Текст книги "Повод для знакомства (СИ)"

Автор книги: Светлана Нарватова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Упсссс

Повод для знакомства

  ***

  – Госпожа АриатЭ, я уверен, Вам понравится! Такой экземпляр, госпожа Ариатэ! И ведь прошу совсем недорого! По старой дружбе!

  – Ой, Кьери, если ты и просишь недорого, то только потому, что ДОРОГО его у тебя просто никто не берет. Показывай уже.

  Чернявый, с фигуркой заморыша и хитрыми, масляными глазками торгаша, Кьери поспешил открыть бронированную (!) дверь, и я вошла в, не побоюсь этого сравнения, "каменный мешок", освещенный небольшим окошком у самого полотка. Да, посмотреть было на что. Прикованный к стене блондин обладал высоким (под два метра) ростом, прекрасно развитой мускулатурой и симметричным лицом с довольно крупными, но безупречно правильными чертами. Из-под красиво изогнутых бровей за нами насмешливо следили иссиня-голубые глаза. Что ж, значит, как минимум зачатки интеллекта имеются. Готова поставить последний терьен, идеальная генетическая карта! Мужчина столь же оценивающе оглядел с ног до головы меня, после чего самодовольно ощерился. И зубки ровные, белые. Надо брать! С таким-то характером граха волосатого такой раб кому сдался, так что треть запрошенного можно запросто скостить. Я не замедлила озвучить сумму Кьери.

  – Госпожа Ариатэ, такую сумму за роскошного самца – просто позор!

  – Кьери, заткнись и давай разойдемся по-хорошему. В конце концов, тебе обойдется дороже содержать его здесь до бесконечности. Поскольку раньше у тебя его вряд ли кто-то возьмет.

  – Госпожа, да любая женщина жизни своей не пожалеет за такого красавца, и только ради...

  – Это если у нее есть лишняя жизнь в запасе, – прервала проходимца я. – Как бы ни был силен в женщинах инстинкт размножения, инстинкт самосохранения однозначно перевешивает. Ни одна здравомыслящая баба не возьмем в свой дом такого раба.

  – Значит, ты – не здравомыслящая? – неожиданно подал голос обсуждаемый. Голос звучный, приятный, чуть с хрипотцой. Судя по выражению лица Кьери, торгаш слышал его впервые. Или впервые слышал от раба что-то цензурное? Не удивлюсь...

  – А кто тебе сказал, что я беру тебя в дом, раб? – не поворачиваясь, ответила я и продолжила, обращаясь к торговцу: – Да и на тяжелые работы брать его – себе дороже. Через месяц он гарантированно поднимет восстание рабов.

  – А у тебя просто не с кем поднимать, женщина? – поинтересовался тот же голос из угла.

  – У меня ты просто месяц не протянешь, мальчик. Двести монет, и не тьера сверху, не устраивает – пошла дальше, – поставила я точку в разговоре. Блеф, разумеется, я заплатила бы и больше. Но ему-то об этом знать не обязательно.

  – Грабите, без последнего оставляете, госпожа Ариатэ, – заканючил Кьери. Ха, всё, голубчик, ты мой!

  Выходя из камеры, я спиной чувствовала прожигающий взгляд синих глаз.

  ***

  К тому моменту, когда на мой корабль загрузили бесчувственное новоприбретенное тело, я уже знала его историю. Родом раб был с третьей планеты звездной системы АZ-680. Терра-тип, тривиальное название «Иристан», малоизучена в силу самоизоляции. Патриархальная культура с выраженной стратовостью и клановостью. Судя по антропометрии, мой раб относился к страте воинов и находился в близкородственных связях с правящими кланами. Вот откуда гонорок-то.

  Уж не знаю, кому и чем мужик насолил, но взяли раба в баре на одной из окраинных планеток, нашпиговав таким количеством снотворного, что велоцераптор генномодифированый копыта бы отбросил. А этот ничего, через пару часов оклемался и попытался удрать. Причем, осмысленно так, с толком, с расстановкой. Будто точно знал, куда идти и что делать – и это на незнакомом корабле! За что, собственно, и схлопотал вторую дозу транка. С тех пор "накачивали" тело регулярно, надеюсь, печень не до конца посадили, как-нибудь отрегим.

