Текст книги "Остров Понкайо. Наши сердца"

Автор книги: Т. Алексеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Глава 4

Лола старалась действовать как можно тише, но едва девушка начала позвякивать посудой и щелкать дверцами шкафов, как из кормовой каюты, шлепая босыми пятками, вышел взъерошенный Максим в джинсах и футболке навыпуск. С каждым днем он все больше становился похож на морского разбойника. Вены и косточки на худых руках проступали сильнее, чем раньше. На заросшем лице с обветренной кожей ярко сверкали малахитовые глаза. Вряд ли кто-то узнал бы его сейчас, но для Лолы он остался все тем же Максимом. Эти шесть месяцев они провели бок о бок, и девушка удивилась бы, скажи ей кто-нибудь, что Максим совсем не похож на себя. Она не замечала в его внешности всех этих изменений, произошедших с ним за время дрейфа, которые сразу бросились бы в глаза тем, кто последний раз видел его полгода назад. «О чем вы говорите? – спросила бы девушка. – У него просто волосы отросли и борода, а так Максим остался прежним, уверяю вас». Она хорошо помнила о том, что в обычной жизни он совсем не такой улыбчивый и веселый, но ведь Лола и раньше знала, что Максим может таким быть, просто не со всеми.

– Доброе утро.

– Доброе… – Максим зевнул, провел пятерней по отросшим волосам, и они тут же встали дыбом.

– Прости, что разбудила.

– Я сам проснулся. Сегодня нельзя много спать, нам много чего надо сделать. Если честно, я буду только рад сменить место обитания.

– Как прошла ночная рыбалка? Судя по всему, не очень?

Он махнул рукой.

– Только выловил первую рыбешку, тут же пришлось отпустить.

– Но ты ведь успел загадать желание? – улыбнулась девушка.

Максим засмеялся.

– Я бы не рискнул просить ее о чем-нибудь. Ни мне, ни Руслану так и не удалось определить, что это за рыба. Но, судя по яркому окрасу, скорее всего она ядовитая. Рыбалка вчера закончилась, даже не успев толком начаться.

– Не страшно, мы можем поискать на острове грибы и ягоды.

– Мы с Русланом еще думали попробовать себя в охоте. Было бы здорово добыть немного мяса и зажарить его на костре… – Максим облизнулся и мечтательно вздохнул. – Пойду умоюсь, пока слюнями весь камбуз не залил, – добавил он и скрылся в гальюне.

С кокпита доносились шаги Руслана. Последнее время он все чаще держался в сторонке и не спешил первым здороваться утром или показываться из каюты. Когда на него находило такое настроение, наученные опытом Лола и Максим оставляли его в покое и не навязывали свое внимание. Руслан не срывался на них, не грубил, но его нежелание говорить, проскальзывающее в односложных вялых или сухих ответах и общей рассеянности, служило верным признаком того, что на время его лучше оставить в покое. Плохое настроение нередко задерживалось на весь день, но бывало и так, что, хмурый с утра, к полудню Руслан уже отходил и до конца дня был дружелюбен и словоохотлив. Лола и Максим прекрасно понимали, что с ним происходит. Максим пытался говорить с товарищем, но Руслан каждый раз просил не лезть ему в душу и позволить самому во всем разобраться. Это все, что Лола узнавала от Максима, но тем ли ограничивался разговор двух друзей? Ее собственные попытки вразумить Руслана, избавить его от чувства вины он отводил с неизменной мягкостью, но развивать эту тему не позволял.

После завтрака, передав очередной безответный сигнал бедствия, команда занялась сборами. Несмотря на ранний час, было жарко. Шальной ветер подгонял комья рассыпанной по небу белоснежной ваты и вытягивал темно-зеленые пальмовые шапки в длинные метелки. Солнце ежеминутно скрывалось и показывалось, вырисовывая на берегу мозаичные узоры. День обещал быть ветреным и ярким. Пенистые волны раскачивали яхту вдоль киля и подстегивали сидящий у нее на привязи динги. Они то налетали на него и тянули за собой, то убегали, как бы показывая, какой простор его ждет, если он освободится. Динги волновался и в нетерпении покачивался, но последовать за ними не мог.

