Текст книги "66 рассказов"

Автор книги: Светлана Скулкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Девочка

Белокурая девочка лет девяти сидела в мягком кресле и плакала. В кабинете психолога было тихо и спокойно. Его хозяйка, женщина с доброй улыбкой, сидела напротив девочки за столом. Она деликатно кашлянула и сказала:

– Лида, нужно пробовать дружить с людьми. Хотя бы одну подругу нужно иметь, чтобы делиться с ней своими мыслями, переживаниями.

Промокнув заплаканные глаза, Лида ответила:

– Вы знаете, отцу никогда не нравились мои подруги, он запрещал мне гулять с ними. Даже теперь, после его смерти, я не могу…

Помолчав, психолог мягко уточнила:

– А хобби какое-нибудь?

– Хобби? Есть, да, я люблю читать книги. Вот только отец ненавидел их, даже газет не читал, и нас с матерью всегда ругал за чтение. Мне приходилось прятать раскрытую книгу в учебник, делая вид, что готовлюсь к урокам. Однажды отец раскрыл мою хитрость и больно ударил меня.

– Но читать ты продолжала и после этого?

–Да, потому что только в книгах я была… свободной. Можно погрузиться в другой мир и жить там, забывая обо всём. Вы понимаете меня?

Психолог грустно улыбнулась: «Вполне». Она написала в блокноте слово «отец» и, немного подумав, добавила через дефис «тиран», мягко спросила:

– Лида, чтобы понять, с чем нам придётся поработать, расскажи ещё что-нибудь о своём отце. Всё, что захочешь.

Лида с нервным смешком выдавила:

– Однажды он ударил мою старшую сестру по лицу кулаком за то, что, качаясь на стуле, она его сломала. Я этого не помню, была совсем маленькой. Она рассказывала, что было много крови, нос был сломан, и на нём навсегда осталась некрасивая горбинка. Сестра ненавидела отца.

– А ты?

Вместо ответа Лида снова разрыдалась. Ничего, пусть выплакает свою боль. Психолог подумала, а ведь прав был великий Фрейд, все мы родом из детства. Случай трудный, придётся долго работать.

– Дать зеркальце? У тебя здесь…– психолог деликатно показала на свой правый глаз.

Лида резко отмахнулась:

– Я не люблю зеркал. Вообще редко в них смотрюсь.

– Почему же? – психолог быстро написала слово «зеркала» в блокноте и жирно обвела его ручкой.

– Ну… Отцу не нравилось, когда я, сестра или мама подходили посмотреться в трельяж. Знаете, такой советский? Отец всегда гонял нас от зеркала, ворча, мол, нечего крутиться-наряжаться. Трельяж стоял в его комнате, и мне приходилось, одевшись перед выходом из дома, смотреть на отражение в полированной дверце шкафа в своей комнате. Конечно, ничего толком не было видно. С тех пор я не люблю зеркал, и не люблю наряжаться. Даже не знаю, люблю ли я саму себя.

Когда время приёма закончилось, психолог сказала:

–Что ж, Лида, жду в четверг, как обычно.

Из кабинета быстро вышла женщина в строгом деловом костюме, унося глубоко внутри себя девочку с красными от слёз глазами.

Дедушка

Вот и наступило это веселое предновогоднее время, когда все от мала до велика чувствуют радостное возбуждение. Люди мечтают, что ровно в полночь 31 декабря всё волшебным образом изменится к лучшему, проблемы исчезнут без следа, и их жизнь начнётся с новой точки отсчёта. Если бы всё было так просто…

В маленьком домике под треугольной крышей в эти последние дни старого года царила счастливая атмосфера. Однажды вечером молодые родители принесли с чердака большие коробки с разборной искусственной ёлкой, игрушками к ней, электрическими гирляндами и ворохом блестящей мишуры.

Папа с мамой радостно суетились, украшая дом к празднику, и Юля в свои два года тоже по мере сил принимала в этом участие. Её стараниями по всем комнатам лежали длинные змеи пушистой мишуры, а стулья обвивали гирлянды.

