Текст книги "Недоделанная ведьма"

Автор книги: Светлана Балабанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Светлана Балабанова
Недоделанная ведьма

Рассказ менеджера Виктора о его счастливом знакомстве с необыкновенной женщиной.

Со своим первым мужем избранница моего сердца познакомилась на вечеринке у двоюродной тети. Ираиде было уже за тридцать, а в её паспорте ещё не стояло ни одной отметки о регистрации брака, а тем более о разводе. Девушке мучительно хотелось выйти замуж.

И так, со своей многочисленной родней Ираида встречала Новый год в гостях у любимой тети. Новый тётушкин сосед по имени Гога, мужчина весьма приятной наружности, приехал в наш город из Заполярья и основал небольшую строительную фирму. Идочка правильно оценила предоставленный судьбой шанс. Она тщательно взбила медные локоны, удлинила тушью и без того густые ресницы и, потупив тягучие с поволокой глаза, заняла место рядом с перспективным холостяком.

Вечеринка удалась на славу. Столы ломились от вытащенных из закромов припасов. Истекающие золотистым соком цыплята вызывали томные спазмы в желудке. От приготовленного тётушкой холодца из гусиных крылышек вперемешку со свиными ножками вился лёгкий чесночный запах. После уговоров родни бабушка отказалась от мысли удивить гостей жареной селедкой и налепила гору пельменей. Твердая рука тётушкиного мужа вскрыла заготовленные на зиму соленья. Помидоры, грибы, маринованные баклажаны и мочёные яблоки на короткое время явились миру, чтобы бесследно кануть в Лету. Идочка собственными нежными ручками приготовила двадцать один чебурек на говяжьем фарше с кефиром. Гога принёс ледяную водку с копченой семгой.

Целых пятнадцать минут слышен был лишь звон бокалов, постукивание столовых приборов, да хруст обгладываемых куриных костей, вперемежку с ритмичным поскрипыванием маринованных огурчиков. Желудочный сок тёк рекой!

Первое время ничего интересного не происходило. Гога ел, пил и не обращал внимания на соседку. Идочка стойко терпела прохладное отношение соседа.

Не теряя надежды на долгожданное замужество, она подкладывала Гоге салаты, подавала мясо и хлеб. Наконец, директор утолил холостяцкий голод и, утомленный вкусной едой, с довольным видом откинулся на спинку кресла.

Внезапно он ощутил коленом гладкий шёлк импортных колготок, вдохнул нежный аромат французских духов и вздрогнул. Ираида поняла, что настало её время, и принялась форсировать события. Она налила водку в хрусталь и поднесла дорогому гостю коронный чебурек на закуску.

Чебурек сверкал, как половинка Луны. Ноготки на Идочкиных пальчиках сияли как рождественские звезды. Домашний уют и сытная еда делали свое дело. Плотоядный Гогочкин взгляд проследовал от ухоженных Идочкиных пальчиков до полных розовых локотков, уперся в тяжелую, тёплую грудь и холостяку почему-то захотелось жениться. Молодожёны были счастливы в браке.

Гога работал, как вол, и приносил домой толстые пачки денежных знаков. Владелец строительной фирмы, он рано уходил на работу и поздно возвращался домой. Вечерами его встречала ухоженная жена, сытый ужин и свежая постель.

Очень, очень вовремя Идочка вышла замуж. Ведь за мужем не страшно думать о завтрашнем дне и мечтать о хлебе насущном. Не зря родственники с малых лет внушали девочке, что труд портит цвет лица и плохо сказывается на фигуре. Зато пользоваться пилочкой для ногтей Ираида умела лучше любой профессиональной маникюрши.

Выходные дни супруги проводили вместе. По утрам они плескались в мыльной пене, пили кофе, курили сигары. Да мало ли как могли развлекаться два любящих друг друга человека.

Гогочка в Идочке души не чаял. И все было бы хорошо, но Идочке надоело полировать кухонную плиту, и счастливая супруга подумала, что может помогать мужу не только дома, но и на работе. У Ираиды просто руки чесались, так хотелось ей показать Гоге свои невостребованные таланты.

В письменном столе девушки хранился диплом выпускницы экономического вуза, но началась перестройка, и получить производственный опыт ей так и не удалось. Правда в ранней юности Идочка иногда помогала маме-бухгалтеру раскладывать по папкам накладные и знала что такое план счетов.

Когда маму отправили на пенсию, Ираида попробовала торговать на рынке бельем, но кому понравится трясти бюстгальтерами и трусиками перед незнакомыми людьми? То ли дело труд экстрасенса?

Увидев на телевизионном экране выступление Кашпировского, Ираида почувствовала привлекательный запах денег и направилась в школу Золотого Лотоса. Там её научили чистить чакры, заряжать воду, открывать и закрывать третий глаз.

Сказать по правде, Ираида не верила в эту чепуху. Она считала, что свечи и медитация нужны, чтобы выманивать деньги у доверчивых людей. Обманывать клиентов ей не хотелось, и второй диплом отправился пылиться в тот же ящик, где скучал первый.

Наконец, Гога поддался уговорам, уволил опытного бухгалтера и приготовился считать дополнительную прибыль. Для любимой жены он снял офис недалеко от дома, купил компьютер, письменный стол и телефон.

Идочке нравилось сидеть в мягком кресле главного бухгалтера и любоваться дорогим компьютером, рядом с которым поблёскивала никелированными боками электрическая кофеварка. В стенном шкафу, радуя глаз, выстроились шеренги разноцветных папочек с вложенными в них подшивками документов. Рядом с экраном монитора Ираида разместила семью крошечных кактусов.

Вобщем, всё было как у людей.

Идочка шла на работу, как на праздник. В первой половине дня она варила кофе, ухаживала за кактусами и ожидала появления мужа. Приезжал Гога, и молодожёны отправлялись обедать. Во второй половине дня Ираида сшивала документы, которые привозил с собой со стройки Гога. Переделав все важные дела, женщина имела право передохнуть.

Что делать, и на Солнце бывают пятна, и у бесценной Идочки имелись отдельные недостатки. Она много курила. В общей на нашем этаже курилке собирались сотрудники разных фирм. Там и состоялось наше с Ираидой судьбоносное знакомство.

Два слова о себе. Меня зовут Виктор, а работаю я менеджером в соседнем с Идочкой офисе. Первая наша встреча пролетела, как наваждение. Взглянув на новенькую, я сразу понял, что она удивительный человек. Из среды взбалмошного офисного планктона её выделяла неподдельная серьёзность. А спрятанные за толстыми стёклами глаза и уложенные в строгую причёску волосы придавали облику Ираиды особое обаяние.

По утрам запах вскипевшего кофе так и манил забежать в офис к соседке. Мы пили кофе и обсуждали интересные темы: «Есть ли жизнь после смерти? Могут ли лечить, заряженные Чумаком фотографии?»

За приятной беседой забывалось о времени. Мы расходились, когда появлялся Ираидин муж. Признаюсь, Гога всегда вызывал у меня раздражение. Вспотевший и раздражённый он не входил, а влетал в помещение, озлобленно хлопал дверью и, брызгая слюной, требовал от жены процентовки. Чувствуя себя несправедливо обиженным, я уходил к себе, а за моей спиной легкая волна семейной ссоры перерастала в настоящий шторм.

Ираида стоически переносила Гогину невоспитанность и делала всё, чтобы муж чувствовал себя в браке счастливым. Весной она засевала на даче грядки, и к осени, обещая Гогочке сытую зиму, разноцветные баночки с огурцами и помидорами аккуратными рядами выстраивались в её кладовой.

Мы общались с Идочкой около года, и я с возмущением замечал, что с каждым днём поведение её мужа меняется в худшую сторону. Визиты Гоги стали похожими на раскаты грома, а бедная Идочка приходила в курилку с заплаканными глазами.

Наступила весна. Бухгалтера всех фирм подводили итоги прошедшего года и сдавали в налоговую инспекцию отчёты. А Идочка на работе почему-то не появлялась. Однажды я с удивлением обнаружил, что офис соседки опечатан. Не буду рассказывать, как я огорчился, но вскоре внезапно исчезнувшая подруга нашлась сама. Ираида рассказала, что Гогина фирма разорилась, и в этом виноват её упрямый муж.

– Почему он не помогал любимой жене сдавать в налоговую инспекцию отчеты?

На ласковые уговоры жены Гога топал ногами и безуспешно доказывал, что настоящий бухгалтер обязан делать свою работу сам. Гога был катастрофически зол и упрям, а Ираида нежна и терпелива. Тем не менее, даже она не смогла уговорить любимого мужа приготовить и сдать за неё хотя бы один отчёт.

На фирму наложили крупный штраф, и Гога потерял голову от обиды. Он оскорбил Ираиду грубыми словами и переехал жить к маме. Офисную технику и мебель арестовали приставы, а Идочке на память осталась семейка маленьких кактусов.

От горя Гога запил безбожно и беспросветно, так же, как много лет назад после развода с первой женой. Со временем он успокоился и вновь начал работать, но пить не бросил, денежные знаки носил теперь маме, но как-то машинально и без всякого удовольствия.

Бедная Идочка оказалась брошенной в прямом смысле этого слова. Работать она не умела, а учиться чему-нибудь оказалось поздно. Некоторое время женщина горько плакала, потом успокоилась и занялась разведением цветов. В маминой квартире запахло фиалками, а в Идочкиной комнате на книжной полке подрастали маленькие кактусы. Тётушка подарила племяннице ещё один, пушистый с задорным хохолком.

Идочка взглянула на него и ахнула. Кактус, как две капли воды, оказался похож на Гогу, такой же гордый, смешной и упрямый. Идочка разговаривала с ним перед сном.

– Дорогой Гогочка, как ты не прав! – обращалась она к кактусу.

– Какая мелочь эти отчеты. Почему они разрушили нашу жизнь? Вернись, Гога! Мне так холодно и одиноко одной!

Кактус молчал, слушал и клонил вниз свой хохолок. Шли дни, и однажды Идочка заметила, что в ответ на жалобные стенания в том месте, где у людей растут руки и ноги, у кактуса появились отростки, четыре пушистых, колючих шарика.

Идочка умела ухаживать за цветами. Она вовремя их подкармливала и вовремя поливала. Скоро подросшее растение стало похоже на человека с опущенной вниз головой и вытянутыми вперёд руками. Кактус рос не по дням, а по часам и однажды вылез из черепушки. Его отростки ноги упёрлись в стол, отростки руки протянулись к Идочке, отросток голова виновато склонилась вниз.

Кактус Гогочка ничем не отличался от подвыпившего человека, который вот-вот потеряет равновесие и встанет на четвереньки.

– Ах! Гогочка, Гогочка, ты даже стоять ровно не можешь. Опять напился? Злоупотреблять спиртным нельзя, у тебя же больное сердце.

Так изо дня в день Идочка разговаривала с растением, Гога пил, а кактус рос, но как-то неаккуратно, криво и неряшливо.

По субботам я приходил к Ираиде в гости. Мы пили кофе и разговаривали, как в старые добрые времена. Скоро я приметил, что подруга с каждым днём хорошеет. Её фигура стала девичьи стройной, прическа рассыпалась по плечам и открыла миру густые каштановые волосы. Однажды Ираида отложила в сторону сигарету и сняла очки. Пронзив меня взглядом бездонных, медовых глаз, она сказала:

– Виктор! Я чувствую ветер перемен и не хочу больше плакать о прошлом. С этого дня никакой мужчина не сможет причинить мне боль, и никакой кактус не посмеет нарушить порядок в моём доме.

После этих слов Ираида взяла нож и перерезала у кривого кактуса ножку чуть пониже того места, где у человека находится попка.

– Ой! – сказал Гогочка на другом конце города и умер от разрыва сердца.

Услышав долгожданные слова, я понял, что в наших с Идочкой отношениях наступил перелом. Нежно поцеловав свою суженую, я отнёс её на диван.

Гогу хоронили на третий день. Мы с женой на поминах не присутствовали. Позже, вспоминая судьбоносный для нас обоих радостный день, я пришёл к выводу, что у Идочки есть невостребованный талант экстрасенса.

Она на расстоянии почувствовала Гогочкину смерть, и в ту же секунду наговорённый кактус превратился для неё в обыкновенное растение.

А, может быть, всё было наоборот?

Но для моего отношения к Ираиде этот факт не имеет существенного значения. Мы живём дружно, и совершенно счастливы. С женой я делюсь своими задумками и прислушиваюсь к её советам, но в нашей семье есть одно табу. Ираиде категорически запрещено приходить ко мне на работу, ведь семейное счастье так легко испортить.

Печальная история о пылкой и несчастной любви

Друзья называют меня начальницей, а чаще Ольгой. Это моя подпись скрепляет договора фирмы, занимающейся поставкой косметических продуктов Мертвого моря.

Будучи женщиной независимой и уверенной в себе, в любовники я выбрала молодого менеджера, звезда которого ярко вспыхнула на небосклоне нашего офиса. Костя выделялся среди коллег напористым и деловым стилем, а главное, он высоко ценил мою привлекательность и сексуальность.

Верная подруга Вера восприняла появление Кости в нашей компании в штыки.

– Поверь мне, Ольга, есть в нём что-то ненатуральное и притворное. Фальшивый пафос слышится в каждом его слове. Порой он напоминает мне фанатика, иногда я его просто боюсь.

– Брось! Мой Костя – коммерческий гений. Тебя смущает его талант, – отстаивала я своего любимца.

Негативное отношение Веры к избраннику моего сердца я списывала на банальную человеческую зависть. Первого мужа у Веры забрала автомобильная авария, второго увела соседка. Что кроме желчи, можно ожидать от одинокой, рано состарившейся женщины?

Но Костя легко устранил препятствие. Он ввёл в наш круг своего земляка, простоватого рыжеволосого парня с широким прыщавым носом. Борис обезоружил Веру провинциальной наивностью, и она с удовольствием взяла над юношей шефство.

В конце лета главный бухгалтер нашей фирмы Татьяна отважилась организовать на даче пикник. Для своего удовольствия она попросила захватить на дачу моего дальнего родственника Павла Ивановича, одинокого майора в отставке.

В свою очередь я уговорила Костю и Веру провести выходной на Таниной даче. Давно хотелось выбраться на природу, искупаться в озере, позагорать под мягкими лучами августовского солнца.

Танюшина затея оказалась с секретом. На шашлыки она пригласила известную гадалку Ираиду Иосифовну Гендельштейн, чтобы та разложила карты Таро и предсказала сложившимся парам судьбу.

В субботу после пятничного сабантуя я с трудом оторвала голову от подушки. Будильник орал, как оглашенный. Рядом противно пищал мобильник.

– Привет, начальству. Прибыл по вашему приказу. Сижу во дворе, ожидаю попутную машину, хочу добраться до ближайшего озера, – по-военному чётко отрапортовал майор.

Проклиная Татьянину затею и свою бесхребетную уступчивость, я обречённо прошлепала к умывальнику. В зеркале мелькнула опухшая после попойки физиономия и тут же пропала в мыльной пене.

– Куда же запропастились очки? – ворчала я, близоруко щурясь.

Очки нашлись под диваном. Прозрев и наскоро нанеся на лицо макияж, я выскочила из дома.

Майор уложил в багажник баулы с купленными на рынке продуктами, и, спешно выбравшись из города, мы оказались на загородном шоссе. Поглядывая на мелькающие за заборами черепичные крыши, я перебирала в памяти вчерашние удовольствия и размышляла о Косте. В последнее время он стал особенно нежен и напорист. Я же мечтала о большем. Надеялась услышать окончательное признание, а далее отпуск, поездка в Калифорнию или медовый месяц в Париже…

Сладкие грёзы прервал привычный до боли знак: «Ограничение скорости!», «Идут дорожные работы!». Увертываясь от гальки, вылетающей из-под колёс проносящихся мимо автомобилей, мы с Павлом Ивановичем вдоволь надышались пылью.

От неминуемого удушья нас спасла развилка с указателем «Озеро», и я свернула на просёлочную дорогу. До Танькиного участка оставалось не более пяти километров. «Тойота» резво катилась под уклон. Скоро показались утонувшие в яблоневых садах островки дачных усадеб, чудом сохранившихся у бесхозного, поросшего камышом водоема.

День выдался на редкость погожим и безветренным. В неподвижной поверхности озера, отражался обжитый береговушками песчаный склон, сосновый бор и дотянувшаяся до кромки воды зелёная поросль.

Просёлочная дорога обогнула околицу, зигзагом чиркнула по поросшему осокой низкому берегу. Я едва успела разглядеть скрывавшийся в камышах причал, – любимую «сижу» рыбаков.

Потерявшаяся на утоптанном лугу колея взобралась на пригорок, миновала берёзовую рощу и разделилась на несколько мелких проулков. Мы свернули на заросшую облепихой улицу, где сквозь кружево серебристой листвы курился едкий дымок. Путешествие подошло к концу.

Возле покрытого лишайником плетня, я рассчитывала увидеть Костю или его припаркованный под ракитой «Мерс», но стоянка автомобилей оказалась пуста.

Павел Иванович выбрался из салона, поводил по сторонам крупным, мясистым носом и с шумом вдохнул пропитанный дымом воздух. Прислушиваясь к доносившемуся до нас потрескиванию костра и определив направление, майор потащил баулы к накрытому позеленевшим шифером дому. Погруженная в невесёлые размышления, я нехотя тащилась за широкоплечей фигурой дяди.

На скошенной лужайке, нахлобучив на потемневший сруб поросшую мхом покосившуюся крышу, стоял низкий бревенчатый дом с двумя, украшенными резными наличниками окошками. Росшая у стены корявая яблоня, опиралась суками на кровлю и грозила погубить обилием урожая подгнившее от старости строение.

Под шапками отцветающих роз нежилась под лучами августовского солнца Татьяна. Наша пышечка лежала на ковре, плотно зажмурив глаза, и изо всех сил делала вид, что визит потенциального жениха её ничуть не волнует.

Из-под деланной маски равнодушия пылали африканские страсти. Нерешенные сексуальные проблемы терзали пышную грудь. Тёмные глаза, пышные волосы, россыпь веснушек на курносом носу, высокая грудь! Кто бы сомневался, что в сорок пять всё ещё впереди!

– И что им от женщин надо? – думала она, любуясь своим Кустодиевским отражением.

После развода с очередным пьющим «козлом», не оправдавшим её надежд, Татьяна была совершенно свободна. Она успокаивала себя мечтой о встрече с Игорем, который иногда писал ей в Mail.

Высокий, с посеребренными висками, он, как никто другой, мог бы скрасить одиночество тоскующей дивы.

Но бессонные ночи проходили в томлении, а долгожданная встреча не назначалась….

Пока Татьяна строила планы, я рассматривала доставшийся ей в наследство участок. За пышным цветником росла высокая груша. Время от времени от её ветвей отрывался созревший плод и со смачным шлепком приземлялся на рыхлую почву. Сладкие брызги разлетались в стороны, а нечто, уже непохожее на грушу, облеплял рой воющих от счастья ос.

К баньке вела выложенная из кирпича дорожка. За ржавой бочкой с водой лохматился можжевеловый куст. Вода добывалась из вырытого по старинке колодца. Подвластный хозяйской руке колодезный журавель кланялся вниз и вынимал из-под земли обжигающую зубы ледяную жидкость.

На крылечке дома сидела Вера и чистила к обеду картошку. Заметив появившихся на участке гостей, она бросила нож и встревожено заорала:

– Танька, хватит на солнышке валяться. Ольга приехала, мясо привезла, пора мариновать шашлык.

– Долго ты будешь мучить эту несчастную картошку? – с ехидной улыбкой спросила я.

– Рассчитываю, что ты мне поможешь, – беззлобно огрызнулась Вера.

– Не царское это дело, руки марать, – поддержал Веру Павел Иванович.

Майор чмокнул подругу в щеку.

– Что-то не видно ваших мужчин? – с озабоченным видом поинтересовался он.

Костя и Борис отвечали за горячительные напитки.

– Не волнуйтесь, Павел Иванович, вино и водка давно стоят в холодильнике, а мальчики поехали встречать особую гостью. Наверняка, вы разминулись с ними в придорожной пыли, – успокоила майора подруга.

– Трублю общий сбор, – сообщила нам Вера и принялась названивать Борису.

Павел Иванович любил заниматься мясом и понимал в этом толк.

Чтобы не мучиться в одиночку, он направился к лежавшей на солнцепеке Татьяне. Галантно опустившись на колено, майор принялся водить травинкой пухлостям и излишествам, выпирающим из-под цветастого купальника. Но Татьяна даже не шелохнулась

– Танечка, красавица, вставайте. Как мне без хозяйки приготовить мяско? Несите посуду, специи, пожалейте старого чекиста, не опозорьте перед товарищами, – ворковал он в розовое ушко.

– Коварный, не приставайте к одинокой женщине, а то пожалуюсь Ольге, – откликнулась на его заигрывания Татьяна.

Павел Иванович жалобно сморщил квадратную физиономию.

– Типун вам на язык, злая женщина. Смерти моей хотите?

В затянувшуюся перебранку вмешалась Вера.

– Танька, хватит ломаться. Ираида уже в пути.

Слова Веры подействовали на кокетничающую хозяйку, как ушат холодной воды. Она вскочила, набросила на плечи шелковистый халат, и бывший военный замер от восхищения. Высокая, с тяжёлой грудью красавица немного покапризничала для приличия и поплыла под руку с могучим кавалером мариновать шашлык.

Послышался шум приближающегося автомобиля. Хлопнули дверцы невидимой за живой изгородью машины, и на дорожке, ведущей к крыльцу, показалась долгожданная процессия. К нам приближалась невысокая, рыжеволосая женщина в потемневшей от времени соломенной шляпке, а вместе с ней Костя и Борис.

Я же не могла отвести от любовника глаз. Его небрежно распахнутая рубашка выставляла на всеобщее обозрение длинные пряди смоляных волос, в изобилии покрывавших загорелую, мускулистую грудь. Я похвалила Костю за беспроигрышный антураж. Ему было доподлинно известно, что волосатые мужчины сводят меня с ума.

Шумно галдя, мы обступили долгожданную гостью. Нашу компанию осчастливила визитом знаменитая на всю область Ираида Иосифовна Гендельштейн.

С помощью карт Таро гадалка умело предсказывала клиентам будущее, а за отдельную и порой немалую плату соглашалась исправить несчастную судьбу.

– Позолоти, позолоти, дорогая, ручку, всю правду скажу, счастливой будешь, – с цыганской интонацией в голосе привлекала моё внимание Гендельштейн.

Мы вошли в дом. Ираида Иосифовна достала из лакированной сумочки цветастую колоду карт и принялась зазывать потенциальных клиентов.

– Начинаю сеанс магии. Не толпитесь, девочки. Предупреждаю, что гадаю не более двух раз, на третий карты начинают врать. Ну, кто самый смелый? Не стесняйтесь, подходите к столу!

После споров и пересудов мы с Татьяной пропустили Веру вперед.

Полная скептицизма я наблюдала как Ираида выложила перед подругой двадцать две картинки старшего аркана Таро, каждая из которых по величине и яркости не отличалась от поздравительной открытки. Перевернув карты рубашкой вверх, гадалка сделала загадочный пасс и принялась вещать низким, вызывающим ужас голосом.

– Карты Таро не зря называют картами судьбы, – утробным голосом подвывала Ираида. – В них спрятаны тайны человеческой психики и закодировано устройство вселенной. Загадай сокровенное желание, девушка, и ты постигнешь веление судьбы!

От страха Вера затряслась, как овечий хвост. Бледная, как смерть, она едва усидела на стуле. Как ей хотелось убежать, но твердое намерение проверить чувства Бориса взяло верх.

– Протяни руку и разбросай карты по поверхности стола, затем выбери десять из них, – загробным голосом скомандовала гадалка.

Под магическим взглядом экстрасенса чакры моей подруги открылись, и над её головой затрепетал золотистый цветок сто лепесткового лотоса, видный посвященным через третий глаз. Утомившись махать руками, Ираида Иосифовна прошептала заклинание, затем взяла выбранные подругой карты и перевернула картинкой вверх.

На столе появился «Мальтийский крест».

Как оказалось, две первые, выбранные Верой, карты описывали настоящее, две следующие рассказывали о прошлом. Две карты, взятые наугад, предсказывали будущее, остальные сообщали о препятствиях в задуманном деле. Последняя отвечала на сокровенный вопрос.

И без пояснений экстрасенса всем стало ясно, что девушку ожидают крупные неприятности. В центре стола лежала самая плохая карта большого Аркана, – разрушенная пожаром «Башня». К ней притулилась бредущая с косой «Смерть». На третьей картинке, предсказывая вечное одиночество, склонил седую голову позеленевший «Отшельник». За ним по пустынной дороге брёл нищий мальчик с узелком за спиной.

Вера выскочила из-за стола со слезами на глазах. Ираида Иосифовна лениво зевнула и спрятала колоду в сумку. Она знала, что за плохие вести злые властители отрубают голову своим звездочетам. Гадалка вяло добавила:

– Пойдемте на солнышко. Карты сегодня врут.

– Хочу испытать судьбу, раскиньте карты во второй раз, – неожиданно попросила я.

Ираида с сомнением посмотрела на меня и неожиданно согласилась. Машинально отметив в её глазах появившийся алчный блеск, я подошла к столу. Ираида Иосифовна перетасовала колоду и вновь взмахнула рукой.

Я разложила карты перед собой. Внезапно тонкая прядь волос, опустившаяся на дужку моих очков, шевельнулась, затрепетала, и я погрузилась в накрывшую меня с головой энергетическую волну.

В последний момент я успела заметить насмешливый Костин взгляд, и первозданный хаос захлестнул атеистическое сознание. Воля, чувства, желания, всё смешалось в единый вихрь. Превратившись в сомнамбулу, я потеряла над событиями контроль.

– Протяни руку и выбери десять из них, – издалека, словно из зазеркалья доносился голос гадалки.

Как загипнотизированная, я водила рукой над тыльной стороной карт и чувствовала, что от некоторых веет

холодом, другие казались немного теплее, а третьи обжигали ладонь. Когда десять самых горячих карт были разложены на столе, раздался всеобщий крик изумления.

С большим трудом я пришла в себя и протёрла платком очки. Увиденная картина привела меня в ужас. Карты Таро рассказывали ту же, как и у Веры историю.

Передо мной лежали «Разрушенная башня», «Смерть с косой», а вместо бредущего вдаль «Отшельника» висел на перекладине «Повешенный» вниз головой человек!

– Олечка, не волнуйся, у нас с тобой одинаковая судьба. Вместе не пропадём, – с облегчением выдохнула Вера.

– Я же говорила, что карты сегодня врут, – уверенным голосом произнесла Ираида и спрятала колоду в сумку.

На свежем воздухе, мы забыли о плохих вестях. Опиленные ветки фруктовых деревьев давно прогорели, и готовые для шашлыка угли дразнили фиолетовым язычком.

Работа нашлась для всех. Вера и Борис устанавливали под яблоней стол. Павел Иванович нанизывал на шампуры сочные ломтики мяса, помидоры и лук. Татьяна принимала из рук майора готовые шашлыки и поворачивала над огнём их истекающие соком бока.

Я устроилась на лавочке за кустом смородины и делала вид, что подремываю на солнышке, а сама ревниво следила за Костей. Но гениальный менеджер присоединился ко мне.

– Обожаю! Жизнь отдам за твою любовь, – с непередаваемым жаром нашёптывал он, ласково поглаживая моё колено.

– А сделаешь своим заместителем, горы сверну. Поедем в Париж, заключу миллионные сделки. К зиме уничтожим конкурентов, порвём рынок, как тузик грелку! Со мной не пропадешь, ведь королеву делает свита! – нежно рокотал он, щекоча моё ухо кончиками черных усов.

Тёмные глаза собеседника горели фанатичным огнем. Костя умело жонглировал такими понятиями, как технологический прорыв, оптимизированный баланс, увеличение уставного капитала.

Сосредоточиться и выделить важное в мишуре трескучих фраз мешал Борис, который то и дело подносил бокалы с вином.

Поддавшись очарованию жгучих фраз, я, как завороженная, внимала грандиозным планам возлюбленного. Казалось, что рядом сидит гениальный безумец и нарочно сводит меня с ума. Дело оставалось за малым: официальным предложением руки и сердца.

– Так вот, где вы спрятались? Пора за стол, – прервал томительное уединение Павел Иванович.

В беседе за шашлыками пролетел день, и незаметно наступил вечер. Костёр догорел, и оранжевые угли покрылись серым налётом. Последние искры проскакивали по потускневшему кострищу. Гости, отяжелевшие после шашлыков, разбрелись по участку.

Из-за кустов сирени послышалось довольное повизгивание и возбуждённый женский смех. Опять возня, жаркий шёпот и тишина. До моих ушей донёсся приглушенный голос Павлуши.

– Танюша, я с тобой сегодня молодость вспомнил: ты на мою первую любовь похожа. Глупый я тогда был, своего счастья не понимал, а сейчас позови, ни о чем не пожалею. Всё брошу, за тобой пойду!

– Ты лучше на нашу начальницу погляди. Счастливая, вот у ней с Костей любовь, так любовь! Пошли, что ли к столу….

Выходя из зарослей, Татьяна поправила сбившийся халат. Место шашлыков заняли чайные чашки, на блюде появилось печенье. Аромат кофе перемешивался с горьким запахом дыма.

Количество гостей заметно уменьшилось. Костя с Борисом повезли к электричке Ираиду. Настроение у меня стало портиться. Переполненная томительным ожиданием и несбывшимся мечтами я отчаянно шагнула в темноту.