Текст книги "Джуна. Одиночество солнца"

Автор книги: Светлана Савицкая

Дружба и ссора Джуны с Пугачевой

 
Здоровье людей, их счастье —
Это моя Атлантида,
К ней я иду,
Свет дальний
Боясь упустить из виду.
К ней я иду сквозь беды,
Обиды, непонимание,
Чтобы добра победа
Звездой засияла ранней.
К ней я иду
Сквозь потери,
Взлетая над рвами горя,
Дальнему свету веря
И с завистью злой не споря.
 

Джуна

Джуна любила каждый раз удивлять. Новой картиной. Новым прибором. Иногда она хвасталась, что ей принесли копию измененных врачебных диагнозов пациентов. К примеру, был запущенный простатит или аденома. И вот уже совершенно чистые показания врачей. Я всегда искренне радовалась за нее. Не испытывая неприязни, зависти, «стресса художника за художника».

Иногда Джуна повторялась. Особенно когда за ее столом оказывались новые люди. Она перечисляла свои рыцарские «подвиги», поглядывая на всех, и на меня.

Заметив, что тема мне уже приелась, она неожиданно обратилась прямо в мой адрес:

– А хочешь, расскажу, как я Пугачиху отпи. а?

– Хотим! Хотим! – закричали гости.

Прямую речь я передавать не буду. Ее легко представить, если заменить имя Аллы Борисовны на упрощенное джунино «эта б…». Расскажу суть.

Перетасовывая время, Джуна, надо отдать должное ее справедливости, сначала перечислила все песни, которые ей нравились в исполнении Аллы Борисовны. Она подчеркивала, как любила Аллу Борисовну и как у них вместе что-то получалось на сцене.

Но, если читатель внимательно просмотрел предыдущие главы, Алла Борисовна как раз относилась к категории людей, которых лечила Джуна. Ее отношение к такой категории было очевидно.

Целительницу вызывали помогать Алле Борисовне, когда та оказалась в трудном и деликатном положении после наезда Демиса Руссоса. Джуна прибыла в ночь в больницу и буквально, как она говорит, выкачала Аллу Борисовну с того света.

Но на утро поведение подруги резко не понравилось Джуне, в красках описывала она ее недостатки (читайте – особенности). Неприязнь росла.

Росла и популярность Джуны. В общей сложности, она уже являлась автором текстов известных эстрадных песен и изъявила смелость появляться на сцене, чтобы петь самой.

Голос, надо сказать, у Джуны был простой, народный, без права на музыкальное дарование. Но ее убеждали, льстили негодники, что поет она почище соловья. Джуна поверила и, лапонька, старалась петь, как может, веря подлецам, «что если человек талантлив, то талантлив во всем…»

О чем еще не знала Джуна, так это о том, что: «Ни перепеть, ни перепить звезду в Москве невозможно!» Есть и еще один, но важный секрет о пресловутых слезах: «Если в Москве зажигают новую звезду, значит, это кому-то по средствам или по силам!» О нужности или ненужности речи не идет. Лицо оплачено в ротации – будьте любезны слушать: это звезда!

К своей «звездности» и та, и другая подруга относились одинаково – без страха, что их заподозрят в излишней «интеллигентности», поэтому старались вести себя в свойской компании как можно проще и понятней, пуская в ход все прелести бульварной риторики.

Тут стоило бы добавить цитату из Михаила Жванецкого: «Игра слов рождает игру дел», и чуть-чуть ее усилить: «Привычка к распущенности слов рождает возможность бесконтрольности поступков».

А дальше произошло то, что уже не раз описывала «желтизна» московских сплетниц.

Джуна собиралась с сыном Вахо в Сидней на конгресс Международной ассоциации традиционной и альтернативной медицины. Ее там должен был награждать уже ранее упомянутый лорд Стэнли Кук.

Накануне поездки Алла Борисовна пригласила ее на день рождения или именины.

