Текст книги "Сыграем в прятки?"

Автор книги: Светлана Алешина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 3

До моего дома мы доехали в «Мерседесе» Карманова. Места хватило всем, потому что и у Боксера, и у Фимочки были свои машины.

Еще ни разу в жизни, уезжая из дома в «Ладе», я не возвращалась в «Мерседесе», сопровождаемая еще двумя иномарками.

Нина Петровна жалостливо охала всю дорогу, заново переживая за меня это происшествие с «КамАЗом». Владимир Иванович молчал. Ирина ужасалась жизнью журналистов и расспрашивала Виктора про восточные единоборства.

Было очень забавно прислушиваться к их разговору: Ирина задавала вопрос, затем сама отвечала на него, потом хвалила Виктора за то, что он умеет так подробно объяснять. Все его объяснения сводились только к кивкам головой и пожиманиям плечами. Однако Ирина, похоже, была уверена, что лучшего собеседника у нее еще не было. Ее Илья ехал с Фимой, и Ирина ни разу про него не вспомнила.

Нас с Виктором довезли до моего подъезда, напомнили про завтрашний прием, а Ирина еще, подмигнув мне в сторону Виктора, подняла вверх большой палец. Жаль, что ее не видела Маринка в этот момент.

Когда «мерс» отъехал, я посмотрела на часы. Уже была полночь.

– Нет смысла тебе ехать домой, – сказала я Виктору. – Пошли, я постараюсь найти тебе местечко в своих трех комнатах.

По своей привычке ничего мне не ответив, Виктор кивнул, и мы поднялись в мою квартиру.

Сказать, что я сделала первым делом? Первым делом я посмотрелась в зеркало и опять себе понравилась. Не знаю, как другим, а мне этот метод самокодирования помогает выправлять настроение. Виктор же, разувшись в коридоре, прямым ходом направился на кухню, и из ванной я слышала, как он там загремел кастрюлями.

«А у Маринки, похоже, губа не дура, – подумала я, запирая за собой дверь в ванную. – Виктор – парень хозяйственный и инициативный даже на кухне».

В ванной я открыла сумочку, достала из нее конверт и осмотрела его. Он был не подписан.

Пачка долларов, аккуратно перетянутая резинкой, лежала на месте. Но в конверте была еще фотография. Я вытащила ее и посмотрела. С нее на меня задумчиво глянул Владимир Иванович Карманов. Отложив фотографию в сторону, я пересчитала деньги. В пачке было ровно десять тысяч долларов.

Я усмехнулась своему отражению в зеркале: надо признаться, что такие деньги – неплохая компенсация за все неудобства сегодняшнего дня.

Виктор стукнул два раза в дверь ванной.

– Да? – спросила я.

– Яичница, – ответил он.

– Уже иду, – сказала я ему и положила доллары обратно в конверт. Еще раз посмотрела на фотографию, перевернула ее. На обороте было написано полное имя Карманова, его домашний и рабочий адреса, домашний и рабочий телефоны. «Это, наверное, чтобы я не сомневалась, от кого деньги», – подумала я.

Бросив конверт в сумку, я вышла из ванной.

* * *

Спала я тревожно. Мне снились какие-то ужасы, подробности которых я не могла потом вспомнить. Под утро мне приснилось уже нечто умиротворяющее, а именно: Виктор на кухне и яичница на плите. Этот сон был приятнее предыдущих, и я расслабилась, успокоенно принюхиваясь. А ведь действительно пахло яичницей. Когда я это поняла, пришлось открывать глаза. Как всегда, утро опять наступило раньше, чем мне бы хотелось.

Смирившись с неизбежным, я потянула с пола халат, непонятно как там оказавшийся, накинула его на плечи и выползла из комнаты в коридор.

– Подано! – сказал Виктор, выглядывая из двери кухни.

– Сейчас, – хмуро ответила я, качнув головой, и спряталась в ванной.

На бодрящий душ я не решилась, но все-таки побрызгала себе в лицо холодной водой.

После завтрака, прошедшего в молчании, мы начали собираться на работу. Между прочим, к чаю Виктор подал в розетках найденное им в шкафу варенье из крыжовника, но я проявила похвальную принципиальность и даже не притронулась к нему. Этому подлому варенью еще нужно заслужить мое прощение.

Так как «Лада» осталась ночевать на стоянке около театра, я предложила Виктору съездить туда и отогнать ее на станцию техобслуживания. Самой же пришлось ехать на перекладных.

В редакции меня ожидал милый сюрпризец.

Около входной двери на улице я увидела омоновца, вооруженного полным профессиональным набором: автоматом, дубинкой и темными очками. Он стоял с многообещающим видом и медленно вертел головой по сторонам.

– Сюда нельзя, девушка, – остановил он меня, тщательно пережевывая жевательную резинку.

– Я главный редактор газеты, работаю здесь, – ответила я, показывая ему очень кстати не забытое дома удостоверение.

Прочитав, что там написано, и сравнив фотографию в удостоверении с оригиналом, причем сравнивать он начал снизу вверх и закончил в обратном направлении, омоновец недовольно пробурчал:

– Тогда проходите.

– А что случилось? – спросила я.

– Вам все скажут, – ответил он, возвращая мне удостоверение.

Я прошла мимо улыбающейся Монсеррат Кабалье и обнаружила в помещении редакции смешанное общество, состоящее из угрюмого Сергея Ивановича, нервничающей Маринки и трех милиционеров. Причем среди них не было ни одного сержанта – все офицеры. Самым старшим из них был уже знакомый мне вчерашний вздыхающий капитан.

– Оля! – бросилась ко мне взвинченная Маринка. – Нас ограбили!

– Что взяли? – сразу же спросила я.

– Пока не знаю, – ответила она. – А где Виктор?

– Я его отправила отгонять мою «Ладу».

– А что с ней случилось? Сломалась?

– Пока не знаю, – ее же словами ответила я. – На нас вчера большой «КамАЗ» наехал. Весь передок скривился, может, еще что-то сломалось.

Маринка приложила ладонь ко рту, и я тут же ответила на ее не прозвучавший вслух вопрос:

– Все нормально. Мы с Виктором оба в ремонте точно не нуждаемся.

– Здравствуйте, Ольга Юрьевна, – подошел ко мне вздыхающий капитан. – Не даете вы нам расслабляться. Пойдемте пообщаемся?

– С вами – с удовольствием, – обманула я его и отворила дверь своего кабинета.

– «О-о!» – сказала я самой себе, разглядывая сдвинутые в сторону столы, отъехавшее к окну кресло, перевернутый сейф и валяющиеся на полу опустошенные ящики. Кто-то поработал очень старательно.

В кабинете находились еще два работника милиции. Они снимали отпечатки пальцев, немилосердно пачкая обувью разбросанные бумаги.

Задержавшись на мгновение в дверях, я прошла внутрь кабинета. Положив на свой стол сумочку, я повернулась к капитану.

– Что же произошло? – спросила я у него.

– Приблизительно около трех часов ночи по телефону 02 позвонила пенсионерка, живущая в доме напротив. Она вышла гулять с собачкой и, проходя мимо, заметила, что в редакции приоткрыта входная дверь, а все окна темные. Ей это показалось подозрительным. Подъехавший наряд обнаружил, что входная дверь вскрыта, замок сломан. Наши люди действовали по инструкции, однако злоумышленники обнаружены не были. Очевидно, они уже к тому времени ушли…

Капитан развлекал меня час без перерыва, потом наконец удалился со всей своей свитой, пообещав, что нам еще предстоят с ним встречи. И очень скоро.

После их ухода мы все засучив рукава принялись за уборку, одновременно подсчитывая нанесенный урон.

Мой сейф – обыкновенный металлический ящик – оказался вскрытым, скорее всего отмычкой, потому что дверка не была повреждена. Все его содержимое исчезло. Все до последней бумажки. Нашелся только в углу маникюрный набор, который я привыкла класть на нижнюю полку сейфа.

Ценных документов в сейфе я не хранила. Давно уже для этих целей использовался сейф в банке. Копии нужных документов прятались в памяти редакционного компьютера, фигурально выражаясь, запечатанные там семью печатями, с семью же подстраховочными вариантами. Не зная системы паролей, скачать что-либо из него было бы весьма затруднительно. Хакер, даже самый опытный, не прошел бы и первой ступени защиты, а вся информация уже бы три раза уничтожилась. Дублирующие дискеты тоже были в банке. Я считала такую систему довольно надежной.

Сергей Иванович, зайдя в кабинет, доложил, что компьютера, по всей вероятности, ночные гости не касались. Больших денег в редакции тоже не было. Короче говоря, оставался только один вариант, и он мне казался самым вероятным при всей своей, мягко говоря, странности.

К одиннадцати часам, после того как был наведен какой-никакой порядок, подъехал Виктор. Он успокоил меня новостями про «Ладу», сказав, что, по обещанию специалистов, после недельного отдыха она станет лучше новой.

Маринка приготовила кофе, и мы все устроились в моем кабинете за большим столом, поставленным на место. Мы решили совместить служебное совещание с демократическим кофепитием. То есть приятное с еще более приятным, как сказал Сергей Иванович. Пошутил, наверное.

– В редакционном портфеле на сегодняшний день нет ничего горячего, никаких крупных разоблачений, – задумчиво сказал Сергей Иванович, по привычке отпивая кофе маленькими глотками. – Однако мало вероятно, что это была попытка грабежа. Слишком уж профессионально вскрыли двери, работали в перчатках и в результате всех усилий взяли малоценные бумажки из сейфа. Скорее всего заказчик думал, что в сейфе лежит нечто для него важное.

– Что-то искали, – поддержала его Маринка, – но я не знаю что. Кстати, не могу найти свою перьевую ручку. Но это мелочи…

Она с любопытством посмотрела на меня.

– А ты как думаешь? – спросила она и положила толстый бутерброд Виктору.

– Мне кажется, я догадываюсь о причине этих событий, – ответила я.

В это время зазвонил телефон, во время уборки помещения поставленный Маринкой под стол и там ею же забытый. Виктор подал мне его, и я взяла трубку.

– Газета «Свидетель», главный редактор Ольга Юрьевна Бойкова, – представилась я.

– Это Фима, – услышала я знакомый голос. – Я, конечно, извиняюсь, но вы мне сегодня назначили свидание, милая девушка…

– Разве? – удивилась я.

– Честно-честно, – весело подтвердил он. – После вчерашних ужасов ты, наверное, просто забыла об этом. Или, может, причина выдохлась?

– Нет, Фима, причина осталась и, похоже, стала еще более насущной. Но мы же с вами встречаемся сегодня вечером, возможно, тогда и поговорим.

– Вы просто смеетесь надо мной, – убедительно произнес Фима. – Кто же вам даст, девушка, говорить о чем-то серьезном на несерьезном мероприятии?

– Тогда уговорили, юноша, – ответила я. – Назначаю вам встречу через час в «Арфе», как вам и хотелось. Устраивает?

– Хорошо, – ответил Фима. – Только приходи без своего спортсмена. Ладно?

– А ты без Нины, – парировала я. – Ладно?

– У меня с ней чисто деловые отношения, – почему-то заволновался Фима.

– Мне кажется, что и со мною тоже, – сказала я ему и закончила разговор.

Отставив телефон в сторону от себя, я снова взяла в руку чашку с кофе.

– Ты говорила, что знаешь о причине… – напомнила Маринка.

– Подозреваю скорее всего, а не знаю, – поправила я ее и попросила Сергея Ивановича подать мне мою сумочку. Она лежала недалеко от него.

– Вот вам вторая история прошедших суток, – начала я, вытаскивая конверт из сумочки. – Эти деньги и прилагаемую к ним фотографию я обнаружила вчера в своей сумке при выходе из театра. – Я положила пачку долларов на стол и фотографию рядом с нею. – Кто положил, когда – не знаю, можно только догадываться. А искали, как я подозреваю, те самые «документы», расписку на которые меня заставила написать Юлия Афанасьевна. Они же постоянно были со мною. А мою расписку, которую я дала в обмен на фотографии, она у меня на глазах положила в свой портфель, который у нее потом и вырвали из рук.

«Документы» мадам Николенко, тоже вынутые из сумки, легли рядом с долларами.

Сергей Иванович внимательно просмотрел их и вопросительно поднял брови.

– Марина говорила мне, что компромат, мягко говоря, никакой, но я этого сказать не могу. Тут есть за что зацепить как минимум двух человек. А возможно, и всех троих.

– Вы имеете в виду, – стала уточнять я, – если Владимир Иванович не знает про прошлое своей жены, то в сокрытии фотографий заинтересована она…

– Да-да, а если сам Карманов знает об этом – и скорее всего так оно и есть, – то они оба могут не хотеть, чтобы выплыли эти милые кадры, – сказал Сергей Иванович.

– А кто ж третий?

– А вы, Ольга Юрьевна, не думали, что это может быть их дочь?

Я эту мысль не приняла, потому что уже познакомилась с Ириной.

– Сергей Иванович, а как насчет политики? – спросила Маринка.

– И это возможно, – подтвердил Сергей Иванович, – если предположить, что нападение на Николенко не случайно, то одна из этих причин уже начала действовать.

– А доллары? – напомнила я. – Они у меня появились после концерта…

– Или во время него, – уточнил Сергей Иванович.

– А это важно? – спросила я его.

– Мы не знаем точного времени посещения нашей редакции незваными гостями. Если предположить, что это случилось во время концерта, то они, не обнаружив компромата, могли успеть доложить об этом, и в результате вы получили эту сумму.

– Сколько там всего? – наконец не выдержала и спросила Маринка.

– Ровно десять тысяч, – ответила я и возразила Сергею Ивановичу: – Кроме Маринки и Виктора никто не знал о том, что я иду в театр. Я и сама не знала приблизительно до трех часов дня. Так быстро организоваться, подготовить деньги, найти фотографию и быть уверенным, что обязательно удастся мне все это незаметно подложить… Ваша версия не проходит, Сергей Иванович. И при чем здесь портрет Карманова с его телефонами? Чтобы я не сомневалась, от кого деньги, и позвонила с целью выразить свою искреннюю благодарность? Нет, не получается. Просто ерунда какая-то.

– Да, – задумчиво проговорил Сергей Иванович, – портрет действительно озадачивает. А знаете, на что это больше всего похоже? На ориентировку для киллера. А деньги – на аванс для него же. – Кряжимский скупо улыбнулся и пошутил: – Вы, Ольга Юрьевна, случайно не подрабатываете на стороне?

– Не смешно, – сказала я.

– Вот именно, – подхватила Маринка, – Ольга не киллер…

– И не глава банды киллеров, – закончила я. – Этого даже самые упорные злопыхатели не смогут про меня сказать. Ладно, дело ясное, что дело темное. – Я поставила чашку на стол. – Пойду пообедаю с одним знакомым адвокатом. Может быть, узнаю что-то новое.

* * *

На деловую встречу с Фимой Резовским я немного опоздала, но не выходя за рамки приличий. На какие-то пятнадцать минут. Я считаю, что легкое опоздание для дамы как раз и является самым что ни на есть приличным поведением.

Кафе «Арфа» располагалось в самом начале нашего проспекта на первом этаже старого купеческого особняка. Мне нравилось это заведение. Оно имело свой стиль и свою особую атмосферу. Визитной карточкой кафе была постоянно играющая тихая музыка, в которой часто солировала арфа. Это придавало милое очарование всему заведению. Правда, кормили здесь средненько, как и в большинстве других кафешек. Поэтому в «Арфу» можно было ходить только для общения.

Фима терпеливо ждал меня, сидя в одиночестве за крайним столиком слева и читая газету.

– А вот и я, – доверительно сообщила я, присаживаясь напротив Фимы.

– Привет, – улыбнулся он, откладывая газету в сторону. Фимочкины руки нырнули под стол и через секунду вынырнули обратно, вынося на свет божий красную розу.

– Это тебе, – улыбнулся он, – от меня, – как истинный юрист конкретизировал Фима, не признавая двусмысленных формулировок.

– Спасибо, – поблагодарила я его, – это очень мило. А в честь чего такая галантность?

– Я ведь шел на свидание. – Фима скромно потупил свои масленые глазки, но тут же пришел в себя и помахал рукой официантке.

– На свидание… – уважительно протянула я. – А с кем?

Фима застыл с поднятой рукой, затем, вздохнув, посмотрел на меня с бесконечной усталостью.

– Уже не помню, – признался он и с сожалением посмотрел на розу. – Кофе с булочками будешь?

– Ты не настаивай сразу на всем, – сказала я, и густые Фимины брови поползли вверх, а нижняя губа вниз.

– Как это? – тихо спросил он.

– Сначала – просто кофе, а если все будет нормально, то можно и о булочках подумать. Но только потом, если расположишь к себе даму.

Фимочка еще раз вздохнул и повторил мой заказ подошедшей официантке.

– Ты о чем-то хотела поговорить? – попробовал догадаться Фима и на этот раз попал в яблочко.

– Да.

Я раскрыла сумочку и достала три фотографии танцовщицы.

– Посмотри, пожалуйста, и сделай заключение.

Фима взял фотографии, изобразил на лице профессиональный скепсис и внимательно изучил их.

– А ничего бабешка, – нехотя признался он. – Талия чуток поплывшая, зато мягкая, под лифчик, похоже, поролона напихала, зато форма приятная для глаз… Ну и перья, конечно, просто классные. Как ты думаешь, они настоящие? А волосы свои или парик?

Фимочку я знала не один год, поэтому и не обратила внимания на его ядовитые замечания. Как я поняла, у него сорвалось свидание с какой-то прекрасной незнакомкой, и Фиме нужно было оклематься и прийти в себя после пережитого огорчения. Я протянула ему следующую фотографию, ту самую, на которой был снят он вместе с Ниной Петровной в кафе. Взгляд Фимы на какую-то секунду стал растерянным, потом в нем появилась жесткость. Но он попытался скрыть перемену своего настроения все за тем же трепом.

– Ну, это совсем другое дело, – обрадованно произнес он. – Да ты только посмотри, какой импозантный мужчина здесь изображен, а? Какой взгляд, какое благородное лицо! Прическа, правда, дыбом, но это уже стиль, и ничего тут не поделаешь… Но, если выбираешь себе любовника или бойфренда, лучшей кандидатуры и пожелать нельзя. Это я тебе говорю доверительно и доброжелательно… Тебе, собственно, что надо-то? – Он наконец успокоился и перешел в наступление.

Фима сделал глоток кофе и, сложив фотографии стопочкой, пододвинул их мне.

– Колись, твоя кличка Арбуз, – доброжелательно сказал он. – Что все это означает и чего ты хочешь от своего старого верного друга?

– Совсем нет времени на любовников, – пожаловалась я, – одна работа в голове. Но я учту твой совет. Но как же тебе верить, если ты уже встречаешься с Ниной Петровной в неформальной обстановке?

– Это клиентка нашей конторы, – равнодушно ответил Фима. – Мы и с Владимиром Ивановичем тоже работаем. Чтобы решить какой-нибудь вопрос, вовсе не обязательно запираться в конференц-залах. За чашкой кофе можно добиться тех же результатов, только быстрее и без напряжения… Так что ничего личного и мало что интересного. А если ты про мое присутствие вчера в театре, то попал я туда случайно. По приглашению Кармановых. Как я понимаю, у них билет пропадал, вот и пригласили приятного молодого человека… Так откуда у тебя эта фотка, ты сказала?

– А это кто? – Я, не отвечая на вопрос, снова показала на обладательницу понравившихся ему перьев.

– Впервые ее вижу, честное благородное слово, хотя женщина симпатичная. Познакомишь? Впрочем, в таком переборе штукатурки они все на одно лицо.

– Это Нина Петровна Карманова, но десять лет назад, – проворковала я и тщательно проследила за Фиминой реакцией.

Он недоуменно посмотрел на меня и опять взял отодвинутые было фотографии.

– Так вот какой ты, северный олень, – сказал Фима и почесал свою редеющую макушку. – Я слыхал о ее работе в варьете до замужества, но впервые вижу такие удачные снимки… Да, это, конечно, она. Но какое дело до всего этого тебе лично или твоей газетке?

Фима теперь смотрел на меня прямо и твердо и ожидал ответа.

– Все скажу, – пообещала я. – Только уточни, пожалуйста, я так поняла, что про Нинино танцевальное прошлое тебе известно, а откуда?

– От нее же, откуда же еще, – пожал плечами Фима. – В отличие от вас, девушка, мои источники открытые и я не скрываю их происхождение…

– И она не скрывает?

– А что ей скрывать? Бред какой-то… Я вхож в семью Кармановых. – Фима закурил сигарету «Парламент» и продолжил: – Владимир Иванович иногда даже любит пошутить на эту тему. Говорит, что, если бы раньше знал, чем может дело кончиться, за триста верст объехал бы Тарту…

– Тарту? – удивилась я.

– Ну да, есть такой город в Эстонии. Понимаешь ли, это сейчас Эстония – европейская страна, а Таллин – мировая столица. Тогда же она была далекой окраиной нашего государства. Два лаптя по карте налево от Москвы… Даже два с половиной.

– Перестань, Фима. – Я даже обозлилась на его слова. Ненавижу, когда меня принимают за дурочку. – Я немного знакома с историей и с географией.

– Замечательно, – обрадовался Фима. – А вот теперь давай рассказывай, откуда у тебя, зачем тебе, ну и прочее… Обещала, красавица.

Попивая кофе, я рассказала Фиме про вчерашний визит, утаив от него только фамилию Юлии Афанасьевны – а вдруг мне все это еще пригодится? Работа в прессе научила меня осторожности и даже перестраховке. Не рассказала я пока и о последующем происшествии с Юлией Афанасьевной, о деньгах и о непонятном проникновении в редакцию. Такие козыри лучше сбрасывать поочередно.

– Я ничего не понимаю, – призналась я, закончив свой рассказ. – Если Владимир Иванович все прекрасно знает, то в чем смысл компромата? Получается, что это и не компра вовсе, а так… информация какая-то – и все.

Фима посмотрел вверх, потом со вздохом под стол.

– Ты забываешь, что компромат бывает нужен не только для предъявления мужу… – наконец сказал он.

– А кому еще может быть интересно прошлое чужой жены? – наивно похлопала я глазками.

– Мне, тебе, всем прочим людям. А разве не интересно, что жена одного из самых богатых людей города раньше выступала почти в голом виде в развлекательных программах?

– Это компромат против Владимира Ивановича, – догадалась я, – особенно значительный, если он собрался баллотироваться!

– Ничего не слышал про это, – сказал Фима и попросил: – Опиши мне, пожалуйста, эту женщину.

Я принялась так подробно описывать внешность Юлии Афанасьевны, что с моих слов ее даже родная дочь не узнала бы. На сегодня мы с Фимой были не в одном лагере.

Он помолчал, посмотрел на часы и сказал:

– Не пойму, кто это… Ну ладно, мне, к сожалению, уже пора, скажи лучше, когда за тобой заехать, и куда, кстати… Ты не передумала насчет вечеринки у Кармановых?

Мы договорились, что Фимочка заберет меня из редакции в конце рабочего дня, в шесть вечера, и завезет ко мне домой. Там он попьет чайку на кухне, а я быстро переоденусь.

– Значит, ровно в шесть часов я заезжаю за вами на своем зеленом «Мерседесе», – подвел итог Фима.

Я согласилась, тем более что никогда еще не видела зеленых «Мерседесов», а на чем вчера ехал Фима из театра, я просто не разглядела, как-то было недосуг.