Текст книги "Женись на мне снова"

Автор книги: Сюзанна Кэри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Глава шестая

Освободившись от оков своих страхов и колебаний, Лаура плотно прижалась к Энцо. «Да, – в запальчивости подумала она. – Да! Я готова отдать тебе все». Осмелев под воздействием его страстного поцелуя, Лаура стала ласкать его плечи сквозь пропитанную потом рубашку. Они были такими сильными, такими надежными! Коварные орудия желания, их языки словно соревновались в жаркой имитации любовной страсти.

Распалившись, Энцо обхватил ее покрепче и притиснул к своим бедрам. «Нельзя кидаться на нее с яростью дикого зверя, как случается со мной в кошмарных снах, – взывал он к своему разуму. – Но нам на роду написано принадлежать друг другу».

Всеми фибрами своей души, каждой клеткой своего тела он стремился слиться с ней воедино и испытать восторг утоленной страсти. Ее дыхание, ее руки – все говорило ему, что ее сжигает то же пламя, одолевают те же чувства. Желание обладать ею полностью настолько захватило Энцо, что он стал думать о том месте, где бы никто не смог им помешать. Напрягаясь всякий раз, когда нога задевала за какой-нибудь предмет, валявшийся в траве, и вздрагивая от производимого при этом шума, они крадучись пошли в темноту. Послышалось чирканье спички о коробок, сопровождаемое запахом серы. В тот же момент покров мрака был сорван слабым язычком пламени.

– О, это вы! – произнес Стефано бесстрастным тоном. – Извините! Я подумал, что кто-то взламывает приходский фургон.

Успев разглядеть Стефано, Лаура испуганно вырвалась из объятий Энцо, чувствуя себя ланью, попавшейся на глаза охотнику. «Он знал, что это мы, – подумала она. – Он следил за нами весь вечер». Хотя у нее не было весомых оснований так думать, но она была уверена, что Стефано поторопится с отчетом к Эмилии.

Лицо Энцо исказилось от гнева.

– Будь проклят этот дьявол! – воскликнул он, ударяя кулаком по ладони. – Нет конца его козням!

Нахлынувшее на нее чувство уверенности, что они созданы друг для друга, так же стремительно схлынуло. Лауру вновь обуревали сомнения. Не зря с того момента, как они встретились, что-то в ней – какой-то инстинкт, унаследованный, возможно, от предков, – предостерегало против сближения с Энцо, к которому ее властно тянуло.

– В том, что сейчас произошло, я виновата не меньше, чем ты, – сказала она. – Давай просто забудем об этом, хорошо? Я страшно устала после работы и, если ты не возражаешь, отправлюсь спать. Мне что-то не до веселья.

«Мы могли бы провести ночь вместе, если бы не Стефано», – молча возразил Энцо, мучительно стараясь взять себя в руки. Особенно его уязвило, хотя он и не желал в этом признаться, что в каком-то смысле Стефано оказал ему чуть ли не услугу. Ведь Лаура была их родственницей – вдовой брата! Он не мог увлечь ее на конюшню ради вспыхнувшей в нем сомнительной страсти! Или увезти ее в Турин, не получив одобрения семьи. Она здесь с сыном – и он обязан думать о ее репутации!

Такими вещами не шутят. Прежде чем заводить серьезные отношения, им надо поговорить начистоту. Несмотря на риск потерять ее, он должен рассказать ей о своих повторяющихся ночных кошмарах и о том, какие обстоятельства привели к разрыву его помолвки с Лючаной Параджи. А срок, определенный Лаурой для пребывания в Италии, уже истекает.

– Дьявольщина!.. Лучше держаться от него подальше. По крайней мере позволь проводить тебя в дом, – произнес он низким, похожим на рычание голосом, явно не желая расставаться с ней.

Лаура знала, что, если она согласится, он поцелует ее вновь – и тогда все потеряно!

– Прошу тебя не делать этого, – прошептала она. – После всего случившегося мне нужно время, чтобы все обдумать. Увидимся за завтраком.

