Текст книги "Дамы любят погорячее (сборник)"

Автор книги: Светлана Алешина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 4

Как бы там ни было, но обещание свое я намерена была исполнить, хотя, конечно, положа руку на сердце, плохо себе представляла, чем именно могу помочь Марине. Ну, встречусь я с Евгенией Александровной Пряжниковой и ее дочерью Натальей, и что? При чем здесь мое мнение об этих достойных особах и как оно может повлиять на обвинение Марины, буде такое вынесено в ближайшие семьдесят два часа? Я что, сыщик? Никак нет. Так в чем же дело? Почему я все же согласилась встретиться с этими дамами? Из каких таких соображений?

Примерно так я размышляла, уже лежа в постели и слушая мерное посапывание мужа под боком. Почему же я все-таки решила встретиться с Пряжниковыми? Уж явно не только потому, что мне было жаль Марину. И даже не потому, что мне действительно очень хотелось ей помочь. Так почему же? Ответ был прост и буквально лежал на поверхности, другое дело, что я упрямо не желала это принимать за единственно правильный ответ, за аргумент, перевешивающий все прочие. А ведь дело было в том, что мне хотелось вмешаться в это дело. Да, я с радостью, которую ощутила где-то внутри, выслушала Маринину просьбу и сразу согласилась, правда, не сразу дала свое согласие. Приходилось признаться, что все-таки всеми этими расследованиями я, журналистка Ирина Лебедева, занимаюсь из любви к искусству. Есть, должно быть, у меня в характере какая-то жилка, которая не позволяет пройти мимо загадочных преступлений, да еще таких, которым я становлюсь невольной свидетельницей. Благо, замечу в скобках, на подобные экзерсисы моя судьба довольно щедра. Так почему же я все время пытаюсь найти оправдание своему вмешательству во все эти дела и почему никак, проявляя незаурядное упрямство, не желаю признавать, что на самом-то деле все гораздо проще. Так просто, как название одного голливудского фильма. Я просто люблю подобные неприятности.

Конечно, звучит это как-то не слишком убедительно. Разве может нормальный человек любить обилие загадочных происшествий, так и норовящих случиться именно тогда, когда он находится в непосредственной близости от них. Или, например, наличие трупов вокруг своего детища, своей телепередачи «Женское счастье»? Да, должно быть, «люблю» – это слишком сильное выражение. Но разве не любят свою профессию сыщики, разве не любили они ее и в прежние века, начиная с классиков и заканчивая авангардом? Мне-то всегда казалось, что сыщиком становится только тот, у кого в крови имеется в наличии некая загадочная субстанция, невидимая взгляду и даже оку микроскопа и не выявляемая ни при каких анализах. Но эта-то субстанция и не дает человеку покоя, заставляет, принуждает его вмешиваться в любого рода происшествия, к которым у него имеется хоть маломальская тяга. Поэтому-то так много сыщиков-любителей экстра-класса и класса пониже. Я, конечно, застряла где-то в последних рядах этой блестящей когорты, но должна же я в конце концов признаться хотя бы самой себе в том, что не могу не вмешаться в какое-то происшествие, да еще если оно и загадочное! Ну не могу – да и не хочу, чего уж там! – я сидеть сложа руки, когда вокруг происходит такое! Возможно, я только с виду респектабельная дама, а на самом деле…

Я закрыла глаза и представила, что я сыщик. У меня есть свой маленький офис и свои клиенты, и ношу я брючные костюмы неярких расцветок и вообще стараюсь не бросаться в глаза, не запоминаться… До поры до времени, конечно. И что дела у меня раскрываются чуть ли не сами собой… «Нет, стоп, – сказала я тут себе, – так не пойдет. Почему это «сами собой?», никак не сами. Я прилагаю усилия, проявляю чудеса наблюдательности и сообразительности, и только благодаря мне, Ирине Лебедевой, раскрываются мрачные преступления, над которыми без толку бьются родные следственные органы! И если бы меня не было, то меня бы просто следовало придумать!»