  Пока раб был в отключке, я взяла все необходимые анализы: кровь, образец мышечной ткани, костного мозга, выделения потовых и сальных желез, прогнала через всю возможную технику от томографа до четырехмерного цитоскана. Результаты превзошли даже самые смелые мои ожидания! Ни одного сбойного гена! Великолепные восстановительные способности! Потрясающий гормональный фон! Премия мне обеспечена. И даже, возможно, долгожданное повышение.

  Единственная проблема, которая еще не известно, была проблемой или фичей, заключалась в очень высоком титре антител по неизвестной нам ранее бактерии. Картина очень походила на запущенную многолетнюю хронику, но ни одного признака затяжной болезни в организме раба не наблюдалось. Напротив, тело работало как хорошо отлаженный организм, демонстрируя просто невозможную скорость рефлексов.

  ***

  На мониторе сработал датчик, за спиной раздался чуть слышный шорох и в ту же секунду на мои плечи опустились тяжелые руки. Нет, невероятная скорость. Такого просто быть не может, пятнадцать шагов менее чем за секунду...

  – Так чего желает госпожа... э-э-э.. Аригатэ? – промурлыкал за ухом щекочущий голос, и чуть влажные губы коснулись моей шеи. Странно, у него сейчас конкретный сушняк должен быть. Я уже не говорю, что в себя он должен был прийти только к вечеру.

  – Ариатэ, раб. Сядь!

  – Ай-ай-ай, такая милая, нежная девушка, одна на целом корабле, – и откуда, спрашивается, ему это известно? – Женщина, тебя не учили не грубить тому, кто запросто может сломать эту нежную шейку?

  – Раб, я не повторяю приказов дважды.

  Легкое касание вживленными в пальцы скортами-парализаторами члена, стремительный уход в сторону... И он у моих ног. Правильно, самец должен знать свое место.

  Несколько секунд передышки, и размазанное пятном тело летит ко мне. Корабль отреагировал на долю секунды быстрее, чем раб, разряжая в него пару ощутимых "молний". И снова атака. Он что, больной? Нападать на китиярку, да еще и на ее собственном корабле? После третьего разряда (а их мощность возрастает геометрически) раба хорошенько тряхануло. Приподняв голову с пола, он обреченно спросил:

  – Я так понимаю, со здравым смыслом у тебя все в порядке?

  – Угу. А у тебя, похоже, нет. Сядь!

  Он сел, упираясь спиной в стену каюты. Выглядел неважно. Но сам виноват.

  – Итак, правила игры. Первое: я для тебя "госпожа Ариатэ" и на "Вы". Второе, тебя не порадующее: мои приказы ты выполняешь беспрекословно. Третье, более приятное: приказов будет мало, потому что мне и без тебя есть чем заняться. В твоем распоряжении книги, галапроектор с галатекой практически на любой вкус, спорт-бокс. Ходи, развлекайся. Корабль все равно не пустит тебя к функциям управления. Питаться будешь сам – еда в кубрике, что найдешь, то твое. Только помойся сначала. Вопросы есть?

  – Есть. А отчего я должен этот месяц не пережить?

  – От скуки. Может, еще кровью захлебнешься, когда я тебе язык буду отрезать, чтобы глупыми вопросами от работы не отвлекал.

  ***

  Бактерии завораживали. Они набрасывались на любую питательную среду, словно их полгода не кормили, и размножались так, будто придерживались целибата лет десять. Переносились только контактно. Агрессивно подавляли всех доступных мне микроорганизмов, а вирусов фагоцитировали разве что не с хрустом. Но самые любопытные эффекты наблюдались в культуре тканей. Бактерии значительно повышали эффективность обменных процессов. Невероятно! Бактерии-синергисты! Однако при попадании на новую «территорию» захват ее шел такими темпами, что микрокультура буквально взрывалась от метаболитов. Любой нормальный человек при заражении должен просто сдохнуть...

