Текст книги "Мой любимый дикарь"

Автор книги: Сюзанна Энок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Глава 21

Животные, как я мог наблюдать, реагируют на угрозу по-разному. Они или пытаются убежать от опасности, или бросаются прямо на нее. Я однажды видел, как несколько самцов обезьян, таким образом, справились с довольно крупным хищником. Бравада иногда дает неплохие результаты.

Из дневников капитана Беннета Вулфа

Беннет снова оглядел переполненную столовую клуба. Это пренеприятнейшее место – шумное, наполненное сигарным дымом и тошнотворными запахами предположительно дорогих мужских одеколонов – могло служить пособием по изучению доминантного поведения обезьян. Самые высокопоставленные особи – герцоги Соммерсет и Мельбурн – сидели в центре комнаты, а особи, занимавшие более низкое положение, старались оказаться к ним как можно ближе в надежде на признание.

Они с Джеком и, конечно, Керо сидели у окна. Отсюда, по крайней мере, видна улица.

– А что, есть очередь желающих вступить в этот клуб? – полюбопытствовал Беннет, тщетно пытаясь справиться с пережаренным фазаном.

– Да, и говори, пожалуйста, потише. Ты в данный момент не слишком популярен, и я не хочу, чтобы меня отсюда выставили заодно с тобой. – Джек залпом выпил полбокала вина.

– Мне кажется, я веду себя замечательно – можно сказать, идеально, – ответил Беннет. – И я очень благодарен тебе за содействие.

– Я был бы тебе еще более благодарен, если бы ты потрудился объяснить, какого черта ты вдруг надумал разом вступить во все клубы джентльменов.

– Это сложно.

– Это часть того же плана, согласно которому Флип очаровывает Дэвида Лэнгли?

– Нет. – Беннет потянулся за своим бокалом и осушил его. Когда Керо щелкнула зубами над его ухом, он протянул ей кусочек персика, который попросил принести специально для нее. Лакей, похоже, выполнил просьбу с радостью. Судя по всему, обезьяна оказалась более популярной в обществе, чем ее хозяин.

– Кстати, а как идет выполнение плана? Она и сейчас с ним?

Беннет злобно прищурился.

– С планом все кончено. Филиппа беспокоилась, что я буду, несчастен, оставшись в Англии, и хотела вернуть мои дневники. Я сказал ей, что останусь независимо от их наличия или отсутствия.

– Признаюсь, я чувствую большое облегчение, зная, что Флип далеко от Лэнгли. И мне не нравится, как он смотрит на Ливи.

– На Ливи? Но тогда это твоя вина, Джек.

– Моя вина? Я, между прочим, никому нос не разбивал. Да и врагов у меня нет.

– Может быть, и нет, но ты ходишь за Оливией слишком долго. Пора, наконец, на что-нибудь решиться, тебе не кажется?

– Я тебе все время повторяю, что в этом вопросе нужна деликатность. Я должен доказать, что надежен, тактичен и нетребователен.

– Иными словами, ты ирландский сеттер. Джек резко выпрямился.

– Ты, конечно, ураганом ворвался в город, возомнил, что первая же красивая девушка, которую ты увидел, должна принадлежать тебе, и устремился к этой цели напролом. Но это вовсе не дает тебе права критиковать тех, кто предпочитает следовать правилам хорошего тона.

– Не вижу смысла медлить и не желаю, чтобы то, что я хочу, взял кто-то другой. – Беннет ухмыльнулся, хорошо зная, что Джек на это ответит. – А Филиппу вовсе не интересует Лэнгли. Она только хотела сделать для меня доброе дело. Должен сказать, одного вечера непрерывных мучений для меня более чем достаточно.

– Что ты теперь намерен делать? Кроме вступления во все возможные клубы.

Беннет поморщился. Он не любил раскрывать карты раньше времени. Но, с другой стороны, Джек его друг, старый, проверенный друг, а это дорогого стоит. Поэтому он полез в боковой карман и достал кольцо – небольшое тонкое колечко, украшенное маленьким бриллиантом. Когда-то оно принадлежало его матери.

– Я послал за этим в Теслинг уже больше недели назад, – сказал он, не давая Керо схватить блестящую штучку.

– Так. – Джек долго смотрел на кольцо. – Значит, ты женишься на Флип, и будешь проводить вечера здесь, поедая фазанов? Я бы не поставил на это и пенса, Беннет.

Все же чертовски любопытно, почему никто не желает верить, что он останется в Англии?

– С ней или без нее, – сказал он вслух, – я какое-то время не буду возглавлять экспедиции. А, учитывая, что я обожаю эту девушку, женитьба представляется мне самым мудрым, здравым и приемлемым выходом.

Джек взглянул на друга поверх бокала.

– Я искренне надеюсь, что ты все тщательно обдумал. Мне очень нравится Флип, и хотя она кажется весьма практичной, у нее ранимое сердце.

– Знаю.

– И еще знаешь, что у нее до сих пор не было поклонников. Стало быть, с ней никто не заговаривал о браке. Если ты разочаруешь ее или причинишь боль, мне придется разобраться с тобой. А я бы предпочел этого не делать.

– Ты можешь чувствовать себя в безопасности, Джек. Беннет на секунду прикрыл глаза. Жаль, конечно, что Филиппе больше нравится читать о приключениях, чем участвовать в них, но она никогда не пыталась ввести его в заблуждение на этот счет.

Беннет заставил себя встряхнуться и вытащил из кармана часы. Двадцать минут второго.

– Мне пора, – сказал он и встал. – Как я узнаю, что меня приняли в клуб? Мне пришлют карточку с гравировкой? Или кто-то сообщит лично?

– Ты получишь письмо. – Джек тоже поднялся. – Я пойду с тобой и навещу Ливи, пока ты будешь делать предложение.

– Звучит романтично. Друзья вышли из клуба вместе.

– Ты рискуешь стать не любовником Оливии, а ее комнатной собачкой, – усмехнулся Беннет, усаживаясь в коляску.

Джек вскочил на Броди.

– А почему бы нам просто не сойтись на том, что к разным женщинам нужен разный подход?

– Хорошо. – Беннет не стал спорить. Хотя был уверен, что у него не хватило бы терпения ждать месяцами, не говоря уже о годах.

Ровно в одну минуту третьего он остановился у входа в Эддисон-Хаус. Вулф ожидал, что будет нервничать, но в действительности ощущал нетерпение и предвкушение. И лишь где-то глубоко затаились боль и страх. Беннет твердо намеревался там их и оставить. Нет, он не боялся, что Филиппа ему откажет. Он опасался не оправдать ее ожидания.

Впервые в жизни он пожалел, что ничего не знает о своем отце. Пытался ли Роналд Вулф осесть на одном месте вместе с молодой женой и маленьким сыном? Неужели он уехал из Англии потому, что не сумел заставить себя оставаться на одном месте?

Джек положил руку ему на плечо.

– Ты как-то здорово побледнел, мой друг. Надеюсь, не передумал?

Беннет пожал плечами.

– Нет, конечно, просто мне только сейчас пришло в голову, что я прошу руки Филиппы, не поговорив предварительно с лордом Лидсом.

– Тот факт, что тебе это пришло в голову, способен ошеломить любого, не только меня. Ты действительно становишься цивилизованным человеком.

Входная дверь открылась.

– Лорд Джон, сэр Беннет, – приветствовал гостей дворецкий, – добрый день.

– Здравствуйте, Барнс. Я пришел к леди Оливии, а он – к Флип.

– Если вы подождете в гостиной, я наведу справки.

Как только они вошли в комнату, Керо спрыгнула с плеча хозяина на спинку дивана, а оттуда переместилась к аквариуму у окна – очевидно, ее привлекла яркая окраска плавающих там рыб. Беннет долго думал, не оставить ли Керо с Джеффри – эта пара давно нашла общий язык, – но ведь мартышка принадлежала ему и ей предстояло стать частью их общего с Филиппой будущего.

– Черт, – пробормотал он, заметив букет в вазе на столе. – Розы. Я должен был принести красные розы.

– В прошлый раз это не слишком хорошо сработало.

– Да, но сейчас я действовал по правилам, постепенно, и дело уже дошло до них.

В комнату вошла Оливия.

– Добрый день, джентльмены, – поздоровалась она. Джону она улыбнулась, а Беннета одарила хмурым подозрительным взглядом.

– Привет, Ливи. Я подумал, не составишь ли ты мне компанию на прогулке?

– Я сейчас разбираю свои ленты для волос. Можешь помочь мне, если хочешь, Джон.

Беннет в немом удивлении приподнял бровь. Если его другу требуется свидетельство того, что его не воспринимают как романтического воздыхателя, он его только что получил.

– Ливи, у тебя для этого есть горничная. – Джек повел плечами. – А я хотел бы с тобой прогуляться.

– О… – Оливия растерянно моргнула. – Думаю, мне действительно не помешает глоток свежего воздуха, поскольку все приходится делать самой. Мэри сегодня куда-то ушла с Филиппой.

Беннет насторожился.

– Куда ушла?

Филиппа знала, что он заедет ровно в два часа. И хотя он не сказал прямо о цели визита, она вполне могла догадаться. Может быть, она передумала? Или он, идиот, слишком остро реагирует?

– Я не знаю, куда она отправилась. Я приглашала ее пройтись по магазинам, но ей это неинтересно. И жаль, что она взяла Мэри: я ненавижу распутывать ленты.

Нахмурившись, Оливия взглянула на висевшие, на стене часы, как будто и думать забыла, сколько сейчас времени.

– Сегодня я вышла пораньше, чтобы посмотреть новые шляпки у мадам Констанцы. Это значит, что мы виделись вскоре после девяти. Я так думаю.

Пять часов назад. Двумя длинными шагами Беннет преодолел расстояние до двери.

– Ты, – рявкнул он на дворецкого, – говори, когда сегодня ушла леди Филиппа и сказала ли, куда направилась!

– Я нанял экипаж для леди Флип примерно в половине десятого, – с достоинством ответил Барнс. – Она не сказала, куда едет, но я предполагаю, что в один из своих любимых книжных клубов.

– Нет никакой необходимости беспокоиться и проявлять враждебность к слугам, сэр Беннет, – мягко заметила Оливия. – Не думаю, что Флип помнит о времени, когда читает или обсуждает, что прочла.

– Нет, сегодня она не могла опоздать.

Все его чувства говорили об одном: что-то случилось. А поскольку Филиппа отсутствовала, его мысли сосредоточились на одном человеке, который мог быть тому причиной. Лэнгли.

– Почему ты считаешь, что она поехала в книжный клуб? – прорычал он, обращаясь к дворецкому и прилагая титанические усилия, чтобы не пустить в ход кулаки.

– Вероятно, следует сообщить о вашем беспокойстве леди Лидс, – сказал дворецкий и направился к лестнице.

Нет, его единственный источник информации никуда из комнаты не выйдет! Беннет схватил перепуганного дворецкого за воротник и припечатал к ближайшей стене, проигнорировав возмущенный вопль Оливии.

– Отвечай, на мой чертов вопрос! – рыкнул он.

– Я… я слышал, как леди Флип сказала Мэри, что нужно остановиться у магазина и купить книгу. Отпустите меня, пожалуйста, сэр.

Беннет освободил слугу.

– Керо! – негромко крикнул он, и мартышка в то же мгновение оказалась на плече хозяина.

– Беннет! Куда ты идешь?

– Я иду в Ховард-Хаус за своим конем и винтовкой, а потом отыщу Филиппу.

– С винтовкой? – пискнула Оливия.

– Если я прав – она сейчас с Лэнгли, и если она с ним не по своей воле, я его убью.

Филиппа сидела в экипаже и смотрела на Лэнгли, развалившегося на противоположном сиденье. Ее ноги и руки были связаны, а во рту был кляп. Она бы наверняка запаниковала… если бы не была в такой ярости.

– Если вы пообещаете вести себя прилично, я уберу кляп, – сказал он.

Филиппа кивнула.

Лэнгли потянулся вперед и вытащил кляп.

– Вот так. О чем же мы поболтаем?

– Где мы были, когда вы вышвырнули мою служанку из экипажа?

– Примерно в районе Чаринг-Кросс. Без денег, проявив некоторую изобретательность, она доберется до Эддисон-Хауса к ночи.

Слава Богу, хоть так. Теперь следовало задать еще один вопрос. Даже при таких сложных обстоятельствах Филиппа не могла убедить себя, что неведение лучше, чем определенность.

– Вы собираетесь меня убить? Капитан рассмеялся.

– Господи помилуй! Нет, конечно. Если только вы меня к этому не вынудите, чего, я надеюсь, не случится.

– Тогда куда же мы едем?

– Ну, насколько известно моим друзьям и близким, я в настоящий момент еду в наше фамильное поместье. Трашелл-Мэнор находится к западу от Карлайла. Вы когда-нибудь были в Озерном крае?

– Нет.

– Это фантастическое место. Даже у меня дух захватывает.

– Если вы направляетесь в Озерный край, куда, позвольте полюбопытствовать, еду я?

– Хороший вопрос. Дело в том, что всего лишь в нескольких часах езды к северу от Карлайла находится шотландская граница, а недалеко от нее – Гретна-Грин.

Филиппа от изумления даже раскрыла рот.

– Так вы похитили меня, чтобы жениться?

– Фриззел говорил, что вы умны. По правде говоря, он сказал, что вы острый на язык «синий чулок». – Лэнгли недовольно скривился. – Конечно, жаль, что не ваша сестра сначала привлекла Вулфа, а потом нашла его дневники, но, думаю, большого значения это не имеет.

– Что? – Кое-что из сказанного им имело смысл. Значит, чем больше он будет говорить, тем лучше. Информация – это всегда хорошо, даже если ее не очень хочется слышать.

– Через несколько месяцев я вернусь в Африку. И хотя я все же не хочу вас убивать, мне необходимо заставить вас держать рот на замке относительно этих дневников. Выход один – женитьба.

– Жена не может свидетельствовать против мужа? Но вы же меня похитили! Не сомневайтесь, я не стану молчать.

– Я везу вас, чтобы показать наше фамильное имение, а потом мы поедем дальше – в Гретна-Грин. Туда нас поведет взаимное, хотя и неожиданно вспыхнувшее чувство.

– Что вы говорите! Лэнгли изобразил удивление.

– Не вынуждайте меня вернуть кляп на место. Филиппа прикусила язык и не стала высказывать свое мнение о Лэнгли – оно вряд ли ему понравится. Он, похоже, следовал некоему плану.

– А что, если я просто дам слово, что никому ничего не скажу о дневниках? Тогда вы сможете подождать и выбрать в жены девушку, которая вам действительно понравится.

– Ах, если бы только я мог вам поверить, Флип!

– Вы можете мне верить, я не лгу. – Разумеется, она не была намерена молчать о происшедшем.

– Вы же понимаете, что к моменту нашего прибытия в Гретна-Грин вы будете находиться в моем обществе около двух суток, причем без компаньонки. Вы уже со мной больше шести часов. Боюсь, ваша репутация погибла.

Филиппа в некоторой растерянности заморгала.

– Я…

– Так что, по сути, я совершаю джентльменский поступок. – Он щелкнул пальцами. – Да, чуть не забыл. Если вы скажете что-то против меня, то одновременно уничтожите и свое будущее. Потому что мы уже будем женаты. К тому же и я тоже могу обвинить вас в чем-то бесчестном – например, в любовной связи с Вулфом. Если я заявлю, что все произошло, когда я с триумфом возглавил новую экспедицию в Африку, вы будете настолько опозорены, что не сможете показаться в Лондоне.

Информации было много; теперь ее требовалось проанализировать и найти выход из создавшегося положения.

– Вы кое-что забыли, – сказала она, отчаянно стараясь не поддаваться панике.

Лэнгли устроился поудобнее, уперся локтями в колени.

– Что же это?

– Вулф! Он будет искать меня. И начнет с Лэнгли-Хауса. Он разнесет ваш дом на части и, кстати, найдет свои дневники, как их нашла я.

– Да, вероятно. Я даже могу себе представить, как он бушует в доме моих родителей. Чем больше людей увидит в нем дикаря и угрозу для общества, тем лучше. А дневники он не найдет, потому что я взял их с собой. – Он любовно погладил лежавшую рядом с ним на сиденье пухлую сумку. – Так что, думаю, я ничего не забыл.

– Но я не желаю выходить за вас замуж.

– Знаю. Вы хотите выйти за Беннета.

– Вы его настолько ненавидите? Лэнгли сделал глубокий вдох.

– Я относился к нему без ненависти. Честно говоря, я ненавидел только проклятую мартышку. А Беннет… скорее он меня раздражал. Но потом он был ранен и обвинил меня – меня! – в том, что я причинил неприятности идиотам-туземцам.

Филиппа непроизвольно вскрикнула, и Лэнгли насупился. Хорошо, что хотя бы снова не заткнул ей рот.

– А потом мне пришлось сидеть, – продолжил капитан, – и ждать, выживет ли славный глава нашей экспедиции. Мне было скучно, поэтому я взял почитать один из дневников. Он постоянно что-то записывал. – Лэнгли сделал паузу, и его красивое лицо исказила гримаса боли. – Знаете, было очень интересно узнать его мнение обо мне. А потом я понял, что он напишет еще одну чертову книгу и выставит меня на посмешище.

– И вы решили его опередить.

– Да. Я одержал над ним победу. А теперь у меня есть вы – значит, я победил дважды. Даже трижды, если учесть, что следующую экспедицию в Африку возглавлю я. Не беспокойтесь, вас я в Африку не возьму. Я вовсе не собираюсь тащить хнычущую дамочку туда, где от нее некуда будет деться. Вы останетесь здесь, и будете защищать мою репутацию от нападок Вулфа, если, конечно, он осмелится их продолжать.

– Я могу отказаться выходить за вас замуж.

– Дорогая, вы уже прошли критическую точку. Вы выйдете за меня, иначе станете изгоем в обществе. Точно так же я женюсь на вас, чтобы не стать изгоем. Одним словом, наша сделка взаимовыгодна.

– Если не считать воровства, мошенничества и похищения.

Лэнгли прищелкнул языком.

– Ну вот, дорогая моя, вы опять говорите гадости. – Он потянулся к ней, одной рукой придержал подбородок, а другой вернул на место кляп. Потом достал из кармана часы и открыл их. – Скоро мы сменим лошадей, а потом еще раз – около полуночи. Завтра во второй половине дня мы будем в Трашелл-Мэнор.

Похоже, Филиппе придется самой позаботиться о своем спасении. Ей даже в голову не пришло сдаться и выйти замуж за Лэнгли. Долгие годы она думала, что проведет всю свою жизнь с книгами и кошкой. Или двумя. Но потом ее отыскал Беннет. И жизнь сразу изменилась. Она хотела его. Только Беннета Вулфа.

Подумать только, Оливия назвала ее жизнь в последние недели авантюрой. А как бы она назвала происходящее?

Глава 22

Один закон действует и в Англии, и в Конго, хотя и по разным соображениям. Закон таков: никогда не оставляй в живых раненое животное. Английская причина заключается в том, что представляется позорным бросить дело, не завершив его. Африканские причины намного практичнее: нет ничего более опасного для человека, чем раненый хищник, поскольку мы, как биологические особи, являемся самой легкой добычей из всех существующих в природе.

Из дневников Беннета Вулфа

Беннет воткнул свой нож с рукояткой из рога носорога в спину крупного чучела антилопы. На ковер библиотеки посыпались вонючие тряпки.

– Я больше не буду вам повторять, Вулф, – пронзительно завопил лорд Трашелл, потрясая незаряженным ружьем, – прекратите разрушать коллекцию Дэвида, или я вас застрелю!

Беннет искоса бросил взгляд на разбушевавшегося графа, подбросил нож и снова поймал его за рукоятку.

– Скажите, куда уехал Дэвид, иначе я уничтожу не только коллекцию, но и весь ваш дом. – Беннет не мог заставить себя не прибегать к угрозам, хотя, в общем-то, не хотел пугать высокородного аристократа. Филиппа была здесь – это уже признал дворецкий, тщетно пытавшийся остановить текущую из носа кровь. К тому же в воздухе до сих пор витал легкий цитрусовый аромат.

– Вы ждете, что я открою местонахождение своего единственного сына вооруженному ножом безумцу? Полагаю, даже вы понимаете, что я этого не сделаю. Я уже послал за Соммерсетом. Кажется, герцог – единственный человек, который имеет на вас хотя бы какое-то влияние. Вы животное!

– С вашим сыном сейчас находится леди Филиппа Эддисон. Ваш грум сказал, что девушка была связана, а у Дэвида был при себе багаж.

Красная физиономия Трашелла слегка побледнела.

– Я вернулся только час назад. Я не знаю, куда…

– Камбрия, Беннет.

В комнату вбежал Джек, за ним Оливия и служанка с перемазанным в грязи лицом. Беннет устремился к служанке и притормозил, только когда ее испуганный взгляд сфокусировался на ноже.

– Вы уверены? – резко спросил он, тщетно стараясь говорить мягче.

– О да, сэр. Я слышала, как кучер разговаривал с тем человеком, который вытаскивал меня из экипажа. Он ворчал, что приходится ехать на север, в Карлайл, в самый разгар сезона.

– Что у вас в Камбрии? – спросил Беннет, снова обернувшись к Трашеллу.

Граф отступил на шаг.

– У вас нет никаких доказательств. Эта девчонка не свидетель. За шиллинг она скажет все, что угодно. У вас вообще нет права здесь находиться.

– Значит, вы решили занять такую позицию? – поинтересовался Беннет, сдерживаясь из последних сил. Его кровь кипела от ярости.

– В Камбрии находится Трашелл-Мэнор, – прозвучал низкий голос, и в комнату вошел герцог Соммерсет, вооруженный пистолетом. – Вы убили несчастных животных дважды, – заметил он, глядя на растерзанные чучела. – Не слишком ли жестоко?

– Я не убивал их в первый раз, – ответил Беннет. – А теперь я отправляюсь в Камбрию, – сказал он и зашагал к двери.

– Я еду с тобой! – воскликнул Джек и схватил его за плечо. – Если он увез Флип, его необходимо остановить.

– Мне не нужна твоя помощь, Джек.

Не желал он и чтобы кто-то пытался его образумить или задержать.

Соммерсет загородил дверной проем.

– Подождите минуту, – пробормотал он и устремил тяжелый взгляд на графа. – Вы что-нибудь знали об этом, Трашелл?

– Нет, ваша светлость! И я это уже говорил Вулфу! Я вернулся только час назад. Здесь никого не было.

– Мы приехали в десять часов, – вмешалась служанка. Теперь ее голос звучал увереннее, – и уехали около одиннадцати. Я пыталась остаться в экипаже с леди Флип, но капитан Лэнгли не позволил. Он сказал, что мои услуги не понадобятся.

Оливия закрыла рот обеими руками, стараясь подавить рыдания.

– Идите же, – всхлипнула она, обращаясь к Беннету, – и, ради всего святого, найдите мою сестру.

– Именно этого я и хочу. – Он направился к выходу, но остановился, оказавшись лицом к лицу с Соммерсетом. – Убирайтесь с дороги!

Герцог твердо взглянул на него:

– Я еду с вами.

Когда все вышли из комнаты, Джек немного отстал, обнял Оливию за плечи и прижал к себе.

– Расскажи родителям, что случилось, и пусть они ждут в Эддисон-Хаусе. Вы и оглянуться не успеете, как мы вернемся вместе с Флип.

– Но об этом все равно узнает весь Лондон, – снова всхлипнула Оливия. – Она погибла, Джон! Как мог капитан Лэнгли пойти на такое! Увезти ее без компаньонки!

– Джек! – рявкнул Беннет, бегом спускаясь по лестнице. Теперь он знал, что делать, и не намеревался тратить время впустую.

Пострадавший дворецкий все еще сидел на стуле в холле. Беннет краем глаза заметил, что он больше не представляет собой угрозы, и перестал обращать на него внимание. Сейчас он был способен думать только об одном: необходимо найти Филиппу. И если она направляется в Камбрию, значит, он тоже едет туда. И он, не мешкая, вскочил на ожидавшего Ареса.

– Беннет, подожди, пока Оливия уедет отсюда!

Он недовольно поморщился, но кивнул. Незачем подвергать одну сестру опасности только из-за того, что он не в состоянии подождать две минуты, спеша на выручку другой. Филиппа никогда не простила бы его за это.

Джек усадил Оливию и горничную в коляску, и что-то сказал кучеру. Когда коляска свернула с подъездной аллеи, Джек тут же вскочил на коня. Соммерсет тоже не заставил себя ждать. Джек сидел на Броди, а герцог – на чудовищных размеров чистокровном гнедом скакуне по кличке Хан. Беннет мог сколько угодно доказывать, что ему не нужна помощь, но в действительности они оба наверняка знали дороги лучше, чем он.

– Не отставайте, – буркнул он, пустив коня галопом.

Николасу Эйнсли, герцогу Соммерсету, приходилось, хотя и не часто, встречать людей, подобных Беннету Вулфу. Полдюжины из них стали членами его клуба. Остальные были или разбросаны по всему свету, или, наконец, столкнулись с препятствием, которое не сумели преодолеть, и оно их убило. Беннета Вулфа герцог, предпочел бы видеть живым.

– Почему Камбрия? – спросил Джон. Судя по голосу, ему было необходимо перевести дух, но он был слишком упрям, чтобы признаться в этом.

– Не важно, – проворчал Вулф, скакавший впереди. С тех пор как они выехали из города, он ни разу не оглянулся.

– Я уже думал об этом, – сказал Соммерсет. – Спешная поездка на север в экипаже, без компаньонки, с небольшим багажом… Если бы я точно не знал, что Трашелл-Мэнор находится в этом направлении, то предположил бы, что Лэнгли везет ее…

– …в Гретна-Грин, – подхватил Джон.

Вулф резко опустил голову. Ветер донес до его спутников обрывки ругательств.

– Что ж, – сказал Соммерсет, – женитьба все же лучше, чем убийство. И это сохранит ее репутацию.

Вулф резко остановил жеребца и разъяренно обернулся к спутникам.

– Она не выйдет замуж за Дэвида Лэнгли, – выпалил он. – Я не позволю. И она не пойдет на это. Поэтому нам лучше догнать их раньше, чем они доберутся до Шотландии.

Он ударил коленями по бокам Ареса, и скачка возобновилась.

– Не следует говорить такие вещи, если он может услышать, ваша светлость, – пробормотал Джон, понизив голос. – У Беннета в кармане кольцо. Он сегодня хотел сделать ей предложение.

Значит, на кону не только гордость. Николас Эйнсли понимал, что так задача спасения девушки становится более опасной. Но в его жизни еще не встречалось слишком серьезных опасностей. Его охватило сильное возбуждение, азарт погони…

– Постоялый двор, где они, вероятнее всего, будут менять лошадей, находится совсем близко, – сказал он. – Нам тоже понадобятся свежие лошади.

– Да, – рыкнул Беннет, не оборачиваясь. – Если они не делают остановок, мы тоже не будет останавливаться.

Когда экипаж остановился, Филиппа проснулась и снова ощутила страх. Он все еще оставался острым, хотя миновало уже двадцать четыре часа.

– Мы снова меняем лошадей, – пояснил Лэнгли и со вкусом потянулся. – Ваши глазки опять сверкают, дорогая, – ухмыльнулся он. – Вы хотите что-то сказать?

О, она многое хотела бы ему сказать, но сейчас у нее имелись более неотложные проблемы. Дать выход своим мыслям можно и немного погодя. Филиппа кивнула, и Лэнгли тотчас вытащил кляп.

– Я хотела бы воды и чего-нибудь поесть, – сообщила она. – Кроме того, у меня затекли руки и ноги.

Он встал.

– Могу себе представить. – Потом он распахнул дверцу и спрыгнул на землю. Прежде чем дверца снова захлопнулась, Филиппа успела заметить маленький и грязный внутренний дворик, по которому бродили цыплята. – Я пошлю Арнольда купить хлеба. Да, кстати, даже не думайте о том, чтобы привлечь чье-то внимание. Я буду здесь за дверью. Просто мне необходимо размяться.

– Ублюдок, – Пробормотала она.

– Что вы сказали?

– Да, Дэвид, – добавила она.

– То-то.

В первый раз за целый день Филиппа осталась одна. Прошлой ночью в какой-то момент Лэнгли развязал ее и отпустил в придорожные кусты, но мужчины тщательно стерегли ее, и к тому же, насколько она могла судить в темноте, они находились в совершенно пустынной местности.

И все же ей вряд ли стоило жаловаться на судьбу. Сдвинувшись на край сиденья, и протянув руки, она могла дотянуться до сумки с дневниками Беннета. Педантичный мерзавец даже прихватил с собой несколько экземпляров своей книги.

Филиппа знала, что Беннет ее ищет. Если бедняжка Мэри добралась до Эддисон-Хауса, то уже сообщила домашним кое-какую информацию. Остается только надеяться, что ее будет достаточно. Филиппа усмехнулась, подумав, что она несколько недель старалась привить Беннету манеры культурного человека, а теперь ей больше всего хотелось, чтобы он забыл все правила и просто примчался сюда.

Услышав, что Лэнгли разговаривает с Арнольдом за дверью экипажа, Филиппа снова откинулась на спинку сиденья.

Лэнгли в разговорах с ней много внимания уделял судьбе, которая ее ожидает, если они не поженятся. Она будет опозорена, подвергнется всеобщему остракизму, ее никогда больше никуда не пригласят, с ней даже никто не станет танцевать.

Дэвид определенно не понимал – а Филиппа не собиралась его просвещать – того, что ей на это наплевать. С ней не будут общаться? Ну и что? Она никогда не была особенно популярной, да и практически не танцевала до знакомства с Беннетом. Главное, что ее негодование и злость из-за кражи дневников капитана Вулфа значительно перевешивали опасения насчет отношения к ней общества. Ее не станут принимать? И не надо.

Дверца экипажа распахнулась, и внутрь снова влез Лэнгли, с кувшином и свертком в руках.

– Вода и хлеб, – объявил он, – и еще немного сыра.

– Спасибо.

Вытащив из-за голенища нож, Лэнгли разрезал сыр на ломтики и протянул один ей. Когда она сжала сыр зубами, экипаж тронулся.

– Мы уже в Озерном крае? – спросила она.

– Да. Это труднопроходимая местность. Возможно, на обратном пути из Шотландии у нас будет больше времени, и мы сможем полюбоваться здешними красотами. – Он положил ей в рот еще кусочек сыра, после чего поднес к губам кувшин с водой.

Филиппа намеренно облилась.

– Черт возьми! – воскликнула она. – Развяжите мне хотя бы одну руку, чтобы я могла поесть сама. Вы сами сказали, что местность труднопроходимая. Значит, я никуда не денусь.

– Идти здесь некуда. А если вы попробуете сбежать, не зная дороги, то рискуете свалиться с какой-нибудь скалы, не отойдя и ста шагов от экипажа.

Филиппа нервно сглотнула.

– Я читала о природе Камбрии. Кажется, здесь на каждом шагу ловушки.

– Совершенно верно. – Окинув ее оценивающим взглядом, он приподнялся и развязал ей левую руку.

Она тут же вытянула руку в сторону, пошевелила пальцами.

– Спасибо.

– Мы собираемся пожениться. Взаимовыгодный или нет, но брак – это союз. Для нас обоих будет лучше, если мы сможем ужиться.

– Можно мне еще сыра?

Он отрезал еще один кусочек и дал ей. Положив сыр в рот, она дождалась, пока экипаж особенно сильно тряхнуло на очередном ухабе, и начала задыхаться. Ее сердце стучало так громко, что это мог слышать даже кучер.

– Надеюсь, вы не ждете, дорогая, что я поверю этому представлению? – поинтересовался Лэнгли, откинувшись на сиденье.

Филиппа закашлялась, выплюнув кусок сыра, потом задержала дыхание, причем надолго – ее лицо стало пунцовым. Она захрипела, стала царапать рукой горло, потом закатила глаза и обмякла. Великий Боже! Еще ни одна актриса не вкладывала столько души в свою игру. Если он не поверит ей сейчас, другого шанса не будет.

Лэнгли грязно выругался.

– Наклонитесь вперед, – скомандовал он, – я постучу по спине.

Филиппа наклонилась, но когда Лэнгли навис над ней, резко выпрямилась и изо всех сил ударила его головой в подбородок. Капитан мешком свалился на сиденье. Филиппа быстро выхватила из его руки нож и перерезала веревки. Когда же он зарычал, встал и начал надвигаться на нее, она изо всех сил ударила его этим ножом в бедро. Лэнгли взвыл: – Сука!

А Филиппа схватила сумку с драгоценными тетрадями, распахнула дверцу экипажа и выпрыгнула на дорогу.

Местность была действительно труднопроходимая, и прежде чем кучер сумел остановить экипаж, Филиппа уже была у подножия холма и скрылась из виду похитителей. Огромные валуны, крутые склоны, старые высокие деревья – все это, конечно, давало возможность укрыться, но затрудняло движение. А ей так нужно было оторваться от преследователей, прежде чем прятаться.

Беннет начал расседлывать своего жеребца, как только спешился на постоялом дворе. Соммерсет отправился в конюшню за свежими лошадьми, а Джек – в гостиницу за едой.