Девочка путалась под ногами родителей и заливисто хохотала, когда у них из рук на пол падало то одно, то другое. Расшалившуюся дочь не ругали, а только принимались всячески тормошить и нацеловывать её в румяные пухлые щёчки. Папа подбрасывал визжащую от радости Юлю под самый потолок, а мама неизменно вскрикивала: «Осторожней, смотри не урони!».

За окном синел ранний зимний вечер, и снег крупными хлопьями кружился в свете высоких фонарей у дороги. Закончив развешивать мишуру и гирлянды, родители открыли большую коробку с искусственной ёлкой. Почётное право собирать её из разрозненных частей всегда принадлежало главе семейства. У него в этом деле был большой опыт, и ёлка на крестовине подставки вскоре уже стояла в отведённом ей углу гостиной. Высотой она была почти до потолка, с пушистыми разлапистыми ветками.

Наконец, маленькая семья дружно приступила к самому приятному занятию: украшению ёлки игрушками. Юля аккуратно доставала их из коробки и вразнобой развешивала на те ветки, до которых могла дотянуться.

Ёлочные украшения передавались в этом доме из поколения в поколение. Конечно, какая-то их часть с годами разбивалась, и приходилось покупать новые. У родителей Юли уже превратилось в традицию, вынимая из коробки, с трепетом разглядывать самые старые игрушки, некоторые из которых были полувековой давности.

Вот космонавт с большими красными буквами «СССР» на шлеме, символ покорения человеком космоса. А здесь в коробке мирно соседствуют зелёные шишки с напылением «снега», лупоглазая сова и золотая рыбка. Дождались своего часа и сверкающие серебряные сосульки, большие разноцветные конфеты и попугай на прищепке. И, конечно, никак не обойтись в праздник без стеклянных часов, на которых минутная стрелка навсегда замерла за пять минут до наступления Нового, несомненно, счастливого года.

Маленькая Юля вдруг радостно взвизгнула и вытащила из коробки фигурку Деда мороза. Она с интересом стала разглядывать его облупившуюся от времени синюю шубку, поцарапанный нос, нежно погладила рукавичку, сжимающую длинный посох. Выдохнула:

– Дедушка…

Мать погладила дочку по светлой макушке и поправила:

– Не дедушка, а Дед Мороз. Повесь его на ёлочку, Юля.

Девочка подцепила пальцем белую нитяную петельку на шапке игрушки и осторожно повесила Деда Мороза в самый центр нарядной ёлки. Он чуть качнулся на ветке, как бы одобряя выбранное для него место.

Когда все игрушки были развешены, а большая красная звезда заняла своё почётное место на верхушке, папа обернул вокруг красавицы-ёлки длинную электрическую гирлянду и включил её. Весёлые огоньки побежали по пушистым веткам, и Юля восторженно ахнула, захлопав в ладоши.

Вся семья минуту полюбовалась высокой нарядной ёлкой, а потом мама сказала, что уже пора ужинать, и они убежали на кухню.

Нарядно украшенная гостиная погрузилась в тишину. На елочной ветке тихонько покачивалась фигурка Деда Мороза. На самом деле он только выглядел как обычная старая игрушка из окрашенного стекла. Девочка назвала его дедушкой, почувствовав своим сердечком истину. Уже очень давно дух прапрадеда маленькой Юли был заключён в ёлочное украшение.

Целые десятилетия прошли с тех пор, когда Дедушка (все домочадцы именно так, уважительно, как бы с большой буквы, его и называли) жил в этом доме, построенном его собственными руками. Однажды настало время, когда силы окончательно покинули старика, и он уже почти не вставал с кровати. В немногие оставшиеся дни своей жизни он сильно жалел, что скоро ему придётся покинуть свою семью и любимый дом.

Поскольку Дедушка был добрым человеком, всегда жившим по совести, то его заветное желание остаться в родных стенах странным образом исполнилось. Незадолго до наступления Нового года он уснул в своей постели, а проснулся уже внутри фигурки Деда Мороза на ёлке.

