Текст книги "Крылья (СИ)"

Автор книги: Светлана Ключникова

Соавторы: ,,
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Сердце бешено стучало в висках, отдаваясь эхом в моём воспалённом мозгу. По ногам струилась влага: пот или кровь, я не могла разобрать. Было темно, полная луна поднялась над кладбищем, озаряя его голубоватым светом. Вороны, каркая, носились над головой, словно считали меня своей законной добычей. Почва была влажной и противно чавкала при каждом шаге, грозя засосать в чёрную глубину. Боль пронизывала спину так, будто мои кости были обнажены.

Ворон, подлетев, примерился и клюнул аккурат в свежую рану, заставив меня закричать от муки.

Колени подогнулись, и я обессиленно упала на землю. Багряная вязкая лужа расползалась возле моего правого предплечья. Стиснув зубы, я заставила себя подняться. То, что ждало в конце пути, было много важнее этой адской боли. Ворон врезался в мою спину, словно управляемый чьей-то злой волей. Удар сбил меня с ног, заставив вновь рухнуть в ледяную грязную лужу. Я издала отчаянный вопль, когда остальные птицы присоединились к первой, атакуя со спины.

Я умирала, не успев даже понять, кто я и что здесь делаю. А когда из последних сил приподнялась, ослепительной вспышкой мелькнул свет и раздался мелодично вопрошающий голос:

– Кто кричит? Кто здесь? Леди, что с вами?

Сон? Какой необычный, какой странный. И повторялся он далеко не впервые. Я с трудом разлепила веки и увидела нависшее надо мной встревоженное лицо немолодой женщины, освещённое всполохами света, который она держала в слегка трясущихся руках.

– Мария? – выдохнула я, как будто всё ещё чувствуя боль в спине, которую клевали вороны.

– Вам снова снился тот мужчина на кладбище? – заботливо спросила Мария, вытирая с моего лба жаркий пот.

– Нет, – поделилась я удивленно. – Сегодняшний сон был страшнее…

Лицо женщины было мне знакомо, но после ночного кошмара я не могла сообразить, кто мне эта Мария. Ее забота успокаивала – казалось, что я дома и мне уже ничто не грозит. Хотя, как я ни пыталась вспомнить свое имя, у меня не получалось.

– Ну вы же знаете, милочка, это всего лишь сны, – улыбка женщины вдруг показалась похожей на оскал, неприятный холодок пробежал по спине.

– Конечно, – пробормотала я, рукой нащупывая что-то странное под периной – неужели рукоятку ножа? Зачем я его там храню?

– Вам лучше поберечь силы для нового дня, – глаза Марии словно насмехались надо мной.

Испуганно вздрогнув, я почувствовала резкую боль в правом предплечье, как раз в том месте, куда ударил клювом мрачный падальщик.

Мария ушла, а я уставилась на предплечье, с удивлением найдя там свежий синяк. Было ли видением происходящее со мной в эту минуту? Или реальность была там, а именно сейчас я сплю, пока вороны обгладывают мои кости на старом кладбище?

Откинув пуховое одеяло, я оглядела ноги. Все в мелких царапинах и кровоподтеках, сплетённых в едином узоре, они служили напоминанием о ночном кошмаре.

Я поднялась, чувствуя, как тело буквально стонет от возложенной на него непосильной ноши. Переборов слабость, я встала с кровати и ступила босыми ногами на ледяной пол. В тусклом свете ночной лампы я смогла разобрать лишь смутные очертания мебели, однако что-то насторожило меня. Зеркало. Я совершенно уверена, что не ставила его сюда и даже не приносила в спальню.

Я едва могла идти, хотя со слов Марии всё выглядело так, будто моё утро ничем не отличается от обычного. Она сказала о мужчине из сна? Я помнила голос, но увидеть его не успела.

Зеркало отразило молоденькую девушку с болезненно бледным лицом, худощавую, в тонкой хлопковой сорочке. Спустив ее с плеч, я, дрожа, повернулась спиной… и ахнула, увидев две параллельные, ещё не зажившие раны на лопатках. Такие, словно там были крылья, и я умела летать, но кто-то жестоко отнял у меня эту способность.