Несмотря на усталость, заснуть в эту ночь Лауре было нелегко. Ее мысли постоянно возвращались к тому, что произошло: от страстного поцелуя Энцо до вмешательства Стефано, вынудившего их разойтись. Она вспоминала вновь и вновь каждое слово и каждый жест, которым они обменялись. Лаура зарывалась лицом в подушку, представляя, что это плечо Энцо, она прекрасно понимала, что, если бы не Стефано, сегодняшний день закончился бы для нее совсем иначе.

В конце концов, измученная мыслями и воспоминаниями, Лаура забылась беспокойным сном. Она сначала даже не пошевелилась, когда, незадолго до восхода солнца, услышала в коридоре взволнованные голоса. Постепенно голоса стали громче и разборчивее. Моргая, чтобы прогнать от себя сон, она поняла, что это спорят Энцо с Кристиной.

– Вина только на тебе, – говорила Кристина на быстром итальянском. – Ты привез их сюда. Отец не просил тебя об этом. Теперь они добились его благоволения. В ущерб Бернардо, и не ему одному.

Энцо что-то хрипло сказал в ответ. Напрягая слух и свое знание итальянского, Лаура вроде бы поняла смысл сказанного: хоть Умберто и не поощрял раньше его желания воссоздать семью, зато теперь уже не раз высказывал свою благодарность за то, что он привез ему внука.

– Они – члены семьи… в такой же степени, как Витторио и Нардо, – добавил Энцо с нажимом, возвысив голос. – Паоло его внук… и имеет на наследство такое же право, как и твой драгоценный отпрыск. Может, пришло время смириться с этим?

«Изменил ли Умберто завещание, чтобы включить в него Паоло?» У Лауры не было времени обдумывать это, так как ей надо было разобрать ядовитый ответ Кристины.

– Я не собираюсь с этим смиряться! – энергично возразила золовка. – Тем более, что внук Умберто тебя вовсе не интересует, ты просто-напросто решил лечь в постель с его матерью!

Проглотив вопль протеста, Лаура почувствовала, как кровь прилила к щекам. Между тем ярость Энцо не знала границ.

– На меня можешь клеветать сколько угодно, – пригрозил он. – Но следи за собой, когда говоришь о Лауре. Я не посмотрю, что ты мне сестра.

Кристина не сдавалась.

– А что, если я не испугаюсь? – возразила она. – Что тогда?

Энцо не ответил, по крайней мере вслух. В своей кровати под балдахином, отделенная от спорящих родственников роскошным венецианским ковром на стене и покрытой позолотой деревянной дверью, Лаура представила, как он хватает сестру за руку и до боли сжимает ей запястье. Хотя подверженность приступам мрачного настроения и вспышкам гнева, судя по всему свойственным Энцо, не делала ему, мягко говоря, чести, но сейчас Лаура не могла осудить его за это. Она и сама бы с удовольствием скрутила хорошенькую шейку Кристины.

– Отец – старый человек. Больной! У него голова не в порядке! – продолжала Кристина, едва не срываясь на крик. – Когда он умрет, я клянусь… Мы с Витторио будем оспаривать завещание!

Снова Энцо ничего вслух не возразил. Возникла щемящая тишина, нарушенная спустя несколько секунд звуками шагов: Энцо сбежал вниз по лестнице, а каблучки Кристины простучали по мраморным плиткам в направлении комнаты отца.

Обхватив колени под одеялом, Лаура почувствовала, как засосало под ложечкой. «Свершилось худшее, – подумала она. – Моя встреча с Энцо обернулась бедой. Я стала яблоком раздора. В семье из-за нас ссора».

Загадка незнакомца, вышедшего из комнаты Умберто, стала понятна. Выбрав время, когда, по его предположениям, в доме никого не будет и никто не сможет ему помешать, больной магнат включил ее сына в список своих наследников.