Максим поднял пайол перед кроватью в каюте Лолы и вытащил из трюма пустой темно-зеленый вещмешок. Девушка расправила его, осмотрела со всех сторон и, убедившись, что внутри нет влаги и плесени, открыла дверцы небольшого шкафа. На дно вещмешка она положила завернутые в пакет сланцы и сандалии, после чего принялась заполнять сумку одеждой. Застиранные футболки, рубашки, бриджи, топы и прочее – полки в каютном шкафу стремительно пустели. Лола поставила на пол походные ботинки, чтобы переобуться перед отъездом на остров, свернула любимую толстовку и непромокаемый плащ и убрала в сумку. Сверху положила чехол с кроссовками.

Во внутренний накладной карман прямо по размеру вместился прозрачно-желтый водонепроницаемый пакет для документов, в котором лежал кошелек, телефон, паспорт, плеер и зарядки. Во второй чехол, ярко-голубого цвета, Лола сунула свой драгоценный альбом в твердой обложке и пенал с рисовальными принадлежностями. Перед путешествием ребята предупредили, что из-за качки ей вряд ли удастся порисовать, но девушка была не в силах расстаться с альбомом и взяла его с собой в переход. Лола боялась, как бы не вернулись кошмары, если она перестанет рисовать, и хотела на всякий случай иметь альбом под рукой. Лола не умела рисовать природу и портреты, увлекалась городскими пейзажами и сценками из обычной жизни, но во время перехода ей было не до рисования, она жадно впитывала новые впечатления – и делилась мыслями не с альбомом, а с ребятами. Когда же яхту понесло в дрейф, Лола сделала из альбома дневник, подумав, что так будет лучше. Она вкратце обрисовывала события: о чем разговаривали, что ели, сколько осталось припасов, какая погода за бортом. Рассказывала, как они высаживались на атоллы, сколько там пробыли и куда движутся сейчас, переносила координаты местоположения. Несмотря на кажущуюся сухость, такие записи приносили ей облегчение. Легкость изложения и некоторая даже беспечность, с которой она к этому относилась, вселяли уверенность, что все закончится хорошо. Лола знала, что чувствовала бы себя намного хуже, начни она копаться в себе и анализировать случившееся. Ребята хорошо улавливали ее настроение, они сразу бы почуяли недоброе, а им и без того приходилось думать и беспокоиться чуть ли не обо всем разом.

Но альбом был не бесконечен, и как бы Лола ни экономила место и ни сокращала слова и предложения, к началу четвертого месяца дрейфа ей пришлось оборвать запись, сохранив последние десять страниц на крайний случай.

Когда со сборами было покончено, девушка закатала верхушку баула, защелкнула пластмассовые карабины и не без труда выволокла его из каюты. Несмотря на свои устрашающие размеры, он весил не больше, чем Лола могла унести, но на нижней палубе было довольно тесно, диваны и столы стояли близко друг к другу, и требовалось приложить немало сил, чтобы протиснуться между ними с большой сумкой в руках.

Боковые столешницы в кают-компании опустили, но вещмешок все равно не пропихивался. Лола закинула его на диван, проскользнула сама и притянула сумку к себе.

С верхней палубы спустился Руслан.

– Что ж ты не позвала-то?

Одной рукой он легко подхватил вещмешок.

– Я как раз к тебе шел. Мы там лодку грузим.

– Уже? – удивилась Лола. – Я так долго собиралась?

– Да нет, пока только наши вещи. Макс отвезет часть на берег, чтобы не забивать кокпит и не спотыкаться.

