Текст книги "Стихи из старой тетради"

Автор книги: Светлана Гусева

Светлана Николаевна Гусева
Стихи из старой тетради

Моей бабушке Ковалёвой Домне Лаврентьевне, 1898 г.р. – 1983 г., посвящается данная книга.

Большое искусство отличает скромность.

© Гусева С.Н., 2021

1975 год

Моё первое стихотворение посвящается Федосеевой Александре Михайловне, моей первой учительнице.

«Учительница первая моя!…»

 
Учительница первая моя!
В прическе строгой прядь волос седая.
И признаюсь, невольно, в том,
Отчасти, виновата и сама я.
 
 
Мой первый класс, и первый мой звонок,
И ощущение великого начала.
Нас в первый класс на первый наш урок
Учительница первая встречала.
 
 
Я помню день тот ясным, светлым был,
И ласково нам солнце улыбалось.
Тогда мы, чуть робея, в класс вошли
И вся Вы излучали радость.
 
 
Мы палочки старались выводить
В тетради в ряд, пока еще неровный.
Свой первый класс уже не возвратить –
Вот почему сейчас грущу невольно.
 
 
Вы нас читать, писать учили, верили,
Что станем мы достойными людьми.
Затем судьбу Вы нашу вверили
Заботливо учителям другим.
 
 
Да, в нашей жизни было их немало.
И все они учили нас добру.
Но первой Вам за всё, что Вы нам дали,
От всей души «Спасибо» говорю!
 

Октябрь 1975 года. Выпускной 10-й класс, СШ. № 4

1976 год

«Грустный художник – осенний дождик…»

 
Грустный художник – осенний дождик
Чертит узор на моем окне.
Косые росчерки кратких строчек –
Его автографы на стекле.
 
 
Дождь старается. Мое окошко,
Как неоконченное письмо.
Будто он написать что-то хочет,
Только выходит что-то не то.
 
 
Зачёркивают косые струи снова
Крутые росчерки прежних строк.
А ветер стирает веткой тополя все то,
Что дождь написать не смог.
 

Октябрь 1976 года.

«Мне б хотелось белой чайкой…»

 
Мне б хотелось белой чайкой
К морю синему умчаться,
Чтобы в розовом закате
На исходе дня купаться.
 
 
Чтоб над всплеском волн кипящих
Проноситься вихрем белым,
Чтобы обруч солнца жаркий
Обнимать движеньем смелым.
 
 
Мне б хотелось стать берёзкой,
Чтоб весной мне птицы пели,
Чтоб покоя не давали
Ветры, ливни и метели.
 
 
Мне б хотелось стать звездою
В галактическом просторе.
Только свет её холодный –
Это очень неземное.
 
 
Жизни я хочу кипучей
В ритме атомного века.
И, пожалуй, что же лучше –
Быть хорошим человеком!
 

1976 год.

1977 год

«На башне старой и высокой…»

 
На башне старой и высокой
Ютились стаи голубей.
На башню лазали мальчишки –
Ведь сверху всё вокруг видней.
 
 
Но вот пришли однажды люди,
Камнями завалили вход.
Теперь на башне той высокой
Лишь стая голубей живет.
 
 
Туда не лазают мальчишки,
Чтоб сверху посмотреть вокруг.
Вход и для нас с тобой закрыт.
Нам не попасть туда, мой друг.
 
 
И утром, лишь заря займётся,
Ты в ярко-алой тишине,
Когда весь мир от сна очнётся,
«Люблю» не крикнешь с башни мне.
 

1977 год.

«Где ж ты, мой невстреченный?…»

 
Где ж ты, мой невстреченный?
Я зову, любя.
Ветер недоверчивый слышал про тебя.
Даже ветру верилось, что средь бела дня
Или ночью ветреной встретишь ты меня.
И о чем печалюсь я, и о чем грущу?
Просто быть счастливою очень я хочу!
Просто сердцу верится – ветер не шутил.
Он надежду светлую о тебе дарил.
И прошу поэтому, сердцем всем любя,
Где ж ты, мой невстреченный?
Где найти тебя?
И прошу поэтому, надежду затая,
Где ж ты, мой невстреченный?
Где ж любовь твоя?
Где ж ты, мой невстреченный?
Отыщи меня!
 