«Хотя я готова была отстаивать права Паоло, как одного из Росси, так же, как и права Ги, семейного конфликта я не хотела, – подумала она. – Ни в коем случае!» Благодаря страховке, которую она получила после гибели Ги, и наследству, полученному мужем от деда, ее сын не будет ни в чем нуждаться. Никогда! К тому же она неплохо зарабатывает сама.

«Будет или не будет Кристина оспаривать завещание отца – я в это вмешиваться не собираюсь. Прекрасный повод собрать веши. И позаботиться о том, чтобы поменять билеты. Если повезет, мы могли бы отправиться домой уже сегодня», – подумала Лаура, решительно отбрасывая одеяло.

Отбытие в Америку прямо сейчас поможет ей поставить точку в отношениях с Энцо, которые переросли в опасную близость, пустившую слишком глубокие корни в душе Лауры. «Надо уговорить его отвезти нас в Турин, в аэропорт, – подумала она. – Я знаю, какая реакция последует с его стороны. Он будет просить меня остаться, ради своего отца. Я должна быть твердой с ним… намекнуть, если потребуется, что подслушала его ссору с сестрой, чтобы добиться его содействия».

Вот уже несколько дней Джемма поднимала Паоло каждое утро, следила за тем, как он чистит зубы, помогала приводить в порядок обувь. Она возложила на себя эти обязанности, как решила Лаура, в силу своей растущей привязанности к мальчику. В это утро помощь служанки окажет Лауре неоценимую услугу. Если она поспешит, то выкроит время на необходимые приготовления, не отвлекаясь на расспросы Паоло. Он, возможно, воспримет их поспешное возвращение домой как должное, когда его поставят перед фактом.

Спускаясь по лестнице несколькими минутами позже, она услышала шум автомобиля, рванувшего с места с такой скоростью, что можно было подумать, будто сам дьявол ринулся за ним вдогонку. «Энцо? – мелькнуло у нее в голове. – Возможно ли, что он уехал в Турин, не попрощавшись, чтобы не оставить нам с Паоло шансов попасть в аэропорт?» Поспешно миновав вестибюль и лоджию, Лаура выскочила на крыльцо как раз вовремя, чтобы заметить, как бежевый седан Кристины скрылся за поворотом.

«Хвала небесам! Мне не придется столкнуться с ней этим утром, – подумала Лаура. – Хватит и того, что за завтраком будут Энцо и Эмилия». Оставалось надеяться, что скрывшаяся в облаке пыли Кристина не слишком растревожила своего больного отца.

* * *

Из-за того, что помещение для завтрака служило филиалом кухни во время готовки еды для сборщиков винограда и там еще не навели порядок, на сей раз стол был накрыт в обеденной зале. Видимо, Стефано спозаранку отправился на винный завод, ибо за столом сидели только Энцо, Анна и Эмилия. На вид более усталая и хрупкая, чем обычно, хотя и сохранившая свою прямую осанку, первая дама семьи Росси явно плохо спала, так как у нее были темные круги под глазами.

Взглянув на вошедшую Лауру, Энцо прочел решительность в ее взоре. «Она не простила мне прошлую ночь, – подумал он, с болью глядя на ее выразительный рот и вспоминая свой поцелуй. – Теперь она будет держать меня на расстоянии».

Поднявшись, Энцо предложил Лауре стул. Она села и пожелала всем по-итальянски доброго утра. Неловкая тишина воцарилась за столом, пока Маргарита наливала ей кофе, а Анна пододвигала тарелку с гренками.

«Я должна улучить момент, чтобы поговорить с ним наедине, – подумала Лаура. – Затевать разговор об отъезде при Анне и Эмилии, не заручившись его поддержкой, рискованно».

Ей пришлось пересмотреть свою стратегию несколькими минутами позже, когда Энцо, коснувшись салфеткой губ, объявил, что, несмотря на субботний день, он должен поехать в Турин по делам. Судя по его тону, Энцо намеревался отправиться незамедлительно.

– Это настолько важно, что не может подождать? – спросила Эмилия, опуская хрупкую чашечку на блюдце рукой, покрытой сеткой голубых вен.

