Текст книги "Скованный заклятьем (СИ)"
Автор книги: Светлана Ключникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
– Так, девочки, пошустрее, нам еще зал украшать, – говорил мистер Баннер мне и Джессике, запуская нас в кладовую, где хранились всякие штучки для Хэллоуина.
Нас с Джессикой назначили оформлять улицу – поставить чучела, зажечь свечи в тыквах. Вечеринка в честь Хэллоуина состоится сегодня в шесть, а сейчас, пока светло, следовало все украсить, как надо.
– С этих пыль стрясите, подправьте что надо, – учитель ходил, показывая на старые картонные тыквы и большие лохматые головы ведьм, надетые на палки. – Этого помойте что ли, клыки подравняйте, – он с размаху хлопнул чучело вампира по плечу, отчего с одежды того поднялось облачко пыли. – Ну, приступайте.
Джессика ворчливо забормотала себе под нос, что в гробу она видала эти украшения, но начала выкатывать восковые тыквы, окрашенные в тусклый оранжевый, чтобы их помыть и придать им свежий вид.
Мы вместе привели их в порядок, установили на школьном дворе, поставили свечи, приготовили спичечные коробки.
Настала очередь вампира. Это был статный манекен, выше нас обеих на голову. Его неестественные красные глаза безразлично следили за каждым нашим движением. Клыки были бумажками, наклеенными на верхнюю губу, и порядком поистрепались. Одет он был старомодно: коричневые штаны, какие носили в прошлом веке, посеревшая от времени рубашка и кожаная жилетка.
С трудом мы выволокли манекен на середину склада – он оказался тяжелым, будто в него камней насовали.
– Одежду надо бы постирать, – заметила я.
– Разденем его? – усмехнулась Джессика и, кокетливо изогнув бровь, потянула за резинку штанов, заглядывая внутрь. – Что там у нас? О…
Ее «о» было таким многозначительным, что я с любопытством заглянула туда же.
– Надо же, а у вампира-то с «этим делом» все в порядке.
– Тьфу ты, Джес, – покраснела я от увиденного. – Давай не будем с него ничего снимать.
Джес захихикала.
– Тот, кто его слепил, сделал это явно не для Хэллоуина.
Я закатила глаза, румянец грел мои щеки.
– Не краснеть нужно, а пользоваться, – Джессика отогнула штаны сильнее, но я отвернулась, не желая видеть это.
– Джесика! – прикрикнула я на нее и объяснила: – Может, его как скульптуру лепили, откуда нам знать! Нечего подглядывать!
– Ладно, ладно, – захихикала Джес теперь над моим смущением.
– Но стоило бы постирать хотя бы рубашку, она слишком грязная и старая, учитель не обрадуется, если мы оставим это как есть, – согласилась я.
Джессика проворчала что-то об отсутствии у меня энтузиазма.
– Давай, я поменяю воду, а ты возьмешь губку и сотрешь пыль с этого воскового красавчика, и не шалите, ребята, – подмигнула она мне, а я лишь закатила глаза и взялась за дело.
Фигура была сделана безупречно, даже с небольшого расстояния можно было подумать, что это человек – ладный, плечи приятно контрастировали с узкими бедрами. Эх, умеют же делать идеальные фигуры! И почему обычные живые парни не настолько хороши?
Запыленные волосы на ощупь оказались как натуральные, глаза при ближнем рассмотрении были закрыты – это стало ясно по тому, что ресницы находились только на нижнем краешке века. На верхнем же веке обычным красным маркером, не очень добротно, были нарисованы красные глаза.
– Да, Майк, – услышала я далекий разговор Джессики по телефону. – Нет, я прямо сейчас не могу, мы с Беллой застряли тут…
Я перестала подслушивать, занятая делом.