С переездом закончили к половине третьего и сразу сели обедать. Расположившись с тарелками на деревянных скамьях кокпита, они разглядывали остров, присматривая на берегу место для будущего бивака, и не без удивления рассуждали между собой, до чего же мало у них оказалось сумок. Они изначально не брали в переход ничего лишнего, но во время погрузки на яхту вещей было как будто больше… И устали они тогда на порядок сильнее.

– Просто мы слопали почти все припасы. – Максим отставил пустую тарелку на скамью, откинулся спиной на комингс и, вытянув руки, хрустнул суставами пальцев. – Вот и стало меньше сумок. Не могу сказать, что я этому рад.

Прозрачное мелководье просматривалось до самого дна, волны игрались спутанными сетями темно-зеленых водорослей и, пенясь, чуть ли не до самых крон заливали мангровый древостой. Было время прилива. Береговая полоса заметно сузилась, отмель придвинулась, и некоторые отбившиеся от рощи пальмы оказались в воде. Передвигаться по пляжу стало труднее.

Руслан и Максим в четыре руки подтянули динги на берег и фалинем привязали к стволу одной из пальм, рядом с которой было меньше всего воды. Солнце припекало спину. Ноги увязали в белом рыхлом песке по самую щиколотку, под ботинками похрустывали иссушенные плоды мангров.

По суше резво носились красно-коричневые крабы, перепачканные песком. Они были такие крохотные, что на ладони могла бы уместиться целая горсть. Оранжево-красные клешни горели на солнце огнем. Крабы толпой прочесывали береговую полосу, вдруг замирали на месте, словно бы о чем-то вспоминая, а потом давали стрекача.

– Выпрыгивают из ниоткуда, – пожаловался Максим. – Чуть не раздавил одного, пока лодку разгружал. Кидаются прямо под ноги, бестолочь. Посматривайте по сторонам и проверяйте, куда ставите сумки.

Троица углубилась в пальмовую рощу, где стояла приятная полутень. Поникающие кончики веерных листьев придавали пальмам усталый вид. Лола вглядывалась в верхушки, отчетливо прорисованные на фоне бело-голубого неба, стараясь высмотреть среди листьев плоды. Максим, ответственный в их команде за добычу кокосов с верхотуры, спросил у девушки, знает ли она, что это за пальмы. Как выяснилось, этого не знал никто. И необходимость проверить пальмы тут же отпала. Они строго придерживались правила не брать и не пробовать незнакомые плоды, грибы и ягоды.

Налетающие порывы свежего, но мягкого ветра приносили из мангрового леса терпкий запах гнилой древесины. Кучевые облака липли друг к другу, заслоняя солнце и небо, но команда внимательно следила за показаниями ручного барометра-анероида и не беспокоилась, что погода может испортиться. График атмосферного давления ровный – дождя не будет.

Палатку разбили в пальмовой роще. Под ногами шуршал мягкий песок и лежали опавшие черешки старых листьев. Приливные волны сюда не дотягивались, видимость была превосходная: океан просматривался до самой линии горизонта. Ничто не мешало радиосигналу мчаться по невидимым воздушным потокам в поисках ответа, и можно было не бояться прибоя. Сильные волны будут гаситься о скалистые рифы и спутанные мангровые корни.

Для хранения вещей, посуды и провианта решили соорудить двухскатный шалаш, но на берегу подходящего материала не было, только высушенные солнцем дряхлые сучья и заскорузлые ветки мангров, готовые переломиться от одного неосторожного прикосновения. Ребята не стали корчевать кусты в пальмовой роще и рубить мангровые деревья. Все необходимое они надеялись раздобыть в соседнем лесу. Туда и отправились. Лола осталась в лагере прослушивать аварийную частоту, передавать сигналы бедствия и с дымовой шашкой наготове наблюдать за горизонтом.