  ***

  Раб упорно пытался отвлечь меня от работы. И самое гадкое, что ему это удавалось. Убила бы, если бы не его карта и мирофлора, ей-богу. Началось все с того, что он выперся из душа в одном полотенце (еще нужно было такое крошечное откопать!) с вопросом, где бы высушить одежду. Это меня типа соблазняют, или мне показалось? Потом поинтересовался, не пора ли мне поесть. Был послан на кухню самостоятельно удовлетворять гастрономические потребности с последним предупреждением. Оскорбился, ушел. Вот так тебе, на крючок обаянием и трепетной заботой мы тоже не ловимся.

  Последующие несколько дней он постоянно мешался под ногами – будто ему в исследовательском боксе сладким намазано. То голым торсом после душа отсвечивал, то, типа, книжку почитать больше негде, а чаще просто садился и буравил мне спину взглядом. Когда я наконец не выдержала и поинтересовалась, какого граха волосатого он на меня уставился, раб произнес:

  – Госпожа Ариатэ, вы знаете, что красивы? – "госпожа" и "Вы" у него выходили неизменно издевательскими.

  – Конечно, знаю. Я же китиярка. У нас не рождаются некрасивые дети.

  – В смысле?

  – Мы – ведущие специалисты в мире по антропоселекции и ДНК-моделингу. Женщины оплодотворяются лучшим семенным материалов в соответствии с заданными свойствами потомства.

  – И какие же свойства были заданы... вам?

  – Я представительница известнейшей исследовательской линии. Кстати, об исследованиях, что-то я в тупик зашла. Мне нужна твоя семенная жидкость.

  Раб, казалось, окаменел на несколько секунд, а потом как-то неуверенно произнес:

  – Что тебе нужно?

  – Семенную жидкость, сперму, эякулят. Так понятней?

  – И-и... как вы надеетесь его получить?

  – В стаканчике. Берешь стерильный стаканчик, топаешь во-он в ту маленькую комнатку, ставишь там себе что-нибудь на галопроектор по своему вкусу, и вперед! Впрочем, можешь воспользоваться и анатомическими спермоприемниками.

  – Это ты мне только что посоветовала член в силиконовую п-п... э-э-э... хрень засунуть???

  – Ну если ты брезгуешь ручками поработать... И не "ты", а "Вы", и побольше почтения в голосе.

  – Да иди... те. ВАМ нужно, ВЫ и работайте, – с этими словами и чувством глубокого удовлетворения он раскинулся на кресле.

  Удовлетворения захотелось?

  Я достала нейтральную смазку из шкафчика, посмотрела на перчатки и задумалась...

  – Тебе стимуляцию простаты?

  По его взгляду было видно, сейчас будет предпринята вторая попытка сломать мою нежную шейку.

  – Ясно, запущенный случай воинствующей гомофобии. Штаны спускай.

  Раб уставился на меня, видимо, никак не в состоянии поверить в то, что я собираюсь сделать.

  – Женщина, ты сошла с ума, – проговорил он, откинув голову на спинку кресла.

  – Такая банальная процедура, а столько пафоса, – я добавила в голос максимум язвительности и опустилась перед ним на колени. По мере расстегивания и стягивания его штанов, глаза раба темнели, а член увеличивался. Превосходная форма, экстраординарные размеры. И очень высокая скорость эрегирования.

  Я, конечно, слукавила: брать пробы эякулята у испытуемого не является нормой даже в нашем, не обремененном избытком стыдливости, обществе, что же говорить про традиционалистов? Но сам напросился. Значит, чуть ли не в стрингах разгуливать по кораблю – так это мы смелые, а как до дела дошло – так давай целку-бабочку плясать?

  Я провела ладонью в смазке по нежной кожице члена, и тот дернулся в руке. Раб застонал и вцепился в подлокотники. Обнажив головку от крайней плоти, я обвела ее большим пальцем, лаская второй рукой яички, время от времени с небольшим нажимом поглаживая промежность. Не отводя глаз, раб что-то бормотал на незнакомом языке, подозреваю, рассказывал мне, где, как и в какой позе он будет лишать меня жизни. В какой-то момент он еще сильнее впился ногтями в кресло, его мышцы взбугрились, голова откинулась. Он начал чуть заметно двигать бедрами навстречу ладони, постепенно все настойчивее вонзаясь в кольцо моих пальцев, пока искомый продукт наконец не излился в своевременно подставленный стаканчик. Я поднялась и направилась к рабочему столу, когда услышала за спиной:

  – А поцеловать?

