Текст книги "Там живут одни киты"

Автор книги: Святослав Сахарнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Святослав Сахарнов
Там живут одни киты

– Кто живет на Дальнем Востоке?

– Там живут одни киты.

(из разговоров)

Там живут одни киты

Утро

Дима подошёл к окну.

За окном блестела бухта, синяя, в белую и чёрную полоску. Полоски шевелились. Это шли волны. Они огибали маленький островок посреди бухты, опрокидывались у берега.

На берегу рыбаки в брезентовых куртках и резиновых сапогах растягивали коричневую сеть. В сети зеркальцами вспыхивали стеклянные буйки.

– Ай-ай-ай! – сказала мама. – До сих пор не верится: заехали на край земли, Японское море! Кто-то, помню, сказал: «Там живут одни киты!»

– Да, – сказал папа. – Три дня на пароходе! У меня до сих пор качается под ногами пол.

Посреди комнаты стояли восемь чемоданов. Один – с посудой, один – с одеждой, два – с книгами, один – с постельным бельём, и ещё три чемодана неизвестно с чем.

– Всё-таки у нас недопустимо много барахла! – сказал папа. – Когда мы, наконец, будем ездить налегке?

– Наверное, никогда! – сказала мама. – Интересно, какую работу предложат мне здесь? В Мурманске я преподавала музыку, в Севастополе озеленяла город. Осталось только научиться печь хлеб!

Скосяченная рыба

После завтрака пришёл папин начальник Виктор Васильевич.

– Привет европейцам! – сказал он. – Сегодня увидите моё хозяйство. К сожалению, Владивосток помогает нам плохо, но думаю, к зиме отделение мы всё-таки развернём. Беда с аквариумами – текут!

– Аквариум – это очень важно, – сказал папа. – Все мои опыты – аквариальные. Попробуйте изучать кальмаров в море!

– Нас, промысловиков, – сказал Виктор Васильевич, – интересует больше всего скосяченная рыба.

– Как скосяченная? – удивился Дима.

– Такая, которая собирается в косяки. Её удобнее ловить сетью. Пока рыба не скосячена…

– Скосяченная – какое ужасное слово! – сказала мама. Она повернулась к папе: – Не забудь, что Диме через два дня в школу!

– Да, да! – сказал папа. – Мы сегодня же отнесём документы.

– Школа? Вот она! – сказал Виктор Васильевич и показал на белое здание на той стороне бухты. – Смотри не дерись с мальчишками!

– Что вы! – сказала мама. – Наш Дима – большой. А потом, он в жизни не дрался!.. Интересно, как дети добираются до школы?

– Рейсовым катером.

– А зимой?

– По льду, пешком, мимо острова. Между прочим, он называется Устрица. Там у рыбаков склад дизельного топлива, А сторож – женщина, и живёт одна – с козой.

– С козой? – удивился папа. – Я бы жил с собакой. Ну что ж, идёмте взглянем на аквариум. Дима, ты идёшь?

– Сейчас, он пришьёт пуговицу.

Дима поморщился, сел на чемодан и начал пришивать к зелёному пальто большую чёрную пуговицу. Мама строго смотрела на него.

– А где мой портфель? – спросил папа. – Безобразие, когда нужно – ничего не найдёшь!

– Он у тебя в руке, – сказала мама.

– Ах, да! Итак… Дима, ты пошёл? Подожди на улице, мы сейчас догоним. Интересно, – добавил папа вполголоса, – как у него здесь будет с товарищами? До сих пор он сходился с детьми очень трудно. Всё с нами и с нами. Надо дать ему самостоятельность!

Пятеро

Улица была немощеной. Вдоль заборов тянулись неровные дощатые тротуары.

Не успел Дима сделать десяток шагов, как за заборами послышались голоса.

– Петька-а!

– А?

– Петька-а!

– Тут!

– Петька-а!

– Что?

– Петька-а!.. Эдик!.. Зина идёт!

Дима оглянулся. Кроме него, на улице никого не было. Из-за дощатых некрашеных заборов на улицу выходили по одному мальчишки. Они были кто в прошитой парусиновой куртке, кто в тельняшке. Собралось пятеро: четверо больших, пятый поменьше. Тот, что поменьше, был косой. Мальчишки подошли к Димке.

– Глянь, не Зина! – удивлённо сказал косой.

– Новенький!

– Вчера пароходом приехал.

– Городской!

– Жаль, что не Зина!

Косой подошёл к Диме вплотную.

– А ну, Эдик, спроси, чья у него пуговица! – сказал самый большой из мальчишек. Косой взялся двумя пальцами за чёрную пуговицу.

– Чья? – спросил он.

– Моя, – тихо ответил Дима.

– Держи крепче! – Эдик оборвал пуговицу и сунул её Диме в карман.

– А эта чья? – Он взялся за вторую.

– Атас! – крикнул кто-то. Мальчишки бросились в стороны. Захлопали калитки. Дима остался один.

По тротуару шли папа и Виктор Васильевич.

– О-о! – сказал папа. – Я вижу, ты делаешь успехи. Познакомился? Очень хорошо! Но где твоя пуговица? Ты что, глотаешь их?

– Глотаю! – угрюмо ответил Дима.

Аквариумы

«Отделение Института рыбной промышленности. Бухта Надежда».

Надпись была сделана мелом, прямо на двери. Две лестницы за дверью вели: одна наверх – на второй этаж, вторая – вниз, в подвал.

Виктор Васильевич повёл папу вниз.

В подвале было тепло и сыро. Горело много электрических ламп. Журчала вода.

Посреди подвала стояли три больших стеклянных ящика с водой.

– Текут! – горестно вздохнув, сказал Виктор Васильевич. – Уж мы их и замазкой, и клеем бэ-эф… Какие махины! А вот – крабы. Их в Надежде добывают до сотни тонн в год.

Крабы сидели в первом аквариуме. Они были лиловатые, все в колючках и выростах. Крабы беззвучно жевали что-то и царапали стёкла суставчатыми лапами.

Второй аквариум был закрыт сеткой.

– А этих мы для тебя оставили, – сказал Виктор Васильевич. – Кальмары. Видал бездельников? Чисто рыбы!

К стеклу подплыла стайка беловатых, вытянутых, словно сигары, животных. Они, как истребители, держали строй. Заметив людей, кальмары взмахнули хвостами и сделали поворот «все вдруг».

– Понимаешь, – сказал папа Диме, – кальмар – родственник осьминога и улитки. Интереснейшее животное! У него внутри – реактивный двигатель. Кальмар набирает в себя воду, с силой её выталкивает и сам в другую сторону – шасть!

– Животное интересное, но промысловое значение имеет малое, – сказал Виктор Васильевич.

– Пока, – сказал папа.

– Знаешь, когда не было сетки, они всё время выпрыгивали, – сказал Виктор Васильевич. – Раз прихожу, а один на полу – засох…

В третьем аквариуме ничего не было видно. На илистом дне возвышался низкий плоский бугор. Дима постучал пальцем по стеклу. Бугор вспучился, стрельнул во все стороны жёлтыми иловыми фонтанчиками, привсплыл и оказался рыбой, плоской и круглой, как тарелка. Глаза сбиты на одну сторону, рот и жаберные крышки свёрнуты набок…

– Скосяченная рыба? – сказал Дима.

– Камбала! – объяснил Виктор Васильевич. – Основной объект добычи в летние месяцы… Так что мы будем сегодня делать?

– Сейчас мы с Димой съездим в школу, и я вернусь, – сказал папа. – Надо немедленно составить план зимних работ, заказать рыбакам кальмаров, выписать микроскоп…

Школа

Рейсовый катер ходил через бухту раз в три часа. На него попали удачно.

Затарахтел мотор, палуба затряслась: матрос в рубке крутанул рулевое колесо. Катер отошёл.

Кроме папы и Димы, на палубе оказался ещё один пассажир – мальчишка в зелёном пальто.

– Смотри, пальто – как у тебя! – шепнул папа. – Может, он тоже приезжий?

Мальчишка стоял спиной к ним, на самом носу катера.

Катер шёл мимо Устрицы. На острове хорошо была видна изгородь из колючей проволоки, за изгородью – белые металлические бочки, красная пожарная доска, сторожевой домик.

Около доски стояла коза.

Матрос дал гудок.

Из сторожки вышла женщина в чёрной шинели. Из-за спины у неё торчала винтовка. Коза подошла к женщине и потёрлась о её ноги.

– Папа, а киты здесь, верно, живут? – спросил Дима.

Папа задумчиво посмотрел на бухту.

– Ты знаешь, любопытная вещь, – сказал он. – Виктор Васильевич рассказывает, что раньше киты появлялись здесь часто. Затем между входными мысами к маяку проложили по дну электрический кабель. Киты перестали заходить в бухту!

– Испугались! – сказал Дима. – Наверно, они чувствуют электричество.

Женщина-сторож посмотрела на катер, повернулась и пошла назад в сторожку.

Катер миновал остров, пересёк бухту; замедлив ход, подошёл к берегу.

– Знаешь что, – сказал папа, – мне надо ещё на почту и в магазин. Может быть, ты пока подождёшь меня здесь?

На берегу

Сойдя с причала, папа направился в посёлок, а Дима побрёл по тропинке вдоль берега.

– Не уходи далеко! – крикнул папа.

Тропинка, вильнув, незаметно отступила от воды и запетляла между деревьями. Под каблуками начал поскрипывать сухой мох. Запахло вялыми сосновыми иглами.

Вдруг Дима остановился.

Под раскидистой невысокой сосной стояли два креста. Железный и деревянный.

К деревянному была прибита добела отмытая дождями доска. На ней виднелись полустёртые латинские буквы и год – 1878.

На железном кресте надпись была русская, ясная, свежеподкрашенная:

ШТУРМАНЪ ВАСИЛЬЕВЪ

и дъвять нижнихъ чиновъ.

ТРАНСПОРТЪ «НАДЪЖДА».

Скончались отъ цинги в зиму 1854 года

«Так вот почему бухта Надежда», – подумал Дима.

Он огляделся по сторонам. Сквозь частокол красных стволов просвечивала зелёная вода. Клочья тумана ползли над головой. Было очень тихо.

Позади хрустнула ветка. Дима обернулся. На тропинке стоял мальчишка в зелёном пальто.

– Здоров! – спокойно сказал мальчишка. – Тебе на катер?

– На катер, – ответил Дима.

– Пошли!

В руках мальчишки была небольшая торба. Холст оттопыривали уголки хлебного кирпичика.

Мальчики сделали шагов сто и вышли к бухте. Школа, причал, у причала готовый в обратный рейс катер.

Оба молчали.

Не оглянувшись на Диму, мальчишка бросил торбу на катер, перепрыгнул через борт.

– Ди-ма-а! – раздался голос. К причалу бежал папа.

– Уф! – сказал он. – Успел всё, кроме школы: канцелярия закрыта, директор будет через час. Здесь можно просидеть до вечера. Знаешь что, я останусь, а ты иди.

– Хорошо! – сказал Дима.

Осторожно ступая по шатким брёвнам настила, он направился к катеру.

Назад

Назад шли против ветра. Мелкие брызги, перелетая через борт, больно били в лицо… Похолодало.

Мальчишка в зелёном пальто снова стоял на носу. От брызг его лицо стало мокрым. На пальто по груди и животу расползлось тёмное пятно.

На этот раз, когда катер проплывал мимо Устрицы, женщина из сторожки не вышла.

Мальчишка ушёл и спрятался от ветра за рубку. Береге посёлком приближался.

Катер с размаху ударился о причал и остановился. Матрос закрыл рубку на замок, подождал, когда из машины вылезет моторист, и они оба спустились на берег.

За ними сошёл мальчишка в зелёном пальто. Потом – Дима.

Зина

Глинистой размытой дорогой Дима поднялся от причала к посёлку.

Дощатый тротуар запрыгал у него под ногами. Поворот… Второй… Какой-то шум. Посреди улицы стоял мальчишка в зелёном пальто. Пятеро – тех же, с Эдиком, – ребят окружили его.

– Зачем лодку берёшь? Зачем? – спрашивал самый большой.

– Не твоё дело.

– Будешь брать?

– Буду.

– Будет! Будет! – закричал Эдик.

Зелёное пальто было расстёгнуто. На животе мальчишки жёлтым пятном светилась бляха.

– Пятеро на одного, да? – сказал мальчишка.

Враги переглянулись. Трое отошли в сторону. Двое остались.

Увидя Диму, мальчишка крикнул:

– Давай сюда!

От неожиданности Дима задохнулся. Ему стало жарко. Он сделал шаг вперёд, остановился и вдруг рысцой побежал к мальчишке.

Не успел он добежать, как кто-то с ходу стукнул его в затылок, чей-то кулак мелькнул перед носом, в глазах всё завертелось, и он упал на колени.

Когда Дима пришёл в себя, голоса противников удалялись. На спине его лежала рука мальчишки. Вместо домов перед глазами стояли мутные серые пятна.

Дима встал на ноги.

– Здорово ты! – сказал мальчишка. – Я думал, сдрейфишь!

Дима невидяще посмотрел на него.

– Больно?

Дима кивнул. Шея была как деревянная. За ухом огоньком разгоралась боль.

Он прищурился. Между серыми пятнами домов мельтешили чёрные убегающие точки.

– Петька! Петька! – раздавались голоса. – Эдик!

– Кто из них Петька? – спросил Дима.

– Они все Петьки, – ответил мальчишка. – Четыре Петьки и один – Косой Эдик.

– А кто Зина?

– Зина – это я. Зинченко, Борис.

Дима потрогал шею.

– Скосяченная, – невесело проговорил он.

Борис стоял, широко расставив ноги, и смотрел поверх Диминой головы на бухту.

– За что они тебя? – спросил Дима.

– За лодку. Лодку я у них беру. Не дают, а я беру. Нужна она мне, – ответил Борис и помрачнел. – Нужна… Ну как, жив? Пошли, что ли?

Одной страшно

Шли серединой улицы. Улица была поката, и дома со стороны бухты не заслоняли ни причала, ни синей воды, ни моря.

– Ты откуда приехал? – спросил Борис.

– Из Севастополя.

– Там тепло?

Дима кивнул.

– Книг много привёз?

– Чемодан.

Борис свистнул.

– Петьки в одну школу с тобой ходят? – спросил Дима.

– А как же, другой нет.

– Драться будут.

– Ничего. В школе не подерутся. Это они сейчас. А зимой они в хоккей и в баскет играют. Хорошо играют: четыре человека – почти команда. Только фоля́т здорово!

Дима остановился и посмотрел на бухту. По маленькой Устрице двигалась чёрная фигурка.

– Почему она там живёт? – спросил Дима. – Я с катера её видел. Одной ведь страшно.

Борис поёжился.

– Это моя мать, – сказал он. – Она от отца ушла. Дерётся отец. Гордая она у нас очень.

Дима растерянно тронул больное ухо.

В конце улицы показалась высокая беловолосая девушка.

– Ну бывай! – вздохнув, сказал Борис. – Вон меня Тоська ищет. Соседская. Я им хлеб покупал… Отец сказал, он через месяц уедет. Я думаю, тогда всё наладится. Ты в каком классе? Я тоже в шестом. А Тоська – в девятом. Она как парень. Прощай!

Вечер

Когда вечером все собрались дома, папа сказал:

– Всё уладил: ты записан, будешь учиться в первую смену. Но как мне не везёт: ни одного исправного микроскопа! А я собирался начать изучение кальмара со строения его мышц. Запросим Владивосток: у них, говорят, пять микроскопов на одного сотрудника!

– Знаешь, где я буду работать? – спросила мама. – Прямо анекдот – ведь я угадала: на пекарне. Им нужен счетовод. Дима, что у тебя с шеей?

– Ударился.

– Странно… Познакомился с кем-нибудь?

– Познакомился.

– Как его зовут?

– Зина.

– Очень хорошо! Я всегда мечтала, чтобы ты подружился с девочкой.

– Это мальчик.

– Да? А ещё с кем?

– С Петькой.

– Это что – тоже девочка?

– Это четыре мальчика… Ещё с Косым Эдиком.

– Удивительные имена! – сказала мама. – Ну что ж, я вижу, жизнь налаживается. Давайте ложиться спать!

Умываться Дима вышел на крыльцо. Из моря вставала большая расплющенная луна. Она красила воду в оранжевый цвет. В море за входными мысами то появлялись, то исчезали чёрные полоски.

– Это, наверное, киты! – подумал Дима и осторожно плеснул в лицо солоноватой холодной водой.

Фрегат «Паллада»

Дима, Тоська, Борис

Дорога петляла. Сначала она шла над самой бухтой, потом по гребню низенькой сопки, потом через лес.

Первой шагала Тоська, за ней Дима, последним – Борис.

На опушке леса их обогнала колонна бензовозов. Машины двигались, натужно ревя, покачивая серебристые баки. Чёрные рубчатые шины стреляли во все стороны щебнем.

– Идёмте лесом! – сказал Дима.

– Конечно, здесь задохнёшься! – сказала Тоська.

Перепрыгнули через канаву.

Бензовозы прошли, и снова за поворотом стала видна школа. На крыльце копошились две чёрных фигурки: завхоз и директор прилаживали к двери замок.

– Директор молодец, – сказал Дима. – Как он быстро сказал: «Поздравляю, до осени», – раз-раз и готово… Счастливая ты, Тоська, ещё год – и всё, а нам… – он махнул рукой.

– А я бы училась ещё, – сказала Тоська. – Училась бы и училась. Сперва с вами, потом ещё с кем-нибудь.

– В чём дело? Оставайся на второй год! – сказал Борис.

Он первый свернул к бухте.

За Борисом спустились в распадок; обходя ямы, пробрались к воде. Шли берегом, пока за мысом не высветился жёлтыми домиками посёлок.

– А моя-то уехала! – сказал, посмотрев на посёлок, Борис. – В Комсомольск двинула. С соседкой.

– С получки?

– Ага. Пальто у матери старое. Вот они и собрались.

Тоська нагнулась и подняла с камней побелевший от морской воды корень.

– Правда, как ящерица? – спросила она. – Лапки, голова. Только хвост кривой.

– Это сосна, – сказал Борис. – Её высушить да отполировать, – будет вещь!

Сели на тёплые покатые валуны. Между валунами пощёлкивала вода.

– Через год у нас экзамены! – сказал Дима. – Вот будет трудно!.. Вы что, ребята, сегодня делаете?

– Я на катере пойду, в магазин, – сказала Тоська.

Борис взял у неё из рук корень и начал выправлять ящерице хвост.

– Вчера по радио только спросили: «Назовите семь морских рыб на букву „Л“», – сказал он. – А у нас приёмник пшик – и испортился. Буду чинить.

– На букву «Л»? Лосось, – сказал Дима.

– Правильно.

– Лобан…

– Рыба-ласточка, – сказала Тоська.

Дима фыркнул.

– Пижоны вы! – сказала Тоська. – Пижоны, не лучше Сергея. Нахватались верхушек и задаётесь.

– А ты дылда! – сказал Борис. – Каланча.

Он помолчал и добавил:

– Киношников видели?.

– В беретах? – спросил Дима. – Вчера? Я видел.

– Каких? – удивилась Тоська.

– Из Хабаровска. К директору приезжали, фрегат «Палладу» снимать будут. На дно полезут. Сергей говорит, им двух водолазов дали.

– Сергей? – спросила Тоська. – Какое ему дело – он ведь уезжает. Ему теперь на всё наплевать.

Борис пожал плечами.

– У них свой автобус и два газика, – сказал он. – Директор с ними часа два говорил. А потом на бухту повёл.

– Ничего они там не увидят, – сказал Дима. – Там глубоко, ил.

– А вдруг они найдут корабль? Зайдут в каюту, а там сундук. С рукописями, – сказала Тоська. – Вот бы посмотреть, мальчики, а? «Палладу» сверху видно?

– Не знаю, – сказал Борис. – Может, и видно. Точное место надо знать.

– А вы узнайте!

– Ладно. Может, сходим сейчас на пирс, а?

Косой Эдик

Короткий пирс на металлических сваях, с деревянным настилом, сверху был похож на букву Т. Ребята обошли скалу. На краю пирса сидел Косой Эдик и сачком водил по воде.

– Здорово, рыбак! – крикнул Борис.

Эдик обернулся и исподлобья посмотрел на ребят.

– Что ловишь?

Эдик лёг на живот, сунул сачок глубоко в воду; прижимая к свае, повёл его вверх. Из сачка шумно, как дождь полилась вода. Эдик вывернул сачок на причал. По настилу со стуком покатились два бурых колючих шара.

– А-а, ёжики! – сказал Борис.

Ежи лежали, подрагивая красными известковыми иглами, С игол на доски срывались крупные капли воды.

Эдик достал из кармана кусок газеты, завернул в него ежей, сунул пакет за пазуху. Бросив сачок на плечо, он пошёл с пирса, шаркая растоптанными башмаками.

– Куда он их понёс? – спросила Тоська.

– В муравейник, – объяснил Борис. – Закопает, иголки обдерёт, будут скелетики. Они знаешь какие красивые!

Тоська поморщилась.

Дойдя до начала пирса, Эдик остановился.

– Живодёр! – крикнула Тоська.

Эдик показал ей язык и полез по узенькой тропинке на сопку.

– Вон там где-то «Паллада» лежит, – Борис показал рукой на середину бухты.

Тоська долго смотрела туда.

– Мальчики, – наконец сказала она, – а ведь, правда, здорово? Целый корабль там лежит. А на него водолаз опускается, опускается… Я читала, как фрегат сюда попал.

«Паллада»

Это произошло осенью 1854 года. Фрегат «Паллада», закончив кругосветное плавание, патрулировал у берегов только что присоединённого к России Приморья.

В Крыму под Севастополем грохотали пушки. Английская, французская, турецкая армии штурмовали Малахов курган.

В Японское море вошла английская эскадра. В её составе были тяжёлые многопушечные корабли. Каждый – в несколько раз сильнее «Паллады». Англичане решили захватить фрегат в плен.

Драться с эскадрой было бессмысленно.

Тогда на «Палладе» собрали совет.

«Корабль сдавать нельзя!» – мнение совета было единодушным.

Нашли глубокий залив. В одной из его бухт поставили на якорь фрегат. Измерили глубину. Под килем оказалось тридцать саженей.

Провиант и пушки свезли на берег. Построили крепость. Когда английские корабли подошли к заливу, команда покинула фрегат. Последние из уходивших открыли в трюмах забортные краны. Холодная солёная вода хлынула внутрь корабля. Фрегат накренился, повалился набок; с грохотом ломая мачтами лёд, скрылся под водой.

Не обнаружив «Паллады», англичане ушли.

Дима сидел на корточках в коридоре и смотрел, как сосед Андрей Павлович возится со старым чемоданом.

– Значит, едет ваш Сергей… – задумчиво сказал Дима. – Я думал, он побоится!

Андрей Павлович повернул зелёный обтрёпанный чемодан «на попа».

– Едет. В Европу, в институт. В Москву. Как думаешь, поступит?

– Не знаю.

Андрей Павлович с хрустом вырвал железный уголок из чемодана.

– Скажите, пожалуйста, – спросил его Дима. – Вы водолаз, вы знаете, где точно лежит «Паллада»?

Андрей Павлович не ответил и начал подгибать уголок кусачками. Потом он стал искать гвозди. Гвоздей не нашлось. Он ходил из комнаты в коридор и обратно, задевая косяки, на ходу вырывая клещами гвозди из стен. Под его тяжёлыми башмаками повизгивал пол.

– «Паллада» лежит во второй бухте, – наконец сказал он, – за тэобразным пирсом. Мы над ней недавно красный буёк поставили.

Он прошёл в кухню. Там грохнулась на пол табуретка.

– У-ух, ты! – сказал Андрей Павлович и пронёс по коридору к себе в комнату кружку с водой. – Разлил. Поглажу ему брюки. Дима, взгляни, дождя нет?

Дима подошёл к окну.

С моря на залив надвигалась туча. Она доползла до сопок, упёрлась в них и остановилась. Серые нити дождя протянулись до самой земли. За окном потемнело. На стёклах появились белые точки.

– Уже капает! – крикнул Дима. – А где Сергей?

– За билетом пошёл.

Андрей Павлович вышел из своей комнаты, одетый в зелёную парусиновую куртку с капюшоном. На руке был плащ.

– Пойду встречу, – сказал он. – Вот так… Через день – катер, пароход… Быстро вы растёте, ребята!!

Тоська и Дима

Дождь лил целые сутки и перестал только на другой день. Улица раскисла. Дома стояли с мокрыми пятнами на стенах. Заборы почернели. Прохожие осторожно, боясь сорваться в грязь, пробирались по шатким деревянным тротуарам. Выйдя на улицу, Дима встретил Тоську.

– Про «Палладу» узнал? – спросила Тоська.

– Узнал. Там поставлен буёк.

– Пошли посмотрим?

– Сейчас? Сыро.

– Ничего!

Тоська первая спустилась к воде, отвязала лодку, влезла в неё, села на вёсла. Дима прыгнул на корму. Оттолкнулись.

Тоська гребла, поджав губы, натянув на коленки розовое в цветочках платье, забрасывая изо всех сил вёсла.

Шли вдоль берега. Скалы круто обрывались в воду. На базальтовых серых скосах топорщились редкие сосенки.

В разрывах туч показалось солнце. От воды пошёл пар.

Первая бухта. Вторая. Посреди бухты плясал на мелкой волне красный буёк.

Дима подрулил к нему. Буёк стукнулся о борт, заскользил вдоль планширя. Наклонясь, Дима поймал его за кольцо.

– Здесь! – сказал он.

Солнце пригрело. По мокрым вёслам поползли сухие плешинки. Тоська заглянула через борт. В ясной холодной воде клубилась солнечная пыль. Отсвечивая голубым, одна за одной проплыли медузы с белыми крестами на зонтиках.

– Ну, что? – вполголоса спросил Дима.

Тоська не ответила.

– Я ничего не вижу. Вода там, и всё, – сказал Дима.

Лодка качнулась. Тоськин нос приблизился к самой воде.

В тёмной глубине колыхались смутные тени.

– А я вижу. Я вижу корабль! – сказала Тоська.

Тоська и Сергей

– Хочешь, я тебе ежа покажу? – спросил Дима, когда они вернулись с бухты. – Скелетик. Я его на берегу нашёл.

Тоська кивнула.

Они стояли около Диминых окон.

– Пузырь натёрла! – Тоська лизнула ладонь, – Вёсла мокрые.

Дверь в дом была открыта. Вошли в комнату.

– Вот! – сказал Дима и подвёл Тоську к комоду.

– Большой!

Тоська небрежно потрогала пальцем кружевную известковую коробочку. Коробочка была круглая, зеленовато-серая, с дырой посредине.

– Осторожнее, – предупредил Дима. – Она слабая!

– Знаю.

В комнату вошёл Сергей.

– Прошу прощения! – сказал он, увидев Тоську.

Тоська отвернулась.

– Ничего, – сказала она. – Можешь не извиняться, ты никогда не был вежлив.

У Сергея поднялись брови.

– При чем это? – сказал он. – Дима, нам с отцом клей нужен.

– Записку к стене приклеить? – спросила Тоська. – «В этой комнате жил знаменитый…» Ты на кого учиться едешь?

– Чемодан чиним, – сказал Сергей. – Тебе завидно?

Он вышел, хлопнув дверью.

– Чего он обиделся? – удивился Дима.

– Так бывает всегда, когда человек уезжает на Запад, – громко сказала Тоська.

В комнате у соседей что-то грохнуло.

– Когда-нибудь и я соберусь и уеду, – продолжала Тоська. – Поступлю в актрисы.

– Серёжа, я нашёл клей! – крикнул Дима.

Сергей вернулся.

– А ты, верно, поступаешь на литературный? – спросила Тоська.

На скулах у Сергея появились малиновые пятаки.

– И будешь, конечно, писать стихи?.. «Я помню чудное мгновенье…» Это правда, что все поэты носят бороды?

Сергей выхватил из рук Димы пузырёк с клеем и выскочил в дверь.

– Ты что, с ума сошла? – сказал Дима. – Чего к человеку пристала?

– Разве? – спросила Тоська и сделала большие глаза. – Разве я его трогала?

– Тебе-то что? Ну, едет. Кстати, там не поэтов, а учителей готовят… Ты идёшь?

Тоська вышла в коридор.

– А завтра-то опускаются! – крикнул ей вслед Дима. – Борис директора видел. Киношники артистов набирают. Ты не хочешь?

– Вот ещё! – сказала Тоська. – И не подумаю.

– А смотреть пойдём?

– Пойдём. Я уже загадала – они обязательно вытащат сундук.

Киношники

Вечером пришёл Борис.

– Сергей и билет уже на завтра взял, – сказал Дима.

– Пароход в тринадцать часов. Не боится – молодец!

– Молодец! – согласился Борис. – Я кончу – тоже поеду. Только в технический.

– Приёмник починил?

– Не получилось.

В конце улицы показался газик. Он шёл по грязи, качаясь, как лодка. Поравнявшись с крыльцом, газик остановился. Из машины выскочили два человека в плащах и беретах и направились к дому.

– Мальчики, – спросил один, – вы местные?

Борис кивнул.

– Я помощник режиссёра, это мой товарищ – оператор. Завтра мы снимаем спуск водолазов. Нам нужны два зрителя: мальчик и девочка. Разрешите вас снять? Федя, сделай пробу!

Оператор достал из-под плаща фотоаппарат и щёлкнул ребят.

– Мальчишка – что, – сказал он. – Вот девочка! Девочка – проблема. По сценарию нужна обязательно беловолосая девочка. Не знаете подходящей?

– Есть тут одна, – сказал Дима. – Я за ней сбегаю!

Когда Дима с Тоськой пришли, на крыльце стояли Борис и Сергей. Режиссер и оператор сидели на табуретках.

– Ах, вот какая она, – сказал оператор, посмотрев на Тоську. – Беловолосая – это хорошо, а вот рост велик. Виктор Ильич, что вы о ней думаете?

– Типаж тот! – сказал помощник режиссёра.

– Девочка, – сказал оператор, – стань, пожалуйста, здесь.

Тоську поставили сначала рядом с Димой, потом с Борисом.

– М-да! – снова сказал оператор. – Я так и думал: на целую голову выше! Девочка-Гулливер…

– У неё отец высокий! – объяснил Борис.

– Затем она кажется намного старше вас. На экране это не будет смотреться.

Тоська стояла красная как флаг.

– А что, если… – сказал помощник режиссёра, посмотрев на Сергея. – Станьте, пожалуйста, рядом!.. Так… Ближе… Девушка – вполоборота!!

Тоська стояла рядом с Сергеем, плечом касаясь его. Одна заколка у неё упала, и волосы рассыпались по щеке.

– Во! – обрадовался Дима. – Вы же одного роста!

– Отлично! – сказал оператор. – Виктор Ильич, а что, если в сценарии указать не «дети», а «юноша и девушка»?.. Внимание, снимаю!.. Ещё раз!

– Что ж, попробуем. Завтра в двенадцать часов на берегу, – сказал помощник режиссёра. – Очень прошу вас быть обоих. Для юноши съёмки – это эпизод, а у девушки может пойти; были случаи – один фильм, второй…

– Я не могу! – сказал Сергей. – Я уезжаю. У меня билет.

– Билет можно обменять.

– Нет.

Помощник режиссёра удивлённо посмотрел на Сергея и вздохнул.

– Очень жаль! Тогда отпустим и девушку.

Тоська повернулась и пошла прочь. Борис и Дима догнали её.

– Ты не расстраивайся! – сказал Дима.

– Сергей просто тип! – поддержал его Борис. – Жалко ему билет поменять!

– И что на него напало? Был человек как человек, а тут…

Тоська шла, отвернув лицо в сторону.

– Подумаешь, кино! – сказал Дима. – Не хотят и не надо. Ведь и верно, самое интересное не артисты, а что там на дне. Завтра посмотрим.

Косой Эдик и Дима

Возвращаясь, Дима встретил Косого Эдика. Эдик шёл, загребая ногами, зябко запахнувшись в пиджак.

– Ты куда? – спросил Дима.

– А тебе что?

– Просто так.

Эдик ушёл вперёд, потом остановился и спросил:

– Слушай, а тут этих, с машиной, не было?

– Из кино?

– Ага.

– Были.

– Где они?

– Не знаю. Уехали.

Эдик почесал в затылке и побрёл дальше. Башмаки его, разбрызгивая грязь, чавкали – чвяк, чвяк.

«А этому зачем? – подумал Дима и вспомнил, как Тоська стояла перед объективом. – Откуда она знает, что у неё красивые волосы? И заколку потеряла…»

Дима, Борис, Эдик

Утро выпало ясным. Залив штилел. Солнце медленно ползло вдоль гряды сопок. Белые нити тумана таяли на лесных склонах.

Первым к бухте пришёл Дима.

На воде у красного буйка уже стоял чёрный, горбатый, как жук, буксир. На нём готовили освещение: матросы привязывали к металлической раме прожекторы и грузы. Внизу под скалой, у пирса, стучали молотки, кто-то командовал артистами.

Послышались шаги. Хрустя ветками, сверху по сопке спускался Эдик.

– И ты снимаешься? – спросил Дима.

– А тебе жаль?

– Обиделся!

Эдик спустился по сопке ещё ниже и остановился.

– Своих ждёшь? – спросил он. – Жди, жди – особенно Тоську!

– Почему?

Эдик хихикнул.

– Видел я её сейчас, – таинственно сказал он.

Наверху раздался голос Бориса.

– Дима-а!

Эдик скрылся.

– Ты один? – спросил Бориса Дима. – А Тоська? Ты её видел?

– Видел. Сказала, опоздает: дело, говорит, важное есть. Гляди – водолазы идут!

Из-за мыса гуськом вышли два водолазных катера-бота. За ними, как усы, тянулись острые кривые волны.

– Раззява! – сказал Дима. – Опоздает – ничего не увидит!

«Про что это болтал Эдик? Какое у неё важное дело?»

– Ты знаешь, приёмник починил! – сказал Борис. – Выходной трансформатор пришлось перематывать. Зато теперь работает – класс: Москву берёт!

Катера сбавили ход, развернулись и подошли к буксиру.

На одном катере начали готовить водолаза. Принесли костюм. Водолаз просунул ноги в резиновый ворот. Двое матросов ухватились за края ворота, растягивая, стали тянуть костюм вверх. Рр-раз! Рр-раз! Водолаз приседал, тонул, всё глубже входил в костюм. Ещё рр-раз! – и ворот сошёлся у него на шее. На водолаза навьючили грузы, надели башмаки, затянули пояс. Принесли круглую медную голову…

– Да придёт она в конце концов или нет? – сказал Дима и оглянулся.

Внизу у пирса снова послышались голоса.

– Смотри, там уже снимают! – сказал Борис, заглянув с обрыва вниз. – Наших из школы полно, и директор здесь. Эдик-то так и лезет, так и лезет. Девчонку какую-то чуть в воду не спихнул. Ага, прогнали его!

– Мало его гоняют, – сказал Дима. – Я его теперь тоже буду гонять!

– Ну и зря! – сказал Борис. – Отец у него плавает. Мать больная…

Голоса внизу умолкли. В лесу было тихо. С сосновых стволов, потрескивая, облетали сухие пластинки коры. От бухты тянуло сыростью. Дима ещё раз оглянулся. По дороге в сторону станции шли трое. Впереди парень с девушкой вдвоём несли зелёный чемодан. Поодаль, отстав, шёл мужчина.

Белые волосы девушки блестели на солнце, как стекло.

– Боря, ты видишь? – шепнул Дима, Борис кивнул.

Затрещал можжевельник. Из-за камней показался Эдик. Он медленно лез наверх.