Текст книги "Твою беду руками разведу"
Автор книги: Светлана Демидова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
– Замуж? А этого он не хочет?! – взревел Андрей и, сделав молниеносный выпад, неожиданно ударил противника в челюсть.
Тот громко клацнул зубами, но на ногах удержался.
– Ах ты, значит, та-а-ак... – зарычал Рафаэль, и двое мужчин сцепились в нешуточной схватке.
– Немедленно перестаньте! Что вы делаете? Идио-о-оты! Зачем?! – кричала Лера, напрасно пытаясь втиснуться между соперниками и тем самым разнять.
По всему было видно, что мужчины дерутся со смаком и удовольствием. За что бился Андрей, Лера не очень понимала, но Рафаэль наверняка был рад намять бока любовнику собственной жены.
– Прекратите! – душераздирающе закричала Лера и с размаху все-таки вклинилась между мужчинами. Чей-то кулак тут же разбил ей нос. На губы потекла струйка горячей крови, вид которой сразу отрезвил дерущихся.
– Лерка! Сумасшедшая! – крикнул Андрей и отпихнул от себя противника. – Мы же могли тебе вообще нос сломать!
– Да-а-а... простите... то есть... ты прости... – забормотал Рафаэль, чувствительно ударившись спиной о стену. – Надо... что-то холодное на переносицу... Может быть... что-нибудь из холодильника?
– Без тебя соображу, – рявкнул Андрей, перейдя на «ты», и бросился на кухню.
Когда он вернулся с мокрым полотенцем, Рафаэль уже обеими руками поддерживал Леру, обмякшую на них с запрокинутой головой и резко побледневшим лицом.
– Лера! Немедленно опусти подбородок вниз! – распорядился Андрей. – Зачем ты его слушаешь? Вовсе не надо запрокидывать голову! Так можно захлебнуться кровью!
– Не учи нас жить! – зло откликнулся муж его любовницы, который решил, что они действительно уже так коротко знакомы, что вполне можно и на «ты». – Лучше быстрей прикладывай полотенце к ее переносице!
Когда алый поток из Лериного носа был остановлен, Рафаэль взял женщину на руки и понес в комнату.
– Нет! Я все-таки не понимаю, Лера! На каком основании он тут распоряжается?! – выкрикнул Андрей, бросившись вслед за ними.
Лера, которую Рафаэль уютно устроил среди ее же собственных подушек, еле слышно прогундосила:
– Он распоряжается тут на том основании, что я собираюсь за него замуж, а потому, Андрей, тебе все-таки лучше уйти. Паспорт – на столике в прихожей.
– Ага! Я, значит, уйду, а он, значит, останется?
– А тебе-то что? – возмутилась Лера, мотнула головой, и из ее носа опять выползла тонкая струйка крови. – У тебя, кажется, должно быть свидание с твоей новой дамой сердца!
– Лера! Не стоит так волноваться из-за его свидания! – крикнул Рафаэль и опять протянул ей полотенце.
– Во-первых, сегодняшнее свидание... В общем, оно отменено, – отчитался Андрей. – А во-вторых, я не могу оставить тебя на чужого человека...
Лера бросила на пол грязное полотенце и таким резким голосом сказала: «Уйди лучше, Андрей...» – что он не смог не повиноваться.
– Ну... ладно... – забубнил он. – Звони, если что... Телефон ты знаешь... На мобильник тоже можно позвонить... Он включен...
– Я не позвоню.
– Да? В сущности, оно и понятно... Ну что ж... Пошел я, значит...
Андрей запахнул куртку и бочком вышел за дверь комнаты. После хлопка входной двери Лера заплакала, размазывая по щекам слезы, смешавшиеся с кровью.
– Не плачьте... – предложил ей Рафаэль. – Видно же, что снаряд попал в цель.
– Какой еще снаряд? – прорыдала она.
– Дальнобойный... Вашему Андрею очень не понравилось мое здесь присутствие. И это еще мягко сказано – не понравилось... Да он просто впал в бешенство!
Лера, шмыгнув напоследок носом, утерлась обеими ладонями, с неприязнью оглядела кровавые разводы на них и сказала:
– Ваша Лилечка, по-моему, тоже не в восторге от моего появления перед ее розовеньким личиком...