  Ха, мы изволим цитировать бородатые анекдоты?

  – Поцелуешь. Помоешься, оденешься и поцелуешь. Пол, по которому я ходила.

  Последовавшее молчание насторожило меня не так сильно, как все еще стоявшая перед глазами картинка обнаженного мужского тела, корежащегося от страсти в моих руках...

  ***

  Проклятые «синергисты» наследили и сперме. Они разъезжали на сперматозоидах как на ездовых собаках, причем, вопреки всякой логике и здравому смыслу, скорость тех не только не замедлилась от добавочного веса – они носились по предметному стеклу, как оголодавшие кобели в поисках течной суки. Я не удержалась и достала из криокамеры одну из своих замороженных яйцеклеток. Вы бы видели, какая там образовалась свара! Ощущение было, что на мгновение все сперматозоиды замерли, затем ме-едленно, словно не веря в такое счастье, развернулись в сторону «жертвы» и бросились на несчастную всем стадом.

  ***

  – Я занимаю высокое положение в своем мире, – заговорил он какое-то время спустя.

  – Знаю, – ответила я, не в силах оторваться от зрелища, творящегося под объективом микроскопа.

  – Я могу дорого заплатить за свою свободу.

  – Можешь. Сто... нет, сто пятьдесят стаканчиков.

  После некоторой паузы он непонятным тоном произнес:

  – Повторим?

  – Ну, теперь, когда ты знаешь, как это делается, думаю, ты справишься и сам.

  Хотя мысль о повторении неожиданно оказалась приятной.

  – Ведь вас привлекает мысль об этом, госпожа Ариатэ.

  – С чего ты взял, что я вообще думаю об ЭТОМ ?

  – Не пытайся меня обмануть, я чувствую запах твоего возбуждения.

  – "Без любви умирают рыбы, без любви умирают птицы, ну а люди не умирают, потому что у них есть руки", – нараспев процитировала я известный трактат "О природе любви" и наконец оторвалась от своих "заметок натуралиста". – А со скольки метров ты чувствуешь мой запах?

  – О нет, только не начинай сначала, – он обреченно уронил лицо в ладони.

  – Пока сто пятьдесят стаканчиков не отработаны – на "Вы", раб. И не забывай восхищенное придыхание перед словом "Госпожа". Не возражаю против варианта "О, прекрасная госпожа Аригатэ, да озарит Универсум твоим ликом путь мой". Запомнишь или повторить еще раз?

  Он поднял голову, и в горящих синим пламенем глазах крупными буквами было написано: "УБЬЮ СУКУ".

  Ой, зря я так. Теперь, когда он полностью восстановился, корабельный комп может как-нибудь и не успеть отреагировать...

  Нет, ну надо же, еще и обоняние на уровне диких зверей. А не продешевила ли я со ста пятидесятью стаканчиками?

  ***

  Я ожидала, что оплодотворенная яйцеклетка скопытится в корчах, но ничего подобного не произошло. Бластула и гаструла прошли как по писанному, более того, экспансивные потребности чудо-бактерий резко сошли на нет. Сгрудившись исключительно вокруг дробящихся клеток, они словно забыли об окружающей действительности. Поверить не могу! Они создали нечто вроде ослизненного чехла, активно подавляющего любую другую микробиологическую активность в округе. Видимо, новый организм получил врожденный иммунитет от отца. И вполне возможно еще какие-то бонусы, с которыми мне только предстоит познакомиться.

  ***

  Количество стаканчиков в криокамере росло с пугающей скоростью, а раб ходил с какими-то совершенно дикими глазами.

  – Вы не могли бы надеть что-нибудь менее провоцирующее, госпожа Ариатэ? – обратился он ко мне спустя несколько дней.

  – Паранджу, в смысле? – нет, я, конечно, понимаю, что форма Исследовательского Корпуса выполнена из облегающего черного материала, но из декольте же ничего не вываливается? Из обнаженных участков кожи остаются только запястья, кисти рук, шея и голова.

