Текст книги "Всадник"
Автор книги: Таги Джафаров
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
В последний раз в последний пляс…
Узник сидел за столом и задумчиво смотрел на поднос с ужином перед собой. Это был последний ужин в его жизни. Неизвестно почему, на столе оказалось два кубка. Какое-то неведомое чувство подсказывало ему, что кто-то должен придти. Он пыхнул трубкой и вместо того, чтобы приняться за еду, погрузился в ожидание. Ужин остывал. Наконец крепостной колокол пробил полночь.
Всадник, укутанный в чёрный струящийся плащ, неслышно подъехал к башне. В лунном свете тускло усмехнулся серебряный череп на эфесе узкого меча. Оставив коня, Всадник беззвучно прошёл сквозь дверь. В камере повеяло холодом. Узник вскинул голову – перед ним стоял Некто в чёрном плаще. Во мраке низко надвинутого капюшона виднелись лишь два синих огонька. Узник прищурился.
– Так вот кто мой гость. Я чувствовал, что вечер закончится не просто. Что ж, польщён.
– Значит, ты почувствовал – усмехнулся ночной Гость – хорошее чутьё.
– Только не пойму, чем обязан такой чести. Ты ведь не с каждым приговорённым ужинаешь? Не так ли? – Приговорённый держался спокойно.
– Не с каждым. Далеко не с каждым. – Раздалось из под капюшона.
– Тогда будь добр, окажи мне ещё одну любезность… Нельзя ли откинуть капюшон? Трудно общаться, не видя лица собеседника.
– Тебе не стоит видеть. Поверь – даже там тебе его не разглядеть.
– Ладно. Так чем обязан? – Узник смотрел на Гостя чуть с вызовом.
– Для смертника ты хорошо держишься. Я не ошибся в тебе. Давно, очень давно наблюдал за тобой. Ты был хорошим бойцом. Столько раз мне приходилось фиксировать твою работу. Но не это главное. Убивать умеют многие. Но я хотел бы знать – сумеешь ли ты умирать? Так же как жил. Весело, дерзко. Вот что – главное. Смерть подводит все итоги Жизни. И всем приходится платить по счетам. Но вот как платить!
– А что меня ждёт там? Каким будет приговор? – Узник выжидающе посмотрел на Всадника. Тот нацедил из кувшинчика в кубок вина.
– Этого не могу тебе сказать. Я не Судия. Моё дело простое – встретить, отправить. Всё в Его руках. Просто надейся. Скажу лишь одно – не каждый попадает в Рай или Ад.
– Есть ещё другое? – Узник с надеждой уставился на Гостя.
– Есть – усмехнулся Всадник – Если ты попадёшь туда, тебе там понравится. Оттуда даже часто возвращаются… Сюда. Так, что у тебя есть шанс.
– Это мне нравится. А там есть красотки, вино? Может ещё и клинком разрешают позвенеть? – Приговорённый явно повеселел.
– Смотря куда попадёшь. На Лимбе много местечек. И учти – на приговор влияет не только как ты жил, но и как умирал.
Всадник поднял кубок. Узник тоже. Они кивнули друг другу. Узник с наслаждением не торопясь выцедил вино. Всадник тоже поднёс кубок к капюшону.
– А говорят, что Смерть лишена ощущений и чувств.
– Говорят – Согласился Всадник – Всадники Смерти ничего не чувствуют, но есть исключения. Я не рядовой Всадник. Мне кое-что сохранено.
– Ты был человеком? – Узник удивился.
– Был – невозмутимо ответил Всадник – И тоже любил позвенеть клинком.
Гость встал. Колокол пробил час. Огоньки в глубине капюшона вспыхнули чуть ярче. Узник невольно встал тоже.
– Сейчас я уйду. А завтра – завтра буду ждать тебя у эшафота. Тебе будет дано видеть меня. И помни – от того, как ты встретишь свой последний миг, будет зависеть твой приговор. Не разочаруй меня.
Всадник отвернулся и вышел сквозь дверь. Узник медленно опустился на табурет и задумался. Потом придвинул к себе поднос и с аппетитом принялся за еду, что-то бормоча себе под нос. Потом с наслаждением принялся смаковать оставшееся вино.
Утром за ним пришли. Он терпеливо ждал, пока тюремный цирюльник побреет его. Придирчиво проверил его работу. Умылся. Неторопливо переоделся. Потом повернулся к ожидавшему его командиру конвоя.
– Ну что ж, я готов.
