Текст книги "Страдания Адриана Моула"

Одаренный! Наконец-то! Хоть кто-то, кроме Пандоры, признал мой редкий интеллектуальный потенциал.

Сдал пробник по биологии. Закончил последним.

16 сентября, четверг

Барри Кент подкатил к мистеру Ламберту, чтобы сообщить о своихпроблемах!

Интересно, найдется у мистера Ламберта часиков двадцать на кентовский треп?

Ха! Ха! Ха!

Сдал пробник по географии. Вечно одно и то же. Сплошная невезуха. Ни одного вопроса по норвежской кожевенной промышленности.

17 сентября, пятница

Новолуние.

В классе почти никого не осталось, кто не хочет мистеру Ламберту о своих проблемах поплакаться. Даже Пандора, у которой мать спец по вопросам семьи и брака!

Наш классный бродит по школе понурый и грызет ногти. В кафе больше никого не приглашает.

18 сентября, суббота

Еще одно письмо от Джона Тайдмана! Опять с отказом. Увы, богиня удачи до сих пор мне не улыбнулась.

Британская корпорация радиовещания.

17 сентября.

Дорогой Адриан Моул,

Благодарю за Ваше последнее письмо. (К сожалению, без даты. Если собираетесь стать писателем, впрочем даже если не собираетесь, Вам необходимо научиться датировать все свои письма. Помните, что мы их подшиваем и храним. У Би-би-си огромный архив – часть в Вэре, графство Хертфордшир, часть в Кэвершеме, близ Рединга. В этом архиве есть и очень ценные документы.)

Похоже, жизнь на природе Вас угнетает, приводит в мрачное расположение духа. С поэтами такое случается: вспомните хотя бы Вордсворта и др. Бывает, однако, что природа действует и наоборот, – все-таки жаворонки поют, ягнята с козлятами блеют, нарциссы цветут, ручейки журчат. Во всем этом чувствуется поэзия. Так что отбросьте мрачный настрой и мысли о самоубийстве, а лучше напишите что-нибудь жизнеутверждающее.

Боюсь, Ваше последнее стихотворение все еще не годится для эфира, однако в нем ощущается дух настоящей поэзии, а потому не прекращайте попыток. Авторское право на все работы, разумеется, останется за Вами. (Би-би-си всегда уважала права авторов.) К генеральному директору корпорации с этим вопросом обращаться нет необходимости, поскольку авторскими правами занимается специальный отдел. Должен, однако, напомнить, что Вам пока не выпал счастливый билет.

Вы получили очередной отказ, но из-за этого не стоит расставаться с жизнью. Если бы все поэты кончали с собой после первого же отказа, мир не знал бы поэзии.

Искренне Ваш

Джон Тайдман.

19 сентября, воскресенье

Пятнадцатое после Троицы.

Сегодня наконец собрался с духом и пошел к Берту. Так и знал, что они с Квини отнесутся ко мне враждебно, как-никак я целую неделю манкировал своими обязанностями. Берт кхекнул презрительно и говорит:

– Да что ему за дело до истертых башмаков вроде нас, Квини! Знай себе шляется где-то.

До чего же несправедлив мир! Я уже целую сотню лет без дела не шлялся. Квини ничего не сказала, но только потому, что вообще говорить не может, но зыркала в мою сторону весьма выразительно.

Берт, как всегда, раскомандовался, велел завтра прибраться в доме. По четвергам к ним приходит тетка из Социальной службы, и Берт любит, чтобы чисто было. Спрашивается, на кой черт тогда эта мадам таскается?

20 сентября, понедельник

Утром мы с мамой так и не дождались чека от Социальной службы. Весь день переживал из-за этого чертова чека. Может, Кортни Эллиот его со второй почтой принесет?

Объявили оценки за пробные экзамены. У меня ни одного высшего балла. Не может быть! Уверен, что в списки оценок вкралась серьезная ошибка.

21 сентября, вторник

Утром мама поругалась с Кортни Эллиотом из-за чека. Кортни сказал:

– Не стоит казнить гонца, миссис Моул, за плохие новости.

Мама целый день висела на телефоне, пыталась дозвониться до Социальной службы, но там без конца занято.

22 сентября, среда

Прогулял школу, чтобы сходить с мамой в Социальную службу. Самой ей духу не хватило. И хорошо сделал, что пошел: беременным женщинам в таких местах одним делать нечего.

Мама сразу заняла очередь – таких бедолаг, как мы, там полным-полно. А я в сторонке пристроился, сел на привинченный к полу стул.

Секретарша социальная за толстым стеклом сидит, так что каждый, кто к окошку подходит, должен орать про свои самые сокровенные финансовые проблемы во всю глотку. Когда мама про наши проорала, ей дали билетик с номером 89, она ко мне вернулась и сказала, что нужно ждать. Наш номер, говорит, на электронном табло появится.

Миллион лет проторчали среди всех этих обломков общества, как сказала мама. (Отец назвал бы их подонками общества.) Сначала банда бродяг ввалилась, песни горланили, ругались почем зря. Потом шкеты малолетние откуда-то взялись и давай мотаться туда-сюда как угорелые. Шкеты постарше мамашам своим хамили, а те им оплеухи отвешивали. Затем пижон какой-то на костылях приковылял, а с ним тетка, бритая и в рванине жуткой. В коридоре табличка висит “Не курить”, так хоть бы один на нее глянул. Хором смолили и окурки прямо на заплеванный линолеум швыряли. Приличным людям оставалось лишь в пол смотреть или на свои ботинки. Примерно раз в десять минут на табло новый номер вспыхивал, кто-нибудь вставал и заходил в дверь с надписью “Прием по личным вопросам”.

Но самое странное, что весь этот народ так там и оставался. Лично я ни разу не увидел, чтобы оттуда кто-то вышел. Мама сказала, что у них там, наверное, газовые камеры.

На мой взгляд, Социальная служба нарушает права потребителя. Они ведь как-никак услуги предоставляют. И если на табличке написано, что “по личным вопросам”, – значит, вопросы личные. А хлыщ, который за дверью сидел, тоже стеклом отгородился. Так что маме опять пришлось орать насчет чека. Очень мне надо, чтобы все кругом слышали, какие мы финансово неполноценные.

Хлыщ заявил, что “чек для миссис Моулдс отправлен еще в пятницу”. Мама, конечно, психанула:

– Моулдс?!! Моул, дорогой мистер. Мо-ул. Разницу уловили?

– Прошу прощения, – сказал хлыщ. – Папку перепутал. – И улизнул куда-то.

Пятнадцать минут его прождали. Вернувшись, пообещал выслать чек завтра.

Мама попросила часть денег выдать прямо сегодня. В холодильнике, говорит, шаром покати, и сыну в школу ходить не в чем.

– Ничего не могу поделать. Может, займете до завтра, миссис Моул?

Мама уставилась хлыщу прямо в глаза и отчеканила:

– С удовольствием! Будьте так любезны, одолжите пять фунтов.

– Запрещено правилами.

Теперь я точно знаю, зачем там стулья к полу привинчены. Руки так и чесались в этого хлыща стулом запустить.

23 сентября, четверг

Осеннее равноденствие.

Чека нет.

Кортни Эллиот одолжил маме 5 фунтов.

24 сентября, пятница

8.30. Чека от Социальной службы нет. Зато пришел чек от папы. Мы спасены! Мама мне дала 15 пенсов на “Марс”. Ох, тысячу лет сладкого не ел.

16.30.Мама сразу, как папин чек получила, в банк побежала, но денег ей не дали. Четыре дня, сказали, нужно, чтобы проверить. Мистера Скряггера долго не было, но мама его дождалась и упросила дать немножко в счет чека. Мистер Скряггер разрешил взять 25 фунтов.

От всех этих забот и хлопот у мамы ноги распухли, особенно щиколотки. Ну ничего. Они у меня за это заплатят. Я им всем покажу.

25 сентября, суббота

Луна в первой четверти.

Чека нет!

Полдня просидел над “Энциклопедией семейного здоровья”. Энциклопедия называется! На обложке написано, что “любая семья найдет здесь ответы на любые вопросы”, а про распухшие щиколотки ни фига нет. Проявил инициативу и заглянул в раздел “Беременность”. Никогда бы не подумал, что “Беременность” отнесут к главе “Секс и воспроизводство”.

Дошел до раздела о работе яичек и обалдел. Оказывается, мои собственные каждый день вырабатывают несколько миллионов сперматозоидов.

КАЖДЫЙ ДЕНЬ!!! НЕСКОЛЬКО МИЛЛИОНОВ!!!

Мама родная, куда же они все деваются? Сколько-то, конечно, сами собой ночью выливаются, а остальные миллиарды, значит, так внутри меня и ползают? Ну да, я-то иногда им помогаю наружу вылиться, а что делать святым людям вроде отшельников всяких? За всю жизнь внутри них столько сперматозоидов собирается, что такой цифры, наверное, и не придумали. Тут и в мозгу помутнение может наступить, не только в яичках.

26 сентября, воскресенье

Шестнадцатое после Троицы.

Ночью прочел всю главу “Секс и воспроизводство”. Когда проснулся, обнаружил, что пара сотен миллионов этих, с хвостами, на простыне загнулись. Слава богу. По крайней мере остальным будет где развернуться.

27 сентября, понедельник

Чека нет!

Хоть раз в жизни повезло: по биологии сегодня проходили семенную жидкость, и я выдал все, что вчера узнал о жизненном цикле сперматозоида.

Мистер Саутгейт, наш по биологии, здорово удивился. После урока подошел ко мне и говорит:

– Послушай-ка, Моул. Хотел бы я знать, чем вызван этот исчерпывающий ответ – природными способностями или нездоровым интересом к сексу. В первом случае я предложил бы тебе поднажать на биологию, а во втором – обратиться к школьному психологу.

Я убедил мистера Саутгейта, что интерес к этой теме исключительно научный.

28 сентября, вторник

Чека нет!

После уроков пошли с Пандорой подышать свежим лесным воздухом, а лес, оказывается, вырубили и вместо него шикарные дома строят. Пандора сказала, что британскую флору приносят в жертву саунам, гаражам и всяким иностранным фиговинам типа американских горок.

Ну и повезет же какому-нибудь богатею: отхватит себе самый громадный каштан во всей Англии. С головорезами Барри Кента в придачу, которые каждую осень будут ветки обдирать. Ха! Ха! Ха!

Вернулись к Пандоре, посмотрели по телику, как лейбористы голосовали за одностороннее разоружение. Это значит, что если их партию выберут, то лейбористы все оружие выбросят. Так мистер Брейтуэйт объяснил. А миссис Брейтуэйт ответила:

– Ну да, конечно. Чтобы мы остались ни с чем перед советской угрозой и сдались на милость русским.

Спорить начали – мистер Брейтуэйт за одностороннее разоружение, а миссис Брейтуэйт за многостороннее. Потом цивилизованная дискуссия переросла в обычную ругань. Мистер Брейтуэйт обвинил жену в том, что она без спросу отправила его письмо об отставке. Миссис Брейтуэйт распсиховалась:

– Сколько можно повторять, Иван! Не трогала я твоего письма, чтоб ему сгореть!

Пандора проводила меня до дома. По дороге рассказала, что с тех пор, как ее мама стала социал-демократкой, предки без конца ругаются.

– Интеллектуально несовместимые личности.

Я спросил Пандору, про какое письмо говорил мистер Брейтуэйт. Оказывается, ее отец написал письмо с просьбой об отставке, но потом передумал посылать. И очень оскорбился, когда его отставку приняли.

– Бедный папуля, – вздохнула Пандора. – Заблудился в джунглях политики.

29 сентября, среда

Михайлов день.

Чека все нет!

Утром пришло извещение из банка. Отказываются выдавать деньги по папиному чеку, потому что на счету ни пенса. Мама велела перед школой завернуть к бабушке, сообщить радостное известие.

Стрекоза Сушеная как раз Бретта кормила, и я не знал, куда глаза девать. Интересно, можно воспитанному человеку проигнорировать младенца, который грудь сосет, или это сочтут дурными манерами? На всякий случай уставился в шею Стрекозы.

Бабушка собирала Максвелла в ясли. На беднягу столько напялили, что он больше смахивал на Скотта во время зимовки на Южном полюсе. Бабушка объяснила, что с утра похолодало, а у Максвелла плохо с легкими.

Отец уже на свой канал умотал, пришлось оставить ему записку. Бабушка губы поджала злобно и говорит:

– Что, опять чек завернули? По твоему отцу давно цирк плачет, там таким фокусникам самое место. Допрыгается, помяни мое слово.

Я потихоньку спросил бабушку, не осточертела ли ей возня со всей этой компанией – Бреттом, Максвеллом и Стрекозой Сушеной? Оказывается, совсем наоборот, от физического труда, говорит, словно ожила. Бабушка и вправду выглядит гораздо лучше, чем раньше, когда целыми днями слушала Радио-4. Сейчас она даже свои любимые “Новости в час дня” не включает, потому что Бретт как услышит голос Робина Дэя, так сразу вопить начинает и молоком рыгать.

30 сентября, четверг

Чека нет!

Написал новое стихотворение.

В ОЖИДАНИИ ЧЕКА

 
Скорбно скрипнула дверь кладовой,
Паутина в углах зашепталась.
Холодильника жалобный гул -
Может, что-то внутри завалялось?
Сыну школьная форма мала,
У окна ждет мать почтальона -
Под часами плодятся счета.
Пес голодный в мечтах о бульоне.
Дом наш ждет, затаившись в тоске.
Ждет он чека из банка…
 

Читаю “Свадьбы на Троицу” Филипа Ларкина (24

[Закрыть]).

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

1 октября, пятница

Мама позвонила в Бюро консультаций для населения, узнала, кто представляет наш округ в парламенте. Потом позвонила этому типу домой, но не застала. Жена ответила, что он в командировке – делится парламентским опытом с жителями Канарских островов. Мама сказала, что голос у жены был жутко кислый.

2 октября, суббота

Кортни принес письмо от Сагденов.

Йоссердайк,

Норфолк.

Дорогая Полин,

Мы с папой очень ростроились узнав о твоих нещастьях и молились чтобы все прошло-миновало. Джордж нам ни по нраву и тебе без него лучше будет. Теперича что касаемо денег. Полин год выдался для картошки худой, у самих негусто. Посылаем маленько Адриану, он конфетки любит.

Тебе надо обращаться к Господу Нашему чтобы он нищастья твои отвел. Господь карает нечестивцев которые курют и пьют. Где ты этому набралась Полин? Твой папа капли в рот ни брал и ни курит. Мы в церковь ходим, Господа Нашего почитаючи. И тебе бы надо так, пока есть с кого пример-то брать.

Дядя Дэннис, тетя Марсия и твой брат Морис переехали из фургона в дом, совсем как в городе теперича живут. Тетя Марсия шутит, ну совсем как в Букингемском дворце. Вот родишь своего никчемушного младенца и приезжай, сама все и увидишь.

Будем за тебя молится денно и нощно Полин,

мама с папой.

Полин, ты не нашла ли носок тети Марсии, что у вас в дому на прошлое Рождество пропал?

3 октября, воскресенье

Семнадцатое после Троицы.

Сегодня мама написала бабушке и дедушке Сагденам.

Дорогие мои мамочка и папочка!

Приношу свои глубочайшие извинения за небольшую задержку с ответом на ваше восхитительное, радующее душу письмо. Я, видите ли, только-только из недельного запоя вылезла. Ваши 50 пенсов привели Адриана в дикий восторг, и он тут же поскакал мне за пивом, опохмелиться. Чудо, а не мальчонка, не бросает свою бедную мамашку на произвол судьбы.

Я бы и рада, дорогие мои, нанести родственный визит тетушке Марсии в ее новом доме, но, боюсь, никак не смогу. Завертела карусель вечеринок, балов и званых вечеров. Люблю, знаете ли, вместе с прочими прожигателями жизни лишний раз кутнуть вместо воскресной службы.

Сердце разрывается, как представлю себе, что отчаянные поиски серого носка не принесли желаемых результатов. Искренне сочувствую несчастной тетушке Марсии и высылаю свой последний фунт, чтобы она купила себе пару новых носков и на том успокоилась.

С вашим мнением о Джордже я полностью согласна, а замуж за него вышла потому, что он хохотал до упаду. В нашей картофельной дыре не очень-то повеселишься, верно?

С любовью,

дочь ваша Полин и внук Адриан.

Умолял маму письмо не посылать. Обещала “подумать”, а пока сунула под хлебницу.

4 октября, понедельник

ЧЕКА НЕТ!!!

5 октября, вторник

Чека нет!!!!!!!

Плохо дело. Мамино терпение лопнуло. Сегодня позвонила на местное радио и заявила, что “если ей немедленно не вручат причитающийся чек, то она откажется от своего ребенка в пользу Социальной службы”.

Радиобудильник разбудил меня голосом собственной матери, повествовавшей о нашем бедственном финансовом положении. Сама мама обнаружилась дома, болтала по телефону с Митчеллом Мэлоуном, полоумным ди-джеем с радио. Мама несколько раз повторила, что если директор Социальной службы не заплатит ей до двенадцати часов дня, то она принесет меня в жертву.

От такого заявления Митчелл Мэлоун тотчас в раж вошел и как завизжит в микрофон:

– Дорогие радиослушатели-и-и! Ситуация пиковая-я-я! Как поступит миссис Моул, одинокая мать, в скором времени ожидающая прибавления?! Отдаст ли Полин своего единственного пока сына на растерзание Социальной службе?! Или мистер Геджен, управляющий местным отделением, с которым мы имели удовольствие беседовать на прошлой неделе, все-таки вручит ей до полудня полагающийся чек?! Оставайтесь с нами, дорогие радиослушатели!!!

Мы с мамой сели у телефона и стали ждать звонка. Ровно в 12.30 мама вздохнула:

– Собирайся, Адриан. Буду тобой жертвовать.

В 12.35, когда мы уже направлялись к дверям, зазвонил телефон. Это был не мистер Геджен, а папа: умолял не упоминать его имя на радио.

А в Социальной службе творилось что-то несусветное! Целая толпа радиорепортеров и журналистов набежала! Жалобщики тамошние накинулись на них как стервятники. Бродяги драку затеяли. А служащие объявили забастовку и вызвали полицию.

Митчелл Мэлоун тараторил с бешеной скоростью под аккомпанемент пластинки “Лунатики штурмуют дурдом”.

В брошенных я ходил всего сорок пять минут. Мистер Геджен капитулировал и выдал маме “пособие на случай крайней нужды” (25 фунтов), сказал, что на неделю должно хватить. Он пригласил маму зайти к нему в понедельник, но полицейскому сержанту это не понравилось.

– Ну уж нет, мистер Геджен. В понедельник вы сами пойдете к миссис Моул.

Мистер Геджен пожевал общипанный ус и говорит:

– В понедельник утром у меня назначена встреча.

Сержант помахал у него перед носом дубинкой.

– Точно, мистер Геджен. В понедельник утром у вас встреча с миссис Моул у нее дома. – Крутанулся по-военному и на бродяг набросился.

6 октября, среда

В вечерней газете наши фотографии! На первой странице! Прыщей моих не видно!

Под снимком подпись: “Отчаявшаяся мать и ее сын”. А ниже статья:

Очаровательная Полин Воул (58 лет), будущая мать-одиночка, вчера предприняла отчаянный шаг, решив бросить своего единственного ребенка Адриана (5 лет) на пороге здания Социальной службы, расположенного на Кэри-стрит.