  – Нет, вы...

  И в этот интригующий момент нас прервала корабельная сирена тревоги. Она означала, что радиусе достижимости появился корабль, двигающийся по сходящейся траектории, и не отвечающий на позывные автопилота. Кто из нас оказался на управляющем мостике раньше, сказать не могу.

  Я потянулась к переговорному устройству.

  – Нужно срочно переключатся на ручное управление и уходить в гипер, – лицо раба утратило какие-либо признаки веселья. Передо мной был тот человек, которым он являлся по сути – военноначальник, который привык, чтобы ему подчинялись.

  – Оставь панику.

  – Это ты тупить перестань! Это гердийские пираты! Они не ведут переговоров. Хотелось бы увидеть тебя в моей роли, но не такой высокой ценой.

  – Никто не может схватить меня на моем корабле, – с достоинством ответила я, но об этой шайке мне было известно, и соответствующий поисковый запрос на тип звездолета был отправлен.

  – Тем хуже. Как только они поймут это, просто уничтожат корабль. Мое желание переспать с тобой не распространяется на совместный вечный сон в братской могиле посреди открытого космоса.

  Поисковик выдал информацию почти мгновенно, опознав корабль. Я переключилась на ручное управление.

  – Дура упертая! – выкинул он меня от пульта. – Делай доступ на меня. Быстрее, блин, теперь придется еще и отстреливаться. Твое дело – заниматься тычинками-пестиками. Воевать здесь буду я, – он рванулся щелкать переключателями, отталкивая меня в кресло второго пилота. Чему я удивляюсь, он же наверняка все это время планировал побег.

  – На счет "тычинки" ты явно скромничаешь, – не удержалась я, голосом переводя корабль в боевой режим и обеспечивая рабу ограниченный доступ к управлению.

  На несколько секунд тот оторвался от мониторов, уставившись на меня, чтобы после уже ни на что не отвлекаться. А, еще гаркнул: "Пристегнись!"

  О, я могла бы бесконечно наблюдать за его точными, выверенными движениями и сосредоточенным профилем, слушая как музыку глухие ругательства, смысл большей части из которых могла только угадать по интонации. Могла бы, если бы меня не мотало так из стороны в сторону, волосатый грах тебя подери!

  И тут на одном из мониторов внутреннего слежения мой глаз уловил нечто странное. Боевой режим запустил усиленный модуль внутреннего сканирования. И на экране в рубке было ТРИ объекта. Я, раб и... пятно протопласта, колеблющееся вокруг пилота, как пламя свечи.

  Я – гений! Нет, я даже круче, чем гений! Теперь я знаю, что стабилизирует эти чертовы бактерии. Разумный протопласт! Образуется симбиотическая тирада: человек-бактерии-протопласт. Итиж твою лысый грах на солнечный ветер, это же триада "вещество-энергия-информация"!

  ***

  Потрепанный, но живой, мой кораблик выскочил из гипера. Звезды, а опять вижу звезды! И они не дергаются по иллюминатору от очередного взрыва на обшивке. Раб обессилено распластался в кресле пилота.

  – Как ты общаешься с ним?

  – С ке-ем? – простонал раб.

  – Ну, со своим... протопластом. Как ты, кстати, его называешь?

  – Ты ее видишь? – раб настолько удивился, что, кажется, забыл, что смертельно устал.

  – Я – нет. Я бы скорее подумала, что у меня галлюцинации от общения с тобой начались. "Видит" корабль.

  – Не-е, это у меня от общения с тобой скоро крыша съедет. Вот замочил бы ту тварь, что отправляет молодых девчонок в одиночестве путешествовать по космосу.

  – Это ты про меня? Во-первых, я не намного моложе тебя. Тебе сколько, лет тридцать?

  – Тридцать два.

  – Во-от, а мне двадцать семь. Во-вторых, у меня отличный корабль и прекрасная летная и боевая подготовка. Конечно, с твоей не сравнить, – в его глазах заблестело удовлетворение, – но она позволила мне успешно проработать в таком режиме пять лет.

