они добрели до номера, вяло пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по комнатам.

Часть 26

***

С улицы доносились сигналы машин и непонятный шум. Вилар откинул одеяло. Гул голосов, похожий на гудение потревоженных пчел, заставил подойти к распахнутому окну. На площади перед гостиницей стояла толпа зевак. Возле кафе скучились официанты и работники кухни.

На ходу застегивая рубашку, Вилар выбежал в гостиную:

– Малика! Что происходит?

Не дождавшись ответа, заглянул в открытую дверь спальни. Идеальный порядок, и что-то подсказывало: на ночь постель никто не расстилал. Проведя рукой по спутанным волосам, Вилар покинул номер.

В вестибюле царил невообразимый кавардак. В воздухе плавала мелкая пыль. Строители сдирали со стен старую краску, вынимали рамы с мутными стеклами. Ватага художников с мечтательным видом бродила по застеленному газетами паркету, и чуть было не прошлась по начищенным до блеска сапогам Вилара.

Он вышел из гостиницы и, обогнув гурьбу ротозеев, закрутился на месте. Кто-то угнал его автомобиль! Настроение с самого утра было испорчено. Усевшись за столик на летней площадке кафе, долго наблюдал за работниками, а те возбужденно обсуждали все действия строителей. Его злобный взгляд наконец-то заметили.

Знакомый официант положил перед Виларом меню:

– Вот затеяли. – Кивком указал на гостиницу. – Это одно из самых старинных зданий в городе. Посмотрим, что получится.

– Ты не видел, кто уехал на красной машине?

– С поцарапанным боком? Видел. Ваша служанка.

Вилар с недоверием посмотрел на паренька.

– С ней был Таали, – добавил официант.

– Таали?

– Не знаете такого?

Вилар облокотился на стол и прикрыл рукой глаза:

– Знаю.

Проглотив завтрак, он уже с интересом рассматривал строительные леса, опутавшие гостиницу, подобно сачку для бабочек. Когда успели их установить? Неужели сбежались строители со всего города?

Из толпы вынырнула Малика. Подсев к столику, подперла рукой щеку.

– Ты без разрешения взяла мою машину, – сказал Вилар.

– Простите. Вы очень крепко спали, и я не смогла вас разбудить.

– Где была?

– Мы с Таали получили лицензию на реставрацию памятника истории.

– Ее не выдают сразу.

– Не выдают – продают. Похоже, что всю страну можно купить, как ненужную бумажку.

Перед Маликой услужливо склонился официант. Она делала заказ, а Вилар хмурился. Не бессонная ли ночь и сумасшедшие дни помутили ее рассудок? Где это видано, чтобы девушка столько могла съесть? Последняя фраза «Мы возьмем с собой» насторожила.

– Что ты придумала на этот раз? – спросил он и приготовился противостоять любому предложению.

– Хочу вас удивить.

– Я сыт сюрпризами. Надеюсь, кроме лицензии, ты больше ничего не купила?

– Не успела.

– Это уже без меня. Я отправляюсь искать зал для аукциона.

– Вы разрешите взять вашу машину?

– Ты умеешь водить? – удивился Вилар.

– Умею. Ваш водитель научил.

– Зульц?

Малика улыбнулась:

– У вас есть еще водитель?

– Ладно. Об этом поговорим позже. Зачем тебе машина?

– Хочу проведать знакомого, а потом хочу посмотреть зал для аукциона.

Официант поставил на стол корзинку, накрытую салфеткой.

Малика поднялась:

– Вы со мной? Или предпочитаете ходить пешком?

– За что мне такое наказание? – пробормотал Вилар и взял корзинку.

Они кружили по улицам, расспрашивая прохожих, где находится Площадь Умельцев. Твердо решив ни во что не встревать и с завтрашнего дня заняться поиском зала, Вилар подставлял лицо легкому ветерку, влетающему в окна, смотрел на изумрудную зелень парков и понимал: блаженству скоро придет конец.

