Текст книги "Идеальное сочетание (СИ)"

Автор книги: Светлана Овчинникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Очередное сборище знаменитостей, – подумала я, с улыбкой здороваясь со всеми представляемыми мне друзьями знакомого.

К подобным развлечениям я относилась довольно положительно, ведь всякий раз на них можно было узнать, а в особенности увидеть множество примечательных событий. Правда, наблюдать за ними мне больше нравилось со стороны. Поэтому, быстро пристроив сотрудников неподалёку от намеченного места слежки и поприветствовав по пути более-менее близких знакомых, удобно устроилась в тени раскидистого дерева со стаканчиком коктейля. Благо на дворе стояла ночь, а расставленные повсюду прожекторы этот участок освещали совсем слабо. Мне была видна едва ли не весь участок, насколько это позволяло зрение, однако моё присутствие оставалось незамеченным. Почти. Моё уединение совсем скоро неожиданно нарушил мягкий, но от того не менее настораживающий мужской голос.

– Всё также наблюдаете, Виктория Александровна? – спросили с правой стороны моего деревца-убежища, и я испуганно вздрогнула.

– Станислав Викторочив?! – вскричала я в мыслях, не зная, как и реагировать.

Я всё ещё отчётливо помнила наш последний разговор и до сих пор питала к нему глубокую обиду. Я не могла ненавидеть его за те жестокие, унизительные слова, как бы не желала того моя оскорблённая гордость. Будь на его месте любой другой я ни за что бы не допустила в свою сторону такой безжалостной критики и уж тем более не захотела бы иметь после с таким человеком ничего общего. Меня сложно было назвать мстительной, однако моя память никогда не позволяла забыть недопустимого ко мне обращения. Мне всегда довольно легко удавалось заводить знакомства, если хотелось, но куда лучше у меня получалось разрушать их. Однако, разрубить связь со своим идеалом было мне не под силу. Я не могла отказаться от него, не могла не простить вопреки всем своим устоям. Он манил меня своей властностью и непробиваемой аурой серьёзности. Он привлекал меня всем и даже его жестокий нрав находил отклик в моей душе, заставляя восхищаться его внутренней силой и убеждениями. И я не могла его ненавидеть. К тому же, после долгих размышлений его довольно грубые нравоучения не хотя были признаны вполне разумными и обоснованными.

Только у меня всё равно не получалось угомонить задетое самолюбие и теперь, когда причина моих метаний и желания была всего в паре шагов я не знала стоит мне радоваться или же заходиться в праведном возмущении.

– Что вы здесь делаете? – только и сумела я выдать, осторожно разглядывая, наверное, самого очаровательного и красивого мужчину которого мне только доводилось видеть.

Губы Стаса изогнулась в слабой ухмылке.

– А как ты думаешь? – спросил он в своей странной манере панибратства и я, недовольно прищурив глаза, молча сражалась со своими противоречивыми чувствами.

«Зачем он подошел ко мне? Снова заняться наставничеством? Подразнить меня?»

Я отвернулась, решая, что игнорирование в данном случае будет самым уместным и правильным выбором.

«Пусть знает, что я сержусь на него», – определилась со своей позицией я, допивая остатки коктейля и невидящим взглядом скользя по многочисленным шумным гостям и веселящимся неподалёку сотрудникам.

Станислав мою выходку оставил без словесного замечания и которое время молча изучал толи мои ноги в шортах, толи свой неполный стакан какой-то выпивки. Подобная неточность его взгляда и неожиданная близость порядком нервировали, однако я изо всех сил продолжала стойко придерживаться своего решения.

– Смотрю, до тебя уже начали доходить мои слова, – вдруг подал голос Станислав Викторович, небрежно и удивительно непринуждённо облокачиваясь о ствол дерева.

От его неожиданных слов, нагло и беспардонно обвиняющих меня в глупости, внутри всё вспыхнуло от возмущения.