Они вышли из крепости двинулись к площади. Путь был недалёкий. Толпа уже окружала эшафот и её ропот доносился до крепости. Он шёл в окружении конвоя. Доверившись его слову, начальник конвоя не стал заковывать приговорённого. Вот уже они вступили в улочку, выходившую прямо к площади. Люди толпились по обе стороны вдоль домов, сдерживаемые стражниками. И тут узник увидел как перед эшафотом, возле лесенки стоит Всадник. Его чёрный конь угольной глыбой возвышался над толпой. Всадник пристально смотрел на него и ждал. Приговорённый замедлил шаг, оглядываясь на толпившихся людей… Внезапно, он увидел стоявшего на углу старого волынщика. Его словно осенило! Узник махнул рукой волынщику и крикнул:
– Играй! Иди за мной и играй до самого эшафота! Да так, чтоб даже черти заплясали в аду! И будь я проклят, если не спляшу даже там!
Старый волынщик словно ждал этого. Он поднёс к губам мундштук и пронзительные весёлые звуки огласили окрестности. Тогда узник встряхнул вызывающе головой, вскинул руки и… Он шёл – приплясывая, выписывая коленца и па ногами, вскидывая дерзко голову, прихлопывая ладонями… Изумлённая, восхищённая толпа, в такт музыке хлопала ему в ладоши. И Всадник вынул меч, салютуя храбрецу. А смертник, подмигнув ночному Гостю, взбежал на эшафот.
Когда всё закончилось, он невозмутимо стоял в ожидании, чтобы Всадник рассёк нить. Его тело лежало на эшафоте. Палач вскинул руку, показывая замершей толпе голову. А волынка вдруг заиграла. Сама. Её пронзительные звуки поплыли над площадью. И тогда – бросив прощальный взгляд на свою голову…
«В последний раз, в последний пляс – пустился Макферсон.»
2006 Стрингер.
Исповедь.
Он был стар. Очень стар. Люди приходили к нему с самых отдалённых мест за словом утешения. Старец внушал им благоговейное почтение. О его умении исцелять души словом, а хвори прикосновением, ходили легенды. И не брал ни от кого вознаграждения, а настойчивых изгонял от себя. Вёл аскетический образ жизни и предпочитал отшельничество. Никто не знал кто он, откуда пришёл в эти края и почему поселился в отдалении от людей. Но с годами слава об отшельнике разнеслась повсюду. Старец сидел на своём жёстком ложе и смотрел на огонь в очаге. Он ждал.
Сегодня Старец проснулся на рассвете с твёрдым сознанием того, что это уже близко. Почти рядом. Он в последний раз обошёл свои угодья, посидел на берегу реки и вернулся к себе. Остаток дня отшельник провёл в своей келье, которую сам же некогда сложил из камней. Уже стемнело, старец сидел, глядя на огонь в очаге и размышлял. Он не услышал, когда огромный конь, вынырнув из мрака ночи остановился возле кельи. Дверь бесшумно отворилась и некто, закутанный в плащ, возник на пороге.
– Странно, я ожидал тебя немного позже. – не оглядываясь, произнёс отшельник.
– Ты прав. Я пришёл раньше, чем следовало. – отозвался пришедший.
– У тебя есть, что сказать мне? Или спросить? Что могу я знать больше тебя? Что можешь ты сказать мне, чего я не узнаю после смерти? – отшельник по прежнему неотрывно смотрел на огонь. Всадник тоже не шелохнулся. Из под капюшона только сверкнули два синих огонька.
– Я пришёл разделить с тобой ожидание и… побеседовать.
– Ты пришёл исповедоваться? Всадник Смерти, ты изумил меня. Я думал, что уже ничто не сможет меня удивить на этом свете.
– Почему ты так решил? Я пришёл разделить с тобой ожидание.
– Хорошо, входи. Не каждый удостаивается такой чести. Видимо есть тому причина. – отшельник, наконец-то повернул голову в сторону гостя.
Струящийся чёрный плащ даже не затрепетал, когда Всадник шагнул внутрь кельи. Ночной гость опустился на табурет, спиной к очагу. Капюшон его был низко надвинут, лица Всадника невозможно было разглядеть. Да и было ли оно у него. Молчание затягивалось. Наконец, гость произнёс:
– Говорят ты много знаешь. Тебе многое открыто. Что ты знаешь о нас – Всадниках?
Отшельник внимательно посмотрел во тьму капюшона.