Медленно я протирала манекен от пыли – его гладкий лоб, четко очерченные скулы, прямой нос, шею. Оторвала нелепые бумажные клыки, чтобы протереть губы, и лицо манекена оказалось не менее безупречным, чем остальное тело. Если прикрыть дурацкие нарисованные вампирские глаза, можно было подумать, что парень просто спит. Правда, стоя.
Я попыталась промокнуть пыль на рукавах рубашки и жилетки, но поняла, что ничего не выйдет, пока он одет. Рубашка оставалась грязной. А нам нужен был чистый вампир, иначе учитель останется недоволен.
Что-то меня в этом действии неожиданно смущало. Может, тот факт, что в штанах у манекена кто-то воссоздал все слишком натурально?
Белла, давай же, сказала я себе, это же просто восковая фигура! Неодушевленный предмет. У тебя же были в детстве куклы!
Медленно я сняла рубашку, стараясь не дышать, чтобы не вдохнуть пыль, но этого все равно было недостаточно, приступ кашля тут же овладел мной. На глазах выступили слезы.
Быстро кинув рубашку в мыльную воду, я заворожено смотрела на вид, который открылся передо мной. И снова усомнилась, что передо мной кукла, а не человек. Его торс был пугающе натуралистично вылеплен, у манекена было спортивное телосложение, проглядывался рельеф кубиков. Кожа была неестественно белой, словно ее намеренно присыпали пудрой или мукой. Или это тоже была пыль?
– Мда… и что мне с тобой делать? – И только сейчас Белла заметила, что Джесики все ещё нет, подозрительно долго.
«Неужели она меня кинула? Неужели Майк смог уговорить ее?»
Бросив губку, Белла направилась в уборную. Там никого не было, кроме брошенного в углу ведра.
– Ну, я ей припомню! – Я понимала, что Майк – это святое, но могла бы и предупредить!
Мы, собственно, основную работу всю уже сделали, оставался только вампир. Я вполне могла справиться сама, но подруга поступила некрасиво!
«Черт, а что, если она увидела, как я пялюсь на манекен, и решила не мешать? – покраснела я от внезапного воспоминания. – Наверное, еще и посмеялась надо мной!»
Я понимала, что не могу бросить все и уйти, так как потом учитель накажет нас обеих. Более того, мне, похоже, придется прикрыть Джессику, умолчав о ее побеге. Ну, Джесс! Я была сердита на нее, хотя понимала, что любовь к Майку вскружила ей голову. Если бы у меня был парень, может, я поступила бы так же, когда бы он позвал.
Вздохнув с досадой, я вернулась к своему вампиру и грустно оглядела его оголенный торс и пустые ненастоящие глаза. Эх, все бы парни были такими красавчиками! Я бы сразу же влюбилась в одного из них, если бы он обладал таким же потрясающим телом и лицом. Жаль, что это всего лишь искусственная фигура, я бы пошла с таким на вечеринку, в честь Хэллоуина, да и на любую другую.
Что-то хрустнуло в звенящей тишине, я с удивлением смотрела, как от лица манекена отлетает горстка белой пыли. Черт, он собирается разрушиться? Учитель не одобрит это. Может, я зря намочила его?
Только сейчас я поняла, что нахожусь в школе совершенно одна, даже охранника было не слышно, стало даже немного жутковато, но я попыталась об этом не думать. Был еще день, на улице светило солнце, хоть это и было редкостью для Форкса.
Решительно взяв губку в руки, я подошла к новому знакомому, который единственный не покинул меня, но тут же остановилось. Может, у меня паранойя, но теперь мне казалось, что голова манекена поменяла наклон. Когда я уходила, голова держалась ровно, а сейчас была немного наклонена вбок, будто он прислушивается к чему-то заинтересованно.
«Боже, Белла, Хэллоуин плохо на тебя влияет!» – крикнул мне внутренний голос.
Тряхнув головой, чтобы отогнать глупые мысли, я приступила к работе, намереваясь натереть тело куклы до блеска.