Поначалу Дедушка сильно испугался произошедшему и с грустью наблюдал через игрушечные стеклянные глазки, как увозят его бывшее тело, покрытое простынёй. Взрослые дети и его старенькая жена плакали, а любимые внучата бежали вслед с криком:

– Дедушка, вернись!

А он не мог никак им показать, что всё ещё находится с ними, в родном доме, только уже духом в стеклянной игрушке на ёлке.

Каждый год с той поры Дедушка ждал, когда его вновь вынут из тёмной коробки и он сможет хотя бы так незримо поучаствовать в жизни своих домочадцев.

Время летело незаметно, они старели и навсегда покидали родное гнездо, их дети взрослели и приводили в дом своих суженых. Потом рождались новые дети, и Дедушка радовался, видя, что род его не прерывается.

Маленький бревенчатый дом подновляли и ремонтировали, но никогда ни у кого из живущих в нём даже мысли не возникало продать его чужим людям. Возможно, потому что добрый дух Дедушки этого не хотел.

Многие из старых игрушек, передающихся из поколения в поколение, были давно разбиты и заменены новыми. Дедушка знал, что рано или поздно и с ним это может случиться, и боялся неизвестности. Что будет, когда его хрупкая оболочка разлетится на много сверкающих осколков? Может, он просто исчезнет, растворится в воздухе без следа?

В комнату шумно вбежала маленькая Юля. Она схватила резиновый разноцветный мяч и бросила его в стену. Отпрыгнув, он врезался в нарядную ёлку. Она пошатнулась на своей подставке, и игрушки на ветках, стукаясь друг о друга, громко зазвенели.

На шум вбежала встревоженная мама и бросилась к качающейся ёлке, но не успела. Один из ярких шаров упал и разбился вдребезги, а вслед за ним полетел вниз и старенький Дед Мороз.

Девочка горько заплакала, протягивая ручки к осколкам:

– Дедушка, дедушка!

Мать увела Юлю к отцу, чтоб та невзначай не порезалась. Вернувшись с веником и совком, женщина стала выметать разноцветные стёклышки из-под ёлки, сокрушённо качая головой.

А Дедушка в это время прозрачным облаком парил над головой правнучки, мысленно прощаясь с ней и своим любимым домом. Однако вдруг произошло необыкновенное: дух очутился в каком-то тёмном, маленьком и очень тёплом месте. Там было так уютно, что он свернулся в крошечный клубок и задремал…

Весной вся семья после ужина сидела в гостиной. Родители смотрели телевизор, дочка тихо играла на полу со своими куклами. Вдруг женщина, мягко улыбнувшись, взяла руку мужа и осторожно положила её себе на живот:

– Чувствуешь, толкается?

– Да…, – муж нежно погладил место, где ощущались слабые удары изнутри. Там быстро рос его будущий сын. То, что это именно мальчик, родители узнали совсем недавно.

Жена счастливо вздохнула:

– Наш сын будет очень хорошим. Я это чувствую.

– Самым лучшим, любимая.

Детская площадка

– Вовочка, не отходи от меня далеко, я куплю лекарства и мы сразу пойдём в магазин за мороженым.

Мальчик кивнул, и его мама, молодая блондинка в модном джинсовом сарафане, снова повернулась к окошку. Она вполголоса обсуждала с фармацевтом длинный список лекарств – бабушка приболела.

Вове недавно исполнилось пять лет, он был непоседливым и любопытным, как и положено ребёнку его возраста. От скуки он стал разглядывать высокие стеклянные витрины с пузырьками и разноцветными коробочками. Потом постепенно дошёл до прозрачной входной двери и посмотрел на улицу. Там было интересно, ходили туда-сюда незнакомые люди, бегали собаки, а на детской площадке неподалёку играли дети.