– Разное говорят. Одни считают вас выдумкой. Другие, что вы – лишь разные обличья, которые принимает сама Смерть… а я думаю, что вы слуги Её. Её клинки. Но откуда вы и кого Она берёт к себе во Всадники – не знаю.
– Я расскажу тебе.
Огоньки под капюшоном, стали чуть ярче…
– Все мы некогда были людьми. У каждого из нас была своя жизнь, своя история.
Я не знаю по каким критериям Смерть отбирает нас, но поверь, у каждого была непростая судьба. Знаю лишь одно – Она отбирает из тех, кто от рождения и до смерти одинок в душе своей. Будущего Всадника Смерть лично касается своей рукой и он умирает для мира. Но этого мало. Его нить не перерезается. Лишь сердце Смерть изымает и высаживает в своём саду. Так он и предстаёт перед Господом – с душой в руке своей и без сердца. И ему зачитывается приговор его.
Для Всадников нет отпущения грехов. Посвящаемый должен выдержать полное очищение в геенне Ада, а затем вновь предстать пред Судией. После, его вводят в Рай, чтобы познал его. После этого проходит он посвящение во Всадники.
На сей раз его вновь ввергают в геенну и она убивает, выжигает в нём всё живое. В огне происходит перевоплощение и из пламени выходит Всадник.
Отныне он неуязвим, бесчувствен и безлик. Тогда Смерть даёт ему свой кубок и он причащается из него и становится неразрывен с Нею. С того часа в нём присутствует сама Смерть. Она водит и направляет их. И так будет до того дня, пока не исполнят они своего последнего долга на Земле. Тогда вновь обретут свой прежний облик и предстанут пред Высшим Судией, после грешников и праведников, а Смерть будет предстателем за них. И дано им упокоиться в Раю.
Все всадники безлики безымянны и неразличимы между собой. Но есть среди них немногие… Избранные Всадники Смерти. Когда хочет Господь оказать милость свою смертному в его последний час или отягчить – именно их посылает Смерть к тому человеку. И среди них есть один – Взысканный Смертью.
Всадник замолчал… Отшельник впервые с интересом взглянул на него. И внезапно спросил:
– Выпьешь со мной вина? – И не дожидаясь ответа, поднялся, подошёл к нише в стене и взял оттуда кувшин, достал пару кубков и поставил на деревянную колоду перед гостем. Он разлил вино по кубкам и вновь сел на своё ложе. Всадник протянул руку в перчатке и взял кубок. Отшельник смотрел выжидая…
– Тебе хочется проверить, могу ли я пить? А заодно рассмотреть – как я выгляжу. – всадник качнул головой, огоньки во мраке капюшона мигнули.
– Я мог бы придти к тебе в образе кого угодно. Например, приняв облик самого дорогого тебе человека. Или в облике незнакомца. Мы пили бы твоё вино и беседовали. Но я не хотел тебя обманывать. Утешение – не для тебя. Да ты и сам сразу бы догадался об обмане. Я принимаю облики для тех, кто в жизни был лишён кого-то очень близкого и любимого, для тех – кто нуждается в последнем утешении… Но ты другой. Тебе не нужен обман, ты не страшишься меня, а насчёт утешения – так ведь люди сами к тебе идут за этим. Мы посидим с тобой, скоротаем этот час, чтобы ты не оставался в одиночестве ожидания и побеседуем. Это милость ниспосланная тебе через меня.
Всадник поднёс кубок к капюшону… Отшельник вежливо отвёл взгляд и тоже пригубил из кубка. Вино было отменное. Это единственное, что он изредка принимал в дар от посетителей.
– Почему ты рассказал мне о вас? Или это ещё не всё. – скоре утверждая, нежели спрашивая, произнёс он. Всадник отставил кубок, пристально посмотрел на блики огня плясавшие на стене…
– Ты прав. Не всё… Среди избранных есть один Всадник. Некогда Смерть также, лично представила его Господу. Ему был прочитан приговор его и тогда этот человек взмолился Господу. Он был из рода отягчённого проклятьем.
Никто в том роду не был счастлив и каждый последующий нёс расплату за предков. Он упросил Господа остановить проклятье на нём и выпросил страшное искупленье. Этот человек взял на себя искупленье бремени проклятья тяготевшего на его роду и всех грехов своих предков до двенадцатого колена, дабы избегли они расплаты на Страшном Суде и ради очищенья от бремени проклятья, единственного сына.
