Текст книги "Кошки смотрят свысока"
Автор книги: Светлана Нарватова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
Через открытое окно был слышен смех и шаги уходящих. Переждав ещё пятнадцать минут на спортивном канале, Маркелов начал собираться.
Потрясающе богатая на цвета природа южного края будила в душе какое-то нездоровое предвкушение. Чирикали и посвистывали птички. Ёжик волос холодил лёгкий ветерок. Пахло морем и солью. Штык не любил весну за непредсказуемость и тревожность. И вот сейчас он словно очутился по уши в весне, и за грудиной что-то ухало. Он задрал подбородок, позволяя мягким лучам коснуться лица, и улыбнулся. Как мальчишка, честно слово. Он одёрнул майку-боксёрку и приспустил бордшорты, чтобы те прикрывали колени. О боже, неделю назад он даже не подозревал, что есть такое слово. И теперь он их носит, как порнозвезда, на бедренных косточках. Были длиннее, но в дурацкую клетку. Маркелов решил, что пусть лучше блогерша любуется на его пресс, чем пугается ужасных шрамов. Лёха закинул на плечо полотенце и, подсвистывая птицам, пошёл вниз по извилистой дорожке. Она была выложена криво-косой брусчаткой не первой юности и придавала месту некий шарм старины.
Здание базы уже скрылось кронами, когда взгляду Алексея предстала картина «Приехали». Сидя попой прямо на брусчатке, Альбина Яницкая разглядывала свою стопу и бормотала под нос что-то нецензурное. Судя по экспрессии.
– Альбина, рад вас видеть, – соврал Штык. – Что показывают?
Она быстро опустила ногу и одёрнула сарафан. Если бы Алексей не спускался, а поднимался, вид был бы более интригующим. Девушка была босой, и носки эйфелевых башень торчали из пляжной сумки неподалёку от мордочки Люси.
– А почему вы без обуви? – поинтересовался Лёха. То, что ты не видишь логики в чьих-то поступках, не значит, что её нет. Возможно, она просто слишком отличается от твоей.
– Алексей, всё нормально, – очень достоверно уверила блогерша, и Лёха заметил, как под ногой, которую Яницкая только что осматривала, растекается пятно крови.
– Почему вы без обуви и с порезанной стопой? – спросил Лёха тем тоном, при котором его подчинённые начинали пугаться. А они были бесстрашными бойцами.
– Я с порезанной стопой, потому что без обуви, – недовольно сообщила блогерша. – Идите уже. Я сама.
Точно психическая.
Алексей быстро дотянулся до сумки и вынул оттуда туфли. Люся упала на мостовую и осуждающе глядела на него своими сияющими глазищами. У одной из туфель не было каблука.
– Эта проблема решается легко, – успокоился Штык, взяв целую туфлю за эйфелеву башню. Всегда мечтал это сделать.
– Замри! – скомандовала блогерша, подскакивая на здоровую ногу и забирая туфлю. – Ахх!.. – прошипела она. – Вы с дуба рухнули, Алексей?!
– А что? В фильмах всегда так делают, – поделился Штык. Может, и не делают. Лёха не мог припомнить, что прямо видел. Но ему так казалось.
– В фильмах могут сколько угодно обувь портить, у них бюджет казённый. Знаете, сколько они стоят? Это Джимми Чу!
Точно психическая. У неё, видимо, заморочка такая: вещам имена давать. Плюшевая Люся и кожаный Джимми Чу.
– А второй туфель как зовут? – вежливо поинтересовался Алексей.
– Вы издеваетесь?! – вспыхнула блогерша. – Это бренд! Новая коллекция, между прочим. Знаете, сколько они стоят?!
– Не знаю, – честно признался Штык. И знать не хотел, чтобы комплексами не обрастать. – А зачем вы тогда их на пляж обули?