В ответ Энцо бросил мимолетный взгляд на Лауру. Не желая посвящать ее в возникшие у него проблемы, он решил избавить Лауру от своего присутствия, от души надеясь, что она не знает о его ссоре с Кристиной.

– Новый контракт с союзом, – пояснил он. – Я планировал закончить окончательный набросок вчера, чтобы успеть к совещанию в понедельник. Но из-за сбора винограда не успел.

По мнению Лауры, вся эта история была чистым вымыслом. Ничто не мешало Энцо захватить контракт сюда, чтобы изучить его на досуге. «Он желает избежать обсуждения завещания Умберто и споров по этому поводу, – подумала она. – Еще и из-за того, что произошло ночью. Значит, избежать дальнейших искушений будет не столь уж трудно!»

– Извините, что вынуждена заговорить об этом за завтраком, но мне ничего другого не остается, – дерзко, в чисто американской манере, заговорила она, повернувшись к Энцо. – Я невольно подслушала твой разговор с Кристиной. И… и учитывая отношения, хм… к нам некоторых членов семьи, думаю, будет лучше, если я и Паоло вернемся в Штаты как можно быстрее. Если ты сможешь подождать полчаса, пока я соберу вещи, то я позвоню в аэропорт не отсюда, а из отеля в Турине.

Она скорее почувствовала, чем услышала, как у Энцо вырвалось сдавленное восклицание отчаяния. Анна взволнованно задышала.

Эмилия, возможно, не осуждала Лауру за дерзость, но уж слишком надеяться на то, что она упустит случай показать, кто в этой семье главный, не приходилось.

– Мы меньше всего хотим, чтобы ты и Паоло уехали от нас раньше времени, – сказала она, впервые обращаясь к Лауре властным тоном. – Я должна выяснить это дело до конца, так что поговорим начистоту. Видимо, всему виной изменение в завещании, которое мой сын сделал вчера? Тебя обидела резкая реакция Кристины?

Румянец, вспыхнувший на щеках Лауры, был достаточно красноречивым ответом. Энцо подмывало вскочить на ноги и принести извинения за поведение сестры, заверить Лауру в том, что она может оставаться здесь сколько пожелает и на любых условиях. Он сам готов покинуть виллу, если его присутствие для нее нежелательно. Однако из-за уважения к бабушке Энцо остался сидеть и не произнес ни слова.

– Я хочу, чтобы все в этой семье знали, что изменение в завещании сделано с моего одобрения, – продолжала Эмилия, не дожидаясь слов Лауры. – Точнее сказать, по моей инициативе. Немало боли причинило нам то, что Умберто отказался от Ги, и наконец это исправлено. Если ты сейчас уедешь, забрав с собой Паоло, то мой сын вряд ли вынесет такое потрясение!

Энцо кивнул в знак согласия; на его лице явственно читались обуревавшие его чувства. Хотя Анна ничего не произнесла, но она, видимо, полностью была согласна со свекровью.

Что же касается Лауры, то она чувствовала себя как бабочка, пришпиленная к странице альбома, – полностью парализованной. Если Умберто в результате ее преждевременного отъезда хватит новый удар, который окажется фатальным, вина будет на ней. Она никогда не простит себе этого! Однако как ненависть Кристины, так и страсть Энцо делали затруднительным ее дальнейшее пребывание на вилле…

Принимая всеобщее молчание за одобрение, Эмилия, видимо, решила, что одержала победу. Она похлопала Лауру по руке – жест весьма для нее нехарактерный.

– Предоставь Кристину и ее мужа мне, – посоветовала она. – Гарантирую, что больше они не станут тебя оскорблять.

Чуть не выпалив неискреннее «спасибо», Лаура в последний момент сдержалась. Всем было ясно, что она с неохотой, но согласна остаться.

– Ради Умберто я останусь, – произнесла она официальным тоном.

Губы старой женщины слегка раздвинулись в улыбке.

