Текст книги "Слезы счастья"
Автор книги: Сьюзен Льюис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)
– Привет, – проговорила она сиплым голосом, когда к ней подошел Джерри, – ты раньше, чем я ждала.
– Дорога сегодня не такая запруженная, – ответил он, вешая форменный пиджак на спинку стула и наклоняясь, чтобы поцеловать жену. – Я смотрю, у тебя тут была вечеринка.
– Ди и Салли заходили, только и всего. В холодильнике еще полным-полно. Если хочешь, я...
– Обо мне не беспокойся, – сказал Джерри, устало опускаясь на один из стульев с мягкой обивкой и подставляя лицо солнцу. – Я поздно позавтракал. Где Лоуренс?
Розалинд раздраженно вздохнула.
– В шалаше на дереве и отказывается спускаться вниз, пока папа не привезет собаку.
Джерри окинул взглядом сад, но отсюда частные апартаменты Лоуренса проглядывались не полностью.
Наблюдая за ним, Розалинд надеялась, что он попробует пойти к сыну и образумить его, хотя, конечно, такая затея была заранее обречена на провал. Но, снова поймав на себе напряженный, почти загнанный взгляд мужа, она поняла, что он этого не сделает, и ей захотелось кричать или плакать – она сама не знала, чего больше.
– Выпей, – предложила она. – Поразительно, насколько лучше все кажется под градусом.
Сначала Джерри как будто колебался, но потом сказал:
– Да, давай.
Принеся из кухни чистый бокал, Розалинд наполнила его почти до краев, проделала то же самое со своим и села.
– Как там Западное побережье? – спросила она, делая глоток.
– Это было на прошлой неделе, – ответил Джерри. – Я только что вернулся из Мумбая.
– Да, конечно, извини. О, и прости, что не ответила на твой звонок в четверг вечером. Я была у Ди, но я перезванивала.
– Знаю, ты оставляла сообщение, – напомнил он. – Кстати говоря, голос у тебя был подвыпивший, и сейчас две пустые бутылки...
– Только не надо меня отчитывать, – раздраженно перебила Розалинд. – Я у себя дома, не за рулем, мне до конца дня не надо никуда ходить и ни с кем встречаться, и после такой недели, как у меня была, я считаю, что имею полное право себя побаловать.
Поднимая бокал, Джерри спросил:
– А что не так с твоей неделей? Что-то случилось?
Точно так же, как и ее отец, Джерри забыл. С другой стороны, почему он должен помнить о дне рождения тещи?
– Ну, жильцы, знаешь ли, агенты по продаже недвижимости, юристы, компании, которые занимаются уборкой, – проговорила она, стараясь не плеваться словами. – Не знаю, что со всеми творится в последнее время: то в сроки не укладываются, то работу как положено не выполняют... А теперь еще Лоуренс не хочет ни с кем разговаривать и даже есть, пока не вернется собака. Что мне с ним делать, хотела бы я знать? Это не его собака. Он не может просто так решить, что хочет ее видеть, и ожидать, что она появится.
– Ты говорила отцу?
– Нет, еще нет. – Джерри не понравится причина, но она все равно ее озвучит: – Если честно, я не хочу, чтобы она возомнила, будто может при помощи этого животного влезть в нашу семью. Ей только этого и надо, я знаю.
Джерри, не поднимая глаз, отпил вина, потом поставил бокал на стол и спокойно сказал:
– Почты много?
– Так себе. Она у тебя на столе. Я вижу, ты пытаешься сменить тему, но...
– Розалинд, я пять минут как вернулся домой...
– Я знаю, и мне жаль, что мои проблемы так тебя раздражают, но когда речь заходит о моем сыне и о том, что для него хорошо...
– Нельзя использовать его в этой войне. Это неправильно и нечестно. Ему нравится собака...
– Он зациклился на ней. Только о ней и говорит. «Я хочу, чтобы Люси вернулась. Я не пойду спать, пока не вернется Люси. Я не встану, пока не вернется Люси. Я буду сидеть на дереве, пока не вернется Люси». У меня от этого крыша едет.
– Она бы не ехала, если бы собака принадлежала кому-нибудь другому.
Ее глаза вспыхнули.