Яницкая закатила глаза. Люся тоже смотрела на него, как на дебила. У каждого своя логика. Просто у некоторых она такая… изысканная, что пока найдёшь в ней смысл, мозги вскипят. Маркелов решил даже не начинать. Он просто сунул туфли обратно в сумку, туда же полетела Люся. Мордой вниз, чтобы не пялилась. Сумку Штык сунул девушке и достал из кармана пережиток советского прошлого – матерчатый носовой платок, почти бесценный инструмент в умелых руках. Перетянув стопу, Алексей подхватил девушку на руки.
– Вы что делаете? – не поняла блогерша, но вырываться не стала.
– А вы как думаете?
– У вас же нога, – выдала Яницкая неподражаемый по логичности аргумент.
– Две, – возразил Алексей. – У всех людей так, – сообщил он по секрету. – И у вас тоже. Пока. Как вы умудрились порезаться?
– На стекло наступила. Люди же сюда отдыхать приехали, – буркнула она, удобнее хватаясь руками за шею.
От блогерши шёл лёгкий аромат каких-то сладких фруктов. И сама она была такой тоненькой, что Штык боялся лишний раз рукой дёрнуть, чтобы не сломать. Нос девушки ткнулся Лёхе в шею, и он дёрнулся от мурашек.
Разогретая утренней тренировкой нога слушалась. Это радовало. К счастью, идти было недалеко. Вскоре они стояли у дверей Альбининого номера. Точнее, Алексей стоял, а Альбина висела у него на руках.
Глава 9,
в которой случаются странные вещи, а человек-доберман не верит
На руках у Добермана было уютно и надежно. И, в отличие от сна, Аля не чувствовала себя мешком картошки. Напротив, Альбине чудилось, что несут её бережно, как дорогую вазу из тонкого фарфора. Доберман был свиреп, но нежен. Ах, прямо как в романах!.. Невежественный дикарь с дубиной, который тащит её в пещеру. В её пещеру, между прочим. Очень удобный дикарь. Если успеть отобрать у него туфли, фух!
С другой стороны, что ещё ждать от добермана в отношении обуви? Он способен только порвать её, как тузик грелку. То есть туфлю.
Зачем она надела Джимми Чу на пляж? Потому что они идеально подходили к её сарафану! В женщине всё должно быть прекрасно: и лицо, и душа, и Джимми Чу.
Алексей осторожно опустил её на холодный пол у пещеры. То есть номера. Аля на ощупь переворошила дно сумки в поисках ключа, пока, наконец, не нащупала карту. Замок еле слышно вжикнул, дверь приоткрылась, и Альбине показалось, что внутри что-то грохнуло.
– Вы с собой других зверей, кроме ленивицы не привозили? – поинтересовался Доберман за её спиной. – Например, слона в натуральную величину.
– Вы сами несли мои вещи. Как думаете?
– Думаю, что слон мог быть надувным.
– Очень смешно, – обиделась Аля.
– Да, – не смутился Алексей, игнорируя сарказм. – Просто мой юмор очень тонкий. Не каждый его заметит.
Он приподнял Алю за талию и переставил вбок, а сам открыл дверь и вошёл первым. Но прежде чем она успела войти, хлопнул дверью с такой силой, что Яницкая едва успела отскочить.
– Охренел?! – на этот раз у Альбины не было сил сдержаться.
Она снова приложила карту, но дверь неожиданно открылась сама. Точнее, с помощью Добермана.
– Обязательно было закрывать прямо перед моим носом?! – возмутилась Аля.
– Это не я, – видимо, очень тонко пошутил Алексей.
– А что, я?
– Нет, – снова не согласился тот, и тут дверь снова захлопнулась. Сама.
Яницкая вздрогнула.
– Это сквозняк. – её спутник быстро разулся и совершено бесшумно скользнул в гостиную номера. – Вы зачем окно открытым настежь оставили? Я понимаю, что здесь закрытая база и чужаков нет, – слышался его голос и тихий стук замыкаемой створки. – Но элементарные правила безопасности-то нужно соблюдать.