Мальчик оглянулся на мать, она внимательно читала длинную полоску инструкции к какому-то лекарству. Вова снова посмотрел на улицу и тяжко вздохнул. Он не любил ждать. Вдруг стеклянная дверь, к которой ребёнок прижимался лбом, открылась, и он почти упал на крыльцо. С улицы торопливо вошёл мужчина, не обратив внимание на оставшегося снаружи мальчика. Дверь за ним бесшумно закрылась.

Вова встал с бетонного крыльца, отряхивая от пыли брючки. Он оглянулся и сквозь стеклянную створку увидел, что мама всё ещё стоит у окошка. Тогда мальчик решил не возвращаться в аптеку, а подождать снаружи, вот и детская площадка совсем рядом. Можно будет немного там поиграть, пока мама не выйдет с лекарствами.

Вова быстро сбежал с аптечного крыльца и присоединился к шумной ватаге бегающих по детской площадке ребят. Они играли с красивым разноцветным мячом. Вова погнался за ним, чтобы первым схватить и бросить остальным. Мяч, как назло, перелетел через низкие густые заросли кустов. Вова продрался сквозь них, оцарапываясь о ветки, и увидел, что мяч лежит в высокой траве с той стороны.

Мальчик его поднял и, размахнувшись, перебросил через кусты. Радостный детский крик с той стороны подсказал ему, что мяч долетел до цели благополучно. Вова с интересом огляделся. Он увидел, что оказался ещё на одной детской площадке, только он был здесь совсем один. Качели и горка с песочницей здесь принадлежали только ему! Мальчик стал радостно бегать по высокой густой траве, залазить на лестницы, кататься с горки. В песочнице очень кстати нашлись машинки и формочки. Вова не заметил, сколько времени так провёл, играя в одиночестве.

Внезапно мальчик осознал, что уже давно не слышит шум улицы и детские голоса, и ему стало страшно. Солнце, прежде ярко светившее с летнего ясного неба, скрылось в набежавших откуда ни возьмись тяжёлых серых тучах. Сразу стало как-то холодно и неуютно. Вова озяб в своей тонкой кофточке, да ещё густой туман стал наползать на маленькую поляну, со всех сторон окружённую стеной кустов и деревьев. Мальчик решил идти обратно в аптеку, ведь мама уже наверняка его ищет.

Продравшись сквозь кусты, мальчик с удивлением увидел, что детская площадка на той стороне куда-то исчезла. Детей с мячом тоже нигде не было видно. Вова стоял на откуда-то взявшемся здесь пешеходном тротуаре. Посмотрев в сторону аптеки, мальчик с облегчением убедился, что уж она-то никуда не делась, и поспешил туда. Однако зайдя внутрь, Вова не нашёл там своей мамы, видимо, она уже купила лекарства и одна ушла обратно домой, к больной бабушке.

Мальчик быстро побежал по хорошо знакомой дороге – жили они совсем рядом с аптекой. На крыльце у двери в подъезд пришлось немного подождать, ведь до панели с кнопками домофона Вова ещё не мог дотянуться. Когда какой-то мужчина вышел из подъезда, ребёнок сразу шмыгнул в дверь, пока она не захлопнулась.

Дом у них был старый, пятиэтажный, без лифта, поэтому подниматься наверх приходилось пешком. Оказавшись у своей двери на пятом этаже, мальчик сразу стал барабанить по ней маленькими кулачками, а потом и пнул пару раз для надёжности. Ему долго не открывали, наконец с той стороны послышались шаркающие старческие шаги. Вова от нетерпения даже подпрыгнул на месте.

Раздался щелчок замка и в проёме показалась седая голова. Мальчик радостно вскрикнул: «Бабуля!» – и ринулся в прихожую. Там он, наклонившись, чтобы развязать шнурки на кроссовках, быстро затараторил:

– Бабушка, а ты уже выздоровела? Мама принесла тебе лекарства? А мороженое купила?

Бабушка почему-то молчала, и Вова, разувшись, удивлённо поднял на неё глаза. Старушка ошеломлённо смотрела на него, потом, оседая на пол, с трудом выдохнула:

– Сынок…

Друг

Лариса готовила ужин, когда супруг, шумно ввалившись домой, с порога радостно завопил:

– Васька завтра приезжает, представляешь?