  – ПЯТЬ ЛЕТ???

  – Ну, и в-третьих, я не путешествую, я нахожусь в дальней экспедиции. Я – одна из самых успешных капитанов Исследовательского Корпуса Китиары, мною собрано более 15 тысяч генетических карт класса "А" и три тысячи карт класса "Экстра". А за тебя меня вообще к награде представят. А то и на Домбелевскую премию выдвинут.

  – Я вот порой не знаю, чего хочу больше: то ли придушить тебя, то ли оттрахать. Впрочем, в данном случае это практически одно и то же, – устало проворчал раб.

  – Это ты мне своими микроскопическими друзьями угрожаешь? Глупости какие! Я еще в первый день твоего пребывания на борту синтезировала антибиотик от них. Это техника безо...

  Договорить мне не дали. Раб уже склонился надо мной, выдыхая мне в губы:

  – Так какого же, твоими словами, лысого граха, я терпел все это время?

  Я с трудом отвернула лицо в сторону:

  – А ты не боишься последствий, раб?

  – Не-а. Во-первых, мое желание уже сильнее любого страха. Во-вторых, ты сама меня хочешь. А в-третьих, я уже три дня как взломал корабельный комп, – радостно закончил он, уверенным поцелуем лишая меня возможности ответить.

  Ладно, не буду отвечать. Зачем его в такой момент огорчать известием о полной автономности каждого элемента безопасности на корабле?

  ***

  Тридцать два года раб прожил не зря. Целовался он божественно, руки у него росли из правильного места (кое-что другое тоже росло... буквально на глазах), и что нужно делать с женщиной в постели, чтобы ей там было не скучно, знал. Наскоро избавившись от одежды, мы перешли к более близкой дружбе телами. Что скрывать, мне были приятны его запах, его прикосновения, его темперамент. Я вновь чувствовала себя живой. Я чувствовала себя женщиной. Возможно, все дело в продолжительном целибате, а может... А может, хватит уже рефлексировать? Я, в конце концов, тоже не вчера родилась, и не сегодня лишилась невинности.

  ***

  Я устроилась головой на его мускулистом животе и заново прокручивала в мозгу ощущения от только что пережитого. Совершенно точно это был лучший секс в моей жизни. Его стальное тело вбивается в меня, глаза неотрывно смотрят словно в душу, и его то ли стон, то ли хрип: «Властью. Меча. И. Света. Ты. Моя» И рык завершения, и дрожь тела под моими руками. Это уже после того, как я пару раз кончила. Мда, неплохо развлеклась...

  – Скоро тебе станет больно. Сначала резь внизу живота, потом начнет ломать все тело. Самое время воспользоваться лекарством, – виновато произнес мой соблазнитель, вороша пальцами мои волосы.

  – Пока меня ломает только лень. Вот когда начнется, тогда и "торкнусь".

  Повалявшись еще с полчаса и не обнаружив обещанных симптомов, я спустилась чуть ниже и повторила опыт сбора семенного материала. Правда, используя более изощренную методику. На концовке в качестве спермоприемника таки использовали всю ту же меня. Не без удовольствия обеих сторон. Симптомы не появились. Приняла душ – не совсем так, как планировала. Нужно бы урезать в рационе белковые продукты. Или не нужно? Отбившись от обеспокоенного любовника, пошла работать. А симптомов все нет и нет. И только через несколько часов до меня дошло.

  – Расслабься ты уже. Ничего мне не будет.

  – Ты вспомнила, что приняла лекарство раньше?

  – Нет, просто ребенок глушит все отрицательные эффекты.

  – Какой ребенок? – среди множества эмоций, отразившихся на лице раба, недоумение всё же превалировало.

  – Ну, собственно, технически, он пока является плодом.

  – Ты беременна? – недоумение начало уступать первенство ярости.

  – Ну, вроде как да. По крайней мере, имплантация прошла успешна.

  – И кто же счастливый отец? – теперь победил сарказм.

  – Понятия не имею, кто СЧАСТЛИВЫЙ отец. Во всяком случае, ТАК тебя сейчас назвать нельзя.

  – Ты на что намекаешь? – недоверие.

