Текст книги "Репортаж без места событий"

Автор книги: Светлана Алешина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 7

К решению опубликовать все известное нам об убийстве Якушева в очередном номере «Свидетеля» мы пришли после долгого совещания со всеми членами редакции. В конце концов, Кряжимский согласился подготовить материал таким образом, чтобы не вдаваться в подробности нашего расследования. Пусть это будет пока тайной для читателя, а вот узнать некоторые подробности смерти Якушева он вправе. Фотографии, сделанные Виктором этой ночью, по совету Кряжимского, я не стала использовать в качестве иллюстраций к статье.

– Я так чувствую, Ольга Юрьевна, что нам по этому делу придется печатать целый цикл статей, ведь у вас со временем будет появляться новая информация, – заметил Кряжимский, выходя из моего кабинета. – А если вдруг произойдет еще одно ограбление или убийство, связанное с этим делом?

– Этого больше не будет, – авторитетно сказал Ромка, который уже вошел в курс дела. – В городе больше не осталось работ Куницина, за которыми охотятся преступники. Так что ничего интересного больше не произойдет.

– Если грабители собирают все работы этого автора, то, пожалуй, в Тарасове им делать нечего, – согласился с ним Сергей Иванович.

– А что, если нам задержать их тут? – подала идею Маринка.

– Как? – спросил Ромка. – Оцепить все вокзалы и поставить наряд в аэропорту. А если они уже укатили?

– А если нет? – возразила Маринка. – Если они сейчас сидят в каком-нибудь ресторане и пропивают денежки, вырученные за награбленное?

– Тогда в Тарасове уже точно нет того, кто так живо интересуется работами Куницина, – сделала я вывод.

– И нам его не поймать, – обреченно вздохнула Маринка.

– Темняк, – припечатал Ромка.

Виктор же только довольно хмыкнул из угла. Звук этот означал, что нам милиция не указ. Если сотрудникам правоохранительных органов не по силам справиться, то уж мы-то раскусим это дело, хоть и труден орешек.

– А что, – неожиданно вступил в разговор Кряжимский, – если нам спровоцировать новое ограбление?!

– Или убийство, – радостно сказал Ромка, который ограбление вообще не считал за преступление.

– Как вас понимать, Сергей Иванович? – задала я вопрос самому старшему, а следовательно, и самому опытному члену нашей редакции.

– А вот так – раздобыть одну из работ этого самого Куницина, а потом посмотреть, чем дело кончится.

– А как же финансовый вопрос? – засомневалась я. – Все-таки это вещи коллекционные. Да и найти непросто. Где найдешь?

– Как – где? – удивилась Маринка. – А в московском музее? То злополучное колье?

– Не красть же нам его?! – взорвалась я.

– А почему бы и нет, – ответила мне подруга. – Запросто!

– Зачем же сразу красть? – вмешался Кряжимский. – Можно просто попросить содействия у работников музея. В конце концов, они сами заинтересованы в том, чтобы мы нашли преступников, ведь может быть и повторная попытка кражи колье, если грабители охотятся за работами Николая Куницина.

– И они так просто отдадут нам свой экспонат из драгоценного металла? – удивился Ромка.

Виктор снова хмыкнул, теперь выражая согласие с Ромкой.

– Подлинник они нам на самом деле навряд ли дадут, а вот копию сделать с него, я думаю, можно будет, – предположил Сергей Иванович.

– И что мы будем делать с этой копией, ведь она никакой ценности не представляет? – Маринка не догадывалась, куда клонит Кряжимский.

– Эту копию мы привезем в Тарасов и афишируем, что, мол, у такого-то коллекционера появилась вещичка из московского музея работы Куницина. Новинка, так сказать, – разжевал все Кряжимский.

– У какого это коллекционера? – Маринку не устраивало уклончивое объяснение Кряжимского.

– Да хоть у Прядилина, а можно и у Климачева, – сказала я.

– Грабители, конечно же, купятся на эту новость, тем более что этой вещичкой как раз и будет то колье, которое они уже пытались приобрести, – размышлял дальше Сергей Иванович. – А выкрасть экспонат из частной коллекции сейчас кажется им гораздо легче, чем с выставки столичного музея. Вот они и клюнут.

– И в момент кражи мы их и заловим! – обрадовался Ромка.

– Ловля на живца! – нашла название операции Маринка.

– Тогда я сегодня же отправляюсь в Москву, – решила я и уже подняла телефонную трубку, чтобы заказать билет на скорый поезд «Тарасов – Москва».

В наличии билетов, в связи с очередным подорожанием, я не сомневалась. Вот только поезда ходили не так часто, по определенным дням, но если повезет, то уже завтра утром буду в Москве. Звонить в справочную Аэрофлота я не стала, потому что самолеты до столицы летали еще реже, по-моему, только по выходным, а сегодня был вторник.

В мои размышления ворвался голос Маринки:

– Оль, а я!

– Что ты?

– С тобой можно поехать? – скромненько поинтересовалась подруга, которая уже наверняка строила планы по части дорожного романа с каким-нибудь приятным попутчиком.

– Мариночка, дорогая, я только туда и обратно, – стала объяснять я виноватым голосом, стараясь не обидеть подругу отказом. – В музей – и обратно. А у тебя здесь работы полно.

Маринка ничего не ответила, а только недовольно надула губы. Так она и сидела с обиженным лицом, пока я набирала номер справочной железнодорожного вокзала.

Мне повезло, именно сегодня вечером, около десяти, отправлялся очередной состав в Москву, где и для меня нашлось место в комфортабельном купе. Я не задумываясь забронировала одно место и положила трубку.

Так! Шесть часов вечера! Уйма времени для того, чтобы раздать задания всем сотрудникам на ближайшие три дня, собрать необходимые вещи и доехать до железнодорожного вокзала, куда меня отвезет Виктор на моей «Ладе».

Кряжимский займется подготовкой материалов к очередному номеру «Свидетеля», в котором будет опубликована и статья об убийстве Якушева. Маринке я поручила разобраться со всей накопившейся документацией, которая лежала не только на моем столе, но и на чайном столике и даже на подоконнике. Ромка должен будет разнести целую пачку всяких бумаг в различные инстанции. Вроде бы всем распределила обязанности. Да, еще Виктора я оставила на попечение Кряжимского, которому обязательно понадобится помощь фотографа при подготовке статей.

– Оль, а тогда, может быть, на прощание посидим в кафе? – жалостливым голосом предложила Маринка. – Я с бумагами завтра повожусь, а сейчас отдохнуть хочется.

– Хорошо, – согласилась я, так как времени у меня было предостаточно. – Куда пойдем?

– В «Ламси», – с готовностью вскочила Маринка. – Я там недавно была. Обслуживание потрясающее, кухня отличная, да и посетители не нищие студенты.

– Значит, и цены будь здоров, – сообразила я.

– А мы с тобой разве не достойны лучшего? – игриво сказала Маринка.

– Ну ладно, поехали, – согласилась я. – Устроим достойный нас ужин.

Я попрощалась с сотрудниками, предупредив Виктора, что заеду к нему около девяти, чтобы он отвез меня на вокзал.

Мы с Маринкой проехали к центру города и повернули в сторону кафе. Наши надежды были оправданы – «Ламси» на самом деле оказалось приятным местечком. Зал был разделен на небольшие сектора, на четверых, не более, где можно было не только спокойно поужинать, но и обсудить деловые вопросы. Играла спокойная музыка, освещение не раздражало, да и посетителей не так уж много. Несколько секторов было забронировано. Но мы с Маринкой нашли уютное местечко, где и расположились.

– Ты меня привела сюда, чтобы я окунулась в вагонную обстановку, – пошутила я, – места напоминают уютные купе вагона.

– Можно считать и так, – согласилась подруга и подозвала официанта, приятного молодого человека в униформе.

Я заказала жаркое и несколько салатов, выбрав самые безобидные для моей фигуры, а Маринка не поскупилась на шашлык, подобрав к нему подходящий гарнир.

– Что пить будете? – вежливо спросил официант.

– Кофе, – сразу же отозвалась Маринка.

– У нас же все-таки прощальный ужин, – одернула я подругу. – Может быть, чего-нибудь покрепче?

– Вино, – мгновенно исправилась подруга. – Красное полусухое и самое лучшее.

Официант принял наш заказ и отошел к бармену. Мы с Маринкой расслабились и лениво разглядывали посетителей, большинство из которых составляли молодые пары, пришедшие сюда отметить какие-то знаменательные для себя события. Пусть им всем повезет. Мы с Маринкой обменивались ничего не значащими фразами для того, чтобы хоть иногда нарушать тишину, царящую в нашем купе.

– Слышь, Колян, приземляйся, – ворвался в благостную тишину грубый мужской голос. – Здесь тебе и телки, и жратва, и музыка, и танцы-шманцы.

Я обернулась и увидела, что в соседнее «купе» усаживаются два широкоплечих парня в строгих костюмах и вычищенных ботинках. Хамский голос отнюдь не гармонировал с респектабельной внешностью Коляна и его дружка. Как только парни прошли в свой «отсек», они исчезли из поля моего зрения, и я об этом нисколько не пожалела.

Нам принесли заказ, а также бутылку вина, которую официант тут же откупорил. Вино действительно оказалось хорошим, так что мы с Маринкой начали трапезу именно с него.

– Колян, ну ты че притих? – снова раздался тот же мерзкий голос. – Че жрать будешь?

Ответа не последовало. Колян, по-видимому, не обладал таким громовым голосом или же просто не был расположен разговаривать.

Мое настроение упало, соседство явно не сулило приятного продолжения вечера, но и пересаживаться в другое «купе» не было смысла – наш стол уже был заставлен заказанными блюдами.

– Если с той стороны будет доносится чавканье, то я позову официанта, – успокоила меня Маринка.

Но в соседнем «купе» было тихо. И даже когда официант пронес туда заказ, Колян и его собеседник продолжали сидеть в полной тишине. Мы с Маринкой наслаждались прекрасным вкусом вина и ароматом всех принесенных нам блюд. Кухня в «Ламси» на самом деле была отличной. Хотя и цены не заоблачные, как я успела заметить, заглянув в меню. Увы, у таких заведений нет будущего, как это ни прискорбно звучит! Постепенно владельцу приходится повышать цену, чтобы заплатить высокие налоги, а следовательно, теряется большая часть посетителей. Затем директор идет на сокращение ассортимента, так как даже высокие цены блюд не покрывают затрат. И постепенно кафе перестает существовать.

– Да, ты, кстати, слышал, одного сборщика замочили? – перебил мои элегические размышления все тот же голос.

– Какого сборщика? – услышала я наконец голос Коляна.

– Безделушки собирал из золота, – уточнил громкоголосый верзила.

– Коллекционер, что ли? – догадался Колян.

– Ну да, – обрадовался собеседник. – Его прямо среди всех этих брюликов и затоптали.

– А как же охрана?

– Не было ее! Вот если бы за дело взялся я, то сейчас все безделушки были бы на месте и хозяин живой, – заявил громкоголосый. – Не ценят люди нашу работу, а за это и страдают!

– И много сперли?..

– Да нет, по телику говорили, одну эту… – охранник запнулся, забыв, как называется то, что пропало из коллекции Якушева. – Ну эту, бабы еще носят… Ну, Соска своей телке недавно подарил…

– Не знаю я, что он дарил!

– А я знаю. Вот только забыл!

– Ну и черт с ним, что забыл, – успокоил его Колян.

– Не-а, Колян, я вспомню, – голос прозвучал чуть ли не на весь зал и вдруг затих, но ненадолго.

Мы с Маринкой уже практически закончили ужин и сидели, откинувшись на стульях, потягивая вино. Буквально через минуту сосед заговорил опять.

– Я все-таки вспомню, – с отчаянием сказал он и вдруг неожиданно просунул свою голову в наш «отсек».

Маринка от неожиданности поперхнулась.

– Какие очаровательные девушки, – тон громилы изменился до почти приятного баритона. – Об убийстве этого… коллекционера! Слышали? Что у него вытащили, не помните случайно?

– Нет, – почти рявкнула Маринка.

– Диадему, – решила я помочь соседу, так как не вынесла бы больше его развязного тона. – Только можно потише говорить?

– Вспомнил, Колян, – от радости громила чуть ли не бросился целовать нам руки, потянувшись к Маринке всем телом. – Позвольте вашу ручку!

Маринка сидела оскорбленная до глубины души посягательством такого типа. Мало того что сосед не был даже отдаленно похож на ее идеал, но и вел себя совершенно бесцеремонно. Маринка грозно посмотрела на него и решительно отодвинулась.

– Ну, как хотите, – сразу же отказался от своего намерения сосед и нырнул обратно в свое «купе». – Диадема, Колян!

– Наверное, редкая была вещичка! Раритет! – протянул Колян. – И слямзил ее какой-нибудь коллекционер, зуб даю, что такой же «собиратель». У них вообще много награбленного хранится! Эти за одну вещичку готовы горло друг другу перегрызть!

– А что же он тогда все остальное не взял?

– А ты попробуй-ка сохрани награбленное, – объяснил сведущий Колян, – когда за этим охотятся менты.

– Да уж, – многозначительно сказал громкоголосый.

– А тут у него, может, и клиент достойный нашелся, и обменял он эту, с позволения сказать, диадему на нужную вещь, – предположил Колян.

В этом разговоре я поначалу не видела ничего необычного. В Тарасове не так часто происходят убийства богатых людей, тем более коллекционеров, поэтому вполне понятно, что жители нашего города обсуждают такую новость. Но вдруг, не понятно даже по какой причине, у меня возникли подозрения относительно Климачева. А не самому ли Владимиру Вениаминовичу захотелось стать обладателем диадемы? Может быть, Климачев только разыгрывал передо мной потерпевшего, а на самом деле именно он-то и заказал колье с выставки московского музея и диадему Якушева, спрятав подальше свой кубок? А затем он обменяет эти экспонаты заинтересованному лицу? Ему ничего не стоило разыграть передо мной потерпевшего!

Вот это да! Я уже перестала доверять порядочным людям! Хотя кто мне сказал, что Климачев порядочный человек, тем более что практически любой коллекционер ради своего собрания способен пойти на многое. А ведь я в качестве подозреваемых рассматривала только Якушева и Прядилина, напрочь вычеркнув Климачева. А чем он лучше?

Так, время уже почти восемь! Через час мне надо быть у Виктора, чтобы он отвез меня на вокзал. Я ничего не успею сейчас сделать, чтобы опровергнуть или подтвердить мои подозрения. Надо же, а ведь мы-то хотели привезенную из Москвы копию «разыгрывать» с помощью Владимира Вениаминовича. Надо срочно что-то делать, но времени-то нет.

– Пойдем, – бросила я Маринке, поспешно собирая свои вещи.

– А что это ты так резко, еще часа два, не меньше в твоем распоряжении. – Маринке моя поспешность была непонятна.

Я расплатилась с официантом, и мы вышли на улицу. К вечеру уже стало прохладно, и мы с Маринкой быстро юркнули в машину.

– Что, так достали эти идиоты? – спросила Маринка.

– Да. Тебе домой? – заторопила я подругу.

Собрав небольшую дорожную сумку, я села на диван с чашечкой кофе и попыталась расслабиться. Это получалось у меня неважно. Что же делать? Нельзя так доверчиво подчиняться Климачеву, пока у меня нет уверенности в том, что он не причастен к убийству Якушева. Даже если мне и удастся сделать дубликат колье, доверять его Владимиру Вениаминовичу не стоит! Прядилин же занимается коллекционированием совершенно других вещей, поэтому афишировать приобретение колье с его помощью бессмысленно. Это вызовет только лишние подозрения грабителей!

Набирая номер телефона редакции, я надеялась, что мне удастся застать Сергея Ивановича на работе.

– Кряжимский слушает, – раздался в трубке знакомый голос.

– Это Ольга Юрьевна, – и я рассказала Кряжимскому о своих подозрениях.

– Вы правы, Ольга Юрьевна, – согласился со мной Сергей Иванович. – Мы действительно упустили Климачева из виду. Хотя, с другой стороны, зачем он тогда вообще приходил к нам в редакцию и рассказывал историю о своем пропавшем кубке?

– Не знаю, – честно призналась я. – Но у него, наверное, для этого были свои основания.

– Какие?

Я немного подумала и сказала:

– Может быть, это ход такой. Он хотел обезопасить себя от подозрений. Если кто-то начнет заниматься расследованием этого дела, то обязательно выйдет на него. А за его спиной – обращение к нам, – предположила я.

– Но ведь вы не собирались распутывать это дело, а занялись им по просьбе самого Владимира Вениаминовича, – напомнил Кряжимский. – И все же его нельзя исключать из списка подозреваемых.

– А списка-то и не было, – поправила я Кряжимского. – Только Якушев, но его убили…

– Ольга Юрьевна, и что вы намерены теперь делать?

– Думаю, надо попросить Виктора, чтобы он последил за Климачевым. Если не обнаружится ничего подозрительного, мы сможем подключить его к операции «Колье». А Виктор при помощи своих старых друзей-афганцев сможет организовать квалифицированную слежку.

– Ольга Юрьевна, я тут еще немного подумал над этим делом, точнее, о Климачеве, – неожиданно сказал Кряжимский. – Если сотрудники правоохранительных органов – с нашей, конечно же, помощью – найдут награбленное, то среди других работ Куницина будет и кубок, украденный у Климачева. Но он не сможет вернуть вещь в свою коллекцию, ведь он не подавал заявления о пропаже. Я советую вам связаться с ним по телефону и предложить ему сделать это сейчас, если, конечно, Владимир Вениаминович хочет вернуть себе кубок, а не подарить его государству.

– Но он сразу сказал, что подавать заявление в милицию не собирается, – напомнила я Кряжимскому.

– Другого выхода у него нет, – сказал Сергей Иванович. – Вы сегодня еще встретитесь с Виктором?

– Да, он повезет меня на вокзал, – ответила я. – Точнее, он отгонит мою машину. Я тогда и расскажу ему все.

– Придется мне при подготовке статей обойтись без фотографа, – с сожалением сказал Кряжимский. – Ну что ж, счастливого пути, Ольга Юрьевна!

Я попрощалась с Сергеем Ивановичем и тут же набрала номер телефона Климачева.

– Да, – раздался в трубке знакомый голос.

– Это Бойкова, – представилась я. – Владимир Вениаминович, не хотела вас беспокоить, но у меня к вам есть одна просьба. То есть даже не просьба, а совет, но боюсь, что вам это-то не очень понравиться.

– Что? – взволнованно спросил Климачев.

– Параллельно нашему расследованию ведется следствие по этому делу в милиции, – начала я. – Пока сотрудникам правоохранительных органов неизвестно, что кто-то пытается приобрести все работы Куницина. Но вместе с диадемой может быть обнаружен и кубок. Но ведь без заявления вы не сможете возвратить его.

– Почему? – удивился Владимир Вениаминович.

– Потому что вы не заявляли в милицию о пропаже, – объяснила я. – То есть в этом случае нет потерпевшего. Конечно же, сотрудники правоохранительных органов предпримут какие-то действия, чтобы выяснить имя хозяина, но думаю, что они свяжутся только с работниками музеев. В итоге получится, что расследование ничего вам не дает, кроме осознания того, что грабители задержаны.

– И что же мне делать? – растерянно спросил Куницин.

– Я советую подать вам заявление в милицию о пропаже, – повторила я. – Хотя вы и не хотели этого, но, боюсь, другого пути у вас просто нет.

– Но у меня нет никаких документов, которые бы подтверждали, что кубок Куницина подарен мне, – напомнил Владимир Вениаминович. – Да и как я вообще докажу, что он когда-то был у меня в коллекции?

– Если вы не подадите сейчас заявления, то доказать вам это действительно будет сложно. В заявлении, кстати, вы можете упомянуть, что кубок выкраден вместе с документацией, так что это не вызовет никаких подозрений. У вас же остались кое-какие бумаги, подтверждающие то, что эта работа Куницина была в вашей коллекции?

– Да, это есть, – растерянно пробормотал Владимир Вениаминович. – Хорошо! Я завтра же утром пойду в милицию.

– Советую вам обратиться в городской РУБОП, так как именно в этом отделе занимаются расследованием убийства Якушева. Сотрудникам в таком случае будет удобнее совместить два дела.

Владимир Вениаминович согласился, что это целесообразно. Договорившись обо всем, мы попрощались, и я отключила телефон.

Почти девять! Пора добираться на вокзал! Закрывая дверь, я вспомнила, что так и не отремонтировала дверной замок. Наверное, слесаря я вызову уже тогда, когда не смогу вообще открыть дверь.

Виктор как должное воспринял мою просьбу – понаблюдать за Климачевым. Я со спокойной совестью заняла свое место в пустом купе вагона и вскоре уснула под мерный стук колес.

Глава 8

Не знаю толком, сколько было времени, когда я услышала громкий стук в дверь купе, – спала я уже крепко. Молодые люди в форме, очевидно, уже давно стучали, так как, открыв им, я услышала недовольные голоса о том, что дверь купе должна быть открыта, если я не полагаюсь на свой слух.

Спросив у меня о наличии запрещенных к провозу вещей и получив отрицательный ответ, они приступили к осмотру вещей, проверив заодно удостоверение личности и билет. Сотрудники дорожной инспекции попросили у меня разрешения заглянуть в сумочку. Я согласилась. Особо бдительный отвинтил даже флакончик с жидкой подводкой для глаз.

– Что это? – спросил он, нюхая кончик кисточки.

– Подводка, – спокойно ответила я, так как бояться, что милиционеры найдут у меня наркотики, был глупо.

Сотрудник транспортной милиции немного смутился, видимо, он не подозревал о наличии такого хитрого прибамбаса для макияжа, и быстренько сложил обратно в сумочку-косметичку. Молодые люди пожелали мне счастливого пути и удалились. Я, несмотря на замечание, все же плотно закрыла дверь купе. Странно, что они так подробно изучали мой нехитрый багаж. К чему бы это, подумала я мельком, но через какое-то время снова уснула.

Поезд прибыл без опозданий, и я успела еще привести себя в порядок. Путешествие, как я считала, прошло отлично – никакого шума, докучливых спутников. Только эти сотрудники транспортной милиции.

В столице я ориентировалась хорошо, поэтому, выйдя с вокзала, ловить такси не стала, а села на автобус, который и подвез меня к зданию, где располагалась художественная галерея. Я решила сразу не обращаться к администрации, а посмотреть выставку изделий из драгоценных металлов, надеясь увидеть там и колье работы Николая Куницина. Приобретя билет в кассе, я прошла в выставочный зал, где толпилось несколько посетителей в сопровождении экскурсовода. Присоединяться к ним я не стала, сама разберусь.

Некоторые украшения я уже видела в Тарасове, но были и новинки. Среди последних ни одной работы Куницина я не нашла. Зато в одной из витрин я увидела колье. Как раз к этому месту приближался экскурсовод.

– Колье из золота работы Николая Куницина, – услышала я голос экскурсовода. – Первоначально это женское украшение составляло комплект с серьгами, которые в настоящий момент находятся в частной коллекции. Здесь вы можете видеть уникальную для восемнадцатого века гравировку, которая, по предположению некоторых специалистов, имеет некую символику.

– Какую? – не удержалась я от вопроса.

– Предположительно религиозную, – формально ответил экскурсовод, немного смутившись. – Но на данный момент она пока не расшифрована… Перейдем к другому экспонату.

Предположение экскурсовода разочаровало меня. По словам Климачева, Куницин не отличался религиозностью, и его гравировка если и могла иметь символику, то уж точно не религиозную. Посмотрев еще несколько экспонатов, я вышла из выставочного зала и обратилась в кассу с просьбой указать мне на кабинет директора музея.

– А зачем вам? – заинтересовалась кассирша, не найдя объяснения моей просьбе, ведь я только что осмотрела выставку. – Музейные экспонаты не продаются! – предупредила она меня.

– Мне нужно поговорить с владельцем коллекции ювелирных изделий, – повторила я просьбу и просунула в окошечко свое журналистское удостоверение.

Кассирша объяснила мне, как найти Кирилла Владимировича Маликова, владельца частной коллекции, которая была выставлена в музее. Поднявшись на второй этаж и повернув налево, я оказалась перед дверь, на табличке которой была указана нужная мне фамилия.

Я постучалась и приоткрыла дверь. Пожилой мужчина невысокого роста, как я поняла, и был Кириллом Владимировичем. Маликов сидел за своим рабочим столом и смотрел в монитор компьютера. Увидев, что я вошла в кабинет, он поднялся со своего места и подошел ко мне.

– Ольга Юрьевна Бойкова! Главный редактор газеты «Свидетель» города Тарасова! – представилась я.

– Тарасова? – удивился Кирилл Владимирович и аккуратно снял с переносицы очки, укладывая их в футляр. – Ах да… Я недавно устраивал там выставку своих вещей из драгоценных металлов.

– Совершенно верно, – согласилась я.

– Присаживайтесь, пожалуйста, – предложил мне Маликов место в удобном кресле и, едва я расположилась, признался: – Надо сказать, что в Тарасове немного потрепали нам нервишки. Вы, наверное, слышали о попытке кражи одного из наших экспонатов?

– Я, честно говоря, по этому поводу и приехала, – призналась я, вызвав удивление Маликова. – Я занимаюсь журналистским расследованием именно этого происшествия. У нас в городе недавно убили одного коллекционера, у которого похитили одну из работ русского мастера Николая Куницина.

– То есть автора колье? – сообразил Маликов.

– Да, поэтому я считаю, что грабителей интересуют работы именно этого автора. Они как бы собирают все его произведения, и я подозреваю, что ограбления продолжатся. Но поскольку в нашем городе больше нет работ Куницина, я и решила прибегнуть к вашей помощи.

Далее я изложила Кириллу Владимировичу весь план нашей ловли «на живца». По ходу рассказа Маликов не проронил ни слова, внушив тем самым подозрение, что он вообще откажется нам помогать.

– Так вам, значит, нужна копия колье? – уточнил он.

Я утвердительно кивнула.

– Хорошо, я вам дам ее, – подумав, ответил Кирилл Владимирович. – Вы знаете, если бы преступникам удалось в ту ночь осуществить задуманное, то их ждало бы большое разочарование.

– Почему?

– На выставке в Тарасове был не оригинал, а профессионально изготовленная копия, – объяснил Кирилл Владимирович. – Я надеюсь, что вы не будете из этого делать сенсацию! Иногда мы прибегаем к таким трюкам, чтобы обезопасить оригиналы от покушений. Но поскольку музей не имеет права выставлять копии, мы опасались огласки, и нам могло бы грозить судебное разбирательство с организаторами выставки.

– И вы все же решились выставить копию? – удивилась я.

– Понимаете, Тарасов – это все-таки не мировой уровень, – заметил Маликов, едва заметно улыбнувшись. – Мы не хотели рисковать некоторыми экспонатами – и в дороге, и на самой демонстрации могло всякое случиться. И случилось же!

– Но, насколько я знаю, работы Куницина не имеют такой баснословной стоимости, – заметила я.

– Вы знаете, где-то около месяца назад нам поступило предложение от одного западного коллекционера, который готов был обменять колье на несколько женских украшений из чистого серебра известного немецкого гравера, – рассказал Кирилл Владимирович.

– А вы отказались обмениваться?

– Да, хотя предложение было заманчивым! Отказались по многим причинам. Во-первых, я не очень-то люблю расставаться с предметами из моей коллекции. Во-вторых, оно навело нас на мысль, что колье Куницина на самом деле может стоить гораздо больше, поэтому мы сомневаемся, что наши специалисты верно оценивают работы этого автора. Вы знаете, со временем изделия некоторых мастеров вступают в период взрыва популярности. Может быть, и работы Куницина со временем приобретут баснословную стоимость. Нужно провести дополнительные исследования, экспертизы… – объяснил Маликов.

– А вы не думаете, что с колье пытался воссоединиться владелец серег из комплекта? – уточнила я.

– Нет, у этого коллекционера нет больше ни одной работы этого автора, – уверенно сказал Кирилл Владимирович.

– А вы не можете дать его координаты? – попросила я.

– Нет, – резко сказал Кирилл Владимирович. – По этическим соображениям. Многие коллекционеры предпочитают сохранять свои имена в тайне, чтобы предотвратить происшествия, случившиеся у вас в Тарасове.

– А если именно он охотится за всеми работами Николая Куницина? Ведь в Тарасове совершено убийство и похищена диадема этого автора, – заметила я.

– Я не думаю, что это был именно этот коллекционер, он действует несколько иначе, – Маликов вновь опровергнул мое предположение. – Тем более что обычно коллекционеры часто демонстрируют свое собрание и поэтому остерегаются брать себе вещи, полученные незаконным путем.

– Но демонстрация будет проводиться за границей, где наши законы теряют свою силу, – не унималась я.

– Я все равно вам не скажу имя этого коллекционера, но копию колье Николая Куницина вы получите, – пообещал Кирилл Владимирович. – Если вы не против, я сейчас вам ее принесу.

Я осталась одна в кабинете Маликова. Странно, что он сам пошел выполнять мою просьбу! Странно, что отказался мне давать какую-либо информацию по поводу этого коллекционера! Странно, что он с готовностью отдает мне копию! Подозрительный тип, одним словом!

А зачем тогда Маликов упомянул о заказчике? И почему произошла серия ограблений именно в Тарасове? Что стоило ему устроить по одному грабежу из коллекций по всем городам России, чтобы сотрудники правоохранительных органов не соотнесли между собой эти происшествия! А если кражей со своей частной выставки он хотел отвести от себя подозрения правоохранительных органов, чтобы спокойно заниматься сбором работ Куницина?

Я подошла к столу Маликова и взглянула на экран компьютера. Кирилл Владимирович знакомился с содержанием популярных изданий по искусствоведению – светился отрывок из недавно вышедшего журнального обозрения. Копаться в бумагах хозяина кабинета я не стала; если бы здесь было что-то важное, то он не оставил бы меня здесь на несколько минут.

Неожиданно дверь открылась и вошел Маликов с коробкой в руках. Он застал меня в районе своего стола, но отнесся к этому вполне спокойно.

– Вы не меня ли подозреваете? – только и сказал он и с улыбкой протянул мне коробку.

Я смутилась и промолчала. В коробке я обнаружила колье, точнее говоря, копию его, на изящной подушечке.

– Как настоящее, – убедил меня Маликов. – Без специальной экспертизы в лабораторных условиях отличить эту копию от оригинала нельзя. Даже вензель автора проставлен!

– Оно золотое? – спросила я, внимательно рассматривая колье, которое на самом деле было очень похоже на оригинал.

– Нет, разумеется, – заверил меня Кирилл Владимирович. – Ценности никакой не представляет, но тем не менее у меня к вам просьба вернуть эту копию после того, как вам удастся использовать ее по назначению.

– Конечно же, – заверила я его. – И у меня к вам просьба…

– Еще одна? А не многого ли вы хотите, Ольга Юрьевна? От человека, которого вы косвенно подозреваете в грабеже, мошенничестве и убийстве? – Кирилл Владимирович снова улыбнулся.

«Ого, – подумала я. – Значит, все же обиделся или делает вид».

– Я хотела бы, чтобы с вашей выставки оригинал был на время убран, – попросила я, словно бы не обращая внимания на реакцию Кирилла Владимировича. – По крайней мере, до того момента, пока мы не вернем вам копию, – уточнила я.