Текст книги "Чужая"

Автор книги: Светлана Соловьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Светлана Соловьева
Чужая

Глава 1

Прибывающий на соседний путь поезд поднял снег и люди, стоящие на перроне, на несколько секунд скрылись как в тумане. Медленно опускаясь на землю снежная дымка постепенно открывал всё вокруг. Поезд задерживался. От мороза на улице уже стало неуютно и хотелось поскорее попасть в тепло.

Одиноко стоящая, немного в стороне от всех девушка смотрела не на подходящий поезд, а на город. На город, в котором родилась и прожила хоть и недолгую, но всю свою жизнь! Глядя на знакомые с детства дома и улицы, она печально думала, что ни один человек не провожает её и не желает удачи на новом месте. На душе было горько и обидно! Не хотелось думать о том, что она никому не нужна, что о ней никто не волнуется и не беспокоится. Вдумавшись в ситуацию, в которой она оказалась, ей стало страшно; так страшно как будто она одна в пустыне и вокруг нет ни души!

Подошёл поезд, и девушка поспешила к своему вагону. Из-за опоздания стоянку сократили. Проводница: молодая, лет тридцати женщина, немного полноватая, но при этом очень быстрая и подвижная всех торопила.

– Скорее, скорее! – грубовато, скороговоркой повторяла проводница. – В вагоне отдохнёте, а щас не шаперьтесь на проходе – поспешайте, быстро поспешайте. Поезд ждать не будет. Поторапливайтесь, не заставляйте меня ругаться!

– Ещё молодая и вполне симпатичная женщина, – на ходу думала девушка, взбираясь по высоким ступенькам вагона с тяжёлым чемоданом и большой дорожной сумкой, – зачем она ругается? Ей это так не идёт.

Войдя в вагон девушка не торопясь шла за вошедшими пассажирами по узкому коридору. Только сейчас она поняла почему нервничала и ругалась проводница. Пройти было совершенно невозможно! Впереди идущая женщина с трудом передвигала и себя, и свой огромный чемодан. Кто-то из мужчин идущих за ней не выдержал и с трудом пробравшись вдоль стены через пассажиров попытался помочь.

– Мамаша, – поравнявшись с ней, сказал мужчина, – давайте я вам помогу!

Не дождавшись ответа, он взял её чемодан за ручку. Никто не ожидал, но женщина так громко и истерично закричала, что все остановились в недоумении. Она кричала и махала на мужчину сумкой, пытаясь его ударить.

– Мамаша, – закрываясь рукой, удивлённо говорил мужчина, – успокойтесь, я только хотел вам помочь!

Рассвирепев женщина ещё сильнее замахнулась, пытаясь стукнуть его по голове.

– Какая я тебе мамаша? – кричала она. – Нашёлся сыночек. Нечего хватать чужие сумки! Я что, просила помогать мне? Вали отсюда, а то зашибу!

Люди увидев её грубое поведение на предложенную помощь начали в один голос шуметь, защищая мужчину, а тот, воспользовавшись ситуацией пролез мимо женщины и спокойно ушёл в своё купе. Сколько бы всё это продолжалось неизвестно, потому что женщина остановилась как вкопанная и поставив руки в пышные бока кричала уже на всех пассажиров.

Из тамбура появилась проводница и, на удивление стоящей в стороне от всех девушки, закричала так, что своим криком заглушила всех, в том числе орущую пассажирку.

– Тихо! – громко, командным голосом прокричала проводница. – Чего разорались как на базаре? Нечего галдеть! Взяли сумки в руки и быстренько расползлись по своим местам.

На удивление все пассажиры сразу же замолчали и очень быстро не толкаясь разошлись по своим купе. Оставшись совершено одна в коридоре вагона, девушка спокойно искала номер своего купе. Оно оказалось самым последним. Открыв дверь, тихо, стараясь не мешать сидящей у окна молодой скучающей женщине, она вошла в купе. Увидев её, женщина быстро встала и помогла затащить тяжёлый чемодан.

– О, Господи! – поглядывая на очень симпатичную, но грустную девушку сказала она. – Как ты его тащила такая худенькая? У тебя здесь что – кирпичей полный чемодан?