– И рек Господь ему: не знаешь чего просишь несчастный, ибо каждый должен нести лишь свою ношу, но раз ты так молишь об этом за будущую службу свою – будет тебе искупленье.
– После этого, его ввергли в Ад, где он живьём искупал муками очищенья, проклятье и грехи всего рода, помимо своих грехов. За каждого из членов рода своего, всех предков до двенадцатого колена. Всё – что им должно было воздаться, принял он на себя и вопль боли его пронзал Преисподнюю. Сколько времени прошло так – столетия, тысячелетия… неведомо. У Ада свой бег времени. Но когда кончились испытанья его, он вновь был вознесён из Ада и предстал перед Господом.
– Господи, искупил ли я за них всё? Свободны ли они и сын мой от бремени? – спросил он и подтвердил ему Господь это. Но когда настало время, как и всем будущим Всадникам, узреть ему Рай, дабы познать его и покинуть ради службы, то этот человек вновь взмолился.
– Освободи меня Господи от этого, позволь не входить туда. И в день, когда призовёшь ты всех на Суд и войдут праведные и очистившиеся чрез огонь в Рай, а прОклятые будут низринуты в Ад, да не будет меня среди первых, как не будет и среди последних. В одиночестве души провёл я жизнь мою, в одиночестве горел в пламени геенны искупая бремя рода моего, да пребуду я и далее в себе, после окончания службы моей. Долго молчал Всевышний. И наконец…
– Будь по твоему – было сказано ему – избавлен ты от Ада и не войдёшь в Рай никогда. Быть тебе Всадником Смерти на Земле до истеченья сроков, а когда истечёт служба ваша и обретут покой товарищи твои, останешься при Хозяйке своей навеки. Но за то, что отказался от блаженства Рая – возложу на тебя иную ношу. В отличие от прочих Всадников, будешь носить в себе скорбь по каждой несчастной душе на Земле и испытывать боль за каждого, к кому придёшь. Облекаю тебя в плащ скорби ныне и вовеки веков. Да будет так!
Всадник замолчал и снова поднёс кубок к капюшону… Отшельник, опустив голову впал в задумчивость… Но снова раздался под сводом кельи голос Всадника:
– В тот же миг, был он вознесён, дабы увидел с высоты то, от чего отказался навеки. После этого, низринут был обратно в пламень Ада, для перевоплощенья и вышел из него уже не человеком, а Всадником. А Смерть поднесла ему кубок и меч Всадника. Был наречён он Облачённым в Скорбь. Так, этот человек стал одним из Избранных Всадников, Взысканным Смертью. Легатом Чёрного Легиона.
С той поры, следует он по Земле, оградившись от всех одиночеством, и несёт в себе боль скорби по всем.
Отшельник долго молчал глядя перед собой и наконец сказал:
– Страшную долю выпросил ты. Не знаю, почему тебе это понадобилось… возможно, одиночество столь вошло в тебя при жизни твоей, что ты не в силах был расстаться с ним уже никогда.
– Просто я не способен существовать по другому. – прозвучало из-под капюшона. – Однако, тебе пора. Время твоё вышло.
Всадник встал. В тот же миг отшельник почувствовал, как начинает слабеть. Он медленно опустился на ложе… Всадник приблизился… Что-то в его облике словно менялось. Из тьмы капюшона как будто выплывали чьи-то черты… И было в них нечто неуловимо знакомое, давно забытое.
Тело немело, слабым шелестом прозвучал его угасающий голос:
– Почему… почему ты? И почему… рассказал…?
– Потому…, что когда-то ты был моим сыном…
Чёрный конь беззвучно уносился прочь от кельи. Сидевший на нём недвижно Всадник, бережно держал в руках уснувшего сына.
2006 Стрингер.
Корабль.
Торговый барк уже несколько дней пытался уйти от погони. Это был хороший корабль. Ему хватало скорости выдерживать гонку. Но бриг с чёрным флагом не отставал. Его паруса белели на горизонте и постепенно росли. Медленно ползло время. Капитан корсаров не желал выпускать добычу из рук. Там, на барке были товары и люди. Люди тоже товар. Добыча. И бриг не отставал. Оба корабля уже шли в ревущих сороковых. Эти самые опасные широты – где всегда можно нарваться на шторм. Капитан барка видел спасение только там. Достичь мыса Горн, обогнуть его и пока корсары будут бороться со штормом – рвануться к Австралии.
Капитан брига понял уловку. Потому и пытался догнать их раньше. Но приблизиться на расстояние пушечного выстрела пока не удавалось.