Женщина крикнула из кухни, не переставая помешивать половником наваристый, почти уже готовый, борщ:

– Какой такой Вася? Миша, давай мой руки и за стол, допоздна опять ведь работал.

Через минуту муж вошёл в кухню с возбуждённо горящими глазами, смачно поцеловал сервирующую стол Ларису, сел на табурет.

– Какой-какой, друган мой с детства, Васька Громов, – щедро сдобрив сметаной борщ, пояснил мужчина. – Отпуск наконец ему дали, на юг решил махнуть, намёрзся, видать, на своих северах. Ну и по пути к нам заскочит. Да ты забыла его, что ли?

Лариса, поставив на стол тарелку с нарезанным хлебом, неопределённо хмыкнула. Прихлёбывая горячий борщ, муж продолжал тараторить:

– Дак конечно, немудрено и забыть за столько лет. Он же уехал из города ещё до Ванькиного рождения. А сыну у нас шестой год пошёл. Похвастаемся наследником, да, Лариска?

– Ага, надо показать, – задумчиво поддакнула жена и с деланным равнодушием спросила: – Он там, поди, семью завёл, детишек?

– Нее, говорит, девок меняет, как перчатки, они же падкие на большие деньги. Заработки у Васьки не чета здешним, конечно. А жениться так он и не женился.

Михаил откинулся от стола, шлёпнул по объёмистому животу:

– Ох, накормила… Не узнает меня друган-то, я килограмм тридцать за эти годы набрал. Лар, пока не забыл, я же мяса купил, давай замаринуй, Васька завтра к обеду заявится. Выпьем, в баньку его свожу. Пару дней у нас побудет, сказал, а потом уж на море рванёт, билет у него куплен.

Лариса молча кивнула. В кухню забежал худенький светловолосый Ваня, обнял отца. Тот, тяжело поднявшись из-за стола, пошёл в гостиную к телевизору вместе с сыном. Жена осталась мыть посуду, думая о чём-то своём.

Следующий день был суматошным: Мишкин друг привёз гостинцы: мешок кедровых орехов, банку мёда, огромную копчёную рыбину, своим аппетитным запахом наполнившую не только кухню, но и, казалось, весь дом. Ларисе вручил пушистую белоснежную шаль, Ваньке подарил большого робота на пульте управления. Дом то и дело оглашался восторженными вскриками мальчика:

– Папа, гляди, он так быстро ходит! А огоньки какие у него! Ой, мама, он ещё и говорит!

Родителям же было не до игр – они хлопотали: бегали в баню подбросить в печь дров, накрывали стол в маленькой беседке во дворе, Миша занимался шашлыками. Вскоре от мангала потянулся аромат жарящегося мяса. Вася добродушно глядел на эту хозяйскую суету, сидя в маленькой беседке и попивая из серебряной рюмки коньяк из закромов друга.

От дома подошла Лариса с тарелкой закуски. Она искоса взглянула на гостя, подмечая, как годы отсутствия отразились в его облике. Седые волосы, если и появились, то были незаметны в светлых, по-прежнему густых волосах, почти незаметные морщинки у глаз и губ, чуть погрузневшая фигура.

– Лариса, посиди со мной, выпьем за встречу, – мужчина протянул рюмку с коньяком хозяйке. Та, помешкав, кивнула, чуть пригубила крепкий напиток, поморщилась. Василий, кинув быстрый взгляд в сторону друга, неподалёку нанизывающего новую партию мяса на шампуры, тихо сказал:

– А ты почти не изменилась.

Лариса хотела что-то сказать, но тут в беседку зашёл муж с тарелкой шашлыков, и женщина быстро ушла в дом. Мужчины разговаривали и медленно, смакуя, пили коньяк, рассказывая друг другу о событиях последних лет. Гость хвалил большой дом, который Миша построил для семьи. Тот, в свою очередь, жадно расспрашивал о жизни друга на Севере.