– Нет, – печально улыбнувшись, ответила девушка, – мои вещи и немного книг.

– Ясно. Поэтому тяжело. Книги, они всегда как кирпичи тяжёлые.

Убрав вещи, девушка сняла пальто и опустилась на диван пододвинувшись к окну. Она молча сидела, глядя на родной город с тоской провожая удаляющиеся дома. На душе скребли кошки. От обиды хотелось заплакать, но она в купе была не одна и сдержавшись, сидела молча, печально глядя в окно. Наблюдая за ней, женщина изредка бросала взгляд на мелькающие за окном строения. Так они и сидели, пока в купе не вошла проводница.

– Добрый вечер! – улыбнувшись очень вежливо, добрым даже ласковым голосом сказала она. – Очень рада, что вы будете ехать с нами и что какое-то не большое время вашей жизни мы будем с вами одной дружной семьёй.

Девушка удивлённо взглянула на проводницу не поняв сразу, что это именно та молодая женщина, которая проверяла у неё билет при посадке и громко ругалась. Её сдвинутые брови расправились, и она внешне казалась уже не такой сердитой, как при первой встрече, а приветливой и даже доброй.

– Разрешите ваш билетик, милая девушка! – улыбаясь, продолжала говорить проводница, поправляя съехавшую заколку по совершено ровным и, казалось, давно не мытым волосам.

Молча протянув свой билет, девушка взглянула на улыбающуюся попутчицу.

– Девочки, – закончив с проверкой билета, продолжая улыбаться спросила проводница, – может быть чайку?

Ошеломлённая девушка молчала.

– Да, Ирочка! – ответила соседка. – Несите нам два стакана чая, будем ужинать.

Проводница быстро исчезла за дверью, а соседка не сдержавшись засмеялась.

– Не удивляйся! – говорила она сквозь смех. – Ещё не раз услышишь, как она всех строит в вагоне. Я уже сутки еду, привыкла, – замолчав, женщина очень внимательно посмотрела на девушку и осторожно сказала: – У тебя такой печальный вид, будто ты навсегда прощаешься с этим городом? – девушка посмотрела на неё так, что у соседки защемило сердце. – Ты и впрямь чуть не плачешь! – с испугом сказала та. – Прекращай! Чтобы с тобой там не случилось – это уже в прошлом. Забудь обо всём, что осталось в этом городе, жизнь не стоит на месте – она продолжается!

Ничего не ответив девушка смотрела в окно. Она думала именно о том, чтобы всё плохое осталось в прошлом, чтобы её жизнь пошла с чистого листа.

Украдкой поглядывая на попутчицу, Зинаида незаметно разглядывала её удивляясь тому, как аккуратны и четки черты её лица, как темно каштановые волосы выделяют яркость её голубых глаз, которые в ареоле густых, чёрных ресниц, оттенённые тёмным цветом волос выглядели очень ярко и красиво. Её безукоризненная осанка, красивая, стройная фигура придавали ей гордо-благородный вид, но в тоже время она казалась очень доброй и отзывчивой девушкой.

Женщина, глядя на взволнованную девушку, хотела поддержать и как-то утешить её, но не знала какие нужно подобрать слова, поэтому, не придумав ничего чем бы её отвлечь, решила просто как-то наладить контакт с попутчицей.

– Скажи лучше, как тебя зовут? – спросила она.

Из последних сил девушка пыталась сдержать себя, чтобы не расплакаться.

– Александра! – не сразу ответила она, пытаясь казаться спокойной.

– Меня Зинаидой зовут! – вытаскивая на стол пакет с продуктами, сказала женщина. – Можешь звать просто Зиной. Сейчас принесут чай и будем ужинать.

Замолчав, Зинаида смотрела на попутчицу, провожающую взглядом последние строения оставшегося позади города. Она понимала, что у девушки, которую зовут Александрой связано с этим городом очень много и разлука с ним приносит ей душевную боль. С состраданием и сочувствием Зинаида наблюдала за ней, а та сидела, следя за мелькающими деревьями за окном и молчали.