Как заявила нашему корреспонденту миссис Воул, она уже три недели ждет полагающийся ей чек.

– Я в безвыходном положении, – сказала миссис Воул. – Адриан мне дорог больше жизни, но я вынуждена от него отказаться, чтобы привлечь внимание властей к нашей беде.

Мистер Геджен (45 лет), глава отделения Социальной службы на Кэри-стрит, сделал сегодня следующее заявление:

– Миссис Воул стала жертвой дефицита сотрудников в нашем офисе. С одним из служащих, который ведает компьютером, произошел несчастный случай. Он сломал палец на ноге, глотая мяч.

7 октября, четверг

Поправки в сегодняшней вечерней газете:

Миссис Полин Воул желает внести некоторые коррективы в свое интервью, опубликованное во вчерашнем выпуске нашей газеты:

Миссис Воул не говорила, что ее сын Адриан дорог ей больше жизни.

В той же статье “глотая мяч” следует читать “играя в мяч”.

Приносим свои извинения миссис Воул и мистеру Реджинальду Геджену и благодарим их за выявление этих досадных опечаток.

8 октября, пятница

Мама позвонила в газету и потребовала напечатать опровержение:

Миссис Полин Моул недавно исполнилось 38 , а не 58, как утверждает автор известной статьи.

Мама уже сыта по горло соседскими сплетнями и подковырками. Вчера вечером мистер О'Лири орал ей на весь переулок:

– Эге-гей, миссис Моул, а для своего возраста вы неплохо сохранились!

9 октября, суббота

Луна в последней четверти.

Сегодня звонили из Книги рекордов Гиннесса. Какой-то наглый чувак подозвал маму и спросил, “не будет ли миссис Воул возражать, если ее имя внесут в раздел “Самые поздние роды”.

И еще попросил прислать свидетельство о рождении. Мама прошипела, что, во-первых, родов еще не было, а во-вторых, ей только тридцать восемь.

Наглый чувак сказал: “Пардон за беспокойство, миссис Воул” – и отрубился.

Вечером прочитал газету от корки до корки. О мамином возрасте ни слова.

10 октября, воскресенье

Восемнадцатое после Троицы.

Мама весь день лечила свои опухшие щиколотки. Лежала, задрав ноги над головой, и штудировала “Обсервер”.

Я пошел прогуляться с псом. По пути завернул в бывший лес, где дома для шишек строят.

Забрались на пару с псом в дом под названием “Винчестер”. В хозяйской спальне пес сначала задрал лапу, а в гостиной присесть намылился. Пришлось утащить.

11 октября, понедельник

День Колумба в США. День благодарения в Канаде.

Почтальон Кортни доставил жутко волнительную открытку:

Дорогой Адриан Моул,

Меня крайне заинтересовали Ваши работы. В случае, если Вы согласны их опубликовать, будьте любезны связаться со мной, чтобы обсудить детали.

Искренне ваш

Л. С. Кейтон.

Послано из Болтона. Хотел бы я знать, где этот Л. С. Кейтон обо мне услышал? Неужто Джонни Тайдман поделился впечатлениями за праздничным столом на каком-нибудь банкете в Би-би-си?

Ответил мистеру Л. С. Кейтону кратко, но с достоинством, что готов обсудить детали нашего будущего плодотворного сотрудничества.

Объявился мистер Геджен с мамиными денежками. Когда уходить собрался, вдруг спрашивает:

– А чьи это ботинки десятого размера (25

[Закрыть]) у вас под диваном, миссис Моул?

Не на ту напал! Мама в карман за словом не полезет!

– Сына моего, Адриана! В моем положении с шашнями туговато должно быть, вы не находите?

Геджен покраснел как рак и бегом к двери, по дороге чуть через пса не перекувырнулся.