За пальмовой рощей раскинулся мшистый лавровый лес. Здесь было сумрачно и душно. Лавры источали сильный пряный аромат, хорошо знакомый и очень приятный, но сами деревья выглядели измученными жертвами ужасных пыток. Они сгибались в три погибели, припадали к земле и тянулись друг к другу, переплетаясь ветвями, словно в корчах от сильнейшей боли. Спутанные кроны не пропускали солнце и ветер. Воздух был до того густой, что сжимал горло и липнул к коже, покрывая ее невидимой пленкой. С мозолистых ветвей свисали спутанные бороды мха. Мох был всюду, куда ни кинь взгляд, словно по лесу промчался безумный леший и залепил им все, что попалось под руку: корни, стволы и камни, валежник и землю.

Травяной подстилки не было: нижний ярус леса оккупировали воронкообразные кусты папоротника. Рыхлую черную почву устилали обломанные сучья и прошлогодние листья хилых деревьев, которые едва-едва справлялись с притесняющим соседством лавров. Некоторые кусты папоротников были примяты, другие обломаны. Руслан и Максим присели на корточки и внимательно осмотрели поникшие вайи. Не дикие звери точно, тогда кто?..

В самых темных местах леса разросся неприступный остролист, разряженный красными костянками. Несколько раз пришлось искать путь в обход колючим зарослям отцветающей ежевики. Земля перед ними была истоптана ботинками и покрыта вдавленными листьями и белыми лепестками, словно кто-то был здесь совсем недавно и, не жалея рук, обдирал с кустов сочные ягоды. И в самом деле, стоило ребятам приглядеться, и они увидели, что на ветках остались только незрелые плоды: красновато-зеленые или совсем зеленые.

– Похоже, чуть-чуть не успели. – Руслан снял кепку, вытер влажный лоб и привычным движением пятерни зачесал отросшую челку назад.

– Да уж. Всего на день разминулись… – Максим дотронулся до неспелой красно-зеленой ягоды, твердой, как камень, но срывать не стал.

Боясь заблудиться, ребята записывали маршрут в GPS-навигаторы, которые взяли в путешествие, чтобы не плутать по улицам незнакомых городов.

Лес был полон оврагов и заросших мхом валежников, но совершенно безмолвен. Безжизненен. Даже в кладбищенских лесах обитают птицы, но здесь не было никого. Только шуршала над головой листва да стонали измученные деревья. Он казался брошенным, больным, в нем не было ни одного прямого ствола, все сплошь изогнутые и кривые, будто по ночам лавры оживали и сотрясались в безумных корчах, а на рассвете застывали в этих позах, и так день за днем, век за веком. Деревья росли тесно, хватались своими мозолистыми пальцами за соседей и безжалостно душили хилый подлесок. В некоторых местах просветы между стволами были такие узкие, что тени жались друг к другу, как обездоленные бродяги под мостом.

Руслан и Максим вполголоса обсуждали следы и оборванную ежевику, прикидывая, как долго пробыли здесь неизвестные гости и как скоро можно ждать других. Лес внимательно прислушивался к ним, кряхтел в ответ и едва различимо шептал, и в этом шепоте чувствовалось что-то враждебное, как в бормотании дряхлого старца. Ребятам совершенно не хотелось задерживаться в этом пугающем лесу. Он угнетал, поневоле настораживал, давил своей мертвенностью и старческой хандрой. По пятам неотступно следовали тени. Шаги ребят звучали невнятно, как чужие, и все время хотелось оборачиваться.

За сучьями и жердями для шалаша пришлось сделать несколько заходов. Руслан и Максим порядком запыхались, но отыскали в себе силы сбегать в неприветливый лес последний на сегодня раз и набрать веток для костра. Просоленный мангровый сушняк, который Лола успела собрать с берега, пока его не затянуло в океан приливной волной, сгорит очень быстро. К тому же ребятам хотелось проверить, на самом ли деле дым от лавра отпугивает насекомых.