Их тишину прервала проводница. Войдя в купе с двумя стаканами горячего чая, что-то напивая, причём совсем не попадая в тональность, она прошла и не глядя на пассажирок с грохотом поставила стаканы на столик.

– Кушайте, наздоровьечко! – приветливо улыбнувшись, сказала проводница и не дожидаясь ответа быстро вышла, закрыв за собой дверь.

Оставшись наедине женщины переглянулись.

– Интересная женщина, – улыбаясь сказала Зинаида. – Ладно, давай ужинать, Александра!

– Спасибо, я не хочу! – виновато улыбнувшись, ответила девушка. – Только чай попью, чтобы согреться.

– Нет, милая, не пойдёт. Кончай страдать, будем кушать! Еда – это одно из лекарств, когда невмоготу. Пожуёшь, отвлечёшься, мозги включаться на работу желудка, глядишь и полегчает, – и печально добавила, – может быть.

Не дожидаясь ответа Зинаида выложила на стол пирожки и не глядя на Александру начала отрезать колбасу и сыр тоненькими пластиками.

– Александра, – не поднимая глаз спросила она, у молча наблюдавшей за ней девушкой, – а ты куда едешь, до какой станции?

– До посёлка «Таёжный», –       тихо ответила та.

Зинаида замерла, перестав резать колбасу. Подняла на Александру глаза и не мигая радостно смотрела на неё.

– Да, ты, что?! – немного нараспев, произнесла женина. – В посёлок Таёжный?!

– Да, – удивившись её реакции, ответила девушка, – что вас так удивило?

– Александра, я же оттуда родом! – почти воскликнула Зинаида.

Теперь уже Александра смотрела на неё удивлёнными, радостными глазами.

– Значит, мы вместе едем до посёлка Таёжного?! – оживившись спросила она.

– Нет, – вздохнув ответила Зинаида, – я еду дальше! В посёлке Таёжном я жила раньше пока была в девках. Там у меня родственники остались, а я переехала в город. Живём там с мужем и сыном. Деток-то у меня двое, но дочка взрослая – уехала учиться, а сынок Димочка ещё школьник. Так что в «Таёжном» я не выхожу, – закончив раскладывать нарезки, с сожалением произнесла Зинаида, – еду дальше.

– Жалко, а я обрадовалась.

– К кому ты туда едешь?

– Ни к кому. Я еду в больницу работать.

– Всё равно хорошо, что мы с тобой встретились! Давай пододвигайся к столу попьём чайку за знакомство.

– Я сейчас тоже достану продукты, – сказала Александра, пододвинувшись ближе и улыбнувшись новой знакомой, добавила: – Вы ни думайте я купила продуктов в дорогу, у меня есть что поесть!

– Я и не думаю, только сейчас нам с тобой хватит, а завтра достанешь своё. Давай ешь и рассказывай, как тебя угораздило в такую глухомань забраться?

– В газете объявление увидела, что в сельскую больницу требуется операционная сестра и врач гинеколог, – начала объяснять Александра. – Жильё предоставляется, зарплата хорошая. Вот я и написала письмо в надежде, что подойду как нужный для них специалист, мне ответил главврач.

– Илья Степанович?

– Да, он.

– Я не поняла, ты кем: сестрой или гинекологом едешь работать?

– На ставку гинеколога и на полставки операционной медсестры. Я работала в роддоме, поэтому и оперировать могу.

– На вид и не скажешь, совсем ещё девчонка?!

– Я медицинский институт окончила и уже два года проработала.

– Молодец, что я могу сказать! – радостно произнесла Зинаида. – Гинеколога у нас в посёлке давно не было, а вот на счёт операционной медсестры я удивлена.

– Почему?

– У Ильи Степановича в операционных сёстрах была его жена – Ульяна Ивановна? Это получается, что с ней что-то случилось?

– Этого я не знаю! – ответила Александра.

Пододвигая к девушке своеобразный бутерброд: большой пирог с положенными на него колбасой и сыром, Зинаида покачивала головой строя предположения о том, что случилось с женой главного врача.

– Значит списалась и поехала? – задумчиво спросила она.

– Да, а что?