Я замотала головой, не в силах осознать происходящее, отчего тёмные взлохмаченные волосы разметались по мертвенно-бледным плечам. Отступая назад, чтобы не видеть отражения в зеркале, я наткнулась на низкий кофейный столик и с оглушительным грохотом рухнула на пол. На шум снова прибежала Мария. Охнув, она тут же бросилась ко мне, помогая встать.

– Милочка, с тобой всё в порядке? Ты не ушиблась?

– Всё хорошо, – рассеянно произнесла я, потирая ушибленный локоть.

Краем глаза я пыталась увидеть то странное зеркало, но полностью повернуться и посмотреть боялась.

– Пойдём, я провожу тебя в уборную, – осторожно придерживая меня за плечи, она повела меня к массивной дубовой двери.

«Зачем в ванной такая серьёзная дверь? Словно кому-то пришло бы в голову прятаться там».

Войдя в просторное светлое помещение, я прямиком направилась к огромной мраморной раковине, над которой висело овальное зеркало в золоченой раме. Едва взглянув в него, я с трудом подавила крик ужаса. Отражение легко улыбалось мне. Девушка выглядела точь-в-точь как я, разве что на её теле и лице не было следов ночного кошмара. Повернувшись, я внимательно оглядела свою спину. Идеально чистая кожа не оставляла сомнений: увиденное в спальне – не больше, чем игра воображения. Задумчиво проведя подушечками пальцев по лопаткам, я замерла в потрясении. Вот они. Шрамы. Я явственно ощущала их руками, а глазами увидеть не могла!

– Пора на завтрак, – позвала Мария.

Я покинула ванную, наскоро умывшись, женщина помогла мне одеться. В моей памяти всплывали будни, но я не могла избавиться от давящего ощущения, что что-то упускаю, и меня окружает какой-то заговор.

Коридор выглядел странно: белые стены и никакой мебели, стерильная чистота. Я сама была в белом. Встречающиеся люди тоже были в белом. Словно насмешка над тем, что пять минут назад я воображала себя ангелом.

– Я чувствую себя нехорошо, – заупрямилась я перед входом в огромное помещение, наполненное людьми, среди которых не нашлось ни единого знакомого лица.

– Доктор рассердится, если ты снова не поешь, – подтолкнула меня в спину Мария. – Он не любит, когда морят себя голодом, ты же знаешь.

– Я здесь давно? – ахнула я. Мои воспоминания совершенно не вмещали в себя это место, словно вокруг был обман, наведённый морок и злые недруги по какой-то причине хотели убедить меня в моём душевном нездоровье.

– Уже пару месяцев, – охотно сказала Мария, усадив меня за белый столик. – Ты разве забыла? Тебя привезли сюда после…

Оглушительный грохот чуть не разорвал мои барабанные перепонки. У противоположной стены возле такого же белого стола стоял молодой мужчина. Его глаза казались бешеными, вены на шее вздулись, а бледные пальцы сжимали металлический поднос, которым он отчаянно колотил по прозрачному пластику окна. Оно не поддавалось, и мужчина в отчаянии рухнул на пол, впиваясь пальцами во всклокоченные бронзовые волосы. Со всех сторон его окружили высокие крепкие охранники.

– У-у, милочка, сегодня тебе лучше поесть в своей комнате, пожалуй, – встрепенулась Мария, поднимая меня со стула и быстро выводя прочь, хотя теперь я хотела остаться, шокированная происходящим и желающая досмотреть, чем закончится дело.

Спустя пять минут Мария принесла поднос с едой прямо в палату и строго приказала съесть всё, а иначе заставит. После её ухода я с сомнением принюхалась. Пища выглядела как обычно, но шестое чувство подсказывало ничему не доверять. Не знаю, что меня дернуло поднести поднос к старому зеркалу, но когда я увидела отражение, то от ужаса выронила его из рук… Безобидное на вид молоко, выплеснувшись из стакана, в зеркале было похоже на отвратительную слизь… брокколи имели глаза и надували щёки, как болотные лягушки. А спагетти ползли прочь, напоминая клубок белых червей.