Лавровые сучья отсырели, однако мох служил отличным трутом. Ребята сложили древесину на горячий песок, чтобы она немного подсохла на солнце, и приступили к постройке шалаша. Когда они закончили, было уже почти семь вечера, и все трое совершенно выбились из сил. Место выбрали в десяти шагах от лагеря, в глубине пальмовой рощи, где было не так ветрено. От непогоды шалаш укрыли водонепроницаемым темно-синим тентом, который прежде защищал кокпит «Миланы» и чудом уцелел во время бури. Сейчас бы очень пригодились сорванные паруса, но их вместе с обломками мачты забрали на дно штормовые волны.

После шалаша занялись очагом. Они планировали жечь большие костры, которые будут видны издалека, поэтому очаг нельзя было размещать рядом с шалашом и палаткой. Немного посовещавшись, они выложили его на границе береговой полосы и пальмовой рощи. Так дым не запутается в пальмовых веерах, не рассеется и будет заметен издалека с любого проходящего мимо судна.

Часы Максима отрывисто пикнули: восемь. День подходил к концу. Окаймленные золотом иссиня-серые облака топорщились, как вздутые паруса гоночных швертботов. Ветер дул теплый, слабый, сегодня весь день было очень жарко, и троица изрядно взмокла, пока возилась с обустройством бивака. Одежда липла к телу, лицо и волосы запылились песком. Команда сидела рядом с палаткой, потягивала воду из походных фляг и наблюдала за горизонтом. В воздухе чувствовался горьковатый аромат мангровой листвы и терпкий запах гниющей древесины. Яхта сонно покачивалась в стороне. Волны неторопливо обгоняли друг друга и с каждым часом отступали все дальше, освобождая захваченный приливом берег.

Отдохнув с четверть часа, команда сгрузилась в лодку и отправилась на «Милану», чтобы успеть до темноты искупаться в океане, ополоснуться пресной водой и поужинать.

Возвращались в сумерки, когда за бело-зеленым горбом массива угас последний солнечный луч и над головой зажглась яркая звезда. Усталые и сонные, они валились с ног, но были довольны проделанной работой. Руслан и Максим договорились о вахте. Максим вызвался дежурить первым и остался у костра, чадящего ароматным лавровым дымом (и впрямь: поблизости не было ни одного насекомого). Портативная морская рация, которая успела немного подзарядиться, пока они плескались за бортом, а затем ужинали, сидя все вместе на кокпите, лежала у него на коленях. На сигнал бедствия никто не отозвался. В эфире были странные помехи, но Максим не придал этому значения, решив, что сигнал искажают горы и лес. Посидев немного, он поднялся, повесил рацию на пояс и пошел делать обход, чтобы избавиться от сонливости. Лола и Руслан залезли в спальные мешки, погасили фонарик и уже через пять минут спали мертвецким сном.

Глава 5

9 сентября, 2008 год

Руслан дежурил последним. В восемь часов утра его сменил Максим, но буквально минут через пятнадцать из палатки аккуратно, стараясь не разбудить брата, выбралась Лола в шортах и футболке и села на пороге, чтобы натянуть ботинки и завязать шнурки.

Девушка любила такие ранние часы, когда солнце висело низко-низко, прямо на уровне глаз, будто находилось не за миллионы километров от Земли, а в получасе ходьбы, если бы можно было перебросить к нему лестницу, и только разогревалось после ночного сна.

Из золотистого тумана проступали призрачно-сизые очертания песчаного берега и пальмовой рощи. Лицо обдувал утренний бриз, наполненный свежестью океана и пряным ароматом лаврового дыма, который еще не успел до конца рассеяться в воздухе. У потухшего очага никого не было. Девушка поискала глазами Максима, заметила его удаляющуюся фигуру метрах в пятидесяти правее и бросилась догонять, внимательно глядя себе под ноги, чтобы не наступить на снующих по берегу крабов.