Лариса ненадолго присоединялась к ним, принося тарелки с закусками, звонко хохотала над шутками гостя. Сбегав в очередной раз в баню, она скомандовала:

– Мужики, хватит пить, идите мыться!

Те, перешучиваясь и шатаясь, уже порядочно под хмельком, зашли в низкий бревенчатый домик.

– Банька да мёд, вся хворь пройдёт, да, Вася?

Хозяин, быстро раздевшись и обернув вокруг бёдер полотенце, первым вошёл в жарко натопленную парную. Гость, зайдя следом, тут же присел на корточки:

– Тяжеловато мне, Миха, в такой жаре. В последнее время сердце пошаливает, да и выпивши мы.

Друг махнул на него рукой, взбираясь на верхнюю скамью:

– Ерунда! От русской бани ещё никто не помирал. Я тя веником попарю, вмиг поздоровеешь!

Покачав головой, гость сел на нижнюю скамью в ногах Миши. Тот было начал рассказывать, как ставил баньку, да вдруг осёкся, каким-то странным голосом спросив:

– Друг, что это у тебя сзади на шее?

Тот непонимающе покрутил головой, трогая себя возле самой линии коротко остриженных волос: там темнело пятно, формой напоминающее пятиконечную звезду. Он протянул:

– А, ты про родимое пятно, что ли? Так оно у меня всегда было, просто по молодости я с длинными волосами красовался, роком увлекался, помнишь? Вот его и не видно было. А так оно у нас в роду всем по наследству передаётся. А что?

– Не, ничего. Давай попарю тебя, ложись.

Хозяин начал сначала легонько, а потом всё сильнее нахлёстывать двумя вениками друга. Он по очереди опускал их в наполненный кипятком таз, и гость только покрякивал на скамье. Миша пару раз подкинул дров в печку, плеснул воду на каменку.

Воздух в бане стал жаркий, плотный, дышать стало невмоготу. Василий привстал, отталкивая горячие веники:

– Стой, Миха, тяжко мне, грудь давит! Я ж говорил, нельзя мне… Дай на улицу выйти продохнуть!

Но друг вдруг молча первый вышел из парной. Вася, держась за сердце, торкнулся в дверь, но она неожиданно не поддалась. Мужчина отчаянно закричал:

– Миха, открой, плохо мне! Открой!

В доме Лариса играла вместе с сыном его новым роботом. Муж вошёл красный, распаренный, глаза его как-то дико были выпучены. Жена сказала:

– С лёгким паром! А Вася что, в бане остался?

– В бане, ага… Сказал, привык у себя на северах подолгу париться. Придёт, никуда не денется.

Лариса пожала плечами. Когда прошло часа полтора, она вышла из дома на крыльцо и обеспокоенно посмотрела на стоящую в углу участка баню. В синих сумерках она была уже едва видна.

Сзади к женщине неслышно подошёл Миша. По его осоловелым глазам Лариса поняла, что после бани он немало пива выпил. Она попросила:

– Сходи, узнай, чего Вася так долго.

Пошатываясь, муж пошёл в баню. Через минуту он выбежал оттуда, крича:

– Скорую вызывай! Вася, по-моему, не дышит! Он говорил, у него сердце слабое…

Лариса, всхлипывая, вызвала по телефону скорую помощь. Приехавшие врачи лишь констатировали смерть Василия и вызвали полицию. Когда тело увезли, Миша с налитыми кровью глазами, шатаясь, прошёл мимо спальни. Из-за закрытой двери доносились сдавленные рыдания жены.

Мужчина вошёл в детскую. Сын уже спал, раскинувшись на кровати. Миша поднял упавшее на пол одеяло, осторожно накрыл им мальчика. Постоял, любуясь ребёнком. Протянув руку к голове Вани, он ласково погладил светлый ёжик волос. Мальчик тихонько вздохнул во сне, перевернулся на другой бок. В свете ночника на его шее у самой линии волос темнело родимое пятно в виде пятиконечной звезды.