Джуна, как чувствовала, наотрез отказалась от вечеринки, но Вахо сказал: «Мама! Ну съезди, раз она просит. Может, ей плохо, и она хочет, чтобы ты ее полечила».

Далее Джуна всегда рассказывала и перечисляла людей, с которыми была дружна и уважала не меньше Аллы Борисовны, оказавшихся там. Это «голосистый» Буйнов и не менее «голосистые» Пресняков и Орбакайте. Не важно, что в любой деревне любая тетя Маша и дядя Паша их могут не только перепить, но и перепеть, главное, лица эти частенько показывали по телевизору, а значит, по традиции СССР, они являлись законными звездами.

Джуну встретили, как «центровую», и усадили во главе стола.

Алла Борисовна была уже, в общем, не совсем трезвой. Она предложила Джуне выпить.

Целительнице предстояли трудные дни ответственнейшего для страны лечения иностранцев, и не где-нибудь в Крыму, а во враждебном лагере – в Европе. За ее визиты стране платили валютой!

Джуна отказалась пить, что обидело Аллу Борисовну. Она тоже, по всем жаргонным канонам, никогда не была «девочкой пай», поэтому крепко схватила Джуну за волосы на затылке, другой попыталась влить ей в рот насильственным образом стакан водки.

Нет. Эту ситуацию можно представить как угодно – наивной, скандальной, комичной. У меня в жизни было нечто подобное.

Я приехала в Мордовию на форум в 2003 году. Администрация города Рузаевка провела его великолепно, а потом лучшие предприятия города пригласили нас на пикник. Дюжина крепких мужчин и женщина, директор какого-то мясокомбината – они накрыли стол. Я мало ем. И не пью совсем. Женщина поднесла мне стакан водки. Я отказалась. Тогда она одной рукой взяла меня сзади обхватом за шею, другой – влила в меня этот самый стакан водки.

Я была так возмущена, что не запьянела. Покраснела, как рак, и закричала на весь лес:

– Меня только что изнасиловали! Мужики! Что же вы стоите?

Но министры только в голос хохотали. Эта ситуация, как высокопоставленная свинарка влила в горло московскому писателю-интеллигентишке стакан водки, их до слез позабавила. Я же до сих пор негодую. Тетка-то оказалась в два раза выше и в два раза толще!

Но Джуна была драчливой с детства и не дала себя в обиду.

– А ну-ка пей! – командовала Алла Борисовна, таща гостью за волосы.

Джуна до конца жизни терпеть не могла, когда люди дотрагиваются до ее волос. Как только стакан водки оказался у ее губ, сработал некий бойцовский механизм самосохранения.

– Света! Я не знаю, как, но одной рукой я дала ей под дых, у меня же черный пояс по карате, второй взяла невероятно огромных размеров хрустальную вазу с цветами, как я ее цапанула, не знаю, ваза не входила в руку, и она оказалась на голове Аллы. Разбилась, осколками поранив лицо. Все произошло мгновенно, в каком-то инфернальном зверином состоянии защиты. Помню только, что еще оттолкнула летящую ко мне Кристину. Та вообще обалдела – бросаться на людей с ножом! Тем более на меня! Сумасшедшая! Убить могла! Я не помню все четко, в руках моих остался обрывок ее подвесок каких-то дрянных. Не то бус, не то цепочки. Меня оттащили. Я опомнилась уже в лифте с этой дрянью в руках. Как с военным трофеем… Я никогда не прощу ей, что она так унизила меня перед гостями!

Джуна была последовательна в своей ненависти.

Однажды она показала картину, где изобразила своих врагов. Люди в рубище, держащие камни, их роняли. И камни не долетали до центральной фигуры, в виде, конечно же, Джуны, идущей по зеленому цветочному лугу.

Врагов обуревали пороки. Одна из врагинь держала в руке нож, другая – бутылку… Третьи, голубые, были объяты пламенем.