– Спасибо, что напомнил, но мне от этого не легче. И совсем не помешала бы твоя поддержка, но, как мы знаем, в последнее время от тебя ее так же трудно дождаться, как и верности...
– Да что же это такое! – взвыл Джерри. – Иногда ты как заезженная пластинка. Пока ты в таком состоянии, говорить с тобой явно бесполезно, поэтому я пойду в душ.
– Нет! Не уходи! – воскликнула Розалинд, когда он начал подниматься из-за стола. – Мне нужно с тобой поговорить. Не об этом, – пообещала она, когда он смерил ее настороженным взглядом, вероятно предполагая, что ему опять будут припоминать измену. Чудовищная ревность и неуверенность, как всегда, толкали ее к этому, и нужно было их усмирить, чтобы она могла поведать Джерри о своих новых тревогах по поводу отца.
– А о чем? – спросил ее муж, опускаясь обратно на стул.
Сделав глубокий вдох в попытке разогнать винный туман в голове, Розалинд сказала:
– Папа был у нас утром, просматривал бухгалтерские книги. По крайней мере, я думала, что он этим занимался. Но, когда я зашла узнать, как у него дела, он стоял у окна и смотрел во двор.
Джерри поднял брови.
– И?.. – поторопил он.
– Ну, мне показалось странным, что он еще ничего не сделал, хотя просидел там больше часа, а когда я спросила, все ли с ним в порядке, он как будто не услышал меня с первого раза. Я спросила опять, и тогда он покачал головой.
Джерри в очередной раз отпил из бокала. Потом, видимо, осознал, что что-то упустил, и сказал:
– Извини, объясни подробнее.
– Ладно. Понимаешь, когда он покачал головой, было такое ощущение, что он где-то далеко. Потом он как бы пришел в себя и сказал, что с ним, конечно же, все в порядке, но я знаю, что это не так.
Джерри почти закатил глаза.
– И чего ты от меня хочешь? – спросил он.
Розалинд вдохнула.
– Я думала, ты мог бы поговорить с ним, попытаться узнать... В общем, узнать, не мучается ли он сомнениями, потому что, я уверена, именно в этом...
– Так, с меня хватит, – сказал Джерри, поднимаясь на ноги. – Я все-таки приму душ, и, возможно, к тому времени как я спущусь, ты сумеешь достаточно протрезветь, чтобы мы могли поговорить о чем-нибудь другом. Если нет, я сяду в машину и опять уеду.
– Ну конечно, ответственные люди именно так и поступают, – бросила ему вслед Розалинд. – Я уже не жду, что ты скажешь «пока» своему сыну. И в самом деле, зачем, если ты даже не можешь заставить себя сказать «привет»?
Джерри в бешенстве повернулся к ней.
– Если ты вдруг не заметила, никому в этом доме не интересно, здесь я или нет, – выкрикнул он. – Стоит мне переступить порог, как у тебя только и разговоров, что о твоем отце. Ты настолько одержима тем, что происходит в его жизни, что ни на секунду не можешь задуматься обо мне или о том, что творится в моей.
– Ты не дал мне возможности...
– Да тебе неинтересно, – завопил он. – И Лоуренсу тоже. Ему нужен Дэвид, а теперь еще, как видно, собака. Все! Я могу пойти туда, если хочешь, и попытаться поговорить с ним, но мы оба знаем, что он просто проигнорирует меня или повторит то, что сказал тебе.
– Так, по крайней мере, между вами был бы хоть какой-то контакт. Если делать вид, что его нет, это вряд ли поможет делу, верно?
– Возможно. Но сейчас у меня нет настроения общаться с сыном, который смотрит на меня как на пустое место, и слушать жену, которая без конца твердит о своем отце и Лизе Мартин.
Хлопнув дверью, Джерри ушел в дом, а Розалинд схватила со стола бутылку и наполнила бокал. Она сделала это скорее назло мужу, чем от желания выпить еще, но раз уж бокал был полон, почему бы его не осушить?
Отпив половину, Розалинд закрыла глаза и попыталась заставить себя спуститься с вершин гнева. Она не хотела так вести себя с Джерри, проклинала себя, когда так поступала, но ее как будто переключали в режим саморазрушения, когда он находился рядом, особенно если она была под хмельком. Но, черт побери, чего он ожидал, если забыл про день рождения ее матери? Он должен знать, как это важно для нее. Неужели Джерри думает, что, игнорируя это, он может убедить ее, что она по-прежнему для него что-то значит? Интересный способ. Может, спросить его, когда он спустится? Но она знала, что это не приведет ни к чему, кроме очередной опустошающей ссоры, а теперь, когда отец все больше и больше от нее отдалялся, нужно было крепче держаться за Джерри, иначе она и его может потерять.
– Прости, Джерри, но я даже не знаю, что тебе сказать, – говорил Дэвид, спускаясь вместе с зятем к озеру по недавно скошенному лугу. – Я волнуюсь за нее не меньше тебя, но она не слушает меня, что бы я ни говорил.
Джерри, который и не ждал другого ответа, вздохнул и вырвал длинную травинку из кустика, мимо которого проходил.
– Она по-прежнему наотрез отказывается идти на свадьбу, – сказал он. – Ехать без нее как-то неправильно, но я должен там быть ради Лоуренса. И ради тебя, – быстро добавил он.
Мимолетная улыбка загорелась и тут же погасла на губах Дэвида.
– Спасибо, – тихо сказал он. – Я знаю, что виноват в том, как она несчастна. Нужно было выждать время, прежде чем объявлять о своих свадебных планах. Я теперь это понял. Лиза повторяла, что нам не стоит так торопиться, но я и слушать не хотел, а теперь слишком поздно идти на попятный. Помимо всего прочего, это будет несправедливо по отношению к Лизе.
– Нет, конечно же нет, – согласился Джерри, – и, пожалуйста, даже не думай, что я мог бы такое предложить.
Дэвид покачал головой.
Когда они достигли берега озера, Джерри стал наблюдать за рыбешкой, мелькающей в воде в камышах, а Дэвид устремил взгляд к дому, в котором жили они с Катриной.
– Она вбила себе в голову, – спустя какое-то время сказал Джерри, – что ты хочешь... В общем, что ты хочешь передумать по поводу Лизы, но не можешь заставить себя ее обидеть.
Не услышав ответа, Джерри повернулся к Дэвиду и проследил направление его взгляда.
– На этой неделе я забыл про день рождения Катрины, – сказал Дэвид.
Джерри чуть не застонал от досады. Теперь он понял, почему Розалинд так вела себя с ним: он тоже забыл.
– Мне по-прежнему ее недостает, – признался Дэвид. – И тот факт, что в моей жизни есть Лиза, этого не меняет.
Не зная, что на это сказать, Джерри продолжал смотреть на дом, который хранил так много воспоминаний.
– Я знаю, Розалинд убеждает себя, что я передумал, – сказал Дэвид, – но это не так. Если я в чем-то и уверен на все сто процентов, так это в своих чувствах к Лизе. – Потом со вздохом добавил: – Жаль только, что я не могу этого сказать обо всем остальном. – Похлопав Джерри по плечу, он повернулся и зашагал туда, где они оставили свои машины.
ГЛАВА 12
– Идите сюда, миссис Кирби, – рассмеялся Дэвид, когда ликующая Лиза заключила в объятия Эми и Тео. – Если вы вдруг забыли, то это я только что стал вашим мужем.
Раскрасневшаяся от счастья, Лиза бросилась с порога Бристольского загса в объятия Дэвида и подставила губы для поцелуя.
– Но мы не должны раздувать это событие, – напомнила она ему. – По-настоящему мы соединимся узами только завтра. Сегодня мы просто официально зарегистрировались.
– Пойдемте, ребята, – поторопила Эми, оглядываясь, нет ли рядом зевак. – Иначе кто-то обязательно вас узнает, и тогда не успеем мы и глазом моргнуть, как о вашей росписи затрубят в завтрашних газетах. А нам это совершенно ни к чему.
Крепко сжимая руку Дэвида, пока они торопливо шагали по Корн-стрит в направлении торгового центра «Гэллериз», Лиза боролась с желанием остановиться и купить шампанского. Но пойти на такой риск они не могли, потому что им всем предстояло сегодня садиться за руль и вдобавок переделать миллион дел.
– Мы как раз успеваем на вокзал, – сказала она, глянув на часы. – Поезд Хизер прибывает в четыре. А после того как заберем ее домой, нужно будет вернуться на станцию к шести, чтобы встретить Шилу и База.