Гонка продолжалась. А впереди, на горизонте уже вырастал фронт свинцовых туч. Барк первым нырнул в шторм. Бриг, сокращая расстояние, наращивал скорость.
И вот уже шторм обрушился на корсаров. Теперь оба корабля боролись с волнами и бушующими ветрами. Команда брига неохотно согласилась продолжать преследование, но страх перед беспощадным капитаном и жажда добычи толкали вперёд. Корабли, борясь с ударами океанских волн, приближались к мысу Горн.
На барке все кто был свободен от работы – молились. Старый падре собрал в кают-компании пассажиров и свободных от вахты матросов. Молились истово, чувствуя, что настал последний час – или океанская бездна или смерть от рук пиратов. Теперь всё было в руках провидения. И чудо случилось – густой туман пал на корабли. В этом вязком непроглядном тумане, капитан барка вёл корабль, полагаясь на чутьё и компас. А потом словно кто-то мощной рукой вышвырнул барк из мглы и корабль заплясал на волнующейся океанской поверхности озарённой лучами заходящего солнца. Они прошли мыс и вырвались из шторма.
Свежий ветер подгонял барк, наполняя уцелевшие паруса. Люди, высыпав на палубу, смотрели на небо и плакали от счастья.
Бриг же ведомый неистовой волей капитана отчаянно боролся с бурей и упрямо рвался вперёд. Капитан стоял на мостике и безумным взглядом впивался в мглу, пытаясь увидеть паруса барка. Он решил атаковать его, во что бы то ни было, едва настигнет. Ему уже не нужна была добыча. Он жаждал победы. Барк бросил ему вызов и должен был быть потоплен. Но бриг словно топтался на месте.
В это время капитан увидел сквозь густой туман очертания берега и понял, что они у самого мыса Горн. Судьба издевалась над ним, не давала ему достичь победы. И когда в очередной раз океан отшвырнул бриг назад, взбешённый, озверевший от ярости капитан разразился проклятьями. Он поклялся самыми страшными, богохульными клятвами, что пройдёт этот мыс именно сейчас, невзирая на шторм, невзирая на Небо! Даже если Ад развернётся и восстанет против него – капитана.
Тогда сверкнула ослепительная молния. Перепуганные моряки увидели как на реях заплясали огни святого Эльма. А корабль внезапно встал недвижно посреди беснующихся океанских валов. И Всадник на мглистом огромном коне приближался по гребням волн. Конь взошёл на палубу, и люди упали замертво. Остался лишь капитан – на мостике. Разъярённый, выхватил он шпагу, готовый броситься на Всадника… Но грянул ледяной смех и раздались слова:
– Ты собрался фехтовать со МНОЙ?
– Мне всё равно кто ты – взревел капитан – я обнажу клинок против любого, вставшего на моём пути!
– Ты перешёл порог, смертный. Трижды было тебе дано отступиться. Трижды ты мог повернуть – спасти себя и своих людей.
– Думаешь, мне важны жизни этих людишек? Я душу свою поставлю в залог ради победы!
– УЖЕ ПОСТАВИЛ.
Конь Всадника встал на дыбы и с силой ударил ногами в палубу. Раздался оглушительный треск. Бриг раскололся от палубы до киля. Чёрная вода хлынула, ломая его борта и переборки. Волны вдруг разошлись, роняя корабль в бездну, и сомкнулись. Буря внезапно улеглась, океан застыл под серебристым светом луны.
На светящейся лунной дорожке замер чёрный конь. Недвижно сидел Всадник в седле. Потом извлёк узкий меч – эсток и коснулся уснувших волн. Чёрные воды послушно разошлись, беззвучно всплыл из глубин парусник. Лохмотья парусов свисали с рей. Чернели пушечные люки вдоль бортов. Застыли ожившие мертвецы на палубе в обрывках одежд. И стоял, вцепившись в перила мостика – капитан.
Всадник протянул клинок вперёд и коснулся корабля.
– Отныне и навеки! Прокляты Господом ты и корабль твой и команда твоя! Не знать вам упокоения ни на дне морском, ни в земле. Приговорены – блуждать вечно, скитальцами на водах и служить знамением погибели. Узревший вас – да будет обречён! Сгниёт плоть ваша и рассыплются кости в прах, но нет освобожденья душам вашим до скончанья веков. Так и предстанете в Судный День пред Господом – неупокоеными. Аминь!
Тихо прозвенел корабельный колокол жалобным плачем. Дрогнул корабль – Летучим Призраком, беззвучно заскользил по волнам. Тих был океан, улеглась буря, но гнулись мачты прОклятого парусника от ударов незримого шторма.
И видели мертвецы, как неотступно скачет за ними по глади вод – Всадник на чёрном как мгла коне.
2006 Стрингер.
Смерть и поэт.
Человек был возмущён. Он с недоумением смотрел на своё тело, распростёртое на полу, и возмущался. Его жизнь посмели оборвать в самый неподходящий момент.
Он только достиг вершин своего признания. Сам глава государства сегодня вручил ему награду. Это признание его высоких заслуг перед народом. Его книги издаются большими тиражами! Он нужен обществу! Нации! Миру!!! Он только собирался поведать всем О СЕБЕ в новой поэме …
И столь нелепая смерть, в присутствии поклонницы. Она так и застыла на коленях с открытым ртом. От изумления, дура такая. Ну вот! Очнулась… Куда??? Куда побежала? Идиотка!!!
Какой ужас! Его найдут здесь, возле письменного стола с расстёгнутыми брюками. Эта истеричка даже не сообразила застегнуть ему ширинку. Выбежала из его рабочего кабинета с таким воплем… Боже! Ну за что такое??? Разве можно так поступать с ним? С Поэтом!!! Признанным. Его книги переведены на языки других народов!
– ПО СОБСТВЕННОМУ ЖЕ ЗАКАЗУ.
Поэт резко обернулся. Высокая фигура в чёрном струящемся плаще с мечом, стояла посреди кабинета. Из мрака низко надвинутого капюшона сверкнули два синих огонька.
– Как вы смеете?! Да кто вы такой?! И что здесь делаете?! – поэт с возмущённо выпрямился…
От Гостя повеяло ледяным холодом. И тут человек вспомнил, что вроде бы умер и тело его бренное валяется на полу. Мелькнувшее было подозрение, заставило его снизить тон.
– Позвольте, вы что же – Смерть?
– ВСАДНИК СМЕРТИ. ТАК ЧТО ТАМ НАСЧЁТ ВСЕМИРНОГО ПРИЗНАНИЯ?
Гость был убийственно невозмутим, но какая-то скрытая ирония почудилась усопшему.
– Ну я… это… Известен. Меня издавали… Даже в других странах. Я ездил по миру. На симпозиумы. Конференции.
– И ЧТО?
Всадник говорил равнодушным голосом.
– Я нужен стране! Обществу! Мои стихи печатают во всех газетах и журналах. Критика высоко отзывается обо мне.
– ТЫ ЧЕМ-ТО БЫЛ ВОЗМУЩЁН, КОГДА Я ВОШЁЛ.
– Ну да! Это нечестно. Я только собирался написать свою главную поэму. Разве нельзя было дать мне возможность завершить её?
– СО СПУЩЕННЫМИ ШТАНАМИ?
Огоньки под капюшоном мигнули чуть ярче. Усопший смутился.
– Нуу… Это… Вы ж понимаете – эти поклонницы… Они так настойчивы. Она отвлекла меня. Но я – человек и ничто человеческое мне не чуждо. К тому же и великие имели свои слабости…
– А ТЫ СЕБЯ ТОЖЕ ПРИЧИСЛЯЕШЬ К НИМ. – уточнил Всадник. Череп на рукояти меча ехидно хихикнул.
– Не я конечно… Но критики… Общество… Позвольте – вы насмехаетесь?
– МНЕ СКУЧНО СМЕРТНЫЙ. ТЫ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ – НАСКОЛЬКО ТЫ СКУЧЕН.
Всадник вынул из ножен меч и подойдя к усопшему рассёк нить связывавшую его с телом. Потом развернулся и пошёл к выходу. Уже у двери задержался:
– ТЕБЯ ЗАБУДУТ УЖЕ НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ ПОСЛЕ ПОХОРОН. РАЗВЕ ЧТО ИСТОРИЮ ТВОЕЙ СМЕРТИ БУДУТ ВСПОМИНАТЬ. А ВОТ СЕГОДНЯ УМРЁТ ЕЩЁ ОДИН. ОН НИКОМУ НЕИЗВЕСТЕН, НО ПРИ НЁМ НАЙДУТ РУКОПИСИ… И МИР БУДЕТ ЗАЧИТЫВАТЬСЯ ЕГО СТИХАМИ.
Череп на рукояти издал смешок и показал поэту язык.