Испуганно обернувшись на дверь, я бросилась собирать еду с пола, боясь, что Мария может зайти в любой момент. Наспех вытерев разлитое молоко простыней, остатки пищи я забросила за кровать. Едва я успела сесть и выровнять дыхание, как дверь отворилась.

– Ну что, милочка, ты готова? Доктор Вольтури уже ждёт тебя, – голос Марии только казался вежливым.

Я чуть склонила голову, стараясь увидеть её отражение в зеркале, но словно чувствуя это, Мария перемещалась по комнате так, чтобы не попадать в него.

– Так я что, больна? – недоверчиво спросила я, ощущая себя абсолютно здоровой, не считая мелких царапин.

– Это доктору решать, дорогая.

Доктор Аро Вольтури выглядел солидным и, можно сказать, молодым: чёрные прямые волосы гелем зачёсаны назад, небольшая остроконечная бородка, чёрная оправа аккуратных очков. Он вполне подходил на роль дьявола, если подставить образу рога и копыта.

– Здравствуй, Изабелла, что означает «прекрасная», – с искусственной любезностью улыбнулся он, указывая мне садиться напротив. Кресло было низким и крайне неудобным, словно я оказалась в подчинённом положении, а враг величественно нависал надо мной. – Или ты всё ещё предпочитаешь, чтобы тебя называли Ангелом? – строго взглянул он поверх очков, и я почувствовала себя загнанной в клетку.

– Я… почему я ничего не помню?

Я остерегалась говорить о зеркале и о том, что в нем видела, боясь, что у меня отнимут источник правды. Доктор невесело ухмыльнулся:

– Так ты не помнишь, что сама согласилась на шокотерапию вместо традиционных методов нашей клиники? – пояснил он, стуча карандашом по кипе бумаг – наверное, имеющих отношение к моей болезни. Хотела бы я в них заглянуть.

– Не помню даже своего имени…

– Что ж, – он что-то записал, – это хороший показатель. Ты выглядишь спокойнее. Может, пойдёшь теперь на поправку…

– На поправку? – переспросила я. – Но я не больна!

– Это решать не тебе, – строго ответил Аро. – Сейчас мы проведём несколько тестов, после этого ты сможешь отдохнуть.

Он встал из-за стола и, ухватив меня за локоть, потащил к узкой двери, густо окрашенной в чёрный цвет. Внутри царила кромешная темнота, я не видела даже собственных ног, но доктор прекрасно ориентировался в ней, словно его глаза, подобно кошачьим, могли видеть во мраке. Рывком он усадил меня в жёсткое кресло, закрепив мои руки на подлокотниках. Голову зафиксировал на подголовнике, перехватив чем-то вроде кожаного ремешка, а ноги привязал к холодным металлическим ножкам стула. Я пробовала вырываться, но понимала, что все мои попытки тщетны. К тому же, мною двигало любопытство, я, как мотылёк, летела на свет, хоть краешком сознания и понимала, что он неминуемо влечёт за собой гибель.

Передо мной загорелся яркий экран.

– Что это? – спросила я, пока доктор обвешивал моё тело сотней датчиков и присосок.

– Сейчас увидишь, – в его голосе сквозило предвкушение.

Засунув мне в зубы деревянную палку, ни слова не говоря, он развернулся и ушёл прочь.

Кадры замелькали, сменяя друг друга: лес, море, женщина с младенцем на руках, молодой мужчина, – мне кажется, я где-то видела его лицо…

Невероятной силы боль пронзила всё моё тело. Я хотела закричать, но раздался только приглушённый стон. Электрический разряд окутал каждую мою клетку, заставляя биться в конвульсиях. Мышцы свело, зубы скрежетали друг о друга, тело изогнулось дугой – ещё чуть-чуть и сломаются кости. Глаза жгло огнём, я не могла раскрыть их. Едва придя в себя, я вновь опасливо взглянула на экран. Безмятежные картинки, сменявшие друг друга, немного расслабили моё тело, заставляя забыть о страшных мгновениях. Но едва на экране появлялись знакомые черты, приходила новая порция оглушительной боли.

Так продолжалось бесконечно, пока я не начала бредить, беспомощно дёргаясь на стуле и умоляя прекратить пытки.

