Текст книги "За красивые глаза (сборник)"

Автор книги: Светлана Алешина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Это, Ларис, ну… Так уж вышло вот… В общем, виноват…

Вид лепечущего полную несуразицу супруга Ларису развеселил. Развеселил и усилил и без того нарастающее чувство отвращения и брезгливости к Евгению. К его беспробудному пьянству, к его халатнейшему отношению к работе, к жене, к дочери, в конце концов. Так мало того, этот мартовский кот еще и бегает налево! Терпение Ларисы лопнуло, подобно пузырю из жевательной резинки, и ощущения от этого остались в чем-то схожие – вроде и удовлетворен вкусом, а все лицо в липкой и тягучей жвачке…

– …Пойдем в ресторан? – долетело до ее ушей. Услышанная фраза прервала ее размышления.

Оказывается, провинившийся супруг уже добрых пять минут бодро молотил извинения и клятвы в любви и верности до гроба.

Лариса достаточно грубо прервала его:

– Развод, Котов. Я подаю на развод.

– …Сходим в ресторан, расслабимся… Э-э-э… – продолжал канючить Котов, цепляясь за соломинку. Ему очень хотелось выпить. И еще в глубине души он надеялся, что алкоголь подействует и на Ларису, она расслабится и отложит свои разборки. А за это время он успеет что-нибудь придумать, чтобы оправдаться. Ради этого Евгений готов был даже потратиться на ресторан, хотя в последнее время дефицит финансов вынуждал питаться в простых забегаловках, а порой и самостоятельно варить пельмени.

– Я сказала: развод. По возвращении в Тарасов я подаю заявление. Тебе останется эта твоя фирма вместе со всеми секретаршами, а нам с Настей тарасовское имущество плюс пятьдесят процентов акций «Котов и К°». Если у тебя есть сомнения по поводу справедливости подобного дележа, можешь подавать в суд.

Договорить Ларисе не удалось – Котов пал на колени, обнял ее ноги и стал неистово покрывать слюной ее грязную обувь.

– Не могу без тебя! Любимая! Только ты… – доносилось между всхлипываниями и чмоканьями.

С Ларисой вновь случился приступ брезгливости. Она оттолкнула мужа, встала и направилась к двери, произнеся лишь одну фразу:

– Хоть раз-то в жизни побудь мужчиной, Котов.

После этих слов дверь в кабинет мягко прикрылась, а брошенный муж отыскал стакан тонкого стекла чешского производства, плеснул туда побольше «Гжелки» и залпом выпил.

– С-стерва! – процедил он сквозь зубы и шмякнул стакан на стол.

* * *

Вита Эйгелис чувствовала себя вполне счастливой. Еще бы, ведь у нее был любящий отец, который обеспечивал ее всем необходимым. Она училась в престижном вузе. Занималась любимым делом. И еще у нее был талант. И красивая внешность. А значит, и толпа поклонников. Правда, они ее не интересовали, но это неважно. Главное, что крутились вокруг, а значит, она всегда будет чувствовать себя привлекательной и желанной. В конце концов, у нее был Игорь.

Правда, она росла без матери, но все остальное компенсировало эту потерю. Мать свою Вита никогда не знала и, возможно, поэтому переносила ее отсутствие не так мучительно, как дети, что остались без матери в уже осмысленном возрасте.

Вите нравился Игорь, а он ее просто обожал. Она жила в отдельной квартире в Москве. Педагоги хвалили Виту и пророчили ей перспективное будущее художницы. А еще у нее было много друзей. И деньги. Чего еще желать?

И до поры до времени девушка действительно ничего больше не желала. Она была довольна всем и жила безмятежно. Но… Со временем Вита вдруг стала понимать, что ей чего-то не хватает. Что жизнь ее слишком благополучна и скучна. Не хватает яркости впечатлений.

Она не говорила об этом Игорю, зная, что он ее не поймет. Игорь всегда старался жить правильно. И, конечно же, решил, что Вита просто дурит и, как говорится, с жиру бесится. Скорее всего так оно и было и Игорь был бы прав в своих выводах. Однако, черт возьми, как иногда хочется поступить неправильно, непривычно и даже откровенно плохо…

Именно в тот период Вита впервые попробовала наркотик. Ощущения были поразительные. «Вот что мне нужно!» – решила она. Нет, конечно же, не постоянно, она же не наркоманка! Просто иногда для остроты ощущений, чтобы скрасить однообразную действительность, вырваться за привычные рамки. Ей казалось, что на данный момент это было лучшим средством спасения от рутины и скуки.

Обрадовавшись, как она считала, нежданно-негаданно появившейся панацее, Вита даже предложила Игорю попробовать. Конечно, зная этого человека, реакцию его вполне можно было предугадать…

В тот раз они впервые крупно поскандалили. После этого Вита действительно задумалась над тем, что делает. И поняла, что, если нужно будет выбирать между Игорем и наркотиком, она выберет Игоря. И искренне сообщила ему об этом. Тогда Вита и в самом деле была уверена, что легко может отказаться от ставшего привычным зелья.

Но потом ей снова предложили наркотик, причем совершенно бесплатно, из дружеских побуждений. И Вита не смогла отказаться. Это же один разочек – она ведь не наркоманка! В любой момент может остановиться. Просто теперь нужно быть поосторожнее и скрывать свой маленький невинный каприз от Игоря. Это всего лишь шалость, забава…

Так продолжалось довольно долго, пока Виту не стало раздражать присутствие Игоря. Она не отдавала себе отчет в том, что становится самой настоящей наркоманкой, что ей уже трудно, а может, и невозможно побороть пагубную зависимость…

К тому же рядом был Стас, который уверял ее, что употребление наркотиков совсем не грешно. И вовсе не так вредно, как утверждают врачи. Это всего лишь пропаганда!

Стас появился как-то неожиданно, он вихрем ворвался в ее жизнь и сразу повел себя так, словно всегда в ней и был. Вита узнала его ближе и удивлялась, почему раньше не обращала внимания на этого парня с другого факультета?

Она понимала, что Стас – полная противоположность Игорю. Видела, что он далеко не такой воспитанный и интеллектуальный, но ее, как ни странно, это не отталкивало, а, наоборот, привлекало.

«Он независимый! – думала она. – Не боится показаться плохим в глазах окружающих. Ему просто плевать на общественное мнение. Он – личность!»

Вита в душе возвеличивала Стаса просто до небес. Ей нравилось в нем все, даже его откровенные недостатки. А особенно его имя. Стас Ламер – это звучало так необычно, так красиво, так гордо! А сравнивая его с собственным нехарактерным для России сочетанием имени и фамилии – Вита Эйгелис, – она приходила к выводу, что это некий символ.

А самое главное, Стас никогда ни за что ее не ругал и не упрекал. А уж тем более за склонность к некоторым порокам. Он и сам их имел, только, в отличие от других и от самой Виты, даже не пытался скрыть.

Разговор с Игорем был мучительным для парня. Однако Вита чувствовала себя на удивление легко – ведь он практически стал ей безразличен. Когда схлынул первоначальный эмоциональный накал ссоры, Вита равнодушно выслушала аргументы Игоря насчет неразумности ее поступка, предупреждения о том, что связь ее со Стасом ничем хорошим не закончится, а наоборот, принесет Вите много горя и страданий. Выслушала и… Попрощалась с ним. Она спешила к Стасу.

Вита вырвалась от Игоря, избавилась от его опеки, от его попыток уберечь ее от дурного влияния. И чем больше она увязала в болоте, чем сильнее недуг, именуемый наркоманией, сковывал ее душу и тело, тем свободнее она себе казалась…

* * *

Вита приходила каждый день, и ее одежда и лицо были такими же, как у всех, – белыми-белыми, как и все вокруг. Как отвратительные в своей белизне стены, квадратные белые тумбочки, белый потолок… Как и все, она приносила белый шприц, несущий боль. И никто не знал, что все-таки она не такая, как все. Ее глаза иногда становились голубыми, и было понятно, что это она прячет рыжего щенка, за которым охотятся все остальные. Но она никогда не признавалась, что это действительно так. И спрашивать было нельзя.

Нужно молчать. Нельзя произносить вслух ничьих имен. Иначе белое обманчивое равновесие, несущее боль, а затем равнодушие, нарушится, и все накроет черный ужас, и придет черный человек, и все повторится. Если не молчать. Если хоть кто-нибудь узнает, что все дело в одном рыжем щенке, и надо только его спасти, и все будет хорошо. Тогда черный человек умрет в муках, оставив после себя только горстку серы. И у нее всегда будут голубые глаза. И разрушится этот белый-белый с ослепительной болью мир. Обрушатся белые стены, покроется трещинами и рассыплется в пыль белый потолок, и на небе опять засияет теплое солнце. И они возьмутся за руки и пойдут вместе смотреть новый мир.

Нужно только держаться, нужно молчать и не поддаваться обманчивому белому свету, окружившему со всех сторон. И тогда все будет хорошо, обязательно все будет хорошо…

Глава 7

В этот вечер Лариса Котова напилась. Напилась до чертиков, до фиолетовых козявок, до… А пошло все к черту!

Она сидела в баре и чувствовала, что встать уже не может. Что именно она пила последние полчаса, вспоминалось с большим трудом. Примерно с таким же, как попытка сфокусировать взгляд на очередном посетителе бара. В памяти осталось лишь название первого напитка, с которого все и началось, – джин «Гордонс». Джин Котовой не нравился никогда. Но сейчас ей захотелось именно его. Может быть, в этом было подсознательное желание таким абсурдным образом отомстить Котову, для которого это был любимый напиток.

К сожалению, джин не помог залечить душевную рану. Потом был коньяк. Этот… Ну, не важно какой. Потом виски… А что же было вслед за ними?

Этот вопрос так и не нашел ответа в мутной и хмельной голове почти разведенной женщины, празднующей свою свободу. Однако время было уже позднее и не мешало бы подумать о доставке себя, любимой, до дому, до хаты. Заплетающимся языком Лариса потребовала себе телефон.

– Ал-ло. Это ты, Нилов?

– Ты где? – Голос Валерия был встревоженным. – Уже второй час ночи. Что с тобой? Ты где?

– Я пью! – гордо заявила ему Лариса, при этом едва не упав со стула. – Где я? – Этот вопрос предназначался уже официанту. Тот бодро назвал адрес и, видя, что клиент готов занять пустую нишу под столом, мягко взял телефон из ее рук и продиктовал адрес.

Лариса не помнила, как дождалась приезда Нилова, не помнила, как он оттранспортировал ее к себе домой, раздел и уложил в постель. Она еще ни разу в жизни не напивалась до такого состояния.

Утро было страшным. Гадким. Омерзительным. И помимо жестоких мук похмелья Ларису мучили стыд и совесть.

«Ну надо же было так нажраться? – вопрошала она себя, лежа в одиночестве на кровати с мокрым полотенцем на голове. Нилов спал на диване. – Нет! Я решительно не понимаю Котова – зачем он пьет каждый день и каждый же день мучается? Или не мучается? Или все не так?»

Впрочем, искать ответы на эти, безусловно, важные жизненные вопросы Ларисе стало вдруг недосуг: она почувствовала недвусмысленные позывы и рванула в туалет.

Нилов хозяйничал на кухне. Вид его был хмур, взгляд – осуждающ. Впрочем, на Ларису он даже не посмотрел.

– Ой, как же мне плохо, – простонала Котова, вползая на кухню, но молчание было ей ответом. – Скажи, Валер, я дура?

– Тебе сказать «нет» или сказать правду? – ехидно произнес Нилов, не поворачивая головы. И добавил: – Конечно, дура! Ибо не можешь пить – не пей.

– Ой, я сейчас, – и Лариса вновь скрылась за дверью санузла.

После заботливо предложенного Валерием огуречного рассола Ларисе и впрямь полегчало. Полегчало настолько, что в голову стали возвращаться мысли, спешно эмигрировавшие накануне в неизвестном направлении. Правда, смотреть на пищу Котовой было все еще трудно.

– Если тебе интересно, есть свежая информация, – равнодушно произнес Нилов, но было видно, что он уже не сердится и совершенно искренне ей сочувствует.

– Да, конечно. Отпустили Игоря? – встрепенулась Лариса.

– Пока нет. Но Малофеева нашли. Скажу больше – все оказалось именно так, как я тебе говорил.

– Что ты имеешь в виду? – не поняла Лариса.

– А то, что Коридзе тоже обнаружили, – загадочно, словно на что-то намекая, сказал Нилов.

Мысли хотя и начали возвращаться в похмельную голову Котовой, но способность управлять ими к Ларисе возвращалась довольно медленно.

– При чем здесь Кориандр?

– При том, что Малофеев и Коридзе – пидоры! – заявил Нилов торжественным тоном. – Я же говорил, а ты сомневалась! У меня нюх на этих «сексуальных меньшевиков».

– Малофеева задержали? Допросили? Где он сейчас? – все же смогла спросить Лариса.

– О-о-о! Да тебе уже лучше, – засмеялся Валерий Васильевич.

– Ладно-ладно, Валера, когда-нибудь и ты будешь лежать в постельке и головка у тебя будет бо-бо. Вот тогда я над тобой и поизмываюсь, как ты надо мной сегодня.

– Хорошо, обязательно. Но этого еще нужно дождаться. А обнаружили их на даче у твоего разлюбезного Кориандра. За оч-чень интересным занятием. Закончить им не дали и обоих препроводили в отделение. Господина Малофеева сразу допросили.

– И что?

– Ничего. Понимаешь, Котова, абсолютно ничего. Оказывается, Илья Константинович «двоякодышащий» и в доме, где проживал безвременно почивший Стас, у него живет любовница. Мастер маникюра в одном из салонов красоты. Мы проверили – все чисто. Он целые сутки торчал у нее, никуда не отлучался и вышел только на следующий день, когда ты его заметила. Так что у Малофеева – алиби. Какие будут предложения?

– Предложения будут обязательно. Только, сделай доброе дело, налей еще рассольчику.

После очередной порции народного «антипохмелина» Лариса поделилась с Ниловым своим предложением пообщаться с окружением Стаса и постараться выяснить, что им известно. Своими предположениями относительно скверной роли Стаса в истории с Витой Лариса пока не стала делиться, чтобы не торопить события.

– Ну что ж, – пожал плечами Нилов. – Возможно, в этом есть смысл. В квартире у Ламера нашли его записную книжку. Можно начать с отработки телефонов и адресов, содержащихся в ней.

– Конечно, идея не блестяща, но… Я только душ приму. Хорошо?

Валерий настоял на том, чтобы ехать в сопровождении машины с оперативниками. «Мало ли что может случиться», – неопределенно произнес он. Интуиция его не подвела. По указанному в записной книжке адресу оказалось заведение наподобие того, в котором Лариса отыскала Колю. Правда, на этот раз Котова скромно стояла в сторонке, наблюдая за доблестными операми, размахивавшими резиновыми дубинками. Всех обитателей притона погрузили в вызванный по рации милицейский автобус с зарешеченными окнами и доставили куда следует.

– Та-ак. Алексей Зайцев? – начал допрос первого задержанного следователь.

– Не-е. Зови меня просто Падла, – с безмятежной улыбкой поправил его парень.

– Хорошо. Значит, будем звать тебя просто Падла. Чего ж так неласково?

В кабинете у следователя, официально занимающегося делом об убийстве Виты и Стаса, помимо его самого и задержанного находились и Валерий с Ларисой. Хозяин кабинета был этим очень недоволен. Тип, сидевший перед милиционером, был весьма колоритен. Рыжая борода скрывала добрую половину лица, виски были тщательно выбриты, а на затылке оставался жидкий «хвост», свисавший до лопаток. Все остальные обитатели притона были уже допрошены и размещены по камерам. Их еще предстояло проверить по картотеке и, если эти личности отсутствовали в ней, внести их туда как социально опасные элементы.

– Господа коллеги могут задавать свои вопросы, – предложил следователь, обращаясь к Нилову. – В том числе и сыщики-любители, – это уже был камень в огород Ларисы, но она не стала обращать на это внимания.

– Скажите, э-э-э… Падла, вам знаком некто Стас Ламер?

– Ха! Еще бы! Конечно, елы-палы, знаком! А что?

– Он мертв. Убит, – просто сказала Лариса.

– Вот блин. Значит, вляпался все-таки, – на лице наркомана не отразилось никаких эмоций.

– То есть?

– Да он давно еще – с месяц назад. Может, больше. В башке бардак, не помню когда.

– Ничего, не волнуйтесь, – успокоила его Лариса, почувствовав участившееся сердцебиение. Неужели этот рыжебородый парень поможет пролить свет на случившееся?

– Да я и не волнуюсь. Так вот, влип он как-то. Как именно, он мне не рассказывал, а может, и рассказывал, но я не помню. В общем, какая-то история с документами. Отобрали их у него, что ли? Или сам потерял? И еще повесить на него что-то хотели. Или повесили?

– Что именно? Кто?

– А хрен его знает. Я же говорю – не помню. А может, и не говорил он мне конкретно. Только он предлагал девку какую-то, художницу, замочить. Мол, тогда он отмажется, а я бабки получу.

– А вы как отреагировали? – продолжала допрос Лариса.

– А что я? Я еще с головой дружу. К тому же девку… Я его послал тогда подальше с этим его предложением и посоветовал самому не лезть. А он, видимо, не послушал. А может, послушал, вот его и грохнули.

– Вы уверены в том, что рассказали?

– В том, что рассказал, – да. Только я же говорю – мало я помню. Давно дело было. Ну что, начальнички, я свободен? А то еще дружбана помянуть надо. Умер вчера Колян, мир его праху, и пусть не иссякает план на небесах.

– Какой Колян? – внезапно спросила Лариса.

– Фамилии не знаю. Рыжий такой, Коля. От передозняка вчера скопытился. Жаль пацана. А, еще вспомнил – у девки фамилия нерусская была, прибалтийская какая-то. Вот и все, больше ничего не помню, не знаю. Ну чо, мне можно идти?

В ответ на это следователь лишь вяло махнул рукой в сторону двери. Падла рванул к ней и мгновенно скрылся, громко топая по лестнице.

– Есть ли у кого подозрения на Игоря Бесфамильного? – задала вопрос Лариса присутствующим в кабинете следователям.

– Дело еще не закрыто, – глядя в сторону, ответил ей Нилов.

Второй милиционер демонстративно любовался не ахти каким видом из окна, игнорируя провинциальную выскочку. Да еще к тому же и бабу.

– Пойдем? – обратился к Ларисе Нилов.

– Да, пожалуй, – согласилась она, поняв, что убедить этих защитников правопорядка в том, что их действия по крайней мере нелогичны, она не в состоянии.

Друзья вышли из серого здания и сели в уже знакомую Ларисе ниловскую «десятку».

– Ну и что расскажет нам цвет тарасовской криминалистики? – Несмотря на явное подтрунивание, голос Нилова оставался бесстрастным.

– Скажу. Если ты наконец прекратишь свои издевки, – Лариса капризно надула губки.

– Ладно, ладно, – в знак примирения Валерий слегка приобнял Ларису за плечи, – не буду.

– В таком случае я, так уж и быть, скажу тебе, кто убил Виту. – Котова украдкой взглянула на Нилова. Как она и предполагала, Нилов с отвисшей челюстью глядел на свою спутницу, ожидая продолжения.

– Ты серьезно?

– Серьезней некуда. Виту убил Стас. Да, тот самый ныне покойный Стас Ламер, – и Лариса подробно изложила Валерию все свои догадки.

Закончив свою речь, Котова ожидала как минимум насмешек со стороны правоохранительных органов в лице Нилова, но зря. Напротив, старший следователь МУРа сидел, задумчиво потирая гладко выбритый подбородок.

– И что же скажет нам цвет Московского уголовного розыска? – не удержалась, чтобы не съехидничать, Лариса.

– Знаешь ли, – задумчиво протянул Нилов, – есть что-то в твоей версии. Что-то есть. Нутром чую.

– Ну-у-у, – притворно разочарованно протянула Лариса, – а я-то думала, что настоящие следователи, не любители, верят исключительно голым фактам.

– Прекрати ты, в самом деле. Прошу прощения за все свои прошлые подковырки и за десяток будущих. Удовлетворена?

Лариса согласно кивнула. Ее личико лучилось от полного удовлетворения маленькой местью.

– А сейчас я думаю вот о чем, – продолжил Валерий, – ведь в таком случае должен же быть заказчик?

– Браво, Валера! И как же я сама не догадалась?! – съехидничала Котова.

– Тем не менее вопрос остается вопросом. И не мне напоминать вам, уважаемая мисс Марпл, что от его разрешения зависит ваша личная свобода. Что же вы намерены делать дальше?

– Теперь мы намерены встретиться с господином Эйгелисом. Он же обещал мне рандеву в любое время? Надеюсь, он сможет пролить хоть немного света на эти актуальные для меня вопросы.

* * *

Уже через полтора часа «десятка» Нилова, ставшая для Ларисы Котовой уже такой привычной и родной, подъезжала к зданию довольно дорогого московского ресторана «Золотой ключик». Договориться с Эйгелисом о встрече, как она и предполагала, не составило никакого труда. Единственное условие, которое предложил прибалтийский бизнесмен, это чтобы «рандеву» состоялось именно здесь. По голосу в телефоне Котова поняла, что за прошедшее время Артурас вроде бы немного успокоился.

Однако некоторые знакомые Ларисе иронично-равнодушные нотки, проскользнувшие в процессе разговора, насторожили бизнес-леди, которая уже не один год прожила с мужем-пьяницей. Поэтому, подъезжая к ресторану, Лариса была почти готова к тому, что прибалт будет едва ворочать языком и нести полную чушь. Тем более что за сборами в ресторан Котова не заметила, как опоздала на пять минут на эту встречу.

Как она и ожидала, Эйгелис с рюмкой в руке уже ждал ее за отдельным столиком, стоявшим поодаль от всех остальных. Другие ее предположения, к счастью, не оправдались. Если бизнесмен немного и выпил, то пьяным его не счел бы даже алчный гибэдэдэшник.

– Добрый вечер, – приветливо поздоровалась Лариса, у которой словно камень с души упал. – Я надеюсь, вы меня не очень ругали за опоздание.

– Ну что вы! – запротестовал прибалт, вставая, чтобы отодвинуть для нее стул. – Я думаю, у женщин это в крови. Иначе они не были бы женщинами. К тому же для представительницы прекрасного пола вы пришли более чем вовремя. Что будете заказывать? Предупреждаю, здесь очень хорошая кухня и лучше не упускать такой шанс.

– Что ж, попробуем, как готовят наши столичные конкуренты, – с удовольствием согласилась владелица тарасовского ресторана.

Через некоторое время их стол был целиком уставлен разными ресторанными изысками. Лариса Котова, полностью предоставившая выбор блюд своему собеседнику, заметила, что прибалт предпочитает особо экзотические и замысловатые блюда. Среди них была парочка совсем незнакомых даже самой Котовой, владевшей, без всяких преувеличений, самым лучшим в Тарасове рестораном.

Наблюдая, как непринужденно Эйгелис делает заказ, как элегантно и естественно расправляется с устрицами, Лариса вдруг поняла, что за эти несколько минут она очень много узнала об этом человеке. Артурас Эйгелис, несомненно, уже с момента своего рождения принадлежал к некой элите. Может быть, его отец и не был очень богатым человеком, зато наверняка имел звание не ниже профессорского. Аристократизм был у Артураса в крови. С этим человеком можно было говорить о Ремарке и Дали, но не об убийстве. Жизненная грязь как будто ни при каких обстоятельствах не пристает к таким людям. Вернее, к их повседневной маске, которую они, наверное, не сбросят даже в гробу. Так крепко она срослась с их существом.

Внезапно Ларисе захотелось, чтобы на месте прибалта сидел сейчас обыкновенный русский мужчина, который бы напился до пьяного визга и долго жаловался на свою загубленную большими деньгами и блестящей карьерой жизнь. Словом, Котова вдруг почувствовала легкую неприязнь к этому человеку, у которого большое горе, в конце концов, а он ведет себя, как великосветский манекен на тусовке года. Вежливо, предупредительно, корректно… Нет, не нравился он ей. Не нравился, и все тут.

Однако если даже чувства Котовой и имели отношение к делу, все равно их разбор следовало бы отложить до более спокойной обстановки. Пора было приступать к делу. То есть к беседе.

– Действительно, очень хорошая кухня, – сообщила она для разгона. – Я даже, пожалуй, возьму пару блюд на собственное вооружение.

– Да, это мой любимый московский ресторан, – поделился немного погрустневший Эйгелис. – Сюда мы всегда ходили с Витой, когда встречались в Москве.

Лицо Артураса на мгновение перекосила боль, но он тут же справился с собой. «Может, не такой он уж манекен», – подумала Лариса. Она вдруг вспомнила, как плакал Артурас в ниловском кабинете, и ей опять стало его очень жалко.

– А где вы жили, ой, простите, то есть живете постоянно? – заинтересовалась она.

– Когда Вита только родилась, я жил в Москве. Мне даже выделили квартиру от кафедры, на которой я тогда преподавал. Потом в этой квартире жила только Вита, когда поступила в институт. Я же сейчас прописан в Риге, где родился. Так удобнее для бизнеса. Однако не вам объяснять, что постоянное место жительства у людей, занимающихся бизнесом, существует только номинально. На самом деле я нахожусь в постоянных разъездах.

– Да, конечно, – согласилась Лариса, вспоминая своего мужа. Сама же она тоже предпринимательница, однако дела обязывали ее чаще всего находиться в Тарасове. Последняя деловая, так затянувшаяся поездка в Москву, была скорее исключением, чем правилом.

– А вы часто могли выбрать время, чтобы встретиться с дочерью? – спросила Лариса.

Артурас опустил красивую голову, напомнив Ларисе сильного, но тяжело раненного льва.

– К сожалению, как вы и сами понимаете, нет, – тяжело вздохнув, сказал он. – Какое там? Мы и перезванивались-то в последнее время очень редко. Особенно когда у нее появились эти странные друзья. Тогда она совсем отдалилась от меня. А я… Я понимал, что это очень тревожно, что надо как-то вмешаться. Может, совсем увезти Виту из Москвы. Лишь бы она окончательно не свалилась в эту пропасть и… Ничего не мог поделать! Все откладывал, надеялся, что она сама придет в себя и бросит этот… наркоманский притон.

– Но почему?! – спросила Лариса. – Если вы понимали, к чему это может привести? Почему вы ждали?!

– Я же говорю, не мог, – повторил бизнесмен. – Вита всегда была самостоятельной девочкой. Я ее специально так воспитывал, чтобы она сама могла принимать решения. И после этого – вот так взять и насильно увезти ее в другой город, сломать всю ее настоящую жизнь!.. – Артурас ненадолго задумался. – Вот так и получается, – прибавил он с горечью в голосе, – что из-за собственной слабости, из-за глупого нежелания поступаться собственными принципами я предоставил ей самой катиться в пропасть. И потом, мне всегда было так некогда. Этот дурацкий бизнес, черт бы его побрал, отнимал столько времени, сил и мыслей… Потом, по глупости я думал даже, что мое дело зарабатывать деньги, чтобы Вита ни в чем не нуждалась. На этом мой долг по отношению к ней заканчивается.

– И все-таки вы не совсем правы, – вмешалась Лариса, чтобы перебить этот самоуничижительный монолог, грозивший затянуться на неопределенное время. – То есть, как вы выражаетесь, правы только номинально. Дело в том, что я, пожалуй, знаю, кто убил вашу дочь…

Артурас побледнел и явно напрягся, но Котова продолжала, не обратив на его реакцию никакого внимания:

– Так вот, вы полностью правы только в одном – это действительно сделал человек из ее странной компании. Вам знакомо имя Станислава Ламера?

– Станислав Ламер? – Артурас ненадолго задумался, но тут же отрицательно покачал головой. – Нет, при мне этого имени Вита никогда не произносила. Хотя это неудивительно. Из ее компании я знал только одного человека – некоего Игоря. Помнится, познакомились мы с ним совсем случайно. Тогда он произвел на меня довольно благоприятное впечатление. Я даже подумал, может, конечно, он немного староват для Виточки, но очень приличный молодой человек и если захочет, то сможет оградить ее от дурного влияния. Они даже говорили, что собираются пожениться. Я не стал возражать, поскольку, как уже говорил, всегда предоставлял Вите право самой принимать судьбоносные решения. К тому же я не очень серьезно к этому отнесся – Вита могла в любой момент поменять решение. Одним словом, я посчитал так: хотят быть вместе, пожалуйста. Если нет – я тоже особо расстраиваться не стану. В конце концов, найдется достойная замена. Но, признаться, эта встреча меня даже немного успокоила и послужила лишним поводом не вмешиваться в Витины дела. Решил еще подождать. Хотя чего еще можно было ждать?..

– А больше Вита вам ни о ком из своих друзей не рассказывала? – спросила Лариса, понимая, что сейчас исповедь «скверного отца» будет продолжена. – Может, упоминала в разговоре чьи-нибудь имена? Или рассказывала о ком-то, кто к ней, скажем так, не очень хорошо относится?

– Да нет, – опять поник Эйгелис. – Конечно, она упоминала пару раз какие-то имена. Но я плохо помню. Все эти Жанны, что ли, или этот мужик с кличкой вроде приправы.

– Кориандр? – усмехнулась Лариса.

– Ну да, – кивнул Артурас. – Вот имени Стаса, по-моему, она не упоминала никогда. Вообще, из ее разговоров складывалось впечатление, что все они там верные друзья, пылающие друг к другу чуть ли не братской любовью. Кстати, вы так и не сказали, за что же этот Стас ее убил?

– Хороший вопрос. Однако здесь дело все же не в Стасе. И даже не в компании Виты. О ней я расспрашивала вас просто на всякий случай, – призналась Котова. – Стас был только наемником. И он уже поплатился за это убийство. Его нашли недавно в собственной квартире с аккуратной дырочкой во лбу.

– Но кто же тогда нанял его? – удивился прибалт. – Я ничего не понимаю. Признаться, я полагал, что это сделал какой-нибудь ее обколовшийся «брат».

– Если бы это было так, я бы не стала сейчас затевать с вами этот разговор, – констатировала Лариса. – Я понимаю, насколько тяжела эта тема. Но побеседовать с вами необходимо. Человек, заказавший убийство вашей дочери, ничего общего не имеет с людьми, общавшимися с Витой в последнее время. Это совсем другой уровень! Потому что, во-первых, он должен иметь неплохие деньги. Вы и сами должны это понимать. Во-вторых, он очень тщательно все обдумал, а это, как легко догадаться, совсем не свойственно кому-либо из Витиных близких знакомых. Скорее, как это ни странно звучит, этот человек мог бы входить, допустим, в ваш круг общения, а не в ее.

– В мой?! – В голосе прибалта сквозило не просто удивление, но даже скрытое возмущение. – Я уже говорил вам, кажется, что у меня не было врагов, способных убить мою дочь.

– Никто не может ручаться, способен ли человек убить или нет, – безапелляционно возразила Лариса. – И еще. Как человек, причастный к бизнесу, я ни за что не поверю, что у вас нет конкурентов. Неужели у вас никогда не поджигали товар?

– Ну, металл поджечь гораздо труднее, чем продукты, – усмехнулся Эйгелис. – Но однажды у нас кто-то полностью выкрал документы на него, и нам пришлось целую неделю проторчать на таможне, терпя просто колоссальные убытки.

– Вот видите! – торжествующе произнесла Котова.

– Нет, это не то, – покачал головою прибалт. – Да и произошло это в диком, бандитском девяносто первом году, когда все только начиналось. Сейчас правила игры очень сильно изменились. После открытия обширных возможностей черного пиара и тому подобных штучек все предпочитают действовать не так прямо и жестко. Лучше выбрать окольные и более изощренные пути. Русский бизнес очень повзрослел за это время и перешел от жестоких уличных драк к ядовитым интригам. Впрочем, не вам читать лекцию об этом.