Так, в приступе мании величия, видя себя этаким Шерлоком Холмсом и еще многими гениальными сыщиками, я уснула. Излишне добавлять, что мне снилось, как я одно за другим, словно орешки щелкаю, раскрываю самые загадочные из самых загадочных убийств, и как за это Президент вручает мне в итоге огромную золотую медаль за заслуги перед Отечеством самой высокой степени, и как я обещаю служить Родине и давить гадов, как клопов…

– Ира, – прошептал муж тихонько, щекоча дыханием, мне в ухо, – Ира, я пошел. Буду в восемь, – и чмокнул меня в нос.

Я пробормотала нечто нечленораздельное, видимо, должное выразить, что я буду скучать и ждать и чтобы он не задерживался. И перевернулась на другой бок в надежде досмотреть прерванный на такой торжественной ноте сон, но, как это слишком часто бывает с такими капризными вещами, как сны, у меня ничего не получилось. Образ Президента, декорации Грановитой палаты и я сама в строгом, по случаю официального приема, костюме, с медалью на пузе, безвозвратно исчезли, оставив после себя лишь легкий дымок воспоминаний и жутко приятное, хотя, конечно, и несколько абсурдное впечатление.

Я еще немного повалялась, стараясь вспомнить приятные подробности прерванного сна, а потом все-таки встала и пошла на кухню. Налив себе кофе, села у окна. Конечно, сон был всего лишь сном и я вовсе не гениальный сыщик, да и не сыщик вовсе. Но все равно то, что я путем самоанализа узнала о себе вчера вечером, до того, как уснуть, меня несколько успокоило. Что ж, если я и в самом деле не могу обойтись без неприятностей и участия в них, то, может, пора уже смириться с таким положением вещей. Может, это судьба у меня такая?.. И какой смысл в таком случае испытывать приступы вины, особенно в общении с моим дорогим супругом, если я хочу вмешиваться в эти происшествия и все равно изыскиваю для этого способ? Он может дуться сколько угодно и восклицать в негодовании: «Что, опять?! Ничего не желаю слышать!», но ему придется смириться с таким положением вещей. Пусть считает пристрастие к дилетантским расследованиям еще одним моим недостатком. Впрочем, насколько я знаю, супруг полагает, что у меня нет недостатков. Что ж, тем лучше, будет хотя бы один. А кстати, следует выяснить, на самом ли деле он считает, что недостатков у меня нет?

В любом случае лично для себя я нашла прекрасные и важные аргументы, которые помогут мне и впредь не краснеть и не оправдываться всякий раз, когда в моей жизни или на моей передаче случится нечто экстраординарное. Я люблю докапываться до истины, так же как люблю свою передачу и своего мужа. А если он скажет, что все это только потому, что мне нечем заняться на досуге, то я знаю, что сказать ему в ответ. «Возможно, – скажу я, – если бы у нас появились детишки, у меня и правда не осталось бы времени на это». А дальше пусть уж он сам думает и решает.

Придя к такому выводу, я улыбнулась и, сладко потянувшись, направилась в ванную.

Евгении Александровне я позвонила в одиннадцать.

– Да? – Трубку взяла сама тетушка.

– Здравствуйте, это снова вас беспокоит Ирина Лебедева с телевидения, – скромненько представилась я.

– А, это вы? – Я не поняла многозначительности в голосе моей собеседницы.

– Да, это снова я, – подтвердила я, не зная, что же хочет от меня услышать эта дама, и не желая ее разочаровывать.

– Что ж, хорошо, что вы позвонили, – благосклонно на сей раз заметила она, чем, скажу откровенно, несколько удивила меня. – Я как раз думала, кому бы из ваших позвонить… – протянула она. – Я хочу дать интервью.