Припарковав автомобиль в тени кленов, они пошли по тротуару и спустя время ступили на площадь, которая представляла собой бревенчатый городок, расположенный в центре большого каменного города. Вдоль аллей стояли одинаковые домики без дворов и оград. На прохожих пялились одинаковые оконца с одинаковыми резными ставнями. Остроугольные крыши соединяла паутина проводов. Над арочными дверями были прибиты адресные таблички.

Вилар не выдержал:

– Что мы здесь делаем?

– Ищем Кристальную улицу, – ответила Малика и устремилась в переулок.

Вилар только успевал смотреть по сторонам: Секундная улица, Медная, Бронзовая, Шелковая, Золотая…

– Вот она, – промолвила Малика. – Нам нужен сорок седьмой номер.

Вскоре они остановились перед точной копией всех домов. На бронзовой дверной ручке висела картонка с надписью «Мастер Ахе». Малика постучала. Дверь беззвучно открылась, в щелке показалась седая голова.

– Мастер Ахе! Ты меня не узнаешь?

Старик вышел из дома. Свел реденькие брови:

– Бог мой… Малика… Глаза твои, но это не ты.

Она обняла Ахе, поцеловала в морщинистую щеку:

– Я.

– Ты изменилась.

Малика рассмеялась:

– Еще бы! Мы не виделись семь лет.

– Неужели семь лет? – Старик покосился на Вилара. Интеллигентный вид и дорогой костюм незнакомца старика явно успокоили. – Чего ж мы стоим на пороге? Проходите.

Малика взяла его за руку:

– Мастер Ахе, это маркиз Бархат, будущий советник правителя.

Вилар коротко кивнул. Лицо старика вытянулось, кровь отхлынула от сморщенных щек. Ахе низко склонился.

– Маркиз Бархат, – продолжила Малика. – Это Ахе, младший брат Муна.

Перешагнув вслед за мастером порог дома, Вилар попал в тесную комнатку со скудной обстановкой. С потолка свисала лампа на длинном проводе. На стене тихонько тикали часы с кукушкой. К блеклым обоям был приколот булавкой календарь.

– Может, чайку? – спросил старик.

– У нас мало времени, – промолвила Малика. – Чаек завтра попьем. Лучше покажи маркизу свои работы.

– Как поживает Мун? – спросил Ахе, убирая со стола на подоконник кружку и тарелку с надкушенным бутербродом.

– Я завтра приду, и обо всем поболтаем. Хорошо? – отозвалась Малика.

Ахе с озадаченным видом пожал плечами:

– Хорошо. – Торопливо набросив клетчатый плед на узкую кровать, глянул на маркиза. – Вы хотите что-то купить?

– Посмотреть, – поспешила ответить Малика. – Скоро в Ларжетае пройдут ювелирные торги.

– Об этом еще рано говорить, – сказал Вилар недовольно. – И не думаю, что мастеру Ахе это интересно.

– Почему же? Мне очень интересно, – заверил старик. Придвинул к столу скамью. – Прошу. – Вытащил из тумбочки настольную лампу. – Эта ярче, но прожорливая, как ёрш. Ёрш не тот, чем бутылки чистят. Ёрш – это рыба.

Яркий свет неприятно резанул по глазам. Вилар зажмурился. Малика легонько толкнула локтем его в бок:

– Смотрите!

Ахе достал из небольшого деревянного сундучка золотой браслет, украшенный алмазами. Поднес к лампе:

– Цветные лучи, из которых слагается белый цвет, а это красный, оранжевый, зеленый и другие цвета, преломляются по-разному. Потому на выходе из кристалла луч белого цвета расщепляется на все цвета радуги. Это явление называется игрой камня или огнем. Один поворот бриллианта вызывает целый сноп радужных искр.

Старик передал Вилару браслет, достал из сундучка сережки:

– Если камни огранены правильно, световые лучи изгибаются, преломляются и снова выходят через их верхнюю часть, а не теряются, уходя через нижнюю. Это усиливает блеск ограненного камня.

Передав Вилару сережки, Ахе вытащил из ящичка перстень:

– Твердые, хорошо отполированные камни, по сравнению с мягкими, имеют более яркий блеск. Полировка усиливает его и выявляет истинный цвет. Из всех оптических свойств, цвет, пожалуй, имеет наибольшее значение, особенно для непрозрачных камней.

Ахе все говорил и говорил. На стареньком столе росла горка камней в золотой и серебряной оправе.

– Как вам удалось сколотить такое состояние? – спросил Вилар.

– Дело всей моей жизни. Раньше было проще: то за работу кто-то платил камешком, то мне удавалось купить за бесценок нечто тусклое и невзрачное. Не все знают, что из этого нечто можно сделать что-то. – Ахе принялся складывать украшения в сундучок. – Теперь все по-другому: приходится корпеть над дешевыми стеклышками и мастерить грошовые побрякушки.

– Почему не продали изделия?

– За бесценок – жалко, за настоящую цену – некому. – Ахе любовно провел рукой по крышке сундучка. – Они ждут лучших времен.

– Лучшие времена скоро настанут, – проговорила Малика и поднялась. – Нам пора.

Старик удивился:

– Посмотрели и всё? И ничего не расскажете о торгах?

Малика обняла его за плечи:

– О новостях ты узнаешь первым.

– Скажу по правде, сюрприз удался, – промолвил Вилар, шагая по улице рядом с Маликой. – Твой Ахе настоящий мастер.

– Маркиз Безбур говорил, что на аукционе умельцы могут продать свои работы, – произнесла она и раскинула руки. – Посмотрите, сколько их. И каждый готов заплатить за участие.

Малика вела автомобиль. Вилар взирал на унылую пустошь. За два дня пребывания в Ларжетае он уже запамятовал, как выглядит истинное Порубежье.

– Плохая затея. Давай вернемся.

– Вы же ничего еще не видели, – отозвалась Малика.

– Мне достаточно того, что я вижу сейчас. Разворачивай машину. Ты слышишь?

– Я хочу показать вам зал.

– Ни один дворянин не поедет по такой дороге ради какого-то аукциона. Мы попусту тратим время.

– Если вы повторите это вечером, я извинюсь перед вами.

Вилар уставился в окно: до самого горизонта ни души, ветер доносил соленый запах моря.

– Ты забыла, чем закончилось ваше путешествие с Адэром?

– Не забыла. То место, куда мы едем, люди обходят стороной.

– Почему?

– Место заколдовано.

Вилар вздохнул:

– Еще лучше.

– Вы верите в сказки?

– Я давно выскочил из коротких штанишек.

– Тогда вам не стоит волноваться.

Вилар повернулся к Малике:

– Когда ты успела научиться водить?

– Мы с Зульцем ремонтировали вашу машину. Он просил нажать на газ, покрутить руль, сдать назад. Так и научилась. – Малика заглушила двигатель. – Приехали.

– Корзинку брать?

– Потом возьмете.

Спустившись по отлогому склону, они очутились в низине, похожей на овальную тарелку. Пересекли ее дно.

Вилар пошел было вверх по скосу, но Малика схватила его за руку:

– Не торопитесь. – И устремила взгляд на солнце, выпавшее из зенита.

Бежали минуты, Малика пристально смотрела в небо, а Вилар ничего вокруг не замечал – мысли и чувства перекочевали в ладонь, в которой легонько трепетали девичьи пальцы.

Держась за руки, они прошли до середины склона и вновь остановились. Вершина косогора была в нескольких шагах, но даже отсюда Вилар увидел ярко-зеленый залив, отгороженный от моря грядой острых скал.

Пальцы Малики задрожали.

– Замерзла? – спросил Вилар.

– Идем! – промолвила она и устремилась вперед.

Земля перед ними ушла вниз очередным пологим склоном. Вилар посмотрел на побережье. Сердце замерло вместе с дыханием.

На берегу горел огромный зеленый костер, переливаясь всеми оттенками изумительного цвета. Сказочное свечение подобно рваным языкам пламени поднималось к знойному небу. Вдруг костер превратился в высокий изумрудный столб, напоминающий кристалл драгоценного камня. Краски побледнели, столб истончился и в мгновение ока рухнул в залив.

Вилар растеряно всматривался в заброшенные строения на побережье. Дома на окраине выглядели маленькими и неказистыми, ближе к центру здания становились выше, отчего складывалось впечатление, будто городок стоит на горе.

– Что это?

– Смарагд. Город – изумруд, – сказала Малика и побежала вниз.

Они шли по плавно изогнутой улице мимо занесенных песком полуразрушенных домов. Каждая следующая улица образовывала кольцо поменьше. Их соединяли узкие переулки. В центре города находилась площадь с единственным строением: высокий одноэтажный круглый дом с множеством дверных проемов и оконных арок.

Они вошли внутрь. Взгляду предстала одна большая комната.

– Подойдет для проведения торгов? – спросила Малика и закружила по залу, водя руками. – Вот здесь и здесь поставите стулья. А здесь установите стенды с камнями.

Вилар посмотрел на пустые оконные проемы, на пол, покрытый песком и сухим илом:

– Места много, а работы еще больше.

– Участники оставят машины возле низинки, – продолжала Малика, не обращая внимания на его слова. – Главное – не ошибиться и точно рассчитать время по солнцу.

– Откуда взялся костер?

– Вы внимательно слушали Ахе?

– Честно говоря, вполуха.

– Он так старался произвести на вас впечатление.

– На меня произвели впечатление его работы. Это намного важнее.

Малика вздохнула:

– Солнце должно находиться в определенной точке, чтобы лучи отражались от изумрудной воды залива под нужным углом. Так называемая игра света.

– Откуда ты узнала о Смарагде?

– В отличие от вас, я люблю сказки.

Вилар прошелся по залу, поддевая носками сапог лохмотья ила:

– Я расскажу Адэру, но два месяца – очень маленький срок.

– Через два месяца моя гостиница будет готова к приему гостей. Неужто уборка мусора займет больше времени?

– Не я решаю. Пора возвращаться, Малика.

– Это еще не все. Несите корзинку.

Расположившись у воды и расстелив на песке салфетку, Малика выкладывала из корзины булочки и бутерброды:

– Что делать с дорогой? Построить ее вы точно не успеете.

– Ты говоришь так, будто вопрос с выставкой в Смарагде решен.

– Представьте, что уже решен.

Вилар наполнил бокал вином, сделал глоток:

– Хорошо, попытаюсь. Можно обойтись малой кровью. Расчистить от камней, увлажнить и утрамбовать, чтобы не летели песок и пыль. Так делают в Тезаре, если дорога редко используется.

Малика протянула ему бутерброд:

– Надо узнать, есть ли в Ларжетае транспортная контора или дорожный участок.

– Конечно, есть. Только они до сих пор подчинены Тезару.

– У вас были женщины? – вдруг спросила она.

Вилар подавился куском хлеба. Похлопал себя по груди:

– В смысле?

– В прямом.

– Мне двадцать восемь лет, Малика.

– Вы любили?

– Мне не нравится эта тема.

– Вам неприятен разговор о любви?

– Это было давно.

– Значит, любили.

– У всех когда-то была первая любовь.

– Не у всех.

– Не хочу спорить.

– Какая она была?

– Не помню.

– Помните. – Малика зачерпнула пригоршней мелкий белый песок, тонкой струйкой вернула берегу. – Тезарские дамы красивые?

Вилар вновь наполнил бокал, покрутил в руке. Море безмятежное, как воспоминания о далеком детстве. Небо темно-лиловое, как сирень под окнами замка отца. Воздух ядреный, сочный, как настоявшийся чай. Сейчас бы открыть душу, но нет же… не туда пошел разговор.

– Почему молчите? Вспоминаете первую любовь?

– Вспоминаю тезарских дам, а на ум приходит только Галисия Каналь, возлюбленная Адэра.

– Галисия… красивое имя. Какая она?

– Не в моем вкусе. Мне нравятся смуглые, черноволосые, черноглазые, – говорил Вилар, глядя на Малику. – Адэр неравнодушен к белокурым девицам с фарфоровой кожей и небесными глазами.

– Как Вельма?

Вилар хохотнул:

– Вельма? Не смеши. – Сделал глоток вина. – Пока доберемся до гостиницы, наступит ночь. Поехали?

– Скоро поедем.

Вилар посмотрел в дымчатое небо.

– Над Смарагдом никогда нет луны, и не светят звезды, – сказала Малика и надолго умолкла.

Он слышал ленивый шепот волн, но моря в наступившей темноте уже не видел, как не видел перед собой скал и за плечами древнего города.

– Малика…

– Дайте мне свою рубашку, – попросила она и поднялась.

– Зачем?

– Не хочу ехать в мокром платье.

– Хочешь искупаться?

– Да.

– Шутишь…

– Пожалуйста, дайте рубашку.

Переодевшись за его спиной, Малика пошла к воде. Смуглое тело растворилось в застывшем воздухе, и только белая ткань позволяла следить за девушкой.

– Малика! Это плохая идея!

Прозвучал всплеск воды, белое пятно исчезло.

Вилар вскочил и остолбенел. Из моря выходило Божество в образе женщины. С длинных волос на песок падали крупные капли зелеными кристаллами, кожа светилась мириадами осколков драгоценного камня. Девичья фигура переливалась словно изумруд.

– Малика… – проговорил он и бросился в воду.

Вилар вышел из моря. Остановился в нескольких шагах от нее. К ногам прилипли брюки, по лицу разметались волосы. Сверкающие капли стекали по крепкой шее, широким плечам, струились по опущенным сильным рукам и переливающейся капелью падали в песок.

Малика прижала ладонь к груди. Забеспокоилось сердце, по коже забегали мурашки. И не ветерок тому причина – взгляд… его взгляд, такой волнующий и притягательный.

– Это сон? – шепотом волн прозвучал севший голос.

– Да, сон, – тихо ответила она.

Вилар стремительно приблизился к ней, прижал к себе.

«Какой он горячий…» – удивленно сверкнула мысль и растворилась в хороводе желаний. Голова закружилась, в глазах потемнело. Малика покачнулась, чувствуя, как ослабевают ноги.

Вилар прошептал:

– Это сон, слышишь? Проснувшись, ты можешь о нем забыть. И я никогда не напомню. Но сейчас это наш сон.

Он покрывал поцелуями ее лицо, шею, жадно впивался в губы. Его дрожащие пальцы до боли сжимали тело.

– Ты согласна? – шелестом листьев долетел до сознания голос.

– Вилар…

– Скажи: «Да»…

Борясь с безумной слабостью, Малика пыталась оттолкнуть его. Но руки не слушались. Вилар потянул ее вниз.

Собрав все силы, она крикнула:

– Нет!

Голос пролетел над притихшей волной, эхом отскочил от скал.

– Нет, – прошептала она.

Вилар отшатнулся. Немного постоял, глядя в сторону. Резко повернулся к ней спиной и бросился в море.

Малика переоделась. Долго ходила по кромке воды, вглядываясь в темноту. Она жалела Вилара. Жалела, как саму себя. Он, как и она, попал в западню, из которой уже нельзя выбраться.

Вилар вышел на берег бодрый, веселый. Смеясь, взял рубашку, перекинул через плечо. Подхватив Малику под руку, повел к машине, о чем-то беспечно болтая. Малика не слышала слов, она окунулась в безумную боль, царящую в его сердце, и понимала, что он пытается спрятать под маской безудержного веселья невыносимые страдания.

Поздно ночью, уже проезжая по улицам столицы, Вилар немного успокоился. Остановив машину возле гостиницы, повернулся к Малике:

– Я больше не прикоснусь к тебе. Но скажу: между нами один шаг. Сделай его, и все будет по-другому.

– Вы должны вернуться в замок, – промолвила она. – А я останусь.