У меня никогда не было парня, и мужское тело вблизи я никогда не видела. Было любопытно оказаться без внимательных глаз Джессики и уступить искушению, потрогать манекен за рельефные мышцы, изучить их строение.
«Боже, Белла, да ты совсем сошла с ума, так недалеко и от решения постирать не только рубашку, но и его штаны», – покраснела я от самой себя. Знала бы Джессика, оставив меня одну, что я в самом деле начну «шалить». Знал бы мой папа – убил бы на месте.
Я плавно проводила губкой по рельефному торсу манекена, останавливаясь в тех местах, где было больше грязи. Выжала губку на ключице и заворожено наблюдала, как капли стекают по восковой груди.
«Да, Белла это уже последняя стадия! Мы тебя теряем. Нужно срочно найти себе пару, пока не сошла с ума».
Вот только ни Эрик, ни Тайлер, ни еще кто-то, кто проявлял ко мне интерес, меня не привлекали.
«А вот такой красавчик вполне бы подошел». – Когда я так подумала, что-то снова хрустнуло, на этот раз с обратной стороны куклы. Я обошла, чтобы посмотреть, и заметила едва заметную сеть трещинок около лопатки. Провела губкой, чтобы смыть пыль, отмечая, что и спина у манекена сделана на редкость натурально, словно кто-то и вправду не манекен лепил, а скульптуру. Да и материал не очень-то походил на воск.
Я провела пальцами по поверхности – и это не было ни воском, ни пластмассой, которую обычно используют при изготовлении таких фигур. Не было никаких шероховатостей и стыков материала, вся фигура была цельной, а поверхность гладкой и твердой, как у отполированного камня.
«Ерунда», – сказала я себе, быстро вымыла спину куклы и вернулась к лицу. Следовало наклеить новые клыки, но я отчего-то залюбовалась чертами искусственного красавчика, чем заслужила новый хруст.
На этот раз я вздрогнула, испугавшись. Сегодня был, все-таки, Хэллоуин. И, хотя я не была суеверной, на этот раз мне стало страшно.
Сеть трещинок появилась на плече, в лицо мне прилетело облачко пыли, и я чихнула.
– Бедненький, – сказала я, осторожно, чтобы не испортить, трогая трещинки, – такой старый, уже разваливаешься.
«Ну вот, теперь я разговариваю с искусственным вампиром», – подумала мрачно, но поймала себя на том, как жалко будет, если такое произведение искусства придет в негодность.
Прямо на моих глазах сеть трещинок поползла от плеча вниз по руке, выпуская облачка пыли, вновь покрывшие только что вымытый торс.
Было похоже на то, что пришло время манекену почить с миром. Интересно, сколько ему лет? Я училась в этой школе три года и на каждый Хэллоуин вампир стоял на школьном дворе, пугая учеников. Многие фотографировались с ним на память, его роняли, переодевали, мыли, убирали обратно на склад! Но какова была его судьба до школьных праздников? Вроде бы его пожертвовала какая-то семья, когда им надоело украшать собственный двор…
Я по новой начала оттирать упрямую пыль, с особенной осторожностью, чтобы не испортить поверхность сильнее. Будет грустно, если на школьном дворе станет на одну «страшилку» меньше, хотя искусственные клыки и нарисованные глаза, конечно, не могли никого напугать.
Я уже не удивилась, когда снова послышался хруст, а фигура манекена будто бы даже качнулась, наклонившись вперед.
«Да он разваливается на части!» – пришла испуганная мысль, даже на его лице появились трещинки, и один нарисованный красный глаз перестал был цельным, когда отвалился кусочек красного зрачка.
«Придется заново рисовать», – поняла я и с усердием стала оттирать «глаза», применив чистящее средство.
Вскоре передо мной предстал красивый, атлетически сложенный парень, который будто спал вечным сном. Без нелепых вампирских зрачков он казался самим совершенством, и я поймала себя на мысли, что место ему – как минимум, в галерее искусств, а не на нелепом празднике, на котором нечисть выползает наружу. Он был как спящий ангел, а вовсе не вампир.