– Значит, ты можешь ехать, не дожидаясь Лауру с Паоло, – сказала она, обращаясь к Энцо. – Ждать нам тебя на будущей неделе? Или…

Хотя он воспринял с облегчением ее согласие остаться, Лаура была уверена, что Энцо отнюдь не в восторге от утренних событий. Она упрямо отвела глаза, когда он отодвинул свой стул.

«Мне бы следовало задержаться в Америке на несколько недель… поухаживать за ней… завести роман, – думал он. – Есть все основания полагать, что это бы удалось. Там, за океаном, мне бы перестала сниться кровь на моих руках. Я бы не просыпался в холодном поту, вспоминая, как автомобиль Лючаны свернул с дороги во время нашей ссоры…»

– Еще и сам не знаю, – ответил он, стараясь выиграть время и пристально вглядываясь в нежный овал слегка загорелого лица Лауры, в ее пушистые, темные ресницы, которые она слегка опустила, чтобы он не мог прочесть ее мысли. – Если с контрактом возникнут проблемы, придется вести переговоры. А ты знаешь, как они проходят. Это может немного затянуться. Плюс еще чертежи новой «фаль-конетты», от которых голова идет кругом…

«Не считая дня отъезда, мы еще пробудем здесь дней восемь. Видимо, он решил появиться под занавес – чтобы забрать нас и отвезти в аэропорт, – думала Лаура. – А надо бы нам поговорить серьезно, не путаясь в своей сильной страсти друг к другу. Надо бы рассказать ему о моих страхах, о тех умопомрачительных видениях, что преследуют меня. А может быть, и не надо. Вдруг он подумает, что я – находка для психиатра, корзинка с эмоциональным мусором».

Тут за стол для завтрака уселся Паоло и полностью завладел ее вниманием. Между тем Эмилия кончила есть.

– Пойдем в гостиную, Энцо! – пригласила она; ее пожелание, как всегда, было замаскированным приказом. – Мне надо тебе кое-что сказать, прежде чем ты уедешь. Кое-что важное.

* * *

Энцо не вернулся в обеденную залу, чтобы попрощаться с Лаурой, а сразу сел в свой автомобиль и с ревом укатил в сторону шоссе, ведущего в Турин. Хотя в его отсутствие поместье Росси оставалось таким же впечатляющим и красивым, как и прежде, однако ей казалось, что все вокруг потускнело. Хорошо хоть прекратились головокружения и связанные с ними странные видения. Паоло загорал, играя на свежем воздухе и совершенствуясь в итальянском, а от темноглазого человека, занимавшего все ее мысли, не приходило никаких известий. Лаура должна была признаться, что преуспела в своем желании держаться от Энцо подальше.

Впрочем, были кое-какие моменты, скрасившие ее унылое настроение. Кристина больше не появлялась даже на пороге виллы. И Стефано, по-видимому, не слишком встревожился, узнав о щедрости своего отца, включившего в завещание пришельца со стороны. Сейчас, когда Энцо не было, он стал менее сдержанным и даже выказывал Лауре дружелюбие. «Он словно старается дать мне понять, что ничего враждебного по отношению ко мне не было в его действиях в ту ночь, когда он выслеживал нас, – подумала она однажды вечером, когда сидела в парке, заканчивая набросок шелкового платья с кружевным воротом, идею которого позаимствовала из своих размышлений о Ренессансе. – Сомнений не оставалось – Энцо, и только Энцо, был объектом его происков».

Их визиты к Умберто продолжались, как и прежде. Несмотря на то, что Лаура не совсем простила прежнюю его жестокость, ей все больше начинал нравиться этот грубоватый и эксцентричный автомобильный магнат. Во многом они с Энцо были похожи, как в лучших, так и в худших проявлениях: оба темпераментные и вспыльчивые, стремящиеся добиться поставленной цели любым путем, не считаясь с желаниями других людей.

«Впрочем, Энцо умеет уважать желания других, – поправила себя Лаура, сидя у окна с альбомом, в то время как Умберто и Паоло играли в шашки. – Он утонченнее, чем его отец, и щедрее».