– Напомни, кто все эти люди, – сказал Дэвид и подмигнул Эми, когда та бросила на него взгляд через плечо. – Я никого не знаю, – пожаловался он ей.
– Ты знаешь нас, – утешила его Эми, – а если вдруг растеряешься, Матильда всегда поддержит тебе компанию.
– Вот это по-нашему, – усмехнулся Дэвид. – Итак, Хизер – это...
– Всего-навсего руководитель церемонии, – сообщила ему Лиза, подражая плаксивому тону Рокси. – Ради бога, не забудь, кто она такая, завтра. А Шила и Баз – певцы. Ройстону и его замечательному джаз-оркестру уже заказаны места в «Отель ду Вине». Вы ужинаете с ними сегодня вечером? – спросила она у Тео и Эми.
– Планируем, – ответил Тео.
– Теперь Эми. Ты приедешь ночевать со мной в доме?
– Так точно, – ответила Эми.
– Как туда доберется Рокси?
– Мы забросим ее, перед тем как ехать на ужин.
– Отлично. Парикмахер и визажист уже там, мы это знаем. Иззи тоже должна была к этому времени приехать и привезти платье. Флориста мы оставили заниматься своим делом, так что этот процесс идет, а организатор банкета должен был доставить столы и стулья как раз перед нашим отъездом. Будем молиться, чтобы ночью не пошел дождь. Дизайнер по ландшафту обещал мне, что беседка будет готова вовремя...
– Будет, – заверил ее Дэвид. – Она уже стояла, когда мы уезжали, так что им осталось только украсить ее.
Переведя взгляд на него, Лиза сказала:
– У тебя есть все, что нужно, да? Ваши с Лоуренсом костюмы у Розалинд?
– Джерри забирал их вчера, так что да, они там.
Стараясь не думать, какому риску они могут подвергаться в доме у Розалинд, Лиза сказала:
– Что у тебя со словами? Ты их уже заучил, как думаешь?
– Работаю над этим. А ты?
– Что-то в этом роде. Нужно будет еще пару раз порепетировать, перед тем как ты уедешь вечером. Во сколько ты уходишь?
– Кажется, я с этим еще не определился, но думаю, ты подскажешь мне, если я буду слишком долго крутиться у вас под ногами.
Рассмеявшись, она стиснула его руку и полезла в сумку за телефоном.
– Двенадцать сообщений!
– Помимо тех пятьсот шестидесяти, которые ты уже получила? – лукаво поинтересовалась Эми. – Или это общая сумма?
– Помимо, конечно, – ответила ей в тон Лиза. На самом деле к этому времени ей прислали больше пятидесяти сообщений с пожеланиями удачи, в основном по электронной почте. А сколько могло прийти завтра, оставалось только гадать. Кроме того, всю прошлую неделю ее засыпали дюжинами поздравительных открыток, а пожертвования в пользу детской больницы уже перевалили за десять тысяч фунтов. Какой бы ни была финальная сумма, они с Дэвидом пообещали удвоить ее.
Они с Дэвидом. Мистер и миссис Кирби. Лиза Мартин Кирби.
Волнующие, волшебные слова. В то же время странно было думать, что у нее теперь другое имя, как будто в ней обнаружилась какая-то новая грань, которая до этого оставалась неведомой. Она гадала, каково ей будет в роли чьей-то половинки после стольких лет, когда не нужно было ни с кем считаться, кроме самой себя. Пока что для нее все складывалось неплохо. В конце концов, они с Дэвидом прожили вместе чуть больше восьми месяцев и, с ее точки зрения, очень хорошо ладили. Если не считать редких оговорок Дэвида, когда тот называл ее Катриной (ничего удивительного, хотя приятного мало), и ее дурацкой привычки не развешивать одежду по местам сразу после того, как она ее снимает. Впрочем, когда они занимались любовью, эта привычка никого не смущала. А вот их с Тони исступленные попытки сосуществовать под одной крышей такой оценки никогда не заслуживали. Насколько ей помнилось, семь месяцев было рекордным сроком, который им удалось прожить, не разбегаясь. Но Тони был человеком совершенно иного плана, и в ней он явно пробуждал не самые лучшие качества, и уж точно не теперь. Так что определенно к лучшему, что их пути наконец разошлись.