– Это Алла Борисовна, – показала Джуна на правую фигуру сверху, которая падала со скалы с бутылкою в руках. – А это ее выкормыши-педерасты!

– Колдуешь?

– Просто не люблю б…, – ухмыльнулась Джуна и добавила, – и п…

Наши российские звезды запросто звонили ей и просились на прием.

Джуна позволяла или не позволяла. В основном, не отказывалась.

Однажды при мне в офис позвонил Сергей Зверев.

У Аллы Борисовны как раз родились близнецы. То, что не удавалось ассирийской царице Джуне в плане клонирования, удалось ее бывшей подруге – царице советской эстрады – и ее экс-мужу, которого шоу-биз почему-то величал королем, – Киркорову. Зверев в разговоре пытался выполнить роль примирителя. Алла Борисовна хотела, особенно когда появился шанс понять друг друга и простить, а также благословить невинных младенцев на удачу, помириться с Джуной.

По лицу целительницы трудно было угадать, какие чувства вызвала в ней новость чудесного материнства Аллы. Но Сергей ведь парикмахер, к тому же сейчас еще и певец, а не посол доброй воли. Дальнейшую прямую речь передавать нет смысла. И последующие комментарии тоже. Искушенный читатель и сам додумает рваные обрывки фраз. Скажу только, что переговоры потерпели фиаско.

Тальков и дети Талькова

Джуна в восьмидесятые тоже выступала на эстраде. Подпитанная популярностью чудесных излечений, социалистическая система клубов была более других заинтересована в появлении целительницы на сцене в любом виде. Пусть хоть поет, хоть пляшет, хоть просто стоит и поднимает руки. Популярность ее росла. Проводились какие-то конкурсы. Все и каждый хотел вручить что-то Джуне. Самой Джуне!

Она дружила с Игорем Тальковым. Шальные деньги вкладывала в его проекты. Покупала вещи. Новую гитару, к примеру, и даже машину! Как утверждает Джуна, знаменитую в дальнейшем песню «Россия» «протащила на телевидение» именно она, воспользовавшись связями на ТВ с председателем Гостелерадио СССР Сергеем Лапиным и его заместителем Генрихом Юшкявичюсом. «Они у меня лечились. И я попросила Генриха Зигмундовича показать Талькова с этой песней».

Игорь Тальков, естественно, пел песни и на стихи Джуны.

Я не могу судить об их литературной или музыкальной высокой ценности, но факт остается фактом.

После убийства Талькова Джуна всегда помогала его семье и сыну как родным. Тот звонил при мне, каждый раз что-то прося.

Слова известных людей, посвященные Джуне

Джуне многие посвящали песни, художественные произведения, стихи. И это нормально и естественно. Илья Глазунов написал портрет.

Андрей Дементьев опубликовал в своем журнале «Юность» собственный рассказ о ней. Джуна его всегда благодарила за это. И лечила, если в том возникала необходимость.

Она лечила Аркадия Райкина. И тот никогда не скрывал этого.

Охотно давал интервью и Иосиф Кобзон.

Лена Ленина и Стас Садальский, Бари Алибасов и Геннадий Норд отзывались о ней всегда с неизменной благодарностью и нежностью.

– Всех разве упомнишь? – перечисляла друзей и приятелей Джуна. – Вардан Маркос у меня лечился после гололеда: мениск левого колена. Нога вспухла, и он не мог ходить. В течение получаса я держала руку на больном колене, и опухоль исчезла. Я лечила Ираклия Андроникова, Сергея Бондарчука, Андрея Тарковского. Федерико Феллини приезжал ко мне с женой Джульеттой Мазиной. Были Роберт Де Ниро, Марчелло Мастроянни и Настасья Кински, Грегори Пек, Клаудиа Кардинале, Йоко Оно, Софи Лорен, Крис Кристоферсон, Марсель Марсо…

«После первого сеанса, – пишет А. И. Райкин, – почувствовал себя значительно легче. После первого же сеанса! А сеанс продолжался не более 15–20 минут. Я просто не узнавал себя, своего тела. У меня появилось отличное самочувствие. Раньше боль в сердце не покидала меня, а тут исчезла. Я перестал чувствовать сердце… И с каждым сеансом я чувствовал себя лучше и лучше. Джуна провела 13 сеансов. И меня, человека, который выходил из санатория на костылях, не узнать. К сожалению, врачи не смогли мне помочь… Я благословляю ее. Это прекрасный целитель. То, что она делает, это удивительно».

Расул Газматов: «Когда пришел к вам, я был похож на подстрочник стиха, где не хватало рифмы, ритма, где была разрушена гармония, красота и мелодия песенных слов. От вас я ушел, как оригинальный перевод. Вы вернули мне живую душу поэзии и избавили от скованности…»

Роберт Рождественский:

 
У Джуны целебные руки
– Ей свойство такое дано,
Хотя, по законам науки,
Подобного быть не должно…
Как черный взлетающий лебедь,
Невидимой силы полна,
Протяжными пальцами лепит
Чужое здоровье она.
Себя величаво швыряет
И руки вздымает светло.
Как будто стекло протирает,
Покрытое болью стекло…
Не верю! Застыли мгновенья.
Не верю. Распахнута дверь.
Но боль пропадает… Не верю!
Ну что ж, если можешь, не верь.
Нахохлены Джунины плечи,
Топорщится звездная нить.
Не верить – и проще, и легче,
Чем вдуматься и объяснить…
А что, если эта рука
Природой, как сущность и совесть,
Протянута нам сквозь века?..
Врачует усталая Джуна,
Ладонью в пространстве скользит…
В квартире и тесно, и шумно.
За окнами день голосит.
Деревья листву обретают,
Костры на бульварах горят…
А Джунины руки витают
И ведают то, что творят.
 

Строки из писем

«Уже после второго сеанса я почувствовал себя хорошо. Кардиограмма стала стабильной. Сердце работает сильно и уверенно. Могу теперь бегать и быстро ходить…

Но здесь я еще и для того, чтобы изучать достижения Джуны. Мы слышали о них в Голландии, и я немало читал об этом в научной литературе. Джуну хорошо знают как в Европе, так и в США. Я видел ее несколько раз в работе с пациентами и был поражен набором и совокупностью ее приемов. Я также беседовал с некоторыми пациентами и врачами. И пришел к выводу, что ее лечение равно реальному и эффективному лекарству. Знаю, что она спасает жизни с тяжелейшими случаями заболеваний».

Джеймс Дифферес, профессор, голландский медик

«Передаю сердечную благодарность Джуне за лечебные сеансы, ее уроки. Передаю этой милой, всегда молодой женщине огромнейшую признательность за то, что она идет на помощь к людям, передает нам дар здоровья, данный ей звездами. Преклоняюсь перед Джуной, ее мудростью, добрым сердцем. Спасибо вам, Джуна. Желаю жить долго, долго и сеять людям добро».

С уважением, Л. И. Кульчик, Одесская обл, г. Березовка

«В 1977 году у меня обнаружили опухоль. Головные боли вызывали даже отключения сердца. Перенесла стенокардию, серьезные гипертонические кризы. Предложили операцию. Риск большой, и я на него не решилась. Обратилась к Джуне. После ее лечения головные боли у меня бывают, лишь когда очень сильно устаю. Болей в сердце теперь совсем не ощущаю».

А. Завидовская

«Болел язвой прямой кишки. Лечился в институте проктологии в Москве и других городах. В Тбилиси мне дважды рекомендовали операцию. Попал к Джуне. После второго курса лечения боли прекратились. Всего было пятнадцать сеансов. Чувствую себя отлично».