– Отрекись от своей принадлежности, отрекись! И тогда я тебя освобожу, – лицо доктора Аро, встряхивающего меня за плечи, было похоже на жуткую маску самого властителя преисподней, искушающего меня сделать нечто чудовищное.

Очень хотелось сдаться, боль терзала тело, отдаваясь в старых и свежих ранах. Но живущее внутри упрямое чувство подсказывало, что я не должна уступать. Чутьё надрывно кричало, что если соглашусь, мне конец. Из последних сил я заорала, чуть не оглушив себя:

– Нет!

И потеряла сознание.

Спустя какое-то время сквозь ватную тишину я услышала приглушённые голоса. Первый принадлежал доктору Вольтури, второй был незнаком мне.

– Она не сдаётся, а наше время на исходе, – шипел незнакомец. – Вы обещали быстрый результат, и что мы имеем в итоге? Я что, зря вам заплатил?!

– Мы уже близки, – уверял доктор. – Она забыла, кем была. Её сопротивление происходит уже скорее по привычке. Мы пытаемся ей доказать, что она обыкновенный человек, ещё немного – и она поверит нам. Тогда её согласие будет у нас в кармане. Как только она признает, что больна и всё, что она видит, плод её воображения, я смогу собрать достаточно ее слез для завершения работы!

– Тогда останется лишь убить её? – уточнил незнакомец нетерпеливо.

– Да, сэр, её крылья уже у нас, отречение почти достигнуто, останется только несколько ингредиентов и жизнь забрать для полноты напитка.

– Даю вам ещё день.

Всё это я слышала как сквозь туман. Затем ощутила движение – меня везли в палату. Там бросили на кровать, совершенно не заботясь о том, удобно ли мне. И когда наступила тишина, я вновь погрузилась в беспокойное болезненное забытье.

Мне снился новый сон, в нём был мужчина неземной красоты, изящный, стройный и длинноногий, он парил над землёй, на которой я лежала, истекая кровью. Его голос был до краёв наполнен мольбой.

– Только не сдавайся, иначе они получат то, что хотят, – просил он. – Когда они отнимут твои крылья, то станут ломать твою волю. Когда ты отречёшься от своей сути, им останется последнее: забрать твою жизнь. Так они получат напиток бессмертия, созданный из четырёх ингредиентов: крылья ангела, его воля, слёзы и душа. Не позволяй им это!

С криком я проснулась, испытывая странный прилив сил. Всё тело болело, но неожиданно я поняла, что силы сопротивляться возвращаются, несмотря на все усилия докторов. Схватившись за голову, я старалась отыскать жестокими пытками отнятые воспоминания, но мысли заполнял густой звенящий туман.

Стояла глубокая ночь, но всё же я услышала топот ног и голоса. Повернулся ключ, влетела рассерженная Мария:

– Что случилось, почему ты кричишь? – обратилась она ко мне, почему-то с опаской глядя в окно, словно ожидала оттуда прихода гостей. Это странно, ведь на окнах были решётки.

– Всего лишь сон, – оправдывалась я, чувствуя необходимость скрывать свое улучшение – может, если удастся обмануть докторов, тот незнакомый человек, у которого не хватало терпения ждать, когда я сдамся, меня отпустит?

Мария прошла вперед, случайно попав в отражение зеркала, и я пораженно застыла, увидев там человека с головой ворона. Ровно на том месте, где стояла Мария, облачённая в белый халат, возвышалась кладбищенская птица. В ужасе я инстинктивно отшатнулась, и это движение не ускользнуло от неё. Её глаза страшно блеснули в свете полной луны, попадающей в палату через окно, становясь похожими на маленькие чёрные бусинки. Моё дыхание сбилось, я с трудом заставляла себя делать каждый следующий вдох. Хоть силы постепенно и возвращались, их было явно недостаточно, чтобы бежать или сопротивляться. Мария надвигалась на меня, зажимая в правой руке огромный шприц, наполненный веществом едко-зелёного цвета. Молить о пощаде было бесполезно, и я поберегла силы, не хотела их тратить на пустые просьбы.

«Нож!» – промелькнуло в голове, и я судорожно принялась шарить рукой под простынями. Наконец нащупав твёрдый металл, я изо всех сил сжала его и одним рывком выскочила из кровати, бросаясь на Марию. Выбив шприц, я повалила женщину на пол, прижав своим телом. Однако от удара нож выскользнул из моих рук, я осталась безоружна.