Через час они вернулись в дом, благополучно устроили Хизер в одной из гостевых комнат и стали барахтаться в море людей, которые беспрестанно ходили между домом и самыми разнообразными автомобилями и переносили туда-сюда цветы, столы, постельное белье, бокалы, супницы, блюда всех размеров, столовое серебро, карты меню, микрофоны, съемочную аппаратуру и бог знает что еще во всяческих чемоданах и тележках.
– Дэвид, где ты? – прокричала Лиза, выбегая из спальни, где оставила Иззи разбираться с платьем.
– Здесь, – крикнул он в ответ.
Она нашла его в спа, наблюдающим, как прозрачная вода каскадом льется в уже наполовину заполненный плавательный бассейн.
– Жалко, что на выходных в нем еще никто не сможет поплавать, – заметил Дэвид, обнимая Лизу одной рукой, – если, конечно, гости не изъявят желания искупаться в холодной воде.
– Подогрев будет готов к нашему возвращению, – напомнила ему Лиза, думая, какое блаженство иметь собственный бассейн, в котором можно плавать каждый день. – Какой же ты у меня молодец! – с чувством сказал она. – Это самый прекрасный дом, о каком только можно мечтать.
Дэвид с любовью посмотрел ей в глаза.
– А ты – самая прекрасная жена, – тихо проговорил он.
Жена. Было такое ощущение, что он говорит о ком-то другом, о ком-то, в чей образ она совсем не вписывается. Жена. До сих пор она понятия не имела, понравится ли ей быть женой. Но, с другой стороны, у нее была уйма времени, чтобы полюбить этот новый статус. И, обняв Дэвида за талию, она счастливо замурлыкала, когда его губы коснулись ее губ.
Мгновение спустя грохот снаружи привел их в чувство. Они ждали криков досады или злости, но, к счастью, этого не последовало. Решив, что ничего страшного не случилось, Лиза сказала:
– Да, так зачем я тебя искала? Ага, знаю. Пожалуйста, не поднимайся наверх, пока мы не поедем на вокзал. Или, если поднимешься, не заходи в нашу спальню, потому что на одном из крючков для картин висит мое платье, а тебе нельзя его видеть...
– ...до завтра, – закончил за нее Дэвид. – Не волнуйся, я не забыл. Вообще-то, если ты не против, я подумывал прямо сейчас оставить тебя с ним наедине, если, конечно, я не нужен тебе для чего-то еще. Я оставлю машину, чтобы ты могла встретить... певцов...
– Шилу и База. К чему такая спешка?
– Никакой спешки. Просто Розалинд будет ждать меня, и я подумал, что, если я только мешаюсь у тебя под ногами...
Понимая, какие смешанные чувства он сейчас испытывает, Лиза ласково улыбнулась и сказала:
– Поезжай, дальше мы справимся, и бери машину, если хочешь. Я всегда могу заехать за певцами на такси.
– За Шилой и Базом, – сказал Дэвид, ущипнув ее за нос. – Ты точно не против?
– Конечно, нет. Ты скажешь ей, что мы уже поженились?
Дэвид покачал головой.
– Вряд ли. Наверное, для нее лучше думать, что все произойдет завтра. Так у нее не будет ощущения, что я сделал это у нее за спиной. По сути так и есть, но надеюсь, что к тому времени, когда она узнает, это уже не будет иметь значения.
Сообщение Тони пришло за несколько минут до полуночи, что в переводе на пекинское время означало около девяти или десяти утра, как подсчитала Лиза – она не могла точно вспомнить, на девять или на десять часов они отставали от китайцев.
Послание было коротким и совсем не таким, как она ожидала. «Привет, малышка! Просто говорю, что буду думать о тебе в твой большой день. Моя потеря – его триумф. Но знаешь, как говорят, пусть победит сильнейший. Пожалуйста, не переживай, что я попытаюсь тебе все испортить (ручаюсь, ты так и думаешь). Я был глупцом и теперь плачу по счетам. Будь счастлива, моя милая. Ты всегда будешь самым главным человеком в моей жизни. Т.»