– С удовольствием, – согласилась я, скорее по инерции хотя вообще-то это была не моя сфера.

– Вот как? Значит, вы позвонили тоже по этому поводу? – поинтересовалась Пряжникова.

– Так точно, – отрапортовала я.

– Отлично, – удовлетворенно заметила она. – Сегодня вы сможете подъехать?

– Да, безусловно. – Я тут же прикинула, что, наверное, следует подключить к этому делу Валерия Гурьева, вдруг он заинтересуется. – Во сколько и куда?

– Можно встретиться у меня, скажем, часа в два дня. Вас устроит?

– Безусловно, – снова согласилась я. – Надеюсь, тема будет касаться вашего племянника? – на всякий случай поинтересовалась я, чтобы задать правильный тон предстоящей беседе.

– Точно, я хочу поговорить о том, что случилось с Игорем, – откликнулась дама на другом конце провода.

– Хорошо, – сказала я. – Вы не будете против, если со мной, возможно, будет еще один человек. Он тоже тележурналист.

– Ни в коем случае, – заверила меня Евгения Александровна. – Приезжайте вместе.

– Спасибо, – поблагодарила я.

– Пока не за что, девушка, – чуть надменно произнесла Пряжникова. – Записывайте адрес…

Я записала адрес и, еще раз поблагодарив, положила трубку. Что ж, первый тайм мы, кажется, отыграли. Посмотрим, что будет дальше. Я позвонила на работу и попросила к телефону Гурьева.

– Гурьев у телефона, – через некоторое время откликнулся Валерий. – Это кто?

– В рифму не отвечу, – сказала я, – и не надейся.

– О, Ирочка, – узнал он меня с первой же попытки, – неужели? Какими судьбами?

– У меня к тебе дело, точнее, у меня к тебе есть одно предложение, если, конечно, оно тебя заинтересует.

– Ира, Ира, – многозначительно произнес Валерка, – неужели ты решилась? Ну, конечно, меня это очень даже заинтересовало…

– Не паясничай, – беззлобно огрызнулась я. – Того, на что ты намекаешь, тебе не видать никогда!

– А на что я намекаю? – прикинулся шлангом Валерка.

– Ладно, ни на что, – сдалась я. – Ты что-нибудь слышал о смерти в нашей студии в минувшую пятницу?

– Шутишь! – воскликнул Валерка. – Да об этом весь телецентр только и гудит! Поговаривают, будто дело нечисто?

– Вот именно, я в курсе некоторых подробностей и, если тебя это может заинтересовать…

– Когда и где встречаемся? – тут же принял охотничью стойку Гурьев.

– У телецентра в половине первого. Там я тебе и расскажу все, что знаю. Пока знаю. Если захочешь, поедешь со мной.

– И куда?

– В одно место, – усмехнулась я. – Подробности при встрече.

– Договорились, – согласился Валерка. – Пока, до половины первого. Встретимся в скверике, да?

– Да, конечно, – и я положила трубку.

Затем я приступила к сборам, решив, что Евгения Александровна наверняка относится к тому типу женщин, которые терпеть не могут яркие цвета и излишнее пользование косметикой – другими. Что же касается ее самой, то тут я пребывала в полном неведении, даже не в силах представить, как она выглядит. Возможно, это сухая и чопорная дама, а может, напротив, этакая мисс Гарпия, с великолепными формами времен Ренессанса. Однако я остановила свой выбор на скромном серо-голубом костюме с юбкой длиной чуть ниже колена и довольно закрытым жакетом. Что касается макияжа, то решила обойтись лишь тушью и бледной помадой, а волосы предпочла убрать в простую гладкую прическу. Посмотрела на себя в зеркало, надела туфли-лодочки на невысоких каблуках и, оставшись довольна своим внешним видом, отправилась на встречу с Гурьевым.