Сделав этот вывод, я ощутила, как сжалось сердце от сочувствия к скульптуре, которой была уготована настолько банальная участь. Шагнула вперед, провела кончиками пальцев по мужественной скуле, потрогала губы, удивляясь точности, с которой сделан каждый элемент. Я бы влюбилась в такого, будь он живой. Он был идеальным.
Фантазия моя разгулялась – вероятно, виной тому был Хэллоуин и витающие вокруг меня флюиды мистического праздника. Мне вдруг сильно захотелось, чтобы я на складе была не одна, взять манекен за руку и потанцевать. Его мускулы бы при этом красиво перекатывались, когда бы он сжимал меня в объятиях. Тьфу, подумала я, отгоняя нелепые мысли, похожие на фантазии фетишистки. Джессика почти угадала, когда предупреждала меня «не шалить», а я ведь подумала об этом! Всему виной мое одиночество, решила я. Вон, у Джессики есть парень, а у меня нет. Могу же я помечтать? Девочки, наподобие меня, выбирают себе кумира, певца или актера, чтобы тихонько лить слезы в подушку по несбыточной мечте. А у меня есть почти настоящий парень, только каменный. Пусть даже временный, пока я мою его твердые скульптурные мышцы.
Я воровато оглянулась по сторонам, чтобы убедиться, что вокруг нет зрителей: все-таки, собираюсь поцеловать манекен. Вокруг звенела тишина, даже звуки улицы исчезли, будто мир замер.
Тогда я отбросила губку в сторону и представила, что парень – настоящий. И это мой первый опыт поцелуя.
Приблизила лицо, чувствуя себя смущенно. Ах, какая ерунда, никто не узнает. И трогательно чмокнула манекен в твердые холодные губы. Ненадолго прижалась, это было всего лишь баловство. Естественно, я не собиралась переходить границы, я же не настолько ненормальная. Это была просто дань красоте скульптуры, которую недостаточно оценили, чтобы она заняла место получше школьного склада.
Поверхность треснула прямо под моими губами, и с этого мгновения уже невозможно было остановить процесс. Сеть морщин с хрустом поползла во все стороны, делая безупречно гладкую кожу манекена похожей на мозаику. Белая пыль поднялась в воздух вокруг нас, и моя грусть становилась очевидней с каждой секундой, как только я поняла, что скульптура сломается прямо на моих глазах. Трещины становились шире, опоясывая шею, торс, и я в отчаянии протягивала руки, как будто это могло бы удержать красивое тело от разрушения.
Я услышала пугающее карканье ворона за окном, а затем с громким хлопком кусочки мозаики разлетелись во все стороны и… мне на руки упало что-то мягкое и теплое. Я едва устояла на ногах, сдерживая крик ужаса.
Когда шок прошел, а пыль осела, я обнаружила, что передо мной на коленях стоит живой дрожащий парень с опущенной головой, упасть на пол которому не позволили только мои руки, в которые он вцепился.
Будто сон. Что это? Какой здравомыслящий человек поверит в то, что случилось?
Парень не шевелился. Я в шоке смотрела на него, мысли разлетелись и затерялись в пустующих залах школы.
– Эй? – неуверенно спросила я.
Парень резко поднял голову, смотря на меня безумными глазами. Зелеными, а не красными. Настоящими, живыми, никакими не каменными. А пальцами я чувствовала его теплую плоть, его пульс, он был реальным. Что за наваждение? Или это шутка Джессики, которую она устроила, чтобы напугать меня? Тогда ей это удалось.
– Где я? – прошептал юноша. – Что ты сделала?
– Эмм… – тут я покраснела. Если это происки подруги, как же стыдно, что я поцеловала незнакомого мне парня. Боже, какой кошмар.
Я высвободила руки, оглядывая темные углы. Так и думала, что сейчас отовсюду выпрыгнут одноклассники и начнут смеяться.
Парень, тем временем, не выглядел насмехающимся. Он рассматривал свои руки так, будто впервые их увидел. Странное поведение для человека, который подписался кого-то разыграть. Он выглядел растерянным, по-настоящему удивленным.
– Эм… это школа Форкса. Ты… ты откуда взялся-то?
Он нечего не отвечал, просто смотрел на меня, не мигая. Я чувствовала себя неуютно под таким пристальным взглядом.
– Как ты там оказался? – спросила я, показывая на крошки рассыпавшегося вокруг камня. Я все еще не могла поверить. Но вот же он передо мной, живой. Не может же у меня быть галлюцинация? Значит, это либо розыгрыш, либо… что?
– Какой сегодня день, мисс? – в глазах парня, наконец, появилось осмысление, он поднялся с колен, и выглядел превосходно, а его мускулы поигрывали именно так, как я себе представляла.
– Эм… среда, – ответила я, запинаясь и смущаясь от его странного старомодного обращения.
– Где моя… рубашка? – спросил он, я подала ему рубашку, очень надеясь, что он не помнит мой злосчастный поцелуй.
– А какой год, месяц? – ели слышно прошелестел он, глядя в сторону хлама, хранящегося на складе. Я посмотрела туда же, но там всего лишь стоял музыкальный центр, убранный за ненадобностью.
– Октябрь 2018, тридцать первое число. Сегодня Хэллоуин, забыл? – он посмотрел на меня, моргнул, оглядел всю мою фигуру настолько внимательно, что я поежилась. Задержался взглядом на моей короткой школьной юбочке, и от смущения я соединила коленки, словно испуганный кролик. Черт возьми, у него был по-настоящему потрясенный вид. Он смотрел на меня так, будто я голая.
– Сто лет? – удивленно выдохнул он и закашлялся.
– Тут грязно, это склад, – посочувствовала я, пыль все еще оседала вокруг нас.
– Благодарю. Э… леди?.. – улыбнулся он, застегивая рубашку, и по его незаконченному предложению я поняла, что таким странным образом он спрашивает мое имя.
– Белла, меня зовут Белла.
– Просто Белла? – он был удивлен. Боже, как будто из другого времени!
– Просто Белла, – я с вызовом подняла бровь, склоняясь к тому, что это все же розыгрыш, хотя и очень хороший. И вдруг… он сделал шаг ко мне и, по-джентльменски поклонившись, поцеловал мою руку. От неожиданности и шока у меня открылся рот.
– Спасибо, леди Белла. Кажется, вы спасли мне жизнь.
– А ты-то кто? – потребовала я ответа, краснея, как вареный рак, осторожно выдергивая руку.
– Эдвард Энтони Мэйсен – к вашим услугам, – снова немного поклонился он.
– Ты скажешь мне, откуда взялся, Эдвард?
Он кивнул. А дальше он рассказал самую невероятную историю, которую я только слышала за свои короткие семнадцать лет.
– Я родился в Чикаго 20 июня 1901 года. Мой отец был адвокатом, так что наша семья ни в чем не нуждалась. Меня ждало успешное будущее – либо пойти по стопам отца, либо в армию и стать хорошим воином. Но в 1918 началась эпидемия испанки.
Эдвард снова закашлял, прикрывая рот рукой, и я только сейчас заметила, насколько он бледен.
– Испанка забрала жизнь моего отца. Когда заболела мать, я был в отчаянии. И я оказался следующим в списке. Доктора ничем не могли нам помочь, – Эдвард грустно на меня посмотрел. – Кажется, мама обратилась к шаманке… у нас в городе была ведьма. В ее способности никто не верил, и мама бы ни за что не пошла к ней, если бы был хоть шанс, чтобы я выжил просто так.
– И что же произошло? – прошептала я, околдованная этой историей, если это правда. Даже если шутка, нужно будет поблагодарить Джессику, так меня еще никто не поражал.
– Я смутно помню, я был уже очень плох, почти не вставал с постели. Знаю только, что она обещала снять чары, когда опасность минует. Но… либо испанка забрала и ведьму, а я остался заточенным в этом камне навсегда. Либо мое тело затерялось. Заклятие ведьмы стало моим проклятием.
– Такая грустная история, – я поняла, что в глазах скапливаются слезы. – Думаешь, сегодня просто пришел срок?
Эдвард пожал плечами.
– Может быть, а может, и нет. Она повторяла, что любовь матери спасает меня, и что любовь спасет меня в дальнейшем, если только выбрать правильный день. Сегодня Хэллоуин, говоришь? – Я кивнула. – Может, ты что-то сделала, и это спасло меня? Чем ты занималась, когда я…
Я чувствовала, как краснею, не зная, что сказать. От необходимости отвечать меня спас сам Эдвард. Неожиданно он снова начал кашлять, и я подошла, чтобы постучать ему по спине. Он выглядел очень плохо, лоб его покрылся крупными каплями пота, и когда я провела по нему рукой, то убедилась, что он горит.
– Ты болен, – резюмировала я. Когда он отнял руку от лица, мы оба уставились на его ладонь, на которой блестели капли крови.
– Вот черт, – прошептал он, очевидно, что заклятие ведьмы спасло его от неминуемой смерти, но вовсе не от самой болезни.
– Я позову врача, – заторопилась я, когда Эдвард внезапно упал на колени, цепляясь за меня. Его состояние ухудшалось прямо на моих глазах, еще немного, и потеряет сознание. Его руки дрожали, а в глазах, когда он посмотрел на меня, застыло отчаяние.
– Это не лечится, – прохрипел он, но я улыбнулась. Все-таки ведьма спасла его, сама того не подозревая. Если бы она пришла снять с него чары раньше, он все равно бы погиб. Но сейчас было другое время, испанка была давно побеждена.
– Лечится, – пообещала я с улыбкой, усаживая Эдварда на стул и убегая за врачом.
***
Невысокая девушка с каштановыми волосами, волнуясь, сидела в приемном покое больницы. Она ждала новостей о человеке, которого совсем не знала, но за которого несла ответственность, потому что именно она и привезла его сюда.
– Белла Свон? – вошел доктор, и девушка подскочила со стула, нетерпеливо глядя на него.
– Как он?
– Опасность миновала, – доктор улыбнулся волнению девушки и поманил ее за собой. – Он зовет вас.
Бледный юноша лежал на кровати, бережно укрытый одеялом. Его лицо больше не блестело от пота, а на щеках появился румянец. Дыхание было ровным, а взгляд не отчаянным. Все это говорило о том, что он на пути выздоровления.
– Привет, – робко сказала ему Белла, замерев в дверях.
– Привет, – улыбнулся Эдвард.
Белла тихонько подошла и, тоже улыбаясь, присела на стул рядом с кроватью.
– Тебе лучше, – радостно подтвердила она.
– Кажется, ты снова спасла меня, уже второй раз, – улыбнулся парень. – За мной долг.
– Осторожнее с этим. Что, если я потребую его отдать? – покраснела от собственных мыслей Белла, отмечая, что, став живым, парень оказался еще красивее и в тысячу раз интереснее.
– Все, что захочешь, все твое, – прошептал Эдвард, протягивая ей руку ладонью вверх. Его глаза при этом светились искренностью. – Кажется, долг будет все время возрастать? Я ведь здесь ничего не знаю. Ты поможешь мне?
Белла кивнула, смущенно пожав ладонь парня.
– Я не против сделать это, – ее голос сел. Рука была гладкой, мягкой, теплой, и это прикосновение длилось дольше, чем положено здороваться незнакомым людям.
– Отлично, – улыбнулся Эдвард. – Начнем… с дружбы.
Но не отнял руку.