К. Тегиз

И так далее, и так далее… Отзывы о многих болезнях и на многих языках…

Манифест ассирийской царицы

Ассирийцы, восприняв невероятную популярность Джуны, предложили ей стать их царицей.

Я подчеркиваю, это было так, а не иначе. Не Джуна себя провозгласила царицей. А ассирийцы попросили ее на почетную миссию.

«Царица ассирийского народа Евгения Бит-Сардис-Серегина-Давиташвили-Джуна, глава Регентского совета Российского дворянского общества „Новая элита России“.

Я, Евгения Бит-Сардис-Серегина-Давиташвили-Джуна, по волеизъявлению ассирийских общин всего мира, принимаю на себя титул царицы ассирийского народа во имя добра, любви и согласия между народами планеты!

В этот знаменательный день я возношу горячую молитву о процветании народов мира, и призываю глав всех государств и конфессий к миру, сотрудничеству, взаимопониманию на благо всех народов Земли».

Евгения Джуна

Москва, 18 октября 1997 года

Таланты Джуны

 
Зачем нам в стае птица голубая,
Когда мы черным оперением своим
Гордимся перед солнцем и землею?
Зачем, скажите, птица голубая,
Когда есть небо синее и море?
Она соперничать решила с мирозданьем?
Она – на нашей черной стае!
Убьем ее! И совесть облегчим!
 

Джуна

Живопись и графика

Чтобы научиться рисовать, надо сначала научиться видеть. Малевать могут все, копировать способен и фотоаппарат, и мобильный телефон, но, как считается в живописи, «лицо художника» трудно обрести.

Джуна оставила свой след в живописи. Ее картины узнаваемы. Знаковы. Символичны. Монументально-оригинальны. Они остались в коллекциях президентов, лордов, правящей элиты церкви, представителей интеллигенции России и других стран всех континентов.

Подойдя к ним, вы, не сомневаясь, скажете, чьей кисти эти работы.

Видение себя, точнее, попытка распознать собственный внутренний мир, предназначение стало целью поиска живописи и графики Джуны.

Ее трудно за то упрекать, ведь ни один человек на планете не смог бы стать мастером, что изобразил бы ее истинную. Духовную. Нашей Маргарите ничего не оставалось делать, как стать Мастером самой. Самой сшить для себя масонскую шапочку или надеть мальтийский крест и написать роман в пятистах изображениях себя. Согласитесь, оригинальный подход к живописи! Писали же известные поэтессы тысячи стихов о себе любимых.

 
Не молясь ни богам, ни гангстерам,
Душу дьяволу не продавала.
Маргарита искала мастера,
Пока сама им не стала.
Пока однажды не сбросила
Слой асфальта с сознания,
Уходя подснежником – в осень.
Вне закона. Вне понимания.
 

Зная о размере своих небольших, но ярких черных глаз, она старалась их максимально увеличить на рисунке. На холсте. И даже на скульптуре. К тому же, по возможности, раскрасить.

Глаза в пол-лица синего, голубого, зеленого цвета – постоянно используемый прием гротеска – дают некую специфику всего творчества, инопланетный колорит. Романтичность. Возвышенность. Духовность. Обратная перспектива в пространстве ее зарисовок, как на иконе, переворачивает ряд представлений о реальности. Заставляет остановиться. Задуматься. Узнаваемое ее лицо вы тут же видите на портрете ее глазами, глазами художника. Это та же Джуна, но уже совершенно другая энергетическая сущность, по мановению кисти или карандаша обретшая истинную плоть.

Кроме того, Джуна любила изображать себя в рост. Эта черта достаточно распространена у женщин. Все они предпочитают фотографироваться, чтобы видно было новые туфли или босоножки…

У Евгении Ювашевны тоже есть особенности фигуры. Она длинноногая.