Из-за шелеста пальмовых листьев и лениво накатывающих на берег волн Максим не слышал ее приближения и продолжал бодро вышагивать вдоль линии отлива, немного увязая в песке. Остановился только в ту минуту, когда Лола поравнялась с ним и коснулась его плеча.

– Доброе… утро!.. – пропыхтела девушка, стараясь отдышаться.

– Доброе, – удивленно ответил он и с любопытством поглядел ей за спину. – Что случилось? Крабы наступают? Нужно разбудить Руслана и немедленно искать укрытие, пока нас не взяли в осаду.

Лола засмеялась и тут же закашлялась.

– Перестань, пожалуйста… – Она прижала руку к груди и сделала несколько глубоких вдохов. – Как же быстро ты ходишь… и как же трудно бегать по песку!.. Я не стала звать тебя, чтобы не разбудить Руслана.

За спиной у Максима висел походный рюкзак.

– Ты куда?

– На яхту, рацию заряжать.

– Подожди меня, я с тобой. Только возьму припасы и кое-что из одежды. Написать Руслану записку, что мы уезжаем на яхту?

– Он знает. Сам отправил меня.

– Ладно. Я сейчас! – бросила через плечо Лола, убегая.

– Встречаемся у лодки.

В шалаше с провиантом, одеждой и посудой девушка отыскала два пластиковых пакета для продуктов и отсыпала из мешков нужное количество риса и макарон. Магнитная застежка на первом пакете давно сломалась – Лола подогнула край и зафиксировала его скрепкой. Вслед за рисом и макаронами в рюкзак отправились алюминиевые консервы с гуляшом и фрикадельками. Сегодня их ждет по-настоящему вкусный обед и ужин.

Максим в терпеливом ожидании сидел на песке возле расчехленного динги, который они на всякий случай укрыли на ночь брезентом, и с задумчивым видом разглядывал «Милану», словно увидел ее впервые и теперь гадал, кому она принадлежит. Мимо пробежал шустрый краб, Максим опустил голову и проводил его взглядом, а потом снова вернулся к наблюдению. Рюкзак с рацией он уже убрал в лодку.

Лола уступила дорогу стремительно убегающему крабу, который не обратил на нее ровным счетом никакого внимания, приблизилась к лодке и положила сумку с провизией между банками, рядом с рюкзаком. Максим отвязал динги от пальмы, закинул в него швартовый конец фалиня и вместе с девушкой вытолкнул лодку к линии отлива. По воде шла легкая рябь. Максим налег на весла и, ловко проведя лодку между темнеющими под водой мангровыми корнями, взял курс на «Милану». Подплыв к корме яхты, динги мягко ткнулся бортом в транец, словно давая знать о себе.

Максим выключил яхтенные огни, которые горели всю ночь, чтобы «Милана» оставалась заметной издалека, поставил на зарядку портативную морскую рацию и отправил сигнал бедствия по стационарной, но в эфире держалась упрямая тишина. В ответ можно было различить все те же странные скребущие помехи. На удалении от берега они звучали тише.

Лола занялась стиркой. Она еще вчера днем замочила в двух пластиковых тазах несколько вещей. Когда яхта была цела и невредима, команда стиралась в маринах, но потом пришлось вспоминать те способы, которыми пользовался отец Руслана во время своего полуторалетнего перехода на «Милане». Грязную одежду стирали вантузом в тазу или набивали в мешок и тянули за бортом.

Максим один за другим поднял тазы на верхнюю палубу, отнес их на бак, где было больше места, и подключился к стирке. Вантуз он отдал девушке, а себе взял деревянную ножку от стула, которую отец Руслана припас в рундуке специально для таких случаев. Максим и Лола уселись друг напротив друга, вытянули босые ноги и взялись за дело. Весь процесс был уже давно отточен до автоматизма, они не глядя помешивали белье, а сами в это время свободно разговаривали на отвлеченные темы, шутили и поглядывали в сторону горизонта. Закончив, они переместились на кокпит и ополоснули одежду за бортом. Максим сгрузил тазы в динги, сгонял на берег и развесил выстиранное белье на веревках позади бивака.