Она чувствовала также, что Энцо не столь уверен в себе, как кажется, подвержен приступам плохого настроения, испытывает опасения, которыми никак не решается поделиться с нею. Хотя ей вскоре предстояло окунуться в привычную, повседневную жизнь, вне досягаемости от тех несчастий, которыми чреваты их отношения, Лаура очень хотела узнать, что же его тревожит.

Им оставалось пробыть в Италии всего четыре дня, когда адвокат Умберто приехал из Турина, чтобы автомобильный магнат подписал последний вариант своего завещания. Появившись сразу после завтрака, адвокат провел в комнате Умберто около двадцати минут. Позже она повела Паоло к дедушке, как обычно. Насколько Лаура могла судить, Умберто пребывал в задумчивости и был слишком усталым, чтобы выносить прыжки ребенка, его смех и болтовню.

– Возможно, в это утро вам лучше немного отдохнуть от нас, синьор Росси, – предложила она, привлекая сына к себе, чтобы умерить его пыл.

К ее удивлению, Умберто, в таких случаях всегда протестовавший и доказывавший, что он в форме, сейчас ничего не возразил.

– Называй меня отцом! – попросил он, когда они направились к двери; его голова бессильно опустилась на подушки. – Ты теперь как дочь для меня… посланница Ги, у постели больного отца.

* * *

В эту ночь Лаура проснулась от шума – бегали по всему дому.

– Что стряслось? – спросила она, высовывая голову в коридор в тот момент, когда Маргарита выскочила из комнаты Умберто. – Что-нибудь с синьором Росси?

Кухарка вся дрожала.

– Ему стало хуже, – ответила она, всхлипывая и вытирая глаза краем передника, который впопыхах надела поверх ночной рубашки. – Синьора Эмилия послала за доктором и за синьором Энцо. Она вместе с синьорой Анной и синьором Стефано у него. О, синьора Лаура, он… с трудом дышит. Это разрывает мое сердце. В этот раз, я думаю, он не оправится.

Несмотря на все старания врача, человек, в лучшие времена вершивший судьбами тысяч людей, а в последний день своей сознательной жизни сделавший ее сына Паоло одним из наследников своих миллионов, скончался в по местному времени. Энцо застал отца в живых и пробыл с ним час без одной минуты. Когда Энцо появился на лестнице, Лаура, бесцельно расхаживавшая по залу в халате и тапочках, пошла ему навстречу.

– Его не стало, да? – спросила она, когда он посмотрел на нее.

Опустошенный, взлохмаченный, с отросшей за ночь щетиной на подбородке, Энцо кивнул.

– Ему так опостылело валяться целыми часами в кровати, дожидаясь очередного удара… даже лучше, что все закончилось.

– Я огорчена… до глубины души… Остановившись на черно-белых мраморных плитках, которыми был покрыт пол в зале, Энцо – в линялых джинсах, спортивной куртке и изношенных комнатных туфлях похожий на бродягу – не отрывал от нее глаз.

– Верю, – ответил он.

Моментом позже Лаура бросилась к нему в объятия и зарыдала на его плече. «Давай же, плачь!.. Это то, что ты сейчас должен делать», – молча, яростно умоляла она его.

Наверху закрылась дверь и послышались шаги. Осторожно убрав голову Лауры с плеча и слегка отступив от нее, Энцо сжал ее ладони в своих руках.

– У тебя билеты на самолет на пятницу, – сказал он и добавил, пристально глядя ей в глаза и до боли сжимая пальцы: – Обещай, что ты не уедешь?

Он не уточнил, на сколько она должна остаться. Но разве можно отказать ему? Он так нуждается в ней! Это было ясно как день. Для того чтобы понять это, хватило одного мгновения.

– Обещаю! – ответила она, ощущая, как связывающие их таинственные нити, которых она так страшилась, становятся все крепче, стягивают их, подобно смирительной рубашке, сотканной из стальной паутины.

Невзирая на приближавшиеся шаги Эмилии, которая должна была вот-вот появиться, Энцо вновь прижал Лауру к себе.