Текст книги "Покоренная любовью"
Автор книги: Сюзанна Энок
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
На какое-то мгновение Данфри пожалел, что не попросил об аудиенции леди Халверстон, поскольку с ней было бы легче иметь дело, но он не хотел, чтобы они сбежали, прежде чем он должным образом все объяснит.
– Простите меня за прямоту, Чарлз, – сухо сказал виконт, – но что привело вас в Халверстон? Мы расстались отнюдь не дружески, когда виделись последний раз.
Покачав головой, Данфри присел на край кушетки.
– Да, это так, – честно признался он. – И я хочу извиниться. Я… понимаете, я тогда весь кипел.
Виконт кивнул.
Данфри поерзал, искренняя растерянность перекрывала его нарочитое смятение. Если сегодня вечером дела пойдут для него неважно, он вполне может угодить в долговую тюрьму.
– Я, право, не знаю, как это сказать. Но… сегодня утром я видел… я видел Мэдлин.
Лорд Халверстон побледнел.
– Мэдлин? Вы видели Мэдлин? Мою дочь Мэдди?
Данфри поспешно вскочил на ноги и помог виконту Халверстону сесть в кресло, прежде чем у того отказали ноги. Его собственное настроение значительно улучшилось. В сложившейся ситуации интерес Роберта к местонахождению дочери мог стать очень полезным для него – по крайней мере, он на это надеялся.
– Да, я даже поговорил с ней.
– Где она? – спросил Роберт Уиллитс, сжав ручки кресла. Это было самым трудным. Ему необходимо предстать во всем этом важной фигурой. Если Халверстон сочтет, что сам сможет найти дочь, для Данфри все будет потеряно.
– В Лондоне.
– Лон… где в Лондоне?
– Милорд, думаю, ей не хотелось говорить со мной о вас. Она только сообщила, что вы не знаете, что она там. Простите мое любопытство, но… я предполагаю, что вы не помирились с ней?
– Мы не могли найти ее, чтобы сделать это, – признался лорд Халверстон, и в его голосе слышалось глубокое сомнение. – Она здорова?
– Она прекрасна, – правдиво ответил гость. – Еще красивее, чем была в восемнадцать лет. – По правде сказать, он был разочарован, увидев, как хорошо она выглядит. Несомненно, Мэдди не сохла по нему.
– Она сказала вам, где была все это время? Она…
– Пожалуйста, милорд. – Данфри вновь смущенно улыбнулся Роберту. – Я разговаривал недолго. Я… не хотел испытывать ее терпение. Я во многом виноват перед ней. Мне нужно загладить свою вину.
Виконт оценивающе взглянул на него.
– Значит, вы собираетесь принести извинения?
Данфри едва сдержал улыбку, услышав надежду в голосе Халверстона.
– Да, да. Вы знаете, что я женился после того, как Мэдди исчезла. Моя жена… Патриция была дорога мне, но год назад она умерла. И когда я увидел Мэдди сегодня утром, я понял, что она всегда была в моем сердце. Говорят, время лечит раны.
– Это так, Чарлз.
– Я должен нанести ей визит завтра днем. Однако я подумал, что вам захочется услышать мои новости немедленно. И я также хотел получить от вас разрешение действовать дальше.
– Значит, вы все еще хотите жениться на ней? Несмотря на то, что вы ничего не знали о том, где она находилась все эти пять лет?
Все складывалось прекрасно.
– Милорд, я, конечно, понимаю, что рискую своей репутацией. Если я возобновлю свое предложение взять Мэдди в жены, меня могут осудить за мой поступок. И одному Богу известно, как мне было нелегко после смерти Патриции. – Чарлз пожал плечами. – Но я верю, что должен дать Мэдди еще один шанс.
Виконт наклонился в кресле вперед, к нему вернулся цвет лица.
– Вы добрый и понимающий человек, Чарлз. Я всегда так думал.
– Благодарю, лорд Халверстон. Я только лелею надежду, что смогу убедить в этом Мэдди.
– Так где же она? – повторил виконт.
Данфри надеялся, что собеседник позабудет спросить, но понял, что на это нечего рассчитывать.
– Я скажу вам, но могу я сначала предложить план действий? Уверен, никто не хочет, чтобы она вновь сбежала.
– Нет, конечно, нет, – торопливо согласился виконт. – Что у вас за идея, Данфри?
– По-видимому, она пользуется расположением герцогини Хайбэрроу.