Мария царапалась и кусалась, словно обезумевшее животное, её крики походили на воронье карканье. Очередной удар её колена пришелся мне по животу, отчего я непроизвольно согнулась, теряя преимущество. Перевернувшись, мучительница схватила меня за волосы и потащила к двери. Я предпринимала отчаянные попытки к сопротивлению, но чувствовала, как слабость вновь накатывает оглушительными волнами. Всё что мне оставалось – кричать. Как только стих последний звук моего голоса, дверь резко распахнулась и ослепительный свет ударил в глаза. Он дезориентировал Марию, рассеянно она замерла, буквально на пару мгновений, но этого оказалось достаточно, чтобы кто-то очень крупный и быстрый свалил её с ног, тем самым освободив меня. Не зная, друг он или враг, я судорожно отползла к противоположной стене, в самый тёмный угол. Замерев, я прислушивалась к его тяжёлому дыханию.

– Эй, где ты? – его бархатный голос казался знакомым. – Я не обижу тебя. Выходи, нам надо спешить.

Любопытство взяло верх и, нерешительно поднявшись на ноги, я ступила на полоску света. Он последовал моему примеру, и, едва я смогла разобрать черты лица, то узнала его. Этот был тот парень из столовой, который устроил переполох сегодняшним утром.

И ещё я поняла, что это парень из снов… Я не помнила имени, но такое прекрасное ангельское лицо не забыла бы никогда! Идеальные черты, тонкий благородный нос и невероятные золотые глаза. Изящная осанка и высокий рост.

– Тише! – приказал он, коротко выглядывая в коридор. Снаружи было спокойно – к счастью, наша потасовка не успела привлечь внимание другого персонала больницы.

– Помоги мне, – вернувшись, парень перевернул Марию, снимая с неё халат медсестры, и я поняла, что он задумал побег. На нём тоже был халат – по всей видимости, он уже проделал со своим санитаром то же самое, что с Марией.

– Кто ты? – спросила я, надевая халат поверх больничной робы, но парень жестом приказал мне снять штаны и нацепить туфли Марии, чтобы полностью сойти за неё.

– Кто мы, – поправил он мрачно, прикладывая палец к губам, чтобы я говорила потише. Подозвав меня к зеркалу, он быстро стряхнул с плеч халат, заставив меня потрясенно ахнуть, когда я увидела на его худощавом, но прекрасном теле синяки и кровоподтеки и такие же, как у меня, кровавые раны на спине.

– Почему это зеркало не такое, как другие? – прошептала я.

– Потому что прежде, чем тебя сломили, ты успела зачаровать его, – объяснил он, обводя пальцем палату. – Уверен, ты оставила себе и другие подсказки, и со временем сама бы во всём разобралась. Беда в том, что у нас нет времени! Нас убьют, даже если получат не всё, что им нужно. Никто здесь не планирует оставлять нас в живых.

– Мы что, ангелы? – умоляла я объяснить мне хоть что-то, пока мы двигались по коридору, изображая из себя медбрата и медсестру. – Что эти люди хотят от нас? Как ты намереваешься выбраться? И вообще… почему ты мне помогаешь?

– Я… Сейчас это не важно, я объясню всё позже, но пока нам надо уходить, – пробормотал он, толкая меня к двери. – Давай вперед!

– Хотя бы имя назови! – взмолилась я.

– Эдвард!

Выскочив из дверного проёма и проведя меня с невозмутимым видом мимо дежурного поста, за которым болтали две ночные сиделки, он устремился в левое крыло здания. Оглянувшись на бегу, он увидел, что я значительно отстала. Остановившись, он вопросительно уставился на меня, жестом умоляя быть быстрее. Я что было сил поспешила за ним.

– Быстрее, нам нужно на первый этаж, – проговорил он и толкнул дверь, ведущую на лестницу.

