Текст книги "Порочные инстинкты (ЛП)"
Автор книги: Сюзанна Райт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)
Глава 15
Капец, как рано.
Распахнув парадную дверь, Маркус уставился на Данте.
– Ты понимаешь, что "подъём на рассвете" – полная хрень? – На улице было ещё темно.
Как и в прошлый раз, Бета всунул чашку кофе ему в руку.
– Переодевайся и вперёд, в главный дом. Нужно поговорить насчет Бранта.
Закрыв дверь, Маркус обернулся и увидел, как Рони, одетая лишь в его футболку, по-кошачьи потягивалась.
– Слышала?
– Ага. Очевидно, это важно, но я всё равно подсыплю ублюдку соли в кофе.
Немного погодя, войдя в главный дом, Маркус и Рони обнаружили Шайю, Тарин и Джейми, сидевших за одним концом стола, а Ника, Деррена, Трея, Данте и Райана – на противоположном. Женщины даже не подняли глаз от записей, и Рони предположила, что это, скорее всего, связано с планами завтрашней церемонии спаривания. Налив себе по чашке кофе, и взяв хлопья, Рони и Маркус заняли место за столом.
– И чего мы так рано встали?– спросил Маркус, прежде чем засунуть полную ложку хлопьев в рот.
– Захотелось чертовски длинного дня, – ответил Трей. – Как я уже объяснил Нику и Деррену... есть проблема.
Рони нахмурилась.
– Какая?
– Мы не можем добраться до Бранта.
– Он хорошо охранён?
– Нет, он в тюрьме.
Маркус замер, держа ложку на полпути ко рту.
– В тюрьме?
Трей кивнул.
– Он не пошёл на сделку.
Маркус пожал плечами.
– Ну, тогда обыщем его квартиру.
– Мы не можем так рисковать, – сказал Ник. – Как известно, многие обвиняемые перевертыши "прилюдно опозорены" – их личные данные попали к экстремистам, а те не только выставляют это на своем веб-сайте, но и торчат перед домами с транспарантами. И они окружили дом Бранта.
– Дерьмо, – прошипела Рони. – Ретт нарыл на него что-нибудь?
Данте ответил:
– Он смог достать только записи о приводах Бранта и основную информацию – где работает, дату рождения. Брант – хакер, и мог удалить все следы.
– Мы знаем, что он перевертыш-одиночка. – Трей барабанил пальцами по столу. – Изгнали из стаи, когда ему было двадцать три. Почему – неизвестно.
Маркус отхлебнул кофе.
– Что в его уголовном прошлом?
– Не густо. Пара обвинений в преследовании до совершеннолетия, но до суда дела не дошли. Предполагаю, стая как-то всё уладила. Но в возрасте двадцати четырёх лет, его обвинили в преследовании человеческой женщины. И ещё одно обвинение пару лет спустя. Через год после этого, его бывшая девушка получила запретительный ордер, но непонятно почему. Единственное, в чём мы уверены, он – технарь шакалов.
Маркус вскинул голову.
– Откуда такая уверенность?
– Когда Ретт хакнул файлы парня, рассмотрел фотографию Бранта, включая китайские символы на руках. Ему удалось перевести их. Это три буквы.
– Дай угадаю, – потянул Маркус. – С, Н, М? – И зарычал на кивок Трея.
– По крайней мере, мы знаем, кто этот ублюдок. – Рони погладила Маркуса по бедру, хотя его это не успокоило. Прежде чем она успела убрать ладонь, Маркус крепко сжал её.
– Суд Бранта через несколько дней. – Трей сложил руки на груди. – Если дело замнут, мы сможем схватить Бранта... хотя действовать придется осторожно, поскольку экстремисты, скорее всего, будут ждать возле здания суда. Если его не отпустят, добраться так скоро, мы до него не сможем.
Деррен скривил рот.
– Будем надеяться, что Элиза хороша, как утверждает, или ответов от Бранта нам не видать.
Райан откинулся в кресле.
– А мы пока поговорим с его друзьями и коллегами. Они могут знать о его привычках, возможно, слышали о его любимом месте.
– Нет. – Рони покачала головой. – Из всей ситуации я вынесла одно – друзья и коллеги помогать не станут. Нужно поговорить с тем, кого Брант бесил. Те запоют. – Райан выгнул брови, и одобрительно кивнул.
– Стоит поговорить с бывшей, которая выбила запретительный ордер, – предположил Данте. – Судя по информации, обнаруженной Реттом, она живет в Нью-Йорке.