– Хайбэрроу? О Боже! – Лорд Халверстон выглядел изумленным и пораженным третий раз за этот вечер. – Герцогиня Хайбэрроу?
– Мэдди призналась мне, крайне неохотно, что остановилась в доме Бэнкрофтов. Завтра я отправлюсь туда.
– Это очень хороший знак. Пожалуйста, продолжайте, Чарлз.
– Конечно, – согласился Данфри, скрывая победоносную улыбку. «Теперь Халверстон в моих сетях».
– Думаю, вам следует отправиться в Лондон в…
– Да, немедленно, – с готовностью сказал виконт.
– Нет, нет… она поймет, что я предал ее доверие. Вы должны отложить отъезд на неделю или две и затем под каким-нибудь предлогом приехать в Лондон. Затем мы сможем устроить так, словно вы встретили ее случайно… как я.
Виконт кивнул головой:
– Согласен. Мы не хотим, чтобы она огорчила герцогиню и снова убежала.
– Совершенно верно. Я не хочу рисковать снова потерять ее.
Или ее приданое. Об этом можно будет поговорить позже, когда она будет в его руках.
Халверстон вздохнул:
– И я тоже.
Данфри встал.
– Отлично. Я немедленно возвращаюсь в Лондон. Я не могу пропустить встречу с ней.
– Примите мою глубочайшую благодарность, Чарлз.
– Благодарю вас, Роберт. – На этот раз улыбка Данфри была искренней.
Мэдди смотрела на новых знакомых. Куин постоянно напоминал ей о ее благородном происхождении и о том, что она имеет полное право высоко держать голову. Хотя он редко делал комплименты и она оценила их, он не имел представления, о чем говорил.
Даже до того, как ее репутация была погублена, Мэдди никогда не вращалась в столь высоких кругах. Дочери, жены и сестры герцога, маркиза и виконта в двенадцатом поколении сплетничали вокруг нее и деликатно пробовали сладости. Она видела большинство из них во время своего короткого светского дебюта, но не могла представить, что кто-то пригласит ее на ленч. Мэдди подавила гримаску, когда крошки от персикового печенья упали на пол. Еще меньше она думала о том, что этот ленч – по поводу ее возвращения.
– Он действительно упал?
Леди Маргарет Пенуайд хихикнула и прикрыла рукой рот.
– О нет! Миссис Грейди остановила это падение.
Элоиза, сидевшая рядом с Мэдди, улыбнулась ей и коротко пожала руку. Жест был определенно успокаивающим, но из-за этого еще один кусочек печенья упал на пол – на ногу Мэдди.
– Нет. Она этого не сделала.
– Полагаю, это была не ее вина, так как, отпустив подпругу, она не могла уйти с дороги. Но все закончилось тем, что она стояла посреди Гайд-парка, а Фрэнсис Хеннинг обеими руками держался за ее грудь.
Остальная часть ленча прошла в подобном ключе: рассказывали нескромные истории об общих знакомых, и все над ними смеялись. Мэдди эти сплетни мало забавляли. Однако пять лет назад она ничем не отличалась от Элоизы и ее друзей. Тогда она была такой же глупой.
– Мисс Уиллитс?
Удивленная, она подняла голову, когда темноволосая леди присела рядом с ней. Она с трудом вспомнила Беатрис Денсен, обладавшую, по крайней мере пять лет назад, репутацией устроительницы элегантных салонных вечеров.
– Мисс Денсен, – ответила она.
– Извините меня, моя дорогая. – Элоиза поднялась. – Мне нужно заняться десертом.
– Конечно.
– Мисс Уиллитс, если вы извините мою откровенность, я всегда думала, что общество слишком жестоко отнеслось к вам, – сказала Беатрис, беря Мэдди за руку.
Эта короткая близость заставила Мэдди почувствовать неловкость, но она улыбнулась. Хоть кто-то заговорил с ней, вместо того чтобы просто глазеть или, что еще хуже, наблюдать за ней краем глаза.
– Спасибо.
– Мы с моим братом Гейлордом устраиваем сегодня тихую вечеринку. Могу я уговорить вас присоединиться к нам? Гейлорд великолепно играет в вист.
Мэдди улыбнулась. Куин наверняка не одобрит ее выбор, потому что это не было частью его старательно разработанного плана.
– С удовольствием, – ответила Мэдди.
Беатрис улыбнулась ей.
– Тогда я заеду за вами сама, в семь часов.
– Благодарю.
В половине третьего карета Уэрфилдов загрохотала по короткой подъездной дорожке Стоуксли, чтобы отвезти ее обратно в Бэнкрофт-Хаус. Мэдди с отвращением смотрела на красно-желтый гербовый щит. Чтобы восстановить ее репутацию, Куин определенно шел странным путем.
Она слышала высказывания гостей, пока Элоизы не было поблизости, по поводу того, почему маркиз остановился у родителей, вместо того чтобы жить в своем великолепном Уайтинг-Хаусе. И затем услышала собственное имя как возможную причину этого.
И все же она решила, садясь в экипаж Куина, что, по крайней мере, хорошо уже то, что с ней они были любезны и милы. Она не ожидала даже этой любезности. Мэдди уронила всего несколько крошек, которые сумела спрятать в юбках, а ее уже пригласили на обед. В общем, она считала, что одержала своего рода победу.
Однако, когда экипаж свернул на подъездную дорожку Бэнкрофт-Хауса, ей пришлось изменить свое мнение. Там у дверей уже стоял экипаж Чарлза Данфри. По ее телу пробежала дрожь. Завтрак оказался самой легкой частью этого дня.
– Мисс Уиллитс, к вам посетитель, – сообщил ей дворецкий.
– Да, спасибо, Бикс, – сказала Мэдди, но пальцы ее дрожали, когда она снимала шляпку и шаль.
Дворецкий кивнул.
– Он в гостиной. – Бикс заколебался. – Удачи вам, мисс Мэдди.
Она с удивлением посмотрела на него.
– Спасибо.
Она медленно, с сильно бьющимся сердцем поднялась по лестнице, с каждым шагом пытаясь убедить себя, что что бы ни сказал или ни подумал о ней Чарлз, это ничего не значит. Он разорвал их помолвку, и она устроила для себя жизнь, независимую от него и ее родителей.
На самом верху она остановилась. Куин стоял в дверях библиотеки с открытой книгой в руках. Он взглянул на нее, зелень глаз блеснула сквозь длинные черные ресницы, затем он вернулся к чтению.
– Как прошел завтрак? – спросил он, глядя в книгу, когда Мэдди проходила мимо.
– Никто не обзывал меня, – ответила она.
– Кто-нибудь разговаривал с вами?
– Вас это не касается.
– Думаю, касается, – с жаром заявил он, поднимая голову, чтобы снова взглянуть на нее.
– Тогда вы ошибаетесь.
Прежде чем он успел ответить, Мэдди открыла дверь гостиной и вошла в комнату.
Как только она появилась, Чарлз встал. Он чувствовал себя столь же неловко, как и она, что придало ей мужества.
– Мистер Данфри, – сказала она как можно спокойнее. – Добрый день.
– Стоит ли нам начинать с таких формальностей? – спросил он. – Пожалуйста, называйте меня Чарлзом.
Она кивнула:
– Хорошо… Чарлз. Позвонить, чтобы подали чай?
Он не сводил с нее глаз, затем, видимо, встряхнул себя и сделал знак, чтобы она села.
– Да, пожалуйста.
Они оба сидели молча, когда слуга вошел с чайным подносом и затем снова исчез за открытой дверью. Мэдди всем сердцем надеялась, что Куин не стоит в дверях библиотеки, откуда мог бы отчетливо все слышать. Но даже если бы это было так, Мэдди не осмелилась закрыть дверь. Здесь ей особенно нужно было вести себя должным образом. Хотя она решила, что извинения Чарлза будут бессмысленными и ненужными, она хотела доказать ему, что он был не прав относительно ее.
– Не могу не сказать вам, что вы необычайно похорошели, – сказал Чарлз среди установившейся тишины. – И прежде вы были розой среди шипов.
– Благодарю. Не думаю, что вы изменились.
Он фыркнул:
– Вы очень любезны, дорогая.
Часы на камине мягко пробили час, пока Мэдди потягивала свой слишком горячий чай и отчаянно пыталась придумать, что сказать.
– Я слышала, вы женились? – наконец отважилась она спросить.
– Да, на Патриции Джайлс. Она была на несколько лет старше вас. Из хорошей семьи.
– Я огорчилась, узнав о ее кончине.
Чарлз кивнул:
– Благодарю. У вас доброе сердце, Мэдди. Не знаю, был бы я так же великодушен, если бы мы поменялись местами. – Он на мгновение склонил свою темноволосую голову. – Мэдди, я порвал со Спенсером в ночь, когда… я… видел вас вдвоем. Он…
– Чарлз, я…
– Нет, пожалуйста, – перебил он ее. – Позвольте мне сказать. Он написал мне несколько месяцев назад и признался, что был пьян, и его внимание к вам не поощрялось.
Мэдди внимательно смотрела на него, и тысяча мыслей пробегали в ее голове.
– Итак, вы знаете правду.
– Да. Думаю, я осознал это много лет назад. Увидев вас вдвоем, я испытал боль и ревность. Я хотел быть единственным мужчиной, целовавшим вас.
У нее в уме возник образ Куина. Его теплые губы, свет в его глазах, когда он смотрел на нее…
– Я хотела того же, Чарлз. Но это невозможно, и я не хочу больше говорить об этом.
Он наклонился вперед, взяв чашку с блюдцем из ее рук, и сжал ее пальцы.
– Я не хочу, чтобы вы говорили об этом, – откровенно заявил Чарлз, глядя ей в глаза. – Вы страдали вдали от вашей семьи и друзей целых пять лет. И не из-за ваших собственных действий, а из-за моих.
– Чарлз…
Он встал перед ней на колени.
– Мэдди, как вы думаете, с вашим щедрым сердцем вы могли бы – конечно, не сейчас, но когда-нибудь, – вы смогли бы простить меня?
Как она мечтала об этом – в первые несколько месяцев после ее побега из Лондона, – мечтала о том, чтобы все, кто был так несправедлив к ней, пришли бы и на коленях молили о прощении. И даже пять лет спустя Мэдди испытала тихое чувство удовлетворения.
– Да, Чарлз. Думаю, я могла бы простить вас.
Он улыбнулся:
– Благодарю, Мэдди.
– Я… проклятие!
Мэдди снова подпрыгнула, освободив руки, и Чарлз быстро поднялся с колен. Рейфел, споткнувшись, вошел в гостиную без своей обычной грации.
– Рейф, что…
– Извините, Мэдди. Споткнулся обо что-то. – Затем он обратил внимание на Чарлза. – Вы, полагаю, Данфри, не так ли? – Рейф шагнул вперед и сжал руку ее бывшего жениха. – Рейфел Бэнкрофт.
Принимая его руку, Чарлз настороженно смотрел на него.
– Рад наконец встретить вас, капитан. Наслышан.
– Правда – только хорошая часть, – засмеялся Рейф и подмигнул Мэдди. – Это ваша коляска перед домом?
– Да, моя. Надеюсь…
– Прекрасная пара гнедых. Не хотели бы продать их?
– Я… ну… Я не думал об этом.
Рейф хлопнул гостя по спине и повел к двери.
– Что ж, поразмышляйте на досуге, Данфри. Я охотно расстался бы с сотней фунтов за пару, если это вас устроит.
– Сотня… – Чарлз оглянулся через плечо на Мэдди, которая сидела, наблюдая за уходящими мужчинами со смесью облегчения, недоверия и замешательства. – Мэдди… мисс Уиллитс, могу я нанести вам еще один визит?
– Да, можете.
Они исчезли в холле. Мэдди глубоко вздохнула и, откинувшись в удобном кресле, закрыла глаза. Чарлз Данфри все еще любил ее. Красивый остроумный Чарлз Данфри принес свои извинения и собирался навестить ее еще раз.
– Крыса ушла, да?
Мэдди открыла один глаз, чтобы посмотреть на высокую стройную фигуру в дверях.
– Словно вы сами не знаете.
– И что вы имеете в виду, скажите, пожалуйста? – Куин сложил руки на груди.
Второй глаз Мэдди тоже открылся.
– Вы практически втолкнули бедного Рейфа в гостиную головой вперед.
– Я не делал ничего подобного.
– Мне это безразлично. Мисс Денсен пригласила меня пообедать с ней и ее братом. – Мэдди встала.
– Обед с Денсенами не вписывается в наш план, – сказал Куин, выпрямляясь и загораживая ей выход из комнаты.
– Вы сердитесь, потому что почувствовали, что вы теперь не столь уж и нужны, Уэрфилд! – выпалила Мэдди и, уперев ладонь в его крепкую грудь, прошла мимо него.
Куин смотрел ей вслед, прищурив глаза.
– Не столь уж нужен, – мрачно передразнил ее Куин. – Неблагодарная девчонка.
Глава 12
– Куин, должна признаться, что твой проект – великолепен. – Элоиза произнесла эти слова, прикрывшись изящным костяным веером. – Ничто так не оживляет сезон, как разнообразие. И конечно, ты был прав: Мэдди очень мила, только чересчур тиха.
– Тиха? – Куин изумленно поднял бровь, радуясь, что в оперном зале было темно. – Как так?
– Ну, положим, «тихая» не совсем точное определение. Но ее нельзя винить за сдержанность. Я сама была бы несколько смущена, не зная, как кто-то отреагирует на мое присутствие. Я практически должна была чуть ли не привязать леди Энн Джеффриз к стулу, чтобы убедить ее не обижать Мэдди и не покидать нас без завтрака.
– Мэдди, по-моему, думает, что все прошло хорошо, – тихо сказал Куин. Зал внизу был захвачен представлением, так что вряд ли кто-то мог услышать их разговор. – Она говорила, что приглашена сегодня на обед.
– Да, я советовала ей воздержаться от этого, но, думаю, она очень обрадовалась возможности познакомиться с новыми людьми.
Куин выпрямился.
– Что ты имеешь в виду, говоря, что «советовала ей воздержаться»? Мисс Денсен твоя добрая приятельница, разве не так?
– Беатрис – да. Правда, она несколько эксцентрична. Но я не поручусь за Гейлорда и его дружков. Они…
– Они? – резко переспросил Куин, почувствовав неожиданную тревогу. – Мэдди говорила, что это будет неофициальный семейный обед – только с Денсенами.
Элоиза похлопала его по руке веером.
– Тебе нужно проводить больше времени в Лондоне.
– Так просвети меня.
Она вздохнула.
– Гейлорд больше года собирает у себя любителей игры в карты. Вечеринки начинаются весьма скромно, я даже посетила одну из них. Но могу тебе сказать, что несколько добродетельных леди больше никогда не посещают этот дом. – Элоиза пожала плечами. – Как я уже сказала, я попыталась тактично предупредить ее, но Мэдди упряма, что, несомненно, и послужило причиной ее прежних бед.
Дом Денсенов находился всего в десяти минутах ходьбы от оперы. Куин встал.
– Мне надо увести ее оттуда.
– Неужели ты осмелишься оставить меня здесь одну, чтобы отправиться на поиски Мэдди Уиллитс? – запротестовала Элоиза. – Ты давно уже выполнил свой долг. И я наслушалась достаточно слухов о том, почему Бэнкрофты так щедро помогают такой незначительной фигуре, как она. Куин медленно сел на место.
– Извини, – сердито пробормотал он, хотя она была абсолютно права.
Она протянула руку и положила ее ему на рукав.
– Об этом все говорят, Куин. Пусть тебя не ослепляет желание сделать доброе дело.
– Я ничем не ослеплен, – твердо, хотя и не совсем правдиво, заявил Куин.
– Отлично, но я волнуюсь. Твой первый долг – перед твоей семьей.
Рассердившись еще больше за ее менторский тон, Куин вздохнул и расправил плечи, чтобы сбросить напряжение.
– Я знаю об этом, Элоиза.
– Мы должны остаться друзьями, Куин, – сказала девушка. – Я знаю, ты любишь Мэдди, ты всегда жалел бедные потерянные создания. Я только прошу, чтобы ты не замыкался на обязательстве помочь ей.
Она была права, снова права, и все же ему было неприятно слышать это. Куин рвался спасать Мэдди от ее собственного безрассудства. Как сказала Элоиза, упрямство Мэдди относительно того, чтобы идти своим путем, скорее всего, было в первую очередь причиной всех ее неприятностей. И у него свои собственные неприятности – обязательства, – о чем нужно побыстрее позаботиться.
– Элоиза, можно я буду сопровождать тебя на Бонд-стрит завтра? – спросил он вместо ответа. – Думаю, нам есть что обсудить.
Она улыбнулась:
– Мне будет очень приятно.
В холле Бэнкрофт-Хауса Мэдди с каменным выражением лица прошла мимо Бикса. Она сообщила о том, что отправляется на обед с Денсенами. И никому не надо было знать больше или приносить извинения за позднее возвращение в приютившую ее гавань. Особенно Куину: она наслушалась бы достаточно упреков, если бы он только узнал, что она присутствовала на малопристойной карточной игре и должна была подкупить дворецкого, чтобы тот нашел ей наемный экипаж, и она смогла уехать.
– Как прошел обед?
Мэдди дернулась, обернувшись, увидела напряженного и рассерженного Куина, выходящего из маленькой столовой.
– Что вы здесь делаете?
– Читаю, – коротко ответил он. – Так как прошел обед?
Почувствовав неприятности, Бикс бросил на нее сочувствующий взгляд и быстро прошел вниз, в кухню. Мэдди вызывающе выпрямилась.
– Читали в темноте? Вы шпионили за мной, милорд, ожидая, когда я вернусь.
– Вы что думаете, у меня нет лучшего занятия, чем сидеть и ждать вас?
– Очевидно, нет. – Мэдди бросилась мимо него к лестнице, ведущей к ее спальне.
Куин пошел вслед за ней.
– По крайней мере, скажите мне, понравилась ли вам компания Гейлорда Денсена?
Мэдди покраснела.
– Он очень забавен.
Рука обхватила ее за талию и с удивительной силой развернула. Пытаясь удержаться, чтобы не упасть, Мэдди вцепилась в плечо и руку Куина, когда он буквально втащил ее в гостиную.
– Что вы себе позволяете? – требовательно спросила она, пытаясь отдалиться от него.
Куин запер дверь, затем, прислонившись спиной к крепкой дубовой обшивке, повернулся к ней.
– Сейчас мы немного побеседуем.
– Еще несколько ваших глупых правил? Как вам удается их все время выдумывать?
– Практика.
– Я очень устала и хочу спать.
– Не рассказав мне о карточной вечеринке Гейлорда Денсена?
Мэдди замолкла, мысль о том, чтобы признаться, что ее ввели в заблуждение относительно характера вечера, исчезла. Он не имел права вести себя так высокомерно.
– Так что же вы стремитесь узнать, милорд?
Он подошел к ней.
– Почему вы не послушались совета Элоизы не ходить туда? Она предупреждала вас об этом.
– Она не сделала ничего… – Мэдди взглянула на него, затем подошла к письменному столу, чтобы дать себе минуту подумать. Она не могла сказать Куину правду, он все равно не поверил бы ей. – Не знаю, – произнесла она вместо этого.
– Вы не знаете?
– О, оставьте меня в покое!
Мэдди попыталась оттолкнуть его с дороги, но Куин не пошевелился. Вместо этого он сжал ее руки и прижал к своей груди.
– Вы слишком умны, чтобы я поверил, будто вы не знали, что едете на карточную игру со стадом не заслуживающих уважения людей. Вам что, так хочется поскорее уехать отсюда? Или все были правы в том, что вы сами поощряли Спенсера?
У нее сжалось сердце.
– Как вы смеете?! – выпалила Мэдди, высвобождаясь из его сильных рук.
– Сегодня вы немного менее остроумны, не так ли, дорогая? Несомненно, это усталость.
Когда она повернулась, чтобы взглянуть на него, его нефритовые глаза горели гневом. Но гнев был не единственным выражением на его лице. Он желал ее. Он хотел ее, и какие бы желания ни жили в ее собственной душе, многое стало ей абсолютно ясно.
– Так вот почему вы притащили меня в Лондон!
Его лицо потемнело еще больше.
– О чем вы говорите?
– Когда вы поцеловали меня в Лэнгли, вы почти сказали, что хотите, чтобы я стала вашей любовницей. И вы до сих пор добиваетесь этого. Вы думаете, что я поощряла Спенсера, так почему же я стану возражать против внимания со стороны выдающегося, великого маркиза Уэрфилда?
Куин шагнул к ней, затем усилием воли остановился, сжав кулаки.
– Это неправда, Мэдди, и вы прекрасно об этом знаете.
– Тогда почему я здесь?
Куин пристально посмотрел на нее.
– Потому что дядя Малькольм попросил меня привезти вас сюда и потому что я недостойно вел себя по отношению к вам и хотел расплатиться за это.
Она сузила глаза.
– Это правда?
– Разумеется. – Он направил на нее указательный палец. – И единственное, что требуется от вас, – это понимание. Ради всего святого, что вам стоит признаться, что вы благодарны мне?
– Благодарна? Вы говорите – благодарна? За что? За то, что глупый пьяный человек пытался обнять меня за грудь и распространял идиотские шутки обо мне?
– Что, черт побери, они подумают о вас, раз вы посещаете подобные сборища? Если вы ведете себя как потаскушка, то они и будут обращаться с вами соответствующим образом!
Ваза оказалась в руках Мэдди, прежде чем она осознала, что схватила ее. С сердитым шипением девушка выплеснула ее содержимое ему в лицо.
– Самодовольный лицемерный осел!
С его точеного носа капала вода. Куин схватил ее за руку. Мэдди, которая никогда не чувствовала себя такой рассерженной, вырвала руку. Раздался звук рвущейся ткани, и тонкий рукав остался у него в руке. Он в изумлении посмотрел на него, затем бросил его на пол и вновь приблизился к ней.
– Вертихвостка!
– О, теперь вам не будет пощады, – не выдержала Мэдди и пнула его носком туфли в колено. – Разорвать платье! Чудовище!
– К черту! Все, что на вас, принадлежит мне. – Куин рванул и оторвал второй рукав, и она только открыла рот в изумлении и гневе. – И я не получил ничего взамен. Вы, возможно, отдали больше Гейлорду и его дружкам за сегодняшнее развлечение.
Она схватила фарфоровую статуэтку и запустила ею в него.
– Подлец! Вы говорили, что ничего не потребуете взамен.
Миниатюрный Цезарь ударился о его плечо и рассыпался на ковер сотней осколков. Куин схватил вторую вазу, и каскад холодной воды и ромашек обрушился на Мэдди.
– Я больше не скажу этого!
Она вскрикнула и начала кидать в него подушки с длинной кушетки.
– Лгун! Могу представить, как скучна должна быть ваша жизнь – неудивительно, что вы держите меня подле себя!
– Эта маленькая ошибка будет исправлена завтра же утром. И я буду совершенно счастлив без вашего присутствия в моей жизни! – прокричал Куин, бросая подушку ей в лицо.
Мэдди швырнула ее обратно.
– Ха! Итак, вы постоянно говорите обо мне с вашей матерью и братом именно потому, что ваша жизнь так содержательна.
– Вздорная девчонка!
Куин снова схватил ее, она резко повернулась, но юбка неожиданно осталась на месте – без нее. Порвавшись по швам, она обвила ноги Мэдди, и та, споткнувшись, оперлась на письменный стол. Мокрые растрепавшиеся волосы закрывали ей лицо. Она убрала их и тут увидела медный нож для открывания писем с инициалами его светлости.
– Вы – высокомерный, набитый… – Она подняла нож и направила его ему в грудь.
Одна из пуговиц его жилета оторвалась, нитки были аккуратно разрезаны надвое.
– Так вот почему вы хотите, чтобы я была рядом, – задыхаясь, произнесла она, и сердце ее билось так сильно, что она решила – оно вот-вот разорвется. Куин отступил назад, пытала, выхватить у нее оружие. – Потому что вы ужасно скучный!
– Я не скучный.
– Скучный! – Взмах ножа – и вторая пуговица полетела на пол.
Куин продолжал отступать и остановился, лишь когда его спина коснулась книжного шкафа.
– Скучный! – Хотя она все еще пребывала в гневе, странная порхающая дрожь пробежала по ее телу.
Их глаза встретились, и его гнев превратился во что-то совершенно иное.
– Что за черт! – проворчал он.
Последняя пуговица отлетела и закатилась под кушетку.
– Скучный, – выдохнула Мэдди.
Куин взял ее за подбородок и поднял лицо, его рот грубо накрыл ее губы. Он вырвал из ее руки нож для разрезания книг и бросил в угол.
Сердце Мэдди бешено забилось, когда ее нерастраченный гнев перерос в столь же свирепое, всеохватывающее желание. Она прижалась к нему, срывая с него фрак и лишенный пуговиц жилет. Она вплела пальцы в его мокрые медового цвета волосы и жадно поцеловала его, ее свирепая страсть была сродни его собственной.
Он схватил несколько кусков платья, остававшихся у нее на плечах, и разорвал их надвое. Его сила немного пугала, но и приятно возбуждала.
– Мэдди!.. – горячо пробормотал Куин, поворачиваясь так, что теперь она оказалась прижатой к книжному шкафу.
Она не переставая целовала его. Невозможно было перестать целовать его, касаться его. От платья остались лишь воспоминания – несколько лоскутов, висящих вокруг талии, которые Куин наконец сорвал и бросил на ковер, оставив ее в тонкой прозрачной рубашке.
Он вытащил свою рубашку из бриджей, проводя губами по ее скулам. Каким-то отдаленным уголком мозга Мэдди отчетливо понимала, что то, что они делали, было плохо, очень плохо. Но ее это больше не заботило. Все, что имело сейчас значение, – это чтобы он не останавливался.
Мэдди отвела его руки и сама стащила через голову его мокрую рубашку. Его губы нашли углубление у нее на горле, и она застонала. Сердце Мэдди дико затрепетало, когда Куин сорвал с ее плеч нижнюю рубашку с чудом уцелевшими бретельками и поцеловал обнажившуюся кожу.
– О Боже, – прошептала она, судорожно пытаясь вдохнуть. Он сильнее прижал ее к книжному шкафу и закрыл ей рот поцелуем, чтобы подавить любой протест. Его руки скользнули с ее плеч на грудь, и она опять судорожно вздохнула от этой нежной ласки.
Мэдди пробежала пальцами по его твердой гладкой груди, и мускулы заиграли у него под кожей. Куин взял ее руку и опустил на застежку на своих бриджах. Она почувствовала его возрастающее возбуждение и неловкими трясущимися пальцами расстегнула бриджи, освободив его из плена.
Куин поднял ее на руки и опустил на пол. Его горячий жадный рот немедленно нашел ее грудь, а она запустила пальцы в его волосы и изогнулась под ним, когда ее соски затвердели. Он, должно быть, сошел с ума, соблазняя ее в гостиной собственных родителей, и она была такой же сумасшедшей, потому что поощряла его. Руки Куина скользнули вниз по ее плоскому животу к округлым бедрам, сжали ягодицы и притянули ее к себе. Рот Куина снова впился в ее губы. Она выгнула бедра, чувствуя его пульсирующую мужскую плоть на своем бедре.
Мэдди стонала, пока их языки нежно ласкали друг друга, она обняла Куина за сильные мускулистые плечи и крепко прижимала к себе.
– Куин, – прошептала она, затаив дыхание.
С громким торжествующим стоном он проник в нее. Когда Мэдди охнула от боли, удивления и неожиданности, он замер.
– Боже, – растерянно пробормотал Куин. Уткнувшись лицом в се плечо, он замер, и дрожь пробежала по его рукам. Он снова поднял голову, впившись в нее своими горящими зелеными глазами. – Боже, – повторил он. – Вы девственница!
Прежде чем она могла собраться с мыслями и подтвердить, что, конечно, она была девственницей, он снова поцеловал ее – глубоким, грубым поцелуем. Его бедра вновь начали медленно двигаться – вперед и назад в ее глубине, и Мэдди снова вскрикнула.
– О, Куин, это так приятно, – простонала она, поднимая бедра, чтобы ответить на его ускоряющийся ритм. – Так приятно чувствовать тебя.
– Боже, и тебя тоже, – ответил он, переместив руки, так чтобы можно было откинуться и поласкать ей ухо. – Держись за меня, Мэдди. Будет еще лучше.
Волны экстаза заставляли все ее тело дрожать, пока Куин ласкал ее. Она не могла представить, что в состоянии испытать что-то более приятное. Она коленями обхватила его бедра, словно ее тело знало, как действовать. Она откинула голову, полузакрыла глаза, наслаждаясь чудесной эротической близостью с ним, Куином, пока он двигался внутри ее.
Другая волна напряжения охватила ее в самом интимном месте и начала расти, пока не взорвалась в пульсирующее, дрожащее чувство неописуемого блаженства. Мэдди вскрикнула, все ее тело выгнулось. Находясь сверху Мэдди, Куин вонзился глубоко и быстро в нее еще несколько раз, затем задрожал, прижавшись к ней. Медленно он рухнул на нее, и она радостно встретила его твердое мускулистое тело.
Весь бойцовский пыл покинул ее, и Мэдди сконцентрировалась на том, чтобы обрести дыхание и здравый смысл, а не на осмыслении того, что они с Куином только что сделали. И повторения чего ей так хотелось.
Куин закрыл глаза, упиваясь теплым, мягким ощущением ее тела под собой. Так как, по-видимому, он совершил величайшую ошибку за свои тридцать лет, ему следовало бы ощущать себя гораздо хуже. Единственное, что он мог смутно осознать, – это то, что его и без того сложная жизнь станет еще запутаннее. Бешеное биение сердца постепенно замедлялось, и, глубоко вздохнув, Куин поднял голову, чтобы взглянуть на Мэдди.