Правильно рассчитав время на дорогу, я ничуть не опоздала и прибыла на место встречи, в небольшой скверик неподалеку от телецентра, как раз в половине первого. Валерки еще не было. Я прошлась пару раз туда-обратно и только тогда увидела его невысокую коренастую фигуру в другом конце скверика.

– Ну, ты опаздываешь, как девушка на свидание, – покачала я головой, когда Валерка подошел ко мне. – Я жду тебя уже десять минут, а между тем ровно в два мне нужно быть в другом конце города.

– Извини, – смущенно проговорил Гурьев. – Обещаю, что на свою встречу ты в любом случае не опоздаешь.

– Вот как? – Я в удивлении подняла брови. – Неужели ты меня отвезешь?

– Угадала, – ухмыльнулся мой коллега по работе. – Кстати, мы прямо сейчас можем сесть в мою машину, и ты расскажешь по дороге, что там у тебя.

– Хорошо, – согласилась я. – Наверное, так и правда будет лучше.

– Тогда прошу. – Гурьев галантно предложил мне руку, выставленную крендельком.

Я усмехнулась и приняла его приглашение. Мы прошли к машине, и, сев в нее, я начала свой рассказ, предварив его так:

– Полагаю, что мы успеем добраться до места, если проедем минут тридцать, а пока я расскажу тебе, куда все-таки направляюсь и почему решила позвонить тебе.

– Весь внимание! – сказал Валерка.

– В общем, дело в том, что этот самый Игорь Смеловский, который так неудачно скончался прямо во время эфира моей передачи, был отравлен.

– Я слышал кое-что на эту тему, – улыбнулся Гурьев. – Из своих источников. К тому же, насколько мне известно, он был довольно крупным бизнесменом, занимался пищевыми добавками.

– Да, это я тоже знаю, – вздохнула я. – Его смерть… все это очень странно… Вот, посмотри…

Валерка как никто другой всегда поддерживал меня в моих собственных расследованиях, и только перед ним мне никогда не приходилось оправдываться в том, что я снова лезу не в свое дело. Он и сам был не лишен этой авантюристской жилки и постоянно влезал в самые разные расследования. Вот и сейчас, стоило только мне сказать: «Вот, посмотри…», как он уже принял готовность номер один – закурил и прищурился, буквально превратившись в слух.

– Умирает Смеловский, – говорила я между тем. – Сначала констатируют смерть в результате сердечного приступа, но практически сразу выясняется, от чего. Его гражданская жена, его врач, его тетка – все они говорят о том, что сердце у Смеловского было абсолютно здоровым. То, что по этому поводу возбудили дело, ничего удивительного, но вот его тетушка заявляет, что знает, кто его убил, что это не кто иной, как его гражданская жена, и даже говорит о мотиве – Игорь незадолго до своей кончины подписал завещание на имя Марины. Я не знаю, насколько была в это посвящена сама Марина, она-то, конечно, говорит, что не слышала об этом и не подозревала, но если она и имеет какое-нибудь отношение к смерти Игоря, то кому, как не ей, было знать, что номер с сердечным приступом не проканает?

– Логично, – согласился Валерка, – что дальше?

– А дальше все очень забавно, – усмехнулась я. – На следующий день после смерти Игоря к Марине приезжают двое в штатском и на глазах у понятых, на основании заявления тетушки покойного и какого-то таинственного телефонного звонка, проводят обыск на выявление вещдоков. Я при этом присутствовала, Валера, и могу тебе сказать, что они точно знали, где и что искать.

– И что же они нашли? – Валерка еще более заинтересовался.

– Они полезли в мусорное ведро и вытащили оттуда пустой пузырек, знаешь, такой, в котором всякие настойки продаются, из темного стекла. Изъяли эту штуку и провели экспертизу. Выяснилось, что остатки в этом пузырьке не что иное, как сильнодействующий яд, не оставляющий в организме человека никаких следов, но во время смерти вызывающий симптомы, схожие с сердечным приступом. Понимаешь?

– Вполне, – кивнул мой приятель.

– Таким образом, Марина автоматически стала основным подозреваемым. Самое паршивое во всем этом то, что яд могли дать Игорю в любое время в течение последних суток вместе с едой.

– Зашибись! – присвистнул Валерка. – Тут тоже все довольно ловко обтяпано. Кто, как не жена, пусть даже гражданская, кормит мужа завтраком и, по крайней мере, ужином, так?

– В том-то и дело, – согласилась я. – Мне-то ясно, что девчонку просто ловко подставили и доказать ее невиновность довольно сложно. Единственная несостыковка в том, что если бы это и в самом деле была она, то, по логике вещей, должна была бы придумать другой способ, чтобы не возникло подозрений относительно этого сердечного приступа.

– Да и вряд ли бы выкинула бутылек в мусорное ведро, – добавил Гурьев. – Скорее закинула бы куда-нибудь поосновательней.

– Ну, да, – кивнула я. – И потом, они ведь точно знали, где и что искать, они даже никуда больше не заглянули.

– Да уж. – Валерка покачал головой. – А куда мы сейчас? Я так понимаю, ты решила восстановить справедливость? – с улыбкой спросил он.

– Возможно, – точно с такой же улыбкой ответила я. – И потом, Марина меня очень просила. Мне ее до слез жаль, ее арестовали и вряд ли выпустят, ведь обвинение почти готово. А я не могу так, мне хочется хоть чем-то ей помочь. – Вздохнув, я покачала головой.

– Ясно, – проговорил Гурьев. – Так куда мы едем?

– К тетке, – ответила я. – Вчера мне Марина сказала, что накануне смерти, за день, он обедал с теткой и ее дочерью, то бишь своей двоюродной сестрой, в ресторане «Прометей».

– То есть ты хочешь попытаться…

– Да, – кивнула я. – Не представляю, как это сделать на практике, но надо попытаться.

– Ясно, – снова произнес Валерка. – А я чем могу помочь?

– Ну, не считая того, что доставишь меня на место, – усмехнулась я, – ты можешь поприсутствовать, если тебя, конечно, это интересует. Дама горит желанием дать интервью. Я прикинулась репортером, сказала, что, конечно, затем я ей и звоню, но… – Я вздохнула.

– Ладно, выручу, – великодушно согласился Гурьев. – К тому же, кто его знает, может, действительно стоит снять об этом сюжет? Как думаешь? Ведь наверняка у него были и недоброжелатели, скажем, в деловой сфере, которые просто могли не знать о том, что у парня такое на зависть здоровое сердце.

– Это идея, – сказала я. – Но прежде нужно узнать, может, он с кем-то из своих партнеров по бизнесу ел, как считаешь?

– Верно, – подхватил Валерка. – Впрочем, давай сначала познакомимся с тетушкой.

– Тогда быстрее поехали, она нас ждет в два часа. – Я повторила адрес, и мы, как говорится, направились по нему.

К высотке, расположенной в одной из довольно отдаленных, хотя и весьма оживленных районов, мы подъехали без десяти минут два. Посидели немного в машине, а потом вошли в пятый подъезд, поднялись на седьмой этаж в лифте и позвонили в дверь крайней справа квартиры. Дверь открылась сразу же: такое ощущение, будто нас поджидали в двух шагах от нее.

Дама, открывшая дверь, не подтвердила никаких моих предположений по поводу своей персоны. Она отнюдь не была ни сухой, ни чопорной, как казалось, по крайней мере, с первого взгляда, но и не напоминала тетушку с полотен Рубенса. Дама была очень приятной внешности, высокая, хорошо сложенная, со следами былой красоты, причем со следами очень даже явными. В черных брюках и черной же блузе рубашечного покроя, брюнетка с зелеными глазами и аристократическими чертами лица, она приязненно улыбалась нам.

– Вы очень вовремя, проходите, – и открыла дверь пошире.

Мы оказались в уютной, хорошо обставленной гостиной и, следуя приглашающему жесту хозяйки, сели в кресла. Сама она опустилась на диван напротив и показала на столик, где стоял кофейник и три чашки, а также вазочка с печеньем.

– Разрешите представить, – немного церемонно произнесла я, – это мой коллега, журналист с телевидения Валерий Гурьев. – Валерка слегка поклонился.

– Очень приятно, – не без достоинства ответила Евгения Александровна. – Думаю, мне нет смысла представляться. – Она улыбнулась, а мы, как заведенные, закивали головами в ответ.

Пряжникова налила нам кофе и, слегка откинувшись на спинку дивана, первой заговорила о цели нашего визита:

– Я хотела бы поговорить о смерти моего племянника. – Лицо Евгении Александровны приняло скорбное выражение. – Конечно, для нас с Наташей, моей дочерью, это был удар, у нас ведь больше нет близких родственников. А Игорь, с тех пор как умерли его родители, стал мне как сын, часто навещал нас. У нас были замечательные отношения, и мы, можно сказать, даже были как одна семья, и семья довольно дружная. Конечно, с тех пор, как он занялся бизнесом, встречи случались не так часто. Все резко изменилось с появлением в его жизни этой актрисы. – Пряжникова не могла собой владеть и слегка дернула губой при одном воспоминании о Марине. – Вы ведь знаете, о ком я говорю? – Мы с Валеркой снова дружно кивнули в ответ. – Вот, с тех пор Игорь вовсе, можно сказать, нас забросил, стал редким гостем, и мы, конечно, сначала ревновали. Но все могло сложиться иначе, если бы его пассия повела себя по-другому. Если бы захотела стать членом нашей семьи, мы бы ни за что ее не отринули, но она, напротив, прилагала все усилия, чтобы разъединять нас с племянником. И вот видите, что из этого получилось…

– Евгения Александровна, – произнесла я, уловив паузу, – а почему вы решили, что Марина Белогурова каким-то образом причастна к смерти вашего племянника?

– Ну, как же? – всплеснула руками дама. – Я же говорила вам о завещании!

– Да, но Марина говорит о том, что она о нем вообще ничего не знала, – попыталась я протестовать.

– А вы, что же, полагаете, что она так вам и признается в том, что, узнав об этих деньгах, решила отравить моего племянника? – Красивые ноздри нашей хозяйки раздувались от негодования.

– Но не кажется ли вам, – вмешался в разговор Валерий, – что в этом случае ей логичнее всего было бы избрать другой вариант? Ведь то, что у Игоря здоровое сердце, она знала. Так зачем ей было действовать, навлекая на себя подозрения?

– Вот это пускай и выяснят следователи, – холодно проговорила Пряжникова.

– Хорошо, – кивнула я. – А вы знаете о результатах вскрытия и… – Я хотела было сказать «экспертизы», но вовремя опомнилась: вовсе незачем было что-то подсказывать ей. – И что думаете по этому поводу? – поспешно добавила я.

– Конечно, я знаю о результатах вскрытия, – фыркнула Евгения Александровна. – Я даже знаю, что… Марину, – ей, видимо, с трудом давалось даже произнести это имя, – сегодня взяли под арест, потому что на днях у нее в квартире нашли пузырек из-под яда.

– Да, это так, – согласилась я. – Но вы не думали о том, что пузырек ей могли подбросить?

– Кто? – вскинула свои идеальные брови Пряжникова. – Ну, помилуйте, кому в голову может прийти такое? Это только в американском кино кого-то подставляют, – усмехнулась она. – У нас же, как мне кажется, все еще действуют по старинке.

– Ошибаетесь, – вот все, что сказал на это Валерка, а я и вовсе промолчала, оставив без ответа такую многозначительную сентенцию. – Ладно, – между тем продолжал мой коллега, – если вы знаете, что на самом деле вашего племянника отравили, то вы, должно быть, знаете и то, что этот яд могли дать ему только вместе с едой?

– Конечно, – слегка пожала плечом Евгения Александровна, из чего мы заключили, что для нее это даже не вопрос и что себя, она, конечно, ни в коем случае не считает одной из возможных подозреваемых. – И что из этого следует? По-моему, – добавила она, – это как раз и подтверждает, что никто, кроме нее, не смог бы такое проделать.

– Хорошо, – покачал головой Валерка, – а что, на ваш взгляд, совсем никто больше не может иметь отношения к смерти вашего племянника? Ну, там, деловые партнеры-недоброжелатели или кто-то, кого Игорь когда-то мог обидеть?

– О чем вы говорите, молодой человек! – воскликнула она. – Игорь был замечательным человеком! У него априори не было врагов!

– Хорошо, что вы в этом так уверены, – проговорила я. – А как часто вы встречались с Игорем последнее время? – Я постаралась разговорить даму на тему последнего свидания.

– Не часто, – вздохнула она. – Раз в месяц, наверное.

– И последний раз это было?.. – поинтересовалась я.

– В четверг, накануне того ужасного события. Мы вместе обедали, – она слегка улыбнулась, – в одном милом местечке. Ресторане «Прометей», знаете такой?

– Да, – подхватила я, – у них замечательная кухня.

– Верно, – кивнула она, посмотрев на меня довольно благосклонно. – Причем, несмотря на то, что ресторан в принципе не вегетарианский, они готовят на заказ и сугубо вегетарианские блюда.

– Вы вегетарианка? – спросила я.

– Я? Нет, – покачала головой Пряжникова. – Игорь был вегетарианцем.

– Понятно, – пробормотала я. – Скажите, а у вас есть какая-нибудь недавняя фотография, где вы запечатлены вместе с вашим племянником?

– Да, конечно. – Евгения Александровна встала, подошла к шкафу-стенке и, выдвинув ящичек, извлекла оттуда фотоальбом. Порылась в нем немного и достала пару снимков, на которых было трое. – Вот, это мы фотографировались в мой день рождения, пару месяцев назад.

– Спасибо, – сказала я, – а вы не могли бы дать нам одну из них на время?

– Это зачем? – удивилась она.

– Ну, вы же понимаете, – вмешался Валерка, – наша сегодняшняя беседа – это так, разминка. Телевизионное интервью мы снимем, скажем, дня через три, как раз к следующему выпуску передачи. А пока нам, понимаете ли, нужно бы сделать анонс, такую небольшую заставочку, как раз в ней мы бы и показали эту фотографию, намекнув, что нас интересно будет посмотреть. Так делается всегда, когда хотят повысить рейтинг передачи.

– О, ну это я понимаю, – согласилась Евгения Александровна, – хорошо, пока возьмите, но верните.

– Обязательно, – заверила я. – Спасибо, что согласились с нами поговорить. – Я встала с кресла. – Мы позвоним вам, как только все будет готово для съемок.

– Да, – подхватил Гурьев, поднимаясь, – возможно, мы сделаем целую передачу на эту тему, но нам нужно поговорить и с другими людьми, знавшими вашего племянника. Не подскажете, к кому удобнее всего обратиться?

– Не знаю, – задумалась хозяйка, – если бы спросили меня о его друзьях пару лет назад, я бы точно знала, к кому, но последнее время… – Она покачала головой. – Боюсь, ничем не смогу помочь, я практически не знаю, с кем он встречался, с кем дружил.

– Ну, хорошо, мы сами постараемся найти нужных людей, – заверил Гурьев.

Евгения Александровна проводила нас до дверей, попрощалась и сказала, что будет ждать нашего звонка. Мы пообещали еще раз, что обязательно перезвоним, и вошли в кабину лифта.