– Да кем вы себя возомнили?! – разгневанно заголосила я, перекрикивая, казалось, даже звенящий бой музыки и громкие вскрики гуляющих. – Кто вообще дал вам право оскорблять меня, а после надменно заявлять будто поделились бесценным советом?! Думаете я такая безмозглая идиотка, что готова поверить в ваши благие намерения? Самоутверждаетесь за счёт измывательств над другими? – кричала я, а он спокойно слушал, чуть приподняв в ленивом удивлении левую бровь.

– Смысл ты, кажется, поняла, но вот содержание…, – протянул Стас так, словно действительно сомневался в моих умственных способностях.

Я мгновенно вознегодовала и разозлилась ещё больше.

– Да вы хоть представляете, как унизительно тогда звучали ваши «вдохновляющие наставления»? Быть может, вы не в курсе, но так не помогают! Это…

– А разве не помогло? – нагло перебил Станислав Викторович мою отповедь, изобразив на лице искреннее удивление.

Я едва не подавилась от его беспардонного заявления и от назойливо бьющейся на периферии сознания факта, что его нравоучения всё же достигли определённого успеха. И от осознания этого недовольство моётолько росло.

– Да кто так делает?! – Мой голос упал до тихого рыка. – Думаете, это нормально вот так вот изгаляться над человеком? Думаете, такое отношение допустимо? – наступала я, чувствуя, как всё во мне закипает от дикой злости.

Но он, кажется, именно так и считал. Более того, на его лице, пусть и слабо, проявилось подобие довольной улыбки.

– Да вы… вы просто бесчувственная скотина! Безжалостный тиран! Вы… вы! …

Он устало улыбался, словно мои слова были для него не больше, чем пустым и совершенно бессмысленным сотрясанием воздуха. И вот тогда я действительно не выдержала. Не отдавая себе отчёта, я резко вздёрнула свободную от стакана левую руку и так резко замахнулась для удара, что мой корпус неожиданно занесло в сторону. Ладонь, так и не достав до щеки выбешивающего своим спокойствием мужчины, заискивающе скользнула по пустоте и мгновенно устремилась за падающей хозяйкой. Давно опустевший стакан в правой беззвучно отлетел в траву и под всей тяжестью тела моя рука, защищая, заскользила по корке дерева.

Я глухо ахнула, а упав на колени, быстро поднесла к лицу разодранную ладонь, раскрывая рот в беззвучном крике. Боль от десятков занос и разорванной кожи в мгновение ока разлетелась, казалось, по всем нервным окончаниям, заставляя клетки тела судорожно сжаться. На глаза невольно навернулись слёзы, и я по-детски задула на ноющую конечность.

– Перестань! – влез в мой мир страданий требовательный голос Стаса, и я тут же гневно вскинула голову.

– Что хочу, то и делаю! – со всей своей гордостью возразила ему и демонстративно начала дуть на больную ладонь в усиленном режиме, принося ей, однако, этим новую боль.

– Дура! – мгновенно отреагировал мужчина и, резко схватив меня за запястье, в приказном тоне воскликнул: – Вставай немедленно и прекрати уже заносить в рану ещё больше микробов!

– Не твоё дело! – огрызнулась я и тут же скривилась от болезненных покалываний в зажатой руке. – Больно! Отпусти!

– Не надейся, – отчеканил Станислав убийственно спокойным голосом, затем быстро нагнулся и с удивительной ловкостью поднял свою ошеломлённую жертву. – Пусть не я тебя толкнул, но упала ты, в некоторой степени, из-за меня. Так что не дёргайся и пойдём. – Он уверенно потянул меня куда-то в сторону.

– Ещё чего! – отмерла я и мгновенно вцепилась в его пальцы на моей кровоточащей руке. – Никуда я с тобой не пойду! Отпусти немедленно! – прорычала я и тихо захныкала, когда он ещё крепче сжал запястье и с силой дёрнул его на себя.

Тело по инерции подалось вперёд. Он пошел.

– Больно же, идиот! – зашипела я, против воли засеменив ногами в неизвестном мне направлении.

– Тогда не сопротивляйся, – просто отозвался Стас, даже не повернув головы в мою сторону.

Шумно втянув в лёгкие воздух, я постаралась успокоиться. Ладонь жутко саднило, и я хорошо ощущала, как тёплая кровь струйкой стекает по ослабевшим пальцам и капает в зелень газона. От возникающих перед глазами устрашающих картинок изливающейся кровью раны, меня мелко затрясло, а в горле встал противный ком. Разбушевавшееся воображение, против воли, подло рисовало всё более и более ужасающий вид ладони. И как человеку, совершенно не переносящему кровавых зрелищ, мне становилось всё хуже. Перед глазами всё плыло, ярко выводя лишь мелькающие искрящиеся звездочки. В ушах шумело и создавалось ощущение будто меня окружает плотный и непроглядный туман, через который выйти помогает лишь уверенно сжимающая запястье рука.

– Скоро придём, – зачем-то сообщил мне Стас, ослабляя хватку до лёгкого прикосновения.

Ответить, однако, я ему не смогла и лишь коротко кивнула, нисколько не переживая от того, что он, в принципе, увидеть этого жеста никак не мог. Мне было всё равно. Меня волновало лишь моё предобморочное состояние, чувство слабой тошноты и рука, тянущая за собой.

– Всё. Постой, – негромко оповестили меня, и я послушно остановилась, желая прогнать из глаз светящиеся точки и успокоить рвотные порывы.

Рядом что-то пронзительно пикнуло и, вздрогнув, я тут же испуганно заозиралась.

– Парковка? – выдвинула мысль, замечая перед собой и чуть дальше расплывчатые образы машин.

– Именно, – подтвердил знакомый голос и передо мной словно из ниоткуда появилось лицо Стаса. – М-да, – цокнул он отчего-то языком и, осторожно подтолкнув меня за плечи, предложил сесть на сидение его спортивного автомобиля.

Отказываться от подобного предложения в таком состоянии не стала бы при всём своёмжелании и, сев на край, тут же расслабленно откинулась на сидение.Некоторое время покалеченная рука безвольно лежала на моей коленке, пачкая ту в крови, но потом я почувствовала касание чьих-то тёплых пальцев.

– Будет немного больно, но рану нужно промыть и избавиться от заноз, – заботливо предупредил меня Станислав и мне стало ещё хуже. – Ты пока понюхай.

В моей левой руке оказалась мокрая ватка и я догадливо поднесла её к носу. Запах нашатырного спирта рассеивал пелену перед глазами, однако стоило мне опустить взгляд на окровавленную ладонь, как от моей реакции на кровь лёгкая муть вновь застилала глаза. Так, держа у лица спасительный валик и глубоко вдыхая, я молча наблюдала за ловкими движениями определённо опытного и знающего своё дело врача. Все его действия казались совершенными и точными до такой степени, что невольно в голове появились ассоциации с роботами и Богом, которые, по сути своей, не способны ошибаться. Подобное сравнение вызывало улыбку и наблюдать за профессионализмом Станислава нравилось мне всё больше и больше. Я искренне восхищалась его аккуратностью и безупречностью и, не смотря на болезненные ощущения, вновь беззастенчиво начала любоваться своим лучшим раритетом и первым идеалом из всех, которые мне когда-либо доводилось видеть и находить.

Его спадающие чуть ниже ушей чёрные волосы едва заметно отражали тусклый свет от горящего неподалёку фонаря, прикрывая лицо и придавая образу оттенок загадочности. Прямой лоб, ровно очерченные тонкие брови и очки в изящной тёмной оправе, за стёклами которых скрывались удивительные глаза, невероятно сильно притягивающие царящим в них спокойствием и уверенностью, завораживали. Я не могла отвести взгляд от воплощённого в жизнь совершенства и едва ли была способна думать о чём-либо кроме него. Мне хотелось коснуться его тела, дотронуться до его щеки, почувствовать среди пальцев мягкость его волос, поймать на себе его взгляд и узнать насколько чувственны могут быть его губы. Но неожиданно резкая боль в руке в мгновение выдернула меня из мира фантазий, вынуждая порывисто втянуть в лёгкие больше пропитанного спиртом воздуха. Из глаз, вторя издревле заложенным рефлексам, покатились слёзы.

– Я почти закончил. Потерпи ещё немного, – попросил Стас, обматывая ладонь бинтом.

И мне ничего не оставалось, кроме как с видом мученика терпеть режущую боль от контакта ран и лёгкой, но крепко сжимающей ткани.

– Ну вот и всё, – ободряюще оповестил меня мужчина и, осторожно приглаживая бантик, с улыбкой взглянул мне в глаза.

А у меня мгновенно перехватило дыхание и пересохло горло.

«Он улыбается?! Улыбается мне?!»

– Не могла бы ты не смотреть на меня так? – попросил меня мой идеал. – Это сбивает с толку…

– О, простите! – возбужденно воскликнула я и поторопилась выполнить его просьбу, склонив в покорном жесте голову и честно намереваясь смутиться, но… лишь секунда внутреннего сопротивления и. – Но нет. Не могу не смотреть на вас, – призналась я, ощущая, как от прорывающейся наружу откровенности алеют щеки. – Ваша улыбка такая очаровательная! – с придыханием известила я и от его прямого взгляда всё же скромно потупилась. – Она безумно идёт вам! Так идеально сочетается…

– Правда? – переспросил Стас, пребывая одновременно, казалось, и в замешательстве, и в удивлении.

Я вновь подняла голову и практически тут же потерялась в его блестящих, тёмных глазах.

– Да, – прошептала почти беззвучно, успев напрочь позабыть на какой именно вопрос я только что ответила.

– Помниться, когда-то тебе нравились мои глаза…

– О чём это вы?! – встрепенулась я. – Да они всегда будут у меня на первом месте! – пламенно заверила я, бездумно ведясь на его провокацию. –Улыбка на втором!

– А на третьем?

– А на третьем – губы, – уверенно заявила я, гордясь тем, как быстро мне удалось расставить всё по своим местам.

Но на моё утверждение Станислав вдруг как-то криво улыбнулся, и до моего сознания запоздало добрался смыл произнесённых слов.

«О-о, Го-осподи! Ну что за идиотка?!»

– Губы, значит, – задумчиво протянул Стас и его тёмные глаза подозрительно сузились.

Я судорожно сглотнула и невольно отстранилась в глубь салона.

– Знаете, мне это…, – залепетала я, заёрзав на сидении под его изучающим проницательным взглядом. – Пора…

Не заметив каких-либо явных действия по предотвращению моей задумки, я осторожно вытянула из ладони бизнесмена свою и медленно, отчего-то боясь, что он действительно может накинуться, поднялась по краю дверного проёма. Стас лишь проводил меня взглядом, продолжая неподвижно сидеть корточках и смотреть с как боязливо я отступаю в сторону.

– Пойдёшь развлекаться дальше? – вдруг спросил брюнет, и его рука, останавливая, легла на бедро.

– Может, – нерешительно отозвалась в ответ и успела лишь вздрогнуть, когда с удивительной резвостью мой идеал выпрямился во весь рост и замер около меня так близко, что моё сердце тут же бешено затрепетало в груди.

Неожиданная энергичность Станислава Викторовича и интимность ситуации заставила непроизвольно сильнее вжаться в прохладную металлическую преграду и задержать дыхание. Я не знала куда себя деть, куда выкинуть из головы непристойные желания и напряженно застыла, пока, однако, его обжигающее дыхание не коснулось моей щеки. Всё внутри вдруг сжалось и так ощутимо и остро всколыхнуло все чувства, что я даже не подумала сдержать приглушенный стон, что сорвался с губ. Однако после я быстро опустила вниз голову, стремительно втягивая через рот жизненно необходимый кислород и пытаясь хоть как-то заглушить стук сердца, громко отбивающего свою дробь во всём теле.

– Тебе там будет лучше? – неожиданно вопросил Стас, словно не заметив моего состояния, которое бы легко могло послужить ему ответом. – Лучше, чем со мной? – Отрешённость его голоса невольно вызвала дрожь по телу, а суть вопроса ставила в тупик.

«Лучше, чем с тобой?! Нет ничего, лучше, чем ты и нет места лучше, чем рядом с тобой», – хотелось мне ему признаться, и я уже подняла голову для этого, но слова застряли в горле, как только наши глаза встретились.

В них не было и капли от того, что я видела в них прежде. Холодность, безразличие, усталость, въевшаяся, казалось, в самое сердце – в его тёмных глазах не было ничего из этого. Они словно оттаяли и за прежней маской показалось то, что заставило всё внутри меня сжаться от неясной боли, сочувствия и жалости к тому, что ему пришлось когда-то пережить. Я не знала, что именно случилось в его жизни, но та тоска, та отчаянная немая просьба о помощи, что читалась в его глазах, не могла оставить меня безразличной. Его страдания будто стали неразделимой частью меня, которую мне безумно захотелось вырезать навсегда.

– Чего молчишь? – как гром раздался его голос, а затем его руки требовательно встряхнули меня за плечи.

Но я не могла ему ответить. Не могла оторвать взор от его раскрытой и опустошенной души. И так невыносимо больно было смотреть в посеянную в нём когда-то пустоту, что непроизвольно по моим щекам побежали слезы. Стас замер, а я, громко всхлипнув и разревевшись от невыносимо давящих чувств, порывисто прижалась к его груди и обняла так крепко, как только могла. Мне безмерно сильно хотелось помочь ему хоть чем-то, хоть как-то заглушить безмолвным крик его души, который он никому не давал услышать. Но я слышала, видела и ясно ощущала всю глубину её беспомощности. Однако, я не знала, что можно для неё сделать и это разрывало мне сердце.

– Что с тобой? – озадаченно спросил мужчина, слегка отстраняя.

Не без труда я сумела поднять на него заплаканные глаза. Ещё сложнее мне давались слова.

– Прости… Прости меня, – только и смогла прошептать я, глотая слёзы и боясь утонуть в плескающихся внутри чувствах. – Прости…

– Что? О чём ты говоришь? – В его голосе я отчётливо различала удивление и беспокойство. – Что с тобой?

Едва ли я могла ответить на его вопрос, но мне хотелось донести до него свои переживания.

– Я…я не знаю, как помочь тебе… Ты выглядишь таким несчастным… таким одиноким… и я не знаю, не знаю, чем тебе помочь!

Я не сумела сдержать новую волну рыданий и опустила голову, стирая с лица непрошенную влагу. Станислав Викторович не спешил обвинять меня в глупых догадках, в безрассудном поведении и какое-то время просто молчал, а когда я уже было подумала, что он вот-вот вновь станет безразличной ледышкой и посмеётся надо мной, он вдруг неожиданно притянул меня ближе и обнял, словно в его руках была не я, а самое настоящее бесценное сокровище.

– Всё-то ты знаешь, – негромко произнёс мой бесценный идеал, коротко хохотнул мне в макушку и тихо вздохнул.

Я заплакала ещё сильнее. Мне было так грустно и так жаль, что, казалось, будто ничего печальнее на свете не может и существовать.

– Перестань, – послышался мягкий, успокаивающий голос Станислава у краешка уха. – Перестань плакать.

Но это было так сложно, что едва ли я могла сейчас исполнить его просьбу. Тогда Стас насильно разорвал наши объятия, требовательно, но аккуратно поднял мой подбородок вверх, осторожно стряхнул с него капельки слёз и нежно поцеловал.

– Не плачь, прошу тебя, – произнёс он в губы, вновь касаясь их и дразня. – Тебе не идут слёзы, – шепнул он и ласково стёр с щеки тонкие ручейки. – А ты ведь хочешь выглядеть для меня красивой, правда?

Я фыркнула, а он усмехнулся и поцеловал. И я ответила, надеясь, что этот поцелуй наполняет и исцеляет не только наши сердца, но и наши души. Мне хотелось думать так, и я искренне в это верила.

Глава 7. Выбор сердца.