Позади раздавались крики, но удача обнимала нас заботливыми руками: по пути встретился лишь один санитар. Он бросился на нас, намереваясь схватить, но мой спаситель с лёгкостью отправил его в нокаут. Невольно я отметила про себя, насколько красив и органичен он был, будучи кричащим психом в больничной робе или героем, спасающим меня от врачей-душегубов. Вопросы крутились в голове, но я послушно молчала, да и бег не оставлял дыхания для разговоров.

На первом этаже мой спутник вновь принял невозмутимый вид, и мы, притворившись врачами, незамеченными прошествовали к центральной двери. Охрана больницы не обратила на нас внимания, занятая сигналом тревоги, но не понявшая, что двое в халатах врачей и есть беглецы.

Парень помог мне накинуть женское пальто, висевшее среди прочих вещей в вестибюле, а сам надел длинный плащ. И вскоре мы уже, обогнув здание, мчались по больничному кладбищу в сторону далеко маячившего леса.

Многоголосое воронье карканье, раздавшееся вслед, возвестило о том, что в погоню за нами выпущены нечеловеческие силы. Мы бежали как могли, но птицы настигли нас на половине пути. Сложив крылья, чёрные вороны стремительно падали вниз, пытаясь пробраться к лицу и выклевать глаза. Их удары попадали в спину, голову, а особенно руки, которыми мы пытались защититься.

– Беги к лесу! – кричал мой спаситель, отставая на десяток шагов. Обернувшись, я поняла, что его лица за вороньими чёрными крыльями даже не видно.

И тут же меня сбили с ног. Упав в грязь на колени, я отчётливо вспомнила не только сон, преследующий меня каждую ночь, но и прошлое, которое изверги отняли – то, как оказалась в их руках. Ловушку, которую расставляли испокон веков злые люди, одержимые демонами и поджидающие ангелов на кладбищах, приманивающие чистых небожителей на Землю, чтобы затем взять всё, что им нужно, убить и продлить собственную смертную жизнь…

Эти внезапно воскресшие воспоминания придали мне сил сражаться. Ведь ангелам даны таланты, но память о них тоже была отнята, чтобы превратить нас в беспомощных жертв. Распахнув глаза, не пытаясь их прятать за израненными руками, я смело взглянула прямо в чёрные бусины птицы, летящей на меня. Внутренний свет вырвался из глубин моей души, озаряя ярчайшим сиянием кладбищенские могилы. Вороны с болезненным карканьем бросились врассыпную, а те, на кого попало свечение, упали замертво. Скинув куртку и верхнюю часть больничной робы, я засияла, как солнце, распространяя вокруг себя круг ослепительного света, в который не могли пробиться дьявольские птицы, нарезая круги по границе и оглашая ночь недовольными криками.

Я помогла подняться другу – ему досталось больше, чем мне. Плащ был разорван, и обнажившееся тело покрывало множество кровоточащих ран. Перекинув его руку через плечо, я заставила его подняться с земли и повела в лес. Нужно было найти укрытие, пока мои силы не истощились – я уже чувствовала их предел. На Земле ангелы становились наполовину смертными, и использовать свой талант я могла лишь на некоторое время.

Увидев старый склеп, я забралась туда. Положив умирающего парня на бетонный пол, забаррикадировала дверь. До рассвета мы покинем это место. Как только вороны разлетятся, потеряв нас из виду, мы выйдем наружу и уйдем так далеко, где нас не найдут… Они ведомы лишь инстинктом, который мне удалось заглушить на время. Но я отчётливо понимала: это ненадолго.

 

***

Мы сидели, плотно прижавшись друг к другу, чтобы хоть как-то согреться. Адский холод пробирал до костей, стук моих зубов эхом отдавался от каменных стен.

– Если мы не разведём огонь, то замёрзнем, – прошептал Эдвард. – Твои зубы стучат как дождь по металлической черепице.

Я кинула на него обиженный взгляд из-под сдвинутых бровей. Я не посчитала это удачной шуткой, учитывая, что мы были мокрыми до нитки, а в пещере было темно и холодно, не больше десяти градусов по Цельсию. Мы шли уже несколько дней, намереваясь убраться подальше от ужасной больницы, где демоны под обликом людей творили тёмные дела. Сначала мы нашли в склепе тайный подземный ход. Он разветвлялся множеством туннелей и длился много миль, и только это позволило нам успешно скрыться от преследователей – они не могли просчитать точно, где мы выйдем на поверхность земли.