  – Да ни на что я не намекаю. Просто не выбрасывать же здоровый эмбрион. Да и планировала я завести ребенка при подходящем материале.

  – Выходит, я подходящий материал? – усталость. – Я тебя убью. Вот родишь мне пацана, и убью.

  – Причем здесь пацан? Очень хорошенькая девочка, блондинка, как ты, но цвет глаз мой. Здоровая, с интеллектуальной специализацией. Самое моё.

  – Кончай фантазировать, партизанка. Иди сюда.

  – Почему фантазировать? Я просчитала ее карту, – но к нему все же подходить остереглась.

  – Может, ты все же поинтересуешься, как меня зовут?

  – А зачем? Секс, даже самый волшебный, еще не повод для знакомства.

  – А ребенок? – глаза пылают, губы сжаты.

  – Ты о чем, раб? На моей планете более 60% беременностей начинаются в Банке спе...

  Дверь в исследовательский бокс захлопнулась с оглушительным стуком. Хорошо, что наши корабли такие крепкие. Плохо, что я собственными руками, точнее, языком, лишила себя великолепного любовника. С другой стороны, языком-то как раз я поработала весьма неплохо... Короче, сам дурак.

  ***

  Через пару дней мой несостоявшийся постельный партнер все-таки заговорил. Сначала по бытовым мелочам, а спустя еще пару дней задал тот вопрос, которым, видимо, мучился все это время:

  – Как получилось так, что мы на Иристане не знали, что ребенок может защитить женщину от болевого шока слияния?

  – Может, все дело в том, что у вас просто никто не догадался сначала женщину забеременеть, а потом уже поиметь, – не без ехидства заметила я. – А кстати, как у вас решают эту проблему?

  – У нас для этого в каждом клане есть своя эйтна – женщина, способная влиять на принятие женщиной микрофлоры.

  – И они же способны общаться с вашими протопластами, так? По твоему "ее" я могу предположить, что они женского пола.

  – Женского рода, но мужского пола. Мы называем их Тенями. Да, эйтны способны управлять ими.

  – Я всегда знала, что я гений, но мне никто не верил, – скромно заявила я. На его недоуменный взгляд пояснила: Я еще во время боя догадалась, что Тени участвуют в стабилизации вашей микрофлоры. А исходя из того, что у каждого клана своя эйтна, осмелюсь предположить, что существует несколько штаммов. Эх, мне бы...

  – Даже не смей думать. Им члены по корень вырву, а тебе руки. Даже если мне придется потом до конца жизни тебя с ложечки кормить.

  – Ага. А жен инвалидов до конца жизни трахать.

  – Это типа ревность?

  – А что такое ревность?

  – Это когда хочется повырывать чужие члены нахрен.

  – Не, у меня нет желания повырывать чужие члены нахрен. Так что не ревность.

  – Ладно, оставим эту тему. Почему ты не посоветовалась со мной относительно ребенка?

  – А почему я должна была советоваться с тобой?

  – Вообще-то, насколько я понял, ребенок и мой тоже.

  – С точки зрения наших законов, кроме генетического родства, ты не имеешь к этому ребенку никакого отношения.

  – А как же твой муж?

  – Слабая попытка выяснить мое матримониальное положение? На нашей планете просто нет института брака.

  – А как же вы детей воспитываете?

  – Хорошо воспитываем.

  – Без отцов?

  – Ой, увольте меня. Статистика показывает, что в 60% патриархальных семей отцы практически не участвуют в воспитании. А в случае двадцати из сорока оставшихся – лучше бы и не участвовали. Судя по твоему возрасту, и если я правильно поняла твой социальный статус, у тебя должно быть штуки три жены и детишек не менее пяти. Я права?

  – Ну а если и так? – с вызовом ответил борец за права отцов.

  – Ну и много ты проводишь с ними времени?

  А возразить-то ему особо и нечем...

  – А ваши-то вообще своих отцов не знают. Растут маменькины сынки-бесхребетники да дочки-брошенки.