Дни мои проходили счастливее, чем когда-либо даже несмотря на то, что после вечеринки со Станиславом мы так ни разу и не виделись. У него были какие-то неотложные и срочные дела в Новосибирске, а мне необходимо было из него уезжать. Ремонт шел в полном разгаре и моего присутствия там как раз очень не хватало. В общем-то, всё шло идеальнее некуда, пока однажды отец не передал мне приглашение на свадьбу сына одного его знакомого. На свадьбу Станислава с какой-то женщиной.

Эта новость была ударом в самое сердце. Возведённые замки из мечтаний рухнули в одно мгновение, не оставляя после себя даже горстки пыли. И так неожиданно и больно оказалось это узнать, что долгое время я не могла справиться с поглотившими меня чувствами. Я ощущала себя подавленной, брошенной и безжалостно растоптанной.

«Не мог ведь он не знать в тот вечер, когда целовал меня, что где-то тем его ждёт невеста?! Быть такого не может! … Но если так, если допустить такую возможность, то получается – он просто использовал меня?! Мой идеал?! Меня?!»

Две недели безмятежного забвения, две недели счастья и томительного ожидания своего идеала и после резкий рывок в жестокую реальность.

Мне ещё ни разу не давали так ясно понять, что наша близость была не больше, чем случайное стечение обстоятельств. Но я не хотела, не могла поверить, что тогда его глаза мне лгали. Их пустота, заполненная лишь мольбой от беспросветной тоски, не могла показаться мне. Я не могла так ошибиться. Не могла придумать такое.

От размышлений, противоречий и слепой веры в мужчину моей мечты голова шла кругом. Вся радость жизни перестала таковой казаться. Моментами на меня наваливалась не свойственная мне апатия, а временами в душе бушевал настоящий ураган и всё вокруг становилось каким-то искаженным и не правильным. Но я ничего не могла с собой поделать. Мысль, что мой идеал, самый лучший из всех, что я когда-либо находила, может сочетать в себе такие гнусные черты и помыслы вызывала отвращение и боль. Смириться с этим было невозможно. Часть меня всё ещё восхищалась им, возводила его на пьедестал божества, снимала все обвинения разума, и я не могла подавить в себе эти чувства. Мне хотелось видеть его, любоваться им, чувствовать силу его непоколебимой решительности, невозмутимого спокойствия, до элементарного просто хотелось смотреть в его глаза и быть рядом. И мне было не важно, что шепчет о нём мой разум. Он был необходим мне. Как стимул, что позволяет двигаться вперёд, как маяк, что не даёт сбиться с пути и как Бог, вера в которого должна быть нерушимой.

Я не могла от него отказаться и через несколько дней мучительных раздумий приняла решение безоговорочно оправдать его поступки и выбор.

«В конце концов, это его жизнь, – твёрдо сказала я себе. – Он сам вправе выбирать себе окружение. Да, он поступил со мной некрасиво, очень некрасиво, но если он это сделал, значит, на то наверняка были веские причины».

Я рискнула поверить в это. Поверить в него. А после с новой силой окунулась в работу.

Её, к слову, оказалось довольно много и поэтому чуть ли не весь месяц до окончания ремонта у меня прошел незаметно и в суете. Зато результат превзошел все мои первоначальные ожидания. От прежнего ресторанчика остались разве что только воспоминания и фотографии, всё остальное успешно преобразилось и стало поистине впечатляющим. Такого сочетания, такого стиля и такого интерьера с определённой точностью не было ни у кого. За этим с особой кропотливостью следила я, дизайнеры и моя младшая сестра Катя. И это того стоило. Ещё до открытия о моём ресторане «на высоте желаний» знали уже многие. Не без помощи папы, конечно. Он был так рад моему энтузиазму и прогрессу, что едва ли не впервые я видела его таким довольным. Возражать или тем более запрещать ему говорить обо мне значило не меньше, чем если бы я отобрала у него предмет гордости всей его жизни. Это было бы жестоко и, в общем-то, весьма невыгодно.

Да, именно так об этом отозвался Константин Алексеевич перед самым открытием, увидев на площадке ресторана солидную часть довольно известных в своих отраслях людей. Возражать не имело даже смысла. Моя обычно бесстрастная секретарша и то удивлённо присвистнула, вводя меня в некоторый ступор изумления и, наверняка, мысленно подписывая в графе с моим именем ещё какое-нибудь замечание. Ничего против я не имела, мне скорее даже нравилась это её особенность всё подмечать.

«Это может пригодиться нам в будущем», – с улыбкой думала я, разрезая красную ленточку и впуская внутрь ресторана первых посетителей.

День выдался очень суматошным и мест едва хватало для всех желающих отобедать в разрекомендованном местечке. Сидеть в своём пусть и обновлённом кабинете было скучно и совсем не продуктивно и я, как истинная хозяйка, самолично, в окружении скромной свиты из секретарши и финансиста, встречала и приветствовала гостей. Проявленный мной жест любезности, к тому же, служил прекрасным поводом для установления новых связей с весьма влиятельными людьми и отличным способом привлечения в свой ресторан обеспеченных посетителей.

Я была рада видеть каждого, правда, когда в дверном проёме появился Станислав Викторович улыбка на губах значительно померкла.

– Добро пожаловать, – бесцветно выговорила я подошедшей после гардероба паре.

Неизвестная мне девушка, гордо задрав подбородок и ещё крепче стиснув локоть своего жениха, величественно надула губки и деловито поправила высокую, стильную причёску, будто показывая мне кому принадлежит стоящий с ней мужчина. Усмехнуться мне не позволило лишь хорошее воспитание и спокойное, безэмоциональное выражение лица Стаса. Оно отрезвляло и напрягало. Я совершенно не представляла какие мысли кружат в его голове, что он испытывает, держа под руку свою невесту и смотря на меня. И это тревожило меня, несмотря на то, что я прекрасно знала, что их свадьба состоится уже через четыре дня.

«Зачем он пришел сюда? Зачем привёл её? Для чего? Ещё раз наглядно показать насколько я наивна и глупа? Или что-то ещё?»

– Приятно снова видеть этот ресторан открытым, – произнёс Станислав, словно зная о моих невысказанных вопросах. – Да ещё и с такими впечатляющими изменениями. Хорошо постарались.

Его сдержанная похвала звучала для меня значимее, чем все предыдущие вместе взятые. И как бы я не старалась того отрицать, именно мнение Стаса было для меня важнее всего.

«Какая жалость», – подумала я, вновь подавляя чувства и закрепляя на губах доброжелательную улыбку.

– Рада, что вам нравится.

В знак солидарности он мягко качнул головой и под бессмысленный трёп нетерпеливой светловолосой девицы последовал за ожидающим их пару официантом. От вида удаляющейся спины мужчины моей мечты на душе становилось неудержимо тоскливо. С самого начала, с самого первого взгляда на него я уже знала, что наши судьбы слишком разные, чтобы они сумели соединиться. Где-то на уровне подсознания я верила, что человек, увидевший границу совершенства, не должен вступать в его пределы из опасения сойти с ума. Будь то от счастья или же от разбитого сердца.

«Не задавит ли волю пойманный идеал? Не станет ли причиной потери смысла жизни и оцепенения? Что там, за этими пределами?»

Невольно я возвращалась к этим вопросам снова и снова, не имея сил отказаться от них навсегда. И я бы непременно ушла в раздумья прямо в разгаре торжества, если бы кто-то не больно не пихнул меня в бок. Опомнившись, я мгновенно оборвала цепь уносящих за собой мыслей и перевела взгляд на одних из уходящих гостей.

– Всего доброго! Будем рады видеть вас снова! – доброжелательно попрощалась я с посетителями, расплывшись в улыбке.

Взгляд невольно скользнул на стоящую рядом секретаршу, и отчего-то мне тут же захотелось ослабить натянутые губы как минимум вдвое. Её немой укор и удивительная проницательность с не менее поразительной способностью понимать, странным образом рассеивали дымку над разумом. Тряхнув головой, я по-настоящему искренне улыбнулась и вновь погрузилась в роль благодушной хозяйки. Однако, с облегчением вздохнула лишь тогда, когда предмет моего помешательства вновь удалился в гардероб.

– Его жена – совершеннейшая стерва, – негромко заявила Людмила, то ли в недоумении, то ли в удивлении собирая маленькую складочку у бровей, тем самым вызывая у меня своей откровенностью неподдельное изумление.

– Думаешь?

– А то! – со знанием вскинула она палец вверх. – Разве вы не заметили с какими собственническими замашками она держалась за Станислава? А с какой важностью и надменностью приказывала официанту? Просто уму не постижимо, как такая…

Она резко оборвала свою речь, когда с боку кто-то довольно громко привлёк наше внимание кашлем в кулак. На какую-то долю секунды мне даже показалось, что за нашими с Людмилой спинами в тот же момент послышался тихий смешок. Оборачиваться на Константина Алексеевича при всём немалом желании не стала, поспешив уделить всё своё внимание нежелательному свидетелю.

– О! Какое стильное у вас пальто, Станислав Викторович! – тут же изобразила я восхищение, совершенно игнорируя не самые приятные обстоятельства нашей очередной встречи. – Вам очень идёт этот покрой! А его сочетание с этим шарфом! Просто наглядная демонстрация классической моды, – вещала я довольно искренне, но не обдуманно.

– Прошу простить, – вежливо вставила кроткую реплику секретарша и под шумок подло ускользнула в зал, прихватив по пути и не очень этого желающего финансиста.

– На улице уже достаточно холодно, – произнесла я с глупой улыбкой, запутавшись в собственных мыслях и в конец потеряв суть своей болтовни.

«И куда это так рванула Людмила в такой-то важный момент? Чтоб её!»

– Поверю вам на слово, – непринуждённо произнёс вдруг Стас, и в моей голове тут же напряженно заскрежетали шестерёнки, пытаясь разгадать к чему конкретно Станислав отнёс свои слова.

«О погоде? Или о пальто с шарфом?»

– А, да, – отрывисто отозвалась я слегка запоздало и не особо осмысленно, когда прямой взгляд мужчины застыл на мне.

«Господи, что ему говорить? Почему он вернулся сюда? Где его жена? И с какой стати мои помощники сбежали, оставив меня здесь с ним наедине?»

Как назло, посетители не спешили ни выходить, ни входить. Повисшее молчание начинало становиться неловким.

– Прости меня за тот вечер, – неожиданно глухо заговорил Стас. – Если бы я тогда знал об Алисе, ни за что не допустил бы такого…, – признался он, кажется, действительно сожалея о сделанном. – Прости, – попросил он прощения так искренне, что от обиды и горечи мне стало в разы сложнее изображать на лице беззаботность.

«Он жалеет о том, что поцеловал меня? Жалеет о возникшей близости?»

– Ничего страшного, я понимаю и ни в коей мере не виню вас, – заверила я его, честно стараясь подавить в себе снова оживающую боль. – Да, мне было немного обидно, что не от вас я узнаю о вашей свадьбе, но, хочу сказать вам, я никогда не пожалею о случившемся. Тот вечер навсегда останется для меня лучшим, несмотря на то, что я была со своей мечтой совсем недолго, – без притворства призналась я, желая, чтобы Стас узнал о моих чувствах, узнал насколько дорог мне и понял, что моё им восхищение и одержимость нечто большее, чем обычная привязанность к коллекционным раритетам. Гораздо большее. – Знаете, – начала я, опустив взгляд на пуговицу его пальто. – Я уже давно перестала верить в то, что в реальной жизни действительно смогу найти настоящего «принца» со всеми подходящими для меня качествами. Пусть сейчас и нет такого титула, и вы не голубых кровей и тем более совсем не мой, но я счастлива уже лишь от того, что свой идеал я всё же встретила. – Осмелев от собственных слов с улыбкой я посмотрела в тёмные глаза своей мечты. – Спасибо, что провели со мной время.