Текст книги "Возможная утопия"

Автор книги: Святослав Минков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Минков Святослав
Возможная утопия

СВЕТОСЛАВ МИНКОВ

ВОЗМОЖНАЯ УТОПИЯ

Перевод С. КОЛЯДЖИНА

С помощью новооткрытого аппарата фантаскопа человек может увидеть все, что пожелает, не будучи вовсе одаренным никаким шестым чувством ясновидца. Изобретателем фантаскопа был голландский инженер Ван Трайден из Гарлема – один из несчастных счастливцев, который нажил миллионы флоринов на своем патентованном открытии и который в конце концов сошел с ума, одержимый нелепой манией, что он является воплощением духа святого Франциска.

Все же, несмотря на трагический конец инженера Ван Трайдена, его фантаскоп явился одним из гениальнейших достижений человеческого ума. Слово "загадка" вышло из употребления, так как новое изобретение раскрыло неограниченные возможности для распутывания самых сокровенных тайн, подстерегающих человека со всех сторон. Не стало больше таинственных преступлений, не стало неуловимых любовных измен и внезапных сюрпризов со стороны коварной силы, именуемой "судьбой". В каждом доме был фантаскоп, и все люди были буквально охвачены неизлечимой фантаскопической эпидемией: непременно заглянуть сквозь соблазнительное окошко неизвестности.

Что представляет собой в сущности фантаскоп? Это совсем простой аппарат в форме кубического ящика, напоминающего до некоторой степени миниатюрный стереоскоп-панораму, с той лишь разницей, что вместо открытки на дне аппарата находится зеркальная пластинка. С двух сторон ящика отходят тоненькие металлические проволочки, которые соединяются с тончайшей магнитной пластинкой. Человек прикрепляет магнитные пластинки к вискам посредством каучуковых наглазников, напоминающих радионаушники, сосредоточенно задумывается в течение нескольких минут, после чего пристально смотрит сквозь большие линзы окуляров. Тогда вверху зеркальной поверхности с поразительной ясностью выступают картины и представления, вызванные его мыслью.

Так фантаскоп осуществил легенду о волшебном зеркале из "Тысячи и одной ночи".

Какая глубокая истина лежит в древнем розенкрейцеровском изречении: не мечите бисера перед свиньями!

Да, человек злоупотребляет всегда и всем.

Мало-помалу увлечение игрой в фантаскоп дошло до того, что многие стали злоупотреблять некоторыми интимными сторонами жизни своих знакомых и наблюдать сцены, которые были им запрещены не только с точки зрения общепринятой морали, но и с точки зрения хорошего воспитания. Другими словами, стены домов стали прозрачны, как стекло, и всякий любопытный бездельник мог преспокойно наблюдать все, что происходило в чужих комнатах.

Совершенно естественно, при таком положении церковь вынуждена была поднять голос протеста против разнузданного любопытства и крайне опасного для чистоты нравов шпионажа. Вслед за церковью вознегодовали и некоторые видные политические мужи, которые вовсе не были заинтересованы в том, чтобы всем стали известны кое-какие излишние подробности их политической деятельности. Наконец, одна международная конвенция прекратила нараставшее волнение, запретив под страхом строжайшего наказания массовое производство и беспрепятственное пользование фантаскопом. Допускались все же известные исключения только для научных, полицейских и еще некоторых других сугубо специальных целей.

Таким образом человечество опять накинуло на себя белую мантию невинности и при этом лукаво улыбнулось.

* * *

Поскольку писатели в последнее время страдают от недостатка фантазии, моя скромная личность бесспорно попадет в категорию тех людей, которые нуждаются в фантаскопе для специальных целей, то есть во имя чистого искусства.

Итак, разрешите мне сейчас рассказать, что я видел однажды на зеркальной поверхности фантаскопа благодаря одной совершенно случайно пришедшей мне мысли.

Был жаркий июльский послеобеденный час. Я сидел в своей комнате с опущенными занавесками, зевал и в поте чела мучительно старался поймать с помощью чудодейственного аппарата какую-нибудь идею для художественной эксплуатации. Через некоторое время, очевидно от досады, мне пришла в голову мысль: как я прожил бы сегодняшний день спустя триста лет.

"В самом деле, как я прожил бы сегодняшний день через триста лет?" – повторил я про себя и поглядел в линзу окуляра.

Неожиданно зеркало фантаскопа посветлело, и перед моими глазами завертелась беспокойная лента странной картины...

...Я сижу на террасе большого отеля "Уникум" и закусываю углеводными таблетками с топлеными сливками из манны небесной, как вдруг ко мне приближается незнакомый человек с четырьмя парами рук и с высокой цилиндрической головой, посередине которой находится один-единственный глаз, а под глазом – длинный хобот вместо носа.

Незнакомец здоровается со мной, подняв кверху все свои восемь рук, и говорит на эсперанто:

– Мое имя – господин Лунч.

– Ну? – ответил я. – Как поживаете, господин Лунч?

– Не желаете ли купить билет лотереи, которую с благотворительной целью разыгрывают сегодня безработные медиумы Марса?

– А каков главный выигрыш? – спросил я с любопытством, подозрительно оглядев с головы до пят восьмирукого субъекта.

– Три килограмма телеплазмы – вполне достаточно для того, чтобы в течение нескольких секунд материализовать перед вашими глазами любой дух, который только вы пожелаете.

– Хорошо, дайте мне один билет.

Господин Лунч извлек из-под своей широкой соломенной накидки изрядный сноп розовых билетов и поднес его мне.

– Выбирайте, – весело сказал он, и длинный его хобот поднялся в дружественной улыбке.

Я выдернул из снопа, один билет, внимательно рассмотрел его и, сложив, спрятал в жилетный карман.

– Номера выигрышных билетов будут объявлены по северо-западному микрофону ровно в полдень!

При этих словах господин Лунч нагнулся и нажал на верху правого ботинка блестящую пуговку, с помощью которой разрушил скрытый в подметке атом.

Послышался пронзительный свист, и в тот же миг человек с Марса исчез в необъятной четырехмерной действительности.

Аэробус мчал меня к дому моей невесты. Вверху, в синей лазури неба, пылали громадные буквы:

МИТИНГ!

Межпланетное собрание протеста против новых

таможенных тарифов на сверхчисгый воздух

для дыхания.

Выступает профессор Хиби Тиби,

почетный председатель

Всемирного союза пневматиков.

Начало: ровно через три минуты.

Место: большой стадион на Сатурне.

* Медиумы – лица, которые, по суеверному представлению спиритов, являются посредниками между людьми и миром духов.

Через несколько минут я был уже в доме моей дорогой Альфы.

– Кник! – воскликнула она, бросаясь мне на шею. – Кник, сегодня ты любишь меня меньше, чем вчера!

– Альфа, перестань говорить глупости! – ответил я, целуя ее в нос и освобождаясь из ее объятий.

– Нет, я тебе докажу, что сегодня ты любишь меня на один градус меньше, чем вчера! – сказала моя неисправимая невеста. – Ты согласен, чтобы я проверила?

– Я согласен. Давай силомер! – ответил я с досадой и опустился в глубокое алюминиевое кресло около гелиоскопического аппарата для наблюдения солнечных затмений.

Альфа бросилась к своему ночному столику, достала из выдвижного ящика красный силомер любви и опять подошла ко мне.

– Не дыши, – приказала она, расстегнув на мне рубашку и прислонив к моему сердцу холодный платиновый эллипс.

Стрелка силомера, как всегда, отскочила на 100 – блаженный градус самозабвенной и неизменной любви.

– Видишь? – вспыхнул я. – Я запрещаю тебе в дальнейшем досаждать мне своей глупой мнительностью! В противном случае я не отвечаю за себя, и если я действительно перестану тебя любить, то лишь из-за твоего идиотского аппарата.

Альфа смотрела на меня томными от нежности глазами. Выражение ее темных глаз говорило мне больше всякого силомера.

– Прости мне, – прошептала она, протянув свою татуированную руку и погладив меня по голове.

* * *

Моя квартира находилась на шестьсот восьмом этаже: это был просторный стеклянный зал, полный всевозможных аппаратов, которые придавали ему вид своеобразной физико-химической лаборатории.

Только я открыл рот, приготовившись запломбировать подъеденный зуб мудрости, как из глубины комнаты до меня донесся дребезжащий голос:

– Па-па-па!.. Радиостанция Марс!..

– Па-па-па!.. Главный выигрыш лотереи безработных медиумов пал на номер семь миллионов семьсот семьдесят семь тысяч семьсот семьдесят семь.

– Па-па-па!.. Просим выигравшего счастливца ультрафиолетовой депешей сообщить свой адрес, чтобы доставить ему выигранные три килограмма телеплазмы!..

Па-па-па!

Я пошарил в жилетном кармане и извлек оттуда лотерейный билет.

Какое счастье: № 7777777!

* * *

– Скажи, Альфа, какой дух ты хотела бы, чтобы мы сейчас материализовали?

– Конечно, какой-нибудь, который давно переселился в вечность, – ответила она.

Затем она задумалась, и через мгновение лицо ее озарилось радостной улыбкой.

– Какой же именно? – переспросил я.

– Знаешь что, Кник! – воскликнула моя невеста. – Вчера я слушала по септофону лекцию о гениях человечества в прошлом. Среди многих имен в лекции упоминалось имя некоего Томаса Эдисона, изобретателя электрических аппаратов. Не думаешь ли ты, что было бы хорошо вызвать его, чтобы он сейчас же исправил нам лампу над постелью?

– Браво, Альфа! У тебя всегда были чудесные идеи!

И я схватил со стола высокий парафиновый конус, полный телеплазмы, и отвинтил маленькую крышечку. Потом, согласно наставлению, трижды громко позвал:

– Томас Эдисон, явись! Томас Эдисон, явись! Томас Эдисон, явись!

Из узкого отверстия парафинового конуса вырвался наружу густой синеватый пар, который разлился в воздухе, а затем собрался в облако. Из облака постепенно стала оформляться крупная фигура в старомодном костюме, с обритым лицом и с трубкой в зубах.

– Что вам угодно? – спросил гений прошлого.

– Извините, господин Эдисон. Можем ли мы воспользоваться вашим блестящим талантом, чтобы исправить вон ту лампочку, что свисает над постелью?

– Из-за такой мелочи незачем было тревожить меня до предстоящего перевоплощения! Такое мелкое исправление может сделать любой самый обыкновенный электромонтер! – сердито ответил Эдисон, подойдя к слюдяной лампе и начав ее разглядывать. – Зачем здесь третий провод? – спросил он вдруг, удивленный шнуром лампы. – Насколько мне известно, электричество бывает двух видов: положительное и отрицательное.

– О, электричество бывает тысячи видов! – воскликнул я с непоколебимой уверенностью. – Конкретно, в нашем случае, кроме положительного и отрицательного, мы еще имеем хроматическое электричество.

– Что за глупости вы болтаете? – рассердился древний ученый, презрительно глядя на меня.

– Да, хроматическое, – повторил я. – Посредством эюго вида электричества лампа может давать свет различного цвета, без каких бы то ни было цветных абажуров. Если вы не верите мне, господин Эдисон, откройте любой учебник физики и убедитесь. Сегодня электрическая энергия представляет столько метаморфоз, что...

– Тру-тру-тру!.. Радиостанция Юпитер!.. Отдел научных открытий... Тру-тру-тру!.. Внимание!.. Местная электролаборатория нашла способ добывать электричество в текучем (жидком) состоянии, под воздействием которого посеянные семена могут давать плоды в течение одного дня!..

Не сказав ни слова, Томас Эдисон подошел к парафиновому конусу, превратился снова в синеватый пар и так же постепенно скрылся с наших глаз, как и появился.

В поздних вечерних сумерках комнаты его скорбный образ растаял, как маленькое, легкое перистое облачко...

...Мое чудесное путешествие из действительности в отдаленное будущее продолжалось бы, наверное, еще долго в зеркальной поверхности фантаскопа, если бы уважаемый редактор журнала, в котором должна была печататься эта история, не прогнал видение с моих глаз. Он незаметно проник в мою комнату и совершенно бесцеремонно снял с моей головы наглазники с магнитными пластинками.

Когда я удивленно взглянул на него, он невозмутимо сказал:

– Ваш рассказ не должен занимать более семи страниц! Не забывайте, что в журнале содержатся и другие материалы: стихи, статьи и отзывы на новые книги.

1933