Текст книги "Игры разума"

Любое копирование без ссылки

на переводчика и группу ЗАПРЕЩЕНО!

Аннотация

Раф, истинный читающий мысли, влюблен в Киру, единственную девушку в школе, которая не может читать мысли. Раф изо всех сил пытается держать свои мысли о ней в секрете, но только нулевые, такие как Кира, способны на это.

Как только он собирается с силами, чтобы попросить Киру пойти с ним на Танцевальные Игры, его друзья начинают играть с ним в другие игры.

~*~

Каждый раз, когда я вижу ее, она меня удивляет. Не очаровательно или дразняще, хотя нет сомнений, она очаровывает меня. Она удивляет меня тем, что никакой шепот не предупреждает о ее присутствии, как я узнаю о приближении других в школе Уоррен Тауншип, где толпа – это гул мыслей. И именно это проблема.

Ее каштановые шоколадные волосы спускаются по спине, когда она пробирается между учениками, спеша к первому уроку. Она колеблется, когда передвигается между ними, прижав руки и стараясь никого не касаться. Она уходит от меня, и я опускаю глаза, когда она останавливается, сжимает рюкзак и движется дальше сквозь топлу, опустив голову и не оглядываясь. Она сегодня в шортах, и я благодарен Богине весны за не по сезону теплую погоду.

Парень, ты должен перестать думать об этой нулевой.

Мысли Тони прорываются сквозь шум остальных мыслей, и я не должен оборачиваться, чтобы увидеть его быстрое приближение.

Ее зовут Кира.

Я набираю код на шкафчике и открываю его. Засовываю спортивную сумку к грязным футболкам, о которых забыл.

Тони прислоняется к следующему шкафчику, на нем кофта Blue Devils.

Да, хорошо, а то люди начинают думать, что ты самодовольный.

Теперь, когда я обращаю внимание, то улавливаю мысли трех девушек, скользящих вместе с их синхронными шагами и одинаковыми рубашками.

Самодовольный. Заведи себе реальную девушку, извращенец.

Тони бросает взгляд на девушек.

Раф не самодоволен. Ты чего? Как тебе тройняшки?

Их мысли скользят друг к другу, смешиваясь вместе.

В твоих мечтах, Тони... Прекрати общаться с парнями, охотящимися на маленьких девочек... Затем их мысли становятся громче:

Самодовольный. Самодовольный. Самодовольный.

Пение в один голос, пока они не уходят из диапазона слышимости.

Парень, становится только хуже.

Тони провел рукой по своим коротко стриженным волосам.

Я знаю, что ты практически вырос с этой девушкой, но это не делает ситуацию лучше.

Спасибо за понимание.

Я поднимаю глаза на конец коридора, но Кира уже ушла.

В следующий раз, когда тебе нужен будет удар в лицо, дай мне знать.

Тони качает головой. Он мой товарищ по команде и второй капитан, и мы проводим много времени в мыслях друг друга, мысленно играя и разрабатывая новые стратегии. Он всегда прикроет мне спину.

Извини.

Я тихо закрываю дверцу шкафчика, чтобы не нарушить поток мыслей, заполняющих коридор.

Я знаю, ты спасаешь мою шкуру. Я хочу…

Мое сознание перебирает, что я хочу, и это быстрое слайд-шоу из поцелуев с Кирой, как мои руки скользят по ее спине, и ее образ в облегающем платье после формальной части Игр. Я быстро отталкиваю эти образы, не желая, чтобы мои личные мысли стали известны другим, но уже слишком поздно. В голове двух парней в кожаных куртках вновь всплывают картинки с Кирой и еще более откровенном платьем. Затем они отворачиваются и строят планы на выходные, совсем забыв про меня.

Тони испускает длинный вздох.

Все плохо. Я знаю. Я понял. Она невероятно горячая.

Его сочувствие – мелкий бассейн.

Но ты должен взять себя в руки. Она всего лишь ребенок по мерках мыслей, не говоря уже о том, что ты никогда не будешь знать, что она думает. Как ты можешь доверять кому-то как она?

Кира все еще может измениться. Ей еще нет шестнадцати. Было много таких, кто поздно изменился.

Но мои мысли проходят мимо Тони, его глаза сосредоточены на бегущей по коридору блондинке с длинными ногами в коротких шортах. Она едва в диапазоне, ее имя появляется в моей голове. Джессика. Она болельщица с прошлогоднего чемпионата игр.

Есть много других девушек.

Мысли Тони привлекают ее внимании, и она отбрасывает длинные волосы назад, чтобы взглянуть на нас.

Правильные девушки, те кто прошли через изменение и были бы рады поделиться с тобой мыслями.

Джессика рисует себя в моих объятиях, как ее пальцы запутываются в моих волосах.

В любое время, Раф. В любое время.

И она уходит из диапазона.

Тони улыбается мне, и я вздрагиваю.

Я не знаю эту девушку, но это не остановило ее от желания обменяться со мной эмоциями, что происходит при прикосновении. Если бы это было только физически… было бы приемлемо. Но идея обмена эмоциями с девушкой, которую я не знаю, вызывает озноб. До тех пор пока прикосновение Киры к моей коже посылает приятные мурашки.

Тони сильно бьет меня сзади по голове, стараясь избежать контакта кожи с кожей.

Это я и имею в виду!

Его мысли сквозят разочарованием.

Не вариант думать о ней таким образом. Если ты будешь делать это, люди будут думать, что ты действительно занимаешься этим, а не только фантазируешь. Уже ходят слухи.

Он указывает на меня.

У тебя есть нечто хорошее. Не упусти это.

Он говорит о популярности, сохранившаяся с прошлого чемпионата, которая следует за мной повсюду, и от которой я не могу избавиться. Девушки, как Джессика, открыто думают обо мне, и не стесняются того, что хотели бы сделать. Первое время, натыкаясь на их бесстыдные фантазии, я был польщен и немного заинтересован. Но это было до того, как я узнал, что на самом деле означает прикосновение, таким глубоким был обмен в моей голове. Теперь я думаю обо всем, чтобы игнорировать предложения. Если иметь репутацию самодовольного, может стоит это учесть.

Я вздыхаю и направляюсь на первое занятие. Неважно, что читающие Уоррен Тауншип думают обо мне, это все равно не изменит того факта, что Кира считает меня своим лучшим другом. Она никогда не пересечет эту черту, если – пока, говорю я себе – она не изменится.

~*~

Мой первый урок у мистер Фридмана, где мы проходим строки из «Илиады». Его слова на латыни, но мысли вообще непонятно на каком языке. Мысли учеников быстро синхронизируются с мыслями мистера Фридмана, и получается идеальный мысленный ритм стихотворения. В следующем году они будут учиться только мысленно, но сейчас я рад, что мы можем и говорить. Это возвращает мои мысли к Кире.

Вспоминаю, что следующий урок – английский, и мы с Кирой в одном классе. Я подбираю скрайб-пад со стола и засовываю в свой рюкзак.

Я прихожу на английский раньше и замираю в дверях. Суета мыслей превращается в рассеянный разговор, и мистер Хэмптон мысленно говорит с учениками. Кира выводит каракули на своем скрайб-паде, волосы свисают, закрывая ее лицо. Ее окружает пространство, полное свободных мест со всех сторон. Другие ученики не хотят объединяться с единственной девушкой в классе – на самом деле во всей школе – которая не может читать мысли. Это продолжается уже не первый год, но по-прежнему заставляет меня съеживаться. Ей не нужно читать мысли, чтобы заметить свободное кольцо мест вокруг нее.

Я думаю о них, как занятых для меня.

Я иду по проходу, игнорируя двух девушек в следующем ряду, и готовлюсь к тому, что Кира посмотрит на меня. Металлический стул скрипит, когда я сажусь на сиденье позади нее, и Кира оборачивается через плечо, одаривая меня широкой улыбкой, которая заставляет мое сердце подскочить.

Коренастый парень позади меня мысленно хихикает и, его имя – Денис – всплывает в моей голове вместе с его насмешливой мыслью. Я сосредотачиваюсь на ясных голубых глазах Киры и крошечных веснушках на щеке, как утренняя звезда появляющихся в определенное время дня. От нее как всегда пахнет мылом и лавандой, отгоняя запах кроссовок Дениса.

– Привет, – надеюсь, мой шепот не будет привлекать больше внимания, чем мои мысли. Я кладу рюкзак под сиденье.

– Привет, – отвечает она не достаточно тихо. Две девушки в соседнем ряду начинают думать о ней.

Не могу дождаться, когда закончится школа.

Так жутко, что она постоянно рядом.

Я знаю. Никогда не знаешь, какое зло она замышляет.

Я слышала, она ходит по кварталам и заглядывает в окна. Преследует.

Я подавляю желание взглянуть на них, но они знают это. Одна хмуро смотрит на меня.

Лузер.

Самодовольный, – думает другая. Может, ты поможешь ей со шпионажем.

Заткнитесь.

Я сосредотачиваюсь на Кире, надеясь, что на моем лице не отразились мысли девушек, где она сможет их увидеть.

– Просто еще два дня, – говорю я. – И целое лето свободы.

Она вздыхает и смотрит на двух девушек. В этот дикий момент я боюсь, что она может услышать их мысли, но ее лицо выражает нетерпение.

– Да, – говорит она. – Мне необходим отдых от всего этого веселья. Выходные не скоро.

– У тебя есть планы? – спрашиваю я. – На лето я имею в виду.

Она приподнимает бровь. Я провожу много выходных в доме Киры, когда команда не путешествует и не участвует в играх, но в эту субботу все собираются на Игры Разума.

Все, кроме Киры, потому что она не вписывается в турнир. Хотя, я видел ее один раз в костюме игр, которые носят все девушки, из серебристой обтягивающей ткани. Я подавляю этот образ и сосредотачиваюсь на губах Киры.

Они шевелятся – она что-то сказала, и я пропустил это.

– Прости? – говорю я.

– Эй, ты в порядке там? – она делает вид, что осматривает мою голову. – Получил вчера слишком много раз по голове?

Мысленный смех Дениса отдается в моей голове, и я рад, что Кира не может его услышать.

– Извини, просто… я так думаю, – это правда. Потому что я хочу пригласить ее на Танцевальные Игры, но не могу представить ее реакцию без выражения ужаса на ее лице. – Итак, что ты делаешь этим летом?

– Останусь дома, скорее всего, – говорит она. – Постараюсь удержать Симуса от неприятностей и позаботиться о бабушке, – она проводит по линиям стола пальцами. – Мне много чего нужно прочитать, чтобы нагнать класс по программе. Что насчет тебя? Мы могли бы посмотреть старые фильм. Может, ты помог бы мне нагнать?

Она улыбается мне, и я не хотел бы ничего, кроме как провести лето с Кирой, смотря старые фильмы. Или делать всё, что она захотела бы делать. Но я уезжаю, и это сдавливает мне грудь.

– На самом деле, я уезжаю в лагерь в штате Индиана на все лето. У меня будет время попрактиковаться с «The Twisters», и... – угасающая улыбка Киры разрывает меня изнутри.

– Ох, – говорит она. – Хм, ничего себе. Это… замечательно. «The Twisters», да? Это одна из новых групп?

Я смеюсь, освобождая воздух из легких. «The Twisters» чемпионы Кубка мира последние три года. И она знает это.

– Да, они потрясающая группа, и они разрешили мне играть. Они слышали, что я великолепный гитарист.

– Правильно, – говорит она. – Как будто ты действительно можешь играть на музыкальном инструменте.

Ее тонкие пальцы хорошо играют на саксофоне, не то что мои неуклюжие руки.

– Эй, я не плох в синхронизированной рок-игре! – я сожалею о том, что сказал, как только тень падает на ее лицо. Я не должен был упоминать игры. Что со мной не так?

Она фальшиво улыбается, улыбкой которую я вижу насквозь.

– Вау, – говорит она, усмехаясь. – Рок-герой и футбольный чемпион. Должно быть трудно быть тобой. Бьюсь об заклад, ты победишь отключение вентиляторов в эти дни.

Прежде чем я могу ответить, голос мистера Хэмптона раздается в моей голове, притягивая к себе всеобщее внимание.

– Класс, возьмите свои слейты. Я отправлю вам окончательные инструкции. Помните, что нужны родители, чтобы закончить ваше испытание. Ни мысленно-читающих партнеров, ни друзей, ни обмана.

Он начинается громко описывать инструкции, чтобы сосредоточить наше внимание не на болтовне, а на наших слейтах. Класс синхронизируется с его голосом, и, похоже, мои посторонние мысли не заметили.

Я изучаю лицо Киры, ту часть, которую мне видно. Малые линии исходят от уголков ее глаз, когда она изучает лист мистера Хэмптона, сброшенный на наш электронный слейт. Ее ноги вытянуты вперед, голые колени спрятаны под столом.

Она рисует на себе, словно прячась от всего мира внутри собственной кожи.

Научиться читать Киру Мур стало для меня первостепенной задачей. Я хочу знать ее мысли, даже если они по-прежнему в ловушке внутри ее головы, скрытые от остального мира. Все началось осенью прошлого года, когда я понял, что девушка с которой я дружил с детского сада, заставила мое сердце биться, как сумасшедшее, когда она подошла ко мне. Она увязла внутри себя после того, как несколько девушек загнали ее в туалет и нарисовали на ее щеке красный ноль, краской которая стирается только через два месяца. Кислый привкус появляется во рту при этом воспоминании. Она отшучивалась, но я не мог упустить из виду красные пятна и полосы от слез на ее лице. Необходимость обнять ее тогда причиняла мне ужасную боль, но мне не хватило храбрости попробовать.

Я провожу руками по лицу и пытаюсь сосредоточиться на своем электронном слейте.

Из всех девушек в школе, почему именно она должна быть той, кто не изменился? Как правило, каждый год находится ребенок, который не меняется, чей мозг не перестраивается с детского на подростковый. Но почему это должна быть она?

Вдруг, в моей голове всплывают причины проведения лета в Индиане. Возможность бегать по полю, гоняя мяч? Любой самый лучший футболист бледнеет перед просмотром старых фильмов с Кирой и убеждением ее, что она важна. Что у нее есть место в мире.

Резкая мысль мистера Хэмптона вырывает меня из моих раздумий. Он не говорит вслух, слава богу.

Вы так хорошо знакомы с «Повелителем Мух» ¹ , мистер Лобос Сантос, что вам не нужно рассматривать его?

Его мысль тянется по всему классу.

Мое лицо горит, и я сосредотачиваюсь на его голосе. Он не упустил ни одной детали и продолжает рассказывать. Остальное время от занятия мы проводим за обсуждением образа мучителя Отелло, и нескольких стихотворений, которые, как я уверен, не включены в программу. Бормотание вокруг говорит мне, что я прав.

Почему мы до сих пор читаем рассказы, предшествующие миру мысле-чтецов? Отелло неправдоподобен. Все в этой истории построено на лжи и обмане, чем-то, чего не было две минуты назад. Кроме того, все знают, что политики – самые честные люди на земле, как они могут что-либо скрывать, если постоянно контактируют с людьми.

Пока я думаю о своей итоговой оценке по английскому, звонок прерывает мистера Хэмптона. В то время, пока я копаюсь в своем рюкзаке, Кира встает и покидает класс до того, как я могу ей что-либо сказать. К тому времени, как я убираю свой слейт в сумку, она уже испарилась.

Я ищу ее на обеде, но поток мыслей мешает сосредоточиться. Колебания между дурманящей банальностью и душераздирающей тоской – это мысли игроков в рэгби, столкнувшихся друг с другом и танцующих в моей голове. Я решил, что она пропустила обед, чтобы пробежаться, как она часто делает.

Я пробегаю через школу, ожидая последнего звонка. Бег на длинную дистанцию по залу – и я нечаянно задел ребенка своей голой рукой, получив порцию проклятий в свой адрес. Я думаю извиниться, но не замедляюсь, полный решимости достичь шкафчика Киры раньше ее. Когда я поворачиваю за угол, она уже там, копается и вытаскивает свою спортивную сумку.

Я останавливаюсь, чтобы перевести дух и успокоить сердце, не желая осознавать, что пробежал через всю школу, чтобы увидеть ее. Группа учеников стоят на противоположной стороне от нее, несколько богатых детей проходят мимо, держась за руки в перчатках. Я завидую, и это заставляет мальчика ухмыльнутся. Интересно, так же было бы, если бы я держал за руку Киру. Мог бы я обойтись без перчаток, ведь она не является читающей. Не было бы интимного обмена мыслями.

Может быть, я, в конце концов, самодовольный.

Может быть, Тони прав.

Может быть, я должен забыть о ней.

Кира всматривается в шкафчик. Я замечаю ее маленькую улыбку и спотыкаюсь, как идиот. Я желаю, чтобы она могла слышать мои мысли, чтобы мне не пришлось подыскивать нужные слова, которые я должен буду сказать вслух. Так она просто бы узнала, что я думаю и что чувствую. Что я хочу, чтобы она забыла о том, что думают другие люди. Что хочу пригласить ее на Танцевальные Игры, в мою последнюю ночь в городе, прежде чем уеду в Индиану.

– Привет, – говорю я. Вау. Я невероятно остроумный и оригинальный.

Она вздыхает и снова рассматривает свой шкафчик прежде чем ответить.

– Привет.

– Слушай, я хотел спросить…

Раф, Раф, Раф! Вот ты где.

Мое имя привлекает внимание, и я оборачиваюсь. Это Джессика, девушка из зала, которая хотела запустить руки в мои волосы.

Тони сказал, что ты будешь здесь.

Тони здесь нет.

Я подхожу ближе к шкафчикам, чтобы дать ей уйти, но она подходит и останавливается рядом со мной. Ее духи, словно ядовитое облако, заставляют слезиться мои глаза.

– Ты должно быть Кира, – говорит Джессика вслух. Кира выгибает бровь, отражая шок, который, наверное, написан на моем лице. Почему Джессика говорит вслух? С Кирой? Они друзья? По прищуренному взгляду Киры я понимаю, что это не так.

– Хм, должно быть я, – говорит Кира. Я пытаюсь выяснить, что между ними происходит. Мысли Джессики предназначаются мне, хотя она и улыбается Кире.

Тони говорит, что тебе нужна пара на Танцевальные Игры, и что я буду идеальным для тебя вариантом.

Тони ошибается. Мне не нужна пара. Я даже не знаю тебя.

Безусловно, мы можем это изменить.

Джессика улыбается фальшивой улыбкой.

– Кира, ты такая милая, – говорит она. – Я бы потискала тебя за щечки, если бы у меня был защитный костюм (вторая кожа).

Тони сказал, что тебе нужна настоящая девушка на танцы. Все знают, что ты совершаешь ошибку с этой нулевой, Раф. Просто скажи «да» и обещаю, ты будешь рад, что сделал это.

Мой рот открывается, когда я смотрю на нее. Я вздрагиваю от хлопка металлической дверцы шкафчика.

– Я получаю удовольствие от тисканья за щеки, – говорит Кира, ее голос похож на лед. – Но спасибо за предложение. Увидимся, Раф, – она поворачивается, чтобы уйти.

– Кира, подожди! – говорю я, оправившись от сумасшедших изображений в голове Джессики – ее и меня на Танцевальных Играх, танцующих медленные танцы в официальной одежде. – Я… я хотел поговорить с тобой о Танцевальных Играх, – бросаю взгляд на Джессику.

Не знаю в какую игру ты играешь, но почему бы не пойти поиграть с Тони?

Ну, это будет противоречить цели. Тони не тот, кто нуждается в помощи, Раф, а ты.

Вслух она сказала:

– О, Танцевальный Игры! Ты пойдешь?

– Я не планировала, – Кира рассматривает Джессику будто не уверена, сумасшедшая та или просто глупая. Затем она смотрит на меня. – Это не совсем мое.

– Ох, но должно быть! – говорит Джессика. – Тебе не нужен парень, чтобы повеселиться. Тебе даже не придется играть. Можешь просто смотреть. Там соберутся девушки из нашей группы, чтобы подбодрить геймеров. Ты должна пойти с нами, – ее голос бодрый и легкий, но мысли заполнены темными развлечениями. Она наслаждается этим обманом, в который повергает Киру. Мой желудок переворачивается, когда она представляет, как ее друзья заманивают Киру в темную аллею позади Игр.

Идем со мной на Танцевальный Игры, Раф, или же я приглашу Киру на свое свидание.

– Ничего себе, – говорит Кира, слегка ошеломленно. – Это действительно, гм, превосходно. Повтори свое имя?

Улыбка Джессики – отвратительная маска, скрывающая ее мысли.

– Джессика!

– Хорошо, Джессика, – Кира одаривает меня взглядом, говорящим «куда катится мир, Раф?» – Предполагаю, это может быть весело. Не думаю, что пойду, но постараюсь.

– Нет! – Кира хмурится. – Я имею в виду, что не думаю, что тебе понравится, – это звучит неправдоподобно, но я не хочу, чтобы Кира опять начала думать, что не принадлежит этому миру, и что должна доказать всем свое право находиться среди нас.

– Подожди, – говорит Кира. – Разве ты не хотел спросить у меня насчет Танцевальных Игр?

– Нет, Раф прав, – Джессика принимает другую тактику причинения боли Кире. Мой желудок скручивает. – Танцевальные игры не место для тебя. Никогда не будет, да бедняжка? Как насчет того, чтобы пройтись по магазинам? Тебе нравится ходить по магазинам?

– Не очень, – брови Киры сдвигаются вместе.

– Даже за одеждой? – Джессика приглушенно выкрикивает. – Я знаю! Новый имидж!

Кира выглядит неопределившейся, а мне еще хуже. Джессика смотрит на меня.

Отведи меня на Танцевальные Игры, Раф, или же я смогу убедиться, что она хорошо проводит время со мной и моими друзьями.

У меня пересыхает во рту. Джессика и ее друзья будут донимать Киру. Все лето. Когда я уеду. Меня не будет здесь, чтобы помешать им или отплатить за их поступки. Ее брат, Симус, сможет защитить ее, но он уезжает в Вест-Поинт. Мой мозг перебирает информацию. Когда он уезжает? В начале лета или в конце? Не могу вспомнить..

Джессика улыбается, когда она слышит мои сомнения. Мои страхи.

Нет.

Я сверлю ее взглядом.

Оставь ее в покое.

– Не думаю, что Кире нужно сменить имидж.

Улыбка Джессики растет.

Ты знаешь, чего я хочу.

– Не прерывай, Раф.

Изображение ярко-красного нуля на щеке Киры всплывает в моем сознании. Джессика видит это и ухмыляется. Не могу сказать, сделала ли она это сама или же это отображение слухов недельной давности.

Я сжимаю кулаки, перевожу дыхание и медленно выдыхаю.

Хорошо. Прекрасно. Я пойду с тобой, если пообещаешь, что оставишь ее в покое. Если ты навредишь ей, я прослежу, чтобы ты пожалела об этом.

– Эй? – Кира щелкает пальцами у меня перед глазами. – Все еще здесь... – она выглядит раздраженной. – И я могу устроить собственные свидания, Раф. Спасибо все еще за помощь.

У Джессики на лице кошка-съевшую-птицу улыбка удовлетворения.

Ты не пожалеешь, Раф, я обещаю.

Она одаривает Киру улыбкой.

– Увидимся, Кира, – говорит она миролюбиво, но я слышу угрозу.

Джессика идет по проходу, не забыв уделить внимание своей походке. Я впиваюсь взглядом в ее спину.

Ты никого не обманешь, Джессика. Все узнают, что ты шантажировала меня. Я позабочусь об этом.

Все подумают, что я преуспела, – думает она, не оглядываясь.

Я буду девушкой, направившей тебя в нужное русло, избавившей тебя от ужасной ошибки с нулевой.

Я думаю несколько слов, которые повергли бы мою маму в ужас, но Джессика вне диапазона слышимости. Когда она, наконец, исчезает за углом, Кира складывает руки на груди и фиксирует на мне взгляд.

– Ты хочешь мне рассказать обо всем этом? – спрашивает она. – Клянусь, твоя девушка была странной.

Я резко поворачиваю голову к ней.

– Она не моя девушка!

– Серьезно? – говорит Кира. – То, как она на тебя смотрела, и как ты провожал ее до поворота? – она пожимает плечами. – Ты мог бы сделать и хуже, Раф. Она выглядит милой и хорошей.

Мои плечи опускаются.

– Она не моя девушка, – мой голос низкий, слабый. Конечно, после Танцевальных Игр поднимутся слухи. Если мне повезет, Кира не будет их слушать. Я стискиваю зубы. Тони стоит за всем этим, помогает наносить удары мне в спину.

– Не важно, Сантос, – говорит Кира. – Ты придешь помочь мне в эту субботу?

Суббота? Танцевальные Игры... Куда я собираюсь с Джессикой.

– Эм… нет, я не могу… я занят.

Кира обводит взглядом коридор.

– Точно. Как насчет воскресенья? В понедельник уже не надо в школу. Можем поздно лечь, есть попкорн, который мама покупает в больших количествах у бойскаутов.

– Я… – я сглатываю. – Я уезжаю в воскресенье.

– О, – она хмурится и подхватывает свою спортивную сумку с пола. – Ну, я взяла несколько пробных тестов у мистера Хэмптона, вместе с моими оценками. Так что, не вижу смысла торчать здесь. Ничего не делать, кроме учебы, как и положено нулевой.

Я гримасничаю, когда она употребляет слово «нулевая».

– Полагаю, – она делает паузу. – Полагаю, это прощание, – она прилагает много усилий, чтобы улыбнуться, и это делает все более мрачнее и хуже. – Ну, хорошо провести лето, Раф. Удачи с «The Twisters», и, знаешь, не разбей слишком много сердец в Индиане, – она поворачивается, чтобы идти дальше по коридору.

Я должен попрощаться. Объяснить, что на самом деле произошло с Джессикой. Но я ничего не говорю, просто наблюдаю за ней.

Может быть, Тони прав. Может, мне нужно прекратить ждать Киру, пока она измениться. Может, мне стоит забыть все, что я знаю о ней: насколько горячим любит какао, насколько ледяным чай, какую музыку любит и как долго и напряженно она бегает. Может, лето в Индиане поможет забыть ощущение мурашек на моей коже и дикое биение сердца, когда она рядом. Может, нужно встречаться с кем-то другим, как Джессика, только менее ужасным, кто поможет мне забыть Киру. Даже если я сомневаюсь, что это сработает.

Но я уверен в одном: в следующий раз, когда я увижу Тони, я собираюсь ударить его по лицу.