– Да-а-а... – протянул Рафаэль и потер пальцами виски. – Но вся беда в том, что я почему-то не чувствую себя победителем. Как-то все... мерзко получилось... гадко...
– Согласна, – ответила Лера и предложила: – Снимите-ка лучше джемпер.
– Зачем? – испугался Рафаэль.
– Он весь в крови. Надо застирать.
– Да ну... пустяки, – отмахнулся он. – Жизнь дала трещину, и на этом фоне джемпер меня совершенно не волнует... – Он посмотрел на Лерин нос и спросил: – Вы-то как? В порядке?
– В порядке, – кивнула она.
– Ну... тогда я, пожалуй, пойду?
– Конечно, идите. Извините, что все так нескладно получилось.
– Не вам передо мной извиняться, – усмехнулся Рафаэль. – Это же я балаган устроил.
Лера согласно кивнула головой, и ее гость, некрасиво сгорбившись, пошел одеваться в коридор.
– Рафаэль, вы можете сейчас говорить? – спросила Лера, набрав номер, который был записан на затертом по сгибам чеке обувного магазина.
– Могу, – ответил он. – Это вы, Лера?
– Я.
– Как ваш нос? Не болит?
– Нормально. Не болит. Я не из-за носа звоню... Понимаете, я посмотрела фильм «Пусть говорят»...
– Да ну? – рассмеялся Рафаэль. – Где же вы его достали? Мне кажется, моя мамуля готова душу заложить за него! Шучу, конечно...
– Скачала через Интернет.
– Ну и как?
– Хороший фильм. Красивая мелодрама о любви. В главной роли испанский певец Рафаэль Мартос Санчес. Я раньше никогда не слышала его песен.
– Понравились?
– Скорее да, чем нет. Только... – замялась Лера.
– Что? Наверное, я не слишком похож на этого Санчеса, – догадался Рафаэль.
– Пожалуй, да. Он очень миловидный молодой человек...
– А я, значит, немиловидный? – Рафаэль расхохотался во весь голос.
– Зря смеетесь, – смутилась Лера. – У вас очень мужественная внешность, что, по-моему, вовсе не плохо... Но я не об этом хотела сказать...
– А о чем?
– О том, что кинематографического Рафаэля не смогла полюбить девушка Бланка, в которую он влюбился. Бланка любила другого.
– И что?
– Я подумала, что, может быть, ваша мама, назвав вас в честь героя этого фильма, как бы задала некую программу...
– То есть...
– Ну... то есть... ваша Лилечка...
– Вы хотите сказать, что Лиля переметнулась к вашему Андрею, потому что меня зовут Рафаэлем?
– Да... Я почему-то так подумала... – пролепетала Лера, которая уже десять раз пожалела, что позвонила. И чего, в самом деле, потянуло говорить глупости?
– Ерунда! Я же говорил, что мы прожили с ней вместе целых четырнадцать лет. Мне всегда казалось, что она вышла за меня по любви. И если бы не ваш Андрей, который случайно ей где-то встретился... Кстати, вы не знаете, где они познакомились?
– Не знаю.
– Вот и я не знаю. А что, ваш Андрей после... ну... нашей драки и вашего разбитого носа... не звонил?
– Звонил несколько раз. Именно про нос и спрашивал.
– А вы?
– А что я... – усмехнулась Лера. – Если нос в норме, так что же я еще могла сказать?
– Ну... могли бы как раз прикинуться сильно больной, – смущенно произнес Рафаэль. – Может быть, он пришел бы вас... полечить, а там... глядишь, и все наладилось бы. Я тоже, как вы догадываетесь, оказался бы в выигрыше.
– Он предлагал что-то в таком роде...
– А вы?
– А я пока держусь гордо и независимо.
– Ну... вообще-то... это правильно. Сами же видели, как независимость здорово действует.
– Да, пожалуй... – не могла не согласиться Лера. – А как ваша Лиля?
– Никак, – огорченно ответил мужчина. – С тех пор не разговаривает со мной. Где-то болтается вечерами. Кошмар, в общем...
– Я же говорю, что вам надо сломать программу, заданную мамой... – опять начала Лера.
– И как вы это представляете? – спросил Рафаэль, и она по голосу догадалась, что он уже улыбается.
– Вот вы напрасно смеетесь! Отнеситесь к моим словам серьезно! Вы должны сделать нечто нетрадиционное, то, чего Лиля никак от вас не может ожидать.
– Она и так совершенно сошла с катушек от вашего появления у нас дома, но меня обратно все равно не полюбила.
– Может быть, ей нужно время? – предположила Лера.
– Все может быть... – с легким смешком отозвался Рафаэль.
Целую неделю после этого разговора Лера о своем новом знакомом не вспоминала даже в качестве конечного звена цепочки: Андрей – Лиля – Рафаэль. Она продолжала постоянно думать об одном лишь Андрее и о том, не переборщила ли, случаем, с независимостью. И зачем было врать, если она целиком и полностью зависит исключительно от него? Лера решила, что, как только Андрей еще раз позвонит, чтобы справиться о ее носе, она уже не станет валять дурака, а в лоб заявит, что не может без него жить. Но Андрей почему-то больше не звонил. Зато часов в десять вечера к ней домой натуральным незваным татарином явился... Рафаэль.
– Одним словом, я... решил сломать... программу, – заявил он, стоя на пороге Лериной квартиры и нервно потирая подбородок.
– То есть... вы... пришли мне об этом сказать? – удивилась Лера.
– Нет... то есть да... То есть... я прошу у вас политического убежища на одну... ночь. Всего на одну.
– На ночь?!
Рафаэль смущенно пожал плечами и сказал:
– Это не то, что вы подумали.
– А что я подумала? – спросила Лера, в мозгу которой еще четко не сформулировалось ни одной думы.
– Ну-у-у... вы, может быть, подумали, что я решил воспользоваться вашим... временно свободным положением... и... Но я не решил! Я просто не могу больше находиться с Лилей в одной квартире. Это оказалось выше моих сил. Понимаете, у меня, конечно, есть друзья, товарищи по работе, но... они все семейные люди... у них дети, тещи, собаки... словом, свои заботы и проблемы. А вы... – Рафаэль, выдохшись, напряженно замолчал.
– Что – я?
– Вы... вы мой друг по несчастью, а потому непременно должны понять... Я так подумал...
– У меня тут не гостиница, – сердито буркнула Лера и встала в дверях, чтобы чужой брошенный муж не смог проскользнуть.
– Я же не навсегда...
– А на сколько?
– Я же сказал: только на одну ночь!
– А потом?
– Понимаете, Лера, завтра у меня зарплата, и я смогу снять номер в какой-нибудь гостинице... очень средней руки, конечно...
– А что, до завтра никак с Лилей не перетерпеть?
– Никак. – Рафаэль произнес это слово с такой горечью и такой тоской во взгляде, что Лера невольно посторонилась, чтобы дать ему пройти в квартиру.
– Нет, вы не подумайте, что у меня совсем совести нет... – опять начал он.
– Я не думаю, – вздохнула Лера и втащила его в коридор.
Рафаэль привалился к стене, побледнев лицом.
– Что? Так плохо? – сочувственно спросила она.
– Да уж... хорошего мало... – согласился он.
– Раздевайтесь. Я вас сейчас покормлю. Мужчины почему-то в любых ситуациях всегда хотят есть. Не так ли?
– Вы правы, – смущенно кивнул Рафаэль и даже улыбнулся уголками губ.
Умывшись и несколько порозовев после этого, чужой муж жадно накинулся на полуфабрикаты, которые в последнее время только и покупала Лера. Поскольку любимого мужчины рядом не было, качественно готовить для себя одной ей не хотелось. Рафаэль умял три котлеты из индейки, глубокую тарелку пюре моментального приготовления, выпил два бокала чая с парочкой бутербродов с сыром.
– Простите... – сказал он на третьем бутерброде, на котором и сломался. – Честно говоря, я последний раз ел вчера вечером... в кафе... да и то в таком дрянном, что ужас... Болтался, знаете ли, по городу... домой идти не хотелось... А сегодня... В общем, вам это неинтересно...
– Ну почему же... – вежливо отозвалась Лера, которая, если честно, отчитавшись за фильм «Пусть говорят», и в самом деле больше не испытывала к Рафаэлю никакого интереса.
Время неумолимо приближалось к полуночи. Лера, нахохлившись, сидела на табуретке перед своим гостем и не знала, что делать дальше. Кухня в ее квартире была такой маленькой, что на полу Рафаэль мог устроиться, только изогнувшись зигзагом. Неужели же им придется спать в одной комнате? Как-то это... не того...
– Вы, Лера, похоже, на мой счет все-таки сомневаетесь... – опять начал объясняться Рафаэль, нервно передернув плечами. – А зря. Я же вам говорил, что вы... ну не в моем вкусе... Конечно, женщине неприятно такое слышать, но, возможно, это вас как-то успокоит. Да и вообще, вы можете бросить мне какое-нибудь старое покрывало... в коридоре...
– Интересно, и как вы пойдете утром на работу после лежки в коридоре на покрывале? – усмехнулась Лера. – Я постелю вам в комнате. У меня есть надувной матрас. В нем, правда, одна секция постоянно сдувается, но вместо нее можно подложить подушку от дивана...
– Нет! Не надо так беспокоиться! Я же не...
– Перестаньте, Рафаэль! – возмутилась наконец Лера. – Вы меня уже побеспокоили, так чего ж теперь...
Она поднялась с табуретки и отправилась в комнату. Собираясь вытащить из шкафчика комплект постельного белья, Лера по пути к нему невольно задержалась возле зеркала туалетного столика. Она не в его вкусе... Надо же! И что ж в ней такого, что заставляет этого брошенного мужа постоянно морщиться? Конечно, ей наплевать на то, что он морщится, но все-таки... странно как-то... Она всегда нравилась мужчинам... И в юности, и сейчас...
Лера внимательно вгляделась в собственное лицо и не нашла в нем ничего, от чего стоило бы морщиться. Нормальное лицо. Миловидное. Нос прямой. Глаза большие, темные и выразительные. От гнева или просто от избытка чувств они делаются еще темнее и выразительнее. Андрей говорил – в лучшие времена, разумеется, – что глаза у нее черные, как ночь для любви. И волосы густые и блестят. А фигура – так вообще высший класс. Брюки на ней сидят идеально. Даже в домашних шароварчиках она выглядит стильно. И что Рафаэлю не нравится? Да его белобрысая Лилечка против нее, Леры, – деревня-глухомань в вульгарном перманенте! Ясно, у брошенного мужа просто нет вкуса. И никогда не было, раз он на Лиле женился.
Сделав такие утешительные выводы, Лера очень быстро приготовила постели себе и гостю. Через несколько минут они, раздевшись по очереди в комнате при закрытых дверях, уже лежали под своими одеялами, каждый в своем углу: Лера – на диване, Рафаэль – на полу на старом надувном матрасе со сдувающейся секцией, под которую была подложена снятая с дивана подушка.
Примерно часа через полтора эдакого лежания гость энергично откашлялся, и Лера поняла – он не спит.
– Не спится, да? – спросила она. Ей тоже никак не удавалось уснуть.
– Да-а-а... Что-то не спится... Я вообще с трудом засыпаю в чужом месте. Это обычное явление, – отозвался он. – А вы что не спите? Вы же у себя дома!
– А у меня в доме необычное явление. Обычно у меня мужчины по углам не спят.
– Лера, ну я же сказал, что здесь только на одну ночь, – опять очень виновато произнес Рафаэль.
– Да ладно, чего уж теперь обсуждать. Вы мне лучше объясните другое! – Лера поняла, что если не спросит о том, что ее волновало, то вообще не заснет никогда в жизни. И какое ей дело, что мужчина о ней подумает! – Объясните, что во мне такого кошмарного? Вы уже раз сто сказали, что я не в вашем вкусе, и очень на этом настаивали!
– Нет, вы все не так поняли, – мигом отозвался Рафаэль. По взметнувшейся светлой массе в углу Лера поняла, что он сел на своей импровизированной постели, закутавшись в одеяло в белом пододеяльнике. – Вы очень даже приятная женщина... Честное слово! Я сегодня сказал про свой вкус только лишь для того, чтобы вы не думали, что я полезу к вам... с... ну... вы сами понимаете, с чем...
– Понимаю, – согласилась Лера и запальчиво спросила: – А почему, собственно, не полезете? Чем я хуже других... ну тех, к которым лезут?
– Так вы что... х-хотите, чтобы я все-таки... п-полез...
– Нет! Ни в коем случае! – Лера тоже приподнялась с подушки и так же плотно, как он, укуталась одеялом. – Просто мне хочется знать, в чем состоит моя ущербность. Может быть, и Андрей от меня... сбежал... потому что...
– Я, конечно, не знаю точно, почему ваш Андрей так поступил, – перебил ее Рафаэль, – но могу сказать одно: мужчинам больше нравятся женщины в платьях и юбках и...
– Что? Прямо-таки всем мужчинам?
– Ну за всех я, конечно, не скажу, но большей части мужчин брюки на женщинах не нравятся.
– Почему? – искренне удивилась Лера.
– Потому что брюки мы и сами носим. Чего в них интересного?
– Но ведь иногда брюки так сидят... ну, словом... сексуально. Мне кажется, мужчины не могут этого не замечать, им должно бы нравиться...
– Вы не понимаете, – поторопился сказать Рафаэль. – То есть не вы конкретно, а вообще – женщины. Дело в том, что ни одному мужчине не хочется, чтобы его женщина выглядела сексуально... для других. Уверяю, что многие мужчины думают так: для меня – пожалуйста, а для других – не надо. А Лиля... она как раз предпочитает платья. Она в них выглядит романтично и очень женственно. А когда мне хотелось сексуальности, то... Вы же понимаете, мы были мужем и женой, поэтому сексуальности мне хватало. То есть раньше, конечно, до появления вашего Андрея... провались он... Простите, что я так про него...
– Знаете, Рафаэль, юбочки иногда бывают такие, что – ого-го! – очень обиженно усмехнулась Лера. Ей хотелось сказать, что его Лилечке тоже не мешало бы куда-нибудь провалиться, но она сдержалась.
– Мне кажется, я вам уже объяснил, какой на нормальной женщине должна быть одежда, с точки зрения нормального мужчины. – Он особенно напирал голосом на слово «нормальный». – Не полового извращенца, а такого, который хочет жениться и быть спокойным за то, что к его жене не полезут эти самые половые извращенцы!
– Ну хорошо... Ваша точка зрения про юбки с брюками ясна. А что вы там, в театре, плели про мои волосы?
– Про волосы? А разве я про них что-то плел?
– Ну... вы так выразительно крутили руками над головой и утверждали, что в отличие от меня у вашей Лилечки причесочка... кажется, вы сказали: аккуратненькая... или гладенькая... Словом, что-то в таком роде...
– Да? Я так сказал? – искренне изумился Рафаэль. – Не может быть!
– Сказали! И не смейте отпираться!! – прикрикнула на него Лера.
– Я не отпираюсь. Просто не помню.
– А какая у меня тогда была прическа, вы помните?
– Ну... что-то такое... огромное... как львиная грива... Да?
– Если я правильно вас понимаю, то львиная грива нормального мужчину тоже не устраивает? – спросила Лера, в его стиле выразительно напирая на слово «нормального».
– Меня – не очень. Вот сегодня вы без... гривы, и мне кажется, что лучше и выглядите. Впрочем, я могу и ошибаться. Вы уж так серьезно-то мои слова не воспринимайте!
– Почему же мне не воспринимать ваши слова всерьез, если мой Андрей переметнулся к вашей Лилечке... без гривы... с аккуратненькой причесочкой и в дурацком бирюзовом платье? Да я такое платье и под пыткой не надела бы!
– Вот видите... – тихо сказал Рафаэль. – А Андрею платье, видимо, нравится. Может быть, вам не надо было так стойко держаться ваших принципов?
– Но откуда же я знала, что мои принципы мужчин не устраивают? К тому же... словом... у меня никогда не было бирюзового платья, но Андрей все-таки обратил на меня внимание. И больше года меня, как мне казалось, любил.
– Чего уж теперь говорить, кто кого за что любил, когда нас с вами больше не любят... – со вздохом отозвался Рафаэль.
– Да... не любят... – согласилась Лера.
– Тогда, может быть, попытаемся с горя заснуть?
– Давайте попытаемся.
И они попытались. И, в конце концов, заснули, каждый в своем углу: Лера – на диване, Рафаэль – на старом надувном матрасе с подложенной под сдувающуюся секцию подушкой.
* * *
Андрей Шаповалов никак не мог разобраться в собственных чувствах. Он познакомился с Лилей в гостях у своего старинного приятеля Сереги Милорадова. Когда они с Серегой копались в его насмерть зависшем компьютере, к милорадовской жене Катерине зашла сотрудница. Женщина занесла ей ключ от сейфа, который нечаянно утащила домой в сумке. Катерина передачей ключа не удовлетворилась и зазвала сотрудницу в квартиру – посидеть. Некоторое время они находились в разных помещениях квартиры: Андрей с Серегой – в комнате, а женщины – на кухне. Потом Катерина позвала всех ужинать, и Андрей впервые увидел Лилю. Сначала она ему не слишком понравилась. После ярких красок лица и волос Леры приятельница Катерины показалась блеклой и маловыразительной. К тому же она довольно сильно картавила, что Андрею не нравилось в принципе, а в женщинах – особенно. Он даже не вслушивался в то, что она говорит, боясь сорваться и посоветовать ей в срочном порядке обратиться к логопеду. Когда ему предложили проводить потенциальную клиентку-дефектолога домой, он сильно раздражился и даже не смог этого скрыть.
– А хотите, я вас провожу? – улыбаясь, предложила блеклая блондинка, заменяя звук «р» на смешной мягкий «л». – А то я вижу, что провожать меня вам совершенно не хочется.
– Нет, ну отчего же... Вы не правы... я провожу... мне никакого труда не составит... – залопотал Андрей, пряча глаза от нее и от друзей.
Потом они ехали в поезде метро, прижатые толпой друг к другу. Блеклая блондинка, не смущаясь, смотрела ему прямо в глаза.
– А вы интересный мужчина, – сказала она, снова отвратительно картавя.
Шаповалов не смог ей ответить подобным же комплиментом. Лиля не только не казалась интересной женщиной, а была неприятна ему. Андрей даже несколько стыдился того, что рядом с ним находилась такая на редкость вульгарная женщина.
– А вот я вам не нравлюсь, – со смехом сказала она, тряхнув светлыми кудряшками. – Но это только поначалу.
– В каком смысле «поначалу»? – удивился он.
– Ну... вы же меня совсем не знаете... А когда узнаете получше, то я вам... непременно понравлюсь.
– А вы, значит, считаете, что я узнаю? – усмехнулся Андрей, которому еще раз захотелось посоветовать ей обратиться к логопеду, прежде чем так бесцеремонно соблазнять малознакомых мужчин.
– Обязательно! – выдохнула она ему прямо в лицо.
Что Лиля имела в виду, Андрей понял в подъезде дома, к которому он ее привел.
– Вам придется проводить меня до пятого этажа! – заявила она опять-таки без всяких церемоний. – Лифт у нас не работает, освещение плохое, а на каждом этаже очень страшные темные ниши, где вполне может притаиться сексуальный маньяк.
Андрей не стал спрашивать, каким образом она добралась бы до собственной квартиры, если бы у Милорадовых не испортился компьютер и Серега не пригласил бы его на помощь. Тяжело вздохнув, он церемонно распахнул дверь подъезда, намереваясь исполнить свой долг до конца и наконец отправиться к Лере, которая уже наверняка его заждалась.
На площадке между четвертым и пятым этажами Лиля увлекла Андрея в ту самую темную нишу, в которой мог таиться сексуальный маньяк. Поскольку никакого маньяка в нише не оказалось, женщина сама исполнила его роль, впившись своими губами в Андреевы. Сопротивляться Шаповалов не стал, хотя поначалу растерялся. Потом восхитился – Лиля очень хорошо целовалась. Страстно и темпераментно. Лера так не умела. Лера вообще не имела таких способностей, которые в темной подъездной нише демонстрировала блеклая блондинка. Впрочем, уже в процессе страстных поцелуев Андрей заподозрил, что даже вопрос с ее блеклостью вполне может быть пересмотрен.
– Ну что? Разве ты не захочешь познакомиться со мной еще ближе? – интимным шепотом спросила Лиля.
Андрей заметил, что ее плащ самым непостижимым образом оказался расстегнут, хотя он для этого абсолютно ничего не предпринимал. Он помнил, что под плащом у нее платье, все в диких воланчиках и рюшечках. Одежда Лили удивила его еще в гостях у Милорадовых. Нынешние молодые женщины очень редко носят юбки, разве что жарким летом, а уж платья – и того реже. Но оказывается, данный вид одежды очень удобен, потому что ткань свободно скользит вверх под ладонями мужских рук.
– Разве мы уже на «ты»? – не своим голосом спросил Андрей.
– А чего тянуть? – все так же интимно прошептала она и опять прижалась к его губам.
Над их головами хлопнула дверь. Андрей резко дернулся, а Лиля тихо рассмеялась, еще крепче обняв его. Между тем цоканье женских каблуков над их головами сменилось специфическим гулом.
– Значит, лифт все-таки работает! – восхитился Шаповалов.
– Конечно, – выдохнула ему прямо в ухо Лиля, и ткань ее платья, как ему показалось, сама собой поехала вверх.
Белье на Лиле тоже было необычным. Лера под джинсы и брюки надевала минимализированные трусики со странным названием, которое Андрей никак не мог запомнить. На этой женщине было надето что-то многослойно кружавчатое, в чем он совершенно потерялся, но очень хотел бы разобраться. Разобраться Лиля не дала. В тот самый момент, когда ему казалось, что он уже почти добрался до того, что могло тоже оказаться очень нестандартным, она резко вывернулась из его рук, отскочила на лестницу и четко произнесла:
– Завтра в семь вечера на станции метро «Маяковская». У выхода с эскалатора.
Андрей метнулся из ниши вслед за ней, но Лиля, взлетев по лестнице вверх, сразу попала ключом в скважину замка и скрылась в квартире. Конечно, можно было бы начать трезвонить в ее дверь, чтобы потребовать «продолжения банкета», но Андрей вдруг сообразил, что ничего не знает о женщине. Вроде бы на ее пальцах блестели золотые кольца. Вполне возможно, что среди них имелось и обручальное. У Милорадовых Андрей совершенно не заинтересовался Лилей, о чем сейчас жалел. В очень задумчивом состоянии он вышел из подъезда. К Лере почему-то совершенно не тянуло, но и оставаться одному в таком взвинченном состоянии не хотелось. Однако он все-таки поехал к своей давно знакомой женщине, чтобы вытеснить из собственного сознания необычно смелую незнакомку.
В тот вечер Лера показалась Андрею пресной и безвкусной. Ее губы были неприятно скользки и вялы, объятия – прохладны, а тело – по-мальчишески узким и совершенно не возбуждающим. В тот вечер он настолько бездарно справился со своими обязанностями, что Лера спросила:
– Ты устал, Андрюша? У тебя был тяжелый день?
– Да... нелегкий, – честно ответил он. Нелегко остаться на высоте, сменив в течение часа сладко-страстную женщину на волгло-холодную.
Само собой разумеется, что на следующий день Шаповалов был на станции метро «Маяковская» чуть ли не за полчаса до назначенных семи вечера. Лиля появилась в 19.45, когда он уже совершенно отчаялся ее дождаться. Она уже не показалась ему блеклой. Она просто в отличие от черноволосой и смуглой Леры была очень светлой блондинкой. Надо лбом, под зачесанными назад волосами, у Лили просвечивала нежно-розовая кожа, и уже одно это показалось Андрею очень возбуждающим. Ее умелые губы, едва тронутые розовой помадой, изгибались так призывно, что он готов был наброситься на женщину прямо в метро.
– Ну, здравствуй! – произнесла Лиля, и ее картавость уже показалась ему изящной французской грассировкой.
Андрей так мечтал вновь встретиться с притягательной незнакомкой, что за весь день даже не удосужился задуматься над тем, где они проведут вечер. Не в подъездной же нише... Вместе с Лилей перед ним во весь рост встал и этот насущный вопрос. Чтобы она не посчитала его бестолковым и беспечным, Андрей первым делом предложил ей любой ресторан на выбор. Он посчитал, что во время ужина сообразит, куда отвезти женщину после. Но никакого ресторана не потребовалось. Лиля оказалась куда более предусмотрительной, чем он. Она покрутила перед его носом ключами с брелоком в виде какого-то мягкого пушистого зверька и сказала:
– Вот! Одна знакомая дала. Они сейчас всей семьей в отпуске, а я у них цветы поливаю. Поехали?
Андрей смог только кивнуть.
Они молча ехали в автобусе, потом, так и не сказав друг другу ни единого слова, шли дворами по безликому спальному кварталу к типовой блочной многоэтажке. Андрей силился начать какой-нибудь легкий разговор и не мог, что, в общем-то, было легко объяснимо. Ему не хотелось разговаривать с этой женщиной. Ему хотелось как можно скорее ощутить на своих губах ее мягкие губы в розовой помаде. Он уже почти ощущал ее маслянисто-горьковатый привкус. Его пальцы помнили легкую шершавость кружев Лилиного белья. Андрей мечтал снова дотронуться до него, а потом и до ее обнаженной и наверняка горячей кожи.
Видимо, Лиле хотелось примерно того же, потому что, переступив порог чужой квартиры, где нужно было всего лишь поливать цветы, она тут же обвила своими руками мужскую шею. На ней под плащом по-прежнему было надето что-то сугубо женское. То, что легко позволило Андрею добраться до вожделенных кружев, а потом и до действительно горячей шелковистой кожи. Похоже, Лиле нравилось, что они так и остались в полутемном коридоре, что она не просто полураздета, а по-прежнему еще и в плаще, а он – в куртке. Все происходило между ними стремительно, жарко и надрывно.
Встряхнув головой, как надорвавшийся конь, Андрей отстранился от женщины и тяжело осел на пол. Лиля так же тяжко, как он, дышала рядом, прислонившись спиной к стене. Пытаясь привести в порядок расхристанную одежду, Шаповалов размышлял о том, что же они будут делать дальше. Все самое главное уже случилось, и для этого, как ему теперь казалось, совершенно не обязательно было ехать так далеко. Вполне можно было обойтись и темной нишей имени сексуального маньяка. Но он ошибался. Как же он ошибался...
Отдышавшись, Лиля включила свет в коридоре и сбросила наконец плащ. Для начала поправив под платьем сбившиеся кружева, она затем стащила платье через голову и осталась в чем-то до того обворожительном, чего Андрей никогда не видел на живых женщинах, а только в кино да на картинах кисти старых мастеров. Ее белье представляло собой пену бежевых кружев. Из-под того, что наверняка называлось панталонами, торчали удивительные штучки, к которым пристегивались ажурные чулки. Шаповалов впервые видел на женщине чулки. Он тронул рукой Лилину ногу, потом пробежался пальцами вверх и опять добрался до полоски горячей кожи между кружевами и окончанием чулка, и все началось сначала...
Андрей сбросил свою куртку на пол, взял Лилю на руки и понес в комнату, справедливо полагая, что там непременно должно найтись какое-нибудь ложе. И оно нашлось. Еще раз поцеловав женщину в губы, Шаповалов решил больше никуда не торопиться. Кто знает, встретятся ли они еще раз, а потому есть смысл немедленно же исследовать, где же кончаются ее чулки, а где начинаются кружева белья, и как все это крепится, и, главное, как расстегивается, и как будет выглядеть Лиля, если с нее снять одну часть ее удивительного одеяния, оставив в неприкосновенности другую, а потом взять да и вообще снять все... Эта женщина в пенном кружеве оказалась очень сильной физически и неистощимой на выдумки, а потому им с Шаповаловым было чем заняться часа два. Они по-прежнему почти не разговаривали. Да и к чему было говорить, когда они понимали друг друга без слов. Без четверти одиннадцать Лиля выскользнула из рук Андрея и так же, не тратя понапрасну слов, принялась одеваться.
– Тебе пора? – разочарованно спросил он. Ему казалось, что эта женщина продемонстрировала ему далеко не весь свой сексуальный арсенал.
Лиля кивнула, натягивая ажурный чулок.
– Ты замужем? – опять спросил Андрей, и она опять кивнула.
