Текст книги "Она моя (СИ)"

Автор книги: Светлана Ключникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Я еще никогда не был так близко к цели, как сейчас. Она любила меня, точно любила.

Нельзя было спутать – она думала обо мне больше, чем о ком-то другом, по утрам первое имя, которое произносила, было мое, улыбка, обращенная ко мне, могла осветить ночь. И она пускала меня в свою постель! Прижималась к теплому боку, позволяла лизать ее лицо, смеялась, что ей щекотно, но не погоняла прочь.

Если бы еще я мог снять с нее эту смехотворную преграду в виде пижамных штанов и овладеть по-настоящему…

Но нужно было действовать осторожно, постепенно приучать, завоевать доверие и вот тогда-то я получу то, что хочу! Я не смел торопиться. Слишком часто я терял до этого шанс, поэтому теперь должен был сделать все верно.

Я переродился очень давно, это случилось в тридцатых годах прошлого века. Мое племя все еще оставалось диким, хотя вокруг резервации стремительно разрасталась цивилизация бледнолицых.

Именно обособленность позволила нашему племени сохранить старые традиции без изменений. И среди нас всегда жил волк.

В обмен на сохранность жизни и защиту от других индейцев племя дарило ему раз в несколько лет самую красивую девственницу, ту, которая ему приглянулась, чтобы он мог ненадолго вновь стать человеком.

Я стал последним из волков. Оборотни стареют очень медленно, живут несколько столетий. Но даже они не бессмертны. И когда-то приходит время передать дар молодому поколению.

Когда мой могущественный предшественник умирал, он решил, что я отличный кандидат – я был самым рослым подростком и самым несдержанным.

Я и не знал, для чего меня пригласили на ритуальный костер старейшины, а когда подыхающий волк с седой свалявшейся шерстью укусил меня, даже не предполагал, что меня ждет дальше.

Красивые легенды, передаваемые из уст в уста рассказчиками, не имели ничего общего с реальностью. То, что считалось великим даром, на поверку оказалось проклятием.

К полнолунию мое тело стало меняться, боль пронзила все существо. Ярость росла, как и сила, и зубы, и шерсть. И голод. Звериная потребность в человеческой плоти всякий раз, когда поднималась новая полная луна.

Я не помнил наутро, что делал ночью, ведь проснулся человеком. Но узнал, что в соседней деревне были растерзаны несколько женщин и мужчин. На них напал огромный волк, он прогрыз грудную клетку, добираясь до сердца. Оборотни едят только его.

Когда мне рассказали, что тем волком был я, я ушел из племени. Много лет скитался по диким лесам и каждое полнолуние снова обращался.

Я не пытался бороться со своей природой, ведь если не получал положенный приз – человеческое сердце, – то весь месяц до следующего полнолуния мучился от страшной боли. Это была плата за силу оборотня, и ей невозможно было сопротивляться.

С годами я научился помнить, что делал, пока бегал в образе волка, и всегда были жертвы.

Я смирился, но все оказалось еще сложнее. Волчья натура брала надо мной верх, с каждым месяцем я все дольше оставался волком, все меньше времени проводил человеком. Я просто не мог вернуться в прежний вид после превращения в зверя. И монстр требовал еще больше жертв.

В мое последнее обращение в человека я вернулся в резервацию, чтобы получить от старейшин ответ, как с этим жить.

Шли пятидесятые годы, я нашел знахаря, который знавал моего предшественника и был посвящен в старую тайну племени.

Он сказал: чтобы ненадолго стать человеком, я должен влюбиться в девушку и забрать ее действенность. Если хочу вернуть человеческий облик навсегда, то после тесной связи должен сожрать ее сердце.

И с тех пор я занимался только тем, чтобы найти свою единственную.

Представьте себе, насколько трудна была задача: понравиться молодой девчонке, да к тому же чтоб она оказалась неиспорченной, но при этом склонить ее к извращенному сексу с тем, кого она считала зверем, ведь обернуться человеком я мог только в момент сильного возбуждения?

До сих пор мне повезло лишь один раз!

Но каково же было мое разочарование, когда она оказалась не невинной! Придя в ярость, я растерзал ее на мелкие кусочки, разбросав их по всему дому.

Я пытался обмануть природу, взять девушек и силой, не испытывая к ним никаких эмоций, но это не возымело эффект. Я оставался волком.

И вот год назад я встретил Беллу!

Никогда не забуду, как она пришла в собачий приют, чтобы выбрать себе пса. Я тогда из кожи вон лез, изображая из себя милую собачку – вилял хвостом, умоляюще заглядывал в глаза, даже облизал ее пальцы сквозь решетку.

– Впервые вижу, чтобы Джейк так себя вел, это самый дикий и злой пес в нашем приюте, – удивленно рассмеялся работник псарни, глядя на мои жалкие усилия очаровать девчонку. Она точно была девственницей, ведь ее отец был полицейским, а такие мужчины умеют следить за порядочностью своих дочерей. – Вы ему понравились.

– Жейк, – хихикала Белла, с улыбкой трепля меня за ухом. – Такой большой.

О, ты даже не представляешь, детка, насколько… – мечтательно скулил я.

Ее отец Чарли согласился забрать меня, видимо, потому что решил, что такой огромный пес будет надежной защитой для дочери.

С тех пор я ежедневно притворялся хорошей собакой, сильнее сближаясь с Беллой. Вилял хвостом в ответ на кличку «Жейк», вызывающую у меня тошноту, бегал за брошенной палкой как прирученная домашняя собачонка.

Больше всего я ненавидел собачий корм – жуткая гадость!

И в полнолуние я регулярно сбегал, чтобы полакомиться свежим сердцем туриста в местном лесу.

Больше всего я любил ночи и выходные, потому что Белла позволяла мне забираться к ней в постель и лизать ее лицо. Конечно, я старался задеть и другие важные части тела.

Я терся об ее грудь, поскуливая и изо всех сил виляя калачом, иногда мне удавалось засунуть нос меж ее ног и резко выдохнуть. Однако я опасался действовать слишком настырно, потому что тогда Белла прогнала бы меня прочь.

А потом появился он. Чертов одноклассник Эдвард Каллен, переехавший из Чикаго.

Я сразу почуял неладное, еще когда Белла вернулась из школы вся пропитанная его ароматом, словно они обнимались и терлись друг об друга весь день. Долбанный красавчик с рыжей шевелюрой и слащавой улыбкой, ездивший на дорогой серебристой тачке.

Когда он впервые заявился к нам домой, и Белла, счастливая и покрасневшая от смущения, встретила его на пороге, я чуть не загрыз его насмерть.

Я прыгнул на него, повалив на пол и злобно рыча в лицо, и лишь вопли Беллы спасли ему жизнь. И тот факт, что если нападу на человека, то Чарли немедленно вернет меня в приют, решив, что я опасен.

Но я следил за ними. Таскался по пятам, садился напротив Эдварда Каллена, когда он являлся сюда якобы «чтобы делать вместе домашку», и не сводил с него глаз, показывая острые зубы. Рычал, когда он резко вставал или перемещался слишком близко к моей Белле. А то и вовсе клал голову Белле на ноги и она гладила мою шерсть, пока зубрила с Калленом предметы.

Когда эти двое впервые уединились в комнате, при этом оставив меня снаружи, я озверел. Кидался на дверь, рычал и лаял, портил мебель, вынудив влюбленных прерваться. Белла была моя! И нечего этому рыжему подростку было тут делать!

Ох, как же я мечтал уметь говорить, чтобы рассказать Чарли о том, что происходит за его спиной! Уверен, он был бы на моей стороне, и узнав, что невоспитанный одноклассник целовал его дочь и трогал ее своими грязными ручонками, застрелил бы того на месте.

Но вчера я узнал нечто ужасное! Я слышал, как Эдвард и Белла договорились, что переспят сегодня, пока Чарли трудится на работе!

Я не мог допустить такого. Я целый год страдал не для того, чтобы ее девственность досталась прыщавому школьнику.

Так что теперь я ждал, когда Чарли уйдет на ночное дежурство, чтобы взять свое. Белла будет крепко спать, когда я тихонько прокрадусь в спальню, и прежде, чем она поймет, что ее соблазнил собственный пес, она станет моей. Я должен был успеть до приезда этого юнца.

Дверь хлопнула, а я решительно поднялся на ноги и потрусил по лестнице на второй этаж, облизывая острые клыки и чувствуя, как сильное желание завладевает мной. Я долго копил его в себе вкупе с любовью, и теперь был уверен, что смогу, наконец, обернуться человеком хотя бы на пять минут.

Но каково же было мое разочарование, когда я увидел, что Белла даже и не собиралась ложиться спать. Сквозь небольшую щель приоткрытой двери я видел, как она практически обнаженная красовалась перед зеркалом, примеряя невероятно сексуальное белье, которое никогда раньше не надевала.

Злость и ревность забурлила в жилах. Моя последняя надежда буквально ускользала сквозь пальцы, и я должен был что-то с этим сделать.

Возможные варианты развития кружились в голове: я мог наброситься на нее сейчас, пока никого нет и она так дразнит меня, что превратиться не составит никакого труда. Или мог подождать, когда приедет ее дружок, вырубить и занять его место.

Времени на раздумья было все меньше, а Белла продолжала подготовку: включила медленную романтичную музыку и зажгла несколько свечей, являющихся единственным источником света в комнате.

Я не успел определиться, потому что на подъездной дорожке зашуршал гравий и я понял, что проклятый Каллен тут.

Стоило Белле услышать стук во входную дверь, как она легла на кровать, принимая, как ей казалось, сексуальную позу. Она действительно была такой, но кроме меня этого все равно никто не увидит.

– Белла? – Голос юнца был встревожен.

– Я жду тебя наверху…

Это был шанс. Стоя на последней ступеньке лестницы, я наблюдал, как парень снимал обувь и расстегивал куртку. И, как только он повернулся ко мне спиной, собираясь повесить одежду на крючок – я прыгнул.

Приятный солоноватый вкус крови соперника омыл язык, когда я сомкнул зубы на тощей шее, надавливая медленно и осторожно. Я мог с легкостью сломать человеку хребет, но тогда Белла могла что-то услышать, испугаться, и мне не удалось бы привести в исполнений задуманный план.

Привалившись к стене, парень сдавленно застонал, так и не поняв, что произошло. Я аккуратно и неслышно высвободил зубы, и он сполз вниз, оставшись лежать без движения: из шеи хлестали алые ручьи, заливая пол

Терзать его дальше не было времени, да и смысла – неудачник сам истечет кровью, я сделал все превосходно. Так что я поспешил к последнему шансу стать человеком.

Я чувствовал энергию волка, растущую внутри, и направил ее всю на превращение – последнее превращение, я надеялся. Руки и ноги вытягивались, меняясь прямо на глазах, шерсть исчезла, открыв моему взгляду белую, долго лишенную солнца кожу.

Я возликовал, когда покачнулся на двух неустойчивых ногах, пальцами схватился за перила. Я оказался прав, именно Белла была моей единственной.

– Эдвард, все в порядке? – поторопила девушка, зашуршавшая ткань могла означать, что она захочет спуститься.

– Я здесь, любимая, – прошептал я через дверную щель, чтобы скрыть чужой голос. – Ляг и закрой глаза, у меня сюрприз.

Улыбнувшись, Белла исполнила мое пожелание немедленно, вызвав жгучую ревность внутри, ведь я знал, что она отдается не мне, а другому. Ну, сейчас она узнает ласки настоящей любви!

Я быстро вошел и задул все свечи, погрузив комнату во мрак. Раздеваться было не нужно – я уже был обнажен. Так что запрыгнул на кровать, возбужденный до предела, и приник к приоткрытым губам, вспоминая забытое за многие десятилетия чувство страсти.

– Ты уже разделся, – удивленно вскрикнула Белла, исследуя тонкими пальчиками мою грудь. – И накачался? Какие мышцы, как ты это сделал?

Я усмехнулся, довольный эффектом, закидывая ногу Беллы на свое бедро и дрожа от вожделения, которое не привык сдерживать.

Я мог овладеть Беллой быстро, не заботясь об ее удовольствии, тем более мне все равно предстояло потом съесть ее сердце. Но раз уж был влюблен, мог немного подразнить ее, чтобы перед смертью она могла насладиться жизнью.

– И волосы постриг, – прошептала Белла, обследуя мое лицо. Ее тело вдруг заметно напряглось, когда я навис над ней, тяжело дыша, целуя в нетерпении ее тонкую шею, сминая ладонями грудь, еще укрытую кружевной сорочкой, которую мог сорвать одним движением.

– Помолчи, – приказал я, устраиваясь между двух прелестных ног, чувствуя, что мое время на исходе: кости вдруг заныли, а это был плохой признак, возвращение в шкуру волка могло начаться в любой момент. Кончилось время прелюдий! Я должен был взять девственницу прямо сейчас.

– Эдвард?.. – неуверенно позвала Белла, вдруг упираясь в мою грудь маленькими ладонями.

– Да, Эдвард, – язвительно передразнил я, прижимая девушку весом к постели, чтобы не сбежала, и хватая член, полностью готовый к проникновению в тесное девственное лоно. Я уже чувствовал жар и влагу, зовущие меня, когда услышал странный звук.

Какого черта?! Шуршание, раздавшееся от двери, отвлекло меня. Резко зажегся свет.

Я в ярости смотрел на соперника: проклятый Каллен, истекающий кровью слабый человек, которого я считал обреченным, стоял в дверях, прислонившись к косяку.

Его ноги дрожали, а из разодранной шеи продолжала выходить кровь, но в глазах застыла первобытная злость. В его руках опасно покачивалось охотничье ружье, принадлежавшее Чарли.

Белла в ужасе закричала, пытаясь прикрыться от меня лоскутным одеялом, которым была заправлена ее кровать. Ее тело беспомощно задергалось подо мной, но сил вырваться, конечно же, не хватало.

– Отпусти меня, отпусти! – кричала она, отбиваясь как птенчик против слона. – Эдвард, помоги мне!

– Я не знаю, что за чертовщина тут творится, – прошипел парень, продолжая удерживать ружье дрожащими руками, – но слезь с нее.

Как бы не так! Я издал раздраженный рык. Этот Каллен оказался живучим малым, хотя я думал, что он уже истек кровью. И сейчас своим появлением он лишал меня последних секунд в образе человека.

Надо было срочно решать – овладеть Беллой, наплевав на угрозу выстрела, или обернуться и снова атаковать Каллена.

Оборотня не могли убить обычные пули, только серебряные. Но тогда шанс вернуться вновь в человеческий облик будет безвозвратно утерян.

Но пока я человек, я оставался уязвим.

Был и еще один вариант. Руки Каллена сильно дрожали, вряд ли он был способен попасть в меня. Я мог расправиться с ним и в облике человека, он был слаб, я в пять раз сильнее его.

– Боже, Эдвард, – всхлипнула подо мной Белла, продолжая отталкивать меня, одновременно с этим безуспешно дергая на себя одеяло. – У тебя кровь…

– Я. Сказал. Отойди. От. Нее. – Не обращая никакого внимания на слова девушки, Эдвард взвел курок, готовый в любую секунду выстрелить. Неужели этот сосунок умеет пользоваться оружием? И неужели у него хватит духу пальнуть?

По его решительному взгляду было ясно – хватит.

Выбора не осталось.

Вскочив с кровати, я приготовился снова обратиться в оборотня и провести так всю оставшуюся жизнь, но не успел – в прыжке меня настиг оглушительный выстрел.

Белла взвизгнула, а я будто в замедленной съемке видел, как пуля летела прямо на меня.

Я, конечно, быстр, но не быстрее бездушного куска металла. Я не успевал, а человеческое тело ужасно хрупкое. И оставалось… оставалось только надеяться, что он, слабый человечишка с трясущимися от потери крови руками, попросту промахнется.

Увы, резкий огонь в груди, буквально разорвавший меня на части, сказал, что он все-таки попал.