1977 год.

«Жизнь одна. Дано так мало…»

 
Жизнь одна. Дано так мало.
Прочерк падающих звёзд.
И, как будто не бывало
Дум, надежд, стремлений, грёз.
 
 
Словно не жил ты на свете,
И надеясь и любя.
После может вспомнят дети,
Грустно кудри теребя.
 
 
А со дня твоей кончины
Не один минует год.
Островок твоей могилы
Весь травою порастёт.
 
 
И известно ль будет людям,
Где последний твой приют?
Ведь и с ними то же будет,
Ведь в коловороте судеб
Все они к тому придут.
 

1977 год.

«Дождь бывает самый разный…»

 
Дождь бывает самый разный.
По асфальту – серый-серый,
По листве осины – красный,
По стволу берёзы – белый.
Сине-чёрный – ночью тёмной.
На закате – сине-алый.
И себя насколько помню,
Разные дожди бывали.
Мне давно уже известны,
Все загадки и секреты.
Выйди в поле росным летом,
В небе поищи ответа.
Видишь, радуга крутая
В серой туче затерялась,
Вот, она уже и тает,
Только туча и осталась.
Ну, а краски не пропали –
В дождь их пролилось немного.
Он и плачет, разный самый,
Цвета радуги любого.
 

1977 год.

«Вдвоём нам было хорошо…»

Моей подруге Елене Смирновой.

 
Вдвоём нам было хорошо.
Скучать мы просто не умели.
Со всем дружили этажом
И сделать лучше жизнь хотели.
 
 
На день проигрыватель взяв,
На громкость полную включали.
Отвергнув всякие «нельзя»,
Мы всем подряд учить мешали.
 
 
Таких минут недолог срок.
Вот наши гости уходили.
А мы с тобою перед сном
Порой о чём-нибудь грустили.
 
 
Но в безмятежность наших душ
Мы грусть надолго не впускали.
Развеяв холод наших дум,
Мы преспокойно засыпали.
 
 
А утром эта карусель
Опять крутиться начинала.
И было нам с тобой не лень
С утра всё начинать сначала.
 
 
Скучать тогда мы не могли.
Скучать мы просто не умели.
Мы искру в нашу жизнь внесли
И сохранить её хотели.
 
 
Но вот сейчас мне уезжать.
И нам обеим очень грустно.
Пришлось нам вещи собирать,
А расставаться очень трудно.
 
 
Но жизнь, как видно, такова.
В ней всё – находки и потери.
И ни к чему сейчас слова,
Когда в твою я дружбу верю!
 

1977 год.

«Мы с тобой разные, мы не похожи…»

 
Мы с тобой разные, мы не похожи.
Мечтами, характером, внешностью тоже.
И всё же, хотя мы с тобой непохожи,
Мы любим друг друга и врозь мы не можем!
 

1977 год.

1978 год

«Нет тебя. Но хочешь я выдумаю…»

 
Нет тебя. Но хочешь я выдумаю
Мир твой, образ твой, адрес твой.
В неотправленных письмах слова обыденные
Наполню любовью и добротой.
 
 
И для всех несуществующий,
Жить ты будешь в мечтах моих.
Хочешь, надежду я подарю тебе –
Будет тайна у нас на двоих.
 
 
Ты мне станешь звездой путеводной
В грусти и в радости, в стужу и в зной.
И имея компас надёжный,
Я не струшу, путь найду я в невзгоде любой.
 
 
Ты поможешь мне стать сильною,
Гордой стать ты поможешь мне
И, однажды, (судьба, как видимо),
Ты придёшь наяву, не во сне.
 

1978 год.

«Ты прости мне, если сможешь…»

 
Ты прости мне, если сможешь,
То, что я не полюбила.
Ах, какой надеждой было:
Радость встреч, разлуки горечь.
 
 
А потом нас двое стало.
Я считала это счастьем.
В день погожий и в ненастье
Вдвое легче мне бывало.
 
 
Но любить всем сердцем нужно,
Всей душою, без оглядки,
А играть с тобою в прятки
Всё ж нечестно, хоть нетрудно.
 
 
Ты прости мне, если сможешь.
Полюбить я не сумела.
А обманывать я всё же
Не смогла, не захотела.
 

1978 год.

«Я стала старше и взрослей…»

 
Я стала старше и взрослей.
Мне суть вещей понятна стала.
И прежней детскости моей
Теперь как будто не бывало.
 
 
Лишь иногда, когда одна,
Я перегнусь рез подоконник
И звонким свистом из окна
Вдруг мир я взбудоражу сонный.
 
 
А то промчусь по этажам
Неудержимым быстрым вихрем.
И вдруг замру на миг, когда
Твои глаза навстречу вспыхнут.
 
 
Я старше становлюсь сейчас,
Но совершенно неизвестно,
Что я в какой-то день и час
На миг вдруг возвращаюсь в детство.
 

1978 год.

«Как всё не вечно в мире этом…»

 
Как всё не вечно в мире этом.
Роняет дерево листву.
И я листок, гонимый ветром,
В ладони бережно беру.
 
 
Его коснулась осень кистью,
Покрасив в яркий алый цвет.
Пусть в книге он теперь хранится,
Пусть будет алым много лет.
 
 
И вот, когда-нибудь, однажды,
Страницы книг перелистнув,
Билетик в юность ярко-алый
В ладони бережно возьму.
 
 
И он напомнит мне мгновенья
Прекрасной юности моей,
Развеет все мои сомненья,
Надежду сделает прочней.
 

1978 год.

«Сумей всё трезво оценить…»

 
Сумей всё трезво оценить,
Хоть это иногда и трудно,
И «да» небрежно обронить
И отчеканить «нет» коль нужно.
 
 
Сумей понять своих друзей,
Всегда помочь им постарайся.
Ты в жизни всё познать успей,
Преград и бед не испугайся.
 
 
Спешат года, летят года.
Мы только раз живём на свете.
Сумей же раз и навсегда
Свою любовь однажды встретить!
 

1978 год.

«Тишины хочу, тишины…»

 
Тишины хочу, тишины,
Чтоб коснуться её губами.
Наяву, и в мечты, и в сны
Пусть придёт она, пусть настанет.
 
 
Тишины хочу, тишины.
Пусть войдёт она в окна, в двери,
И собою наполнит сны,
Чтоб могла я в неё поверить.
 
 
Я ладони в неё окуну.
И лицо, как водой, умою,
Я губами сухими прильну
К ней, как к звонкой капели весною.
 

1978 год.

«Осенний дождь, осенний грустный дождь…»

 
Осенний дождь, осенний грустный дождь.
Мне погрустить с тобой, пожалуй, стоит.
Весь вечер не меня ль ты ждёшь
И хмурым лужам не даёшь покоя.
 
 
Иду тебе навстречу, не боясь
Ни ветра, ни воды, ни тёмных окон.
А ты то убегаешь, торопясь,
То вдруг опять догонишь ненароком.
 
 
Тебе я благодарна потому,
Что мыслям ты моим мешать не смеешь,
Что ты созвучен стиху моему
И ритмом ты мне вновь помочь умеешь.
 
 
Я вновь иду по грустным зеркалам
И от дождя лицо своё не прячу.
Дождинки, будто слёзы по щекам.
За всю Вселенную сегодня дождик плачет
 

1978 год.

«Шаги, шаги, шаги, шаги…»

 
Шаги, шаги, шаги, шаги…
По переулкам полутёмным.
По ярким улицам бессонным
Я слышу вновь твои шаги.
 
 
Из занавешенности окон,
Ответь же мне, судьба моя,
Зачем ты мучаешь меня,
И долго ль быть мне одинокой?
 
 
Ах, как мне хочется спросить,
Как отыскать своё мне счастье?
Когда открыть мне двери настежь,
Чтоб птицу синюю впустить?
 
 
Но только нет мне вновь ответа,
И бесконечно далеки,
Я слышу вновь твои шаги,
Твои шаги я слышу где-то…
 

1978 год.

«Я врачую себя от растерянности и неверия…»

 
Я врачую себя от растерянности и неверия.
Я врачую себя каждый день, каждый час,
                                              каждый миг.
Я врачую себя от жестокости и недоверия.
Исцеление мое, словно чистый родник.
Я врачую себя, не жалея бесценного
                                                   времени,
От немыслимых мыслей
И разных приснившихся снов.
Я врачую себя от рассвета до темени,
Жизнь врачую свою и врачую любовь.
Я бегу от беспечной и глупой наивности
Суету обойти непременно стремлюсь.
Слишком строго сужу о друзьях своих,
                                                     или же
Их обидеть своим осужденьем боюсь.
Я врачую себя от привычных нелепостей,
От зигзагов крутых неуёмной судьбы
И порой даже от неизбежности,
И от будущих болей, что мне суждены.
 
 
Я врачую себя, только вот не напрасно ли?
Может быть, отступить, на судьбу положась,
Принимая, как есть, все печали и радости,
Жить и верить, и петь, не страшась.
 
 
Я врачую себя…
 

1978 год.

1982 год

«Синий вечер, запах хвои…»

 
Синий вечер, запах хвои,
Свеч неверный свет.
Грустный воздух в старом доме
Встречею согрет.
 
 
После стольких лет разлуки
В доме этом старом
Будят ласковые руки
Верную гитару.
 
 
Полумрак дрожит над свечкой,
В окна ветер рвётся,
Песня льётся быстрой речкой,
Синим дымом вьётся.
 
 
Этот чудный добрый вечер
Сказкой нам подарен.
Мы опять поём про свечи
И про маркитантку.
 
 
Запах хвои, вечер тает,
Грустно в доме старом.
Души наши согревает
Верная гитара.
 
 
Нам в дорогу. Гаснут свечи.
Входит в дом рассвет.
Где обещана нам встреча,
Через сколько лет?
 

27 ноября 1982 года.

«Душа наполнена до края…»

 
Душа наполнена до края
Любовью, нежностью, заботой.
Я письма старые читаю.
Понять тебя пытаюсь,
Кто ты?
Мой добрый гений? Рок коварный?
Судьба моя, моя надежда?
Так кто же ты, мой спутник странный?
И верить ли тебе, как прежде?
 

1982 год.

1983 год

«Я развенчала мир, в котором я жила…»

 
Я развенчала мир, в котором я жила.
И вместо суеты надежду обрела.
Я в прошлом мире том терпела грусть и боль,
Страдала от того, что встретилась с тобой.
Я выдумала мир, в котором я жила,
И счастлива теперь, что это поняла.
 

1983 год.

«Ты ушёл, а мир погас…»

 
Ты ушёл, а мир погас,
Потерял и свет, и краски.
Я не выживу сейчас
Без твоей любви и ласки.
 
 
Ты ушёл, а мир померк.
Время вдруг остановилось.
Взял ты надо мною верх,
Так смени же гнев на милость!
 
 
Ты ушёл, а я одна
И душа на части рвётся.
В чём, скажи, моя вина?
Долго ль мне страдать придётся?
 
 
Что мне делать? Как мне быть?
Не заглушишь боль словами.
Разлюбить тебя? Забыть
Мир, который создан нами?
 
 
Всё! Я боль превозмогла!
Я любовь свою убила!
Я с трудом забыть смогла
Всё, что между нами было.
 
 
А теперь в душе зима.
Мне свободно и спокойно.
Я одна! Одна! Одна!
Я безслёзна! Я свободна!
 
 
Ты вернулся! Ты пришёл!
Ты согреть меня решился.
Только ключик не нашёл,
Свет и цвет не возвратился.
 
 
Мир померк, и навсегда.
А в душе моей пустыня.
Если б ты пришёл тогда…
Поздно. Поздно всё отныне!
 

25 декабря 1983 года.

«Я – ничья! Я вырвалась из клетки…»

 
Я – ничья! Я вырвалась из клетки,
Два крыла души освободив!
И теперь я радуюсь по-детски,
Над огромным миром воспарив!
 

26 декабря 1983 года

«А, может быть, я не права?…»

 
А, может быть, я не права?
А, может, гордость мне умерить?
А, может быть, я и жива,
Пока потеря – не потеря.
 
 
Мне б этого всего не знать
Ведь жизнь в неведении прекрасна.
Любить, надеяться и ждать,
Не раня сердце понапрасну.
 
 
Поверить снова, всё забыть,
И боль свою утихомирить.
Любить, по-прежнему любить,
Беду, тоску свою осилить.
 
 
Но нет дороги мне назад.
Как будто пропасть между нами.
Мне жаль, но ты в том виноват,
Что угасает в сердце пламя!
 

Декабрь 1983 года.

«Иссяк источник вдохновения…»

 
Иссяк источник вдохновения.
А я? А я уже не та.
Беда, прощанье и прощение,
Всё суета и маета.
 
 
И пусть я плакала от горя,
И душу выжгло мне дотла
Я до сих пор с судьбою спорю.
Но вот любовь – она ушла. (Она ль была?)
 
 
Одна! Но я уже не плачу.
Одна! Я боль пережила.
Наверно, быть могло иначе,
Но душу выжгло мне дотла.
 
 
Не заживёт такая рана,
Смогу ль её я залечить?
Пожалуй, я страдать устану.
Вовеки не устану жить!
 

25 декабря 1983 года.

«Я боль свою в душе таю…»

 
Я боль свою в душе таю.
Её не выразишь словами,
Но я живу – на том стою!
Работой, книгами, делами.
 
 
Не будешь – душу напоказ
Друзьям, знакомым, незнакомым.
Чем фальшь серебряная фраз,
Верней молчания оковы.
 
 
И пусть душа моя кричит,
Сгорая мукою и болью.
Молчанье мне любой простит,
Осудит мне мой крик невольный.
 
 
И я беду в душе храню.
Любовь ушла, а боль осталась.
Вокруг души держу броню.
Я так горда! Какая жалость!
 

Декабрь 1983 года.

«Снова нежные слова…»

 
Снова нежные слова,
Ласковые сказки.
Знаешь, я едва жива
Без любви и ласки.
 
 
Знаешь, я едва жива
От такой потери.
Снова нежные слова.
Верю и не верю.
 
 
Спрячу я свою любовь
За стеной высокой…
И в стене ты не найдёшь
Ни дверей, ни окон!
 

28 декабря 1983 года.

«Стихи мои, стихи, вы – жизнь моя…»

 
Стихи мои, стихи, вы – жизнь моя,
Вы – голос мой, дневной и полуночный.
И я опять, дыханье затая,
Сплетаю ваш узор из слов непрочный.
 
 
Душа моя опять полна огня
И льются, льются строчки на бумагу.
Вы так заполнили всю меня,
Что отступить я не смогу ни шагу.
 
 
Во сне и наяву творю стихи.
От рифм и строк я отступить не смею.
Пусть дни мои скромны, просты, тихи
От вас я отказаться не посмею.
 
 
И не для славы вовсе я пишу,
Лишь потому, что не могу иначе.
Так думаю, живу, дышу
Стихи мои во мне смеются, плачут.
 
 
Стихи мои во мне поют, кричат, болят.
Рождаются порой, как дети, в муках.
Судьба моя, мечта и боль моя,
Тебе я вновь протягиваю руки.
 
 
Стихи мои, стихи, я – ваша мать.
Я приложу уменье и старанье,
Чтоб красоту творить и созидать.
Хоть дорого мне каждое созданье.
 
 
Я тем живу, молчать я не могу.
Стихи мои – вы все всегда во мне.
В печалях, радостях, в дожде, в снегу,
В любви и в грусти, в каждом сне…
 

26 декабря 1983 год.

«Мне снился очень страшный сон…»

 
Мне снился очень страшный сон
В рождественскую ночь:
Я слышала сынишки стон
И не могла помочь.
 
 
А над Землёю вырос гриб!
То смерть сама была.
И вихрем ветра и огня
Она меня смела.
 
 
Меня тот вихрь подхватил,
Обжёг и бросил вниз.
И нет сопротивляться сил,
Вокруг и вой, и свист.
 
 
А я – не я, а боль одна.
Блаженством смерть была.
Но в том аду она меня
Нашла и обошла.
 
 
Кругом огонь, и дым, и ад
И в этот страшный миг,
Когда одной лишь смерти рад
Я слышу сына крик.
 
 
И я кричу ему в ответ,
Помочь ему хочу.
Но голоса и тела нет.
Лишь болью я кричу!
 
 
Мне снился очень страшный сон
В рождественскую ночь:
Я слышала сынишки стон
И не могла помочь.
 
 
О, матери моей Земли,
Детей своих храня,
Вы б смерть остановить смогли,
Вы слышите меня?
 
 
Вновь над планетой чёрный дым,
А смерть грозна, страшна –
Нам в этом мире нужен мир!
И сгинет пусть война!
 

1983 год.

Подснежник

 
Земля проснулась, задышала.
Снега заплакали навзрыд
Слезами горькими – ручьями.
Теперь простор весне открыт.
 
 
Земля проснулась и вздохнула
И отвела рукой снега,
И лёд в реке водой толкнула
И оживила берега.
 
 
Под птичий пересвист весёлый
В снегу окошко продышал
Отважный стебелёк зелёный.
Смотрите – мал я, да удал!
 
 
Свои зелёные ладошки
Он смело к солнцу протянул.
Глупыш, ещё так мал и, всё же,
Перед зимою не струхнул.
 
 
И вдруг, неведомые силы!
О, этот чуда кратки миг!
Подснежник бабочкою синей
На хрупком стебельке возник.
 
 
Земля проснулась,
А на страже – он, вешним солнышком согрет,
Стоит, стоит малыш отважный,
Чтоб уберечь её от бед!
 
 
Земля проснулась, а не страже –
Он, солнцем в золото одет,
Стоит, стоит малыш отважный,
Чтоб охранять её от бед!
 

25 декабря 1983 года.

Весна

 
Мне весна постучала в дверь.
Я открыла, я так ждала.
И с зарёю она теперь
В мою комнату смело вошла.
 
 
И наполнилось утро теплом,
Птичьим гомоном, запахом трав.
А душа засияла светло,
Это чудо в себя вобрав.
 
 
Стала комната вдруг светла,
Шире стены, высок потолок.
И дремавший в горшке до тепла
На окошке проснулся цветок.
 
 
Он расправил свои лепестки,
И листочки к весне протянул.
Солнца луч по окну скользнул,
В мою комнату заглянул.
 
 
От восторга душа замерла,
Вся весенним светом полна.
Я смотрела, как вновь весна
Свой порядок вокруг навела.
 
 
И ушла. Жду её я теперь.
Может, вспомнит меня в пути.
Распахну я и окна, и дверь –
Вдруг захочет опять зайти.
 

1983 год.

Свеча

 
Свеча, последний свет даря,
Затрепетала и угасла.
И в чёрной ночи января
Всё так таинственно прекрасно.
 
 
А надо мною темнота
Опять крыла свои сомкнула.
Пусть будет в прошлом суета.
Я в неизвестный мир шагнула.
 
 
Мечта, похожая на сон,
А, может, это сон, как сказка.
И поутру растает он,
И будет жизнь не так прекрасна?
 
 
Но манит звёздный небосклон
И тонкий месяц в небе зимнем.
И так прекрасен этот сон!
Волшебный мир в волшебном инее!
 

1983 год.

«До чего ж ты горька, судьба…»

 
До чего ж ты горька, судьба
До чего ж ты пуста, изба.
Фотография на стене –
Он, оставшийся на войне.
 
 
Детям ласки отцовской не знать.
Не дождётся сыночка мать.
И вдове его не обнять.
Век одной теперь горевать.
 
 
Если б ведать, ах, если б знать,
Где могилку его сыскать?
Фотография на стене –
Он, оставшийся на войне.
 
 
До чего ж ты горька, судьба.
До чего ж ты пуста изба…
 

1983 год.

Дом

 
Дом, как дом – всё есть:
Крыша, дверь, крылечко, окна.
Потолок, пол, стены здесь
Сделаны надёжно и добротно.
 
 
Кружево наличников резных,
Окна, как бездонные озёра.
По стенам цветочков голубых
Простенькие милые узоры.
 
 
В этом доме кто-то жил и пел,
Радостью и счастьем переполнен.
Почему же, дом, ты опустел?
Ты какой бедою обездолен?
 
 
Где же он теперь хозяин твой?
Жив? Здоров? Печален? Болен?
И легко ль расстался он с тобой?
Впрочем, человек в поступках волен.
 
 
Ну, а ты заполнен тишиной,
Гордым одиночеством и грустью.
Где б ни жил хозяин прежний твой,
У него в душе, наверно, пусто.
 
 
Старый дом заполнен тишиной,
Одиночество внутри и грусть.
Так душа моя была полна тобой,
А теперь пуста она. И пусть!
 

Декабрь 1983 год.

1984 год

Мечты о любви

 
Сердце бьётся, словно птица,
А душа полна огня.
А вокруг чужие лица,
А с тобою нет меня.
 
 
Мы с тобой опять в разлуке
И встречаемся во сне.
Я протягиваю руки –
Ты идёшь навстречу мне.
 
 
Письма я твои читаю,
Как поэму, как роман.
О тебе стихи слагаю,
Будут целые тома.
 
 
Я всегда с тобой, любимый,
Клятву верности храня.
Холода разлуки минут.
Верю, знаю ждёшь меня.
 
 
Не скажу, когда приеду,
Твой порог перетуплю.
Чтоб заранее не ведал,
Чтоб врасплох сказал: «Люблю».
 
 
И тогда совсем поверю
Письмам, ласкам и словам.
За собой закрою двери,
Чтоб никто не услыхал.
 
 
Мы с тобою вместе будем,
Я прильну к губам твоим.
Этот праздник не забудем,
В наших душах сохраним.
 
 
Бьётся сердце, словно птица,
А душа полна весной.
Пусть вокруг чужие лица,
Ты со мной, всегда со мной!
 

1984 год –1986 год.

Притча

 
Слепой старик поведал притчу мне,
Красивую и мудрою, как сказка.
Приснилось Богу будто бы во сне,
Что без людей Земля не так прекрасна.
 
 
Он создал всё – он Землю сотворил,
Огонь и воду, горы и долины.
Но лишь о том он не сообразил,
Что без людей его сады пустынны.
 
 
Быть одному ему поднадоело.
Собрал он урожай в своих долинах.
И тут же рьяно принялся за дело –
Он разделил плоды на половины.
 
 
Да, взял тогда он яблоки и груши
С зелёными и красными боками.
Разрезал человеческие души, вселил в них.
И они смешались сами.
 
 
Быть женщиною красной половинке,
Зелёной половинке быть мужчиной.
А вместе им он повелел отныне
Единым целым быть и неделимым.
 
 
И кто свою отыщет половинку,
Тот обретает счастье неземное.
Тому ж, кто в этом совершит ошибку,
Увы, но суждено совсем иное.
 
 
Минуло много-много тысяч лет,
Но всё ж любовь тревожит людям души.
Так не соединяйте, мой совет,
В единое и яблоки, и груши.
 
 
Лишь беды будут суждены тому,
Кто хочет пренебречь своей судьбой.
И я не пожелаю никому
Быть вместе с половинкою чужой.
 
 
Со старцем нас дороги развели,
Но притчу мне в подарок он оставил –
Простую мудрость всей моей Земли.
Но есть ли исключение из правил?
 
 
Кто знает? Неизвестны все пути.
Но помня те же яблоко и грушу,
Хоть целый мир придётся обойти,
Ищите всё же родственную душу!
 

14 февраля 1984 года.