– Я не оставляла, – возразила Аля.
Она его даже не открывала.
Хромая, стараясь наступать на только на пятку, она вошла в комнату.
На полу у стены лежал её чемодан. Его, видимо, тоже свалило сквозняком.
– А кто же тогда оставил? Надувной слон? Или брошенный любовник?
Алексей стоял у окна, на фоне цветущего розового облака. Ноги на ширине плеч, руки на груди. Подбородок вперёд. Спина прямая. Аля ощутила себя на скамье подсудимых перед суровым прокурором.
– Какой любовник?! – пробормотала она. Точно, охренел. – Я сюда отдыхать приехала.
– Ну да. С любовником-то разве отдохнешь, – хмыкнул куда-то в сторону Доберман.
И с чего она решила, что он дрессированный? И даже если дрессированный. Это всё равно не значит, что ручной.
– Не знаю, может, горничная убирала и решила проветрить, – Аля подняла чемодан и поставила его к стене. Сверху пристроила пляжную сумку. – Спасибо, вы очень выручили.
– Выставляете? – Доберман оскалил зубы. Фигурально. – А вы мне кое-что должны.
Аля напряглась, вдруг осознав, что они одни в номере, в пустом отеле, а за соседней дверью – спальня. Она непроизвольно дёрнула рукой, и сумка рухнула на пол. Туфли, Люся, сотовый, щётка… – всё художественно рассыпалось по ковру.
– Платок мой носовой, – усмехнулся Алексей. – А вы о чём подумали?
– О носовом платке, – соврала Аля, кивая головой, как китайская собачка под лобовым стеклом.
Она опустилась на колени, чтобы собрать вещи. Каким-то непостижимым образом Доберман поднял сумку раньше, чем Яницкая села.
– Врушка, – с укоризной заявил он, вручая сумку ей.
– Я честно его верну, – возразила Аля. – Постираю и верну.
– Я вам не верю, – нагло заявил Доберман, поднимая сломанную туфлю и выкатившийся на пол каблук и пытаясь пристроить один к другой, словно сверяя, подходят ли. Будто она всегда пару отломанных каблуков носит про запас. – Поэтому сам его заберу. И ногу вашу обработаю. А то, чувствую, вы здесь сейчас доломаете всё, что ещё не сломали. Бинты, лекарства есть?
– Я сама могу, – упрямо заявила Аля.
– Конечно, можете, – согласился мужчина, поднимаясь.
В общем, Альбина не хотела туда смотреть. Но пах оказался прямо на уровне глаз. И свободные, плотные шорты недвусмысленно намекали, что их владельцу есть, чем гордиться. Яницкая, отчего-то сглотнув, отвела взгляд.
– Я – врач, – напомнила она. В том числе, себе.
Доберман выразительно вздохнул:
– Бедные ваши пациенты. – Вот тут он в корне ошибался. Они были совсем небедные. – Так где взять бинты и антисептики?
Альбина поняла, что от него так просто не избавиться – вцепился, как бездомный пёс в кость.
– Отвернитесь, – сказала она.
– Вы интригуете, – мотнул головой Алексей и повернулся к ней своей шикарной задницей. – Как я теперь буду спать?
Вот что мешало ей полностью разобрать вещи и разложить их по шкафам?
– Они в чемодане. Я просто не хочу, чтобы вы видели, что там.
– Оружие, наркотики, деньги?
Яницкая даже отвечать не стала. Просто быстро достала дорожную сумочку-аптечку и застегнула молнию чемодана.
– Вот, – она ткнула ею Доберману в локоть.
Тот молча повернулся, поднял Алю и понёс в ванную. Следом за ней там оказался стул из гостиной, который был водружен собственно в ванну. Теперь Яницкая восседала на нём, как королева. А верный паж, то есть дикарь, устроился на бортик, спиной к ней, лицом к крану. Грубые руки дикаря оказались нежны и осторожны. Сначала он отмочил успевший присохнуть от крови платок, потом промыл ногу, потом обработал и, наконец, забинтовал. Последнее было совершенно излишним. Но таким приятным, что Альбина не стала возражать.