Ник улыбнулся.
– Вот где личный самолёт очень пригождается.
Данте отпил кофе, а затем выплюнул его на пол.
– Рони. – простонал он, на что Рони невинно пожала плечами, в то время как остальные засмеялись.
***
Марго Линкольн – бывшая человеческая девушка Бранта – библиотекарь. Похоже, его привлекают тихие, застенчивые, образованные девушки. Но Марго оказалась недружелюбной и удивительно наблюдательной. Лишь взглянув на Тарин и Рони, когда они подошли к ней в одном из проходов библиотеки, она произнесла:
– Вы перевертыши.
Тарин улыбнулась.
– А ты умна, Марго Линкольн.
– Вы так сдержанно, грациозно, бесшумно ходите. – В её голосе слышалась горечь.
– Ты, кажется, много знаешь о перевертышах. – Она промолчала. – Я Тарин. Это Рони. – Рони просто кивнула, продолжая держать во рту леденец.
Отвернувшись, Марго поставила на полку одну из многих книг, которые держала.
– Если вы здесь, насчет Ноа Бранта, мне нечего сказать.
Рони ощутила удивление Маркуса. Мужчины рассредоточились по зданию, но в пределах слышимости, благо, что эта часть была пустой и тихой. Они решили, что Марго не станет разговаривать с шестью огромными мужчинами перевёртышами.
Тарин склонила голову.
– С чего ты решила, что мы пришли поговорить об этом мудаке? В смысле, да, за этим и пришли, но с чего так сразу-то?
По-видимому, то, что Тарин назвал его мудаком, успокоило Марго, так как гнев ушёл из её черт.
– Вы не из его стаи?
– Будь он в моей стае, я бы усыпила его, как собаку.
Марго прищурилась на Тарин.
– Альфа-самка, – протянула она, затем перевела изучающий взгляд на Рони. – А ты... ты могла бы стать альфой, если захотела. Не такая уж безобидная, какой хочешь казаться.
Тарин посмотрела на Рони и шире улыбнулась.
– И мне она нравится. Ладно, Марго, вернемся к теме. С чего ты взяла, что мы пришли из-за Бранта?
Марго осмотрелась.
– Не время и не место. В библиотеках должно быть тихо и спокойно.
Тарин тоже огляделась.
– Но тут никого. Пожалуйста, Марго.
Марго разочарованно вздохнула.
– Когда я получила запретительный ордер, экстремисты узнали об этом и начали давить на меня, предать огласке случившееся.
– Да, они частенько преследуют жертв.
– И всё стало куда хуже. Я потом начала задумываться, мог ли кто-то из стаи Ноа прийти и заткнуть мне рот?
Нахмурившись, Рони вытащила леденец изо рта.
– Бранта изгнали из стаи. Он не говорил?
Марго замерла.
– Нет.
– Предполагаю, что экстремисты прицепились к тебе из-за последнего обвинения против Бранта, – проговорила Тарин.
Марго вытаращила глаза.
– Какое обвинение?
– Попытка похищения человеческой девушки-подростка. Марго, мы предполагаем, что он замешан в гораздо худшем.
– В смысле? – Когда Тарин не ответила, Марго вздёрнула подбородок. – Если хочешь, чтобы я отвечала на твои вопросы, ответь и на мои.
– Справедливо. Мы считает, в прошлом он очень многих похитил, и работает с опасными и весьма злобными людьми, которых не можем найти. Нам нужно, как можно больше знать о Бранте. Возможно, это поможет отследить этих ублюдков.
Марго вздохнула.
– Хотите знать о Ноа? Он очень приятный, нежный, заботливый мужчина. И даже когда его друг тебя избивает, его манеры остаются безупречными – он вежлив и учтив. Хвалит тебя, говорит, как горд и насколько ты красива.
Рони затошнило.
– Он тебя бил?
– Нет. Ему нравилось наблюдать. – Марго с горечью усмехнулась. – Он заморочил мне голову.
Тарин закусила нижнюю губу.
– Извини, знаю, должно быть, трудно вспоминать, но ты можешь сказать, где всё произошло?
Марго перевела взгляд на полки.
– Не уверена. Он пришел сюда, как и многие вечера до этого, чтобы подвезти меня домой. В машине вколол мне транквилизатор, а очнулась я, связанная и с кляпом во рту, в пустой комнате, с кровавыми потеками на стенах.
Она замолчала, и Рони поддержала ее.
– Можешь не рассказывать, что они сделали. Но я хочу узнать, как ты оттуда выбралась.
– Я думала, что не смогу, но понимала, что надо действовать с умом. И когда он начал говорить, как гордится, я притворилась радостной и счастливой, что смогла ему угодить. Я не была уверена, получиться ли – особенно учитывая, что его друзья не хотели меня отпускать – но сработало. Нацепив фирменную лучезарную улыбку, Ноа повез меня назад в свой дом. Никогда не забуду ту улыбку. Казалось, мы ехали несколько часов, а когда, наконец, остановились на красный свет недалеко от его дома, я выхватила перцовый баллончик из сумочки и выплеснула струю ему в лицо. – Рони внутренне содрогнулась. Перцовый спрей, должно быть, чертовски жжёт глаза перевёртышей. – И пока он вопил, я выбралась из машины и побежала к ближайшему дому. Жившая там пара вызвала полицию, но к моменту приезда копов, Ноа уехал. Его арестовали дома.
Тарин свела брови.
– Так, погоди... Тебя накачали наркотой, увезли против твоей воли и избили... и на него не завели дело?
– Даже до суда не дошло. – Марго вновь горько улыбнулась. – Кто-то из его стаи – или бывшей стаи, неважно – вмешался в дело и подверг сомнению мои обвинения, после чего пообещал, что если я не предам эту историю огласке, он не подпустит Ноа ко мне. – Рони была уверена, что так они и поступили. Может стая и не хотела Ноа, но и привлекать к себе внимания не желали. – Я библиотекарь, на моем счету сумма в три цифры. Бороться с ним на законных основаниях средств не было. А я очень хотела, чтобы он от меня отстал. И его больше не было.
– Но живешь в страхе, что однажды он придёт? – Рони это было так знакомо. Она сама очень долго жила в страхе, что люди, напавшие на неё, явятся на порог.
– Он жестокий псих, и не заслуживающий жить. – Марго перевела взгляд с Тарин на Рони. – Вы его убьете?
– Планировали, – ответила Рони.
– Хорошо. Но только, как можно больнее.
Тарин улыбнулась.
– Думаю, мы так сможем.
– А его друзья?
– Когда мы их найдем, они пожалеют, что родились на свет. Но пока, понятия не имеем где их искать. Ты хоть что-то помнишь о том месте? Может Брант упоминал место, где любит бывать?
Марго задумалась на минуту.
– Помню запах. Смерти. Крови. Он был повсюду. – Можно с уверенностью заявлять, что Брант отвез её на бойню шакалов. – И это все. Извините.
Тарин кивнула.
– Спасибо, Марго. Береги себя.
Завернув за стеллаж, Тарин и Рони двинулись на выход. Мужчины выскользнули из укрытий, и Маркус немедленно подошёл к Рони, а Трей к Тарин. Все молчали, пока не вышли на улицу.
– Прокатились впустую, – проворчал Данте.
Тарин ткнула в него пальцем.
– А вот и нет. Марго сказала, что до того места от дома Бранта несколько часов езды. Мы сможем сузить район поиска.
– Тарин, ей вкололи наркотик и избили, – напомнил Райан. – Она сидела с Брантом в одной машине, и была до чёртиков напугана... поездка могла показаться куда дольше того, что есть. – Тарин склонила голову, обдумывая слова.
Рони вытащила леденец изо рта и Маркус забрал его. Бросив мимолётный взгляд на Маркуса, она сказала:
– Мы точно узнали одно – стая следит за Брантом. Они могут что-то знать.
Они дошли до арендованного фургона, который Трей снял с сигнализации, и сели в него.
– Сомневаюсь. Если бы знали, насколько всё плохо, убили бы Бранта ради репутации стаи. Можно с уверенностью сказать, что они попробуют его убить, хотя, это будет сложно.
– Мы доберемся до него, – сказал Ник. – Даже если он в тюрьме. Неприкасаемых нет. Уж я-то это прекрасно знаю. – В тюрьмах для несовершеннолетних охранникам часто платят за то, чтобы они нападали на заключенных.
У Трея зазвонил телефон, и Альфа включил громкую связь.
– Алло.
– Трей, не уверен, что тебе это понравится, – проговорил Ретт. – Ну, может и да. Думаю, Маркусу понравится, а может, нет, поскольку теперь он не сможет наложить на них руки.
– Ретт, – прервала Тарин, – объясни.
– Извини. Дело в том, к-хм, в общем, я проверял новые видео на snm.com. Куинн и Лола МакГи мертвы.
– Мертвы?– повторил Данте, подавшись вперёд.
– На видео снято жестокое нападение шакалов в облике зверей на чету МакГи-людей. А после уничтожили стаю МакГи.
Маркус обернулся к Рони.
– Должно быть, они узнали, что Куинн рассказал нам о сайте.
– Или они разозлились, найдя мертвую шакалиху, и решили выместить злость на них, – сказала Тарин.
– Проклятье, – пробормотал Маркус. – Я хотел их сам убить.
Рони хотелось смеяться от расстроенного выражения лица Маркуса.
– Все нормально. Сможешь сорвать зло на шакалах, когда мы их найдем. – Она-то настроилась по полной оторваться.
– Можешь поспорить на свою феноменальную задницу, я так и сделаю. – Но настроение лучше не стало. На самом деле, его гордость не позволяла признать, что он продолжил дуться ещё пару часов. И даже когда они с Рони забрали Тойоту и поехали на территорию Феникса, он Маркус продолжал злиться.
Рони фыркнула.
– Умеешь ты зацикливаться.
– Я не зацикливаюсь, а... – Маркус замолчал, когда, подъехав к главным воротам своей территории, заметил знакомый автомобиль. Твою мать.
Почувствовав гнев, охвативший Маркуса, Рони посмотрела на него.
– В чём дело?
Он остановился у ворот.
– Подожди здесь, сладкая
– У тебя проблемы, и ты думаешь, что я стану ждать здесь?
– Это не проблема, а просто разговор кое с кем. – Ничего больше не объяснив, он выскочил из Тойоты, направился к ожидающей машине и не останавливался, пока темноволосый мужчина средних лет не вышел из машины. – Отец, – без единой эмоции поприветствовал Маркус.
– Сын. – Его ответ был таким же плоским.
– Что ты здесь делаешь?
В выражении лица Джонаса Фуллера читалась жесткость.
– Керри рассказала мне, что происходит.
Маркус, не понимая, выгнул бровь.
– А что происходит?
– Ты отвергаешь свою пару. Да, Керри рассказала мне о видении и женщине, с которой ты встречаешься. Даже зная, насколько ты нужен паре, ты её отвергаешь. Как ты можешь? По словам Керри, она, как твоя мать. Ей нужен тот, кто будет её защищать и спасать. Ей нужна пара...
– А тебе нужен тот, кто будет зависеть от тебя? – перебил он отца. – До меня это не сразу дошло. Я всегда тебе сочувствовал, представляя, что ты в ловушке, защищаешь маму, потому что она твоя пара. Но всё не так? – Отец вздёрнул подбородок, но ничего не сказал. – Тебе нужен кто-то слабый, неспособный позаботиться о себе. Так проще. Ты стал незаменим. И счастлив, опекать сломленного, полностью зависимого от тебя... даже если зависимость эта отвратительная.
– Мы говорим о тебе, – возразил Джонас. – Твоей паре и вашем будущем.
Из машины отца вышла Керри. Вот её только не хватало.
– Маркус, прошу, не злись, но я должна была что-то сделать и убедиться, что ты не разрушишь свою жизнь. – Она двинулась к нему, но Маркус остановил её, рыкнув.
– И как же я разрушу жизнь?
– Завязав серьезные отношения с этой Рони, – ответила Кэрри. – Она не та самая.
– Кто сказал?
– Моё видение.
– Я не верю в видения, – поговорил Маркус, повторяя то, что однажды сказал Рони. – Больше не верю.
Керри гневно вздохнула.
– Она убедила тебя не слушать меня? Игнорировать мои слова?– Маркус безучастно посмотрел на неё. – Она настроила тебя против меня?
– Маркус, не глупи, – рявкнул Джонас. – Бросить свою пару – верх идиотизма. Ты всю жизнь будешь гадать, что могло бы быть. Ты отвергаешь того, кому нужен.
Хлопок двери автомобиля, заставил Керри и отца Маркуса перевести взгляд на Тойоту. Маркус ощущал раздражение Рони, и даже больше. Он чувствовал раздражение её волчицы. Рони встала рядом с ним.
– Всё в порядке, Маркус?
– Это она, Джонас! – воскликнула Кэрри, тыкая в Рони. – Она мешается Маркусу на пути к истинной паре.
Джонас оскалился на Рони.
– То есть, ты не просто решила бросить свою пару, но хочешь заставить и Маркуса бросить свою?
Рони склонила голову.
– Я почти готова поверить, что тебе не всё равно.
Джонас вздёрнул подбородок.
– Конечно, не всё равно! Маркус – мой сын!
– Да, что ты говоришь!? Не всё равно? А что ты сделал, когда мать отвергла и оттолкнула его? Что сделал для безопасности и счастья Маркуса? Ах, ну, да, ничего. – Маркус увидел, как отец сжал кулаки. Старику никогда не нравились сомнения и критика. – У него не было настоящей матери – она эгоистичный ребенок, видевший лишь собственные желания, – продолжила Рони. – А ты в компенсацию предоставил любовь и уверенность, что он любим? Нет, ты был строг с ним. Заставлял лгать ради неё и себя; ты заставил его чувствовать себя одиноким. Он рос с чувством вины за то, что не мог спасти мать или осчастливить.
Джонас зарычал.
– Это не...
– Вы внушили ему, что он не может быть любим, принят или достоин... что он вам не важен. Из-за этого он не позволял себе быть настоящим перед кем-то, потому что так его бы не отвергли. Он отвергал всех сам. Так что расскажи-ка, где именно тебе "не всё равно", потому что я не могу понять.
Маркус обнял Рони за плечи и зашептал на ухо:
– Ш-ш-ш, всё в порядке, сладкая. – От её защиты у него в горле ком встал.
– Маркус, ты не можешь её хотеть! – прохрипела Керри. – Она же обычная, выглядит как мальчишка, эгоистичная и материться!
Рони, видя в Керри лишь жалкое существо, отмахнулась от её слов.
– Керри, не нужно ставить меня на пьедестал!
Провидица топнула ногой.
– Если ты действительно заботишься о нём, не станешь губить его жизнь.
– Меня одновременно и удивляет, и раздражает то, что вы считаете ваше мнение значимым.
– Вот, сын, – начал Джонас, – ей на тебя всё равно! Она не уступит место твоей паре.
– Она моя пара. – Маркус глянул на Кэрри. – Но ты уже знала, да? В твоём видении были я и Рони, а ты солгала, надеясь, что я её не узнаю.
– Нет! – Кэрри неистово мотнула головой. – Маркус, я бы никогда не сделала ничего подобного. Ты должен мне поверить.
– Я тебе не верю. Мы с Рони пара, точка.
– Вы истинная пара? – проговорил Джонас, теряя самообладание.
– Да. И я кое-что понял, когда соединился с Рони. Единство с парой делает тебя целостным. Вы дополняете друг друга на всех уровнях, придавая смысл и баланс жизни. А значит, мама тебе не истинная пара. В каком-то смысле, своим желанием страдать ты похож на неё. У тебя комплекс мученика? – Джонас ничего не сказал. Керри, наоборот, затараторила:
– Ты не можешь серьёзно считать, что она твоя истинная пара! Она как-то провела тебя или что-то подобное, она...
Рони зарычала.
– Керри, лучше завались, или я тебя заткну. – Керри сглотнула.
– Ты закончил? – спросил Маркус отца.
Джонас расправил плечи, черты его лица смягчились.
– Так... ты счастлив?
– Да. Рони моё счастье. Но тебе всегда было фиолетово на моё счастье. Почему сейчас заволновался?
– Ему что-то нужно, – предположила Рони.
– Хотел узнать, можем ли мы зарыть топор войны, так сказать. – Словно всё произошедшее было ничем.
– Зачем тебе? – спросил Маркус, потому что у Джонаса Фуллера всегда была причина.
– Из-за твоей матери... она скучает по тебе. Мы оба сожалеем, что не ушли с тобой, когда Трея изгнали и часто думаем, было бы лучше, если бы мы не расставались? Ты – наш сын, и мы тебя любим. Гордимся тобой, и хотим быть частью твоей жизни. Особенно теперь, когда ты нашёл свою пару. Вам обоим полезно, чтобы рядом были родные, которые вас поддерживают.
– Вы хотите переехать в стаю Феникс, – догадалась Рони, потому что так же было и с Элизой, и с Дженис, которые давили на эмоции, льстили и заверяли, что могли быть полезными.
Маркус прищурился на Джонаса.
– Рони права?
– Если это поможет воссоединить семью, мы с твоей матерью подумаем об этом. – Словно он делал Маркусу одолжение.
– Она надоела стае, да? – Маркус улыбнулся, но в улыбке не было и намёка на веселье. – Кто-то узнал, что она с собой делает?
– Нет. Она скучает по тебе. Мы оба. Ты наш сын.
Маркус несколько мгновений молча смотрел на этого сложного мужчину.
– Я не желаю вам зла и не ненавижу вас. Мне вообще всё равно, понимаешь... и ты в этом виноват. На моих глазах творилось такое дерьмо между тобой и мамой, и я не мог не видеть этого. Теперь могу. И не собираюсь втягивать во всё Рони, как и возвращаться самому. – Он поцеловал Рони в голову. – Пошли, милая.
Позволив Маркусу увести себя к Тойоте, она обернулась на Керри.
– Ты... если ещё раз приблизишься к нам, с превеликим наслаждением затолкаю тебе в глотку твои же яичники. И даже больше, ты с наслаждением будешь их пожирать. Только скажи.
Глава 16
Рони могла описать церемонию связывания тремя словами: офигеть, как смущает.
Она никогда не была романтичной натурой, испытывая неловкость от всех атрибутов любовных отношений. Например, она не видела смысла в цветах. Зачем дарить девушке то, что на её глазах будет вянуть и погибать? Как и дарить слабого щенка. Как это вообще можно считать романтическим жестом? Рони этого не понимала. Как и того, почему должна надевать платье, а ещё, почему Шайя, Тарин и Джейми настойчиво предлагали нанести макияж и не дали обуться в кеды. Разве, Рони не должно быть удобно? Вероятно, нет. И да, она злилась, но соглашалась на всё. Почему? Потому что Маркус был ей дорог.
Так что, взяв под руку Ника, Рони пошла по освещённой свечами дорожке в лес. Они дошли до поляны, где в круг выстроились все члены стай Феникса и Меркурия, а ещё сёстры Маркуса с их парами и детьми.
От такого внимания, у Рони сильнее забилось сердце, и она захотела развернуться и сбежать. Но не сделала этого. Почему? Потому что ей дорог Маркус, и она выдержит.
Пока Трей проводил церемонию, она наблюдала за Маркусом. Как и всегда, её пара успокаивал... несмотря на его пронзительный взгляд, ясно говорящий, что как только они останутся наедине, он займётся с ней неистовым сексом. И когда Трей попросил произнести клятвы, она проговорила свою вслух, хотя не видела в этом смысла. В конце концов, церемониальные слова не имели силы. Это всего лишь способ отпраздновать объединение пары. Мать Рони называла это "поводом для вечеринки". Все же, Рони соответственно долгу повторила слова. Почему? Потому что Маркус ей дорог.
И что ещё важнее: она улыбалась, танцевала и не доставала леденцы. Она преодолела всю неловкость ради Маркуса, особенно потому, что он пообещал не оставлять её одну, зная, как ей не нравятся вечеринки, внимание и общение. И из-за того несколько часов спустя она злилась.
Подойдя к Данте, Джейми и Деррену, она спросила:
– Где Маркус?
Данте, нахмурившись, осмотрелся по сторонам.
– Я думал, он с тобой.
– Он ушел минут двадцать назад за пивом в палатку, и больше не появлялся.
Деррен ухмыльнулся.
– Наверно забылся, увидев столько еды.
Она тоже так подумала.
– Я уже проверила, его там нет. И с сёстрами его нет. – Сёстры Маркуса вновь попытались устроить Рони допрос, но она выдала им пару неуместных фактов и, по сути, сбежала.
Улыбаясь, Джейми коснулась руки Рони.
– Не в тему, но видела, как Грета плакала на церемонии? Это были слезы радости. Всю вечеринку Грета восхваляет тебя, что странно раздражает твою мать. – После чего указала на двух, яро спорящих, женщин, за которыми со смехом наблюдали Грейс, Ретт, Лидия и Кэм. Рони не слышала о чём спор из-за бормотания малышки Лилы.
– Где твоя тётя?
– Вчера уехала... к нашей величайшей радости. – Разочарованно выдохнув, Рони осмотрела окрестности, ища пару. – Всё нормально, милая, вероятно, он разговаривает с одним из стражей.
Посчитав, что Джейми могла оказаться права, Рони подошла к стражам стай.
– Кто-нибудь видел Маркуса?
– Около получаса назад, – ответил Трик.
Тао кивнул, улыбаясь Рони.
– Он был с тобой, и вы сражались за куриное крылышко. – Она сделала это исключительно, чтобы позлить Маркуса.
– Не стоит беспокоиться. – Брекен похлопал её по спине.
– Он где-то здесь, – проговорил Райан.
Выгнув бровь, Рони указала на себя.
– Похоже, что я беспокоюсь?
– Нет, больше похоже на... злость, – ответил Зандер.
– Может, он с альфами, – предположил Джесси.
Надеясь, что он прав, иначе Рони пришлось бы сильно отколошматить пару, она направилась к Альфам, которые удобно расположились в зоне отдыха с Кайем, Шайей, Калебом и Кентом. Но и там не было признаков Маркуса.
– Ро! – позвал Кай, заметив её.
Шайя рассмеялась, когда мальчишка начал вырываться из её рук, потянувшись к Рони.
– Я ревную. Ты ему нравишься больше.
– Мне иногда кажется, что он её и больше меня любит, – проговорила Тарин, положив голову на плечо Трея.
Прижав к себе Кайя – который вымазал в малиновом варенье ей щеку – Рони сказала:
– Я нигде не могу найти Маркуса.
– Он не с сёстрами? – спросил Калеб. – Я его там видел.
Рони тяжело выдохнула.
– Они его уже давно не видели.
Кент, с задумчивым выражением лица, склонил голову.
– У Грейс и остальных в её компании спрашивала?
– Нет, спасибо, Кент.
Тарин хлопнула в ладоши и раскрыла объятия Кайю.
– Иди сюда, приятель. Ро надо идти.
Нахмурившись на мать, Кай обнял Рони за шею.
– Моя.
– Да, конечно, – хмыкнула Тарин. – Но ей, всё равно, надо идти.
– Моя, моя, мо... О! Печенька. – Он практически прыгнул в руки Шайе, которая махала ему печеньем.
– Ох, – добавила Шайя, усаживая Кайя на колени, – спроси у них, не видели ли Ника.
Рони нахмурилась.
– Ника тоже нет?
– Я его уже с полчаса не видела.
Трей обменялся взглядами с Тарин.
– Если подумать, я и Эли столько же не видел.
– О, я их убью. – Он прекрасно знала братьев и понимала, что они будут более чем рады зло подшутить. – Могу только гадать, что они сделали с Маркусом.
– Кто? Твои братья? – Кент мотнул головой. – Они ничего не сделают с твоей парой.
Рони, не веря, выгнула бровь.
– Ладно, сделают, так как им нравится его мучить. Но Маркус готовился к такому.
– Ага, – согласилась Шайя. – Он ни за что не позволит им испортить вечер вашей брачной церемонии.
Ох, но вышло именно так. Уже гораздо позже, когда вечеринка закончилась, Данте и Райан приволокли поющего Маркуса. Поющего Маркуса, лицо которого было разукрашено под тигра, и который был без одежды... не считая блестящих стринг.
Они втащили его в гостиную, и Данте произнёс:
– Это не мы. Твои братья напоили его и вот в таком виде привязали к дереву.
– Ушлёпки. Убью.
– Что-то мне подсказывает, что тебе не придётся. В этот момент Кэти чихвостит Эли, а Шайя гонится за Ником с дробовиком, и я не шучу. Её последние слова были: "Беги, Альфачишка".
– Куда его положить? – спросил Райан.
Рони вздохнула.
– На кровать.
Данте выгнул бровь.
– Уверена?
Она знала, о чём он думал: почему она не хотела заставить Маркуса страдать за то, что решил напиться с её коварными братьями, а не провести ночь с парой? Данте не понимал, что она заставит Маркуса страдать, но иначе.
– О, да, уверена.
Маркуса разбудил яркий утренний свет. Или стучащая боль в голове? Или раздражающий шум? Звук своего дыхания, понял он. Он хотел натянуть одеяло на голову, чтобы приглушить свет. Странно, но пошевелить рукой не мог. Он попытался снова, но результат тот же. Еще более странно, другой рукой он тоже не мог пошевелить.
Заставив себя открыть глаза, Маркус поморщился от солнечного света, который бил прямо в глаза. Пару раз моргнув, он повернул голову. Угу, его запястье привязано к кровати. Он повернул голову в другую сторону, ага, и другая рука тоже привязана. Более того, лодыжки привязаны к подножию. Он, совершенно голый, распростёрт на кровати.
Не смешно.
Подняв голову, он крикнул:
– Рони? – И поморщился... даже от звука своего голоса в голове трещало.
Распутывая паутину, которой был заплетён разум, Маркус вспомнил события вечера. Вспомнил, как великолепно выглядела Рони, когда Трей проводил церемонию. Вспомнил, как причудливо она выглядела, испытывая неловкость. Как она не сбежала и не спряталась от вечеринки, чем он очень гордился. Вспомнил, как её братья... Дьявол! – Рони! – Тишина. Он начал вырываться из пут, но не смог ни на миллиметр их сдвинуть. Кажется, его пара отлично вяжет узлы. И почему он не удивлён? Не важно.
Выпустив когти, Маркус попытался вывернуть запястье так, чтобы разрезать верёвку. Ему нужно было лишь чуть полоснуть и смог бы вырваться. Но, не тут-то было. Верёвка не поддавалась.
– Продолжай резать, всё равно, ничего не выйдет. Верёвка против перевёртышей.
Он поднял голову и увидел, как его пара, со скрещёнными на груди руками, стояла, прислонившуюся к косяку, в том же черном платье, в котором была на церемонии. А ещё она не была счастлива. Справедливо было заметить, что у него было оправдание. Хотя он не думал, что оправдание: "Твои братья сказали, что я не перепью их, а мужская гордость приказала принять вызов" поможет в этом случае.
– Конфетка...
Рони оттолкнулась от косяка, пришпилив Маркуса взглядом и давая возможность увидеть всю свою раздражительность.
– М?
Маркус выдохнул.
– Ты злишься.
– Злюсь? С чего вдруг? Ты же просто позволил братьям напоить себя, хотя прекрасно знал, насколько они хитры. Ты решил провести время с ними, а не со мной. Случись это в другой момент, мне было бы всё равно. Но в ночь нашей брачной церемонии... да, это проблема.
Понимая, что налажал – и немного нервничая, учитывая, что его пара, когда разойдётся, становится злобной – он печально произнёс:
– Извини.
Она подошла к изножью кровати.
– Это была наша брачная церемония. По твоим словам, один из особенных вечеров для нас, как пары... и ты просишь прощения? – Это лучшее, что он мог. Чёрт, ей следовало оставить стринги и "боевой" макияж.
В её глазах он увидел волчицу и её праведный гнев.
– Милая, я заглажу вину.
– Конечно. – Рони сняла платье, наблюдая, как в его глазах вспыхивает голод. – Ты дашь мне то, чего я хочу.
– Да, – низко рыча, пообещал он. – Только развяжи, и я...
Она рассмеялась.
– Развязать? Зачем?
Она, должно быть, шутит.
– Сладкая, прости.
– Знаешь, раньше мне никогда не прельщало кем-то руководить. Но сейчас, вид тебя связанного, подвластного моим желаниям... в этой идее есть свои достоинства.
Он напрягся.
– Рони...
– Что? Тебе не нравится мысль не быть у руля? Что не сможешь взять всё, что хочешь? Что получишь лишь то, что я тебе дам?
Не нравятся. Но сдержать стон, когда Рони провела пальцем по бедру, не смог. Прочистив внезапно пересохшее горло, он прохрипел:
– Чего ты хочешь?
– Того же, что и прошлой ночью. – Она провела ногтями по другому бедру, заставляя Маркуса зарычать, и посмотрела на его пах. – Хм-м. Вроде тебе не нравится ситуация, но, тем не менее, ты твёрже камня.
– Потому что ты голая стоишь передо мной. И я чувствую запах твоего возбуждения. – А если честно, его это заводило, и пробуждало любопытство, что же его волчица станет делать. Но, проклятье, он не должен настолько любопытствовать, потому что доминантные мужчины не подчиняются. Прежде, он ни в каком виде не подчинялся. Даже Трею, поэтому и был отличным стражем. Альфа не искал домашних питомцев, выполняющих команды, ему нужны были люди с мозгами.
– И всё? – с сомнениями спросила она.
– Всё.
– Ясно. – Рони залезла на него и провела языком от пупка до одного тугого соска, по которому ударила кончиком языка. Маркус зашипел, а Рони прижалась к его торсу и начала тереться, как кошка. Маркус застонал, наслаждаясь прикосновением её кожи, и выгнулся, чтобы кончик члена коснулся её тела. Желая вкусить её губы, он поднял голову и приказал:
