Текст книги "Сияние луны (СИ)"
Автор книги: Светлана Ключникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)
Эдвард Каллен был недоволен навалившейся работой. Уже стемнело, когда он отложил последнюю папку на край рабочего стола и утомленно откинулся на спинку стула, вытянув ноги. Мебель жалобно скрипнула, откатившись на пару дюймов назад.
– Джессика, – нажал он кнопку вызова секретарши. – Отнеси в отдел планирования сегодняшние документы.
Каллен был оценщиком антиквариата в чикагском филиале большой компании. Его работа заключалась в предварительной оценке – это был кропотливый многочасовой кабинетный труд, лишь иногда вознаграждавшийся поездками и осмотром раритетов на месте. И сейчас он мог похоронить одну из редких возможностей вырваться из офиса и провести с женой выходные на природе, потому что внезапно на него обрушилось слишком много новых заказов.
– Ты еще дома? – набрал он номер жены, второй рукой убирая в ящик канцелярию и завершая работу на компьютере.
– Я уже в аэропорту, – последовал огорчительный ответ. Не успел. Каллен надеялся застать жену дома.
– Если повезет, то мы встретимся послезавтра и ты, наконец, познакомишь меня со своей мамой, – улыбнулся мужчина, ставя себе галочку в уме – не забыть купить обеим женщинам цветы.
Они были женаты почти год, но Каллен ни разу не видел мать Беллы. Пышной свадьбы они не устраивали, расписавшись в маленькой католической церкви в Чикаго, куда мать жены физически не могла приехать, так как, по словам Беллы, серьезно болела. Эдвард предлагал забрать старую женщину из Форкса и обеспечить лучший уход, но Белла отмахнулась от предложения, убедив мужчину, что Мари предпочитает доживать свои дни в родном городе.
Белла навещала маму раз в месяц, пропадая там несколько дней. Поначалу Эдварда не очень заботили отъезды жены, ведь родители – это святое. Но сегодня он оказался неприятно удивлен неожиданной несговорчивостью жены.
– Увидимся в понедельник вечером дома, дорогой.
Эдварду предстояла оценка старой коллекции картин в Сиэтле, и он рассчитывал быстро расправиться с работой, чтобы взглянуть на родной город жены в остаток выходных и вместе отдохнуть. И вдруг такой сюрприз?
– Почему я не могу пожить с тобой эти дни? – нахмурился он: впервые со дня свадьбы на горизонте их безоблачной семейной жизни сгустились тучи. – Я мог бы не платить за отель…
– Мама не очень общительная женщина, – привела Белла несерьезный аргумент. – Прошу, давай не будем смущать ее.
– Она не знает, что мы женаты? – поразила мужчину догадка, оставившая горький привкус на языке. – Ты ей не говорила?!
– Нет, нет, дело не в этом!
– Она против твоего замужества? Я ее не устраиваю?! – допытывался оскорбленный мужчина.
– Эдвард, не утрируй, – в голосе женщины вдруг появилась холодность.
– Как же мне не утрировать? Я и не знал, что у тебя есть какие-то тайны от меня!
– Когда мы давали друг другу клятвы, то обещали доверять, что бы ни произошло…
– Вот именно, – горячился Эдвард. – Поэтому я приеду и ты расскажешь мне все начистоту!
– Боюсь, что тогда мы не сможем быть вместе, – вздохнула Белла, взрывая внутри мужа по-настоящему праведный гнев.
Однако он не успел подобрать новых слов: объявили рейс жены и она поспешила откланяться.
Джессика Стенли, забравшая документы со стола и слышавшая половину разговора, многозначительно взглянула на босса.
– Что? – раздраженно нагрубил он.
– Это не мое дело, – пожала плечами секретарша, направляясь прочь. И выглядела так, будто что-то знает.
– Но?.. – надавил Каллен, не желая слышать ответ и одновременно жаждая разгадать причину женских капризов.
– Думаете, она вам изменяет? – бросила кость Джессика, еще сильнее взбесив мужчину.
– Исключено, – возмутился он, но посеянное семя сомнения уже дало всходы. Еще пятнадцать минут назад Эдвард любил и бесконечно доверял Белле, а теперь… А теперь собирался во что бы то ни стало узнать, что любимая женщина скрывает от него.
***
Дело в Сиэттле оказалось немного сложнее, чем Эдвард ожидал, но все же он закрыл его пораньше, стремясь к назначенной цели. Взяв напрокат подержанную “вольво”, спустя несколько часов мужчина уже въехал в Форкс – поразительно маленький и дождливый городок на полуострове Вашингтон.
За все три дня они с женой ни разу не созвонились. Так было и прежде, и обычно Белла объясняла это большой загруженностью и плохой связью. Но теперь Каллен и в этом видел недобрый признак.
Неприятно, но любящий муж даже не знал точного адреса Мари. Должно быть, он был чересчур околдован невероятной красотой своей жены, раз не удосужился спросить такую важную вещь.
Изабелла Каллен, а раньше Свон, была поистине шикарной женщиной! Высокий интеллект в ней сочетался с яркой и соблазнительной внешностью, грация лебедя контрастировала с уютной домашней простотой. На приемах Изабелла демонстрировала исключительные манеры, заставляя мужчин почти падать к ее ногам, при этом дома с мужем оставалась нежной, искренней и непосредственной.
Каллена поражал факт, что Белла выбрала его среди сотен миллиардеров, накручивающих вокруг красотки отчаянные круги. И он берег, лелеял свое сокровище.
По крайней мере до этих выходных, когда оказалось, что жена может быть не так откровенна и чиста, как ему бы того хотелось.
Лучше бы она рассказала все как есть! Неужели существует что-то, чего он не сможет простить? Тогда тем более он обязан узнать это!
К счастью, в маленьком городке, где все друг друга знали, ничего не стоило найти нужный дом.
– Своны? – любезно улыбнулась буфетчица в единственном кафе. – Их дом за городом. Поедете по главной улице и после выезда из города поверните налево, в сторону пляжа.
– Мари Свон не любит гостей, да?
– Понятия не имею, – пожала плечами девушка, забирая пустую чашку из-под выпитого мужчиной кофе. – Я ее видела в последний раз года три назад.
– Она настолько редко выезжает в город? – Эдвард схватил спешащую уйти девушку за руку. – Кто-то же должен ухаживать за ней? Чем она питается?
– Да она ж не живет здесь, – удивилась буфетчица неосведомленности гостя. – Приезжает, как и дочка ее, раз в месяц.
Обескураженный, мужчина еще несколько секунд просидел за столиком. Вот как? Значит, мать Беллы слишком больна, чтобы приехать на свадьбу дочери в Чикаго, но достаточно здорова, чтобы ежемесячно мотаться в Форкс.
Двигаясь по указанному маршруту, обманутый муж злился. Белла не только что-то скрывала, но и откровенно лгала. А это ему вообще не нравилось. Разве муж и жена не должны всеми бедами делиться друг с другом?
Шоссе было темным и пустым: ночь освещала только полная серебряная луна, окруженная голубоватыми облаками. Опустив стекло и прислушиваясь к стоявшему недвижимо мрачному лесу, Эдвард вглядывался вперед, боясь пропустить поворот.
Спустя минут десять он заметил заросшую колею. Поначалу казалось, что он ошибся, но вскоре дорога стала петлять вдоль океанского берега, открывая невероятный вид, приведя в конечном итоге к старенькому покосившемуся домику, сохранившему былое величие.
В свете луны был виден деревянный фасад годов этак сороковых, покрытый многими слоями краски. Балкон второго этажа подпирали грубые обшарпанные сваи, но на крыше лежал свежий настил. Первый этаж озарился теплым свечением: хозяйка, или хозяйки, услышали звук мотора и вышли встречать незваных посетителей.
Заглушив мотор, Эдвард покинул салон, заметно нервничая. Как бы он ни сердился, оказаться на месте гостя, которому не рады, ему не хотелось.
В дверях стояла старая мать Беллы, и гнев мужчины исчез, сменившись растерянностью. Как он собирается объяснить жене и теще свое параноидальное появление?
– Эдвард? – удивленно воскликнула женщина, едва мужчина выступил из темноты. Ага, значит она точно знала, как он выглядит.
– Мари, рад познакомиться с вами.
– Зачем ты приехал? – последовал холодный ответ.
В руке у женщины находился фонарь, свет которого слепил Эдварду глаза, и он подошел ближе, чтобы иметь возможность нормально поздороваться.
– Простите, я был совсем рядом и мне показалось уместным…
– Белла же просила тебя не приезжать! – перебила Мари, не дослушав, и мужчина снова ощутил нарастающую злость.
– Позовите Беллу, – попросил он, пока еще сдержанно.
– Ее нет, – ответила женщина, поджав морщинистые тонкие губы.
– Как это нет?! – возмутился мужчина, неприятные слова Джессики сразу всплыли в памяти. – И где же она?! – Ведь сейчас была ночь.
– Уехала по делам, – Мари словно бы не замечала, как эти загадки ранят мужчину.
– И когда вернется? – Эдвард не собирался отступать и уж тем более уезжать.
– Через два дня!
Что это за шутки такие? Белла приехала, чтобы повидаться с матерью и помочь ей и тут же усвистала куда-то еще?! Все был обман, от первого до последнего слова. Жена не ради матери стремилась в Форкс – Мари выглядела старой, но отнюдь не больной и уж точно не немощной.
– Я так понимаю, ты намерен остаться, – вдохнула женщина, не дождавшись решения мужчины.
– Правильно понимаете, – скрестил Эдвард руки на груди.
– Ну, тогда заходи, – посторонилась она, пропуская мужа дочери в дом.
***
Чай у Мари был самым обыкновенным – в пакетиках. Из еды – набор из супермаркета “на скорую руку”. По всему было видно, что дом этот – временное пристанище, а не постоянное жилище. И чем больше мужчина наблюдал, тем сильнее разжигалось его любопытство.
– Вы должны мне рассказать, что происходит, – попросил мужчина, жуя невкусный сэндвич. – Я не собираюсь ждать еще два дня. Я ее муж и имею право знать.
– Вы, мужчины, так любите все усложнять, – покачала головой старая женщина, едва ли пригубившая собственную чашку. Ее лицо, манеры удивительно напоминали дочь, и несмотря на морщины, женщина была очень красивой. И такой же упрямой, как Белла.
– Это я усложняю?! – воскликнул мужчина, ушам своим не веря.
– Неужели так трудно оставить все как есть? – поднялась Мари из-за стола, убрав в старенькую раковину почти полную чашку. – Вы, мужчины, настолько не доверяете женам, что готовы испортить свое счастье при малейшем подозрении.
Его жена раз в месяц исчезает непонятно куда, лжет о причине отъезда и не берет трубку, а ее мать считает подозрения мужа несущественными?!
– Вы же понимаете, что тайны убивают доверие и любовь намного хуже правды?
– Некоторая правда способна расправиться с чувствами гораздо быстрее, – возразила женщина, и Эдвард заскрежетал зубами, когда она, предложив ему устраиваться на любом свободном диване, ушла спать.
Мужчина и рад был бы побродить по дому, изучив его, но мешала ночь. Электрического освещения то ли не было здесь, то ли он плохо искал, а возвращаться по темноте к машине ему не хотелось. Раздвинув портьеры, чтобы хоть свет луны немного рассеял мрак, Эдвард улегся на одном из диванов и достал телефон. Его ждало еще одно разочарование: связь отсутствовала. Ну, хотя бы в этом Белла его не обманула.
Глядя в немытое окно на звездное небо, сердитый муж пытался придумать хоть одну причину, кроме измены, которая объясняла бы поведение жены. Он ворочался с боку на бок, не находя покоя, представляя любимую женщину в чужих мужских объятиях и распаляя ревность все сильнее. Теперь ему казалось это закономерным: такая красивая женщина просто не могла принадлежать ему одному. И это было именно тем, что он не смог бы простить. Все остальное легко можно было б принять как должное.
В конце концов Эдвард поднялся в спальню Мари: звуки шагов указывали, что она не спит. Он хотел получить ответ на один-единственный вопрос: может ли мать гарантировать, что ее дочь не легкомысленная шлюха? Эдвард не думал, что слова Мари его убедят, но если она станет лгать, он увидит это по ее глазам и жестам. И если окажется, что Белла ему верна, то мужчине станет намного легче ждать ее
возвращения.
Спальня оказалась пуста…
Старухи здесь не было. Широкая двуспальная кровать стояла напротив балкона, открытые двери которого и создавали впечатление шагов, шатаясь от бриза и легонько ударяя о стену. Яркий свет полной луны серебрил прозрачные занавеси и отражался дорожкой на водной глади бескрайнего океана.
Эдвард поежился от мистического чувства страха: старый дом в глухом безлюдном лесу, ночь и луна, исчезающие женщины и хранимая ими тайна, слишком очевидно указывали на персонажей страшных сказок – оборотней. Эдвард не верил в сказки, но как еще объяснить отсутствие Беллы дома во время полной луны?! А теперь еще и мать ее так же таинственно пропала.
Обследовав спальню, мужчина взял фонарь и вышел на улицу. Во что бы то ни стало он хотел докопаться до истины.
Близилось утро: восточная сторона неба над лесом чуть-чуть посветлела. С утеса открывался восхитительный вид на спокойный океан. Вниз уводила заросшая сорняком почти невидимая тропинка.
Рискуя поломать ноги или свалиться с двадцатиметровой скалы, мужчина направился навстречу своей судьбе, слушая шорох скатывающихся камушков и звук своего учащенного дыхания.
Каменистый склон привел к бухточке, заросшей высоким тростником. Поэтому не сразу Эдвард увидел силуэт в воде – сначала услышал легкие всплески.
Его изумленному взору открылась фантастическая картина: женщина, стоявшая по пояс в воде, смотрела на луну, нежно и лениво чертя по воде кончиками пальцев. Кожа и волосы ее будто светились изнутри, источая мягкий серебристый свет, фосфоресцируя.
– Белла?.. – узнал мужчина фигуру своей жены, но сразу поправился, заметив в струящихся по спине волосах отчетливую седину. – Мари?..
– Тебе обязательно было все испортить? – смущенный, что застал старую мать Беллы голой, собирающийся уйти Эдвард замер, как вкопанный, узнав драгоценный голос, который не мог спутать с другим. – Стоят ли две минуты правды целого века счастливой совместной жизни?..
Прищурившись, недоверчивый муж приблизился к кромке воды, собирая истину по крупицам, отчаянно ища в образе дряхлой старухи приметы любимой жены. То, что происходило на его глазах, было невозможно: серебро благородной седины плавно перетекало в каштан в том месте, куда попадал лунный свет, морщины, покрывающее сплошь все тело в тени, медленно сходили на нет с обратной стороны.
Эдвард не заметил, что вошел в океан, замочив обувь и одежду. Он был потрясен, когда, обойдя фигуру и взглянув на лицо, узнал свою женщину. Ее кожа мерцала и искрилась в серебристых лучах ночного светила, это была не иллюзия, не обман. И сквозь сетку морщин на него печально смотрела женщина, которой он приносил клятвы у алтаря, не ведая, что она скрывает необъяснимую тайну.
– Белла… – растерянно молвил мужчина, не в силах прийти в себя.
– Ты узнал, что хотел, – холодно процедила жена, прикрыв тонкими морщинистыми руками обвисшую, потерявшую упругость и красоту грудь. – Теперь уходи.
– Я ничего не понимаю, – ошалело пробормотал Эдвард, внутри него рос первобытный страх человека перед всем сверхъестественным. – Ты что, ведьма?
– Пожалуйста, забудь меня, уйди, – прошептала женщина, опустив глаза, пряча лицо за занавесом сияющих волос.
В это мгновение луна скрылась в легких перистых облаках, и кожа старухи, потускнев, вернулась к обычной форме. В женщине напротив Эдвард больше не видел родные черты: богатый каштан стал серой, потерявшей объем массой, яркий шоколад глаз покрылся белесым налетом, а кисти рук начали немощно дрожать. В чертах лица можно было угадать былую красоту, но молодость увяла вместе с наступлением утра, украв мечты и чаяния влюбленного мужчины.
– Это трудно забыть, – потрясенно молвил обманутый муж, все еще не зная, как реагировать. Он находился в состоянии шока, не видя, как ранит самолюбие женщины его изучающий взгляд.
– Знаю, – согласилась старая женщина, отвернувшись. Не без грации опустившись в воду, она поплыла прочь. Серебристые пряди раскинулись по воде словно нити лучей вокруг головы.
– Убирайся, – повторила женщина твердо.
***
Эдвард Каллен не верил в мистику, он был приземленным, прагматичным, обычным человеком. И ему трудно было осознать то, с чем он вчера столкнулся.
Сидя в баре Сиэттла, мужчина опрокидывал не первую рюмку виски, пытаясь прийти в согласие с собой. Ему было тяжело избавиться от образа старухи, на которой он оказался женат, но в то же время невероятная боль сотрясала его, когда он думал, что между ним и Беллой все кончено. Это был сильный удар. Если бы оказалось, что Белла изменяет ему с другим мужчиной, это едва ли было бы хуже.
– Эй, красавчик, ты свободен? – мелодичный голос присевшей рядом полураздетой девушки привлек его внимание.
Он оценил длинные светлые волосы клубничного оттенка, вздернутый носик и блестящие губы, стройные ноги и поднятую пуш-апом округлую грудь, но вновь убедился, что ни одна из земных женщин ни в какое сравнение не идет с его драгоценной женой. Он никогда… никогда и никого не полюбит так, как ее.
В Белле всегда было нечто особенное, и только сейчас Эдвард понял, что ее удивительному магнетизму есть объяснение. Кем она была, ведьмой, принимавшей молодой облик, или носительницей какого-то проклятия, превращавшего девушку в старуху? Точеный стан так и манил к себе, даже когда жена совсем не изящно передвигалась по дому в обыкновенной пижаме. Алые губы таили сладкий вкус. Шоколад глаз заставляли мужчину тонуть в омуте чувств, а струящийся между пальцев каштан был нежен как шелк.
Не ответив блондинке, Эдвард молча положил рядом с пустым бокалом двадцатку и пошел прочь из бара. Перед внутренним взором вставал почему-то не образ Беллы, а его собственное лицо. Искаженное ужасом и неприятием, недоверием, шоком… Она просила его не приезжать, не желая, чтобы он застал ее в таком неприглядном виде. Уберегая его прагматичный разум от потрясения, а их доброе счастье – от трещин. И что он сделал? Разочаровал женщину, которую любил. Унизил написанным на лице отвращением, втоптал ее чувства в грязь.
Эдвард выпил и не мог вести машину, поэтому взял такси. Когда автомобиль выбросил его перед нужной развилкой дороги, ночь уже сходила на нет, и Эдвард был трезв. Так что он понимал, что делает, шагая по лесу несколько миль в сторону океана, к старому полуразвалившемуся дому, в котором его жена прятала свою необычную тайну.
В небе кружили облака, и полная луна, уже начавшая убывать, лишь изредка показывала свое око.
Дом был темен и на этот раз никто не вышел встречать путника. Эдвард был этому рад, потому что до сих пор не придумал, что должен сказать. Как просить жену простить его, как самому смириться с новым знанием…
Она спала. Лежала на широкой двуспальной кровати поверх одеяла, скрючившись на боку и обняв колени руками. Серебристые волосы раскинулись за спиной усталой волной. В морщинках закрытых глаз еще не высохла влага.
Выйдя из-за туч, луна подсветила кожу сиянием алебастра, и Эдвард задохнулся, удивленный, как же прежде не видел изумительной красоты этой старой женщины, которую не могли испортить никакие морщины.
– Лунная богиня, – прошептал он, невольно потянувшись к лицу. Кожа оказалась бархатной и совсем не отталкивающей. Словно признаки старения были только внешними.
– Ты здесь? – Белла распахнула глаза, ощутив чужое присутствие. Лунные лучи преобразили ее лицо, позволяя увидеть юный облик сквозь личину старости.
– В болезни и здравии, – повторил муж слова клятвы, исправляя ошибку, допущенную из-за шока. Он не будет трусом, предавшим доверие жены из-за первых же возникших проблем.
– Ты серьезно? – шире распахнулись карие глаза. Женщина села, почти испуганно разглядывая молодого мужчину.
– Конечно, серьезно, – обиделся он, хотя понимал, что справедливо заслужил ее недоверие. – Прости, что я уехал, не поговорив.
– Тебя не пугает, что я старше тебя? И что я не человек?
– Пугает, – не стал лукавить мужчина. – Но мы с этим справимся.
Жили же они вместе уже целый год. И были счастливой, вполне благополучной семьей. А странности… Они есть у каждого.
Шумно выдохнув, женщина встала, пройдясь по комнате. Сидя на кровати, Эдвард наблюдал за женой в розоватой мгле подступающего рассвета, мысленно напоминая себе, что в действительности эта старая женщина – обладательница практически неземной красоты.
– Ты не поверишь, если я расскажу тебе, кто я такая, – вздохнула она, беспомощно разведя руками в стороны. – Прежде я уже пыталась, и ты называл меня сумасшедшей, даже обещал сжечь на костре. Еще ни разу из этой попытки не вышло ничего хорошего.
Эдвард решил пока пропустить мимо ушей слова о не первом разговоре – его мозг был не готов принять столько невозможных известий за короткий срок.
– Давай попробуем, – предложил он, заставляя себя ничему не удивляться.
– Хорошо, – сдалась печальная женщина. Эдвард видел облегчение в ее глазах, хотя там все еще таился страх. – Я расскажу тебе одну историю, легенду. К концу поймешь, что я имею в виду.
– Договорились, – кивнул муж, приготовившись внимательно слушать.
– Во времена, когда миром правили боги Олимпа, человек процветал. Зевс и Персефона, Дионис и Афина – не пустой звук.
Сейчас от прежнего величия остались только сказки.
Божеств было не очень много, но у каждого – своя роль. Боги сотворили людей и Землю, правили и преумножали, влюблялись, женились и рожали детей. Влюбиться в смертного считалось слабым поступком, но бывало и такое. Иногда боги даже даровали своим возлюбленным бессмертие, приближая их к касте богов.
Дети богов получали в свои владения новые царства.
Но со временем среди бессмертных проснулась жадность, все сложнее становилось достичь власти первых творцов. Начались большие войны, в которых боги всего лишь игрались, но умирали люди.
И тогда боги признали, что пришла пора заключить мир: покинуть землю и вернуться на Олимп. Времена всевластия закончились, землю следовало оставить тем, для кого и была она создана: людям.
Но не все были согласны с этим решением. Те, кого что-то привязывало к земле, не хотели уходить.
У Гипериона и Тейи было три дочери. Селена, самая младшая из них, владычица ночи, богиня луны и покровительница влюбленных, любовница самого Зевса, однажды влюбилась в смертного, Эндимиона. Прознал о том Зевс и разгневался на изменницу. Он наказал обоих хитроумным способом: одарил Эндимиона бессмертием, как тот просил, но отнял у него возможность пользоваться им. Бессмертный Эндимион заснул вечным сном, и все, что досталось влюбленной Селене, это смотреть каждую ночь на его безмятежное бессознательное лицо. Тысячелетия проходили в этой муке, но богиню грело понимание, что в противном случае Эндимион прожил бы короткую человеческую жизнь и умер.
Когда последние боги уходили с земли, Зевс отказался брать с собой неполноценного бога, и Селена решила остаться. “Смотрю, тебе недостаточно было страданий, – рассмеялся оскорбленный предательством любовницы Зевс. – Хочешь навечно оказаться запертой в мире примитивных смертных”.
Селена знала, что отказавшись от Олимпа, она уже никогда не сможет туда вернуться.
“Одно прошу, – молила она величественного, но мстительного бога, – верни Эндимиону то, что отнял. Верни ему возможность просыпаться и видеть новый день. Жаждешь мести – наказывай меня, но не его”.
“Хочешь прожить с ним одну человеческую жизнь? – молвил удивленно Зевс. – Ты понимаешь, что потом тебя ждет вечное одиночество?”
“Из-за меня он проклят тобой и погружен в вечный сон, – кивнула Селена. – Я должна отпустить его…”
Потрясенный силой любви женщины, Зевс уступил ее просьбе. Эндимион и Селена прожили прекрасную жизнь, родив пятьдесят одаренных детей, и когда старый Эндимион оставил этот мир, богиня была безутешна. Годами она бродила среди людей, не находя пристанища. Дети разбрелись по всему свету, не ведая, что мать их еще жива. Внуки и правнуки не знали своего величественного происхождения – это была цена, которую заплатила богиня за отказ самому Зевсу.
Но однажды встретила она юношу по имени Эдмунд. Сердце не могло обмануть богиню – в нем жила душа ее умершего мужа. Она узнала тот самый взгляд, и жесты, тепло, притягивающее ее испокон веков, манеру речи – это был он, без сомнения.
– Ты знаешь, – улыбнулась Белла, тепло взглянув на терпеливо слушающего мужа, – что ваши человеческие души бессмертны. Созданные по образу и подобию богов, люди получили частицу бессмертия, пусть и в таком несовершенном виде.
– И что же сделал Эндимион? – Эдвард пока не понимал, к чему относится рассказ Беллы, но уже проникся судьбами героев и ему стало интересно. – Он узнал в Селене бывшую возлюбленную?
– Нет, – сокрушенно покачала головой Белла, чье лицо с наступлением рассвета утрачивало старческие черты, постепенно возвращая полноценный юный облик. – Но случилось чудо: такое, на какое Зевс, вероятно, и не рассчитывал. Бессмертная душа Эндимиона не забыла свою первую жену, и юноша вновь влюбился в прекрасную богиню.
– Они прожили вместе еще одну его человеческую жизнь? – приободрился Эдвард, начиная понимать, о чем, или точнее о ком, ведет рассказ Изабелла.
– Вовсе нет, – печально возразила женщина. – Когда Селена попыталась рассказать ему правду, он ей не поверил, посчитав сумасшедшей.
– Ужасное наказание, – помрачнел мужчина, искренне сочувствуя судьбе несчастной богини.
– Селена не отчаивалась: она видела во встрече знак судьбы. У нее появилась надежда, что однажды они с Эндимионом снова будут вместе… Эдмунд, Энтони, Эдвард… Судьба словно намеренно создавала подсказки, позволяя Селене найти возлюбленного в новом смертном теле.
– И каждый раз он не принимал ее? – в горле Эдварда появился комок: внезапно он начал отождествлять себя с Эндимионом и чувство вины захлестнуло его с головой. Как мог он столько раз отвергать влюбленную женщину, пожертвовавшую ради него всем?
– Всякое бывало, – присела Белла напротив Эдварда в кресло. Ее движения были грациозны, как у лебедя, блестящие локоны почти вернули каштановый цвет, а морщины в зареве восходящего солнца становились все менее заметны.
– Когда удавалось подольше сохранить тайну, влюбленные были счастливы. Все осложнялось тем, что, выбрав смертную жизнь, Селена утратила некоторые божественные привилегии. И это мешало ей полноценно наслаждаться каждым прожитым днем.
– Еще одно наказание, – догадался мужчина.
– Побочный эффект отказа от божественной сути. Пока луна слаба, Селена способна на многое, в том числе принять любой человеческий облик. Но когда луна вступает в полные права, сила богини перетекает в нее и иссякает на земле, и миру является истинное обличие…
– Сколько же тебе лет? – поразился Эдвард, уже не сомневаясь, что в легенде речь шла о нем и его бессмертной жене.
– Много тысячелетий я уже брожу по этому миру.
– Так ты Селена? – трудно было поверить, что эта история правдива, но Эдвард старался, хотя и был прагматиком до глубины души. То, как на его глазах старуха преображалась в красивую молодую женщину, доказывало очевидное.
– Селена, Солана, Исабелла, Селия, Свон… Я стараюсь выбирать созвучные имена, надеясь пробудить спящие воспоминания твоей души.
– И я предавал тебя каждый раз?
– До сего времени проявить себя ведьмой было худшим преступлением, – грустно улыбнулась Изабелла. – А в последнее столетие в сверхъестественное стало не модно верить…
– Я верю тому, что вижу, – преодолев разделяющее их расстояние, мужчина опустился на колени перед любимой, взял ее за руку, заглянул в глаза. – Мне трудно поверить в твой рассказ. Но я стараюсь.
– Прежде ты не был так ко мне терпим, – заметила Белла, в ее глазах замерцала влага. Она наклонилась к лицу мужа, с надеждой глядя на него.
– Мне очень жаль, – прошептал мужчина, вновь плененный неземной красотой своей необыкновенной жены.
– Не кори себя, – погладила женщина колючую от двухдневной щетины щеку мужа. Он был смертен, но его бессмертная душа принадлежала одной лишь ей, несмотря на посланные мстительным Зевсом испытания. – Это не твоя вина. Я счастлива уже хотя бы тем, что ты снова и снова влюбляешься в меня. Мне предначертано было остаться одинокой навечно.
– Ты больше не будешь одна, я клянусь! – дал слово мужчина, привстав и тянясь к сладким губам.
– Неужто пришел конец моим страданиям? – прозрачные бриллианты слез вырвались из уголков глаз и потекли по пылающим щекам.
– У любого наказания есть свой срок годности, – улыбнулся мужчина, пропуская меж пальцев шелк каштановых волос. – Возможно, я был слишком глуп и не достоин тебя, а может срок твоих страданий просто наконец истек. Я горд, что меня полюбила живая богиня. Кому еще из смертных так невероятно повезло?
– Не задирай нос, – рассмеялась от удивления Белла, и Эдвард радовался расслабленности в ее поникших плечах. – Ты все еще обычный человек.
– Да, но меня любит реальная богиня, – усмехнулся Эдвард, привлекая возлюбленную к себе. – И ее счастье зависит только от меня!
***
На корпоративной вечеринке, устроенной боссом чикагского филиала антикварной компании, присутствовали все прослойки пирамиды власти: от простых клерков до начальников. Их жены, тратившие огромные средства в год на салоны красоты, несмотря на все усилия, не могли затмить одной-единственной женщины, супруги руководителя более чем среднего звена – Изабеллы Каллен. Как всегда, холостые и даже женатые, охочие до секса мужчины вились вокруг красивой женщины, изыскивая способ отбить ее у обычного, ничем не выделяющегося Эдварда. Как всегда, она восхищенно и с любовью смотрела только на него – своего возлюбленного мужа.
Его рука покоилась на тонкой талии красавицы, губы невзначай касались лба или щеки – он оберегал и хранил свое сокровище, стараясь не допускать типичных мужских ошибок. Его вознаграждение стоило той тайны, которую пришлось принять: счастье, негасимым пламенем горящее в шоколадных глазах, приятной болью сжимающее ее и его сердце, было наилучшей наградой.
Конец.