Алексей отнёс в гостиную сначала её, потом стул.
– Ну вот, теперь платок у меня. Отдыхайте. Я за собой закрою, – уверил он и в самом деле с платком в руках. – До обеда.
Он улыбнулся.
Отпуск становится всё более интригующим.
Однако первым делом Аля набрала ресепшен и попросила переселить её на второй этаж. И настрого запретила горничным убирать номер в её отсутствие.
[*Из неподслушанного телефонного разговора*]
– Как всё прошло? Получилось?
– Получилось вовремя выскочить. Она вернулась со Змеиным Воякой так быстро, что мне не удалось даже начать искать по-человечески.
– А что случилось?
– Вроде ногу повредила. И этот Ланцелот из Зюзюкино её на руках принёс. А девчонка – точно любовница Тяжелкова?
– Да, он трётся возле неё уже несколько лет. А что?
– Да ничего. Просто у меня было такое ощущение, что он её там и трахнет.
– Он же Ланцелот. Ланцелоты не трахают королев. Ланцелоты страдают. Служат и страдают.
– Ага. Как бы нам пострадавшими не стать. Девчонка, кстати, переехала на второй этаж. Так что больше такой даровой возможности смыться в случае опасности не будет. Впрочем, если хочешь, можешь…
– Спасибо, не надо. Говоришь, завтра?
– Завтра она точно внезапно не нагрянет.
– Вот и славно. Трам-пам-пам.
Глава 10,
в которой мужчины в подавляющем большинстве, но Алексею этого мало
Штык вышел из номера блогерши в приподнятом настроении. Конечно, она растяпа. И недотёпа. Задание присмотреть за девушкой наполнялось новыми оттенками.
И некоторые из них Лёхе не нравились.
Сама девушка нравилась. А оттенки – нет.
Алексей не раз замечал, насколько по-другому военнослужащие воспринимают женщин. Для гражданских женщины – это такая же доступная повседневность, как кружка кофе или тёплый душ. Она не имеет какой-то особой ценности. Вот они. Как зёрна, просыпанные на мостовой. Хочешь – собирай, хочешь – клюй, хочешь – пинай.
Другое дело, когда ты месяц за месяцем живёшь среди грубых мужчин, с солёными шутками и неприкрытой физиологией. Когда ты регулярно находишься на грани жизни и смерти. Когда на твоих руках умирают друзья и враги. Всё это совершенно по-другому заставляет смотреть на такое обычное и банальное творение природы как женщина. Женщина, которая дает жизнь. Женщина-мать, самое ценное в мире. Твоя мать и мать твоих детей. Женщина – источник любви и света, утешения и наслаждения. Любимая женщина – это и есть та Родина, которую защищает боец. Женщина, которая тебя ждёт и в тебя верит. Которая на тебя надеется и тебе доверяет. Очень жаль, что большинство мужчин на гражданке забыли, насколько это величайшая ценность – женщина.
Возможно, если бы помнили, и женщины бы были другими.
Настоящими.
А не пародией на женщин, как Белочка София.
Вот Альбина, при всей своей растяпистости и недотёпистости, была настоящей. Её хотелось оберегать, защищать, заботиться о ней. Носить на руках. Удерживать за нежную, гладкую пяточку, чтобы не вырвалась. Дуть на смазанный йодом порез, успокаивающе поглаживая тонкие пальчики с аккуратными ноготками, накрашенными розовым лаком. Нести на руках, бережно прижимая, как шипящую кошку.
Настоящая.
Но чужая.
Так что нечего засматриваться. На чужое. Знай, кошурка, свою печурку.