Конечно, вороны и теперь летали над головой, непрерывно высматривая беглецов с высоты птичьего полета, но нам везло, мы успевали вовремя затаиться за камнем или в густом подлеске, и проклятые птицы пролетали мимо. Последние несколько дней мы оторвались от погони, или демоны сдались, потеряв к нам интерес. Так что, найдя глубокую пещеру, мы решили остаться в ней, по крайней мере до тех пор, пока наши раны не заживут. Наполовину бессмертные, мы становились ещё слабее, если теряли крылья, но всё же были куда сильнее простых людей и поправлялись гораздо быстрее.

– Я сейчас вернусь, – виновато проговорил мой спаситель и исчез во мраке ночного леса.

Минуты без него показались часами, но наконец знакомый голос разорвал тишину.

– Это я, – еле слышно произнёс он.

Из темноты показалась высокая фигура. В руках Эдвард держал огромный ворох веток и сучьев, которых нам вполне могло хватить, чтобы продержаться ночь. Я чуть не закричала от радости, но вовремя спохватилась и закусила губу.

– Мы разведём огонь? – взволнованным шёпотом спросила я.

– Если получится.

В его глазах плескалось сомнение.

– А нас не увидят?

– Не должны, – покачал Эдвард головой. – Мы укрыты стенами пещеры. Не бойся, мы уже ушли так далеко, что вряд ли нас смогут поймать. Даже если демоны, вселившиеся в вороньи тела, смогут нас разглядеть, пока сюда прибудут люди, мы уже исчезнем.

– Хочешь, я помогу? – переместилась я поближе к произвольно сложенному костру – очень хотела быть хоть в чём-то полезной.

– Попробуй, – усмехнувшись, Эдвард предложил мне присесть рядом. Я решительно взяла в руки два небольших камешка и усиленно начала стучать ими друг об друга.

– Не так громко! – засмеялся он. – Дело не в силе, а в соприкосновении. Смотри.

Он обхватил камни тонкими музыкальными пальцами и принялся чиркать ими. Звук был несравнимо тише, а первые искры появились уже спустя несколько попыток.

Прошла пара минут, прежде чем костёр разгорелся.

– Думаю, нам стоит раздеться, – смутившись, прошептал парень. – Без мокрых вещей мы быстрее согреемся.

Отвернувшись друг от друга, мы стягивали с себя насквозь промокшее тряпьё, оставаясь в нижнем белье. Я задумалась, глядя на свою тень на шершавой каменной стене – она была тонкой и изящной, и не серой, как у людей, а напротив – светлым пятном, будто я всё ещё источала сияние, как было на кладбище.

– У тебя были красивые крылья, – мечтательно прошептал мой спутник.

– Откуда ты знаешь? – изумлённо обернулась я.

– Мы были знакомы… раньше, – ответил он смущённо.

И вероятно, это было правдой, потому что я совсем не стеснялась его, как будто тело моё помнило его, но от одной этой мысли я тут же споткнулась о свою же ногу и едва не упала. Эдвард подхватил меня и усадил возле огня рядом с собой.

– И долго мы здесь пробудем? – я решила начать издалека.

– Пока не отрастут крылья, – грустно произнёс он. – Если нас не найдут раньше.

– А если найдут?

– Смотря кто. Если враги, то проживём мы ничтожно мало – в их планы не входит сохранять нашу жизнь, ценность мы уже для них потеряли. А вот опасность представляем – если расскажем своим об этой больнице, ангелы перестанут сюда приходить, и им некого станет ловить. А если свои, то мы спасены, – он задумчиво царапал веткой на земле узоры.

– А как свои узнают, что нас надо искать именно здесь? – наконец я добралась до самого волнующего вопроса. – До сих пор им не было до нас дела. Чем они так заняты, пока нас тут пытают?

– Не суди их строго. Мы же, по сути, бессмертные, поэтому никому и в голову не приходит, что с нами могло что-то случиться.

– А мы – это кто?