– Ты хоть у кого-нибудь узнавала, – вскинув на неё глаза, спросила Зинаида, – что там за место, что за люди живут там? Неужели не страшно всё бросить и из города уехать в деревню?

– Зинаида, вы меня пугаете – это же посёлок, а не деревня?!

– Поздно пугаться, милая, уже едешь, уже подписалась! – и попыталась объяснить: – Деревня от посёлка мало чем отличается: лишь количеством проживающих людей, да количеством магазинов. Деревня она и есть деревня!

– Расскажите, что там за жизнь? Я теперь уже и в сомнении правильно ли поступила? Если честно, то мне стало страшно.

– Бояться, конечно, там особо нечего, просто – это же глухая тайга. Ты когда-нибудь жила в деревне или хотя бы знаешь, что такое свой дом – дом без удобств?

– Нет, я жила в благоустроенной квартире.

– Ну, девонька, тогда мне тебя жалко! Я там родилась, выросла, а уезжала с надеждой и радостью оттуда. Хотелось пожить по-человечески: в тёплой квартире, с горячей водой, а главное – с тёплым туалетом, – на секунду замолчав, Зинаида внимательно посмотрела на Александру и осторожно спросила: – Что ж у тебя такое приключилось, что ты бежишь без оглядки неведома куда? – замолчав ненадолго и видя, что девушка не отвечает опять спросила: – Что с мужиком разошлась? – задумавшись Александра сидела молча, печально поглядывая на Зинаиду. Та настойчиво спрашивала: – Что у тебя произошло, расскажи? Нам ехать с тобой целых двое суток, выговоришься и душу немного отпустит.

– Простите, – посмотрев на неё, ответила та, – но мне совсем не хочется ничего рассказывать!

Зинаида спокойно приняла её ответ, нисколько не удивившись и не обидевшись.

– Ну что ж, тогда давай собирать со стола и будем укладываться спать. Утро вечером мудренее! – предложила она и не дожидаясь ответа начала собирать оставшиеся продукты, приговаривая: – Я люблю спать в поезде, прямо убаюкивает этот стук и покачивание вагона.

Убрав со стола, Александра отнесла стаканы проводнице и вернувшись в купе увидела уже лежащую в своей постели Зинаиду. Она постелила себе, разделась, потушила свет и легла. Всего через несколько минут услышала ровное дыхание соседки. Прислушиваясь к монотонному стуку колёс долго лежала не в силах уснуть. Глядя в темноту думала о себе, о своей жизни, о том, что действительно едет неведома куда – в таёжный посёлок, который находится в настоящей тайге. Странно, но до сегодняшнего дня она совсем не чувствовала страха от своего переезда, а сейчас после разговора с Зинаидой заволновалась.

Глава 2

Утром женщины проснулись поздно. Немного полежали прислушиваясь к разговорам за дверью и начали вставать. После завтрака сидели у стола и без особого интереса поглядывали в окно.

– У меня в посёлке тётя, отец и брат с семьёй живут. – сказала Зинаида. – Я иногда к ним приезжаю в гости. Правда давно уже не была соскучилась жуть как!

Александра с интересом ловила каждое слово, сказанное о посёлке. Но о больнице и о людях, работающих там Зинаида ни обмолвилась ни словом.

– Зина, – выбрав удобный момент спросила Александра, – а там большая больница?

– Откуда, совсем небольшая: одноэтажное здание, две палаты для больных одна для женщин, другая для мужчин, операционная, перевязочная, ещё несколько кабинетов и всё. Работает там три врача, да несколько сестёр.

– Это совсем не мало для посёлка! – обрадовано произнесла Александра. – Есть специалисты нескольких направлений – это довольно немаленький коллектив. Я понимаю, что если есть такой штат и стационар, то посёлок совсем не маленький, – больше убеждая себя, чем говоря Зинаиде произнесла она. – В небольших деревнях только фельдшера работают, а здесь такой персонал! Мне были два таких предложения, но я выбрала ваш посёлок, решив, что он большой – похожий на город.