Алексей мысленно отвесил себе подзатыльник, но, несмотря на это, его переполняло ощущение гелиевого шарика. Хотя уж скорее боевого дирижабля. Но это мелочи.
Штык, насвистывая, отправился к морю.
И прямо сейчас море ему нравилось.
Он шёл, размахивая полотенцем в руке. Вдалеке были слышны вопли чаек и шум прибоя. Теперь даже солнце светило как-то добрее. И деревья, взявшие в окружение дорогу, были зеленее. Штык безошибочно определил место, где он подобрал Альбину, и заметил побуревшее пятно крови на брусчатке. Боже, какие мелочи – эти ваши проблемы из-за поломанного Джимми Чу.
Пройдя ещё минут пять, не больше, он оказался в песчаной бухте. Песок на пляже был ровненький, гладенький, как в песочнице. Ближе к линии воды стоял ряд деревянных лежаков с грибочками зонтов. Ближе к скалам была натянута волейбольная сетка. Но пока будущие звезды пляжного волейбола разминались в «картошку», гоняя мячик по кругу. Бурундук Вова радостно замахал ему рукой, как только заметил. Ждали только его. Из игроков. Кирилл, Владимир, Савелий и теперь Алексей – все были в сборе. Проблемы оказались со зрителями. Из зрителей была только Белочка Соня. Кошечку Алю и ленивицу Люсю назад отнёс сам Алексей. Не видно было и Евгении.
София Зубкова не стала довольствоваться ролью зрительницы. Она сидела на корточках в кругу, сверкая голой попой в бикини. Вид на верхнюю часть купальника тоже был зачётный. Упругие шарики млечных желёз торчали вперёд с той же твёрдой уверенностью, что и губы, напоминавшие утячий клюв. И сама чем-то напоминала утку.
Мозгами, например.
– Алексей, присоединяйтесь, – помахал ему рукой Сава.
– Сейчас, только окунусь, – Штык бросил полотенце на лежак. Тьфу ты, на шезлонг.
Маркелов с разбегу влетел в воду. Она обожгла холодом, по контрасту с разогретым телом. Но несколько уверенных гребков, и организм начал адаптироваться к новой среде. Штык отплыл от берега, перевернулся на спину и неторопливо погрёб в обратную сторону.
Да, всё-таки Штык любил море.
А море любило Штыка, удерживая в своих объятиях и покачивая, словно младенца в люльке. Так легко было забыть про все потери, невзгоды, тревоги, неопределённость и ущербность. Так просто было представить, что он сейчас один. Один в целой вселенной, и никому до него нет никакого дела. И принадлежит только себе самому. Словно только что родился.
– Эй, водоплавающий, жабры ещё не отросли?! – вырвал его из нирваны голос Савы Зубкова.
Алексей нехотя выбрался из воды и обсушил волосы полотенцем, глядя на бликующие волны. Удар мячом ниже поясницы и мужской смех напомнили ему, где и зачем он находится. Маркелов подхватил с песка мяч и направился к сетке.
– Ну, граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы, – сурово нахмурил брови Штык, – кто тут хочет поиграть?
Он с силой стукнул мячом, но песок погасил часть импульса. Бурундук Вова с Кириком переглянулись и молча указали на Савелия. Тот довольно ухмыльнулся. Алексей оценил расстояние и точность попадания. Для своего наплывающего на плавки пузца и просвечивающей на темечке лысины он был в очень неплохой форме.
– Давайте, давайте, молодёжь! – скомандовал Зубков, тыльной стороной кисти указывая противникам, что им следует занять места согласно купленным билетам. – Уступайте уже место…
«Пожилым и инвалидам», – про себя закончил Штык.
Первая же подача с его руки показала, что «пожилые и инвалиды» разделают молодёжь, как сушист копчёного угря. Где-то на пятой-шестой, после перехода подачи стало ясно, что не просто разделают, а разделают всухую. Савелий оказался крепок на руку. Владимир принял подачу, но просел под ней, как стул под бегемотом.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