Лола наполнила водой две небольшие кастрюли и поставила на плиту. Пока вода закипала, девушка устроилась на диване с другой стороны от штурманского стола и взялась за шитье. Морская соль впитывалась в волокна ткани и разъедала ее вместе с нитками. Все носки у Лолы были штопаны-перештопаны. Вчера она обнаружила дырку на рубашке и двух топах, а после стирки неделей ранее по швам пошли накладные карманы на бриджах. Джинсы добела протерлись на коленках, а любимая футболка напоминала марлю и не годилась теперь даже для сна. Только походные брюки продолжали стойко противостоять зловредному воздействию морской воды, но, как подозревала Лола, лишь благодаря редкой носке и такой же редкой стирке.

Максим нес вахту на кокпите: наблюдал за горизонтом, караулил эфир и каждые полчаса отправлял сигнал бедствия. К половине одиннадцатого Лола успела не только приготовить обед и ужин, но и прибраться на камбузе. Бросив взгляд на плиту и убедившись, что все переключатели на нуле, девушка поднялась на кокпит. Максим расхаживал по палубе с походной рацией в руке и разговаривал с Русланом. Лола вытянула шею по правому борту яхты, расположившейся кормой к берегу и носом к горизонту, и заметила на берегу худощавую фигуру брата. Он с непокрытой головой стоял у кромки воды и, приставив ладонь козырьком, глядел в сторону «Миланы».

Лола помахала ему, Руслан в ответ просто поднял руку.

– Чего подскочил? – спрашивал Максим.

– Времени уже много. Почему не разбудили?

– Да ты всего два с половиной часа проспал, камрад.

– Ну и хватит, – в раздражении отозвался Руслан. Спросонья он обычно бывал не в духе. – Надо искать пресную воду.

– Поищем, у нас сегодня свободный день. Да и завтра тоже. На эту неделю я свои планы отменил.

– Если погода испортится и яхту снесет в океан, останемся без воды.

– Не паникуй, камрад. Пообедаем и пойдем искать. – Максим с рацией в руке запрыгнул на скамью, переступил на палубу и по правой потопчине прошел на бак, где сигнал не перебивался мангровыми деревьями.

– Максим, осторожно! – предупредила Лола.

Максим обернулся и кивнул: мол, помню. Остановился напротив разрыва в леерах по правому борту и поднес рацию к губам, продолжая убеждать капитана, что времени сегодня хватит на все.

Обедать сели раньше и уже к половине двенадцатого вернулись на берег. Ребята не знали, как долго придется бродить по острову и когда они вернутся, и оставлять девушку одну в лагере, несмотря на ее возражения и заверения, что все будет в порядке, друзья не решились. И когда встал вопрос, кому идти на поиски воды, Руслан сам предложил Лоле и Максиму отправиться вместе. Девушка пошла собирать в дорогу рюкзак. Руслан бросил вслед, чтобы она не забыла взять кепку, и попросил Максима, пока тот не ушел, сгонять с ним в лавровый лес за сучьями.

– Пока вас нет, сооружу навес для дров. Нельзя же вечно надеяться на хорошую погоду.

– Подожди меня, вместе сделаем.

– Думаю, своими силами управлюсь. Ты, верхолаз, мне потом понадобишься. Нужно будет срубить несколько пальмовых листьев для кровли.

– Чего потом? Давай сейчас. Это быстро.

Максим закрепил на поясе чехол с наточенным топориком, надел на ноги перекрученную веревку и подхватил еще одну в руки. На пальму он взобрался с натренированной ловкостью умелого добытчика кокосов и уже через пять минут кидал сверху круглые полутораметровые веера.