Сердце Лизы переполнилось чувствами, но она призналась себе, что главное из них – облегчение. Теперь можно быть уверенной, что Тони не выкинет какого-нибудь дурацкого трюка вроде затяжного прыжка с парашютом в самую гущу свадьбы, чтобы попытаться украсть ее в самый последний момент.
На экране телефона загорелось еще одно входящее сообщение.
«Р. S.: Еще не поздно. Ты не обязана делать последний шаг».
Улыбнувшись, Лиза начала набирать в ответ, что уже сделала его, но в конечном итоге решила не отсылать сообщение.
Розалинд понимала, что должна была сказать «нет». Когда отец спросил, можно ли провести у нее ночь перед свадьбой, нужно было прямо сказать, что ей очень жаль, но это плохая идея. Вместо этого она решила воспользоваться случаем и попытаться в последнюю минуту переубедить Дэвида жениться.
У нее, разумеется, ничего не получилось. Не потому, что она попыталась и потерпела неудачу, а потому, что Джерри почти не оставлял их одних и даже когда выходил, в комнате оставалась Ди со своим сыном Уиллсом и его девушкой Дейзи. Было субботнее утро, и три самых близких ей человека – отец, муж и сын – готовились к событию (она бы скорее назвала это фарсом), частью которого она никак не могла быть.
Розалинд сидела в кабинете и просматривала счета компании. Их обещал проверить отец, но обещания до сих пор не выполнил. Она слышала шум их шагов наверху, звуки их голосов, шум воды в душе; диктор вещал из телевизора в одной из спален. Находиться подо всем этим было все равно как гореть в своем отдельном, персональном аду.
Услышав шаги на лестнице, Розалинд быстро нашла платок и высморкалась. Джерри только рассердится, если увидит ее расстроенной, а сегодня утром она не чувствовала в себе сил с ним ругаться. Тот факт, что он собирался поддержать ее отца, не только сопровождая Лоуренса, но и выступая в качестве одного из шаферов, означал еще одно предательство вдобавок к интрижке на стороне. Лоуренс, по-своему невыразительно и сдержанно, гордился особой ролью, которую его попросил сыграть самый особенный человек в его мире, и наверняка был в восторге, что собака тоже будет с ними. Какой еще радости мог желать ее сын, кроме разве что нормально работающего мозга, который позволил бы ему иметь друзей и, возможно, чувство привязанности к матери? Однако она ни за что не испортила бы Лоуренсу этот день – она слишком любила его для этого.
– Разве твой отец не попадает в ту же категорию? – спрашивал ее прошлой ночью Джерри. – Его ты не любишь слишком сильно, чтобы не портить ему этот день?
– Лоуренс еще слишком мал, чтобы понимать всю подоплеку происходящего, – ответила она.
– Думаешь, возраст и положение твоего отца защищают его чувства от того, как ты себя ведешь?
Розалинд не ответила на вопрос. Даже если бы она попыталась объяснить, муж все равно не понял бы, как сокрушительно для нее все это и как ей страшно, что одним ужасным утром отец проснется и поймет, что Лиза Мартин предала его, так же как Джерри предал ее. Она не сомневалась, что это произойдет, и ей невыносимо было думать, что отцу придется пережить нечто столь страшное. Хватит того, что он похоронил жену.
Ди подъедет позже, чтобы поддержать ей компанию, а Уиллс со своей девушкой отправятся на свадьбу. Розалинд еще не решила, рассказывать ли Ди о письме, которое ей прислала Лиза Мартин, но подозревала, что промолчит. Оно появилось в почтовом ящике в начале недели. Имя и адрес отправителя были пропечатаны на обороте серыми чернилами. Когда Розалинд увидела письмо, ей стало плохо. Она даже не могла заставить себя к нему прикоснуться. Это было вторжение, грубая и хитро рассчитанная попытка пробить ее оборону и добиться... чего? Убедить ее прийти сегодня? Может, ее хотели поблагодарить за то, что она держится подальше?
Теперь им, разорванным на мелкие куски, не прочитанным ею и не способным больше загрязнять ее мир, занимались мусорщики.
– А, вот ты где, – сказал Джерри, просовывая голову в дверь. – Ты в порядке?
– А ты как думаешь? – бросила она в ответ, даже не поднимая головы. По туфлям и низу штанин она поняла, что Джерри уже был в свадебном наряде, а ей не хотелось видеть его нарядным и элегантным по случаю, который в ее глазах был ничем иным, как пародией на торжество.