Собственная фигура стала для Джуны предметом изображения на полотнах, коих она сотворила более пятисот. Но и в этом она пыталась утрировать, увеличивая не только ширину и величину своих глаз, но и удлиняя ноги (пусть не за счет туфель или другого вида обуви, сознательно нарушая анатомические законы). Ноги получались гипертрофированно длинными. Невероятно и нечеловечески длинными. Остальные пропорции были нормально соблюдены. Джуна ранняя рисует также длинные-длинные пальцы рук. Длинные шеи. Цветы на очень длинных стеблях. Особенность кривизны угла изгибается, как в сжатом телевизоре.

Изучая живопись Джуны, вы сделаете вывод: ее учитель, давший азы рисунка, передал базовую схему построения фигур на полотне, когда сначала изображается контур обнаженной фигуры, затем дописываются одежды, украшения, аксессуары.

Не все начатое Джуна успевала дорисовывать, оставляя людей без одежды, иногда даже без волос, не одетыми. Неоконченными остались не только картины, но и исследования, поэмы, песни…

Для сборников мы перефотографировали около трехсот полотен и рисунков. Главные герои ее картин – она сама и ее сын Вахтанг. Собственно – всё.

На одной есть изображение отца и матери. Еще одна – портрет, написанный на смерть Талькова.

Да. Встречаются редкие деревья и несколько изображений животных и птиц.

Возле центральной фигуры Джуны обычно находятся вспомогательные. Холсты украшаются и множественными символами. Наиболее часто используемые – цветы, цепи, бусы, звезды, космические тела, солнце, луна, свечение, аура, глаза, деревья, корни, реки, дельфины, египетские или ассирийские жрицы.

Всегда аккуратно выписаны оголенные стопы ног и кисти рук. Груди. Нос. Рот. Царственные манеры. Иногда появляются специфическая масонская символика, мальтийский крест, всевидящее око, змеи, кубки, пирамиды, троны или пентаграмма.

О цвете хотелось бы сказать отдельно. Тон лиц ее героинь – потусторонне-инопланетный. Это удается художнице благодаря нанесению нескольких слоев длительной росписи полотна. Сначала Джуна накладывала на грунт рисунок карандашом. Затем она использовала гризайль, когда одной лишь коричневой краской наносила контуры будущих людей. Масляная краска «коричневый темный марс» для этой цели идеально подходила. Тела на холстах – живые и теплые. Но тени наносила она холодные. Голубым ультрамарином. Иллюзия наблюдения над людьми, обладающими «голубой кровью», постоянно преследовала тех, кто любовался ее живописью с самых первых шагов и до последних посещений мастерской.

Небеса – всегда чистые, безоблачные, темная ночь в звездах или голубое небо. Синее море. Красные платья. Красный кадмий. Желтый кадмий. Краски Джуна почти не смешивала.

После всегда старательно, иногда несколькими цветами, выводила имя «Джуна». Обязательно ставила год создания работы, обычно две или четыре цифры. После 2000 года стала ставить три или четыре – «010» или «2015».

Многие болтали о чудодейственном свойстве ее картин. Я относилась к этим сведениям индифферентно. Просто фотографировала. Но однажды пришлось столкнуться с необъяснимым явлением.

Большие полотна зафиксировать на цифре удавалось легко.

Но однажды она попросила снять с шифоньера стопку ватманов с графикой с применением металлизированных ручек, выполненной легкой пастелью.

Вот тут я не поверила своим глазам. Мой верный «Люмикс» начал барахлить. Отказываться от съемки. Непроизвольно выключался, чего с ним не случалось ранее.

По датам определялось, что все эти работы были нарисованы до смерти Вахо.

Причем Вики точно взбесился. Он мешал, лез в кадр, терся с силой о ноги, забирался с лапами прямо на ватманы. Энергетика выбивала четкость, и мутными оказались большинство фотографий.

Из этого я сделала вывод, что все-таки рука Джуны – это рука Джуны. И картины сохраняли ее не изученное до конца наукой биополе. Оно буквально засвечивало снимки.