– На Земле нас называют ангелами. Нам понравилось это слово, поэтому мы не возражали. На самом деле, мы имеем лишь опосредованное отношение к Создателю. Мы были созданы им одновременно с людьми, просто развитие пошло по иному пути. Мы выбрали духовность, а противоположные нам тёмные силы – власть. Мы занимаемся тем, что показываем душам путь: после смерти человека спускаемся в земной мир, чтобы проводить его на Небеса. В такой момент мы наиболее уязвимы, становимся наполовину смертными, и люди иногда могут нас увидеть. Нам принадлежат только чистые души… А те силы, что живут в нижнем мире, забирают грешников. Но они потеряли интерес к своему предназначению – вот уже многие столетия назад демоны нашли способ подселяться в человеческие тела, чтобы вести праздную земную жизнь. А так как тела людей смертны, то они пошли ещё дальше в собственном падении – стали охотиться на нас, чтобы изготовить эликсир бессмертия и продлить жизнь своей слабой человеческой оболочки. Увы, на Небесах ничего не знают об их ужасных злодеяниях, оттого мы с тобой так глупо и попались. Никто ещё не возвращался из их ловушек живым, чтобы рассказать нашим сородичам о том, что происходит. Поэтому так важно, чтобы мы с тобой выжили и смогли вернуться домой.

– Но неужели пропавших не ищут там, на Небесах? – удивилась я. – Если они не возвращаются?

– Я же тебя нашёл, – отвёл в сторону взгляд Эдвард.

– Откуда ты так много знаешь? – спросила я. – Почему ты помнишь всё, а я нет?

– Потому что им не удалось стереть мне память, – ответил Эдвард.

– Но почему? – изумилась я. Неужели он настолько сильнее меня? Неужели я оказалась так слаба?

Эдвард посмотрел на меня как-то странно, и я заметила, что он смущён.

– В чём дело?

– Они не смогли стереть мне память из-за тебя, – проговорил Эдвард, печально мне улыбнувшись. – Я должен был сохранить рассудок, чтобы спасти тебя.

Он замолчал и заёрзал, словно ему стало неловко находиться рядом со мной.

– Эдвард… – заговорила я, но он вдруг произнёс очень тихо:

– Дело в том, что я… я давно влюблён в тебя, Белла. Поэтому я всё время думал о тебе, что бы они со мной ни делали. Они не смогли заставить меня тебя забыть. А воспоминания о тебе помогли мне постепенно вспомнить и всё остальное. Нет силы могущественней любви, а если это ангельская любовь – её не сотрёт ничто земное. Они могли уничтожить мою человеческую часть, но ангельская неизменно излечивала память. Я всё искал момент, чтобы вытащить тебя из логова врага. Конечно, нужно было продумать побег получше, и я занимался этим неустанно. Но когда тем утром ты вошла в зал столовой, я осознал, что медлить больше нельзя – впервые ты меня не узнала. Стало ясно: демоны почти достигли цели. Я понял, что могу тебя потерять! Даже устроенный переполох не вернул в твои глаза прежнюю жизнь: ты смотрела на меня как на чужака. Твой свет исчез, ты становилась человеком – они тебя почти сломали! Поэтому в ту же ночь я и решился на побег… хотя это было крайне опасно.

В изумлении я смотрела на него. Я чувствовала, что мы были знакомы раньше. Но неужели мы… любили друг друга?

Кровь прилила к коже, и щёки запылали. Я смотрела на красивое лицо с резко очерченными скулами, растрёпанными бронзовыми волосами, глазами цвета расплавленного золота. Неужели мы были вместе? Но как я могла такое забыть?

– Нет, Белла, – как будто прочитал он мои мысли. – Мы не были парой. Ты даже не знала о моих чувствах. Мы и друзьями-то не были. Просто делали вместе нашу работу. Я поэтому за тобой пошёл, когда ты не вернулась – волновался, как бы что не случилось с тобой на Земле. И оказался прав. Другие ангелы… там каждый сам по себе, и мы так привыкли считать себя неуязвимыми, что никто никогда даже не беспокоится, если пропадает один из нас. В нашем мире каждый работает без принуждения, из личного желания. Поэтому, если один пропал – значит, просто взял перерыв. Понимаешь? Но у меня сердце было не на месте с тех пор как ты ушла. Я знал, куда, поэтому спустился следом… Любовь меня толкала проверить.