– Ты завтракала? – спросил он.
– Я не голодна.
Джерри вздохнул и сказал:
– Розалинд, ну зачем ты так? Если бы ты только...
– Оставь меня в покое.
Джерри смолк и только смотрел на нее, явно не зная, как поступить. Она почти видела перед собой его встревоженное лицо. В конце концов он ушел, и, хотя она сама просила его об этом, ей все равно стало больно.
Потянувшись за телефоном, Розалинд открыла крышку, чтобы отправить сообщение. Долгое время она просто смотрела на экран ничего не видящим взглядом и слушала, как Лоуренс топает по лестнице, а ее отец со смехом спускается следом. Они были в своем мире, наслаждались жизнью там, куда она не могла попасть, потому что ей там было не место. Слыша их голоса, представляя, как они выходят к Джерри на кухню, Розалинд чувствовала себя призраком в собственном доме. Сегодня никто не считался ни с ее существованием, ни с ее чувствами. Их слишком увлекал водоворот нелепого и пагубного романа ее отца.
Когда до выхода оставалось всего несколько минут, Дэвид наконец заглянул к ней. Она бы не перенесла, не сделай он этого. Но, когда отец заключил ее в объятия и закружил, она тоже подумала, что не выдержит.
– Жалко, что ты не едешь, – прошептал он ей в волосы.
Розалинд прижалась к нему и расплакалась, не думая о том, что может испачкать его жилет. Честно говоря, она даже надеялась на это.
– Не уходи, – взмолилась она. – Пожалуйста, не уходи.
– Ах, милая, – пробормотал отец, еще крепче обнимая ее. – Ты так себя мучаешь.
– Нет, это ты меня мучаешь, – сказала она, отстраняясь, чтобы посмотреть на него. Дэвид был идеально выбрит, густые седые волосы были аккуратно зачесаны назад. Но больше всего она любила его дымчато-синие глаза. Когда отец смотрел на нее, она всегда видела в них нежность и веселый огонек. Сегодня же во взгляде Дэвида сквозила тревога, и Розалинд опять задумалась, так ли он уверен в том, что делает, как хочет это показать.
– Постарайся порадоваться за меня, – проговорил он, убирая с ее щеки упавшую прядь.
– Как я могу, если знаю, что ты совершаешь ошибку?
В глазах отца мелькнуло раздражение, и Розалинд почувствовала, что ей стало еще больнее. Он очень редко злился на нее, а значит, эта вспышка – лишнее доказательство того, как они отдаляются друг от друга. Она приготовилась услышать резкий ответ, но потом, увидев, каким тяжким бременем ложатся на отца переживания, встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.
– Я всегда буду любить тебя, – прошептала она, – и всегда буду рядом.
– Знаю, – сухо сказал Дэвид, – и я тоже.
Он посмотрел на часы.
Розалинд хотела отвернуться, но отец схватил ее за плечи.
– Чем ты сегодня занимаешься? – спросил он.
Ей не очень понравился его резкий тон, но она ответила:
– Ди подъедет, мы, наверное, как всегда, пообедаем вместе, а потом...
Когда к горлу подкатили слезы и она не смогла договорить, отец опять привлек ее к себе и крепко обнял.
– Дэвид, – сказал Лоуренс, заходя в комнату, – папа в машине. Мы готовы ехать.
Увидев сына, Розалинд почувствовала, что ее сердце разрывается на части. Он выглядел таким красивым и важным в сером фраке и жилете с узором пейсли. Его галстук был травянисто-зеленого цвета, как и у отца, а блестящие кудряшки казались еще темнее на фоне белой как снег рубашки. Она представляла, какое впечатление будет производить Лоуренс, и надеялась, что его не станут донимать излишним вниманием. Предупредила ли она своих гостей? Побеспокоился ли отец сказать ей об этом? Будет ли что-то значить такой ребенок, как Лоуренс, для такой, как она, наверняка думающей только о себе?
– Скажи маме «до свидания», – попросил Дэвид, когда Лоуренс повернулся уходить.
– До свидания, мама, – послушно проговорил мальчик. – Я сегодня увижу Люси.
Дэвид закатил глаза, и Розалинд, понимая, что от нее ждут улыбку, попыталась ее изобразить.
– Ну, пока, – прошептала она.
– Пока, – сказал отец и, бросив на прощание полный сожаления взгляд, ушел.
Вернувшись к письменному столу, Розалинд взяла телефон и перечитала СМС-сообщение, которое набрала перед приходом Дэвида. Она еще не отсылала его, но теперь сделает это. Она провела по экрану большим пальцем, и сообщение отправилось.
– Можно? – раздался из-за двери настойчивый голос Эми. Не дожидаясь ответа, она влетела в спальню, где ее сестра сидела перед туалетным столиком, растянувшимся во всю стену. С обоих концов на нее смотрели огромные двойные зеркала, а посередине стоял телевизор с плазменным экраном.
– Вот это да! – с чувством воскликнула она. – Твои волосы великолепны! Потрясающая работа, – сказала она стилистке Мельвине. – Я привыкла к твоей косе, но эта прическа просто божественна.
Лиза вертела головой из стороны в сторону, с радостным блеском в глазах любуясь «французской ракушкой», которая с кажущейся легкостью окутывала ее затылок, и воздушными прядями, свободно падавшими на лицо и шею. За последние несколько недель Мельвина четыре раза вызывала Лизу на пробные сессии, чтобы отшлифовать этот небрежно-элегантный образ. Теперь, когда стилистка приглаживала и начесывала, делая последние штрихи, а Эми, выглядевшая необычайно модной в ярком платье цвета фуксии с бледно-лиловыми лентами и восхитительной шляпе в тон, наблюдала за ее работой, Лиза почувствовала, что трепещущий клубок нервов внутри нее разлетается во все стороны, как подброшенный к небу пучок лент. Она понятия не имела, почему сегодня все казалось таким огромным и пугающим, но по какой-то причине дергалась и переживала, как подросток. Каждый раз, когда айфон сигналил о полученном сообщении, у нее все внутри переворачивалось и очередная попытка обрести душевное спокойствие оканчивалась провалом.
– Мне нужно найти свой мобильный, – сказала она Эми. – Я слышу его, но разглядеть айфон во всем этом бедламе не так просто.
– Давай-ка я его разыщу, – предложила Эми и, пробираясь к сестре через нагромождение ящиков и уже распакованных вещей, заброшенных сюда отчасти переездом, отчасти свадебной кутерьмой, сказала: – Кстати, приехала мама. Она с Рокси, платье которой выглядит абсолютно изумительно. Я чуть не заплакала, когда ее увидела. Она сама почти как невеста.
– Ни с места! – скомандовала Мельвина, когда Лиза начала подниматься. – Мы еще не посадили кристаллы.
Крепче сжав полотенце, в которое была закутана, Лиза послушно вернулась к зеркалу, гадая, что сейчас делает Дэвид и чувствует ли он себя таким же взвинченным, как она. Но почему она так переживает? Она не понимала этого, ведь они уже поженились. Тони, который сейчас наверняка напивается со старыми друзьями или забывается в объятиях другой женщины, тут явно ни при чем. Хотя она была бы весьма признательна, если бы он прекратил постоянно являться в ее мысли незваным гостем.
Поспешно переключаясь на Дэвида, Лиза почувствовала, что волнение нарастает, и вспомнила о разговоре, который был у них сегодня рано утром. Он забегал поздороваться и напомнить, что передумать уже не получится. Ей и не хотелось, но почему-то стало неприятно, что он это сказал. С другой стороны, облегчением было видеть Дэвида в приподнятом и даже шутливом настроении после прошлого вечера, когда она позвонила узнать, как у него успехи со словами, а он нагрубил ей в ответ.
Этим утром он ничего не говорил о словах, так что Лизе оставалось лишь предполагать, что он их выучил. О письме, которое она посылала Розалинд, Дэвид не обмолвился, и она решила эту тему не поднимать. Если Розалинд выбросила послание или вернула отправителю, это может усугубить напряжение между ней и ее отцом, что сегодня им обоим ни к чему. Лиза гадала, что сейчас делает и как себя чувствует Розалинд. Больно было думать, как она одинока и несчастна, но в то же время исступленное неприятие, с которым она относилась ко второй женитьбе отца, начинало казаться каким-то проклятьем.