– Ну то что это – город, ты преувеличиваешь! – сказала Зинаида, понимая насколько Александра разочаруется, когда приедет на место. – С первого взгляда поймёшь, что ошиблась. Вот насчёт штата больницы скажу: главный врач и его жена уже давно на пенсии, а всё работают замену не шибко-то найдёшь. Таких смелых как ты ещё поискать нужно! Илья Степанович в нашей больнице за главного и не только за главного, на нём всё: и операции, и лечение, он один хирург там, – задумавшись продолжала: – В смену всегда было две медсестры. Когда в деревне одни охотники жили, Илья Степанович вдвоём с женой всё на себе держали. Сейчас, когда леспромхоз открыли прибавилось и врачей, и сестёр. Одна из медсестёр – его жена и одну из местных, не помню, но кажется Машей зовут, я видела. Она приехала с мужиком в наш посёлок и осталась там навсегда. Живёт теперь со свекровью и растит ребёнка. Представляешь, сынок уехал, а сноха вместо дочери осталась с ней жить.

– Как я поняла, основное производство в посёлке – леспромхоз? – заинтересованно спросила Александра.

– Раньше там только промысловики жили, – начала рассказывать Зинаида. – Занимались охотой в тайге: добывали пушнину, сдавали её, тем и жили. Сейчас посёлок разросся – леспромхоз открыли; понаехало народу, понастроили домов целых три улицы, два магазина, клуб, больница. Всё равно скука – жуть! В клубе по выходным кино показывают, для молодёжи под магнитофон устраивают танцы. Всё остальное время мужики пьют и дерутся между собой. Так что у тебя работы будет хватать всегда, от безделья скучать не будешь. Я от этого в стороне была. Мои родители живут не в самом посёлке, у нас хутор в тайге в двадцати километрах. Лет пять как свет провели, а то ни радио, ни телевизора. Одним словом – глухомань! Наш хутор называется «Затерянным», – вздыхая Зинаида проговорила: – Летом я собираюсь к ним в гости, отец часто болеет – старенький стал. Хочу съездить проведывать его, а то уже три года не была. Если не сбежишь, то летом увидимся!

– Не сбегу! – ответила Александра. – Мне некуда сбегать.

– Ты, что детдомовская?

– Нет почему? У меня большая семья.

– Как это может быть? – удивлённо глядя на Александру, в недоумении спросила Зинаида.

– Очень просто! У каждого из них своя жизнь и не до кого нет дела. Я жила в семье никому не нужной – чужой.

– Но так не бывает если у вас семья?

– Оказывается, бывает.

– Александра, расскажи.

– Разве вам интересно слушать про чужую жизнь, про чужие проблемы, горести? – не понимая интереса Зинаиды, спросила та.

– Интересно. Я тоже в семье выросла: с родителями, с тётей, с братом и у нас прекрасные отношения, поэтому мне трудно понять тебя. Может быть, ты сама в чем-то виновата? Просто все вместе не могут отвернуться от одного человека, если он ни в чём не виноват? Прости, конечно, что я прямо говорю тебе обидные слова, тебя обвиняю, но согласись, что и такое в жизни бывает.

– Нет, Зина, я совсем не обижаюсь! Я столько перенесла обид и оскорблений в своей жизни, что ваши слова мне совсем не обидны.

– Расскажи. У вас большая семья?

– Да, – немного помолчав, проговорила Александра, – нас у родителей пятеро!

– Пятеро и вы как чужие?! – с изумлением глядя на неё, спросила Зинаида.

– Да, мы как чужие люди! Вернее, они между собой общаются, а я только ругалась с ними, – подумав немного, Александра сказала: – Хорошо, я расскажу вам о своей жизни, а вы уж судите сами – виновата я или так сложились обстоятельства, – вздохнув, она продолжила: – Мои родители прожили вместе пятнадцать лет. Оба пили, особенно отец. С самого детства помню, как страшно было вечерами, когда они напивались. Всю жизнь без единого светлого дня: только пьянки и гулянки. Они с мамой начинали пить вместе, а потом он напивался и бил её. И дрались они по договору.

– Как это по договору? – удивившись, переспросила Зинаида.

– Странно, да? Но именно по договору! – ответила Александра. – Пьют, поют песни, потом встают, выносят ценные вещи из комнаты, в основном это был телевизор и кое какая посуда, и начинают драться.

– Господи, по договорённости драться – ужас какой! Я о таком даже не слышала ни разу.

– Да, но бил он её по-настоящему. Она кричит, визжит, убегает от него. Кошмар! Жили мы очень бедно, потому что каждый день им нужны были деньги на выпивку. В таких условиях, в таком кошмаре мы росли и жили. У меня ещё два брата и две сестры, я средняя. Не знаю, что произошло между родителями, но они разошлись, когда мы уже немного подросли. Мама сразу же изменилась: перестала пить, начала за собой немного ухаживать. Жить мы продолжали все вместе в четырёхкомнатной квартире. Они оба дворниками работали и вот после отработанных десяти лет квартира стала их собственностью. Почему после развода не разменяли квартиру не понимаю? Как можно было продолжать жить вместе? Папа в большой комнате, а мы: мама и дети, в трёх маленьких. Пока мы были детьми всё было нормально. Братья жили в одной комнате, мы с сестрой в другой, а мама с младшей сестрёнкой в третьей. Потом папа женился!

В дверь постучались и Александра замолчала. В купе широко улыбаясь вошла проводница.

– Уже давно обед, – сказала она, – все чай у меня попросили, а вы сидите молчком. Что обедать не будете?

– Конечно, будем! –       спохватившись ответила Зинаида.

– Что, нести чай? – спросила проводница, в ожидании ответа поглядывая на женщин.

– Да, Ирочка, несите! – вытаскивая сумку с продуктами ответила Зинаида и, взглянув на попутчицу, сказала: – Заболтались мы тобой, Александра, совсем забыли про обед. Ну что, сервируем стол?

– Да, конечно, – ответила девушка.

Проводница исчезла за дверью, а женщины не спеша начали накрывать на стол выкладывая продукты каждая из своего пакет. В ожидании чая сидели молча, задумчиво глядя в окно. Зинаида изредка поглядывала на свою попутчицу и удивлялась, что такая воспитанная и интеллигентная девушка выросла в неблагополучной семье. Она с нетерпением ждала продолжения рассказа, но ей не хотелось торопить Александру, она знала, как не просто открыть душу совершенно постороннему человеку.

Обедали молча. Задумавшись, Александра медленно жевала булочку вспоминая своё детство. Детство, от воспоминания о котором ей становилось холодно и неуютно даже сейчас, когда она уже давно выросла и сама о себе беспокоится и заботится. Зинаида не мешала ей, понимая, как трудно этой молодой и красивой девушке вспоминать обиды нанесённые родной семьёй, как ей тяжело от того, что в большой семье она была одна, совсем одна!

Зинаида заметила Александру ещё до её посадки в поезд из окна вагона. Женщина видела, что её никто не провожает и что оглядываясь по сторонам, она как будто ищет кого-то, но не находит. Вероятно, именно поэтому войдя в купе она была печальной и расстроенной.

Закончили обедать, убрали со стола посуду и остатки продуктов.

– Александра, ты как? – осторожно, но с нетерпением спросила Зинаида.

– Нормально! – очнувшись от своих мыслей, ответила та.

– Тогда рассказывай дальше? – сказала Зинаида. – Ты не расстраивайся и не переживай, всё будет хорошо. Вот увидишь, по-другому просто не может быть! Рассказывай, что дальше?

– Дальше! – с грустью произнесла Александра и продолжила начатый рассказ: – Папа женился и привёл в свою комнату женщину. Мы с мамой, и он с женой – все в одной квартире! Папина жена русская, но была замужем за узбеком и жила в Узбекистане. Потом вернулась с сыном, нашим ровесником. Устроилась работать в домоуправление и там познакомилась с папой. Когда они поженились, и она переехала к нему, жить стало не выносимо. Она начала пить с папой так, что ни он, ни она никогда не были трезвыми. Повторилось тоже, что и с мамой: он напивался и начинал драться. Её сынок Васька, к этому времени уже успевший побывать в тюрьме за воровство, такое устраивал всем – просто ужас! Папа бил свою жену, её сын, заступаясь за свою мать бил папу, мои братья, защищая папу дрались с Васей и повторялось это почти каждый день. В квартире находиться стало просто невыносимо. Но продолжалось это недолго, потому что, не выдержав такой жизни папа повесился.

Ахнув, Зинаида закрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть.

– Как повесился?! – в ужасе переспросила она, после небольшой паузы.

– В своей комнате на крючке от люстры, – Александра казалась внешне совершенно спокойной, но ответ прозвучал очень грустно.

– Как же так можно?!

– Не хватило у него сил всё это вынести. Если бы он не пил, всё было бы по-другому!

– Не убивайся, – покачав головой и видя, что Александра замолчала, произнесла Зинаида, – это всё в прошлом. Рассказывай дальше, а потом всё обсудим, поговорим.

– В скорости, – продолжала Александра, – мама вышла замуж и с маленькой сестрёнкой уехала к своему новому мужу. Братья на правах старших расселились по комнатам, мы с сестрой продолжали жить вместе. Папина жена после его смерти, как законная жена, стала хозяйкой комнаты. Я к этому времени уже заканчивала институт. Занималась в библиотеках и читальных залах, потому что дома делать уроки не было никакой возможности. Домой приходила только переночевать. Последнее время даже одежду носила с собой в сумке, на всякий случай всегда имела сменку. Жизнь шла, мы все выросли, повзрослели. Братья привели к себе девушек, и наша комсомольская семья увеличилась. От этого скандалов и драк только добавилось, потому что Вася оказывал знаки внимания девушкам, а те, как ни странно, были этому рады. Потом, их мужья, мои братья, замечая это – дрались с Васей.

Через два года наша семья увеличилась ещё на два человека. У братьев родились дети. Кошмар стал ещё кошмарней! Девушки были ленивыми: спали целыми днями и ничего не делали по дому. Дети постоянно плакали, в ванной всегда была куча грязных, даже не замытых пелёнок. Всё это кисло и воняло пока кто-нибудь не устраивал очередной скандал. На кухню нельзя было войти: все столы и раковина завалены грязной посудой и пищевыми отходами. Молодые мамы вместо того чтобы убираться, скандалили между собой кому что делать. Я не мылась в ванне, не ела на кухне. Нашла не далеко от института общественную баню и ходила туда два раза в неделю, чтобы помыться и переодеться. Училась я хорошо, поэтому получала стипендию. Почти сразу же после поступления в институт устроилась санитаркой в больницу. Работала по выходным и по ночам. Там, во время дежурства и стирала свои вещи. У нас очень добрая была кладовщица и разрешала гладить вещи у неё в гладильной. Так я и жила! – не сдержавшись Александра глубоко, надрывно вздохнула и продолжила: – Дома, когда ночевала, никогда не ужинала: покупала себе булочку, коробочку кефира и ела в комнате. Работа и учёба меня спасали и деньгами и, несмотря на трудности, я там отдыхала от своей семейки. Но зарплата у санитарки маленькая и снять себе отдельное жильё никак не получалось. Мама первое время приходила к нам, а потом постепенно совсем отдалилась и мы виделись с ней не больше двух, трёх раз в год, – переведя взгляд на мелькающий за окном лес, Александра печально продолжала: – Она к нам не ходила, её муж не любил, когда к ней приходили мы. Я, иногда, когда сильно соскучусь, приду сяду на лавочке у подъезда и жду её. Хочется поговорить, услышать ласковое слово, а она пять минут посидит со мной и побежала, даже не спросив, как я живу.

Какое-то время мы так и жили. Я окончила институт и начала работать в роддоме. Потом сестра привела парня. Мы втроём жили в одной маленькой комнате. Я спала, не снимая с головы подушку, а им хоть бы что! Начну утром выговаривать сестре, а она отвечает, что, если мне не нравится я могу сваливать, но в своей жизни она ничего менять не собирается. Я обратилась к маме за помощью, за советом. Та мне ответила, что я уже взрослая девочка и из всех детей одна удачливая и имею образование, а так как я умная, а они бедные и несчастные, то я должна уйти и свои проблемы решать сама.

После этого я начала искать выход из сложившейся ситуации. Пыталась снять квартиру, надеялась найти что-нибудь дешёвое, но всё напрасно. Зарплата у бюджетников в больнице низкая и ту задерживали постоянно на несколько месяцев. Никакой стабильности не было. Поэтому снимать квартиру было просто невозможно. Я начала искать работу с общежитием. Куда только не обращалась! Последней вариант был пойти ученицей токаря на завод, там предоставлялось общежитие. Если бы мне не подвернулось объявление из вашего посёлка, то ушла бы я на завод и прощай медицина. А я ведь с детства мечтала стать врачом и главное – у меня всё получалось! В больнице говорили, что у меня талант и я прирождённый хирург.

Когда получила вызов на работу из вашего посёлка, очень обрадовалась! Уволилась из роддома, собрала вещички и дождавшись родственников решила попрощаться, даже тортик купила. Вечером они пришли с работы, узнали, что я уезжаю и устроили мне такие проводы, что к ночи соседи вызвали милицию. Я уехала и пробыла на вокзале почти всю ночь, до самой отправки поезда. С вокзала позвонила домой, там была мама. Её вызвал участковый. Она на меня кричала, обвиняла в том, что я устроила эти проводы и из-за меня возникла проблема. Кричала, что я даже уехать нормально не могу, что из-за меня мальчишки напились и подрались с Васькой и его матерью так, что закончилось всё поножовщиной. Потом, перестав кричать, она успокоилась и совершенно спокойно сказала мне, но то, что я услышала полностью разбило мне сердце. Она сказала:

– Уезжай, так будет лучше! Всю жизнь от тебя одни проблемы. Устала я и не хочу больше думать обо всех вас. Живите как хотите, не нужны вы мне. Хочу спокойно жить и не знать ничего о вас!

Я не успела ответить, потому что, не попрощавшись мама повесила трубку. Сижу я на вокзале в уголочке, спрятавшись ото всех, и плачу. Почему она так со мной? Ведь я одна из всех детей училась хорошо. Ведь одну меня хвалили в школе и никогда, ни одного раза за все годы не вызывали родителей. Ведь я одна дома помогала маме добровольно без напоминаний, в то время как всех остальных не заставишь ни убраться, ни в магазин сходить без скандала. Почему мама – самый родной и близкий человек так со мной поступила?! Как я с этим буду жить дальше? Ведь так больно и обидно! – замолчав, Александра закрыла лицо руками и не в силах больше сдерживаться заплакала.

– Прекращай реветь! – вытирая выступившие слёзы и набрав воздуха полную грудь, произнесла Зинаида. – Я не могу выносить чужих слёз, всегда плачу за компанию.

Подняв на неё глаза Александра пыталась взять себя в руки. Поглядывала на Зинаиду с надеждой услышать хоть какое-то объяснение произошедшему с ней.

– Ну, Александра, я в шоке! – сказала женщина, увидев, что девушка немного успокоилась. – Чтобы в одной семье и было столько не нормальных людей, столько уродов я ни разу за всю жизнь не встречала! Прости, конечно, что я их так называю, но по-другому и не скажешь про твою семейку. Получается, что во всей этой пьющей и всю жизнь гуляющей компании ты одна была адекватным человеком? – Александра молча только кивнула в ответ. – Ты знаешь, – серьёзно продолжала Зинаида, – а я бы столько времени жить с ними не смогла, сбежала бы раньше. Теперь я понимаю твой выбор! Понимаю почему ты решила уехать так далеко.

– Почему, – немного успокоившись спросила Александра, – почему мама так со мной поступила?

– Вот, что касается твоей мамы, – ответила Зинаида, – то я думаю она просто устала от такой жизни и ей было никого кроме себя не жалко. Она поймёт позже, с возрастом, что совершила ошибку и поверь мне, будет ещё себя казнить за такое поведение и отношение к вам, особенно к тебе. Просто она оказалась слабой женщиной. Она не смогла ни воспитать, ни вырастить вас, а за то, что из вас получилось ей самой страшно, стыдно и не хочется нести ответственность. Вот она и устранилась!