Вечером устроили пир: цыпленок под соусом карри с рисом (мама даже щепотку шафрана в рис бросила). Ужинали перед теликом, с тарелками на коленях (вернее, я свою на коленях держал, а мама – на животе), и смотрели передачу про то, как с морского дна вытаскивали древний корабль “Мэри Роуз”.

– Гляжу я на это дело, – сказала мама, – и никак в толк не возьму. Кому эта гниль на дне мешала?

Да и я тоже разочаровался, потому что ни одного скелета не показали. Но диктор объявил, что мы все стали свидетелями события чрезвычайной исторической важности, так что пришлось пробудить в себе чувство гражданского благоговения.

12 октября, вторник

Сегодня на переменке ко мне подошла первоклашка Анна Луиза Уиргфилд и попросила автограф.

– Видела тебя в газете, – говорит, – и маме похвасталась, что ты в нашей школе учишься. А мама сказала, такого быть не может, потому что тебе только пять лет. Напиши здесь, пожалуйста, свое имя, чтобы я маме показала.

Ничего не поделаешь, пришлось дать автограф. Нужно привыкать к всемирной славе.

Всю математику отрабатывал элегантный росчерк. Вернулся домой; посмотрел, как британские войска, принимавшие участие в фолклендской кампании, маршируют по Лондону. Искал Клайва Кента, но так и не нашел.

13 октября, среда

Из Социальной службы прислали талон на школьные брюки ценой 10 фунтов.

Если б можно было в любой магазин за штанами пойти, я бы, конечно, обрадовался. Но фиг вам. У Социальной службы свои магазины – “Генри Блоджетс и сыновья”, “Оденьте школьника”, “Веселые годы”. Все в округе знают, что за гнусное тряпье там продают, да еще по бешеным ценам.

Не стану я унижаться с этим вонючим талоном. Лучше припрячу, а когда разбогатею и прославлюсь, стану друзьям показывать. Пусть знают, что их знаменитый друг тоже познал горечь нищеты.

14 октября, четверг

Ходил посмотреть на сопляка Бретта. Кажется, малец наконец дотумкал, что мы с ним братья. Увидел меня, деснами беззубыми засверкал и за мой палец уцепился.

Морщин у него вроде поменьше стало и кожа почище. Может, еще повезет пацану: не будет страдать от прыщей, как старший брат.

У бабушки вид дико замученный, но даже ей до Стрекозы Сушеной далеко. Они, по-моему, друг другу на нервы здорово действуют. Стрекоза йоркширские пудинги из муки второго сорта стряпала, а бабуля ее за это пилила. А Стрекоза в ответ ворчала, что бабушка ее сынку Максвеллу на ночь компрессы из вощеной бумаги ставит. Стрекоза говорит, хруст ей спать мешает.

Дома мама мне настоящий допрос учинила. Хотела знать, кто что сказал и как посмотрел.

15 октября, пятница

Решил поучаствовать в школьном спектакле. Будем ставить “Как важно быть серьезным” Оскара Уайльда.

Прослушивание в следующий понедельник. Надеюсь, что меня возьмут на роль Эрнеста, хоть мама и говорит, что в этой пьесе самую главную роль сыграл саквояж. Ха-ха. Чувство юмора у нее то еще, помереть можно со смеху.

18 октября, понедельник

Выходные были одной сплошной скучищей, так что и писать неохота. Наш режиссер мистер Голайти не дал мне монолог Генри V закончить. Даже до половины не дослушал.

– Вот что, Адриан, – говорит. – Не забывай, мы собираемся ставить “Как важно быть серьезным”. Это комедия нравов, а тебя на тяжелый эпос потянуло. Давай-ка посмотрим, есть ли у тебя комическая жилка.

Дал мне почитать что-то смешное про вокзал Виктории. Я прочел как мог, и мистер Голайти сказал, что вполне сносно.

Решено, стану актером, а стихи буду писать в промежутках между репетициями.

19 октября, вторник

Сегодня с мамой во внутриутробную больницу пошла миссис Сингх. Врачиха-гинеколог сказала, что маме нужно побольше отдыхать, иначе ее упрячут в больницу. В маминых распухших ногах виновато высокое давление. Оказывается, она совсем старая, чтобы ребенка рожать, и поэтому врачи за ней особенно следят. Не хотят неприятностей, если она вдруг умрет.

20 октября, среда

На географии только успел сказать Пандоре “привет”, как у меня ни с того ни с сего голос отказал. Весь урок помалкивал.

21 октября, четверг

Мама поинтересовалась, с чего это я вдруг стал такой тихий.

– С самого ужина слова не проронил. Ничего не случилось?

Просипел, что ничего, и рванул к себе.

22 октября, пятница

Голос не слушается совершенно. То басом выдает, как у Иена Пейсли (26

[Закрыть]), то становится тонким и визгливым, как у Маргарет Тэтчер, – она так разговаривала, пока ее имиджмейкеры не заставили ее поработать над голосом.

23 октября, суббота

Берт Бакстер объявил по телефону, что отца моего уволили. А я слова выдавить не могу, голос совсем куда-то пропал.

– Что, шпингалет, язык там проглотил, а?

Я кое-как промычал “нет” и бросил трубку. Нужно будет к врачу сходить. Разве это нормально, чтобы человек так страдал?

24 октября, воскресенье

Двадцатое после Троицы. Переход на зимнее время по всей Британии.

Пес взбесился. Крушит все вокруг. Сегодня газеты в клочья изодрал. Не понимаю, что это на него вдруг нашло.

По всему коридору валялись обрывки новостей: “Сегодня Кен Ливингстон отстаивал…”; “Содержание боеголовок обходится в 700 миллионов…”; “Израильские солдаты бездействовали, наблюдая за…”.

Я собрал мусор, сунул в ведро и прихлопнул окружающий мир крышкой.

25 октября, понедельник

Промолчал все уроки. Все, так дальше нельзя, дошел до точки. Моему голосу требуется срочная профессиональная помощь. После уроков двинул к хирургу, доктору Грею. Он что-то царапал в своем журнале и даже головы не поднял. Только спросил:

– Н-да?

Я визжал, басил, сипел; в общем, кое-как объяснил доктору Грею, что у меня голосовой аппарат не работает.

Тут он на меня наконец-то посмотрел.

– Ох ты боже мой! Голос у вас ломается, молодой человек! Поздновато, конечно, но вы ведь, как я погляжу, не богатырского сложения. Спортом нужно заниматься, юноша. И на свежем воздухе почаще бывать.

Я кое-как спросил, сколько мне еще мучиться.

– Ох ты боже мой! Откуда мне знать! Я врач, юноша. Мое дело лечить, а не предсказывать, ясно вам?

Я так и отпал. Прямо ушам своим не поверил. Вот закончу школу, он у меня получит. Тут же передам рецепт этого так называемого врача в Британское информационное агентство.

“Как важно быть серьезным” теперь без меня будут играть. Пришлось отказаться. Артист должен быть уверен в своем голосе, а с моим сейчас каши не сваришь.

26 октября, вторник

Придурок Барри Кент совершил очередное самоубийство. Заявился в школу в прикиде своей банды “Ангелы ада”. Мистер Ламберт сделал вид, что ничего не заметил (Барри Кент его на четыре дюйма выше), зато пучеглазый Скратон заловил Кента в столовке и заставил куртку снять, потому что “кто-нибудь на шип напорется и глаз выколет”.

Барри Кент куртку, конечно, снял, а под ней рубашка с шипованным черепом. Мистер Скратон велел и рубашку снять, а под ней жилетка вся в шипах!

И как только, хотел бы я знать, Барри Кент все эти железяки на себе таскает? Пучеглазый Скратон написал его предкам записку и выпер из школы.

27 октября, среда

Кое-кто из самых слабых четвероклашек, падких на дешевую популярность, заявился в школу с шипами на спинах.

28 октября, четверг

От указов мистера Скратона и так уже не продохнуть, а сегодня к ним еще один добавился: “В школьной одежде шипы позволяется носить исключительно на подошвах бутсов”.