  – Ты судишь по тому обществу, в котором вырос. Где женщина без мужчины существо нищее, беззащитное и несчастное. У нас женщина-мать – это звучит гордо. Мать здорового, сильного, красивого, счастливого ребенка. Правительство поддерживает деторождение. В конце концов, дети – это наш основной экспортный продукт, – улыбнулась я.

  – Вы продаете своих детей?!

  – Зачем же продаем. Просто наши девушки и юноши – самые желанные партнеры в мире. Хорошо воспитанные, ценящие семейные узы, с прекрасным образованием и физической подготовкой. Кто не захочет пройти свою жизнь рядом с таким человеком?

  – Почему же тогда ваши детки от вас улетают? – его голос сочился нескрываемым сарказмом: "Вот тут-то я тебя и подловил".

  – Ресурсы нашей планеты уже давно исчерпаны. Несколько веков назад наша, некогда патриархальная, технократическая цивилизация после очередной кровопролитной войны оказалась на грани гибели. И тогда женщины, оказавшиеся в большинстве, взяли власть в свои руки. Только жить нам было не на что. Да и почти некому большая часть детей рождалась с уродствами. Тогда-то и была заложена программа генетического возрождения. Около восьми поколений потребовалось на то, чтобы население планеты стало таким, как сейчас: молодым, красивым, полноценным. А наши достижения оказались весьма востребованными. Но ни за какие средства нельзя полностью восстановить природный потенциал самой планеты. Поэтому правительство поддерживает политику эмиграции молодежи. Правда, куда бы ни уезжали наши ребята и девчата, они всегда сохраняют гражданство Китияры. И платят налоги кстати, более чем гуманные.

  – И что, на ваш процветающий мартиархат никто не покушается?

  – Это чревато. И дело не только в уникальности наших услуг и том, что нас очень ценят на планетах Союза. Все наши граждане являются военнообязанными, имеют пилотную подготовку и владеют продвинутыми навыками самооброны. Поверь, быть красивым – дело хлопотное. Представители вашего хваленого патриархата стараются ни в чем себе не отказывать. Ну и кроме того...

  – ...с такой разветвленной внешней агентурной сетью можно предотвратить любое вторжение, – закончили за меня. Сразу видено стратега.

  – Молодец, догадался. Сходи возьми в пищеблоке конфетку, – и я вернулась к своим исследованиям. А стратег то ли пошел за конфеткой, то ли задумался о своем, о мужском.

  ***

  В ту же ночь произошло примирение. Я проснулась от того, что со спины меня прижимали к себе крепкие мужские руки. Собственно, я не возражала. Хотя, чисто с профессиональной точки зрения, может и зря. За последние пару дней «холодной войны» рядок стаканчиков в криокамере существенно пополнился. А ведь нужно еще и о качестве материала заботиться. Это значит, что необходимо делать перерывы, чтобы сперматозоиды успевали вызревать. Пришлось применять военную хитрость. Сначала после бурных воссоединений я пыталась цеплять сперматоносца за живое, после чего он обижался на меня по несколько дней кряду, но вскоре у на мой яд у него начал вырабатываться завидный иммунитет. И хотя на самом деле беременность проходила на диво легко, хочешь не хочешь, а пришлось время от времени изображать токсикозирующую страдалицу. Скорее «не хочешь». Потому что с ним было просто хорошо, лысый грах меня возьми!

  По истечению очередного месяца нашего совместного полета передо мной встала неотложная проблема дозаправки. С одной стороны, я закономерно побаивалась того, что может учинить мой пленник, с другой – на вакууме далеко не улетишь. Да и привести в порядок корабль следовало, стычка с пиратами не прошла для него бесследно – поражаюсь, что он все еще тянет. В итоге я пришла к выводу, что приземление неминуемо.

  ***

  Все шло как по маслу. Ремонт подходил к концу, оставались лишь косметические работы, топливо было залито, еда закуплена, мой пленник сидел тише воды ниже травы, не покидая борта корабля, и я расслабилась. Зря. И шагая по космопорту в мыслях о маршруте дальнейшего следования, я поняла это слишком поздно. Почти у самого корабля. Мой пленник стоял неподалеку и увлеченно беседовал с другим, столь же высоким, крепким и красивым, блондином. Увидев меня, он злорадно произнес: